Любовь к драконам обязательна Ефиминюк Марина

Глава 6

ВООБЩЕ НЕ ЗОЛУШКА

— Вы сегодня в туфлях, госпожа Амэт, — поприветствовала меня мадам Паприка, когда в понедельник мы столкнулись в дверях конторы.

— Доброе утро, — улыбнулась я, пропустив мимо ушей ехидное замечание.

Мы вошли в людный холл. На ходу здороваясь с коллегами, направились к лестнице. Со стороны, вероятно, могло показаться, будто мы с секретарем ди Элроя превратились в закадычных подружек, хотя в действительности она вела себя как злая мачеха. Видимо, меня настигла дурная карма, раз Летиция оказалась хорошим человеком.

— Кстати, госпожа Амэт, вы не знаете, что случилось в субботу с Рианой ди Сноуп? — вдруг полюбопытствовала Паприка, и я споткнулась на последней ступеньке. — Слышала, что на нее какой-то бешеный дракон напал. Бедняжка с нервным срывом попала в лечебницу.

— А уши у нее на месте?

— Насколько мне известно, она осталась цела… А вы что-то знаете о нападении? — сверкнула подозрительным взглядом бдительная дама.

— Когда мы виделись, она была в полном порядке, — открестилась я от причастности к неприятностям организаторши. — И с обоими ушами.

Мы как раз вошли в приемную, и, пока не посыпались каверзные вопросы, вгоняющие в ступор бедных стажеров, я бросилась в драконье логово. Вообще, подозреваю, мадам Паприка прекрасно знала обо всех наших злоключениях с Драконом Элроем и вскорости собиралась натравить на меня начальственную тетушку с подробным перечнем прегрешений.

Впервые за много дней Таннера не оказалось на месте. Идеально убранный стол пустовал, дверь в стажерскую комнату была закрыта. Сквозь окна просачивались косые солнечные лучи, и в них кружилась пыль.

— Госпожа Паприкавикус, — выглянула я в приемную, когда уважаемая ведьма поправляла аккуратно уложенные седые волосы черепаховой гребенкой, — а господин ди Элрой сегодня будет?

— Его срочно вызвали в Ватерхолл, какие-то проблемы на верфи, — пояснила она, — и он улетел еще вчера с первым утренним драконом. К слову, Таннер просил заказать в ювелирной лавке бриллиантовый комплект для госпожи ди Сноуп, чтобы поддержать бедняжку…

Она примолкла и выразительно посмотрела. После злоключений, пережитых с пиджаком и драконом, здравый смысл подсказывал, что приближаться к ювелирным мастерским мне не стоило даже на расстояние арбалетного выстрела.

— Ничего не понимаю в драгоценностях, — поспешно оповестила я. — У меня даже уши не проколоты.

Проклятье, да что я заладила про уши? Как будто сама напрашиваюсь на допрос.

— Придется ехать самой. — С недовольно поджатыми губами мадам Паприка уселась за рабочий стол. — Вы ведь без меня справитесь?

— Не сомневайтесь, — улыбнулась я, мысленно вознеся хвалу святым угодникам.

Оставив длинный список заданий, она быстро собралась к королевскому ювелиру (конечно, королевскому, других в Аскорде не существовало). Расправившись с половиной собственных дел и парочкой навязанных, через открытую дверь я с тоской посмотрела в кабинет Элроя. Без Дракона логово выглядело обездоленным.

Как же мне хотелось провести без тирана хотя бы пару спокойных дней! Желание выполнилось, а я не радовалась, а ужасно тосковала. Хоть вой на солнечный диск в середине рабочего дня. Противный приворот совсем лишил меня силы воли, скоро и самоуважение закончится! Эх, не стоило идти на поводу у жадности, нужно было прикупить шаманские, а не аптекарские витаминные настойки для крепости духа.

Я сама не заметила, как с кружкой морса в руках оказалась перед начальственным столом. Охваченная любовной меланхолией, пальцем провела по столешнице, словно стирая несуществующую пыль. Пристроила чашку, присела в мягкое кресло… Но даже оно у Элроя было с подвохом, как он сам! Стоило опереться на спинку, как я провалилась назад и нелепо выставила ноги, едва не перевернув оставленный на краю столешницы морс.

— Проклятье! — Проворно, будто в ягодицу вонзилась острая пружина, я соскочила с кресла.

— Вы что тут делаете, девушка? — прозвучал из дверей пронзительный женский голос.

— Кактус поливаю, — немедленно нашлась я и выплеснула на колючего уродца остатки напитка.

Растение покрылось красноватыми каплями, словно по неказистому цветку побежали мурашки.

— Да неужели?! — визгливо ответили мне.

До меня наконец дошло, что в кабинет вошла вовсе не мадам Паприка, счастливо отбывшая любоваться бриллиантами. На пороге стояла госпожа ди Элрой в шляпке, розовом пальто и без дракона.

Уму непостижимо! Конторская ведьма действительно натравила на меня родственницу шефа?! Надеюсь, что к концу дня она так натрудится в ювелирной лавке, что кровяное давление поднимется, а в глазах начнет рябить от блеска драгоценностей.

— Здравствуйте, — сразу испугалась я, — а Таннера нет.

— Таннера?! — закономерно возмутилась визитерша.

Согласна, имя шефа прозвучало слишком интимно.

— Ди Элроя… В смысле моего господина… — окончательно запуталась я.

— Вот! Именно поэтому я здесь! — сощурила она глаза. — У меня к вам, госпожа личный стажер Тереза Амэт, несколько весьма серьезных вопросов, и я намерена их обсудить!

Ковыряя зеленое сукно на столешнице, я следила за стремительным приближением грозной дамы и мысленно удивлялась, отчего из-под яростно грохочущих каблуков по начищенному паркету не рассыпаются искры.

— Прошу, — указала я на стул с высокой спинкой, а сама опустилась на краешек начальственного кресла, как будто всю жизнь в нем сидела.

На ухоженном лице тетки отразился калейдоскоп чувств, у неблагородных дам выражавшийся одним емким словом, но госпожа Элрой была слишком хорошо воспитана, чтобы вслух выругаться матом. Хотя, по всему видно, очень хотела.

С идеально прямой спиной она уселась на стул для посетителей и пристроила на коленях дорогущий ридикюль.

— Итак, девушка, почему вы еще здесь? — Давая понять, что, несмотря на локацию, является в кабинете главной, тетушка грозно свела брови на переносице.

— Это мое служебное место? — вопросительно ответила я, отчего могло сложиться ложное впечатление, будто меня одолевают сомнения в должности. — Я личный стажер господина Элроя.

— Я знаю, как он вас назвал! Разве ваша матушка не объяснила, что я больше не хочу видеть вас рядом с племянником?

— Простите, но ваше требование совершенно невыполнимо, — покачала я головой. — Быть рядом с вашим племянником — моя прямая обязанность. Он мне деньги платит.

Собеседница пошла малиновыми пятнами. Выдержав выразительную паузу, вероятно призванную вызвать во мне трепет, она прочистила горло и вкрадчиво уточнила:

— Вас не устроила компенсация?

— Компенсация? — нахмурилась я, и тут до меня дошло: — Таннер не вернул вам чек?

— Вы возвращаете чек?!

— Уже вернула. Ваш племянник, должно быть, не успел передать. Подождите, он его в стол убирал… — пробормотала я и по-хозяйски открыла верхний ящик.

Под тоненькими коричневыми папками лежал мой родненький любовный роман «Ледяная королева и разбитое сердце» авторства Бевиса Броза. Между прочим, самая его приличная история, всего двадцать эротических сцен на пять сотен страниц. В середине книги несколько листов были подогнуты. Я чуть не охнула, обнаружив вопиющий акт вандализма. Дай человеку почитать совсем новенький томик, а назад получишь растрепанную, словно погрызенную драконом, макулатуру!

— Жлоб… — тут же осеклась, осознав, что говорю вслух, и нервно улыбнулась визитерше, сидевшей с таким лицом, словно перед ней ковырялись в корзине с грязным бельем всего благородного рода ди Элроев. — Секундочку. Чек где-то здесь…

Узкий прямоугольник с размашистой подписью тетки нашелся в самом углу и был смят в гармошку.

— Вот он! — просияла я. — Немножко помялся, но если между книжками подержать, то все выпрямится…

— Подождите, девушка, — странным истонченным голосом вымолвила госпожа ди Элрой, глядя на жеваную бумаженцию, — вы действительно возвращаете деньги?

— Надо было отдать на благотворительность? — опомнилась я.

— То есть по-хорошему вы отказываетесь покидать моего племянника?! — возвысила тетка голос.

— Я пыталась, но он ни в какую не хочет меня отпускать. Так и говорит: «Уволиться — не мечтай». Понимаете?

— Нет. — Она покачала головой и заморгала. — Вижу, что дело еще хуже, чем я предполагала…

— А что вы предполагали?

Мне казалось, что наш разговор похож на беседу двух психов в пансионе для душевнобольных.

— Вы в него влюблены! — Сверкнув глазами, тетка обвинительно ткнула в мою сторону наманикюренным пальцем, и я почувствовала, как у меня предательски вспыхнули щеки. — Я права! Как дочь трактирщика, даже без образования…

— На самом деле у меня диплом судебного заступника по бракоразводным процессам, — осторожно вставила я.

— Наплевать! Ты посмела влюбиться в мужчину из высшего общества!

— Сама удивлена! Но знаете, как у нас в квартале говорят? Любовь зла, полюбишь и коз… — Я осеклась и тут же выпалила, для достоверности прижав ладонь к сердцу: — Мы не виноваты! Это незапланированная страсть! Потерпите чуточку. Мне всего дней десять-одиннадцать мучиться осталось, а вашего племянника еще быстрее отпустит. И все снова будут счастливы.

Никогда не думала, что благородные дамы умеют так громко икать. Вдруг она принялась откидываться на спинку стула, кажется, желая потерять сознание. Матушка тоже проделывала подобный трюк, когда беседа заходила в тупик, а последнее слово оставалось за оппонентом, так что я с тайным интересом ждала, станет ли госпожа ди Элрой, как Летиция, падать на пол или пожалеет розовое пальто. Тетка пожалела. Видать, пальто вышло из-под иглы королевского портного.

Она открыла один глаз и буркнула:

— Водички даже не предложите?

У Шарли Пьетро я читала, что таким образом поступали абсолютно все истеричные тетки высокородных племянников. Сначала водички просили, а потом в лицо бедным героиням выплескивали. В «Красной Шапочке» девушка три раза получала от жестокой бабки оборотня Вульфа, а я в субботу уже столько воды выхлебала из пруда, что мне на полжизни хватит, поэтому без колебаний объявила:

— Был клюквенный морс, но я им полила кактус.

Госпожа ди Элрой медленно встала, одернула одежду и выдала то самое емкое ругательство, какое приличные дамы все-таки знали, но позволяли себе произносить только в минуты глубочайшего душевного волнения. Очевидно, она действительно сильно разволновалась.

— Поверьте, госпожа, я сама в таком же впечатлении от нашей встречи, — вежливо поддакнула я.

Передернув плечами, в звенящей тишине она направилась к двери, но вдруг развернулась и отмаршировала обратно к столу. Наклонившись, схватила измятый чек и фыркнула:

— Бойтесь меня!

От госпожи ди Элрой разило густым ландышевым благовонием. Запах точно был пугающий.

— Да я боюсь, — честно призналась я, стараясь не расчихаться. — Вы даже не представляете насколько. К слову, а можете расписку оставить, что деньги обратно получили? Во избежание, так сказать…

Визитерша снова пошла пятнами и вылетела в приемную с такой проворностью, словно я целилась ей в затылок арбалетом. Яростно громыхнула дверь. Некоторое время я сидела в кресле Элроя, пытаясь осознать, что тетка хотела и почему осталась недовольна, ведь деньги честно вернули, но даже в голове выходила какая-то страшная ахинея. Выпрямив в несчастной «Ледяной королеве» все странички, я опустила книгу на дно ящика, как в посмертный саркофаг, сверху аккуратно прикрыла папками. Удостоверившись, что любое замятие нежно-желтых страничек папиросной бумаги исключено, вернулась к себе в кабинет.

Конец напряженного трудового дня наступил совершенно неожиданно. Очень вовремя показалось, будто кто-то хлопнул в ладоши над самым ухом, а так бы проспала до самой ночи. Резко подняв голову от стола, я нащупала под бумагами часы. Стрелки как раз приближались к шести вечера, и стоило поторопиться со сборами в центральную книжную лавку. Сегодня начиналась продажа нового романа Шарли Пьетро «Великолепная Золушка. Жизнь после свадьбы с принцем», продолжение легендарной «Золушки». Ни одна истинная поклонница любовных романов не могла пропустить столь грандиозное событие в жизни сентиментальной литературы! Тем более что Фэйр поклялась занять очередь.

Я потянулась и с ненавистью глянула на письмо в доходный дом. В прошении управляющий утверждал, что в комнатах требовалось заменить обычные фаянсовые ватерклозеты на те, что с повышенной прочностью, и они стоили в три раза дороже. Между строк читалось, как мошенник жаждал нажиться на Элрое. Я начала писать отказное письмо, но туалетные дела меня вконец сморили, и теперь на листе вместо понятных фраз теснились неразборчивые каракули, имелась смачная чернильная клякса и длинная черта до самого края. По столешнице тоже тянулась размазанная рукавом полоска.

— Да чтоб вас всех разобрало с вашими унитазами! — пробормотала я, проверяя, не испачкалась ли чернилами.

Не испачкалась, а вымазала рукав белой блузки в черный горошек, как первоклассница. Испорченная одежда напрочь убила рабочий настрой, я сложила папки, убралась на столе и, закрыв приемную собственным ключом, ушла из конторы.

Конечно, я догадывалась, что новая книга Шарли Пьетро вызовет ажитацию, но не подозревала, что в центральной книжной лавке соберется огромная толпа дам разных возрастов. Все покупательницы в зале не поместились, и хвост тянулся по улице. Дверь выставили, чтобы ее вместе с косяком не снесли ретивые поклонницы. Колокольчик сняли.

Подойдя к большой витрине с высящимися на тумбах стопками классики, я заметила Фэйр, с озверелым видом переминающуюся в очереди к кассе, и постучала в стекло. Подруга оглянулась, сверкнула на меня злющими глазищами и кивнула, мол, мухой подлетела ко мне. Пришлось пробиваться.

— Мне заняли, — бормотала я. — Там моя подруга, она мне заняла очередь…

Конкурентки зароптали, но я состроила каменное лицо и протолкнулась внутрь. В маленькой лавчонке, несмотря на открытые окна и отсутствие входной двери, царила жуткая духота, крепко пахнущая смесью женских благовоний.

— Чего так долго? — накинулась недовольная Фэйр.

— Письмо о ватерклозетах писала и заснула, — покаялась я. — Почему столько народу?

— Они розыгрыш приглашений на какой-то бал объявили. Невесты со всего города сбежались.

— Какой еще бал?

На стене висела знакомая афиша с улыбчивой девушкой в пышном платье. Мелким шрифтом от руки продавцы вывели, что на маскараде планирует присутствовать сама Шарли Пьетро, и еще обещали некие таинственные «приятные сюрпризы».

Наплевать на сюрпризы, но я мечтала пожать руку создательнице бессмертной «Золушки», а заодно выразить несогласие по поводу концовки «Красной Шапочки». Главный злодей вышел гораздо харизматичнее положительного во всех отношениях лесоруба, и госпожа Пьетро явно проиграла, когда Вульфа зарубила, а девушку отдала пресному дровосеку. Как с этим жить? При одной мысли о том, что появится возможность высказать автору в лицо недовольство, я немедленно заразилась всеобщим волнением.

— Говорят, там будут самые завидные холостяки королевства, — толкая меня в спину, шептались сплетницы.

Получив очередной раз локтем между лопаток, я недовольно зыркнула через плечо. На вид девчонкам едва исполнилось по шестнадцать.

— Образование сначала надо получить и карьеру построить, — фыркнула я, — иначе придется какому-нибудь тирану всю жизнь приносить розовые домашние туфли.

Ученицы уставились на меня, как на сумасшедшую.

— Почему розовые? — вдруг полюбопытствовала Фэйр, заставив меня на некоторое время задуматься.

— Хороший вопрос, — наконец вымолвила я, не найдя ответа.

Все же мы добрались до кассы, и мне в руки легла совсем новенькая, пахнущая типографской краской и ею же пачкающая пальцы книжка с золотой короной, выдавленной на черной обложке.

— Святые угодники, тоже мне карьеристка, — хмыкнула Фэйр, любовным романам предпочитавшая страшные сказки. — У тебя столько блаженства на лице, как будто ты сама за прекрасного принца замуж вышла.

— Молчи, женщина, — счастливо вздохнула я, — и не порть величие момента!

Вместе с томиком мне вручили бумажку с номером, и, хотя подруга яростно сопротивлялась, мы дождались розыгрыша. Книги закончились ровно через полчаса. Половина покупательниц, оставшись несолоно хлебавши, была выпровожена из лавки на улицу, следить за лотереей через витрины, а мы, счастливые обладательницы продолжения «Золушки», с придыханием следили, как осоловелый от толпы, жары и густых женских благовоний продавец хорошенько встряхнул черную коробку с номерами.

— Итак, разыгрывается приглашение на бал на две персоны, — вымолвил он с таким видом, словно объявлял о смерти любимого дракона. Без особого пиетета сунул руку в коробку, вытащил бумажку и объявил в выжидательной тишине: — Номер сорок пять.

Лавка заполнилась разочарованными шепотками, а я принялась хлопать себя по карманам, пытаясь найти номерок. Он исчез.

— Номер сорок пять! — повторил продавец, вытягивая шею и пытаясь разглядеть счастливую обладательницу приглашения.

— Фэйр, я потеряла номер! — чувствуя, как покрываюсь липким потом, пробормотала я. — Похоже, выпал…

Мы посмотрели на затоптанный грязный пол. Оказалось, что бумажка прилипла к подошве ботинка Фэйр.

— Извини, — поморщилась она и, отковыряв номерок, показала мне: — Ты, похоже, выиграла, подруга.

— Ладно, раз номер сорок пять ушла, то…

— Здесь! — завопила я, как ужаленная подпрыгивая на месте. — Вот номер сорок пять!

Лавка наполнилась завистливыми вздохами. Бумаженцию с полукруглым следом от подошвы мне поменяли на белый конверт. Внутри лежало приглашение на бал «Великолепная Золушка» для двух персон.

— Не косись в мою сторону, на пляски не пойду! — моментально отказалась Фэйр от сомнительной чести участвовать в танцульках аристократов.

— Розыгрыш окончен! — С явным облегчением продавец обтер платком взмокший лоб.

— Тетенька, — одна из учениц, отчитанных за легкомысленность, — говоришь карьеру строить, а сама вон как обрадовалась, что к женихам богатым попадешь.

— Какая я вам тетенька? — оскорбилась я и менторским тоном пояснила: — Мне всего-то двадцать два, но я получила образование и сейчас строю…

— Даже ворчит, как старуха, — переглянулись девчонки и, вздернув носы, с гордым видом покинули лавку.

Нам пришлось задержаться, чтобы оставить адрес для организаторов и номер личной грамоты. Потом на глаза попался новый роман братьев Гриммальди «Запутанная история Рапунцель». Только руки, словно заговоренные, потянулись к томику, как Фэйр ощутимо пихнула меня локтем в ребра:

— Слушай, надо убираться отсюда, а то на нас нехорошо посматривают. Не хочу оказаться избитой любовным романом из-за дурацкого приглашения. Эти ваши книжки такие тяжелые.

— Пойдем, я сегодня угощаю! — щедро предложила я, возвращая томик на место.

Угощались в «Душевном питье» бесплатно, до выплаты жалованья еще оставалась целая неделя, а я после злоключений со штрафом сидела на мели. Впрочем, Олив готовила отменно, и Фэйр с большим удовольствием попировала за счет заведения гречкой с мясом из глиняного горшочка.

— Девочки, — тяжело дыша, словно бежала не из другого конца трактира, а из другого конца города, выдохнула Арона, — вы слышали? Какая-то фифа выиграла приглашения на пятничный маскарад в Гостином дворе!

Живо представилось, как сестры устраивают бои без правил за единственное свободное место на балу и превращают дом в арену для коротких яростных схваток. Я мысленно осенила себя божественным знамением и состроила дурочку:

— Что за маскарад?

— Вы вообще темные, что ли? — Арона подвинула меня на лавке, отобрала ложку и под гречневую кашу пояснила: — Ежегодный маскарад для богатеев. Говорят, там будут все завидные женихи королевства! Вот где надо мужей искать! Обалдеть, какой мужчина…

— Чего? — не поняла я и вдруг увидела, что Летиция с алчным блеском в глазах ведет к нашему столу мага Астреуса. Уже издалека матушка сверкнула особым взором, означавшим, что мы обязаны собрать посуду, остатки еды и убраться в кухню или просто покинуть заведение.

— Тереза Амэт! — между тем обрадовался маг знакомому лицу.

— Решили воспользоваться приглашением? — указала я место рядом с Фэйр.

Не растерявшись, фея так поспешно сдвинулась на скамье, что въехала плечом в стену.

— Матушка, господин Астреус лечил мне глаза, — пояснила я.

— Вы свой человек? — Гостеприимная улыбка Летиции подувяла. Обычно маги плохо переносили спиртное, моментально напивались в зюзю и оставляли мешок чаевых, о чем, конечно, не догадывались, но обчищать дочериных знакомых матушке не позволяла совесть.

Однако на угощение мачеха не поскупилась, тем более что ни мне, ни семье лечение ничего не стоило. Принесла и чистый, а не разбавленный королевский виски, и мясо на углях, и горшок гречки. Правда, совсем скоро стало ясно, кто в нашей теплой компании являлся лишней. Вовсе не Арона — сестру заставили разносить пиво гостям. Фэйр пять раз наступила мне на ногу под столом, намекая, что конторским служащим пора отчаливать из трактира и укладываться в кроватку, чтобы ранним утром не проспать на каторгу, в смысле на работу.

— Представляешь, они назвали меня Фэйр, — ворковала подруга, кокетливо заправляя за ухо прядь фиолетовых волос. — Как можно было назвать фею — феей? Глядя на меня, и так никто не запутается.

— Тебе еще повезло, мне дали имя в честь дурман-травы… — Вдруг маг обратил на меня внимательный взгляд: — Ты сегодня окропила сладостью живое существо. Оно погибнет.

— Что погибнет? — Я как раз собиралась сбежать от щебечущих пташек и поднялась, так что на лавку плюхнулась знатно.

— Живое существо, — улыбнулся он. — К слову, скоро откроется какой-то секрет, и в твоем доме случится скандал.

Учитывая, что единственным моим секретом была служба в «Драконах Элроя», и совершенно не хотелось, чтобы родители узнали об обмане, настроение, мягко говоря, испортилось. Я пыталась себя убедить, что маг просто рисовался перед хорошенькой феей, но он не соврал!

На следующее утро на столе шефа обнаружился на редкость быстро испортившийся труп кактуса. Колючий уродец все еще топорщился в горшке, но гордый красный цветок опал, а колючки высохли. Видимо, кактусы не следовало поливать клюквенными морсами, заправленными витаминными алхимическими настойками для силы и бодрости духа во время приворота.

— Сглазил маг! — прошептала я, с ужасом припомнив, что меня щедро одарили двумя, а не одним предсказанием. — Точно сглазил!

Не придумав ничего получше, я решила замести следы преступления. Элроевский кактус выбросила в корзину для мусора у себя под столом, а пока мадам Паприка не появилась в конторе, на всех парусах припустила в соседнюю цветочную лавку. Кактусов с цветочками, правда, не нашлось, выбирала по похожести горшка.

Едва успела пристроить нового жителя кабинета на стол и спрятаться в своей комнатушке, как услышала, что в приемной простучали каблуки грозной секретарши. Через некоторое время из-за едва приоткрытой двери в кабинете Элроя зазвучало тихое пение.

— Госпожа Паприкавикус, доброе утро! — возникла я из закутка, как бес из табакерки.

Она держала в руках крошечную умильную леечку и с благоговейной миной поливала кактус.

— Святые угодники! — схватилась мадам за сердце. — Вы сегодня рано.

— Работы много, — отговорилась я. — Смотрю, вы ухаживаете за… живым существом?

— А кто же его еще польет? — вздохнула каменная леди, в которой ни при каких обстоятельствах было невозможно заподозрить теплые чувства к кактусу. — Бедняжечка, даже цветочек отпал. Знаете, я ведь подарила этот кактус господину ди Элрою на день рождения два года назад. Он его искренне любит…

Еще бы! Он же не самоубийца. Учитывая, кто в нашей приемной сильнейший хищник, он бы изобразил нежную любовь даже к хищной росянке, если бы плотоядный цветок был подарен старой ведьмой.

— Вот как? — с деревянной улыбкой пробормотала я и, раскланявшись, спряталась у себя.

Не дай святые угодники мадам узнает, что подарок был зверски замучен клюквенным морсом, точно сживет меня со свету. Я вытащила из мусорной корзины уничтоженный кактус, завернула в газетку и спрятала в ридикюль.

В трактире завсегдатаи любят повторять: «Между первой и второй перерывчик небольшой». Не знаю, применима ли присказка к моей жизни, но исполнение второго предсказания не заставило себя ждать. Когда я вернулась домой, то с удивлением обнаружила матушку с сестрами в кухне. Они сидели вокруг стола, застеленного скатертью, как бывало во время семейных советов, и с насупленным видом таращились на конверт, лежавший в центре.

— Сядь, — величественным жестом указала Летиция на стул, и у меня нехорошо сжалось сердце.

— Что случилось? — покосилась я на сестер, но те демонстративно отвернулись.

Мы много лет жили вместе, и подобное взаимопонимание они демонстрировали только в редких случаях. Как правило, когда матушка в очередной раз намеревалась развестись с отцом и хотела претендовать на принадлежащий мне по праву наследования особнячок. Догадываясь, что причина семейного бойкота крылась в таинственном послании, я потянулась за конвертом. Внутри лежало письмо от организаторов бала «Великолепная Золушка», где они настоятельно просили подтвердить участие.

— Почему ты не сказала, что выиграла приглашение на маскарад? — обвинительным тоном принялась высказывать Летиция. — Стесняешься своей семьи? О сестрах не подумала? Где им еще искать достойных мужчин, если не на балу?

В нашем доме слово «достойный» означало «состоятельный». Другие качества были второстепенны и значения не имели. Летиция искренне верила, что кнутом и пряником в мужчине можно воспитать абсолютно всё, кроме умения зарабатывать деньги. Отца она считала отбраковкой, впрочем, в некоторых вопросах тоже поддающейся дрессировке.

Я посмотрела на мрачных, словно грозовые тучи, сестер.

— Приглашение на две персоны. Я не хотела, чтобы вы ссорились.

— Но нас как раз двое! — с обидой фыркнула Арона.

— Ты забыла посчитать меня, — вкрадчивым голосом вымолвила я, давая понять, что не собираюсь исполнять роль Золушки, вместо танцев вынужденной чистить котлы.

Троица задумчиво переглянулась. Некоторое время в кухне царила напряженная тишина.