Брат жениха. Поверь мне снова Безрукова Елена
А ведь бабуля в самом деле может повлиять на внука. Он любит её безмерно, так же, как и уважает.
— Ольга Вячеславовна, — потянулась я к ней и обняла с нежностью старую женщину. — Спасибо вам огромное. Даже не знаю, как ещё благодарить! Судьба прямо подарила мне вас. Я уже не думала, что найду у вас поддержку. Думала, вы мне не поверите.
— А чего тут не верить, если брехня это всё собачья!
— Марат не верит.
Она глянула на меня с сочувствием и пониманием. Прижала меня к себе и стала гладить по волосам как маленькую девочку.
— Ой, дурной... Упрямый! Весь в деда. Ничего, заставим мы его поверить.
— Как?
— Для начала анализ сдай. Потом будем думать.
— Обязательно, завтра утром поеду.
— Езжай, милая. И сунем под нос этому упрямцу справку!
— Хотелось бы.
Она отстранилась немного и заглянула в мои глаза.
— И не вздумай прощать этого говнюка так сразу. Пусть прощения побегает попросит.
— Ладно, — улыбнулась я.
На душе стало заметно теплее. Какая же чудесная женщина! Она как солнышко весной. Подарок судьбы. Теперь мне и самой кажется, что мы обязательно это всё преодолеем, и то, что случилось – лишь досадное недоразумение.
***
Марат ночевать не приехал. А я ждала, поглядывала всё в окно на ворота перед территорией дома. Я надеялась, что мы всё же поговорим, но он предпочёл ночевать где-то в другом месте, что тоже вполне ожидаемо. Искусала себе все локти, размышляя о том, где он находится.
Уже было за полночь, в томе стояла тишина и полумрак, а я всё ходила из угла в угол, не в силах найти себе место.
Скорее всего, Марат в нашем доме, один. Но вдруг он настолько разозлился, что решил, что можно и ему теперь завести любовницу?
Боже, я бы не пережила. Я просто умру, если увижу его с какой-то другой женщиной. Ревность так и драла когтями изнутри, слёзы безостановочно лили из глаз, губы щипало от соли, пока я стояла у окна с угасающей внутри меня надеждой, что он приедет. И всё больше понимала Марата в тот момент, когда он увидел нас. Представляю, как было больно ему, он пережил настоящий ад и агонию внутри. Сгорел заживо.
Я не виню его, на самом деле. Увидев его в подобной ситуации, я бы подумала то же самое. Но, пожалуй, выслушала бы. Наверное, такие мы, женщины. Мы мягче мужчин, постоянно ищем в них лучшее и даём вторые шансы... А вот получу ли его я — не знаю. Если завтра анализ ничего не выявит — я уже ничего не докажу и не изменю в этой ситуации.
Тяжело вздохнула. Что тут гадать? Нужно дождаться утра и уже провести анализ. Другого выхода у меня просто нет.
А сейчас нужно заставить себя поспать. Завтра мне предстоит ухаживать за нездоровым сыном. Мне нужны силы и бодрое настроение. Ради него.
Улеглась в постель, понимая, что спать мне совсем не хочется, укрылась одеялом и настырно закрыла глаза. Непривычно ложиться одной в пустую и холодную постель. Не по себе.
Закрыла глаза и представила, что рядом Марат. Скоро я услышу его мирное сопение во время сна, а потом он сгребёт меня своей огромной рукой и притянет ближе... Мы будем спать в обнимку, и всё станет будто бы как раньше. Как каких-то два дня назад.
Надеялась успокоиться, но нежные воспоминания лишь разбередили раны. Слёзы снова полились из глаз, беспощадно заливая подушку. Ещё какое-то время мне понадобилось, чтобы успокоиться, а потом я всё же провалилась в сон.
***
— Ну, как вы тут? — заглянула в комнату сына Ольга Вячеславовна и улыбнулась Арсению, сидящему на кровати.
Я здесь была уже с шести утра. Проверила температуру сына, дала ему лекарство и немного покормила кашей.
— Нормально, — улыбнулась я в ответ. — Температура в норме, лекарства выпили.
— Вот и хорошо. С мамой рядом-то получше, Арсюш?
— Да, — кивнул мальчик, и я прижала его к себе ближе.
— Мама сейчас поедет по делам, а ты останешься с бабушкой Олей. Ладно?
— Ну, мам, — глаза сына наполнились слезами. — Ты же сказала, что не уйдёшь больше!
— Я сказала, что постараюсь не уходить — это раз, — поправила я его, ласково потрепав за щёчку. — И я скоро вернусь — это два. Обещаю.
— Мам... — хныкал ребёнок.
— Обещаю. Но мне нужно очень съездить.
— Пойду провожу маму и вернусь, — сказала Ольга ему, и мы обе вышли за дверь.
— Марат звонил, — сказала бабушка, повернувшись ко мне.
Я подняла на неё глаза в ожидании продолжения.
— А где он ночевал, вы не знаете? — спросила я.
— Дома, кажется, — ответила она. — Где ещё?
— Да... Где же еще... — повторила в задумчивости я.
— Да не придумывай ты, Лина, — бабуля строго смотрела на меня. — Дома он был. Дома.
— Надеюсь... А что он сказал?
— Сказал, что тебе дадут выходные на время болезни Арсения, ты можешь заняться им и сдать анализы, о результатах сообщить ему, и что ты можешь тут побыть, пока не поправится сын.
— А потом?
— Потом уйти. Но я против этого. Оставайся, сколько нужно. Это не его дом, а мой!
— Спасибо, конечно, но ругаться с ним мне не хочется, — вздохнула я.
— Неужели ты уйдешь от детей? — подняла вверх брови бабуля.
— Нет, конечно, — покачала я головой. — Просто надеюсь, что уже сегодня мы всё уладим. Сейчас поеду в клинику. Вы за ним присмотрите, пожалуйста.
— Конечно, милая, — закивала она. — Езжай с богом.
***
Дорога в клинику много времени не заняла, и спустя час я уже ждала в коридоре результатов анализов. Здесь всё дорого, но зато быстро — результаты обещали отдать через час, и с ними я сразу же иду на расшифровку к терапевту.
Прошло уже пятьдесят минут, но документы мне пока не отдали. Это были самые трудные пятьдесят минут в моей жизни. Тянулись как резина, я ужасно нервничала, боясь того, что тест ничего не покажет. Это станет приговором для меня.
Когда же результаты мне вынесли и отдали, сердце стало биться ещё быстрее от страха и волнения, пока я несла их в кабинет доктора.
— Присаживайтесь, — кивнула мне женщина на стул у своего стола. — Давайте. Я посмотрю.
Я села напротив неё, переплетая между собой заледеневшие от дикой паники пальцы, и ждала, пока она просмотрит все графы с цифрами.
— Понятно, — подняла она голову и посмотрела на меня. — Никаких психотропных или наркотических веществ не обнаружено в вашем организме.
В уши будто воды налили. Всё зашумело. Я вцепилась пальцами в столешницу, чтобы не упасть.
Это конец. Жизнь кончена.
О боже... Как же так?
Не обнаружено?!
Опустила голову на руки и расплакалась. Плечи затряслись. Мне было плевать, что я нахожусь в кабинете врача, а мои слёзы и истерику видит совершенно посторонний человек. Мне было просто невыносимо плохо.
— Вам плохо? — засуетилась врач. — Не нужно так нервничать. Вам сейчас нельзя... Выпейте воды.
Я отпила немного из предложенного мне стакана и попыталась успокоиться.
— Но как же... мне точно что-то подмешали, я в этом уверена! — сказала я, утирая слёзы. Только на месте их тут же собирались новые.
— Но вы говорили, что камера этого не зафиксировала? — спросила врач.
— Нет... Я просто пила воду из принесенной этим мужчиной бутылки.
— Тогда ничего не доказать, к сожалению, — вздохнула женщина. — Понимаете, Лина, есть препараты, которые очень быстро распадаются и выводятся из организма за считанные часы. Видимо, в отношении вас был использован такой препарат.
— Это ужасно, — качала я опущенной головой. — Просто ужасно!
— А бутылка где? — спросила врач.
— Не знаю... — замешкалась я на секунду. — Её не было в доме. Наверное, он её забрал с собой.
— Да уж, — покачала доктор головой. — Ситуация... Можно было бы провести экспертизу содержимого бутылки, но раз он её забрал, то...
Она замолчала. Я слышала, как тикают на стене часы. А моё счастливое время закончилось... Слёзы новым бурным потоком хлынули из глаз.
— Теперь я не докажу ничего. Муж со мной разведётся!
— Но всё равно вам нужно успокоиться и держать себя в руках, — сжала они мои плечи руками. — Вам есть ради кого стараться. У вас есть шанс смягчить вашего супруга.
В недоумении подняла на неё глаза.
— Анализы показали кое-что другое... Повышенный уровень ХГЧ.
Мой рот невольно открылся.
— Вы беременны, Лина.
Глава 11.
— Беременна? — обалдело повторила я за ней. — Ошибки быть не может?
— Нет, конечно, — ответила она. — Мы же и кровь у вас брали. Абсолютно точно беременны.
— И какой срок? — спросила я, все ещё до конца не осознавая и не принимая эту новость.
— Небольшой. До четырёх недель. Это вам точнее только на УЗИ скажут. Запишитесь к гинекологу для консультации.
— Хорошо, — на автомате ответила я.
А потом моё сердце рухнуло куда-то в пятки...
— Но... Тот препарат, который точно был в моем организме, он мог повлиять на плод!
— Мог, — осторожно согласилась со мной врач. — Но на маленьком сроке часто всё обходится. Самые опасные первые две недели, но они уже позади.
— А что же тогда делать? — бормотала я, сцепив пальцы между собой.
— Анализы покажут, есть ли аномалии или патологии у плода, но это возможно позже, — ответила женщина. — Пока старайтесь настроить себя на позитив, на ребёнке ведь все отражается.
— А может, я вообще не буду рожать, — сказала я.
— Ну зачем сразу так категорично? — спросила врач. — Всё может ещё обойтись, и решение об аборте ещё можно успеть принять, если найдут что-то... Есть же шанс родить и здорового ребёнка!
— Дело не в этом, — покачала я головой, глядя в одну точку. Говорила спокойно, а ощущала, что меня внутри скоро просто разорвет, и я вся истеку кровью. — Точнее, не только в этом...
— Что ещё?
— Этого ребёнка заберёт его отец, как и всех остальных.
— Сочувствую, — вздохнула доктор. — Вам необходимо это обсудить вдвоём. Этот вопрос вы можете уладить только между собой.
— Да, конечно, — сморгнула слёзы и посмотрела на неё. — Извините, я не должна была вам всего этого... говорить. Это не ваша головная боль.
— Да ничего, — ответила она. И протянула мне листы с результатами, которые ничего теперь не стоят. — Мне жаль, что не удалось вам помочь.
— Спасибо.
— Надеюсь, всё у вас ещё наладится.
— Сомневаюсь.
— Что ж... Тогда терпения и сил вам.
— И вам удачи. До свидания.
Как робот на негнущихся ногах дошла до машины и разревелась, сев на водительское место. Никуда не ехала, просто сидела, рыдала и выла. Я не знаю, как покажу теперь такие результаты Марату, не знаю, что буду говорить ему. Он скажет, что был прав, и я пыталась его обмануть, и просто искала себе отговорки... Это похоже на правду. Не знаю, что подумала бы я на его месте. Возможно, то же самое, что и он...
Еле заставила себя успокоиться. Доехала до дома родителей Марата и успокоила беспокоившегося из-за моего отсутствия сына. Когда он выпил лекарства, поел немного супа из моих рук и уснул, я спустилась вниз выпить чая.
Сюда же пришла и мать Марата и наблюдала за мной. Наверное, снова хочет поговорить и выяснить, что случилось. Видимо, Марат ей не рассказал, иначе я уже была бы врагом номер один, и его мама воротила бы нос от меня. Чай бы точно не села бы пить рядом.
– Передай сахар, – попросила она меня.
Руки тряслись, все падало из непослушных пальцев. Сахарница упала на пол с грохотом. Тонкий фарфор разбился, сахар рассыпался по всему полу.
– Лина! – всплеснула руками свекровь. – Ну как тебя о чём-то просить? В каких ты облаках витаешь?
– Извините... – стушевалась я.
Она хмыкнула и принялась всё убирать. Прислуги в этом доме не было, если не считать женщины, которая два раза в неделю приходила делать уборку.
– Что у вас случилось-то? – спросила она, пока я собирала осколки, а она сметала сахар. – Вы матери уже расскажете или так и будете рвать мне сердце?
Я выкинула осколки в урну и посмотрела на неё. Всё равно придётся кому-то говорить, только Марат ещё и всё приукрасит от злости. Так пусть его мама услышит мою версию, хоть и не поверит в неё, возможно...
– Мы разводимся... – ответила я, уставившись в стену невидящим взглядом. – Марат думает, что я изменила ему и крутила за его спиной с Марком.
Женщина уставилась на меня в глубоком удивлении. Кажется, такого от меня не ожидала услышать даже она.
– Думает? – растерянно спросила она.
– Да, – уверенно кивнула я. – Но на самом деле деле всё было не так.
– А как? – с непониманием продолжала смотреть на меня свекровь.
– Присядьте, – предложила я ей, немного помедлив и собравшись с мыслями. – Это будет длинная история....
Она села за стол. Я села рядом с ней и принялась рассказывать все, как было. Она – последний человек на земле, кому я хотела бы это поведать, но она все равно это узнает, да ещё в искаженном варианте. И пусть мне было тяжело говорить и рассказывать довольно мерзкие подробности, но я буду знать, что хотя бы попыталась рассказать правду. А верить мне или нет – её личное дело и её право.
— И что показали анализы? — спросила она.
— К сожалению, ничего, — вздохнула.
Про беременность пока тоже умолчала. Боюсь, радостно эту новость сейчас никто не воспримет...
— Тогда у тебя нет доказательств, что всё это ложь?
— Получается, что так. Марат мне не верит.
Она смотрела на меня так, словно я какое-то мерзкое насекомое, и её сейчас стошнит. Медленно встала, отошла на пару шагов от меня и кинула на меня ещё один острый взгляд.
– И правильно делает, – припечатала меня она. – И разводится тоже правильно. А голову им прекращай морочить! Красивая ты, но что ж такая сука? Все душу измотала обоим мужикам. Как ты появилась в этом доме, так и посыпались несчастья на нашу голову! Марк тебя забыть никак не мог, всё переживал, когда ты к его брату сбежала, шалава! Чуть счёты с жизнью не свёл тогда, а тебе, сучке, хоть бы хны! Марата потом тоже бросила, и он страдал сколько лет, развёлся потом с хорошей девушкой из-за такой дряни! Детей только жаль. Только ради них тебя и терплю, окаянную!
Она замолчала, тяжело дыша. Да, на такой пламенный монолог нужно было много сил...
– Всё сказали? – подняла я взгляд на неё.
– Нет! Да только время на тебя своё тратить больше не желаю. Постарайся забрать детей в ваш дом и привозить их к нам так, чтобы ты уезжала. Тебя видеть здесь не очень хочется.
— Я знаю, — опустила я голову. После такого потока оскорблений ком так и стоял в горле. Сколько ещё испытаний ты уготовила мне, судьба? – Но пока Марат разрешает мне общаться с детьми только здесь. Я не могу уйти. Иначе бы ни секунды тут больше не задержалась!
– Прекрати орать на мою мать, – услышала я у себя за спиной.
Марат вошёл в кухню, но за скандалом мы его не услышали. Я, сглотнув слёзы, повернулась к нему и робко взглянула. Он слышал, как мы ругались... Час от часу не легче.
***
– Правильно, сын, – вскинулась она. – Вступись за мать. Ты бы слышал, ЧТО она говорила мне! Как оскорбляла!
– И ты помолчи, мама, – устало сказал он и нахмурился. – Я слышал, ЧТО и ты говорила Лине. Мы с тобой позже побеседуем об этом.
Она замолкла и стыдливо уставилась на сына. Слава богу, он слышал больше. Хотя бы не я одна плохая здесь сейчас.
– Но она меня...
– Мама, – предупреждающе рыкнул Марат. – Выйди. Нам надо поговорить.
Женщина снова открыла рот, но встретившись с ледяным взглядом серых глаз старшего сына, закрыла рот обратно и всё же ушла, закрыв за собой дверь кухни. Мы остались вдвоём.
Я перевела взгляд на лицо мужа. Кажется, мне пора привыкать называть его снова только по имени. Муж Марат остаётся в счастливом прошлом, на смену ему приходит Чужак Марат. Такое холодное, отстранённое и чужое лицо. Словно он никогда не был моим, словно разлюбил за несколько прошедших суток. Я даже не думала, что когда-то увижу такой равнодушный и безэмоциональный взгляд в свою сторону. И это адски больно…
– Не нужно поддаваться провокациям моей матери, – негромко сказал он.
– Постараюсь, – ответила таким же тоном я.
– Как сын? – спросил он.
– Нормально, – ответила я охрипшим от слёз и внутренней агонии голосом. – Предписания врача соблюдаем, лекарства даём. Пока ещё поднимается жар, но мы всё держим под контролем.
– Понятно. Анализы твои где? – спросил он.
Я помрачнела. Сейчас он прочтёт заключение врачей и выскажет мне... Но молчать глупо, перед смертью не надышишься. Я сходила в комнату и принесла ему документы.
Марат сидел за столом, подперев подбородок рукой, когда я принесла ему заключение.
– Вот, – протянула я ему листы.
Он молча их забрал и принялся листать в конец, ища само заключение.
– Психотропных и наркотических веществ в крови и моче не обнаружено, – прочёл он вслух и поднял глаза на меня.
В них было столько презрения, что мне хотелось просто лечь и тихо умереть.
– Я не удивлён.
Он встал на ноги и навис надо мной, словно коршун над своей добычей.
— Развод, — жёстко сказал он. — И даже можешь не мечтать, что дети с тобой останутся. Такая, как ты, не имеет права воспитывать моих детей.
Слёзы душили так, что не могла дышать, не хотелось жить. Если он сейчас уйдет, я просто лягу и умру.
— Пожалуйста, Марат, выслушай меня! — просила я. – Да, ничего не найдено, но я думаю…
– Хватит.
Он встал и хотел выйти из кухни, но я преградила ему дорогу. Схватила его за рукав пиджака, но он отмахнулся от меня, словно от мерзости какой.
– Не трогай меня, – рыкнул он.
— Марат... — Превозмогая страх, осмелилась дотронуться до его лица и провести по щетине пальцами. Я знаю, он очень любит, когда я так делаю...
Мужчина напрягся всем телом. На шее появились мурашки. На миг он прикрыл глаза, словно позволив себе насладиться этим мигом лишь на несколько секунд, а потом распахнул глаза. Там плескалась такая ярость, что моего мужа невозможно было узнать. Он стал чужим за эти несколько дней, что мы почти не виделись. Он ухватил меня за запястье и отвёл в сторону мою руку.
— Не прикасайся, — голос его звучал глухо. Я чувствовала, как ему больно, но не могла нас спасти. Пока не могла… Его глаза способны были убить, раздавить и уничтожить. Он просто ел меня взглядом, но не делал и шага ближе. Он больше не притрагивается ко мне как к женщине… — Я так тебя любил… Сдохнуть за тебя готов был. А ты…
Он укоризненно покачал головой. Руки моей не отпустил. Словно берег миг этого соприкосновения его пальцев с моими. Даже такого грубого соприкосновения.
— Марат, я прошу тебя, дай мне сказать!
— Молчи, — он мягко тряхнул меня, и я умолкла. — Мне не нужны твои оправдания для дурака. Я сам всё видел. Сам, своими глазами. Ты мне ничего не докажешь. Мой адвокат привезёт документы о разводе на подписание.
— Отдай детей. Им плохо без меня.
— Нет. Ты всё это сделала сама, Лина. Я никогда не поступил бы так с тобой, если бы не ты.
Он небрежно бросил мою руку и обошёл меня, устремившись к двери.
— Я беременна.
Марат остановился как вкопанный. Медленно обернулся. Я встретилась с холодными серыми глазами, в которых читалось недоверие.
— Что ты сказала? — спросил он.
— От тебя.
Марат недоверчиво разглядывал меня не меньше половины минуты.
– И я должен поверить, что ребёнок мой? – скептически изогнул он бровь. – Как раз после того, как ты кувыркалась с моим братом у меня на глазах?
Опустила глаза от нахлынувшей боли. Ожидаемо и, возможно, даже логично, но от того не менее больно. Как удар в самое сердце.
– То есть ты ребёнка признавать не будешь? Считаешь, что я его нагуляла, да?
– Ну, как минимум надо сделать тест, – ответил Марат. – Я не готов теперь верить тебе на слово после того, что увидел.
Я почувствовала, как живот внутри болезненно скрутило жгутом в области солнечного сплетения. Это умирала надежда. Я словно перешагнула некую черту, после которой мне больше уже ничего и не надо.
– Понятно, – негромко ответила я. – После этих слов я ничего доказывать тебе не хочу. Неси свои документы на развод, Марат. Я всё подпишу. Я теперь и сама больше не хочу быть с тобой. Этого ребёнка я выращу сама – твоего ребёнка. Мы справимся. Без тебя. А что касается Арсения и Алисы – я не отдам тебе их. Ты не имеешь права один решать, с кем будут жить дети. Они маленькие, и им нужна мать.
– Дети будут жить со мной, – заявил он, сверля меня потемневшими от гнева глазами. Он довольно больно схватил меня за руку. – Разговорилась, я смотрю?
– Нет, теперь слушай, — прошипела я и потянула руку на себя. Не отпустил, так и смотрел зверем в моё лицо. Но сейчас я не буду бояться его, если речь идёт о детях! Я не уступлю! – Дети будут жить у себя дома, – кивнула я. – И мы уедем туда, как только Арсюше станет легче. Но я останусь. Тебе придётся выгонять меня на глазах детей в таком случае. Я не останусь здесь, рядом с твоей, полной ненависти ко мне, матерью. И сама я не уйду. Мы с детьми будем жить как раньше, в нашем доме. Или у тебя хватит смелости обижать меня прямо при них? Ты считаешь, они тебе потом спасибо скажут за такую разлуку с матерью? Не думаю. Оставь нас в покое. А если тебя что-то не устраивает – уходи сам.
Глава 12.
Его взгляд стал тяжёлым. Какое-то время он сверлил меня своими серыми глазами, а потом вдруг приблизился вплотную. Меня бросило в жар. Что он хочет сделать? От него всего что угодно можно ожидать... Кожа покрылась мелкими мурашками, а Марат продолжал стоять, почти соприкасаясь со мной. Я ощущала через его рубашку жар мужского тела.
Он наклонил голову и втянул в себя воздух возле моих волос. Его по-прежнему ведёт от меня, так же, как и до рождения Алисы, но сейчас он вряд ли позволит себе лишнего. Ведь мы теперь враги, и он так лихо вычеркнул меня из своей жизни.
Но из жизней наших детей я себя вычеркнуть не позволю.
Он наклонился ещё ниже. Его губы коснулись моего уха, он словно боролся с желанием провести по ушной раковине языком и втянуть губами мою мочку, услышать стон, который я издала бы обязательно, если бы он так сделал...
– Будет, как я сказал. Ты против меня мало что можешь, – сказал он возле моего уха, а потом резко отстранился, развернулся спиной и твёрдой походкой вышел из кухни.
Через полминуты хлопнула входная дверь, заставив меня вздрогнуть, затем я услышала мерный гул двигателя машины, покидающей территорию дома.
Я нервно сжимала пальцы и смотрела ему вслед. Если Марат захочет меня обыграть, он обязательно что-то придумает. Я не знаю что и надеюсь, что это не будет на глазах детей. Не представляю, чего теперь мне ждать... Он прав – я против него мало что могу.
***
Ещё через два дня сыну стало намного легче. Свекровь со мной принципиально не разговаривала и ждала, когда же я уже уйду – ведь ребёнок почти поправился. Впрочем, я ждала того же и уже договорилась, что Нина, которая занималась нашими детьми, завтра снова придёт в дом, в котором мы жили все вместе. Мне завтра уже на работу выходить.
Вздохнула, вспомнив о работе. После передачи компании Маратом теперь непонятно, какой дурдом будет твориться в офисе. Кто теперь будет начальником компании и непосредственно моим, и не поувольняют ли нас к чертям собачьим всех. Впрочем, я бы, может, и уволилась, да контракт не позволит.
Чёрт возьми ещё... Второй раз в жизни мне портят жизнь условия контракта. Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. И снова как Скарлетт – я подумаю об этом завтра. Потому что сегодня у меня всё равно только вопросы и ни одного ответа.
Я ехала к отцу. Только сегодня мне удалось найти для этого время. Арсений уже спокойно согласился остаться с бабушкой Олей. Он почти поправился и насладился общением с мамой, у него пока прошла паника, что я снова надолго исчезну. Как бы теперь ещё донести до его упрямого отца, что нас с ним ни в коем случае разлучать нельзя, ребёнок слишком мал, слишком привязан пока к матери.
Марату просто необходимо в данном случае все свои обиды засунуть кое-куда! Я ведь засунула свои. У меня теперь и своих обид на него целый вагон и одна маленькая тележка! И что теперь? У нас есть дети, за которых мы несем ответственность, в том числе и за их психическое состояние, а своими действиями Марат вполне может нанести маленькому ребёнку травму.
Прекрасно понимаю, что у него сейчас в душе творится ад. Потеря фирмы сильно ударила по нему. Мне ли не знать, как он ей дышал, как строил несколько лет по кирпичикам свою компанию, как потом начались трудности, и он, к большому моему сожалению, просто не справился, несмотря на опыт, сноровку, чутьё и прекрасные данные для руководителя. Иногда обстоятельства сильнее нас. Никто от этого не застрахован. И мне очень больно, что я не имею возможности его поддержать сейчас, успокоить, пожалеть и выслушать. Я знаю, что ему это нужно, но ни с кем делиться, кроме, может быть, Жеки, он не станет. И будет носить в себе всё, гореть внутри заживо, но совершенно тихо.
Понимаю и то, что он страдает из-за того, что увидел. Всё было очень правдоподобно, я не знаю, что сказала бы я на его месте, увидев подобное. Может быть, тоже требовала развод. Легко говорить, что сделал бы иначе. Но любой, окажись он на месте Марата и испытывая то, что испытал мой муж, мог поступить гораздо хуже, совершенно непредсказуемым образом для себя и для окружающих.
Читать бесплатно другие книги:
