Ботаники не сдаются Логвин Янина

— 7 —

Я чуть не поперхнулась. Да, в тот момент у фонтана я успела подумать и об этой части плана тоже, но не ожидала, что сестра скажет так прямо. Мне требовалось продумать четвертый шаг более детально и наедине.

— Кать, ты же понимаешь, что в борьбе с красотками за сердце парня без потенциала не обойтись? Прежде всего, тебе придется изменить себя.

Да уж. И эта часть плана самая сложная!

Я снова вздохнула и кивнула:

— Понимаю.

— Тогда, сестренка, я так скажу: у этого Воробышка нет никаких шансов! Потому что ты у нас — исключительная девчонка!

Мы обе рассмеялись, и я еще раз про себя порадовалась, что у меня есть Светка. Где-то в квартире кто-то охнул, послышался стук, шаги, высокий женский голос произнес: «Нет-нет, не провожайте! Я сама найду выход!» и через секунду закрылась входная дверь.

— Что это? — я обернулась. — У Ляльки новый репетитор?

Светка невесело усмехнулась.

— Ну, судя по тому, как быстро дамочка слиняла, — уже нет. Чудо ты наше, что случилось на этот раз?

На пороге кухни показалась Лялька с дрожащим подбородком и следами туши на молочных щечках.

— Я всего лишь дала ей подержаться за лапу вурдалака и показала засушенную летучую мышь, а эта училка обозвала меня исчадием ада!

«Лапу вурдалака» — Йорика — Ольке на день рождения подарил Костик, и была она из облезшей кроличьей шерсти производства мейд ин чайна[14], с сервиса AliExpress[15]. Но стоило представить спальню сестры в жутких постерах Мерилина Мэнсона, темные шторы и множество зажженных свеч (которыми она как раз-таки успешно изгоняла из спальни репетиторов) и стало понятно, какой ужас пережила бедная женщина. Обычно мама заранее предупреждала учителей о небольшой странности их младшего ребенка, но видимо на этот раз о частных уроках договаривался папа.

— Ну и зачем ты ей эту гадость подсунула? — строго поинтересовалась Светка. — За каким фигом, Ляль?!

— Хотела помочь снять напряжение. Она почему-то нервничала и никак не могла начать!

— Ну и как? Сняла?

— Нет, но я не виновата, что она вместо кресла решила сесть в мой гроб. Ну, я и сказала, что это плохая примета. А она схватилась за сердце, обозвала меня и убежала. И чем я ее обидела, не пойму?

Светка медленно закрыла глаза и застыла, а я прыснула в чашку. Чуть не подавилась!

Лялька, вдруг передумав реветь, пожала плечами и подошла к столу. Влезла с ногами на стул и тоненько проныла:

— Ка-ать, а сделай за меня алгебру! Ну, пожалуйста! Ка-тю-юш!

Знаю, плавали, проходили.

— Фиг тебе! Я и так с твоим Волдемортом весь вечер гуляла, пока ты медитировала, совесть имей!

— А если я очень попрошу? Ну, хочешь, завтра Костик в твоей комнате ковер пропылесосит? Или с Сёмой погуляет, а?

Вот только лопоухого гота с огромным пауком на улице и не хватало!

Даже у Светки полезли глаза на лоб, а Партизан протестующее мяукнул.

— Нет, вот умеют же некоторые устраиваться в жизни! Даже завидно!

Сделать за сестру домашку мне было раз плюнуть, даже с ошибками (за столько лет я и не к такому привыкла) вот только мысли сейчас совершенно не лежали в границах математической географии. Ну, совершенно!

— Слушай, Лялька, ну зачем тебе алгебра, — сказала сгоряча. — Тебе карты «Таро» нужны — большие и с картинками. Раскинула веером и все ответы, как на ладони! Спросят, не спросят домашку. А вдруг пронесет?

— Таро?? — Глаза у Ляльки часто-часто заморгали и восторженно распахнулись, а я, увидев стекленеющий взгляд младшей, сообразила, что сболтнула лишнее. Но поздно, Лялька уже вовсю мечтательно таращилась в окно. — Таро…

Я и себе заморгала.

