Лабиринт простых сложностей Романова Галина
– Выпью кофе в отделе, – сказал Дима, осторожно подталкивая Верочку к выходу.
– Пустой кофе? На голодный желудок? – ужаснулась она, не торопясь выходить из квартиры, тщательно укладывая кудряшки перед зеркалом. – Давай, я тебе оформлю доставку в отдел?
– Не надо! – чуть резче, чем полагалось, отреагировал Дима.
Вообще-то надобности ехать в отдел не было никакой. Он мог войти с домашнего компьютера в свою рабочую электронную почту и просмотреть прикрепленный файл с записями с камер. Ему их переслали еще в самом начале расследования. И он их, разумеется, не удалил. Они так и висели в почте. Но…
Но уехать из квартиры следовало немедленно. Верочка могла предложить остаться в его доме и начать готовить сюрприз, которого он точно не жаждал. Он будет сидеть за компьютером, а она – сновать в его кухне, греметь посудой и, не дай бог, петь!
– Пока, – улыбнулся он ей скупо, придерживая дверь ее машины, помогая усесться за руль. – Я позвоню.
– А мы что же, сегодня не увидимся? – ее губы снова вспухли от обиды.
– Вряд ли, – он смел с лица улыбку. – Очень занят. Извини. Завтра на работе увидимся.
– А если я приеду к тебе вечером?
– Нет! – получилось даже чуть испуганно, чего он не хотел. – Извини, но на сегодня у меня планы.
– Планы? Без меня? – голубые глаза заслезились. – Мы же с тобой…
– Вера! – оборвал он ее грубым окриком, наклонился к ней через автомобильную дверь и прошипел: – Нет никаких «мы»! У нас с тобой был просто секс, пойми! Просто секс, и все!
– Но ты же сам…
– Нет, Вера! Это ты сама! Приехала ко мне сама в половине двенадцатого ночи. Сама разделась прямо у порога. Сбросила платье, помнишь? А под ним у тебя ничего! И я среагировал, так бывает. Потому что я мужчина. А ты, Вера, голая женщина.
Он наблюдал, как загорается огнем ее белая кожа на щеках, груди и полуоткрытых плечах, как выбегают из глаз первые мелкие слезинки. Понимал, что должен заткнуться. Сейчас же, немедленно! Но не мог остановиться, наговаривая все больше обидных слов.
– Ты поняла меня, Вера? – оборвал он свою обличительную речь.
Она молча мотнула головой. Губы ее дрожали. Она, кажется, еле сдерживала рыдания.
– Если тебя устраивают такие отношения – пожалуйста, – решил он немного смягчить удар. – Если нет, то извини. Я не готов сейчас ни к чему серьезному. Ни к чему совместному, включая выезды за город и походы в кино. Все. Я на работу.
Деревянной походкой он пошел к своей машине. Он слышал, как она все же заплакала в голос. Но не обернулся и не попытался утешить. Или сейчас, или никогда. По опыту близких друзей знал, как могут затянуть подобные навязанные отношения. Это как попасть в трясину!
Сначала пытаешься быть вежливым, потом ты нехотя строишь совместные планы на ближайший совсем не долгожданный отпуск, и вот ты уже ты с ней под руку в ЗАГСе.
Так было с одним из его друзей. В браке тот уже лет пять, и все эти годы мечтает сбежать от своей супруги. Потому что…
– Я тебя не люблю, – прошептал Дима, выезжая со стоянки и наблюдая в зеркало заднего вида, как Верочка заводит машину. – И не полюблю, это точно…
Он взял кофе в автомате на этаже управления. Отыскал в ящике стола конфету, завалявшуюся не пойми с каких времен. И сразу включил компьютер.
Записи он просмотрел вдоль и поперек, что называется, раз десять. Не было на них Золотова. Ни за час, ни за два до убийства. И после убийства он тоже не выходил из подъезда.
– Да? – разочарованно протянула Хмельнова, когда он ей позвонил. – Жаль… Такая версия рассыпалась, не успев заматереть.
Он даже спрашивать не стал, что такого мудрого пришло его начальнице в голову в воскресный полдень.
– Слушай, капитан, может, ты тогда доедешь до диспетчерского пункта такси, а? Раз уж все равно твой выходной растерзан мною.
Хорошо, что осознавала. Он чуть не фыркнул.
– Туда зачем? – уточнил он на всякий случай, потому что был уже там дважды.
Первый раз нужного ему диспетчера на месте не оказалось. Во второй раз он с ней беседовал, но без толку. Что опять?
– Понимаешь, капитан, какая-то ерунда получается с этим звонком, – с тяжелым вздохом принялась объяснять ему Хмельнова. – Диспетчер сказала тебе, что вышла ошибка со звонком. Но какая, она не уточнила. Она позвонила, и что? Почему на этот номер? Кто-то от имени Сахаровой заказал такси? Или позвонили ей?
– Но Сахарова приняла звонок, не набирала номер, – возразил Дима.
– Во-от… – протянула Хмельнова загадочно. – Как думаешь, капитан, сколько может продлиться ошибочный телефонный звонок?
– Секунд тридцать-сорок максимум.
– Во-от! – голос начальницы сделался почти зловещим. – А Сахарова говорила с абонентом несколько минут. Вопрос: как такое возможно?
– Как? – растерялся он.
И снова обругал себя: просмотрел, не обратил внимания. И все почему, попытался он тут же себя оправдать. Потому что убийца с ножом в руке стояла над телом. Чего огород городить? И начальство не позволило бы, начни он лишние телодвижения совершать.
– Получается, диспетчер такси не отключилась, а Сахарова, воспользовавшись ситуацией, начала нервировать соперницу? Может такое быть, капитан?
– Да. Может, – он даже головой закивал, настолько предположение показалось ему логичным.
– Нет, капитан, не может, – со вздохом ответила Хмельнова – как по щеке его ударила. – Потому что подозреваемая Новикова отчетливо слышала мужской голос в трубке. И подумала, что это ее любимый звонит сопернице. В самом деле звонит он.
– Как такое возможно? – пробормотал он задумчиво.
– Технически возможно, как мне тут объяснили, – со странным теплом вдруг проговорила Хмельнова. – Но для этого нам точно надо знать, что именно совершала с телефоном диспетчер такси. Съезди…
Ага! Щас! Он уже мотался на другой конец Москвы без толку. Проторчал в пробках, напсиховался только. Он лучше позвонит. Хвала господу, девушка-диспетчер сразу ответила и сразу поняла, о чем идет речь.
– Я тут долго думала и вспоминала после вашего визита к нам, – отозвалась она на его вопрос. – И даже просила журнал звонков поднять, чтобы понять, как такое вообще было возможно. И странное дело вышло…
– Насколько странное?
– Позвонили в тот момент точно нам. Входящий был вызов. Голос мужчины, это сто процентов. Что-то бормотал, будто говорил с кем-то параллельно. Потом произнес, что ошибся. И тут пошел странный такой фон. Какой-то визг компьютерный. Как, знаете, когда в телефоне фонит?
– Ага. Знаю.
– Я телефон отключила. А потом, помню точно, через несколько минут снова включилась. Потому что он словно умер, в смысле телефон, такого не бывало. У нас они не умолкают. Так вот, я включаю, а там снова все тот же фон. Минут пять, наверное, такая ерунда была. Потом снова заработало все, как прежде. В смысле звонок за звонком пошел. – Девушка помолчала и вдруг спросила: – Я вам помогла?
– Да. Спасибо.
– Получается, кто-то позвонил в службу такси и подключился к номеру, позвонив с него Сахаровой? – спросил он у Хмельновой, тут же доложив: – Умно, скажу я вам.
– И еще как умно, – уныло отреагировала Хмельнова, и тут же голос ее опять сделался мягким и нежным. – Мне тут подсказывают, что отследить, откуда звонили, практически невозможно. Но!.. Нужен навык, аппаратура. Просто так, с мобильного, не сотворишь подобный трюк.
И не отследишь, подумал Дима. Тот, кто выманил Сахарову из квартиры, хитер и изобретателен. Убийство было преднамеренным, сомнений больше нет. И мотив для него должен быть весьма серьезным. Иначе зачем это все?
