Волчья корона Соболева Ульяна
– Мне насрать на самом деле, демон!
Наглая псина, пытается показать, что он силен и не проявляет должного уважения к высшей расе. Но пока что он демону нужен, и ссора не входит в его планы, как и смерть ликана. Ключевое слово здесь «ПОКА».
– Ты был вынужден покинуть горы и спустился сюда к смертным, чтобы начать жить по правилам…того, кто слабее и ничтожнее тебя.
– Ты хотел сказать по общепринятым законам Маскарада.
– Нет….по законам, которые установил Нейтралитет во главе с родным братом короля вампиров. Клыкастые диктуют нам всем свои правила! Разве тебе не претит преклонять голову перед этой проклятой семейкой?
– Чего ты хочешь, Асморон? Мы здесь явно собрались не посплетничать.
– Если бы я хотел посплетничать я бы пригласил сюда твою маму. Она любит договариваться за твоей спиной.
Глаза императора вспыхнули и челюсти сжались. Асморон почувствовал вкуснейшую волну удовольствия, волну ярости и гнева Арха. Ментально сожрал эмоции императора и все тело наполнилось искрами прилива сил.
– У тебя есть то, что может заставить этот мир полностью измениться, а я… я могу заставить его содрогнуться. Мы вместе сможем это сделать.
– Что именно?
– Призвать сюда того, кто сможет свергнуть полностью нейтралитет, того, кто поставит во главе бессмертных тебя, а меня во главе Мендемая. Сотрет границы между мирами.
– Деусов?
Асморон довольно зашипел и тряхнул белыми волосами, упавшими ему на грудь, вскинул голову, медленно выдыхая. О даааа, император догадлив. Демон собирается нарушить все законы и впустить на землю самых ублюдочных, самых жутких и отвратительных монстров когда-либо существовавших.
– Да. Деусов. С их помощью…я создам тварь, которая сядет во главе Нейтралитета и перевернет этот мир.
Вахид рассмеялся и заставил Асморона побледнеть от злости. Чужой смех всегда его раздражал.
– Допустим ты справишься, но куда ты денешь потом Деусов? Разве они дадут тебе править? Разве они не сожрут все живое в этом мире, нарушая баланс и лишая тебя же самого пищи и ресурсов?
– Ты не знаешь силы камней, которые у тебя есть. Они способны как возродить, так и умертвить. Я уничтожу деусов как только они станут мне не нужны, я отправлю их обратно в черную дыру небытия. А вместе мы наладим баланс и создадим новую империю. Уничтожим королевский клан вампиров, подомнем под себя остальных, наклоним ликанов. Нейтралитет будет на нашей стороне. Это означает Всевластие!
– Это называется безумие! И я не приму в этом участия!
– Мне нужны все твои камни! Взамен ты получишь эту вселенную!
– Нет!
Отчеканил и выпрямился, скрестив свои зеленые глаза с белесыми глазами Асморона, заставляя демона прикинуть собственные силы. Если уничтожить Вахида сейчас – это значит обесточить клан ликанов. С Архбаа он справится еще проще. Она баба. Он поставит ее раком и затрахает до смерти.
В ответ на его мысли глаза ликана начали менять цвет, а верхняя губа приподниматься в оскале. В ответ Асморон ощутил, как меняется и его внешность, как когти прорывают кожу на фалангах пальцев.
– Мои люди вооружены хрусталем, Асморон. Многие умрут, если будет схватка.
– Например ты… – вкрадчиво произнес демон ощущая, как чешутся клыки от желания впиться в горло ликана, отгрызть ему голову и сожрать все его тело до костей, а душу выпить и наполниться его силой.
– Или ты… – так же вкрадчиво ответил Вахид.
Сколько ночей он не обращался…Сколько сил накопил его волк и на что он способен будучи голодным? Сегодня не время и не место сражаться с императором ликанов. Но он сильно пожалеет о том, что отказал. Он сдохнет со всеми остальными, а Асморон пойдет иным путем и достанет камни.
***
Когда зала наполнилась бессмертными и предводителями кланов, Асморон встал с кресла и все голоса стихли. Его аура, его давящая величественность и холод, которым пропитался воздух и покрылись морозным узором окна, заставили бессмертных выпрямиться и устремить взгляды на демона Смерти. Создание по силе приближенное к Нейтралам, ведь демон смерти забирает души каждого кого лишил жизни, напитывается болью и ужасом. Он переполнен мраком и кровью.
– Ваш приход означает согласие и с этой секунды пошел обратный отчет перед тем, как этот мир перевернется.
Он посмотрел на мужчину, завернутого в черный плащ с капюшоном на голове. Следом за ним вошли восемь точно таких же темных фигур. Они несли на цепях два огромных черных ящика, похожих на гробы.
– Привез… – едва слышно пробормотал Асморон и его тонкие ноздри затрепетали.
Глава 12
Я бы никогда не призналась себе, что его отсутствие, как и присутствие, я чувствую физически. Как противоречивы собственные эмоции, какая дикая внутренняя борьба, потому что я должна радоваться, что его нет, а вместо этого я подхожу к окну в безмолвном ожидании, когда распахнутся ворота, и его машина въедет на территорию особняка. Острая нехватка присутствия, уже знакомая мне неестественная ломка. Только раньше я скучала по своим мыслям о нем, по строчкам о нем, по его образу перед глазами, а сейчас…мне не хватало его присутствия. Абсурдно, но каждый день внутри меня что-то надламывалось…Со временем я пойму, что это осколки моего неприятия Нейла настоящего, это куски той маски, которую я на него надела и долгое время любила этот восковой слепок, совершенно не похожий на оригинал, а под маской оказался звериный оскал…но, черт возьми, он был настоящим. Но я уже не знала, что лучше – лживая маска и розовые очки или та правда, которая выворачивает наизнанку и потрошит мое сознание, меняя восприятие, ваяя реальную зависимость, привязанность, тягу.
У. Соболева и В. Орлова. Не люби меня
Он вернулся спустя целую неделю отсутствия. Неожиданно. Тогда, когда я меньше всего думала, что увижу его. Когда сидела над учебниками и тетрадями и заучивала наизусть новые слова. Со мной начали заниматься, как и обещала Роксана. Маленький, лысый человек в длинном одеянии похожем на платье. Его звали Раван и он напоминал маленького черного ворона. Учил он доходчиво, упрямо и с невероятным терпением. И я очень старалась потому что обо всех моих успехах докладывали лично Вахиду и Роксане. Я очень боялась опозориться и разочаровать моего господина. Как и Роксану.
И вдруг все тело обожгло волной электричества, бросила книги и бросилась к окну. Издалека увидела, как едет машина, как она приближается к дому и сердце забилось где-то в горле, сердце пропустило удары. Я знала кто в ней. Я ощутила это на расстоянии и затрепетала, задрожала от предвкушения встречи.
Подождала пока машина подъедет к воротам, как окажется на территории, как припаркуется неподалеку от центрального входа и слуга поторопится распахнуть дверь и я, трепеща всем телом прижмусь лицом к окну, чтобы жадно смотреть как ОН выйдет из машины, поправит пиджак и запонку на рукаве, а потом поднимет голову и посмотрит на мои окна и я шумно выдохну горячий воздух, на расстоянии ощущая как от его взгляда все тело покрывается мурашками голодного ожидания. Возвращаюсь к книгам…но мысли уже не слушаются, они хаотичны, они рассыпаются на осколки ликования, ожидания, страсти.
– Господин желает видеть вас! – слуга низко кланяется, не смотрит на меня. Ему запрещено. Теперь никто не имеет права на меня смотреть, кроме императорской семьи, Харифа и служанок.
Вскочила из-за стола.
– Я переоденусь я…
– Немедленно. Мне приказано привести вас сейчас.
Покорно иду следом за слугой, тяжело дыша и все еще сжимая в руках словарь. Передо мной открываются двери, и опускаются головы. Боже…несколько месяцев назад я была сама той, кто не смеет поднять головы. Переступаю порог его спальни и сердце уже не просто бьется, оно сходит с ума, оно выпрыгивает из груди. Вахид стоит у стола. Он еще не переоделся с дороги.
– Иди сюда, Лана.
От звука его низкого голоса все нервы обожгло током. И каждая эмоция обострилась настолько, что кажется острой как лезвие. Взглянула на него и ощутила как захлестнуло первобытной жаждой. Наши взгляды встретились и…там в его расширенных черных зрачках сверкнуло обещание адской бездны. Обещание настолько физически ощутимое, что в ответ мне показалось, что я уже лечу в эту бездну. И я знаю, что скрывается за этим сумасшедшим обещанием…там прячется болезненное и острое удовольствие. Дикость и звериный голод. Не стал ждать, не стал переодеваться, обедать, встречаться с семьей. Позвал меня к себе…чтобы излить этот голод в мое зависимое от него тело, в мою душу, которая пересыхает от разлуки с ним.
Подошла, покорно, молча. Зачем что-то говорить. Я смотрю, я дышу им, я втягиваю кислород его дыхания и мне не нужно кричать о том, что я истосковалась. Мои глаза воют об этом. И он знает…вижу, что знает, потому что челюсти сжимаются и ноздри дергаются в похотливом трепете.
– Вот здесь… – о показывает пальцем на лист бумаги, – вот здесь лежит приказ о том, кем ты теперь являешься официально, а не просто на словах.
– Вахид…
Голос срывается и я смотрю как его длинные пальцы поглаживают бумагу.
– Сними платье и ляг на стол.
Приказом, от которого по всему телу пробегает дрожь. Руки непослушно дергают пуговки на груди, расстегивая одну за другой, и он смотрит, приоткрыв рот и облизывая свои красные губы. Платье падает к моим ногам. Глаза становятся по волчьи ярко зелеными по щеке пробегает волна шерсти. И я замечаю, как отпечатываются под верхней губой клыки. Стягиваю лифчик, трусики и вижу, как он сметает все со стола, освобождая для меня место. Молча ложусь спиной на твердую деревянную поверхность.
Он привязывает веревками мои руки к ножкам стола, затем ноги, оставляя меня полностью распятой и совершенно беспомощной. Я вся в его власти и это сводит с ума, пугает и обостряет все чувства. Наедине со зверем, в его логове. Сейчас не ночь… и не полнолуние, но со мной волк и я чувствую витающий характерный запах в воздухе. Рассматривает мое голое тело, любуется им…он словно художник, который собрался оставить на чистом листе бумаги свое произведение искусства.
Нет, мне не страшно. И не потому, что я ему доверяю. Нет. Потому что я готова отдать ему все, что он хочет. Я готова покориться и принять от него самую адскую боль, как и самое адское наслаждение. Я готова принять свою принадлежность целиком и полностью. Я полностью зависима от того, что он умеет давать мне, от того удовольствия, которое дарит моему телу и моей душе.
Боже…какие жуткие у него глаза. То, что он сделает со мной….заставит меня кричать и кричать я буду не только от боли, но и от оргазмов, от болезненно диких оргазмов, которые он заставит испытывать.
Наклонился и нагло втянул запах всего моего тела, от головы до пальцев ног. Вздрогнул всем телом. Зверь, который наслаждается запахом добычи. Провел пальцами по моей груди, и я поняла… что это уже не ногти…это уже когти и они болезненно задели тут же отвердевшие соски. Намеренно задели, царапнули и я вздернулась от возбуждения.
– Не кричать…пока я не разрешил. Ни звука. Я хочу тишины.
Киваю и на глаза наворачиваются слезы от того насколько ослепительно красиво его лицо. Он знает, что я буду делать то, что он хочет…не только потому, что покорна ему. Нет. Я буду это делать, потому что мне нравится быть его настолько, чтобы отдать и вверить свое тело и свою жизнь звериной похоти моего царственного любовника.
Его акцент, его грубые ласки. Те слова что он рычит когда ласкает мое тело, когда берет меня. Грязные, пошлые или убийственно нежные. Он умеет говорить нежно и оставлять кровавые отметины на моей коже.
– Я голодал по тебе…Лана…
Прохрипел и набросился на мои губы, ворвался в него языком. Даааа… его клыки вытянулись и язык стал более длинным и шершавым, метнулся прямо к горлу, ударяясь о мой язык, порабощая мой рот. Толкается в гортань…настолько характерно, что из моего влагалища уже сочится влага, а клитор затвердел и пульсирует в предвкушении первого оргазма…который может наступить только от этого поцелуя.
Но я не имею права говорить хотя мне и хочется закричать его имя. Он запретил. Пусть просто возьмет меня. Просто прямо сейчас войдет своим членом в меня и утолит этот голод. Но нет…он только начал свою голодную игру.
– Такие печати не ставят просто на бумаге…Лана. Такие печати будут стоять на твоем теле.
Дразнит когтями соски, намеренно слегка, но в тоже время ощутимо настолько что мне кажется меня сейчас разорвет от возбуждения. Наклонился и провел языком по ложбинке, потом обвел ареолу соска и лизнул самый кончик. Его язык…он по-звериному шершавый и от прикосновений горит кожа. Пальцы скользят по животу, трогают пупок, ниже к лобку к промежности и нижним губам. Он нарочно не задевает чувствительные места, сжал ладонью и ворвался большим пальцем внутрь, зашипел.
– Истекаешь…как сучка…
Шепчет и вытаскивает палец, чтобы облизать на моих глазах. Чиркает спичкой, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть, как он разогревает что-то…судорожно глотнула воздух.
В пламени его лицо кажется еще красивее, еще сексуальней. И меня трясет от страха и предвкушения, от нарастающих волн во всем теле. Божеее, я не выдержу. Я хочу прямо сейчас ощутить в себе его член или его пальцы. Иначе я умру. И он словно слышит мои мысли. Врывается несколькими пальцами внутрь моего тела…двумя во влагалище и большим в анус. От неожиданности вторжения туда, куда никогда раньше не проникал расширяются глаза, подбрасывает вверх, выгибает дугой и в этот момент на кожу между грудей капает что-то невероятно горячее. Кричать нельзя. И я только кусаю губы до крови и чувствую, как из глаз покатились слезы. Приоткрываю веки…он смотрит. НЕ просто смотрит…его лицо заострилось, вытянулось, клыки обнажены. Это уже не человек…он тянет, он жрет мою боль. На его лбу выступила испарина. Подносит кольцо с печаткой и оставляет на моем теле отметину с гербом на кирпично-красном сургуче.
Толчок внутри моего тела, еще один… боль от ожога медленно стихает, а наслаждение снова зарождается между ног, там где его пальцы растягивают меня и толкаются костяшками о клитор. Еще одна капля кипящего сургуча и… я почти кричу, дергаюсь, плачу. На мне останутся волдыри….если он этого захочет. Жидкость капает на соски, на пупок, на лобок и каждый раз он оставляет на мне след своего кольца. Я не кричу…но от боли уже темнеет перед глазами. Но такова цена…и я ее знала. Он предупреждал. А я согласилась. И я научилась принимать от него боль. Любую. Потому что он сам, весь моя больная любовь.
Наклорнился, лижет соски, сосет их и эти сосущие движения и царапание клыками снова вызывают дрожь похоти и удовольствия. Наклоняется ниже и проводит острым языком между нижними губами. И тут же капает болью на мой лобок. Выгнулась задергалась и в ту же сеекунду его губы обхватили клитор, сдавили, потянули, засосали в рот. И на меня обрушился самый адский, самый больной и самый дикий оргазм в моей жизни. Под его хриплое
– Кричи!
Я заорала так, что затряслись стены. Я кончала и кончала. Ничего более мощного и убийственного я никогда не испытывала вместе с толчками его пальцев сразу с двух сторон в моем теле.
Он не отпускает и даже после оргазма продолжает ласкать, сосать, растирать. И я кричу от дикой чувствительности, от пытки этой чувствительной болью. Пока не завожусь снова, пока не накрывает еще одной волной оргазма и я не ощущаю как его длинный язык вошел в меня, как толкается внутри, как лижет стенки влагалища.
Сдирает веревки, животом на стол. Резко, лихорадочно, впиваясь обеими руками мне в волосы и вдираясь в меня членом с одного толчка на всю длину. И … в это полузверином состоянии мне всегда кажется, что он меня разорвет, потому что он огромен, он узловат, он горячих как раскаленное железо и мне кажется, что я вся превратилась в эрогенную точку, внутри меня множество клиторов и каждый из них трется о вены и узелки на его члене и я не просто кончаю. Меня сотрясает от множественных оргазмов. Я как тряпичная кукла. Я уже не кричу, я хриплю.
Клыки входят в мой затылок, и он тянет кровь…сотрясаясь сам. Ревет изливаясь в мое тело.
Потом зализывает раны от ожогов, сдирает остатки сургуча, сдирает собственные печати и зацеловывает болезненные места, заживляя их. Относит на постель и укутывает в одеяло, укладываясь рядом, прижимая меня к себе.
– Я изголодался…не телом. Нет. Мне нужно было тебя сожрать. Сожрать всю. Проглотить твои эмоции. Я был просто иссохшимся от голода. Тебе было очень больно?
– Мне было хорошо…, – тихим шепотом, ощущая истому и усталость. Отголосками все еще мелко содрогается тело. Но далеко не от боли, а от того сколько раз меня подбрасывало от оргазма в его руках.
– Я скоро уеду…
Вскинулась, но он опрокинул обратно.
– Надолго. Очень надолго.
– Возьми меня с собой.
– Нет…
Качает головой и гладит мои волосы. Боже дай мне сил не сойти с ума от его красоты.
– Как я выдержу.
– Ты будешь меня ждать, Лана.
Не вопрос, а утверждение.
– Я буду ждать тебя хоть целую вечность и еще один день.
– Обещаешь?
– Клянусь.
– Не разбрасывайся клятвами…девочка. Клятвоотступников жестоко наказывают в нашем мире.
– Если я нарушу клятву я готова умереть.
– И умрешь!
Говорит серьезно и прижимает к себе, зарывается лицом в мои волосы.
– Я сойду с ума от твоего запаха когда-нибудь.
– А я схожу с ума от тебя. Я люблю тебя, Вахид.
– Разве можно говорить императору «ты»
– Можно…здесь в постели ты мой мужчина, мой родной, мой любовник. Можно. Здесь ты тоже принадлежишь мне.
– Наглая, – шепчет и кусает за кончик носа, – но да…здесь я принадлежу тебе. До моего отъезда останешься в моей комнате. Хочу чувствовать твой запах двадцать четыре на семь. А еще…хочу брать тебя много. Скажи еще раз…
– Что? – глажу пальцами его скулы, трогаю линию носа, бровей, словно рисуя его лицо.
– Что ты меня любишь.
– Я люблю тебя. Только тебя. Всегда буду любить тебя одного.
– Если ты скажешь эти слова еще кому-то…
– Тогда отрежь мне язык…
– Ты сама это сказала.
Засмеялась и показала ему кончик языка, и он его тоже прикусил, а потом нежно поцеловал меня в губы.
– Сегодня твое имя будет вписано в летопись горных волков. Теперь ты являешься частью моей жизни, Лана.
Глава 13
Достаточно было приспустить завесу её мыслей, чтобы ощутить физически на себе её злость и недоумение, желания и обиды. И ярость. Ярость, столь сильную, что, казалось, можно увидеть, как она пульсирует под её кожей, как переливается разными оттенками бордового, смешавшись с кровью. Цвета ревности. Яркие настолько, что режет глаза. Если, конечно, представить, что эта Деус способна на ревность. Скорее, нежелание потерять свое положение, стабильность в обществе и мужчину, обеспечивающего их. Невероятно красивая, стройная, яркая, словно бабочка. Сексуальная настолько, что многие Высшие согласились бы рискнуть собственными жизнями, но оказаться в её постели.
Вот только я никогда не любил бабочек. Мне они всегда казались слишком мерзкими существами. Никогда не понимал тех, кто восхищался ими. Ведь я отлично помнил, какими тварями они бывают большую часть своей жизни. Оторвать им крылья, и от красоты не останется и следа. Лишь крошки на пальцах.
У. Соболева и В. Орлова. Не люби меня
– Я принесла тебе пыль, Заха…Скажи, как мне забеременеть сыном?
Старуха грела свои дряблые руки над пылающим костром, языки пламени освещали ее лицо, освещали глубокие морщины, борозды на лбу, носогубные складки и среди них словно вырисовывалась ее былая красота, словно пряталась под уродливой маской старости.
– Принесла еще две крупицы? – ехидно спросила ведьма и провела над огнем обеими руками. Сегодня она вдохнула несколько крошек, и сила немного вернулась к ней. Теперь она могла напитаться огнем, его энергией. У каждой ведьмы своя стихия, своя особенная страсть созвучная с внутренним миром и наследием от предков. Стихия Заханаварры огонь. С самого рождения она могла тронуть пламя и не обжечься. Могла войти в костер и выйти живой без единой царапины.
Но едва сила покинула ее, едва Морт лишил ее способностей, как огонь стал для Заха смертельным. И только крупицы звездной пыли снова помогали брать еще больше энергии из пламени и тогда она снова могла видеть прошлое и будущее, могла вернуть частицы былой магии. И чем больше звездного порошка вдыхала, тем дольше могла получать силу от огня.
– Вот что принесла!
Обернулась и увидела в руке любовницы императора пакет с пылью, которая отливала красными огоньками при свете костра. Глаза ведьмы загорелись, вспыхнули оранжевым, ноздри затрепетали и в теле дрогнула каждая жилка. Сила, магия, молодость.
Секунда и она уже стоит перед молодой женщиной, завернутой в черный плащ.
– Давай сюда! – тянет руку к пакету, зубы заостряются и выделяется слюна. Еще немного и она накинется на Гульнару, растерзает ее и вырвет желанную прелесть. Но так нельзя…потому что это мало, а можно получить от этой суки намного больше.
– Вначале скажи, как мне забеременеть если он не спит со мной! Если он постоянно трахает эту человеческую тварь, она сейчас поселилась в его спальне и не выходит оттуда! Ты обещала мне помочь!
Ведьма сверкнула глазами и провела руками возле головы Гульнары, ее длинные ногти затрещали, задевая друг друга и заставили женщину поморщиться.
– Забеременеть можно не только от императора…разве он единственный мужчина в особняке?
– Ты что говоришь, старая? Смерти моей хочешь?
– Нет… я говорю, то, что спасет тебя. Не родишь ему сына – умрешь!
Гульнара вздрогнула и побледнела.
– Найди того, кто осеменит тебя. А потом уничтожь его чтоб не болтал, уничтожь каждого, кто мог бы этом знать.
– Но…но как я смогу, как?
– Как любая красивая женщина. Уверена есть много охранников которые дергают свой стручок, представляя тебя под собой. Найди такого. Или я помогу найти… не бесплатно разумеется.
– Но где я с ним? В особняке кто-то увидит и…
– Возле утеса есть небольшой охотничий домик.
– Вахида?
– Он там не бывает…и уже так скоро снова не будет. Никто вас там не найдет. Как забеременеешь уничтожишь все улики и любовника в том числе.
– Я не знаю дорогу к этому дому и у меня нет ключа от него.
– Для этого у тебя есть я.
– Но…но как потом Вахид поверит в беременность, если я с ним не сплю. Он не обращает внимание на меня, не зовет к себе. Как?
– Я сделаю для тебя зелье. Оно затмит его разум…и он возьмет тебя. Твоей задачей будет лишь найти способ ему это зелье дать. Он проведет с тобой такую ночь, что и сам ее запомнит надолго, а утром…утром хоть и не поверит в то, что произошло увидит тебя рядом с собой в постели. Этого будет достаточно, чтобы потом он был точно уверен, что ты ждешь его ребенка!
Гульнара, тяжело дыша смотрит на ведьму. Ее красивые карие глаза, вспыхнули надеждой и в то же время страхом.
– А… а если будет девочка?
– У тебя будет мальчик. Это я могу тебе гарантировать…Сделай так, как я говорю.
– Но я могу родить девочку.
– Повторяю у тебя БУДЕТ мальчик. БУДЕТ. Поверь… я знаю, что говорю. Я ЭТО вижу. Он непременно БУДЕТ. Сын Императора Вахида.
– Если ты это сделаешь… если у меня и правда родится сын я озолочу тебя, я достану для тебя столько пыли, если мальчик у меня родится и…
– У тебя БУДЕТ мальчик!
Еще раз подчеркнула ведьма и увидела, как засветилось счастьем лицо Гульнары, как его озарила улыбка.
– Не спеши радоваться. Прежде чем я дам тебе ключ от охотничьего домика, укажу дорогу к нему и приготовлю зелье ты поклянешься мне на крови, что какой бы ни была цена за это – ты ее заплатишь! Возможно, эта цена станет слишком высокой.
– Если я рожу сына императору, что может омрачить это счастье? Проси все что угодно, ведьма!
– Когда у тебя будет сын тебе придется пожертвовать самым дорогим…Будь готова принести огромную жертву на алтарь твоего правления помимо физической платы мне…которая тоже будет не маленькой.
– Я согласна на любую!
– Давай сюда руку!
Гульнара протянула ладонь, и ведьма полоснула по ней ножом. Женщина охнула, а она выдавила капли крови во флакончик и закрыла его крышкой.
– Это для зелья. Смотри – передумаешь, пожалеешь и все рухнет. Останешься ни с чем.
– Не передумаю…Ты сказала, что поможешь найти того кто захочет…того, кто со мной согласится быть.
– Ты хотела сказать захочет тебя трахать? Есть такие. Но из многих подойдет только один. Ранар смотрит на тебя плотоядно, смотрит так словно сожрать готов. Он слаб, склонен пойти на соблазн. Замани его в тот дом…Подойди… я скажу когда.
Ведьма приложила ладони к животу Гульнары, провела ими по паху, надавила на лобок.
– Да, числа пятнадцатого сможешь зачать. Тебе надо провести с ним несколько ночей. Желательно три до и три после овуляции.
– Неделю? Я не вытерплю!
– Вытерпишь! На кону твоя жизнь, твоя власть и твое счастье! Вытерпишь! Мы женщины и не такое способны терпеть! После придешь ко мне, чтоб я убедилась, что зачатие состоялось.
– Потом мы убьем Ранара?
– Вначале он еще кое-что для нас сделает, а потом нужно будет его убить!
– Как? Это стая Вахида, его человек! Я вообще не представляю…
– Представишь. Я скажу, что нужно делать и не торопиться. Возьми его крепко за яйца и держи так, чтоб он на все был согласен ради тебя.
– А… а что делать с этой? Если она тоже понесет? Если…
– Я сказала, что вижу твое будущее. Я сказала, КАК сделать то, о чем ты мечтаешь. А твою соперницу мы уберем…
– Как? Вахид от нее без ума! Голову потерял!
– И это нам на руку. Чем сильнее страсть, тем сильнее ревность и ненависть. Он уничтожит ее сам. Собственноручно. Вначале выполни то, что я сказала… а потом я направлю тебя дальше. НО! За это мало красной пыли! За это ты добудешь для меня кое-что другое.
– Что именно?
– Ты войдешь в склеп и достанешь из тайника деусталы.
– ЧТО? Ты совсем обезумела, старуха?
– Нет…я знаю, что тебе по силам выкрасть ключ и достать для меня камни.
– Как я это сделаю?
– Когда попадешь в спальню Вахида найдешь и кристалл, который откроет дорогу в тайник.
– Если кто-то обнаружит пропажу…ооооо такую пропажу. Меня не просто казнят. Моя смерть будет ужасной. Вместе со мной казнят и моих дочерей и всю мою родню!
– Я дам тебе поддельные камни…долгое время никто не узнает о пропаже. А когда узнают тебя не заподозрят. Запомни…уже через два дня ты должна лечь с Ранаром.
– Если ты погубишь меня, я утяну тебя за собой. Клянусь! Твоя смерть будет страшной!
– Нет…– зашипела ведьма и приблизила свое старое лицо к лицу Гульнары, – наоборот, если ты передумаешь, то смерть покажется тебе раем.
Женщина отшатнулась и в ее карих глазах блеснул страх, потому что на долю секунды она увидела истинное лицо старухи.
***
– Ты высоко взлетела, смертная фаворитка.
Роксана села напротив меня и слуга принес ей чашку с дымящимся травяным чаем. Запах донесся до меня и раздразнил своим невероятно насыщенным оттенком свежести и лесных ягод. Королева-мать одета в красивое длинное зеленое платье, ее волосы уложены в невероятную прическу, которая на первый взгляд кажется незамысловатой. На руках поблескивают золотые браслеты, тяжелое изумрудное колье украшает ее длинную шею. Мать Вахида очень красивая и ей можно дать от силы лет тридцать и то только потому, что у нее такие взрослые дети.
– На все только воля моего Императора.
Смиренно сказала я и поклонилась архбаа, а потом поцеловала ее руку. Теперь мне можно было это делать, а не целовать носки ее туфель. Мать Вахида поторопилась забрать у меня руку. Она снисходительно улыбнулась.
– Уроки идут тебе на пользу. Ты заговорила как подобает девушке нашего круга. Не все решают императоры… А точнее многое решают не только они. Как проходят твои уроки по изучениям законов нашего клана? Массата преподает тебе их?
С недавнего времени со мной много занимались. Весь мой день был расписан по часам. Язык, этикет, своды законов, танцы, игра на музыкальных инструментах. Я старалась во всем быть лучшей, чтобы мой Император мной гордился, чтобы никто не мог пожаловаться на меня. Я допоздна учила уроки и шла всегда впереди программы.
– Да, конечно. Каждый день мы изучаем новый свод правил. Сейчас я ознакомилась с разделом о положении эскам в клане и мне многое стало понятно.
– Как интересно, не правда ли? Эти законы прописаны дедами наших дедов. Им тысячи и тысячи лет. Когда я учила их мне было восемь лет. С тех пор я повторяла их каждый год. Ведь меня готовили в гарем Великого императора клана. Отца Вахида.
Каждый раз, когда я говорю с ней мне кажется…хоть она и учтива со мной, есть подвох. Есть некий скрытый враждебный смысл в ее словах. Она хочет принизить меня хоть и пытается это скрыть. Но недостаточно. Она хочет, чтоб я понимала – меня не любят. Меня терпят. И только до тех пор пока я интересна ее сыну.
– Ты еще не дошла до свода правил, написанных для фавориток, но я хочу рассказать тебе о них, чтоб ты знала. Мне кажется, было бы нечестно скрывать от тебя такую важную информацию и ждать пока ты дойдешь до нее на уроках. Особенно учитывая, как часто ты входишь в покои императора. Или…скажем даже не выходишь из них.
Стало неприятно и появилось странное предчувствие, что то, что я узнаю мне не понравится. Зато очень нравится ей. Потому что зеленые глаза Архбаа заблестели и она не могла скрыть на лице искреннего триумфа.
– Почту за честь, если сама Великая архбаа расскажет мне о правилах. Узнать из первых уст самой важной женщины в жизни моего Повелителя это невероятная милость для меня.
Лесть ей понравилась. Я видела. Роксана была очень на нее падка. Айше рассказывала мне об этом. Она вообще о многом мне рассказывала…но, видимо, все же не обо всем.
– Фаворитка – это почетное звание и добиться его очень сложно. У Императора сотни наложниц. Они самые красивые, образованные, они из знатных семей. Все они потенциальные матери его детей. Чем больше сыновей у императора, тем прочнее род и фамилия, тем сильнее клан. Ты же знаешь кто мы…
Кивнула и замерла, внимая каждому ее слову.
– Так вот такими, как мы становятся не все. Обращения запрещены законами, которые прописаны не только в нашем клане, а намного вышестоящими существами.
Когда она так говорила в моем теле возникал трепет. Каждый раз при понимании и осознании того, что они – НЕ ЛЮДИ. И не только они. Этот мир полон таких. Только мы, смертные, живем за завесой своей фальшивой реальности и не видим дальше придуманных и навязанных нам шор на глазах. Скажи я кому-то, что стала любовницей оборотня меня бы отправили в психушку.
– То есть фактически стать одной из нас никто и никогда не сможет поэтому с самых древних времен наши мужчины искали лишь себе подобных. Лишь тех, кто является полукровками и имеет в себе кровь ликана. С тобой вышло все по-другому. Так вот…самый главный момент – фаворитке смертной никогда не отдают рожденного ею сына. Его растят и воспитывают только члены стаи.
С каким триумфом она это сказала с какой нескрываемой радостью. Вздернула подбородок и даже губу закусила.
– Почему? – наверное это был глупый вопрос.
– Потому что ему нечему учится у смертной ты для него еда. Он загрызет тебя едва ощутит голод. Но это самое несущественное…Просто к сыну императора не имеет права прикасаться простая смертная. Даже если она фаворитка.
Последний удар и она просто горда собой. Отпивает чай и улыбается.
– За все в этой жизни приходится платить.
– А если родится девочка?
– Девочка…она наследует кровь матери. Поэтому рождается простой смертной и даже не носит имени своего отца. Живет при дворце…но в отдельных покоях до самой смерти. Но так как смертных фавориток не было у наших императоров очень давно, а можно сказать и никогда, то я не знаю какая участь может ожидать такого ребенка. Ладно. Я прикажу, чтобы с тобой изучили все, что касается именно прав фавориток при гареме. А потом все остальное. Хорошего тебе дня…Лана.
Она ушла царственной походкой, а я ощутила, как на глаза наворачиваются слезы. Но я не теряла надежды. Я хотела спросить об этом у своего мужчины. Пусть он скажет мне, что это и правда так.