— Ой, Свет, кажется…

— Пошли, Умка! — Светка встала со стула и сдернула меня за собой. — Не мешай человеку. Готы они такие, им простор для воображения нужен и тишина!

— Вот так, Сёма, все и произошло. И если ты думаешь, что в случившемся сегодня я виновата сама, то отчасти вынужденно с тобой соглашусь. Но только отчасти! Все-таки я живой человек и у меня, как оказалось, нет такого хитинового панциря, как у тебя. И ядовитых зубов тоже нет!

Я скормила пауку мучного червячка и взяла его из террариума под лапки на ладонь. Сёма размял конечности в бархатных волосках, приподнял шелковое брюшко, переполз с ладошки на ладошку и застыл. Я тоже застыла. В дружеских отношениях паук и человек, главное, не делать резких движений. Конечно, когда Сёма был юн и подвижен, он не раз кусал меня, но просто поверьте: лучше обойтись без этого!

А вот вздохнуть и выдохнуть можно. Даже полезно после такого-то дня! Я повернулась и подошла к окну, за которым уже давно стемнело, стараясь сосредоточиться на мыслях. А мыслей, сами понимаете, в голове гуляло тьма. И самая важная: обозначить четкие ориентиры моих дальнейших действий!

— Итак, для начала рассмотрим исходные данные и разложим задачу по пунктам, — проговорила я вслух. — Что мы имеем? А имеем мы простейшее уравнение с одним неизвестным (Катей Уфимцевой), где известное (Иван Воробышек) уже по умолчанию возведено в квадрат. И это значит, что результат уравнения видится вполне предсказуемым.

Пункт первый: я влипла в историю, где условия изначально не равны.

Пункт второй: Он спортивен и привлекателен. Не заносчив, но уверен в себе. Не очень умен, не остроумен, не груб, однако: смел, дерзок и обаятелен. И думаю, на последнем стоит заострить особое внимание, чтобы не попасть под его шарм. Например, придумать кодовое слово «Таракан» или «Прыщ» и повторять его всякий раз, когда, ситуация захочет выйти из-под контроля.

И здесь, Сёма, я должна признать непреложный факт: Он нравится всем девчонкам без исключения, даже мне. Конечно, с условно-эстетической точки зрения и где-то глубоко в душе, а впрочем, я не позволю себя отвлечься на подобные мелочи.

Пункт третий: Он не замечает таких, как я. Он не видит таких, как я. Для таких, как Воробышек — нас просто не существует. А значит, придется пробить стену лбом и войти в зону его внимания, невзирая на трудности.

И наконец пункт четвертый: поверь в себя! И этот пункт на самом деле самый важный, потому что с сегодняшнего дня я решительно настроена все изменить! Пусть очкарик и Заучка. Зубрилка, мелочь и скучный книжный червяк. Я решила одно: Ботаники не сдаются! За мной второй шаг и пора переходить к действию!

Сёма пошевелился, и я вернула паука в террариум. Расчесав длинные волосы, надела пижаму, улеглась в постель и стала продумывать дальнейшую стратегию по завоеванию Воробышка.

Однако реальность не всегда совпадает с планами. И вместо дня мне пришлось дать Воробышку отдохнуть от себя два, чтобы избежать расправы по горячему. Мало ли, что у этих популярных парней в голове. Все же я меньше его в два раза. По всем телефонам в университете ходило короткое видео-гифка, поднимая настроение студентам, где я въезжаю в Ваньку. Снова и снова жадно обхватываю парня за шею, приклеиваюсь пауком, чтобы уже через секунду столкнуть в фонтан. Феерическое зрелище с каскадом брызг и изумлением на лицах зрителей. Ха-ха. Может, я бы и сама посмеялась над неуклюжей пигалицей, улепетывающей на роликах, если бы не поняла, как глупо выглядела со стороны.

Но прошел день, за ним второй, и я решилась.

Ужас, до чего же сложно оказалось поймать Воробышка одного! Что за манера ходить толпой, словно мы не боремся за индивидуальность, а живем на заре первобытнообщинного строя? Еще бы по парам разбились, как в детском саду — смешно! Почти измоталась, отслеживая его в коридорах и лестничных пролетах, пока наконец-то не прижала парня в углу. И где бы вы думали? Правильно, неподалеку от мужского туалета. Фррр…

Коса туго стягивала волосы, а очки «Черепашье счастье» плотно сидели на носу, когда я выскочила из-за угла, преградив Ивану путь.

— При-вет! — я постаралась, чтобы моя улыбка ослепила его так же, как улыбка доктора Ливси[16] капитана Флинта. — А вот и я!

— Э-э-э… — Воробышек оторопел и остановился.

Судя по тому, как озадаченно он уставился на мои зубы — с улыбкой я переборщила, все-таки не на приеме у дантиста. Так что пришлось яркость притушить, покашляв в кулачок: кхе-кхе!

— И кто — ты?

— Как кто? — я очень натурально удивилась. — Катя Уфимцева, конечно!

Он сошел с места, явно собираясь меня обойти, но не тут-то было. Я снова преградила ему путь.

— Слушай, разве мы знакомы?

— Ну, в некоторой степени да, — я с готовностью кивнула. — Это ты позавчера спас меня у фонтана в «Трех китах», когда я неслась на роликах, спасаясь от страшного дога, и героически принял удар на себя!

Вот теперь Воробышек остановился. Взглянул с изумлением.

— Так это была ты? Та ненормальная мартышка?! Черт! Ты же меня чуть не утопила!

Чего?! Я нахмурилась. Вот мартышкой меня еще никто не называл! Так мы, оказывается, животных не любим? Так и запишем в блокнот для анамнеза: познакомить с Сёмой!

Но на деле постаралась улыбнуться.

— Я! Прости, что убежала, но я так испугалась! — моргнула в точности, как Лялька. — Ужасно боюсь собак! Больше — только злых парней!

Одна секунда… Две… Три…

У обычных людей, встречающих в толпе незнакомое лицо, внимание на нем задерживается секунды на три, пока полностью не рассеивается. И только четвертая секунда определяет: заинтересовал ли вас человек. И вот это первое, цепкое внимание, когда человек врезается в память, зачастую вернуть невозможно. Но я не зря бежала по улице, замерзнув как сосулька, и не просто так прыгала в фонтан. Я надеялась, что наука поможет.

…Четыре.

Воробышек отсканировал мою внешность и задержал взгляд. Ему было интересно. Отлично!

…Пять. Интерес пропал.

И все же не таким уж грубияном оказался Иван, чтобы избавиться от меня. Как бы ему ни хотелось уйти, он все-таки сказал:

— Ладно. Я рад, что с тобой все в порядке, э-э…

— Катя! — я не постеснялась напомнить.

— Катя. Просто забудь все что случилось, договорились?

Он шагнул было в сторону, но снова с удивлением споткнулся об меня.

— Что за…

Но-но! Не так быстро, гарант моей карьеры ученого! Я снова широко улыбнулась, показав, что у меня и клычки имеются. Часто-часто заморгала и томно вздохнула, совсем как дамы из кино пятидесятых, и поправила на носу очки.

Воробышек пригорюнился. Даже уголок губ провис. Он что, решил, что я уже влюбилась?

— Э-э, послушай, Катя, вот это ты зря.

— А у меня для тебя сюрприз! — выпалила.

Вот с Лялькой бы в два счета сработало! Сразу бы глаза загорелись, а парня даже не проняло.

— Только не говори, что решила сообщить студенческой газете или что-то в этом духе, — предположил он и вдруг напрягся. — Что? Неужели решила?

А то!

— Ваня, не стану врать. Именно так! Я собираюсь сделать тебя героем!

— 8 —

— Ваня, не стану врать. Именно так! Я собираюсь сделать тебя героем!

Ого, как громко стукнула о подбородок челюсть, даже я вздрогнула! Или это ключи о пол грохнули?

— Меня, запикано… кем? Чего-о?

Точно! Ключи вместе с рюкзаком. Я подняла с пола чужие предметы и сунула парню в руки.

— Ну, это же здорово, Вань! Меня не каждый день спасают такие парни, как ты! Так и вижу заголовки на стенах «Воробышек — наш герой! И твое фото в фонтане в мокрой майке во весь рост. Это так романтично! У меня и знакомые в редакции есть! Ты теперь, можно сказать, мой кумир! Да наша встреча с тобой — вообще Судьба! Чувствуешь? — и снова глазками хлоп-хлоп и улыбочку, как у доктора Ливси.

Странно. Что-то на него не действует мое обаяние. Может, все дело в очках?

Ванька вдруг очнулся, напыжился, сгреб меня в охапку и встряхнул за шиворот.

— Э-э-эй, осторожнее! — возмутилась. Ты смотри, какой вспыльчивый. — Может, тебя психологу показать? Тебя случайно дог не покусал? То-то он мне сразу не понравился!

— Слушай, ты! Мелочь очкастая! — прорычал Воробышек, нависнув сверху. — Как там тебя? Уфимцева? Ты откуда взялась?! А ну топай себе, куда шла, вместе с советами! Видит она! Я тебе дам героя! Я тебе такого кумира покажу, что вся твоя романтика на корню завянет! Вместе с чувствами!

— Э-э, а как же газета? А майка, которая мокрая? — но ножки послушно затопали по полу, перебирая досточки. Ну и силища! — Ваня, а как же судьба?!

— Что-о?

Меня снова, невежливо встряхнув, развернули! Синие глаза под темными бровями сощурились, а желваки красиво натянулись.

Таракан-таракан-тараканищще!

— Еще раз о последней заикнешься, очкастик, и я из тебя самой газету сделаю! С фотографией! Исчезла с горизонта, живо! И чтобы я тебя не видел больше! Если расскажешь кому-нибудь, что на видео ты — найду, поняла?! И я тебя не спасал. Размечталась! Еще чего не хватало! — и синим сканером по фигуре — н-на! От макушки до пят. Типо: да ты себя вообще в зеркало видела?

Фу, грубиян! Еще и обзывается! А я так переживала, чтобы его не утопить. Ох, кажется, я поторопилась с оценкой в пункте номер два. Коготки обиды заскреблись в душе, но в ответ послушно закивала.

— Поняла, ага! Конечно, найдешь! Как миленький!

Видимо Воробышек все-таки почувствовал в моем ответе подвох, потому что озадаченно дернул бровью и отступил. Вскинув рюкзак на плечо, взглянул на меня, как на букашку — мелкую и противную, но явно обнаглевшую. Ну вот, а Светка говорила, что я на Ляльку похожа. Да ни капельки не похожа! Не стану больше моргать!

— Нет, ну это слишком! — бросил сердито сквозь зубы. — И где вы только беретесь такие приставучие!

Я снова хотела напомнить ему про ролики и судьбу, про то что «Ваня, я ваша навеки!», но не рискнула, заметив опасные искры в синих глазах. Только плечами скромно пожала, мол: места надо знать, дилетант! Но Воробышек уже шагал прочь широкими шагами, наверняка намереваясь выкинуть из головы и наглую меня и всю эту глупую сцену с фонтаном.

А вот фиг тебе! Не получится! Честное слово, глядя вслед самоуверенной спортивной фигуре, захотелось потереть друг о дружку ладони и тоненько засмеяться, совсем как известный майор Пейн[17] — хи-хи-хи.

Р-р-р-р! Или запустить в спину чем-нибудь увесистым, например, надувным шариком с молоком. А лучше с побелкой! Очкастик, надо же. Да он вообще помнит, сколько нам лет? А еще студент!

Я развернулась и себе гордо пошагала по коридору в противоположную от Воробышка сторону.

Он решил что я влюбилась. Надо же. А вот это уж дудки! Размечтался!

Итак, второй шаг сделан, точнее — начат. Первоначальная задача выполнена, и миссия по завоеванию популярного парня продолжается. Сегодня меня узнали в лицо, рассмотрели и, что очень важно, запомнили мое имя. Многие ли девчонки в университете могут похвастаться тем, что Иван Воробышек отличит их из тысячи? Не думаю. А вот Катя Уфимцева может! Так что я умочка и определенно заслужила приз!

Мимо прошли девчонки, пронеся за собой шлейф свежей сдобы и кофе, и я, поравнявшись с буфетом, решила, что мне тоже не помешает подкрепиться. Особенно после забегов по лестницам в стиле агента Джонни Инглиш за одним вредным Птицем. До начала новой пары оставалось совсем немного времени и кое-где освободились места за столиками. Купив уголочек пиццы и чай, я заметила светлую, кудрявую голову Морозова и улыбнулась.

— Привет, Антон! Как дела? — села напротив парня и принялась с ходу жевать. Перерыв должен был вот-вот закончиться, и хотелось все успеть. — Ты почему вчера не зашел за книгами? — спросила. — Я для тебя приготовила Геймана[18] и Онтадже[19], как обещала. И еще парочку книжных новинок. Мне кажется, они тебе понравятся!

— Здравствуй, Кать! — Антон поздоровался и улыбнулся в ответ. — Извини, не получилось. На работу вызвали пораньше, вот и не успел.

Знаете, хорошо, когда есть мама и папа, и помощь семьи. Когда можешь не думать о том, что тебе есть, где спать, в чем ходить и как учиться. Когда можешь просто наслаждаться временем студенчества. Антону приходилось о многом думать. И прежде всего о том, как высыпаться после ночных смен в почтовом сервисе срочной доставки, где он работал, сортируя и загружая в машины товар. Чаще всего по выходным, но иногда смены выпадали и среди недели. Поэтому я понятия не имела, когда он все успевал!

— Кстати, ты написал отличные рецензии на книги Голдинга и Бёрджесса, мне понравились! И твой взгляд на противоречия в романах тоже. — Антон вел собственный литературный блог на Фейсбук и с каждым днем читателей у него прибавлялось. — Я думаю, у тебя и самого получится писать отличные истории. Когда-нибудь, — я засмеялась, — когда ты охладеешь к точным наукам!

— Спасибо, Кать, но не думаю, что меня перестанут волновать тайны квантовой физики. — Антон глотнул кофе, так и не притронувшись к своей пицце, лежащей в тарелке чуть в стороне, и я удивилась.

— А ты чего это, Морозов? Тренируешь силу воли? Пицца сегодня очень вкусная, честное слово!

Антон вдруг порозовел в щеках и ответил резче, чем обычно.

— Это не мое.

— А чье? — я удивилась. — Кто это у нас такой щедрый, что оставляет топливо для ума без присмотра? Здесь же студенческий буфет! Здесь пальцы опасно показывать — отгрызут!

Антон пожал плечами, а я вдруг наткнулась на черный взгляд Агнии Корсак, который странным образом прожигал меня насквозь. Ну и девчонка! Вот с такой точно лучше не связываться. Темные волосы идеально выглажены и касаются талии, белая блуза, короткая юбка-карандаш… Даже я засмотрелась на ее длинные ноги, когда она пересекала буфет, направляясь к нашему столику.

— Привет, Морозко, — сказала, остановившись между нами, как королева между лакеями. — А где мой кофе? Я отлучилась всего на пару минут, но помню, что четко проговорила просьбу.

Я нахмурилась, а Антон, хоть и напрягся при появлении девушки, но остался с виду спокоен. Даже не взглянул на нее.

— Я тебе не официант, Корсак, чтобы прислуживать. Я тоже помню, что четко ответил, что думаю по этому поводу.

Агния не удивилась. Села за стол, закинув ногу на ногу. Протянув руку, отобрала из рук парня чашку и отпила. Сказала вовсе не кокетливо в изумленное лицо, а скорее требовательно.

— Морозов, неужели так трудно сделать девушке приятное? Своей девушке, заметь! Тебя что, при всех отчитать, какой ты ко мне невнимательный? Я и так терплю рядом с тобой Уфимцеву из-за вашей дружбы, но полагала, что мы обо всем договорились. Так где мой кофе, Ромашка?

Спокойный и вежливый Антон вдруг вспылил. Встал над столом, скомкав и отбросив салфетку в сторону.

— Так, Корсак, хватит уже! Надоело! — поправил очки. — Ни о чем я с тобой не договаривался! И я сам буду решать, с кем мне общаться, поняла? Я тебе не марионетка — пойди туда, принеси то! Я тебя вообще едва знаю!

— А кто виноват? — Агния тоже встала, а я открыла рот. Что происходит вообще? — Ты! Мог бы и пригласить уже куда-нибудь. Давно пора! Я тебе прямым текстом все сказала!

Какие-то девчонки рядом захихикали, и Агния обернулась. Полоснув их темным взглядом, растянула красивые губы в недоброй ухмылке.

— Девочки, вам потушить настроение, или зажечь? И то и другое будет болезненно, предупреждаю. Не люблю, когда надо мной смеются.

Девчонки потупились и быстренько отвернулись. Антон схватил меня за руку и потянул из-за стола.

— Пойдем, Кать! Не могу больше здесь находиться! Это переходит все границы!

Я схватила корочку пиццы и сунула за щеку. Агния смотрела мне вслед.

— Что это с ней? — спросила, когда мы вышли из буфета. — И насчет девушки… Это ведь была шутка? Или вы с ней и правда…

— Кать, хоть ты прекрати! — взмолился Антон. Его обычно румяные щеки побледнели. — Я же сказал, что она ненормальная! Разве ты не видишь? Да я скорее останусь вечным девственником, чем в такую влюблюсь! Не хочу о ней говорить!

Э-э, кхм. Как-то неловко вышло и слишком откровенно. Мы оба замолчали.

Ну не хочет, так не хочет. Тем более, что у меня и своих забот был полон рот. Ведь полон же?

Мы с Антоном попрощались и разошлись по разным аудиториям, а когда закончилась пара, я поспешила в деканат. Мне предстояло провернуть хитрую операцию, и я, снова вспомнив агента Джонни Инглиш, хихикнула. Ну, держись, Воробышек!

— 9 —

Раз ступенька! Два ступенька! Широкий лестничный пролет, небольшой холл. Пришла!

Я остановилась возле массивных дверей деканата и выдохнула, сжав руки в кулаки: уф! Ну, ни пуха! Постучав в дверь, нажала на ручку и заглянула в приемную. Секретарь деканата Юлия Петровна и ее помощница-аспирант Алина, как раз закончили чаевничать и, о чем-то посмеиваясь, убирали со стола чашки. Все в кабинете было завалено папками и разного рода бумагами. Впрочем, как всегда.

— Здравствуйте! — я заглянула внутрь и для важности поправила на носу очки. — Можно войти?

— Катя? — секретарь, моложавая женщина лет сорока, оглянулась и махнула рукой. — Конечно, входи! Только Сергея Михайловича сейчас нет! Его час назад вызвали в ректорат на совещание. Но можешь мне рассказать по какому ты вопросу. Обещаю утром ему все передать!

Я протиснулась в двери и остановилась у кадки с пальмой. Не скажу, что в деканате я была частым гостем, но все-таки иногда захаживала. Когда ты за два года оканчиваешь четыре курса, побеждаешь на универсиадах, принося славу родному ВУЗу и факультету, то волей-неволей становишься студентом номер один, которого все знают. Вот и меня здесь знали и, кажется, даже уважали. На последнее, собственно, и был расчет.

Я потопталась, старательно прогоняя от себя зудящую мысль, что пользоваться привилегиями нехорошо и привирать тоже. Но как бы тяжко ни вздыхала совесть, решила не пятиться назад. На кону лежало мое будущее, в крови говорил папин характер, да и к делу я намеревалась подойти со всей серьезностью (невзирая на несерьезность ситуации). Поэтому, покашляв в кулачок, выпалила:

— Юлия Петровна, а я к вам! По вопросу, касающемуся учебного процесса!

— Да? — женщина поправила волосы и важно кивнула, присаживаясь за рабочее место: — Слушаю.

— Вернее, статистики успеваемости студентов. Мне нужны данные по всем группам нашего факультета. Подробные. За этот год и желательно за прошлый. Это возможно — получить такие сведения?

Вот это наглость! И давай сочинять! И про аналитическую статью, и про сам анализ, и про научные выводы, с которыми собираюсь, по окончанию изучения вопроса, конечно же ознакомить Сергея Михайловича!

— Понимаете, я хочу попробовать найти закономерность. Провести эксперимент и понять, как влияет та или иная мотивация на успеваемость студентов. И вообще влияет ли?

— Так есть же общий рейтинг, Кать, — очень удивилась секретарь. Думаю, что с подобными просьбами к ней еще никто не обращался. Ну, разве что старосты или кураторы и то по конкретной группе. — Вот, — взяла с полки и протянула папочку. — Здесь все и найдешь по всем учащимся.

— Да, но мне бы подробные распечатки по всем предметам. У кого хвосты, у кого была пересдача, у скольких студентов высший балл. Это очень важно!

Вот это я даю! Сама покраснела от собственной наглости! А Юлия Петровна ничего, повернулась к помощнице и спросила:

— Алиночка, как думаешь, сможем сделать?

Алина повернулась к монитору компьютера на рабочем столе и щелкнула на иконку папки.

— Конечно, Юлия Петровна. По всем курсам информация нужна, Кать?

Я откашлялась.

— Нет, только третий и четвертый, пожалуйста. И у меня есть флешка. Спасибо!

Уф-ф-ф-ф! Получилось!

Я выскочила из деканата, чувствуя, как вспотели ладони и как колотится сердце. Не так-то это и легко, оказывается, быть Джонни Инглиш! Но миссия еще не окончилась и, перевесив рюкзак с одного плеча на другое, я отправилась в библиотеку. Там, скрывшись ото всех, достала свой ноутбук, вставила в разъем флешку и вывела файл на экран. Открыла ведомости…

Воробышек… Иван Воробышек… Группа КИ-3…

Есть! Так я и думала! Ни одного высшего балла! Нет, ну как так-то? А еще будущий инженер-компьютерщик! Конечно, не все так плохо и по профильным предметам баллы даже «хорошо», но! В прошлом году был хвост по истории — закрыл слабенькой троечкой. А в этом за Иваном Александровичем тянутся аж целых два подбитых эсминца! Еще с зимней сессии. Что? Физика и… философия?! Так и захотелось закатить глаза и вскинуть руки к небу. Вот же простофиля! Ну как, как можно не сдать такие интереснейшие предметы?! Это же целый мир! Не понимаю. Нет, ну сами рассудите — Рефлексия, Аксиология, Познание. Я уже молчу о Воспитании и Онтологии![20] Это же сколько возможностей задуматься о вечном, чтобы познать себя и окружающий мир!

Да Воробышку меня само провидение послало! Можно сказать — выбрало!

Ух, даже на совести полегчало!

Я решительно встала из-за стола, захлопнула ноутбук и сунула его в рюкзак. Закинув последний на спину, отправилась на третий этаж к куратору нужной мне группы. Университет уже успел опустеть, в коридоре не было ни души, но я все же остановилась перед дверями аудитории, чтобы перевести дух. Ох, чувствую, сейчас мне придется попотеть, но на что только не пойдешь ради победы! Аудиторией заведовала умнейшая женщина, с которой следовало говорить либо прямо, либо о-очень тщательно подбирать слова. Я решилась на последнее.

Мне повезло. Доцент кафедры физики и термодинамики — София Витальевна оказалась на месте.

— Уфимцева? — женщина лет шестидесяти, строгого и опрятного вида, подняла голову от стола за кафедрой, на котором что-то писала, и взглянула поверх очков. — Разве у вас не закончились занятия?

— Закончились, но я к вам по делу.

Мы уже виделись сегодня, но я еще раз поздоровалась.

— Здравствуйте, София Витальевна, мне очень нужна ваша помощь!

И заикаясь и сбиваясь, стала обрисовывать куратору Воробышка ситуацию с научной работой, анализом и собственным желанием во всем разобраться. Провести эксперимент с одним из отстающих студентов, чтобы понять: как найти тот самый мотивирующий фактор (если такой, конечно же, имеется, не считая перспективу вылета пробкой из ВУЗа), который изменит его взгляд на учебу.

София Витальевна внимательно выслушала мой рассказ, повернулась и сложила руки на коленях, озадаченно меня разглядывая.

— Интересно. И ты думаешь, у тебя получится? Вот то, о чем говоришь?

Ну, хм-м. Я пожала плечами.

— Я хочу попробовать.

— И для этого тебе нужен именно Иван Воробышек и никто другой? Я правильно поняла?

Правильно. И теоретически я была готова к такому вопросу. Так почему же под пристальным взглядом доцента у меня так сильно прилила к щекам кровь? Или это только кажется, что на лице пляшут факелы? Но даже если не кажется, нужно найти мужество сказать:

— Да.

Правда взгляд все равно в прямом контакте не удержала. Отвела глаза в сторону и нахмурилась, закусив губы. Ой, что дальше-то будет? Как-то неловко это все.

София Витальевна поднялась со стула и сошла с кафедры. Медленно приблизившись, обошла меня полукругом и остановилась в двух шагах.

— Катерина, я знаю тебя без малого два года, — сказала, — как свою лучшую студентку. За это время у меня была возможность познакомиться с тобой, оценить твои способности и ответить себе на интересующие меня вопросы. Как физик с большим опытом педагогической работы я готова любому признать: ты девушка незаурядных интеллектуальных данных, с уникальной способностью усваивать информацию в два раза быстрее обычного человека. А, возможно, и это не предел. Тебе под силу строить уникальные умозаключение и решать сложнейшие задачи, требующие максимального напряжения ресурсов памяти. Ради бога, девочка, зачем тебе это? Зачем тебе шалопай Воробышек?

Вот так так. Я растерялась. Женщина передо мной заинтересованно вскинула бровь.

— Я… Ну, я…

— Здесь замешано что-то личное? Иван, конечно, видный парень, но он с характером, Катя, и старше тебя. Прежде чем принять решение, мне бы хотелось понять твои истинные мотивы.

— Нет, — я мотнула головой, ощущая, как жар со щек ползет на уши. — Не личное. Точнее, не чувства, София Витальевна, если вы об этом. Честное слово!

Вот уж не хочется выглядеть влюбленной дурочкой! Только этого не хватало! Как все непросто. Проклятые грымзы. Проклятый спор!

— А что же?

Врать я не умела, только привирать, как уже сказала, а это не всегда помогает. Вот и сейчас под внимательным серым взглядом пришлось отчасти признаться:

— Понимаете мне нужно кое-кому кое-что доказать. Очень нужно! О большем я рассказать не могу, извините. Но доказать это важно, иначе вся моя учеба уйдет коту под хвост. А я не могу так легко сдаться, даже если глупо попалась. И прежде всего я хочу доказать себе, что моя вера в науку что-то да значит!

— Значит, я не ошиблась, и речь идет о личных амбициях?

Прозвучало как-то грубо, хотя правдиво.

— Да, — я кивнула, и мы не сговариваясь, обе поправили очки. — Можно и так сказать.

София Витальевна задумалась, разглядывая меня. Ох, подозреваю, что сейчас женщина сожалела о том, что раньше была куда лучшего обо мне мнения. Кончик носа от стыда поник, и я шмыгнула.

— Ну, раз так, Уфимцева, — важно и с расстановкой проговорила доцент, — тогда, думаю, будет справедливо, если твои амбиции сыграют на руку не только тебе.

— Т-то есть? — я не успела как следует устыдиться, как снова вскинула голову.

— Так и быть, Катерина, я помогу заполучить Воробышка для эксперимента. Репетиторство, надо понимать? С приличным ресурсом времени?

— Д-да? — ну вот, снова пошла заикаться. — Ж-желательно.

— Наверняка Ивана не обрадует мое предложение. Он парень способный, но легковесно относится к учебе. Однако с ним я справлюсь.

Я не верила своим ушам. Неужели получилось?!

— Спасибо, София Витальевна! Большое вам спа…

— Погоди, Катерина! — остановила меня куратор. — Я не договорила. Помогу, но у меня к тебе будет встречное предложение.

И почему это «погоди» меня вдруг напрягло?

— К-какое?