Глава 12
Его подбородок навис над тарелкой с макаронами, плавающими в растительном масле. Ложка застыла в воздухе. Он не был голоден. И макароны не любил в принципе. Но чем-то надо было питаться, чем-то калорийным, способным утолить голод часа на три-четыре. На мясо денег не было. Картофель он тоже не всегда мог себе позволить. А дешевые макароны подходили. Подобной порции, которая теперь не лезла в рот, хватало до перерыва, когда их на стройке кормили комплексными обедами. Ужинал он снова макаронами. Иногда с кабачковой икрой. Иногда с соусом. Чаще так же, как теперь, заправлял растительным маслом.
Игорь зачерпнул ложкой макароны, сунул в рот, принялся жевать.
Во что превратилась его жизнь?! Как он мог до такого докатиться? И из-за чего? Из-за кого? Из-за малолетней шлюхи!
– Она уже родилась шлюхой, – пытался он убедить в этом следователя, который вел его дело. – Вот увидите, что она не оставит своего занятия. Она продолжит скатываться вниз. И не важно, кто совратит ее первым…
Первым попытался быть он. Хвала Небесам, он переволновался, и у него ничего не вышло в тот момент. Иначе он сейчас ел бы макароны из другой тарелки в другом месте. Как ему удалось выпутаться из этой грязной истории, он до сих пор так и не понял. Трепали, трепали его. Закрывали даже на трое суток. Проводили массу экспертиз, анализов. А потом вдруг – раз, и отступили. Будто и не было этой паскудной ситуации. Полиция от него отстала. Жена выставила из дома. И на этом все закончилось. Его стабильная, хорошая жизнь в том числе. Он лишился хорошей работы, уважения в обществе, семьи. Перестал себя ощущать нормальным человеком.
– Ты мне мерзок, – призналась ему жена при их последней встрече в городском парке, куда он ее еле уговорил прийти. – Я тобой брезгую!..
И ушла, оставив его плачущим на узкой деревянной скамейке, которую забыли выкрасить, потому что пряталась она в кустах. Они с женой на ней тоже прятались. Вернее, жена пряталась. Потому что ей было стыдно появляться с ним на людях.
Несколько раз, пытаясь наладить с ней хоть какое-то подобие отношений, он натыкался на такую тихую ненависть, что отступил. Решил уехать из города. Но перед отъездом все же завернул в отделение полиции, чтобы поговорить со следователем, который вдруг резко поменял к нему отношение: с презрительного до сочувственного.
– Я хочу знать, что случилось?
– В каком смысле? – не понял тот, рассматривая бывшего фигуранта равнодушно и лениво.
– Почему вдруг от меня отстали?
– А вы не рады? – ухмыльнулся тот недоуменно.
– Рад, конечно… И все же?
– Потерпевшая и ее родители забрали заявление о ваших домогательствах. Попросили замять это дело как можно скорее.
– Даже так? И в чем же причина?
Он ничего не понимал.
– Не знаю, – пожал плечами следователь и неожиданно, наклонившись к нему, сообщил доверительным тоном: – Но у меня есть несколько вариантов.
– И каких же?
– Первый – потерпевшей стало стыдно за свои действия, и она опомнилась, перестав вас обвинять в домогательствах. Всем же известно, господи, что она вас активно соблазняла. А не вы ее.
Он почти весело фыркнул. За что Игорю тут же захотелось дать ему в зубы. Его жизнь искалечена, а ему, сука, смешно!
– Вторая причина? – с нажимом спросил он.
Следователь перестал смеяться.
– Отсутствие у вас больших денег. Ведь не секрет, что вы могли бы откупиться почти сразу. И не было бы подобной шумихи. И все были бы довольны и счастливы. И…
– Но они запросили десять миллионов рублей! У меня не было и нет таких денег.
– Это явилось второй причиной, – согласно кивнул тот. – Ну и, наконец, третья и самая маловероятная причина – это ваша жена.
– Жена?!
Он почувствовал в тот момент, как его лицо вытягивается. Даже кожа на скулах заныла.
– Да. Она могла вступить в преступный сговор с этой малолеткой. Ну… Чтобы та вас соблазнила, чтобы жена могла оформить с вами развод.
– Но зачем так витиевато?! Если собралась разводиться, разводилась бы просто, как все нормальные люди!
