Все в его поцелуе Куин Джулия

– Просто помолчите.

– Но...

Он приложил палец к ее губам.

– Сделайте одолжение и не говорите больше ни слова. К его удивлению, она подчинилась.

Какое-то мгновение он просто на нее смотрел. Это было такой редкостью, что она молчала, что на ее лице ничего не двигалось, что она не говорила, не высказывала свое мнение. Гарет смотрел на нее, вспоминая, как взлетали ее брови, а глаза широко открывались, когда ей поневоле приходилось молчать. Он наслаждался ее горячим дыханием на своем пальце.

А потом не выдержал и поцеловал ее.

Он обнял ладонями ее лицо и накрыл своим ртом ее губы. В прошлый раз он был голоден и смотрел на нее, как на запретный плод, как на единственную девушку, которой ему, по мнению отца, никогда не видать. Теперь он все сделает правильно. Этот поцелуй будет их первым поцелуем. Таким, который запомнится.

Ее губы были мягкими, нежными. Он ждал, что она вздохнет, что ее тело обмякнет. Он не возьмет, пока она не даст понять, что она готова отдать.

Гарет совсем легко провел губами по ее рту, только чтобы почувствовать кожу ее губ, жар ее тела. Он пощекотал ее языком, и она разомкнула губы.

Она вернула ему поцелуй. Это была дьявольская смесь невинности и опыта. Невинный – потому что она явно не осознавала, что делает. Опытный – потому что, несмотря на это, она свела его с ума.

Гарет углубил поцелуй, одновременно скользнув руками по всей длине ее спины. Потом прижал Гиацинту к себе, уперев в нее свою затвердевшую плоть. Это было безумием. Они стояли в гостиной ее матери, в трех дюймах от двери, которую в любой момент кто-нибудь мог открыть. Например, ее брат, который без сожаления разорвет его на части. И все же Гарет не мог остановиться. Он хотел ее. Всю. Да поможет ему Бог – сейчас.

– Тебе нравится? – прошептал он ей на ухо. Он почувствовал, как она кивнула, и взял в зубы мочку ее уха. – А это тебе нравится? – Он обхватил рукой ее грудь.

Она снова кивнула:

–Да.

Гарет не смог удержаться от улыбки и просунул руку вовнутрь ее пальто, так что между его рукой и ее телом оставалась лишь тонкая ткань ее платья.

– А это тебе понравится еще больше, – сказал он, проведя ладонью по ее груди, так что у нее затвердели соски.

Гиацинта еле слышно застонала, и он позволил себе еще больше – схватил пальцами сосок и начал его сжимать и разжимать до тех пор, пока девушка опять не застонала, а ее пальцы не впились ему в плечи. В постели она будет хороша, подумал он. Она не будет знать, что делает, но это не будет иметь значения. Она скоро научится, а он будет с наслаждением учить ее. И она будет принадлежать ему.

Ему!

А потом, когда его язык снова проник внутрь ее рта, он подумал: «А почему бы и нет?»

Почему не жениться на ней? Почему не...

Он отпрянул. Некоторые вещи надо решать на свежую голову, а одному Богу известно, что сейчас, когда он целует Гиацинту, он не может рассуждать здраво.

– Я что-то сделала не так?

Он покачал головой, не в силах выдавить ни слова.

– Тогда поч...

Тогда почему не жениться на ней? Все этого хотят. Его бабушка намекает ему на это уже больше года, а ее семья в этом смысле не деликатнее кувалды. Более того, Гиацинта ему в общем-то нравится, чего он не может сказать про большинство женщин, с которыми он познакомился за свою холостую жизнь. Конечно, она почти все время сводит его с ума, но она все равно ему нравится.

К тому же становилось все яснее, что ему не удастся долго не распускать руки. Еще один такой день, как сегодняшний, и ее репутация будет загублена.

Гарет уже представлял, как это будет. Не просто их двоих, а всех – ее семью, свою бабушку. Своего отца.

Гарет чуть было не засмеялся вслух. Как это здорово! Он может жениться на Гиацинте – и эта мысль все больше им овладевала – и в то же время натянуть нос барону. Это его убьет. Это точно.

Но надо все сделать, как полагается. В своей жизни он не всегда поступал так, как предписывали приличия, но есть ситуации, когда мужчина должен поступать как джентльмен.

Гиацинта это заслужила.

– Мне надо идти, – пробурчал Гарет и поднес ее руку к губам, прощаясь.

– Куда? – вырвалось у неё. Ее глаза все еще были затуманены страстью.

Это ему понравилось. Понравилось, что он одурманил ее, сбил с толку, лишил самообладания.

– Мне нужно кое о чем подумать и кое-что сделать.

– Но... что?

– Скоро узнаете.

– Когда?

– У вас сегодня слишком много вопросов.

– Их бы не было, если бы вы сказали что-либо, что имеет смысл.

– До следующего раза, мисс Бриджертон, – пробормотал Гарет и вышел в коридор.

– Когда же? – донесся до него полный отчаяния голос. Он смеялся все время, пока не вышел на улицу.

Час спустя, в холле Бриджертон-Хауса. Наш герой, по-видимому, решил не терять времени.

– Виконт сейчас вас примет, мистер Сент-Клер.

Гарет шел за дворецким в отдельную часть дома, о существовании которой он и не подозревал во время своих немногочисленных визитов в Бриджертон-Хаус.

– Он в своем кабинете, – пояснил дворецкий.

Это было подходящее место для встречи. Лорд Бриджертон будет чувствовать себя хозяином положения в своей святая святых.

Когда пять минут назад Гарет постучал в парадную дверь дома, он не сообщил дворецкому о цели своего визита, но не сомневался, что брат Гиацинты, могущественный виконт Бриджертон, был прекрасно осведомлен о его намерениях.

Иначе зачем Гарет явился бы в дом? Раньше у него никогда не было причины, а после знакомства с семьей Гиацинты – по крайней мере с некоторыми ее членами – он был уверен, что ее мать уже встречалась с ее братом и обсуждала возможность его брака с Гиацинтой.

– Мистер Сент-Клер. – Виконт встал из-за письменного стола навстречу Гарету. Это был многообещающий жест, поскольку этикет не требовал, чтобы виконт вставал. Это было свидетельством уважения к пришедшему.

– Лорд Бриджертон, – сказал Гарет, кивнув. У брата Гиацинты были такие же, как и у нее, каштановые волосы, но на висках уже появилась седина. Он был высокого роста и, очевидно, намного старше Гиацинты, но выглядел прекрасно. Не хотелось бы встретиться с ним на боксерском ринге, промелькнуло в голове у Гарета, или на дуэли.

Виконт указал на большое, обитое кожей кресло по другую сторону письменного стола.

– Прошу садиться.

Гарет сел, стараясь держаться спокойно и не барабанить нервно по подлокотнику. Ему еще не приходилось делать такого прежде, и он сильно нервничал. Но он должен был казаться спокойным и собранным. Гарет не думал, что ему откажут, но ему хотелось пройти эту процедуру, не теряя достоинства. Если он женится на Гиацинте, то будет встречаться с виконтом до конца жизни, так что надо постараться, чтобы глава семьи Бриджертон не считал его дураком.

– Полагаю, вы знаете, почему я здесь.

Виконт, сев обратно за свой письменный стол, слегка наклонил голову в сторону и сцепил пальцы.

– Если вы более ясно выразите ваши намерения, это избавило бы нас обоих от возможного замешательства, – сказал он.

Брат Гиацинты не собирался облегчать ему задачу. Но это не имело значения. Гарет поклялся себе, что сделает все по правилам и не позволит себя запугать.

Он встретился взглядом с виконтом и сказал:

– Я хочу жениться на Гиацинте. – Поскольку виконт молчал, Гарет поспешно добавил: – Э... разумеется, если она согласится выйти за меня замуж.

Выслушав его, виконт выдохнул. Это было больше похоже на вздох – усталый, искренний вздох, так что Гарету показалось, что виконт «сдулся» прямо у него на глазах. Это было удивительно. Гарет не раз встречался с виконтом и был знаком с его репутацией. Это был человек с сильным характером, никогда не терявший самообладания.

Его губы двигались, и если бы Гарет был более подозрительным человеком, он бы подумал, что виконт сказал: «Спасибо тебе, Господи». Поскольку при этом виконт возвел глаза вверх, это было самым вероятным толкованием его возможного высказывания.

А потом, пока Гарет пытался осознать произошедшее, лорд Бриджертон с силой ударил ладонями по столу и, посмотрев Гарету прямо в глаза, произнес:

– Она выйдет за вас. Я убежден, что выйдет. Это было не совсем то, чего ожидал Гарет.

– Простите?

– Мне надо выпить, – заявил виконт, вставая. – Надо же отпраздновать, не так ли?

– Э...да?

Лорд Бриджертон взял с полки хрустальный графин.

– Нет, – сказал он себе, ставя графин на место, – надо что-нибудь получше. – Он повернулся к Гарету, и в его взгляде появилось что-то странное, какой-то сумасшедший свет. – Вы согласны?

– Э... – Гарет не понимал, что происходит.

– Да, самое лучшее, – твердо сказал виконт. Он сдвинул в сторону несколько книг и вынул из глубины бутылку старого коньяку. – Приходится прятать, – пояснил он, наливая коньяк в два хрустальных стакана.

– От слуг?

– От братьев. – Он протянул Гарету стакан. – Добро пожаловать в семью!

Гарет взял коньяк. Как легко все обернулось, подумал он! Если бы виконт сейчас извлек откуда-нибудь необходимую для заключения брака лицензию и в кабинете появился викарий, Гарет ничуть не удивился бы.

– Спасибо, лорд Бриджертон, я...

– Вы должны называть меня Энтони. Мы же будем с вами братьями.

– Энтони, – повторил Гарет. – Я просто хотел...

– Это чудесный день, – бормотал Энтони. – Просто чудесный день. У вас есть сестры?

– Нет.

– У меня их четыре. – Он отпил по крайней мере треть стакана. – Четыре! Теперь я их всех сбыл с рук. Наконец-то! – У него был такой вид, что он вот-вот пустится в пляс. – Я свободен.

– У вас ведь есть дочери? – не удержавшись, напомнил Гарет.

– Всего одна, и ей только три года. У меня впереди еще много лет, прежде чем мне придется снова пройти через это. Если повезет, она примет католичество и станет монахиней.

Гарет поперхнулся коньяком.

– Хороший, не правда ли? Возраст – двадцать четыре года.

– Я уверен, что еще никогда не глотал ничего более древнего.

– А теперь, я уверен, вы хотите обговорить со мной брачный контракт.

На самом деле как раз о нем Гарет и не думал, что было странно для человека не слишком обеспеченного. Он был настолько поражен своим скоропалительным решением жениться на Гиацинте, что ему и в голову не приходили мысли о практической стороне дела.

– Всем известно, что в прошлом году я увеличил ее приданое. Я этого не изменю, хотя надеюсь, что это не главная причина, почему вы приняли решение жениться на Гиацинте.

– Конечно, нет, – вспыхнул Гарет.

– Я так и думал, но полагается спросить.

– Вряд ли кто-либо признается в этом.

– Хочется думать, что я достаточно хорошо умею читать выражение лица человека, чтобы понять, когда он врет.

– Разумеется, – ответил Гарет.

Но виконт, по-видимому, не обиделся.

– Значит, так. Ее приданое... – Энтони вдруг замолчал и покачал головой.

– Милорд?

– Извините, я что-то сегодня не в себе.

– Конечно, – пробормотал Гарет, поскольку это была единственно возможная реакция в данной ситуации.

– Я думал, что этот день никогда не настанет. У нас были предложения, но ни одно из них мне не понравилось. Я уже начал отчаиваться, что никакой приличный мужчина не захочет на ней жениться.

– По-моему, вы недооцениваете свою сестру.

– Вовсе нет. – Энтони улыбнулся. – Но я не слеп и вижу ее... э... необычные качества. – Он встал, и Гарет понял, что виконт пользуется своим ростом для запугивания. Он также понял, что не следует неверно истолковывать ту легкость, с которой виконт согласился выдать за него Гиацинту. Это был опасный человек, или по крайней мере мог быть опасным, когда хотел, и Гарету не стоило об этом забывать.

– Моя сестра Гиацинта – это приз, награда. Вам следует это помнить, и если вам дорога ваша шкура, вы будете относиться к ней как к сокровищу. Она и есть сокровище.

Гарет промолчал. Еще не время вмешиваться, решил он.

– Но хотя Гиацинта и награда, – сказал Энтони и медленными шагами человека, осознающего свое могущество, прошелся по кабинету, – с ней нелегко. Я первый готов в этом признаться. Не так уж много мужчин могут сравняться с ней по уму, и если она окажется связанной брачными узами с мужчиной, который не оценит ее... индивидуальность, она будет несчастна.

Гарет все еще молчал, но не отвел от виконта взгляда.

– Я дам свое согласие на брак с вами, но вы еще раз хорошенько подумайте, прежде чем поговорите с ней.

– Я не понял. – Гарет встал.

– Я не расскажу ей о нашем разговоре. Вам решать, готовы ли вы сделать окончательный выбор. Если нет... – Виконт пожал плечами. – В таком случае она ничего не узнает.

Интересно, подумал Гарет, скольких виконт отпугнул таким манером? Может быть, поэтому Гиацинта до сих пор не замужем? Ему бы надо радоваться, потому что теперь она достанется ему, но все же... Понимает ли она, что ее старший брат безумец?

– Если вы не сделаете мою сестру счастливой, – продолжал Энтони Бриджертон, и по его пристальному взгляду Гарет понял, что его мысль о безумии виконта не была безосновательной, – то и вы не будете счастливы. Я сам об этом позабочусь.

Гарет хотел было сразить виконта язвительным ответом – мол, хватит запугивать его своим ростом и величием. Но как только он собрался оскорбить своего будущего шурина – возможно, с необратимыми последствиями, – у него выскочила совсем другая фраза:

– Вы ее очень любите, не так ли? Энтони нетерпеливо фыркнул:

– Конечно, я ее люблю. Она моя сестра.

– Я любил своего брата, – тихо сказал Гарет. – Кроме моей бабушки, это был единственный на свете близкий мне человек.

– Значит, вы не собираетесь улаживать отношения с вашим отцом?

– Нет.

Энтони больше не задавал вопросов. Он просто кивнул и сказал:

– Если вы женитесь на моей сестре, у вас будет большая семья – все мы.

Гарет вдруг потерял дар речи. Но таких слов, чтобы выразить то, что он почувствовал, у него не нашлось.

– В радости и в горе, – с легким смешком сказал виконт. – И уверяю вас, вы очень часто будете мечтать о том, чтобы Гиацинта была подкидышем, оставленным на чьем-либо пороге, и не имела родственников.

– Нет, такого я никому бы не пожелал.

В комнате на минуту воцарилась тишина, а потом виконт спросил:

– Хотите чем-либо поделиться о нем со мной? Холодок пробежал по спине Гарета.

– О ком?

– О своем отце?

– Нет.

– Он постарается причинить неприятности?

– Мне?

– Гиацинте.

Гарет не смог соврать.

– Может быть.

Это было самое страшное. То, от чего он не мог заснуть ночью. Гарет не имел ни малейшего представления о том, что барон может сделать. Или сказать.

Или что почувствуют Бриджертоны, если узнают правду.

В этот момент Гарет понял, что должен сделать две вещи. Во-первых, как можно скорее жениться на Гиацинте. Она и ее мать наверняка захотят устроить пышную свадьбу, которая потребует месяцы на подготовку, но ему придется быть непреклонным и настоять на немедленном бракосочетании.

А во-вторых, в порядке подстраховки надо сделать так, чтобы Гиацинта не смогла отказаться выйти за него, даже если его отец раскроет тайну его происхождения.

Придется ее скомпрометировать. И как можно скорее.

Оставался еще итальянский дневник. Если Изабелла знала правду и написала о ней в дневнике, Гиацинта может узнать его тайну и без вмешательства барона.

Хотя Гарет не слишком беспокоился о том, что об этом узнает Гиацинта, важно, чтобы это случилось уже после свадьбы. Или после того, как он ее соблазнит.

Гарет не любил, когда его загоняли в угол. И ему не нравилось, когда приходилось обороняться не совсем честными методами.

Но это... Это будет чистым наслаждением.