Сокол и Чиж Логвин Янина
— Так, голубки! Если поели, попрошу на выход! — выглянула из-за прилавка буфетчица Валя, сметая салфеткой крошки с витрины. — Милуются они! Дома будете любовь крутить с гляделками, а мне буфет закрыть надо — столы прибрать и на кухню за новой порцией выпечки сбегать. Хоть пять минут перекурить от вас по-человечески!
— Ой, у меня же контрольная по английскому! — спохватилась я, вскакивая из-за стола под недовольным взглядом буфетчицы. Шагнула назад, чуть не уронив стул, затем в сторону. Щеки горели смущением, сумка выпала из рук… Господи, да у меня, кажется, полная дезориентация в пространстве. Ну, еще бы! Такое сказать!
— Я провожу тебя, Чиж. Пойдем!
Артем поднял сумку и нашел мою руку, крепко сжав. Захватив свою куртку, направился к выходу. Мы шли молча и остановились только у дверей нужной мне аудитории. Последняя учебная неделя перед новым годом состояла сплошь из контрольных и зачетов, и наверняка Соколу тоже необходимо было спешить на пару.
— Ну, я пойду, Артем? Мне пора.
— Анфиса!
— Что? — мы продолжали стоять, держась за руки. Университет, контрольная, зачеты… В мире наших взглядов все растеряло значимость и сдвинулось куда-то на периферию сознания, растворяясь в иной реальности.
— Я так и не сказал тебе. Не успел сказать, что о многом подумал и ты…
— Чижик! Зайдите в аудиторию! — в открытую дверь, напротив которой мы остановились, выглянул преподаватель и сурово сдвинул брови. — Мало того, Анфиса, что вы опоздали, так вы со своим парнем еще и контрольную мне срываете! Молодой человек, — обратился-воззвал к Соколу, — оставьте наконец в покое свою девушку и дайте ей нормально закрыть сессию.
Очень веско, ничего не скажешь! Реальность моментально обрела четкость и границы, возвращая к действительности. Я собралась было войти, но Сокол задержал меня и легко коснулся губами губ под строгим взглядом преподавателя.
— Анфиса, только попробуй снова сбежать, все равно найду, — пообещал и лишь тогда отпустил. — И включи телефон, трусливый Чиж, я обещал твоей маме, что отчитаю ее дочь.
— Артем, ты что…
— Беги уже! — Сокол открыто улыбался. — Увидимся!
Когда я шла к своему учебному столу, я тоже не могла сдержать улыбку. Я все еще видела красивое лицо Сокола и легкий румянец на скулах парня. Все это было волнительно не только для меня. Контрольная? Какая контрольная? Лексико-грамматический тест? Мысли неслись чехардой, сердце стучало. Еще не сразу я смогла сосредоточиться на учебе и что-то написать. И не сразу заметила отсутствие в аудитории Ульяны.
— Николаенко! — наклонившись, тихо окликнула согруппника, сидевшего впереди. — Сергей!
— А? Что? — парень поднял голову и оглянулся поверх плеча. — Чего тебе, Чижик? — спросил. — Решила сжалиться и помочь с контрольной?
— Не угадал, — усмехнулась. — Сам думай! Ты же мегамозг — помнишь, хвастался на первом курсе? Вот и докажи, что не врал, я в тебя верю. А где Ким, не знаешь? Куда пропала? — указала взглядом на пустующее место во втором ряду.
Парень пожал плечами.
— Понятия не имею. Видел ее на перемене у кабинета с Мальвином. Но с Севой кого только не увидишь, так что, может, они о погоде говорили. А что?
— Ничего, — прошептала, хмурясь. — Пиши!
— Витольд Тихонович! — окликнула преподавателя через десять минут, захлопнув тетрадь. — Можно выйти?
— Чижик, вы что же, уже закончили? Сдаете работу? — удивился мужчина. Вся группа еще вовсю трудилась над заданиями.
— Да, сдаю.
Я вышла в коридор, включила телефон и набрала Ульянку. Ким не ответила, и пришлось позвонить Лешке.
— Леш, привет, это Фаня. Скажи, возле тебя случайно нет Ули? — осторожно спросила.
— Нет, а что? — насторожился парень. — Она же вроде с тобой на парах. Нет?
— Да, со мной, — постаралась легко ответить. — Просто… просто мы разминулись, вот я и решила тебе позвонить. Она закончила первой и куда-то ушла, а я ищу.
— Хм, ну бывает, — хмыкнул Лешка. — Нет, с утра не видел. Кажется с утра, — добавил неуверенно.
— Леш?
— А?
— А Мартынов рядом?
— Сева? — Леший удивился. — Нет. Тоже куда-то смотался. Фань, а что случилось-то?
Волновать Лешку очень не хотелось, да и не имела я права, если уж на то пошло, совать нос в личную жизнь его сестры. Не имела, если бы мне до Ули не было никакого дела.
— Да нет, ничего. Пока! Я еще позвоню.
Ульяна снова не отреагировала на звонок, и я посмотрела в историю уведомлений сотового. Звонили мама, Сокол… Последним оказался звонок от Мальвина. А точнее звонки. На этот раз с хорошо известного номера.
Мартынов ответил сразу.
— Подожди, — сказал вместо приветствия и через пару секунд ожидания отозвался: — Позвонила все-таки? Ну, надо же, Фаня, я польщен. Думал дольше придется ждать. Ты у нас теперь недосягаемая персона.
— Мартынов, где Ульяна? — прямо спросила.
— Со мной, а что?
— Что значит с тобой?
— А то и значит. Тебе какое дело, Чижик?
Предъявить ему было нечего. Не было мне до него никакого дела, если бы не подруга.
— Сева, а как же Лешка?
— А может, у нас чувства? Настоящие. Ты удивишься, но, оказывается, меня любят, — парень хмыкнул, — только что услышал. И мы с Улей собираемся хорошо провести время. Ты же не против? — с издевкой уточнил. — А впрочем, Чижик, ты никогда не была против. Хоть бы раз сказала, а вдруг бы я прислушался? А сейчас я, пожалуй, трахну твою подружку, если ей этого так хочется, а потом поплачу на ее груди, какая ты сука. Думаешь, она даст меня в обиду своему брату? — Мальвин рассмеялся. — Чижик, ты плохо знаешь девушек. Мне почти ничего не придется делать, она сделает все сама. А после можно и бросить. Поверь, я сумею это обставить красиво.
— Какой же ты гад, Мартынов!
— Я не гад, Фаня, — уже серьезно отозвался Мальвин, — я хочу вернуть свое. А твоя Ульяна заслужила урок — ее предупреждали! Но если ты согласна прийти ко мне и поговорить о нас, я так и быть пообещаю не очень спешить. Ты еще успеешь нам помешать. Красная высотка за универом на углу, недалеко бежать.
— Пошел ты!
Я побрела по коридору, не зная, что предпринять. Мальвин был прав — сейчас даже Лешке не под силу отрезвить сестру — обаяния у Севы хватит и на десятерых девчонок. А может, правду говорят, и жизнь действительно каждому из нас преподносит свои уроки? Вправе ли я решать за Улю?
Черт. Черт. Черт! Не знаю. Поставив сумку на подоконник, вздохнула и села рядом, обхватив лицо ладонями.
Я почти не удивилась, когда Мальвин поймал меня на лестнице, преградив путь. До конца пары еще оставалось немного времени, и мы оказались совершенно одни.
— Думаешь, он любит тебя? — начал парень без предисловий, впившись пальцами в предплечья и прижав к стене. — Возомнила, что нужна ему? Поверила дешевым словам Сокола? Ты знаешь, что он вчера уехал к себе не один. Не веришь? У Лешего спроси. Они частенько подруг на пару натягивают, и вчера не скучали. Может, и тобой поделятся при случае!
— Уйди.
— Зачем ты это сделала, Фанька? Чего добивалась? Хотела отомстить? Ну так у тебя получилось. До сих пор отойти не могу. Хороший же урок ты мне преподнесла.
— Мартынов, немедленно убери руки!
— Ты не вернешься к нему. Никогда! Бросишь университет, и мы оба переведемся в другой город, поняла? Нахрен свалим отсюда! Забудем все и начнем сначала! Я не обещаю, что легко смогу тебя простить, но попытаюсь. Уж я-то точно тебя дуру люблю!
Я покачала головой, глядя Мальвину в глаза.
— А я нет. Нет!
Парень зло улыбнулся.
— Что, Фанька, зачесалось наконец-то? Попробовать захотела, как оно — с другими? Ну и как, понравилось?
— Да, — и сама от себя не ожидала, что признаюсь. — Лучше, чем с тобой.
Губы Мартынова сжались, а затем и руки крепче стиснули плечи.
— Ты что, не поняла? Он уже с другой! Плевать на тебя хотел! Кто ты такая для Сокола? Пустое место! Да таких простушек, как ты — в этом универе лопатой не выгрести. Или ты поверила, что особенная?
— Замолчи!
— И не подумаю! Я говорю правду, Чижик. Что, неприятно? Или скажешь: ошибаюсь?
— Не скажу, — не стала врать. — Только тебе-то от меня что нужно, Мартынов? Если я такая обыкновенная.
— Мне все равно как ты выглядишь. Ты моя. Я к тебе привык.
— Привык? — и не хотела, а усмехнулась, чтобы не дать горечи скользнуть на губы. — Значит, говоришь, любишь меня?
— Да, — согласился парень.
— Но я для тебя не самая красивая, ведь так?
— Перестань.
— Не самая умная и не лучше всех? Не совершенна даже в крохотной малости?
Мальвин смешался.
Глава 23
— Нет, лучше, — все же упрямо возразил. — Раз уж я обратил на тебя внимание, значит, лучше. Ты неправильно меня поняла, Фаня!
— А мне кажется, что правильно. Пошел ты к черту, Мартынов! — попыталась оттолкнуть парня. — Лучше быть одной, чем с тобой! Даже если… Даже если я для Артема не особенная, он был честнее со мной, хотя и знал меньше. И он ничего мне не обещал, в отличие от тебя, и не признавался в любви! И он уж точно не стеснялся меня, как ты! Отпусти, слышишь!
— Сева?! — Мы с Мартыновым оба повернули головы. Сокол медленно поднимался по лестнице. — Ты?! — сбитое дыхание парня говорило о том, что еще недавно он спешил. — Какого черта?
Мальвин обернулся и отстранился, но меня не отпустил.
— Привет, Сокол, давно не виделись, — сказал с усмешкой. — Я. Что, не ожидал, друг? Пойди погуляй, значит?
Артем нахмурился, останавливаясь.
— Объясни, — отметил острым взглядом чужую руку, удерживающую мое плечо. — Что все это значит, Мартынов? Пока еще можешь.
Парень мог и мало того — хотел. Не помню, когда я видела в бывшем столько решимости.
— А то, что она моя девчонка еще со школы, ясно! И моей останется!
— Нет, не твоя, — поспешила я в который раз возразить. — Давно не твоя.
Артем повернул голову и нашел мои глаза.
— Так это он, Фаня? — в его взгляде мелькнула догадка. — Тот, кто тебе звонил — Мальвин?!
Я промолчала, но парень и сам все понял.
— Да, она и есть та девчонка, о которой я говорил, — подтвердил Мартынов. — И мы вместе!
Сокол холодно смотрел на него.
— Сева, честно говоря, все думали, что это байка — твоя школьная любовь. Не больше, чем удобная отговорка.
— А мне плевать на всех! Нет, как видишь.
— Ты никогда ее ни с кем не знакомил и всегда говорил, что твоя девушка учится в другом городе, а она все это время была рядом?
— Я врал. Училась бы, если бы не приехала сюда. Какого черта, Фанька! — Мальвин оглянулся. — Видишь, во что все это вылилось! А я просил тебя! Умолял! Каких-то гребаных пять лет, и я бы никогда тебя не бросил!
— Получается, Мартынов, что ты на ее глазах…
— А вот это, Сокол, — Мальвин надвинулся на друга, — не твое дело, понял?
Я напряглась, предчувствуя между парнями стычку. Она казалась неминуема, и давление на плечо стало болезненным.
— Не мое, — согласился Сокольский и вдруг коротким движением ударил парня в бок. Быстро и вроде бы легко, но пальцы на моем плече мгновенно разжались, и рука Мальвина плетью повисла вдоль тела. Охнув, он отступил. — Было не моим делом, Сева, — сухо заметил Артем, — пока я не встретил Анфису. А сейчас очень даже меня касается. Знать не хочу, что у вас осталось в прошлом, но теперь она со мной. Я сообщаю это тебе в лицо, вдруг ты сам не догадался. И мне не нравится, когда ее трогают чужие руки. Забудь о ней! Или даю слово, что помогу тебе забыть!
— Артем, пожалуйста, не надо! — я закрыла лицо ладонями, увидев, как крепко сжались кулаки Сокола и зажглись сталью глаза. Я догадывалась, каким Сокольский может быть, — слухи о его драках всегда бежали впереди парня, — а уж его друг знал и подавно. Не стоило и сомневаться, кто из них двоих окажется в крови на полу. Но кровожадность во мне спала, хотелось просто уйти с Артемом. — Пожалуйста!
— Чиж? — в глазах Сокола на мгновение мелькнула растерянность и что-то похожее на боль. Его руки опустились, а губы раскрылись, словно ему понадобился резкий вдох.
Глупый! Неужели он подумал, что я испугалась за Мальвина, как за своего парня? Что хоть на секундочку могла пожалеть о прошлом? После всего, что было? Да он вообще помнил, в чем именно я ему призналась в буфете?
Что никогда, никогда, никогда не смогу от него отказаться! Господи, кажется, я влипла.
Я подошла и обняла Артема за талию. Крепко прижалась к своему Соколу, положив щеку на грудь. На затылок тут же мягко опустилась ладонь.
— Анфиса…
— Не хочу, чтобы он что-то значил для нас. Пусть катится! Я давно уже его отпустила.
И я не врала. Я бы действительно давно оставила эту страницу своей жизни позади, если бы она снова и снова не напоминала о себе.
За спиной раздался горько-злой смешок Мальвина.
— Отпустила? Дура ты, Фанька! Нашла на кого менять — на Сокольского! Чем он лучше? Я его знаю, он поиграет с тобой как кот с мышью и выбросит, придушив. Думаешь, одна такая? — парень рассмеялся. — Наивная! Я видел, каких он девчонок кидал. Бросит, не приходи, слышишь! Даже если приползешь — не прощу!
— Лучше заткнись, Сева. По-хорошему прошу, — рыкнул Артем.
— Поздравляю, Сокол! Выглядишь героем. Только посмотрим, надолго ли тебя хватит, — ухмыльнулся Мальвин. — Смотри не заиграйся с Чижиком. Может, я и подожду ее, кто знает — залижу раны! Слишком давно мы с Фанькой знакомы, чтобы она так просто меня забыла, — он покачал подбородком. — Не думаю, что она соврала, и ты ей что-то обещал.
— Нет, не обещал, — признался Сокол.
— Ну, вот. Я же говорю, что знаю тебя. Неужели так и не научился лапшу вешать?
— Не было необходимости, — ответил Артем. — А сказать не успел о многом, это правда. Не каждый день понимаешь, что любишь. И не сразу находишь слова. Но они не для твоих ушей, Мартынов. Так что, если не дурак, остальное домыслишь сам.
— Ну, давай! Тогда расскажи ей, кого ты вчера любил-трахал, герой, пока ее не было? Я видел, что ты ушел из бара не один. Кстати, как оттянулся, а, Сокол? Светка кукла! Шалава, конечно, каких поискать, зато подмахивает что надо.
Я застыла в руках Сокола, и он тоже замер, чтобы медленно отстранить меня в сторону. А уже через секунду кулак Артема врезался в лицо Мальвина, отбросив парня к стене.
— Ну и сука ты, Сева! Еще хуже, чем я о тебе думал.
Мартынов не сразу смог ответить, но голову поднял.
— Ничего, как-нибудь переживу твое разочарование… друг, — сплюнул кровь на пол. — Фанька, неужели ты ему веришь? — горько спросил, обращая ко мне лицо. — Еще не поздно сказать нет и уехать. Поверь мне, Чижик! Ты же всегда меня любила, мы все сможем забыть!
Верила, ничего не могла с собой поделать. Верила! Но только не бывшему.
— Я, пожалуй, рискну, Мартынов, стать счастливой, — ответила, чувствуя, как руки Сокола вновь оплетают меня, прижимая к груди парня. — Даже без обещаний. Тем более что я знаю им цену, благодаря тебе.
Мы не успели отойти, как между нами и Мальвином вихрем ворвался Лешка. Вцепившись руками в борта куртки друга, Леший поднял парня на ноги и прижал к стене.
— Что ты с ней сделал, урод?! Что?! — проорал. — Говори! Какого черта она ревет?! Я тебя убью, Сева! Убью, понял! Оторву яйца! Скажи спасибо, что не добрался до тебя первым — дал тебе, гаду, еще пожить!
Голос Мартынова, впрочем, не дрожал. Он звучал зло и равнодушно, как будто ему было все равно.
— С кем? С Чижиком? Ты уточняй, Леха, а то до меня сегодня все туго доходит.
— С моей Ульянкой! Мартынов, твою мать! — Леший ударил кулаком в стену. — Не притворяйся!
— А что я с ней должен сделать? Она же, вроде, сестра друга. Даже не поцеловал, хотя она очень хотела. Чаем напоил, но это ведь не смертельно?
Я оглянулась, но Сокол уже мягко увлек меня вниз. Сказал, целуя в висок:
— Пошли, Чиж, они сами разберутся, а я забираю тебя домой. Возвращаю себе. Не бойся, я не дам тебе вспомнить. У нас просто не будет на это времени.
На улице потеплело, мороз спал, и на город падал мягкий пушистый снег. Сердце пело, губы улыбались, а дышать хотелось полной грудью — чтобы вволю и про запас. Мы стояли с Артемом на аллейке университетского парка, украшенной новогодними гирляндами, смотрели друг на друга и держались за руки. Он только что рассказал мне, каким пустым показался ему собственный дом без зеленоглазого Чижика, и как он рад, что однажды я в нем оказалась.
— Никогда больше не отпущу тебя одну, Анфиса. Никуда! Ты не представляешь, как я мучился! Как фетишист проверял на месте ли твои вещи, и не показалось ли мне, что их нет. Поверить не могу, что так долго жил без тебя. Я согласен спать на полу и покупать тебе любые сладости, только не уходи больше.
— Не уйду.
— Ни за что не догадаешься, где я провел прошлую ночь.
Я стояла, млела от признания Сокола, и мне было жутко интересно узнать «где». Словам Мартынова я не поверила. Я действительно слишком хорошо знала своего соседа, чтобы не понять, в чем именно он солгал.
— Ну, и где же?
— У тебя дома, Чиж, — Артем улыбался. — Спал на твоей кровати и очень по тебе тосковал. Малышки из-за меня подрались, и нам с Робертом пришлось их разнимать. У вас дома всегда так весело?
Я во все глаза смотрела на него.
— Вообще-то да, — выдохнула и тут же изумилась: — Что? Правда ездил в Гордеевск?
— Правда, — улыбнулся Сокол. — Должен же я был тебя найти. И я почти нашел. Родители рассказали мне о Матильде Ивановне, но назад не отпустили. Да я и сам не хотел без тебя возвращаться. Твой отец наотрез отказался до утра назвать адрес и дать номер телефона хозяйки. Кажется, я не произвел на него достойного его дочки впечатления, чтобы мчаться за ней в глухую ночь.
— Да, папа такой, — я кивнула, — любит нести за всех ответственность. Это у преподавателей в крови. Но ты ошибаешься, Артем! Я уверена, что ты ему очень нравишься, иначе он не оставил бы тебя в одной комнате с братом. Он просто переживал.
— Кстати, я звонил твоей хозяйке, и она сказала, что все обо мне знает. И если я тот, бубновый, у которого на погонах девятка и туз червей, то она не против, чтобы я забрал у нее Фанечку. Что бы это могло значить, Чиж?
Я рассмеялась.
— Червовая… Червовая девятка и туз, Артем! Ох, и баба Мотя! Я обязательно тебя познакомлю с ней и с Милой Францевной. Эти старушки вчера напоили меня чаем и устроили гаданье, а потом отправили спать. Я думаю это значит, Сокольский, — потянулась к губам парня, — что ты мне подходишь!
Мягкий поцелуй, очень нежный и долгий. Кто-то из студентов, шагающих по аллейке, отпускает шутку и веселый смешок. О чем она? О нас ли? Да какое это имеет значение, когда голова кружится, ноги подкашиваются и только сильные объятия, прижавшие к груди парня, не дают упасть.
— Ты вся в снегу, Чиж, — Сокол поднял руку и провел ладонью по моим волосам. Смахнул растаявший снег со щек. — Фанька, Фаня, Фанечка, — подхватил мои губы и отпустил. Снова легко поймал ртом губы, скользнул по ним языком и поцеловал. Нежно прикусил румяную щеку.
— Артем, что ты делаешь? — было в этой ласке что-то новое, совсем не похожее на Сокольского.
— Пробую тебя на вкус.
— Ну и как?
— Мне нравится.
— Пф-ф…
— Очень! — тихо добавил Сокол и попросил: — Чиж, прекрати смущаться! Просто постой спокойно, хорошо?
Но разве устоишь спокойно, когда тобой так откровенно наслаждаются? И пальцы сами вплетаются в русые волосы, гладят затылок, шею, а губы находят губы и отвечают. Забывшись, целуют до исступления.
— О Господи, Артем, мы же практически в университете! — попробовала отдышаться, но где там!
Сокольский засмеявшись, прижал меня к себе.
— Мой трусливый Чиж, — просто сказал. — Прости, что заставил тебя переживать. Что не сразу нашел слова, не успокоил. Мне понадобилось время, чтобы понять, как много ты для меня значишь. Я о многом подумал и должен сказать — ты была права. Мало хотеть друг друга. Надо чувствовать, жить человеком. Засыпать и просыпаться, прорасти в нем. Считать его своим.
Теплые руки вновь погладили волосы.
— Поверь мне, я чувствовал. Уже давно понял, что ты необыкновенная для меня, только не сразу смог дать название своему чувству. Для этого мне сначала пришлось остаться одному…
— Фаня! — знакомый голос негромко окликнул позади, и я оглянулась.
На аллейке стояла темноволосая девушка, комкая в руках ручки сумки, и смотрела на нас потухшим взглядом.
— Ульяна? — я повернулась, чувствуя неловкость — такими яркими были мои собственные ощущения, и замершими, почти неживыми, карие глаза.
— Фаня, я все слышала — ваш с Мартыновым разговор, — сказала Ульянка, — и знаю, о чем он тебе говорил по телефону. Оказывается, ревность может заставить нас делать ужасные поступки, и я не стала исключением — самой противно, — неожиданно призналась. — Можешь мне не верить, но я рада, что Артем помешал ему еще больше тебя обидеть. Я очень просила Лешку успеть, но не успела объяснить, в чем дело. Некрасиво получилось и, пожалуй, смешно, — девушка невесело усмехнулась. — Зато Мальвин получил по заслугам.
— Уля…
— Он мне сказал, что если бы не брат, мы бы уже встречались, и плел о том, какая я милая и понятливая. Что все дело в Лешке и в мужском кодексе дружбы, и я поверила. Такая дура! Фаня, извини, если сможешь. Мальвин и правда редкий козел.
Я дернулась было подойти, но Ульянка качнула головой.
— Не надо, Чижик, не сейчас. Иначе я разревусь, и Артему придется меня от тебя отрывать. А я не хочу вам мешать.
Она развернулась и пошла, почти побежала по аллее. Я смотрела ей вслед, а Сокол обнимал меня за плечи, словно боялся от себя отпустить.
— Чиж, пошли домой, — поцеловал в затылок. — У вас еще будет время объясниться. Мне кажется, она права, сейчас ей лучше побыть одной.
На этот раз мы с Артемом не торопились домой. Может потому, что нам было о чем поговорить, а может потому, что предвкушали возвращение. Я больше не просила его не касаться меня, и мы несколько раз останавливали машину у обочины, чтобы увлечься друг другом. Я сама трогала своего Сокола — гладила руку на руле, смотрела на серьезный профиль и целовала, целовала, когда становилось невозможно терпеть.
— Фанька, ты у меня, как яблочко! Так и хочется съесть!
— Так съешь! — я первой выскочила из машины и попятилась к подъезду. Широкая улыбка не сходила с лица. Парень, ступающий вслед за мной, был настоящим красавцем. Моим сероглазым охотником, поймавшим верткого чижика, и мне нравилось чувствовать на себе его прицельный взгляд, в котором читались нежность и желание. Сумасшедшее сочетание, способное растопить любое сердце.
— Ох, допросишься, Чиж… Смотри не сядь в сугроб, как в прошлый раз, не то закидаю снегом!
— Ой! — и сама не заметила, как налетела спиной на какую-то старушку. Старушка оказалась старой знакомой — той самой Мюллером Петровной, когда-то впустившей незнакомую девчонку в подъезд жилого дома в переулке Федосеева, и конечно, меня узнала. Воззрилась удивленно на нас с Соколом, пряча пакет с молоком и батон под мышку темной шубейки.
— А ты что же? С ним, что ли? — задала нескромный вопрос, сочтя ненужным лишнее приветствие. — С нашим футболистом?
Ну и старушки! Все одинаковы! До чего же любопытный народ!
Я пожала плечами, улыбаясь женщине:
— Здравствуйте! Кажется, да, — оглянулась на Артема, который уже подошел и обнял меня. — Вот! — зачем-то добавила не без гордости, обнимая его в ответ.
— Ты гляди что делается… — изумилась Петровна, сощурив за очками подозрительный глаз. — Так и знала, что ты неспроста к Ивановым приехала! Отхватила парня! Ну и Люська! Ну и тетка у тебя — хитра лиса! В том году сына на библиотекарше со второго этажа женила, после племянницу за нашего Витьку-дальнобойщика с пятого замуж выдала, а теперь, значит, и вторую решила с толком пристроить?.. Завтра же скажу, пусть выставляется мне! Бутылку к Новому году! А то что же — все в выигрыше, а Петровна должна задаром подъезд сторожить? Кстати, вас там сюрприз ждет, — показала куда-то наверх пальцем и пошлёпала себе по дорожке, о чем-то ворча.
Какой сюрприз? Где? Мы с Соколом переглянулись, проводили старушку улыбками и вошли в подъезд. Снова целовались, как безумные, забыв обо всем, пока лифт поднимал нас на седьмой этаж, оставив наедине с чувствами. Не сразу расслышали крики и возню, донесшиеся с лестничной площадки…
— Чего? Это мы-то малолетки полоумные?! Да ты сама хамка трамвайная! Лалка* дешевая! Сейчас нам за все ответишь! Юлька, лупи ее!
— А-а-а! Владка! Она меня поцарапала!
— Гадина! Я из-за тебя ноготь сломала! Ай! Волосы отпусти!
— И не подумаю! Будешь знать, коза белобрысая, как сюда ходить! Он наш, поняла?! Мы его первые заприватили* и два года караулим!
— Точно! Фиг тебе, а не наш Сокол! Приперлась она! Еще и шмотки приперла! А морда зигзагом не треснет? Вот же курица наглая!
— А-а-а!
— Ой!
— Получай!
Илонка сидела в раскорячку на полу, а раскрытый чемодан лежал рядом. Две девчонки, те самые фанатки, с которыми мне как-то пришлось столкнуться, стояли над ней, вцепившись в белокурые волосы, и продолжали кричать. Все вокруг на лестничной площадке было усеяно модными вещами дочери Сусанночки. На стене свежей краской блестела новая надпись: «Сокол — любовь навсегда!».
Ну, хоть что-то новое, а впрочем… Ничего себе!
Мы с Артемом вышли из лифта и остановились, изумленно оглядывая место драки.
— А ну угомонились, пигалицы! Руки по швам и встали к стене! — придя в себя, рыкнул Сокольский, и даже я вздрогнула. — Какого черта вы здесь устроили?! Я же предупреждал, что с лестницы спущу!
— А чего она приперлась? Еще и говорит, что к тебе жить! — наябедничали вмиг присмиревшие фанатки.
— Понятия не имею. Мы с ней однажды уже распрощались.
— Артем, это какой-то ужас! — хлюпнула носом блондинка. — Средневековое варварство! Можно я от тебя в полицию позвоню? Мне нужно умыться! Дуры сопливые, испортили укладку! — шикнула в сторону обидчиц и тут же получила от них по затылку. — Ай!
— Еще и обзывается, курица!
— Я тебе, Илона, однажды уже все объяснил, не вижу смысла повторять. Полиция в двух кварталах, девчонки проводят. Прощай!
Сокол невозмутимо провел меня к двери и повернулся.
— Кстати, девочки, — обратился к пигалицам. — Это моя Анфиса. Прошу любить и жаловать. Если хоть волосок упадет с ее головы — найду и закопаю. Будете паиньками, с меня автографы всей команды.
Он открыл дверь, пропуская меня в квартиру.
— Извините, но на чай не приглашаем. Не любим незваных гостей. Может, в другой раз?
— Да пошел ты…
— Да! Да пошел ты!
И уже чуть ниже на лестнице:
— Владка, с ума сошла! Ты зачем Сокольского послала?
Читать бесплатно другие книги:
