Брат жениха. Поверь мне снова Безрукова Елена

Глава 17.

— Добрый вечер, — сказала я, разглаживая платье на бёдрах.

Я только что приехала в ресторан и остановилась у столика вип-зоны, куда меня привёл метрдотель.

— А, Ангелина, — встал навстречу мне Олег в смокинге. — Добрый вечер. Присаживайтесь.

Он указал рукой на диван напротив. Я, придерживая подол чёрного платья в пол, заняла предложенное место. Олег оценивающе разглядывал меня. Это заставляло нервничать. Мы оказались почти наедине за отдалённым от других столиком вип-зала ресторана, а его взгляды мне совершенно не нравились. Двоякое у меня к нему сложилось отношение. Вроде бы он ничего такого не делает и не говорит, по крайней мере, до сегодняшнего дня не делал и не говорил, но эти взгляды... Они выражают мужской интерес, а ведь он знает, что я ношу ребёнка. Мог бы себя и в руках держать, даже если я ему и понравилась, несмотря на положение.

— Вы сегодня прекрасно выглядите, — сказал мне Олег. — Вам можно немного вина?

— Спасибо, — сухо кивнула я. — Вина можно. Один бокал.

— Тогда налью вам? — предложил мой босс, потянувшись к бутылке в ведёрке со льдом. — Пока мы ждём нашего инвестора.

— Да, пожалуйста, — снова кивнула я. — А кто инвестор?

— Его зовут Матвей Степанов. Он давно интересуется этим бизнесом и мог бы внести очень ощутимый вклад, который поможет поставить компанию на ноги.

— Понятно, — вяло улыбнулась я. Радоваться за успехи Рогозина, который отнял фирму у моего супруга, в лице Олега я не могу.

— Вам, наверное, неприятно это слушать, — хмыкнул он, внимательно посмотрев в моё лицо. — Но вы должны быть в курсе всех событий, раз уж вы занимаете эту должность.

— Нет, я рада, — ответила я.

— В самом деле? — изогнул бровь Олег.

— Да, — кивнула я. — Не могу сказать, что я не на стороне Марата, у которого эту фирму отняли, но всё же мне бы не было весело наблюдать, как компания совсем загнулась и труды моего мужа пропали зря. Пусть хотя бы люди работают и получают дальше здесь зарплату.

— Интересная точка зрения, — сказал мужчина, поглядывая на часы. — Что-то задерживается наш Матвей Степанов...

— Он не предупреждал?

— Такие не опаздывают, а задерживаются, Лина, — босс опять назвал меня так, как называют только близкие. — И, соответственно, не предупреждают.

— Понимаю.

— Будем ждать пока. Чуть позже я наберу ему, потому что мы уже тут двадцать минут сидим, и более получаса ждать смысла нет никакого.

— Да, согласна.

Он замолчал. От нечего делать снова налил себе вина. Потом опять перевёл взгляд голубых глаз на меня.

В этот момент меня словно окатило холодной водой. Мимо стола по вип-залу шли Марат и Женя. Нервы натянулись струной, и казалось, вот-вот лопнут. Чёрт, сейчас они увидят, как я сижу в ресторане в шикарном платье и с бокалом вина со своим новым начальником. Инвестора-то с нами нет! Можно легко решить, что это моё свидание с боссом. А Марату тем более не доказать будет, что это вовсе не так! А в том, что он взбесится ещё больше, я даже не сомневалась.

Я не могла отвести от них взгляда, скованно сидя на диване и ожидая как минимум взрыва. Первым меня увидел Женя, случайно повернув голову в нашу сторону. Он остановил Марата и сказал ему "Лина" — я прочла это по губам.

Марат резко обернулся и уставился прямо на меня. Серые глаза смотрели в мой лицо несколько секунд, а потом прошлись по платью, вину и Олегу, явно оценив всё. Неправильно оценив...

Я знаю это взгляд.

Слепая ярость и ледяная ревность.

Даже отсюда, с расстояния в несколько метров, я видела, как сильно его глаза потемнели от гнева. Лицо Марата перекосила гримаса то ли злости, то ли отвращения. Желваки ходили ходуном, губы превратились в тонкую нить. Мне показалось, ещё секунда, и он нас обоих порвёт на куски...

Я даже перестала дышать в ожидании того, что сейчас будет. Олег тоже молчал и смотрел на Марата, видимо, пытаясь прикинуть, что от него ждать — ведь на Олега Марат смотрел просто диким зверем и сжимал огромные кулаки.

Сердце стучало как бешеное, в глазах едва ли не темнело от страха и гадости ситуации. Сегодня я закопала себя ещё глубже... Казалось, что я просто не выдержу этого напряжения и упаду в обморок.

Неужели Марат ввяжется в драку прямо в ресторане с моим новым руководством? И опять посчитал меня отвратительной шлюхой...

На глазах стали собираться слёзы.

— Пошли отсюда, — кинул он Евгению, повернулся к нам спиной и уверенно зашагал к выходу.

Оба мужчины ушли, а я так и осталась растерянно хлопать глазами, смаргивая непрошенные слёзы.

— Вот, — протянул мне сухой бумажный платок Олег.

— Бла... Благодарю, — ответила, заикаясь от адреналина, бушевавшего в крови, и забрала платок из его рук. Тут же промокнула глаза, чтобы макияж не потёк. Кажется, нужно покупать водостойкую косметику — я слишком много плачу в последнее время...

— Всё так же трудно… у вас? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— Всё же разводитесь?

— Я не хочу… об этом говорить.

— Понятно... Может быть, заказать что-то? Вы не голодны?

— Да нет, — махнула я рукой. — Если инвестор не приедет, я, пожалуй, домой поеду и там уже поем. Устала очень за день.

— Ну да. Ну да... — протянул он, а потом, задумчиво подперев подбородок, продолжил: — А насчёт Марата... Лина, он виноват. Он не отдавал Рогозину деньги, все сроки возврата многомиллионных долгов пропустил. Ему пришлось действовать уже более… жестко.

— Не оправдывайте Рогозина, Олег Петрович, — уставилась я на него. — Или вы считаете, что похищение женщины допустимо в такой, пусть даже и серьёзной ситуации? Миллионы — это, конечно, много. Но чего стоит жизнь человека? Моя сколько стоит, как по-вашему?

— Нет, конечно, он не прав,  — отвёл он глаза. — Это было очень жёстко, говорю же.

— Может быть, в следующий раз он и детей наших похитит и будет шантажировать моего мужа?

— Нет, конечно, — ответил Олег и поднял руку вверх, чтобы я не продолжала говорить, и достал из кармана пиджака смартфон.

Он вибрировал от входящего вызова. Олег принял его.

— Да, Матвей Сергеевич, — говорил он в трубку. — Как не сможете? Очень жаль. Да, конечно, ждали вас. Ну, ничего страшного. Тогда, может быть, перенесем встречу? В понедельник удобно будет? В первой половине дня или второй? Отлично, тогда мой помощник вам еще позвонит и уточнит по времени. Обязательно извинюсь перед дамой. Ничего, что вы, всё вы порядке. До свидания, хорошего вечера!

— Вот бл*дь, — высказался Олег, завершив разговор. — Ждали-ждали его как два дурака... Он не приедет.

— Я уже поняла, — вздохнула я.

Только вечер зря убили. Да ещё и Марат меня увидел здесь с Олегом наедине практически. Теперь вовек не отмыться...

— Впрочем, в вашей компании этот вечер не так уж плох, — сказал мне Олег. — Отвезти вас домой?

— Нет, я... сейчас успокоюсь и доеду сама.

— Выпейте воды, — он протянул мне наполненный стакан. — Успокойтесь. Вам нельзя так… переживать.

Я взяла стакан и почти полностью осушила его. От нервов сохло горло и губы. Машинально слизала влагу с губ и перехватила взгляд Олега. Опять стало не по себе — он смотрел на мои губы как мужчина.

— Вы очень красивая, Лина, — сказал он мне, не отрывая от меня взгляда, над которым уже всё же поработало вино, добавив его взору характерную дымку. От нечего делать он уже почти уговорил бутылку вина сам. — На Монику Беллуччи похожи. Только моложе. Вам говорили?

— Да, — ответила я, вставая с дивана. Успокоюсь в машине, совершенно нет желания слушать комплименты от подвыпившего босса, тем более после встречи с Маратом. — Говорили. Неужели вы решили, что первый и удивили меня?

— Нет, просто сказал...

— И кстати, у Моники Беллуччи тоже был свой злющий и ревнивый Венсан Кассель*, который ненароком и сломать может что-нибудь. До свидания.

Не дожидаясь ответа, покинула ресторан и направилась к парковке автомобилей.

Едва я отдышалась, как телефон в сумке стал разрываться трелью входящего вызова. Достала смартфон и ещё больше обомлела — Марат. Боже...

Сердце билось как сумасшедшее, когда я принимала вызов и подносила телефон к уху.

— Это что такое, твою мать?!

***

— Марат, в чём дело? — спросила я, пытаясь сохранить самообладание.

— Ты долго собралась торчать с этим утырком в ресторане? — задал вопрос он. — Да еще и вино пьёшь беременная.

— Беременным один бокал не сделает плохо, — отозвалась я. — Недолго. Я уже в машине сижу.

— Езжай домой.

— Да еду!

Отсоединился. Я тупо уставилась на телефон. Он что — дома меня ждёт? Зачем? Хочет отношения выяснять? Так он же со мной расстался! И даже разводится.

Вздохнула глубоко несколько раз и завела машину. Доехала до дома почти на автомате. Так и крутились в голове возможные вопросы Марата. Это будет сложный разговор, если он даже прискакал в наш дом, толком не поужинав. Наверняка они с Евгением приходили в ресторан именно за этим, но аппетит испортился, едва муж увидел меня с Олегом.

Я нашла его в кухне за барной стойкой. Он снял пиджак, закатал рукава и пил виски со льдом. Серые глаза сосредоточились на мне. Я опёрлась бедром о буфет и скрестила руки под грудью.

— Здравствуй, Марат, — сказала я ему.

— Почему ты была с ним? — спросил он сходу.

Ну вот — начинается... Разводиться он намерен, а бросать ревновать на пустом месте — нет.

— Олег — новый управляющий компанией. Он мой начальник,  — сказала я. — Не думаю, что ты об этом не знаешь.

— Знаю, конечно. Но поэтому надо с ним попивать вино в ресторане?

— Это был деловой ужин, — ответила я. — Ты ведь знаешь, какая у меня работа.

— Деловой? — усмехнулся он. Виски уже дало и ему в голову. Ну что за вечер? Сплошняком хмельные мужчины вокруг. — Вы там были вдвоём. Или, может быть, инвестор прятался под столом?

— И нечего ёрничать, — вздёрнула я вверх подбородок. — У нас  и была встреча с инвестором. Только она сорвалась. Он не смог приехать, и мы поехали по домам.

— Сорвалась? — с недоверием переспросил он. — Как удачно вы остались вдвоём. С твоим новым начальником.

— Ну да, сорвалась, — ответила я. — Или ты думаешь, что я беременная бегаю по свиданиям?

— Не знаю.

— Думал, — сказала я за него. — А я, вообще-то, ребёночка ношу твоего. И мне другие мужики не нужны. В принципе. Один был нужен, да идиот оказался, ещё и тугой на оба уха — не слышит, что ему говорят.

Он не ответил. Недовольно поджал губы. Понял, конечно, что речь о нём, но как только я завожу речь о чувствах, Марат словно рак забирается в свою раковину и начинает там упорно молчать.

— А дети с кем? — сменил он тему.

— У папы остались.

— Жаль, я к ним приехал... Хотел их увидеть.

— Не обманывай меня, Марат, — не удержалась я и нервно усмехнулась. — Ты прекрасно знаешь, что  раз я не дома, то и детей здесь нет. Ты приехал выяснять, что у нас с Олегом. Отвечаю — ничего. Я как была твоей, так и остаюсь, несмотря на то, что ты меня так сильно оскорбил своим недоверием.

Марат неожиданно резво поднялся на ноги и за несколько шагов оказался возле меня. Я даже испугалась и отпрянула назад, опершись руками о столешницу. Не отрываясь наблюдала, как он нависает надо мной. Он так давно не находился столь близко, что дыхание перехватило от его запаха и тепла родного мужчины, ставшего чужим в один миг. Невольно прикрыла глаза и стала жадно втягивать этот воздух, который был наполнен им. Как будто он снова мой, как будто всё как раньше.

Руки Марата оказались по обе стороны от меня. Он смотрел пьяным вовсе не от виски взглядом на меня. На мои губы, грудь, бёдра. На руках и шее от напряжения проступили вены. Он боролся с желанием прикоснуться ко мне. Я боролась с желанием впиться в его губы.

— Но он хотел бы. Тебя, — почти на ухо сказал он мне, обжигая ушную раковину горячим дыханием и заполняя меня своим низким голосом. — Я видел, как этот хмырь смотрит на тебя и истекает слюной.

По спине пробежали мурашки, заставляя меня невольно вздрогнуть и прогнуться в спине. Как же хочется, чтобы он сорвался...

— Мне… плевать, что он хотел бы, — ответила я, начиная ощущать, как по телу разливается желание и учащается моё дыхание.

Он лишь хмыкнул, ловя мой взгляд и выдохи с губ словно сумасшедший.

— Ты мне не веришь?

— Я уже не знаю, чему верить, Лина.

Он опустил напряжённые руки, едва сдерживаясь, чтобы не сжать меня, и отступил на шаг назад.

— Спокойной ночи.

— Ты останешься? — зачем-то спросила я. — Ты пил виски. Тебе нельзя за руль.

Я понимаю, что даже если Марат и будет ночевать здесь, то ко мне он не придёт. Но так всё же легче, когда я знаю, где он.

— Да, — ответил он. — Я спать.

***

МАРАТ.

Поднялся в кабинет. На самом деле спать я пока не хочу, слишком сильно меня рвут эмоции, но не хочу оставаться с ней наедине. Не сдержусь. Итак еле пересилил себя, чтобы не вцепиться в её пухлые манящие губы диким поцелуем. Ей бы не понравилось. А мне — да. Но я не целую предательниц.

Хотя...

Чёрт, меня одолевают сомнения, что Лина меня предала, уже не первые день.

Достал из бара пачку сигарет, новую бутылку виски и бокал. Надеюсь, так мне удастся заставить себя не бежать к ней, как и каждый раз, когда я здесь остаюсь. Пока я не разберусь во всём, я не стану к ней сближаться, не желаю быть рогатым оленем.

Но сомнения действительно появились.

Я сел в кресло и подкурил сигарету. Смотрел в полутьме на тлеющий уголёк и думал.

Где сейчас Марк, я не знаю. Я хотел с ним поговорить, но его нигде нет. Его следы теряются в районе Краснодарского края. Он почему-то исчез и на связь выходит редко, и с чужих телефонов. Всё это наводит на мысль, что он сделал что-то не так, когда пытался выудить из Лины информацию. За оплошность Рогозин его преследует, а может, и кто-то ещё. Непонятно только, зачем им понадобилось разводить Лину. Чтобы ужалить меня? Глупо, хотя ужалили.

Я по-прежнему верил пока своим глазам. Вот же картинка, что тут еще додумывать? Каким образом, по словам жены, всё могло бы быть иначе, когда я всё видел сам?

Но по прошествии времени я подумал и о том, что Лину могли всё же использовать как инструмент манипуляции надо мной, как раз через Марка, потому что именно к нему я её ревную до сих пор, и многие знают это, как и нашу историю.

Я стал восстанавливать цепочку событий и понял, что здесь что-то не вяжется. Бабушка мне проела мозг, чтобы я отдал детей матери и не тупил, иначе грозилась отказаться от меня и лишить наследства. Деньги мне её, конечно, не нужны. А вот любовь моей старенькой бабули-матушки я потерять не готов. Мне пришлось пойти на уступки. Никто кроме нее не заставил бы меня изменить свое решение. И ещё Лина... Она так ведет себя, словно в самом деле не виновата ни в чем. Даже когда просила выслушать и пыталась оправдаться, то делала это с достоинством. И это опять же навело меня на мысли, что она в самом деле не чувствует вины за собой.

Я знаю свою жену. Она не способна так врать. Если сделала, то обязательно признается. Но тогда почему всё так по-уродски?!

После её и похитили, потому что не добились от нее того, чего хотели — я слишком внезапно вернулся домой. Даже страшно думать о том, что Лина в самом деле была опоена гадом, а он её чуть не изнасиловал, тварь. Но пока доказательств у меня нет...

Так.

Стоп.

Я резко сел в кресле и сжал сигарету так, что она сломалась и обожгла мне руку.

— Чёрт! — бросил я ее в пепельницу, затушив.

Потом вскочил на ноги. Меня практически трясло от собственной догадки. Решительным шагом направился вниз, в гостиную. Лины здесь уже не нашёл, она, наверное, ушла спать.

Зажёг верхний свет и подошёл к дивану. Перевернул его одним движением.

Сердце стучало так, что казалось, ещё немного – и оно проломит мне рёбра.

Бутылка. Она здесь. Та самая, из которой пила Лина. Если она не обманывала, а мне уже кажется, что всё-таки нет, то там осталось то, чем нашпиговал её Марк.

Пыльную бутылку поднял с пола и забрал с собой. Вернулся в кабинет и стал её рассматривать на свету. Мне показалось, что вода чуть мутнее обычного, но ничего особенного я не заметил.

— Вот ты нам и расскажешь, избавишь ты всех от боли или добьёшь окончательно, — сказал я бутылке и осторожно поставил её на край стола.

Завтра я отнесу её на экспертизу. Это в организме бывает довольно быстрый распад, что анализы ничего не показывают, а вода должна сохранить эту дрянь. И если она там найдётся, то Марка уже никто никогда не найдёт. Я об этом позабочусь.

Больше никому он не причинит вреда и никогда не приблизится к нашей семье. Он ответит за всё, что сделал. За ту боль, которую мы оба сейчас переживаем, за этот ад, в котором мы оба горим по его вине, за слёзы Лины и моих детей. Да простит меня мама, но некоторым действительно нечего делать в социуме.

Меня просто колотило – от потрясения, от внезапного прозрения, нервов. Я не знал, как пережить эту ночь. Я не знаю, что буду говорить, когда экспертиза покажет содержание препаратов.

Уронил голову на руки.

Боже... Тогда я так виноват буду перед ней! Тогда я предал её и поступил с ней не лучше, чем мой брат и тот инвестор. Отвернулся от нее, когда ей так тяжело и сложно.

Я не знаю, как просить за всё это прощения. А можно ли вообще такое простить?

После пятой сигареты стало уже тошнить, как и от виски. Затушил недокуренную сигарету, вылил остатки виски в раковину.

У меня завтра много дел и важный день. День, который решит окончательно судьбу моей семьи. Надо заставить себя спать.

После душа в кровати ещё долго ворочался. Теперь мне не давала покоя мысль, что она рядом, совсем близко. Сонная, беззащитная, в тонкой сорочке на прекрасном теле. Я как одержимый представлял её в своих руках. Только прикрою глаза, как вижу её и себя в бешеном экстазе. Как раньше...

Тело требовало разрядки, с ней. Но я не готов, пока не буду знать точно. Да и она меня вряд ли подпустит к себе после такого...

Так и утянуло в сон, полный её касаний, глаз, губ, манящих и обманчивых образов и силуэтов тел...

***

АНГЕЛИНА.

Долго ворочалась с боку на бок. Уснуть мне так и не удавалось. Я то плакала о нём, то думала о том, как он там. Что он делает? Я видела, что свет в кабинете опять горит. Он не спал. Ушёл в спальню только недавно.

Тянуло к нему неимоверно. Мысль, что он спит за стенкой, не давала мне покоя.

Я маялась уже несколько часов в кровати, а потом всё же не выдержала. Я просто посмотрю на него. Как он спит. Просто посижу рядом. Мне так трудно без него дышать, что я буду счастлива просто увидеть его и послушать, как он мирно сопит во сне.

Осторожно вышла в коридор, словно уже отсюда могла его разбудить, и дошла до спальни Марата. Нажала на ручку двери и бесшумно открыла её. Меня встретила темнота, и мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к ней. Но уже спустя несколько мгновений глаза адаптировались, и в свете луны, что пробивался из-за незакрытых штор, я увидела спящего на кровати мужа.

Мягко ступая босыми ногами, дошла до постели и присела на ковёр, рядом с ним. Смотрела в его лицо, не касаясь и оставаясь на небольшом расстоянии.

Какой же ты красивый, муж. Возраст и седина тебя не портят. Я просто не могу налюбоваться на твои мужественные скулы и губы. Так хочется их поцеловать, но я не рискну нарушать твой сон. Только посмотрю. Только послушаю, как ты дышишь.

Я так тебя люблю, что сердце разрывается. Я не думала, что наступит период, когда я стану скрывать свои чувства, потому что они окажутся тебе не нужны, потому что тебе больно будет знать о них. Но я так устала всё время молчать...

— Я люблю тебя... — прошептала я, смахивая слёзы с щёк. — Люблю.

Он ничего не слышал, кажется. Спал.

Наверное, пора идти к себе. Это очень странно всё. Я тайком разглядываю собственного мужа и признаюсь в любви шёпотом, боясь, что он услышит.

Встала на ноги и обошла кровать. Направилась к двери, но неведомая сила словно остановила меня. Обернулась через плечо и снова посмотрела на спящего мужчину.

Не могу уйти. Просто не могу, и всё. Ноги не идут. Моё место рядом с ним. Мой дом рядом с ним. Мой мир рядом с ним.

А если я просто полежу с ним рядом, не убьёт же он меня?

Вернулась. Осторожно легла на самый край матраса, чтобы не потревожить его. Едва я поймала это ощущение, что он рядом, он спит рядом со мной, как тут же успокоилась. Веки потяжелели, и меня унесло в сон.

***

МАРАТ.

Проснулся ночью и перевернулся с боку на бок, врезавшись в теплое тело.

— Что за... — распахнул я глаза и вгляделся.

Лина. Спит на моей постели почему-то. Поморщилась от столкновения.

— М-м, — недовольно простонала она, а потом прижалась ко мне и продолжила спать.

Совсем как раньше...

Что она здесь делает? Она пришла ко мне ночью сама. Хмыкнул и попытался устроиться в том положении, в каком ей было удобно спать на мне. Не гнать же её посреди ночи? Да и не хочется...

___

* Моника Беллуччи и Венсан Кассель — одна из самых красивых пар в истории мирового кинематографа — прим. автора.

Глава 18.

АНГЕЛИНА.

Распахнула глаза от того, что живот сильно тянуло. Осторожно присела и стала будить Марата.

– Марат... Марат! – звала я его, держа руки на животе.

Боль стала усиливаться.

– Что? – спросил он спросонья, привстав на локтях. – Что случилось? Ты чего не спишь?

– Мне больно, Марат.

– Больно?

– Живот.

Он какое-то время молча смотрел на меня, а потом взялся за телефон. Оформил вызов скорой и встал на ноги. Уже светало.

– Так, сейчас тебя врач осмотрит, не волнуйся.

Но я волновалась, в ответ только и могла что всхлипывать и тяжело дышать.

– Где твои документы?

– В сумке, внизу.

– Хорошо, захватим их по дороге. Лежи пока.

Он оделся и подошёл ко мне.

– Сесть сможешь, чтобы одеться?

– Да, – кивнула я и взялась за его ладонь. Осторожно села и сморщилась от боли. А потом сердце словно пронзила стрела... Подо мной на простыне алело пятно...

– Марат... Марат... – только и смогла я выдавить из себя.

Но он уже и сам всё увидел. Схватил плед с кровати и просто завернул меня в него, не давая даже переодеться. Подхватил на руки и понес вниз. В холле взял с собой мою сумку с документами и ключи от своей машины.

– А скорая? – спросила я побелевшими губами.

– Мы не будем её ждать. Сейчас каждая минута на счету.

Он уложил меня на заднее сиденье, а сам сел за руль. Довольно быстро добрался до ближайшего медицинского центра и снова взял меня на руки, понёс в прёмный покой.

– Проходите, – открыла нам дверь медсестра, видя, что меня принесли на руках в одеяле. – Что произошло?

Мы встретились глазами. Говорить это вслух было страшно нам обоим.

– Моя жена беременна. Ранний срок, но сейчас у нее болит живот, и на простыне была кровь.

От прозвучавших слов меня словно сковало ужасом, и я сжала его пиджак в кулаках. Только бы всё обошлось.

– Понятно, – поджала губы медсестра. – Сажайте в кресло, сейчас персонал отвезет вашу жену в гинекологию, её осмотрят и примут все необходимые меры.

– Я помогу.

Женщина глянула на него, но не стала спорить. Не в операционную же меня везут.

– Оформим вас позже, когда вам окажут помощь, – сказала она.

Медсестра позвонила кому-то, и спустя несколько минут пришли ещё сотрудники, и доставили меня на нужный этаж, и в нужный кабинет. Они сопровождали нас, а Марат сам вёз меня в кресле до кабинета врача. Мне вручили документы, чтобы затем я отдала их доктору. Ей, видимо, тоже уже позвонили, и она ждала нас на пороге смотрового кабинета.

– Здравствуйте, на кушетку, пожалуйста, – указала она рукой. – Давайте документы.

Марат сухо поздоровался в ответ и помог мне, стонущей от боли и держащейся за живот, дойти до кушетки и лечь на неё.

– Готовьте капельницу, – командовала врач медсестре. А потом повернулась к Марату. – Выйдите за дверь. В коридоре ждите.