– Ага, и дом тогда пополам? А так он только ей и детям остался. А вам там места нет, хотя он ваш по закону. Вы не представляете, сколько сейчас стоит недвижимость в том месте. Резко выстрелила в цене в силу того, сколько планируется инвестировать в наш город.
– Я бы и так, разведись она со мной, оставил им дом.
– Да? Даже если бы узнали, что у нее роман с ее новым начальником, приехавшим к нам из Москвы? – усомнился тогда следователь.
– У моей жены роман?! Это… Это неправда!
– Поживем – увидим…
Он пожил и увидел. Жена садилась в дорогую иномарку, выходя с работы. Не один и не два раза, а каждый вечер. И детей своих, которые отказались знать его, видел в этой машине. А потом наблюдал за ними сквозь окна кафе. Там у них состоялся почти семейный ужин. Все были веселы и, наверное, счастливы – и его жена, и дети, и лощеный хлыщ, суетившийся сверх всякой меры.
В общем, причин лишить его нормальной жизни неожиданно обнаружилось очень много. Искать истинную он не стал. Просто уехал из города, в котором похоронил свое счастье, в Москву. Устроился работать. Снял недорогое жилье. И принялся искать шлюху, которая явилась первопричиной всех его несчастий. Он знал, что она уехала в Москву к своей тетке. Не знал только адреса.
Нашел! Совершено случайно нашел! По объявлению в интернете. В этом объявлении с ее фотографией в полный голый рост ее услуги предлагались за некую сумму. И он договорился о визите. Но потребовал от администратора, чтобы визит его проходил в полной темноте. Она не удивилась, пообещала. Видимо, и не таких чудаков видела. И он пришел.
Он сразу узнал ее. Голос, которым она шептала ему всякие проплаченные сексуальные нежности. Тело, которым он соблазнился несколько лет назад. Ее повадки. Смех.
Она его не узнала. И даже предположить не могла, что он – это он. Тот самый человек, чью жизнь она походя разрушила.
Он оплатил по тарифу и ушел. Но недалеко. Он начал следить за каждым ее шагом. Почти каждый день. И тихо, исподтишка, начал ей мстить. Для начала распустил в интернете слухи о том, что одна из сотрудниц салона страдает заразным кожным заболеванием. И выложил ее точные приметы. Слухи в сети распространяются со скоростью света. От ее услуг отказались – ее уволили из борделя. Тогда, недолго думая, она объявила себя лесбиянкой и даже нашла подругу, с которой поселилась в теткиной квартире. И безработной Ангелина долго не была. Устроилась в ночной клуб танцовщицей. Насколько красиво у нее получалось вертеться вокруг шеста, он не знал. Не позволяло отсутствие денег. Почти все уходило на жилье, скудную еду и алименты.
Да-да, его жена, невзирая на то что оставила его бездомным, неожиданно подала на алименты.
Тогда он начал копить. Брать подработки. И попутно не спускал глаз с Ангелины и ее окружения. Того окружения, которое находилось вне стен ночного клуба.
И – чудеса – он накопал на нее груду интереснейших фактов. Одно знакомство со старым вором Золотовым чего стоило! Со стороны непонятно было, что их связывало. Но Игорь подозревал, что молодая шлюха не оставила своих занятий, уволившись из борделя. И оказывала в частном порядке интимные услуги. Одно слово – дрянь!
В дверь съемной квартиры неожиданно позвонили, прервав его завтрак. Он сверился со временем и днем недели. Вот никого он не ждал так рано в воскресенье. Тем более…
– Что надо? – глянул он исподлобья на крутого парня в дорогих тряпках, гарцующего на его пороге.
– Разговор есть, – тот протянул руку. – Иван Бугров.
– Я тебя знаю, – руки Игорь не пожал. – Ты в клубе трешься, где она танцует.
– И я тебя знаю, – тот убрал руки в карманы дорогих штанов. – Ты приходишь. Не часто. И смотришь, как она танцует. Все еще тащишься от нее?
Ему хотелось опровергнуть это. И сказать, что он все еще ее ненавидит. Что ищет способа превратить ее сладкую веселую жизнь в кошмар. Смешать ее имя с грязью, опозорить ее, как она его. Но Игорь счел за благо промолчать. Парень не дурак. Приблизительно может предполагать, какие чувства Ангелина вызывает у Игоря.
– Менты у тебя были. Знаю. – Бугров глянул исподлобья. – Ты сказал им, что спал, когда у квартиры Ангела убили девку.
– Спал, – ответил он, продолжая держать незваного гостя за порогом.
– А я знаю, что ты не спал, Игореша. Знаю, что ошивался неподалеку от ее дома, как почти всегда, когда ты и она не на работе.
– И доказать сможешь? – прищурился Игорь.
Он не боялся крутого красавчика. Тот не мог знать того, что и Игорь. А знаниями своими он ни с кем делиться не станет. До поры до времени, пока сам кое в чем не разберется.
– Мне доказывать не надо, я не прокурор и не судья.
Бугров вытащил руки из карманов, сжал пальцы в кулаки. Но не очень впечатлил, если честно. Игорь не просто зарабатывал себе на жизнь на стройке, он там крепчал мускулами. Ему теперь не требовалось посещать спортивный зал, как раньше. Его тело превратилось в тугое сплетение мышц и сухожилий.
– Но если с ней что-то случится, я знаю, где тебя найти, – произнес Бугров, пожалуй, с излишним пафосом.
– Уверен, что тебе это нужно? – он не старался, но вышло ядовито. – Уверен, что знаешь о ней все, что необходимо знать о женщине, которой увлечен?
– Слушай, хорош пургу гнать, а! – парень занервничал и принялся бить в раскрытую правую ладонь левым кулаком. – Мне известно, что она по малолетке совершила глупость. Но потом ей было за это стыдно, и она…
– Устроилась работать в бордель в доме по соседству. Так, чтобы стало стыдно окончательно, так я понимаю? – Игорь сделал шаг вперед и почти уперся плечом в грудь Бугрова. – Вот что я тебе скажу, парень… Не на ту лошадку ты поставил. Ангелина падшая женщина. Была такой, такой и осталась. И не поменялась она ничуть. Не думай, что исправилась. Она обрастает грехами, как плесенью. И…
– Заткнись! – прошипел Бугров ему на ухо и неожиданно сделал мастерский захват, выкрутив Игорю руку и прижав его лицом к притолоке. – Я ничего не хочу о ней слышать! Гадкого тем более! И не смей к ней больше приближаться, понял?! И чтобы я тебя в клубе больше не видел. Никогда!
– А то что?
Он даже не делал попытки высвободиться. Хотя мог бы легко. И их позиции поменялись бы полярно. И уже Бугров был бы прижат мордой к притолоке, а не наоборот. Он не стал сопротивляться. Ему даже было немного жаль этого парня, полюбившего такую дрянь.
– Не в моих правилах с ними сотрудничать, но я ведь могу шепнуть ментам, где ты был в вечер убийства соседки Ангела.
– И где же? – снова не испугался Игорь.
– Ты был рядом с ее домом! Тебя видели там.
– Ноль – ноль, – проговорил он, еле удержавшись от насмешливой ухмылки.
Бугрову доложили, но не все. Игорь не только был возле дома Ангелины. Он кое-что видел. Но об этом никому знать не надобно. Во всяком случае пока.
Глава 13
Хмельнова сидела за своим столом и медленно мешала чай в старомодном граненом стакане. Откуда взялся этот стакан? Она всегда пила чай из красной чашки с мудреными надписями. А тут вдруг граненый стакан…
И чего она размешивает, если не употребляет сахара? И вид у нее какой-то заторможенный. Он поздоровался, она не ответила, уставив взгляд за окно. А там ничего особенного. Просто лето, просто ветер, собирающий облака в плотную тучу, что обещала грозу к обеду. И прогноз в интернете был тому подтверждением. Или наоборот…
– Доброе утро, Маргарита Сергеевна, – чуть громче, чем в предыдущий раз, повторил Дима.
– Не кричи, капитан, я не глухая, – отозвалась она рассеянно.
Проследила за его выразительным взглядом, устремленным на граненый стакан, и улыбнулась.
– Вдруг сочла, что самый вкусный чай именно из такого стакана. Нашла дома, – она улыбнулась еще шире и теплее. И призналась: – А я с сыном помирилась, капитан.
– Хорошо, – кивнул он, усаживаясь на свое место напротив.
– Да, это очень хорошо. – Хмельнова вытащила из стакана чайную ложечку и положила ее на салфетку рядом со стаканом. – Все остальное – не очень.
– Что вы имеете в виду? Убийство Сахаровой?
– Именно. – Она осторожно взяла стакан двумя руками, подула и сделала пару мелких глотков. – Мы с тобой так сосредоточились на том, что у нас имеется готовый подозреваемый в убийстве, что упустили из виду очень много важных моментов. Нам представили готовую версию событий: есть мужчина, есть две соперницы. Девушки встретились. Поссорились. Одна убивает другую. Все! Как я сказала в тот самый первый день: банально до тошноты! Все выглядело именно так. Кому взбредет в голову искать убийцу, если она стоит вся в крови над трупом с ножом в руке. Нам и начальство не позволило бы распыляться. И что вышло? А все вышло с точностью до наоборот: до тошноты все сложно. Давай, капитан, расскажи мне свое видение. Какие у тебя соображения? У меня мозг, если честно, пухнет. Все, что приходит в голову, кажется полной ерундой. Начни ты…
Супер! Это называется: с больной головы на здоровую? Он сейчас начнет говорить, а она примется критиковать каждое его слово. Было – проходили. И если честно, у него ни единой мысли в голове. Особенно после вчерашней информации о телефонном звонке, поступившем на мобильный Сахаровой за несколько минут до ее убийства. Они установили, что звонок поступил ошибочно, и решили, что Сахарова просто обыграла его, чтобы позлить соперницу.
А было все не так.
Кто она вообще такая, что ее убийство обставляли с такими предосторожностями и так тщательно готовились?
– Сахарова Алла Геннадьевна… – он встал у доски с пришпиленными на нее фотографиями фигурантов и жертвы убийства. – Обычная девушка. Сирота. Жила одна. Видимых врагов не имела. Работала бухгалтером. Работа обычная – без секретности, чтобы можно было заподозрить ее в продаже тайн конкурентам. С соседями не скандалила. Близких подруг не имела.
– На первый взгляд все гладко и пристойно, – согласно покивала Хмельнова. – Нет никого, кто бы мог желать ее смерти. Никого, кроме ее соперницы.
– Так точно, товарищ подполковник. Никто, кроме Новиковой, не был заинтересован в ее устранении, – пожал он плечами и ткнул пальцем в фото Ирины Новиковой. – Мотив был только у нее.
Он понаблюдал за начальницей, осторожными глотками употребляющей свой несладкий чай из граненого стакана, и вдруг решил, что тоже хочет такой же стакан. Только чтобы с подстаканником. Как в поезде. И чтобы долька лимона в нем кружила, когда он станет ложкой сахар размешивать.
– Это на первый взгляд, – настырно повторила Хмельнова, прервав плавное течение его аппетитных мыслей. – Давай порассуждаем… Что такого было у Сахаровой, кроме ее безупречной репутации? Я имею в виду ценности материального свойства, – уточнила она на всякий случай.
И вдруг жестом фокусника достала откуда-то из стола ту самую дольку лимона, о которой он мечтал, и бросила ее в стакан. У Димы даже скулы свело от того, как захотелось именно такого чая, именно из стакана, с лимоном, но с сахаром.
– Квартира, – поспешил он ответить, потому что Хмельнова смотрела на него очень требовательно. – Больше у нее ничего не было. Ни машины, ни дачи, ничего. Только квартира.
– Я тут узнала на досуге, сколько может стоить ее жилье. И… – она со стуком поставила стакан на стол. – Сумма внушительная. Не запредельная, конечно, но впечатляет. И если учесть, что наследников у нее нет, то…
– Черные риелторы? – закончил он за нее фразу.
– Возможно. Они действуют с размахом. Для них устроить телефонный звонок, выманивший ее на лестницу, пара пустяков, если группировка солидная. Они должны были следить за ней. Знать все о ее контактах, встречах и прочее. И думаю, что без ее ухажера здесь не обошлось. Он знал все. И о встрече девушек в том числе. Надо его брать и крутить, капитан. И еще раз, более тщательно, проверить его алиби. Какие еще варианты?
– Родственники, о которых нам ничего не известно. Они могут унаследовать ее квартиру.
– Могут, но… – Хмельнова скроила кислую физиономию. – Но сомнительно. И что мне особенно не нравится, капитан… В квартире Сахаровой мы не нашли с тобой оригиналы документов на квартиру. Только копии. Где оригиналы?
– Возможно, она хранила их где-то. Может, в сейфе на работе. Может, в банковской ячейке, – предположил Дима.
– Девушка с обычной зарплатой бухгалтера снимает ячейку в банке? Знаешь, сколько стоит аренда?
Он не знал. Ему там хранить было нечего.
– То-то же. К тому же не было найдено ни единого ключа, могущего вывести нас с тобой на этот след. Сейчас поедешь к ней на работу и попросишь сотрудников еще раз обыскать ее рабочий стол и сейф, к которому у нее был доступ. Может, там отыщутся документы.
– А если нет?
– А если нет, то версия с черными риелторами имеет право на существование. Это первое…
Хмельнова допила остывший чай. Выбралась из-за стола и тоже подошла к доске. Взгляд ее сместился на фото Ирины Новиковой и Сергея Золотова.
– Версия вторая – менее вероятная, но все же возможная, – она сомкнула руки у себя за спиной, качнувшись на низких каблуках летних туфель. – Кто-то мстит Золотову: гадко, витиевато, решив пристроить его дочь на нары. Либо хотели убить именно ее, а ошиблись.
– Маловероятно, – возразил Дима. – Так не бывает.
– Согласна, что версия так себе, но… – ее палец постучал по лбу на фото Золотова. – Что-то он регулярно делал в квартире, перед дверью которой произошло убийство. Что? Почему Ангелина Баловнева скрыла сам факт их знакомства от тебя? Причина в чем? Надо покопаться. С дознавателем своим поговори. Прошлое дело с борделем и наркопритоном более тщательно просмотрите. Может, ответ там.
– Хорошо, – нехотя проговорил он и почувствовал, как загораются уши.
– Что? – тут же уловила перемену в нем Хмельнова. – Она продолжает тебя преследовать?
И впилась своими черными глазищами, кажется, в его душу, в самый центр его мозга. Он со вздохом отвернулся.
– Ты с ней переспал, капитан! – ахнула она тихо.
Но что странно, осуждения он не расслышал, когда она так же тихо назвала его дураком. Только странное сожаление.
– Но это твое личное дело, а наше общее требует, чтобы ты поговорил с Умовой. Полистайте вместе дело, где фигурантами были Золотов и Ангелина Баловнева. На работу съезди к Сахаровой. И еще раз тщательно проверь алиби Грабова Ивана Ивановича. Как-то слишком быстро он отскочил от общения с правоохранительными органами. Кто он по сути? Чем занимается? Да, он нам сообщил, что занимается всем понемногу. Но без особой конкретики. Мне нужно знать все, капитан! Особенно был ли у него серьезный мотив?
На часть вопросов по Грабову у Димы уже имелись готовые ответы. Он же проверял ловеласа, не без этого. Но он не стал об этом говорить сейчас. Его мысли витали где-то в районе двери, ведущей в кабинет Верочки Умовой. Как он к ней зайдет? Что скажет? Как будет при этом выглядеть? Ему так не хотелось туда идти!
Странное дело, но Вера повела себя очень правильно. Почти официально. Спокойно, без зарозовевших щек поздоровалась с ним. Поинтересовалась причиной визита. Узнав, кажется, даже выдохнула с облегчением.
– Как я уже говорила, Золотова привлекали к даче показаний, поскольку он проживал в соседнем от «нехорошей» квартиры подъезде. Репутация у мужчины героическая, в кавычках. Вот его и подтягивали. К тому же соседи «нехорошей» квартиры указали на него как на одного из посетителей.
– Что на это сказал Золотов?
– Что услугами девушек не пользовался. А приходил туда исключительно в целях поскандалить. Его квартира располагалась через стенку.
– Проверяли? Так?
– Я лично не проверяла. Но ребята из наркоконтроля уверяли, что именно так. Значит, проверили. Сама хозяйка, на которую было заведено уголовное дело, Золотова не опознала. Сказала, что клиентов было много, в лицо она их знать и помнить не обязана. Досье на них не вела.
Верочка смотрела на него совершенно спокойно, без особого тепла или плохо скрываемых чувств, как это бывало раньше. И Дима окончательно расслабился.
– А девочки? Они его не опознали как клиента? Или поставщика наркотиков?
– Нет. Никто на него не указал. Поэтому он до сих пор и на свободе. Золотов вор. Наркотики не его тема.
– Но он время от времени встречается с Баловневой. Зачем? – задумчиво произнес Дима, усевшись на стул у окна.
Это была самая дальняя точка от Веры. Дальше только подоконник.
– А что по Баловневой? Какие конкретно к ней были претензии? Она уверяет, что никакого отношения к борделю не имела. И что ее допрашивали в связи с ее занятостью в ночном клубе и…
– Дима, – мягко перебила его Верочка. – Дыма без огня не бывает, понимаешь? И допрашивали ее не потому, что она сейчас в ночном клубе танцует и живет по соседству. Я тут покопалась, заново перечитала…
Ее ладошки легли на стол, пальчики мягко шевельнулись.
– Наша-ваша Баловнева, оказывается, работала в этом месте.
– В смысле?! – вытаращился он на нее.
Вспомнились загорелые стройные ноги, как она вытягивала их в его сторону, почти касаясь кончиками пальцев его ботинок. Съехавшая с квартиры подруга.
– У нее же партнерша – женщина. И они этого не скрывали ни от кого.
– Она прежде всего шлюха, капитан, – криво ухмыльнулась Верочка. – Красивая, соблазнительная шлюха. Она работала в этом месте какое-то время. Потом ушла. Какой-то скандал случился, шептались ее коллеги. Но подробностей никто не знал. То ли какой-то клиент нажаловался. То ли грязные слухи о ее здоровье распустили. Девочки не в курсе. Хозяйка не сообщила ничего. Но Баловнева там точно работала. Но сообщали об этом не для протокола. Так вот ее в этой связи и допрашивали, как бывшую сотрудницу. Даже не допрашивали, беседовали. Но она открещивалась от всего. Называла информацию о себе ошибкой. И все в этом духе. А то, что она потом улеглась в койку с бабой… Может, мужики надоели. А может, это ширма такая. Ты бы спросил… А о ее подвигах в ее родном городе уже наслышан?
Он молча кивнул, вспомнив крепкого угрюмого мужика, не готового отвечать подробно.
– Она испортила ему жизнь. Его чуть не посадили за совращение несовершеннолетней. Его бросила жена. От него отвернулись дети. Его никуда не брали на работу, – рассказывала Верочка то, что он уже знал.
Вопрос: откуда ей об этом стало известно?
– Интересовалась на досуге, как продвигается твое расследование, – чуть игриво повела плечами Верочка.
– Зачем? – сразу насторожился Дима, и потому, что она сказала, и потому, как именно она сказала.
– Чтобы помочь, если вдруг мне станет что-то известно. Видишь, вот про Харина узнала. А ведь у него серьезный мотив – месть.
– Это не было для нас секретом, – глянул он строго. – И мы знаем, что он искал Баловневу, когда приехал в Москву. И что в ночной клуб ходил на ее представления.
– И что возле ее дома отирался, тоже знаете?
– В смысле – отирался?
– В смысле следил за ней.
– Это-то откуда ты знаешь, Вера?
И вот тут началось!
Она встала и вышла из-за стола. Медленно, виляя бедрами, двинулась в его сторону. Подошла, уткнулась своими коленями в его. Чуть наклонилась, опираясь ладонями о подоконник. И выдохнула ему прямо в лицо:
– Работаю с населением, товарищ капитан.
Ему было жарко от ее горячего дыхания. Неприятно от ее близости. А если кто войдет в кабинет! Дима почувствовал, как по вискам сползают капли пота. И под мышками стало сыро. Как он в пропотевшей рубашке вернется в кабинет? Хмельнова сразу все поймет. И снова шепнет с сожалением:
– Какой же ты дурак, капитан…
– Вера, вернись на место, – попросил он тихо. – Мы на работе.
Читать бесплатно другие книги:
