Брат жениха. Поверь мне снова Безрукова Елена

Я обняла себя руками, устраиваясь на подушке удобнее.

Да, я так решила. Мне кажется, наш брак с Маратом давно дал трещину, а мы всё пытаемся его заклеить обычным пластырем вместо капитального ремонта.

Он мне никогда до конца не доверял, поэтому, увидев ту картинку перед глазами, сделал соответствующие выводы. Но мне от этого не легче. Понимать-то я его понимаю – и его логику, и чувства, и даже недоверие – правда понимаю. Но простить не получается!

Он не доверяет мне, потому что не доверял им – бывшим женам и своей матери, которая абсолютно чётко и очевидно для всех поделила братьев. Старшего растила как придётся, младшего душила любовью и вседозволенностью. Поэтому Марат вырос красивым, умным и мужественным... но очень сложным, недолюбленным мамой мужчиной. Тут хочешь не хочешь у любого будут психологические травмы и разовьются комплексы. Полноценным в общепринятом понятии здесь остаться сложно.

Марат не доверяет в принципе, не конкретно мне. Всем женщинам разом. Кроме бабули, конечно. Невольно проецировал свои комплексы и на меня. Я ни словом, ни взглядом, ни даже просто мыслью в голове никогда его не предавала и повода ревновать не давала. Но как оказалось, они ему и не нужны. У него в голове давно сидит свой стереотип женщины-предательницы, который я не смогла сломать даже своей слепой любовью. Он всё равно нас всех под одну гребёнку...

Возможно, наша разница в возрасте всё усугубила ещё больше. Я её не особенно замечаю, но, кажется, Марат иногда думает о том, что я молодая и красивая, а он уже не так молод... Но меня никогда, никогда это не смущало! Мне всегда нравилось, что он взрослый, статный, умный и знает, как себя вести. Во всех случаях, кроме необоснованной ревности, с которой я пытаюсь бороться вот уже три года... И пока безрезультатно. Он не понимает, что я не его бывшие, я не такая, как они, я не ищу выгоды в деньгах или с кем бы получше потрахаться, я с ним, и я не предавала. Хотя теперь, возможно, и поймёт, да только какой ценой?

Ещё я уверена, что не последнюю роль в его ревности играет и то, что я была яблоком раздора двух братьев много лет назад, и Марат сам меня "увёл" у младшего брата. Он не признается в этом, но мне кажется, что сам он так и не забыл о том, как я перешла от одного брата к другому, и, возможно, думает, что раз я бросила Марка, то брошу однажды и его, найдя вариант "поинтереснее". Только он будто не понял за все годы брака, что таких мыслей у меня в голове никогда не было, нет и не будет.

Нас держала рядом страсть, чувства и наши дети. Но однажды это всё равно бы вышло наружу — его комплексы, ревность, мои обиды недоверием.

И к каким последствиям всё это привело? Мы разводимся, а я потеряла нашего ребёнка, та самая нить, которая нас ещё держала вместе, вчера ночью оборвалась, а вместе с ней оборвалось и что-то незримое внутри меня. Мне просто всё это стало не нужно больше.

Я намерена развестись и начать жизнь заново. Вместе с моими детьми, но уже без Марата и его недоверия.

***

МАРАТ.

Вышел из палаты и, не глядя ни на кого, побрёл в машину. Первым делом позвонил адвокату и попросил его всё же подготовить документы на развод. Пусть. У нас ещё будет время что-то изменить, но если она хочет подать на развод, я не вправе её удерживать. Теперь Лину не удержать ничем, кроме ласки и заботы, но пока она её не примет. А значит, нужно подождать, когда моя мадам успокоится и сможет простить мне те дрова, которые я собственными руками наломал. Мы ведь любим друг друга! Ничего криминального и непоправимого я не сделал. Да, был не прав, но уже сейчас я ощущаю цену и горечь своих ошибок, моё мировоззрение словно изменилось в тот день, когда я нашёл бутылку – и пазл сложился в картинку, которая играла против меня и моих доводов.

Я старался верить в лучшее и не отчаиваться. Я очень надеялся, что моя Багира простит своего упрямого дурака и снова пустит меня в свою душу. Насчёт сердца её я даже не сомневался — Лина не могла бы так скоро разлюбить меня. Вчера она шептала мне слова любви — я всё слышал, только виду не показал, чтобы не сорваться и не завалить её в постель, чтобы не перейти грань, когда я бы всё спустил на тормозах, ведь измена всё еще могла быть, пусть я уже и сомневался в этом... Мне необходимо было убедиться.

Однако страх, что Лина отдалилась навсегда, бросила меня и после развода не оттает, присутствовал и заставлял сердце болезненно сжиматься.

Ладно, Марат.

Успокойся пока. Выдохни.

Ещё ничего не решено.

Будем решать проблемы по мере их поступления.

Набрал другой номер — Евгения.

— Жень, у тебя какие планы щас? — спросил я, когда на звонок ответили.

— Да никаких особенных. Ты был у Лины?

— Ага, — хмыкнул я. — Выгнала меня как пса паршивого из палаты.

В трубке повисло молчание. Он знает, насколько Лина мне дорога и не может сейчас подобрать слова, которые меня бы приободрили.

— Вот дела...

— Хочешь выпить? — спросил я его.

— Можно, — подхватил Женя, поняв что мне сегодня отчаянно нужна компания и пара свободных ушей, которым я доверяю.

— Приезжай.

— Лады, — ответил он. — Могу часа через два.

— Годится.

— Что-нибудь купить по дороге?

— Да нет, всё есть.

— Может, носовых платков пачку? — подколол меня он.

— Да иди ты в задницу, Жека!

В ответ он заржал в трубку.

— Ну, понял. Тогда до встречи.

— Ага.

***

— И что думаешь? — спросил Женька, затягиваясь одной из сигар, которые я распечатал сегодня.

Дети у матери, я и мой единственный, получается, друг и бывший компаньон, а может, и будущий, сидели в гостиной и дымили. Грустно подумал о том, что Линки нет и некому нам устроить нагоняй за дым коромыслом... Ничего, мощные вытяжки всё вытянут за ночь.

— Съезжать, — ответил я, выпустив кольца сизого дыма. — Уже сложил вещи. Если её так напрягает моё присутствие сейчас — дам ей остыть.

— Что ж, и то верно, — хмыкнул он. — Зачем настаивать и навязываться, если ей необходима эта пауза?

— Ну да, — кивнул я, глядя на тлеющий уголёк на конце сигары. — Пауза... Лишь бы она не превратилась в финал.

— Думаешь, не простит? — спросил Женька, внимательно глядя на меня.

— Простит, — ответил я. — Но не сейчас. Она любит меня, я знаю.

— Знаешь, иногда этого становится мало, — сказал Жека, подлив себе добрую порцию коньяка.

— В смысле? — Нахмурился я.

— Ты её явно разочаровал, Марат. И она уже не первый месяц это в себе носит.

Слушать было неприятно. Я сменил позу и уставился на Евгения.

— Ты что-то знаешь?

— Ну, догадываюсь. Нет, мы не обсуждали ваши отношения с ней, — ответил тот.

— А что ты имеешь в виду?

— Хочешь честно? — спросил друг.

— Да, — ответил я, не понимая, зачем переспрашивать, если я уже задал эти вопросы. Но я не догадывался, как трудно будет услышать правду. А ещё труднее — с ней согласиться.

— Твоя ревность, Марат.

— А что с ней?

— Она слишком... Ну, короче, слишком. Ты Линку прямо душил ею, — пояснил Женя и посмотрел на меня. Понял, что почку я ему вырывать голыми руками прямо сейчас не собираюсь и остаюсь сидеть на месте, и продолжил. — Лина — красивая баба, кто бы спорил. Но она только твоя, не смотрит ни на кого, кроме тебя. Сколько лет общаюсь с вами — она всегда такая была. У тебя нет повода ей не доверять.

Я продолжал молчать и дымить сигарой.

Да, наверное, так. Я же прекрасно чувствовал её отношение ко мне. Она любила меня, ухаживала, старалась быть рядом и поддержать да и в сексе у нас никогда не было проблем. Всё, что я хотел, она давала, даже мысли не было пойти налево. Так почему я решил, что такие мысли появились у неё? Уж на что и можно ей жаловаться, но только не на недостаток секса!

— Почему же ты так не доверяешь ей?

— Наверное, потому что сам её увёл однажды, — вдруг высказался я и понял, что до сего момента это на самом деле сидело внутри меня.

— Ну и что? — поднял брови вверх Женька. — Она ушла, а не ты "увёл". Она не корова без мозгов! А ушла, потому что там не так было. Ей хорошо с тобой было, вот и всё. Дело в тебе, а не в ситуации.

— Возможно, ты и прав... Не знаю. Что-то такое она мне и сказала в больнице напоследок.

— Мара, — посмотрел Женька снова на меня. — Если хочешь наладить отношения, учись контролировать свою ревность. Бабы это любят, но ты перегнул и очень этим её обидел. Ты обвинил её в том, чего она не делала и не собиралась. Попробуй сам себе говорить, что нет оснований ревновать, и гадкое чувство будет отступать. Она тебя любит, и возможно, даже даст ещё один шанс — уже второй, кстати, говоря. Но если ты продолжишь её мучить ревностью — она уже не паузу возьмёт, а уйдёт навсегда. Она устала доказывать, что не виновата ни в чём. Не в парандже же ей ходить, в самом деле? Да пусть смотрят! Ты ведь знаешь, что она твоя, у вас дети!

Он прав по всем пунктам, хоть и разговор у нас вышел какой-то слюнявый. Не люблю говорить о чувствах и признавать свои ошибки, но он, сука, как никогда прав и высказал мне всё по делу. Мне необходимо укротить это гадкое чувство, что случится подвох и будет новое предательство, как это было с бывшими женами.

Не будет.

С моей Багирой — не будет.

Она не словом, а делом доказала свою верность.

Да, мне самому нужна пауза. Есть о чём подумать. Женька верно заметил, что если я продолжу себя вести как раньше, то похерю окончательно то, что с таким трудом мы строили уже не раз.

— Ладно, понял тебя. — Снова свёл я брови на переносице. — Плесни ещё.

Я протянул ему свой бокал, куда он налил новую порцию янтарной жидкости.

— Квартиру никто не сдаёт из знакомых? — поднял я глаза на друга.

— Не-а, — покачал головой он. — Искать придётся.

— Значит, найду.

— У матери жить не хочешь? — спросил Жека.

— Обалдел? Нет, конечно... Она всё защищает мелкого ублюдка, а если он туда заявится — я его голыми руками убью.

— Понимаю.

— Сниму что-то.

— Надеюсь, Лина остынет скоро. Она такая упрямая, если исчерпан лимит терпения.

— Да, — кивнул я. — Но я всё равно не оставлю её вовсе. Она только что ребёнка потеряла, да и дети нас связывают как ни крути.

— Конечно. Простит... куда денется. Вы же семья.

— Я обязательно её верну.

Поверь мне снова, Лина.

***

Эту и следующие ночи я много думал. Обо всём. О том, что сказала мне Лина, о том, что сказал Жека, и о том, к чему я и сам пришёл. Безусловно, я должен укротить свою ревность. Я прекрасно знаю, что такая проблема у меня имеется, и уже один развод по этой причине у меня был. Но с Линой я хочу не допустить этого. Документы я подготовил к разводу, но я всё же очень надеюсь, что она их не подпишет или хотя бы передумает за тот срок, что дадут нам на раздумье.

Спустя двое суток я забрал Лину из клиники и довёз до дома несмотря на её недовольное лицо. Я должен знать, что моя жена дома и в безопасности. Пока она все еще на больничном и на работу ходить не будет. В доме нас встретила няня, которую я вернул, чтобы та помогала Лине, потому что состояние и вид у неё были не самые лучшие. Вечером приедет её отец и тоже какое-то время побудет с ней. Я привезу детей, конечно, с ними ей будет легче пережить беду. Но я не уверен, что она сможет смотреть сейчас за ними должным образом.

— Как ты? — спросил я её, наблюдая, как она устраивается на диване и натягивает плед до самой шеи.

Молча отвернулась и свернулась котёнком. Ну вот... Депрессия Лины шла полным ходом.

Я прошёл к дивану. Присел рядом с ней и мягко положил ладонь на её бедро. Она вздрогнула и напряглась, но не стала сбрасывать с себя мои пальцы.

— Лина, так нельзя, — сказал я ей. — Тебе сейчас плохо. Я это понимаю. Мне тоже плохо. Но нам надо взять себя в руки. Жизнь продолжается.

— Конечно. Не ты же потерял ребёнка! — кинула она мне.

— И я тоже, — терпеливо отозвался я, хоть и слушать это было очень обидно. — Это и мой малыш, такой же, как и твой.

— Ты не верил, что он твой.

— Мы уже об этом говорили, — напомнил я ей. Она колола меня специально. Потому что ей больно. — Я давно изменил своё мнение. И о тебе, и о нём.

— Изменил ли?

— Да. Я много думал об этом всём... Я был к тебе чертовски несправедлив. А этот ребёнок... Я тоже его хотел. Я давно хотел попросить у тебя еще малыша. Третьего. Я был рад, когда понял, что ты беременна.

— Я заметила, — ответила она с сарказмом.

— Ситуация, правда, паршивая вышла, не располагала к этому. Я не сказал этого вслух.

— И вообще решил, что ребёнок не твой.

— Но потом я поверил тебе – еще до того, как правда раскрылась. Не казни меня, Лина. И не ставь под сомнения мои слова.

Она резко села на диване и устремила на меня горящий взгляд карих глаз.

— Так же, как сделал это ты? — сказала она.

— Да, — кивнул я, вздыхая. — Как сделал я. Но я снова прошу у тебя прощения. Поверь, я сам себя уже тоже наказал. Я всё понял.

— Это неприятно, правда?

— Неприятно. И очень больно. Я представляю, каково было тебе...

— Правда представляешь?

— Правда, — твёрдо ответил я, игнорируя её ядовитый тон. Она специально меня жалит, и я это заслужил. — Я готов учесть ошибки и попробовать заново. Лина.

Я взял её ладони в свои.

— Давай попробуем снова.

Какое-то время она молчала. Потом я увидел в её глазах слёзы, губы Лина закусила.

— Нет, — медленно помотала она головой, и я ощутил, как вдруг задрожали мои руки.

Она не хочет. Она говорит мне "нет". Моя уверенность, что Лина простит меня, таяла как льдинка на солнце.

— Почему ты не хочешь дать мне шанс? — спросил я. — Ведь у нас было и хорошее. У нас с тобой дети... Им нужна полная семья.

— Много пар разводятся и воспитывают детей в разводе. Так что ж теперь? Знаешь, я... не готова пройти это снова. Я не верю в то, что люди меняются. Ты снова сделаешь то же самое, а я потом себя по кускам не соберу. Ты много раз уже разрушил меня, Марат. От меня просто ничего не останется больше, если ты опять это сделаешь со мной. А я нужна детям, я не могу просто развалиться!

— Не будет такого, — уверенно заявил я. — Я постараюсь забыть о прошлом. Научусь доверять. Только ты помоги мне — будь рядом. Хочешь, я похожу к психоаналитику? Хочешь, вместе пойдём? Я сделаю всё, что ты скажешь, милая. Только не отталкивай меня. Особенно теперь, когда нам так трудно. Мы нужны друг другу, ты же сама чувствуешь.

— Нет, — снова покачала она головой. — Сейчас мне никто не нужен кроме детей. Я хочу побыть одна.

Я опустил голову. Снова отказ. Лина уверена в том, что говорит. Она выстроила такую стену вокруг себя, что я теперь вовсе не уверен, что смогу её преодолеть.

— Хорошо, побудь одна. Я уйду. Но с разводом давай повременим. Приди в себя, отдохни, и мы поговорим.

— Я хочу сейчас это сделать, — сказала Лина. — Ты обещал, что привезёшь документы.

— Привёз, — убитым голосом отозвался я. — Вот они.

Как бы мне ни хотелось оставить это говно где-нибудь на помйоке, где ему самое место, но решать за неё я не имею права. Всё равно разведётся со мной, раз задумала. Всё же остаётся шанс, что она просто сейчас наказывает меня, или действительно желает развода, но позже передумает.

Она забрала бумаги и положила на столик у дивана.

— Я изучу их и подпишу. А теперь я хочу спать.

Она снова повернулась ко мне спиной, уютно укутавшись в плед. Мне ничего не оставалось, как уйти.

— Лина, у нас была любовь, — задал я вопрос. Мне хотелось услышать однозначный ответ, чтобы немного успокоиться и получить силы бороться за свою семью дальше. — И сейчас она есть, так ведь?

— Не знаю уже, Марат... — ответила она, а мне словно нож всадили в сердце. — Я уже не знаю, люблю ли я тебя. Я словно увидела другого человека — холодного, жёсткого, того, кто бросил меня в трудную минуту. Меня чуть не изнасиловал твой брат. А где был ты? Обвинял в этом меня, зная, через что мне уже пришлось пройти.

Поддался порыву и вернулся к дивану. Сел с ней рядом прямо на ковёр и заставил повернуться ко мне. Сжал руками её плечи и посмотрел в полные слёз карие глаза. Она запуталась. Но ей больно. Я не верю, что её чувства так скоро прошли.

— Я очень жалею, что так сделал. Я искренне прошу у тебя прощения. Видишь, я встаю на колени. Но даже если я простою так всю ночь, я уже не смогу изменить прошлое. Я могу только исправить настоящее и будущее, но ты мне не даешь шанса. Да, я повёл себя с тобой плохо, но надо же уметь прощать людям их слабости. Я обещаю тебе, что никогда больше тебя не оставлю и буду выслушивать тебя, как бы мне ни хотелось уйти. Но без твоей помощи мы не залатаем нашу с тобой лодку. Протяни мне руку, Лина. Сейчас мне нужна твоя помощь. Не делай, как я, не бросай меня. Не бросишь?

Она молчала. Молчала и плакала. Я не удержался, прижал её к себе, как наркоман жадно вдохнул запах её кожи, волос. Нашёл губы и припал к ним. Солёные, мягкие, мои... Как же я истосковался по ней... Она замерла на месте, не в силах что-то предпринять, будто дала себе время насладиться моей лаской. Я пил её и пил, пока она сама не решила всё прекратить. Она упёрлась руками в мою грудь и заставила отстраниться. Я не стал настаивать и отпустил её. Лина смотрела в стену, избегая прямых взглядов.

— Оставь меня одну, — попросила она, утирая слёзы.

— Одну — нет, — покачал я головой. — Нина будет здесь и ночевать тоже. Ещё твой отец приедет.

— Ладно.

— Ты звони, если что...

— Не буду.

— И всё-таки... Если что-то случится — звони мне.

— Иди, Марат.

— Я сейчас привезу детей.

На этих словах её лицо просветлело. Она даже улыбнулась.

— Хорошо, — ответила она уже мягче.

Я потоптался еще немного на месте и всё же вышел в коридор. Накинул на себя пальто и пересёкся взглядом с Ниной, которая выглядела довольно озабоченной. Она знала, что мы на стадии развода, а теперь увидела наш поцелуй.

— Ухаживай за Ангелиной, — сказал я ей. — Если что-то покажется странным — звони мне.

— Хорошо, — кивнула она. — Я позабочусь о вашей жене.

— Спасибо, — поблагодарил я её, кинул ещё один взгляд на силуэт Лины на диване под пледом и вышел за дверь дома, где я теперь гость.

Глава 20.

АНГЕЛИНА.

Папа приехал первее Марата. Он забрал у него детей, и мы вместе накормили и уложили их спать. Когда я занимаюсь Алисой и Арсюшей, мне будто легче, я не даю себе думать ни о чем, кроме них. Но потом, когда я остаюсь одна, меня накрывает апатия, меланхолия, слёзы льются в три ручья, мучает бессонница.

Вот и сейчас, едва я осталась одна, как тут же захотелось свернуться комочком и страдать, что я, собственно, и сделала. Погасила верхний свет, оставив в спальне лишь неяркий ночник, легла под плед, закуталась в него и свернулась в позу эмбриона.

Спустя минут пять в комнату тихо вошёл папа. Он подошёл к кровати и посмотрел на меня. Мы встретились с ним глазами.

— Не спишь?

— Нет.

— Понятно, — вздохнул он и сел рядом. — Нина сказала, что ты очень мало спишь и слишком много плачешь.

— Как получается, — буркнула я.

Будто это от моего желания зависит... Было бы всё в моей жизни нормально, я бы не рыдала в подушку ночами.

— Тебе нужен психотерапевт, Лин, — сказал он и посмотрел на меня.

— Не знаю... Может быть, — вяло пожала я плечами.

— Не “может быть", а нужен, — настаивал папа. — И я уже нашёл такого.

Так, погодите — папа нашёл психотерапевта?

— Хороший специалист. Многим женщинам, оказавшимся в похожей ситуации, он помог.

Села на кровати и посмотрела на него с укором.

— Папа, ты совсем не умеешь врать. Это Марат тебя подослал, и он же нашёл этого чудо-лекаря душ убитых горем женщин.

— Не умею, — развёл он руками. — Да, он. Но я тоже считаю, что тебе надо к психотерапевту походить, Лина.

— Пф-ф... — отмахнулась я, укладываясь обратно в постель. — Ладно, если вам всем станет легче и вы оставите меня в покое.

Теперь настала очередь отца смотреть с укором на меня.

— А мы, вообще-то, как лучше хотим. Особенно Марат.

— Прекрати выгораживать его.

— Я не выгораживаю, — ответил отец. — Я просто считаю, что то, что случилось, должно ваш брак сделать сильнее, а не сломать.

Я молчала в ответ. А мне кажется, что я не стала сильнее, а именно что сломалась.

— Не спеши ты разводиться, — снова заговорил в тишине папа. — Успеете ещё. Попробуй походить к психотерапевту и прислушаться к мужу. Выбрала же ты его однажды. Значит, в нём много хорошего.

— Иногда что-то одно плохое может всё перечеркнуть, — ответила я.

— Знаю, — погладил он меня по плечу. — Но ты думаешь, мы бы прожили с твоей мамой так долго в браке, если бы не умели прощать?

— У вас же всё хорошо было с мамой...

— Лина, — покачал головой отец. — Ты уже большая девочка, чтобы понимать, что так не бывает. Брак — не сахар, сохранить его не так уж просто. Отношения — сложная работа и над собой, и над отношениями. Это для тебя всё было хорошо! А мы с мамой разное переживали.

— Например? — подняла я голову с подушки.

— Например... Я не хочу чернить честь мамы, я любил её тогда и люблю сейчас, но сейчас я просто вынужден рассказать, чтобы ты понимала, что всем в браке трудно бывает. Твоя мама мне изменила.

Я резко села и уставилась на него огромными глазами.

— Как?

— Обычно, — горько хмыкнул отец. — Как у всех это бывает. Я узнал. Метал гром и молнии, хотел тоже развестись. Только ты и останавливала, маленькая ещё была, лет пять тебе было.

— И что потом?

— Простил. Потому что любил, — посмотрел на меня отец. — А у вас… всё вполне поправимо, Лин. Так что прекращай заниматься глупостями и бери себя в руки. У вас дети, им нужны мама и папа, а вы с Маратом нужны друг другу. Страдаете всё поодиночке. А можно снова стать счастливой семьёй, только нужно свою гордость ради детей позабыть и просто простить. Хотя бы попытаться.

***

Общаться с Маратом мне не становилось легче. Депрессия начинала отступать, но я всё еще не оставляла идеи развестись, хоть и пока все ещё не подписала те бумаги, который привёз он. А Марат и не напоминал, раз и я об этом молчала.

После разговора с отцом мне стало казаться, что, может быть, не всё так критично у нас? Действительно, мало ли недопониманий в семьях, кризисы бывают и прочее... И мы действительно продолжаем испытывать чувства друг к другу, но пока я всё же не могу пойти на контакт. К психотерапевту начала ходить. Мне даже стали нравиться эти сеансы, к которым поначалу я отнеслась скептически. После них будто становилось в самом деле легче. Теперь она рекомендовала привести с собой и Марата.

Я вернулась на работу. Сегодня первый день, как закончился мой больничный. Старательно пыталась сосредоточиться на своих обязанностях, но мозг всё ещё оставался очень рассеянным.

— Лина, вы очень невнимательны после больничного, — беззлобно пожурил меня Олег, исправив за мной очередную опечатку в документах. — Включайтесь в работу, пожалуйста.

— Извините, я очень стараюсь собраться, — ответила я. — Буду проверять ещё несколько раз документы за собой.

— Правильно, — кивнул он головой. — Беременные всегда очень рассеянны. Но нужно держать себя в тонусе, вы всё-таки на ответственной работе.

Слова о беременности ножами вонзились в сердце. Я все эти дни очень старалась не думать о том, что случилось со мной, но пока что совсем отгородиться от этого не вышло. А Олег невольно напомнил и насыпал соли на рваную рану в моей душе.

Губы задрожали. Ноги подкосились, и я начала заваливаться.

— Тихо-тихо, — успел ухватить меня за талию Олег и не дал мне осесть на пол.

Прикосновение чужого мужчины было мне неприятно, но мысли мои крутились не возле этого.

— Что такое? Плохо? — Олег усадил меня на ближайший стул, и я испытала небольшое облегчение, что мужчина больше меня не обнимает.

Как бы ни было тяжело признавать, но я люблю и буду любить только Марата, другого мужчину я никогда уже к себе не подпущу. Все чужие, все касания неприятные. По моим щекам бежали слёзы прямо на мои колени и юбку.

Олег нашёл салфетки и вложил их мне в руки.

— Что случилось, Лина? Ну, вы из-за ошибок, что ли? Бросьте, это не стоит ваших слёз и здоровья.

— Н-нет, — покачала я головой, задыхаясь от рыданий. — Я ребёнка... ребёнка потеряла. Я больше не беременна...

— О Господи, — вырвалось у моего начальника. — Лина... Линочка. Это... Мне очень-очень жаль. Правда!

— С-спасибо...

— Понимаю, что моё сочувствие вам совершенно не нужно, но мне действительно жаль, — мягко сжал он мою руку. — А я ещё, дурак, про это болтаю! Извините, я же не знал...

— Всё нор-нормально, — выдохнула я. — Вы не виноваты. Это только моя боль. И Марата...

— Да-да, конечно, — поджал он губы и отошёл к графину, чтобы налить воды и принести стакан мне. — Возьмите. Нужно успокоиться. Вы молодая, красивая женщина. Всё у вас ещё будет.

Страницы: «« « ... 910111213141516 » »»