Академия Вампиров. Охотники и жертвы. Книга 1. Мид Райчел

Семнадцать

Несколько дней спустя Лисса нашла меня рядом со столовой и сообщила потрясающие новости.

– В этот уик-энд дядя Виктор повезет Наталью в Мизулу. Походить по магазинам. Купить что-нибудь для танцев. Они говорят, я могу поехать с ними.

Я молчала. Это, казалось, удивило ее.

– Разве это не круто?

– Для тебя, да. Лично мне не светят ни магазины, ни танцы.

Она возбужденно улыбнулась.

– Он сказал Наталье, что кроме меня она может пригласить еще двоих. Я уговорила ее взять тебя и Камиллу.

Я вскинула руки.

– Ну, спасибо, но мне после школы даже в библиотеку не позволено ходить, а уж в Мизулу меня тем более не отпустят.

– Дядя Виктор надеется, что сумеет убедить директрису Кирову позволить тебе ехать с нами. Дмитрий старается добиться того же.

– Дмитрий?

– Да. Он должен сопровождать меня, если я покидаю кампус. – Она усмехнулась, решив, что мой интерес к Дмитрию объясняется желанием походить по магазинам. – В конце концов они вычислили номер моего счета – и я получила допуск к своим деньгам. Можем купить платья и всякое такое. И уж если тебе позволят ходить по магазинам, то и на танцы ты тоже сможешь пойти.

– Мы что, часто ходим на танцы? – спросила я.

До сих пор мы этого не делали. Санкционированные школой мероприятия? Ни за что.

– Конечно нет. Но ты же знаешь, существуют тайные вечеринки. Можно пойти как бы на танцы, а оттуда удрать. – Она испустила счастливый вздох. – Мия чуть не лопается от зависти.

Она продолжала взахлеб болтать о магазинах, в которые мы пойдем, и вещах, которые купим. Мысль обзавестись новыми нарядами, конечно, приятно волновала меня, но я по-прежнему не верила, что это мифическое разрешение будет получено.

– Ой, послушай! – воскликнула она. – Ты должна взглянуть на туфли, которые Камилла одолжила мне. Я и понятия не имела, что у нас один и тот же размер. Подожди-ка.

Она открыла свой рюкзак и принялась в нем рыться.

И вдруг вскрикнула и бросила его на землю; оттуда посыпались книги, туфли и… мертвый голубь.

Это был бледно-коричневый голубь, которые во множестве сидят на проводах вдоль автострады и бродят под деревьями в кампусе. Крови было так много, что я затруднилась определить, где рана. Откуда у такой небольшой птицы столько крови? Безотносительно к этому голубь, несомненно, был мертв.

С широко распахнутыми глазами, прикрыв рот ладонью, Лисса молча смотрела на него.

– Сукин сын! – выругалась я, схватила прутик и отодвинула маленькое, покрытое перьями тельце в сторону, после чего принялась засовывать ее вещи в рюкзак, стараясь выкинуть из головы мысли о переносимых птицами микробах. – Зачем, черт побери, это все делается… Лисс!

Я схватила ее и оттащила в сторону, увидев, что она опустилась на колени и протянула руку к птице. По-моему, она даже не осознавала, что делает, просто повиновалась инстинкту, столь мощному, что он действовал независимо от ее воли.

– Лисса! – Она все еще тянулась к птице, и я с силой обхватила ее за плечи. – Не делай этого. Не надо.

– Я могу спасти его.

– Нет, не можешь. Ты обещала, помнишь? Кто умер, тот умер, и пусть так и остается. – Все еще чувствуя ее напряжение, я заговорила умоляющим тоном: – Пожалуйста, Лисс! Ты обещала. Больше никаких исцелений. Ты говорила, что не будешь делать этого. Ты обещала мне.

Спустя несколько мгновений ее рука упала, а сама она привалилась ко мне.

– Я ненавижу это, Роза. Ненавижу все это!

К нам приближалась Наталья, не догадываясь, какое ужасное зрелище ее ожидает.

– Эй, девчонки… О бог мой! – вскрикнула она при виде голубя. – Что это?

Я помогла Лиссе встать.

– Еще одна… ммм… выходка.

– Он… мертв?

Ее лицо сморщилось от отвращения.

– Да, – ответила я.

Наталья, почувствовав наше напряжение, переводила взгляд с меня на Лиссу и обратно.

– Что-нибудь еще случилось?

– Ничего. – Я отдала Лиссе ее рюкзак. – Просто чья-то тупая, безумная шутка. Я собираюсь сообщить Кировой, чтобы они могли убрать его.

Наталья только что не позеленела и отвернулась.

– Почему кто-то продолжает проделывать с тобой такие вещи? Это ужасно.

Мы с Лиссой обменялись взглядами.

– Понятия не имею, – сказала я.

Тем не менее, шагая к офису Кировой, я начала размышлять.

Когда мы обнаружили лису, Лисса намекнула, что кто-то, должно быть, знает об истории с вороном. Я не поверила в это. Мы были одни в лесу, и госпожа Карп уж точно никому не рассказала. Но что, если на самом деле кто-то еще все видел? Что, если это делается с целью не напугать ее, а посмотреть, станет ли она исцелять снова? Что там было в записке с кроликом? «Я знаю, кто ты такая».

Лиссе, однако, я не стала сообщать о своих предположениях, хватит с нее моих теорий заговоров. Кроме того, когда на следующий день я встретилась с ней, она практически забыла о голубе в свете других новостей: Кирова дала мне разрешение отправиться в поездку на уик-энд. Перспектива пошататься по магазинам может многое скрасить – даже убийство животного, – и я решила оставить свои тревоги при себе.

Правда, вскоре выяснилось, что во время поездки меня будут водить на веревочке.

– Директриса Кирова полагает, что со времени возвращения ты вела себя хорошо, – заявил мне Дмитрий.

– Даже несмотря на драку, которую я затеяла на уроке мистера Надя?

– Она не винит тебя за это. В смысле, не только тебя. Я сумел убедить ее, что ты нуждаешься в передышке… и сможешь использовать эту поездку как тренировку.

– Тренировку?

Он коротко объяснил мне, что имеется в виду, пока мы шли, чтобы встретиться с остальными. Виктора Дашкова, хилого, как никогда, сопровождали два его стража. Наталья на полной скорости чуть не врезалась в него. Он улыбнулся ей и ласково обнял, что кончилось жутким приступом кашля. Пока Наталья дожидалась окончания приступа, в ее глазах плескалось беспокойство.

Он заявил, что в состоянии сопровождать нас. Восхищаясь его решимостью, я думала о том, на что он обрекает себя только ради того, чтобы компания девиц могла походить по магазинам.

Мы выехали в Мизулу в большом школьном фургоне вскоре после рассвета. Если желаешь походить по человеческим магазинам, нужно учитывать часы их работы. Затененные окна фургона пропускали мало света, чтобы он не мог причинить вреда вампирам.

В нашей группе было девять человек: Лисса, Виктор, Наталья, Камилла, Дмитрий, я и еще три стража. Двое из них, Бен и Спиридон, всегда сопровождали Виктора. Третий был из числа школьных стражей: ничтожество Стэн, унизивший меня в первый день в школе.

– У Камиллы и Натальи пока нет личных стражей, – объяснил мне Дмитрий. – Они под защитой стражей своих семей, а если покидают Академию, их должен сопровождать школьный страж – в данном случае Стэн. Я здесь как страж Лиссы. Большинство девушек ее возраста не имеют личных стражей, но, учитывая обстоятельства, для нее сделано исключение.

Я сидела в задней части фургона с ним и Спиридоном, таким образом, они получили возможность изливать на меня мудрость стражей, что было частью моей «тренировки». Бен и Стэн сидели впереди, а остальные в середине. Лисса и Виктор много разговаривали, видимо, обсуждали новости. Камилла, которую воспитали вести себя вежливо в присутствии старших представителей королевских семей, в основном улыбалась и кивала. Наталья же выглядела покинутой и старалась отвлечь на себя внимание отца, но безуспешно. Он, по-видимому, умел отключаться от ее трескотни.

– У Лиссы вообще-то должно быть два стража, – заявила я, обращаясь к Дмитрию, – как у всякой принцессы.

Спиридон был возраста Дмитрия, с колючими светлыми волосами и более легкомысленной манерой поведения. Несмотря на свое греческое имя, он имел типичное произношение уроженца южных штатов.

– Не волнуйся, придет время, и у нее их будет сколько нужно. Дмитрий уже один из них. Велики шансы, что ты станешь вторым. Именно поэтому сегодня ты здесь.

– Это как бы часть обучения, – предположила я.

– Ага. Сегодня ты будешь партнером Дмитрия.

На мгновение воцарилось странное молчание, вряд ли замеченное кем-нибудь, кроме меня и Дмитрия. Наши взгляды встретились.

– Партнером по страже, – без всякой необходимости разъяснил Дмитрий, точно с трудом отгоняя мысли о других видах партнерства.

– Ага, – подтвердил Спиридон.

Не замечая возникшего между нами напряжения, он принялся объяснять, как стражи работают в паре. Все это был стандартный материал, прямо из учебников, но сейчас, когда мне предстояло действовать в реальном мире, он звучал совсем по-другому, более значительно, что ли. Стражи приставлялись к мороям в зависимости от степени важности последних. Обычно в группе по двое, что, скорее всего, ожидало и меня. Один постоянно держался около объекта, другой находился позади и следил за окружающей обстановкой. Нетрудно догадаться, что они называются соответственно ближним и дальним стражами.

– Ты, скорее всего, всегда будешь ближним стражем, – сказал мне Дмитрий. – Ты девушка того же возраста, что принцесса, поэтому можешь держаться около нее, не привлекая ничьего внимания.

– И я должна не сводить с нее глаз, – заметила я. – И ты тоже.

Спиридон засмеялся и ткнул Дмитрия локтем.

– У тебя просто блестящая ученица. Ты уже дал ей кол?

– Нет. Она еще не готова.

– Я была бы готова, если бы кое-кто показал мне, как использовать его, – возразила я.

Я знала, что у каждого стража в фургоне были скрытые под одеждой кол и пистолет.

– Тут дело не просто в умении пользоваться колом, – сказал Дмитрий в своей манере умудренного опытом старца. – Нужна готовность убивать стригоев.

– Почему должны возникнуть трудности с тем, чтобы убивать их?

– Большинство стригоев – сознательно трансформировавшие себя бывшие морои. Некоторые были мороями или дампирами, которых обратили насильственно. Велика вероятность того, что ты знакома с кем-нибудь из них. Как думаешь, сумеешь убить того, кого прежде знала?

С каждой минутой наша поездка становилась все менее забавной.

– По-моему, да. Я ведь обязана сделать это. Если вопрос стоит так – или они, или Лисса…

– И все же не исключено, что ты заколеблешься, пусть на мгновение, – сказал Дмитрий. – И колебание может погубить тебя. И ее.

– Ну и как сделать так, чтобы не колебаться?

– Нужно все время твердить себе, что перед тобой – не те люди, которых ты знала. Они – безнравственные, извращенные, противоестественные создания. Ты должна избавиться от прошлых привязанностей и делать то, что нужно. Если в них сохранилась хоть частица прежних себя, они, скорее всего, будут благодарны тебе за это.

– Благодарны за то, что я убиваю их?

– А чего хотела бы ты, если бы кто-то превратил тебя в стригоя?

Я не знала, что ответить на это, и потому промолчала.

Не сводя с меня взгляда, он продолжил:

– Чего хотела бы ты, если бы узнала, что тебя против воли собираются превратить в стригоя? Что ты утратишь все моральные устои и понимание того, что правильно, а что нет? Что всю оставшуюся жизнь – бессмертную жизнь – ты будешь убивать ни в чем не повинных людей? Чего бы ты хотела?

В фургоне воцарилось напряженное молчание. Глядя на Дмитрия, отягощенная всеми этими вопросами, я внезапно поняла, почему мы с ним привлекли всеобщее внимание – не считая наших хороших внешних данных.

Я никогда не встречала никого, кто относился к своей деятельности в качестве стража так серьезно, кто понимал бы все ее роковые последствия. Уж точно не среди людей своего возраста. Даже Мейсон оказался не в состоянии понять, почему на вечеринке я не могла расслабиться и напиться. Дмитрий говорил, что я лучше многих взрослых стражей осознаю свой долг, а я не понимала почему, ведь они видели немало смертей и сталкивались с серьезными угрозами. И все же в тот момент я осознавала: он прав, мне присуще некое странное понимание того, как соотносятся между собой жизнь и смерть, добро и зло.

И ему оно тоже было присуще. Иногда мы можем испытывать чувство одиночества, но, если нужно, личное откладывается в сторону. Мы осознаем, что, возможно, никогда не будем жить той жизнью, которой хотели бы для себя, но воспринимаем это как должное. Мы понимаем друг друга, понимаем, что главное для нас – защищать других и что наша жизнь легкой не будет никогда.

И как часть единого целого я должна была принять решение.

– Если бы я стала стригоем… я бы хотела, чтобы меня убили.

– Как и я, – ответил он.

Возникло ощущение, что он тоже только что испытал озарение вроде моего, почувствовал некую связь между нами.

– Это напоминает мне, как Михаил преследовал Соню, – задумчиво пробормотал Виктор.

– Кто такие Михаил и Соня? – спросила Лисса.

У Виктора сделался удивленный вид.

– Ну, я думал, ты знаешь. Соня Карп.

– Соня Карп… Вы имеете в виду госпожу Карп? При чем тут она?

Лисса переводила взгляд с меня на своего дядю и обратно.

– Она… стала стригоем, – ответила я, избегая взгляда Лиссы. – Добровольно.

Я не сомневалась, что когда-нибудь Лисса узнает об этом. Таков был финал саги о госпоже Карп, тайна, которую я не доверяла никому, но которая тревожила меня постоянно. Судя по лицу Лиссы и ее эмоциям, которые я ощутила благодаря нашей связи, она была в шоке – в особенности когда до нее дошло, что я знала, но молчала.

– Но мне неизвестно, кто такой Михаил, – добавила я.

– Михаил Теннер, – ответил Спиридон.

– Ох! Страж Теннер. Он был здесь до нашего побега. И почему он преследовал госпожу Карп?

– Чтобы убить ее, – ответил Дмитрий. – Они любили друг друга.

Вся ситуация со стригоями предстала передо мной в совсем новом свете. Наткнуться на стригоя, которого я когда-то знала, в пылу сражения – это одно, и совсем другое – сознательно преследовать того, кого я… любила. Ну, не знаю, способна ли я на такое, пусть даже формально это правильно.

– Может, пора сменить тему разговора? – мягко сказал Виктор. – Сегодня не тот день, когда стоит углубляться в тягостные проблемы.

Думаю, все мы испытали облегчение, когда наконец оказались в торговых рядах. Не забывая о своей роли телохранителя, я все время держалась рядом с Лиссой. Мы переходили из магазина в магазин, изучали новые фасоны. Приятно было снова оказаться на людях и вместе с Лиссой заниматься чем-то, что было просто интересно и не имело никакого отношения к политическим махинациям Академии. Почти как в старые добрые времена. Мне недоставало возможности простого общения с ней. Я скучала по своей старой подруге.

Хотя совсем недавно миновала лишь середина ноября, торговые ряды уже украсили к празднику. Право слово, такая работа мне нравилась. Правда, возникло чувство, будто я немного не в теме, – когда стало ясно, что старшие стражи постоянно поддерживают друг с другом связь с помощью маленьких, крутых на вид устройств. Я не удержалась и высказала Дмитрию свое недовольство отсутствием у меня такого устройства, а он ответил, что лучше учиться обходиться без них. Если я смогу защитить Лиссу без всяких этих новомодных штучек, мне ничто не страшно.

Виктор и Спиридон держались около нас, а Дмитрий и Бен ходили туда и обратно, ухитряясь не напоминать парней, навязчиво преследующих девушек-подростков.

– Это прямо для тебя, – сказала Лисса в «Мейси»[9], протягивая мне безрукавку с низким вырезом, отделанную кружевами. – Я куплю ее.

Я с вожделением разглядывала безрукавку, мысленно уже прикидывая ее на себя. Потом, в очередной раз переглянувшись с Дмитрием, покачала головой и вернула ее Лиссе.

– Скоро зима. Я в ней замерзну.

– Раньше тебя это не останавливало.

Лисса пожала плечами и повесила безрукавку на место. Она и Камилла без устали примеряли платье за платьем, обе располагали такими деньгами, что никакая цена не составляла проблемы. Лисса предложила купить мне то, что я захочу. Мы всегда были щедры друг с другом, и я без малейших колебаний согласилась. Однако мой выбор удивил ее.

– Зачем тебе три терморубашки и башлык? – спросила она, роясь в кипе джинсов. – Ты нагоняешь на меня скуку.

– Что-то я не вижу, чтобы ты купила что-нибудь сногсшибательное.

– Мне такие вещи не идут.

– Ну, спасибо большое.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Ты даже волосы зачесываешь наверх.

Это была правда. Я прислушалась к совету Дмитрия и стала собирать волосы в высокий узел, чем вызвала у него улыбку. Когда у меня появятся знаки молнии, они будут на виду.

Она оглянулась и убедилась, что никто нас не слышит. Благодаря связи я почувствовала в ней нарастающее беспокойство.

– Ты знала о госпоже Карп.

– Да. Услышала об этом примерно спустя месяц после того, как ее увезли.

Не глядя на меня, Лисса перекинула через руку украшенные вышивкой джинсы.

– Почему ты ничего мне не рассказала?

– Тебе не следовало знать.

– Ты думала, я не в состоянии справиться с этим?

Я постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, мысленно вернувшись в те дни, два года назад. Меня уже дня два как отстранили от занятий за то, что я будто бы разгромила комнату Вейда, когда королева с эскортом прибыла с визитом в школу. Мне позволили пойти на прием, но под строжайшей охраной, дабы я снова «что-нибудь не натворила».

Два стража, сопровождавшие меня в столовую, по дороге негромко разговаривали между собой.

– Пробиваясь на свободу, она убила своего лечащего врача и сильно покалечила половину пациентов и сестер.

– Есть представление, куда она отправилась?

– Нет, ее все еще выслеживают, но… Ну, ты знаешь, как это бывает.