Моль Резник Юлия

- Нет, - улыбнулся тот. – Никаких планов. Я буду счастлив, если вы отметите этот день с нами.

Черт! Улыбка немного иная, как и форма губ, но… Зубы и что-то еще, едва уловимое… Она сходит с ума?

- Слышала, мама? Слышала?!

Света как будто очнулась, перевела взгляд на дочь. Ей нужно выйти. Как можно скорее. Она больше не может находиться рядом с этим человеком… Кем бы он ни был.

- Приходите, Лана… Будет весело. И вы, Юри, конечно же, тоже приходите. Я забронирую для вас ваш любимый столик.

- И сделаешь домик из котлеток! – улыбнулась Эльза, обнимая мужчину за ногу. Тот подхватил ее на руки, потрепал за нос и, ухмыльнувшись, сказал:

- Нет, я сделаю тебе сердечки из морковки.

- Я не люблю морковку! – ужаснулась кроха.

- Значит, из свеклы. Будут розовые сердечки. Все в лучших традиция празднования.

- Я, пожалуй, подожду вас на улице, – не выдерживает Светлана, бросая на отца просящий взгляд. Тот понимает. Кивает головой. И она с чистой совестью выходит на улицу. Через некоторое время из ресторана выходят отец и дочь. Моль на автомате пристёгивает ребенка, заводит мотор. В голове столько мыслей, но она гонит их прочь. Дорога не терпит невнимательности.

- Этот Марк Талл… Ты давно его знаешь? – интересуется у отца.

- С детства. Мы неплохо ладили с его отцом.

- Старым Таллом, – не преминула уточнить Эльза. Света вымученно улыбнулась дочке в зеркало. Переключила скорость.

- А этот ресторан? Он тоже давно им принадлежит?

- Да, уже лет тридцать. Мы даже как-то были в нем с твоей матерью.

Света поморщилась. В ее переезде в Эстонию был еще один огромный плюс – отсутствие родительницы.

- И что… Марк тоже всегда работал там?

Юри внимательно посмотрел на дочь. То, что Марк задел в ней какие-то струны, было совершенно очевидно. Вопрос другой – почему?

- Нет, Света. Марк был военным. Служил в войсках НАТО. Нелегкая у него была жизнь.

- И что ж его угораздило так быстро переквалифицироваться? Из вояк - в повара?

- Он был в плену. Мне неизвестны детали, Андрес не делился со мной своею бедой. Но после случившегося Марк ушел в отставку, и вот уже несколько лет помогает отцу с рестораном.

Света не стала больше ничего спрашивать или комментировать. Подъехала к дому, припарковалась, вытащила из кресла задремавшую дочь, прижала к себе. Втянула полной грудью нежный детский аромат, и чуть не задохнулась. Потому что к сладкому и любимому аромату дочки примешался до боли знакомый мужской аромат. Ее дочь пропахла Олд Спайсом и… своим отцом. Она пахла Васькой.

Глава 29

Всю следующую неделю Светлана старалась не вспоминать о Марке. Старалась не думать. Но это было практически невозможно. Эльза только о нем и говорила. Чтобы она ни рассказывала матери, разговор каким-то непостижимым образом все равно возвращался к этому мужчине.

- Мама, а мы выучили английскую новую песенку, а Марк тоже знает английский. Даже лучше тебя.

Или:

- Мама, я сегодня показывала Марку свой новый танец, и чуть не упала. А он меня поймал!

Света задумчиво посмотрела на отца:

- Что-то вы зачастили в это заведение. Только и разговоров, что о его хозяине.

- Ты против? - насторожился Юри.

- Не знаю. Это неправильно, что Эльза настолько привязалась к постороннему человеку.

- Он хороший, Света. Марк никогда не обидит нашу девочку.

Моль вздохнула и отвернулась к окну. Она не знала, как относиться к происходящему. Её одолевали противоречивые эмоции. С одной стороны, Светлана гнала от себя мысли о Марке, с другой… Ей так хотелось его снова увидеть! Безумие.

Они брели с Эльзой из детского сада, когда повстречались с ним снова. Точнее, это дочка увидела своего друга, вырвала ладошку в скользкой варежке из руки матери, и помчалась через площадь, наплевав на машины. У Светы чуть сердце не остановилось! Она устремилась вслед за дочерью, ухватила её за капюшон уже на тротуаре. Упала перед ней на колени, заглянула в глаза:

- Эльза Ильвес! Никогда… Никогда не делай так больше. Это опасно! Тебя могла сбить машина и… - Света изо всех сил обняла дочку. Закрыла глаза, пряча закипающие в них слезы.

- Прости, мамочка. Я просто увидела Марка, и мне захотелось к нему.

Света вскинула взгляд. Столкнулась с черным тревожным взором мужчины. Сглотнула. Опять посмотрела на девочку:

- Нужно было просто сказать мне об этом. Мы бы обязательно подошли к Марку.

Эльза кивнула, шмыгнула носом и сделала шажок навстречу мужчине:

- Я расстроила мамочку. Она плачет.

- Нет, милая, нет… Я просто немного переволновалась.

- Извините, что невольно стал причиной этого.

- Все в порядке. Вы не могли знать, что она рванет к вам через всю улицу, - пожала плечами Света.

- У меня болят ножки, - заметила Эльза, делая ещё один крохотный шажок к Марку. - Понесешь меня на ручках?

- Ну, уж, нет, хитрюга, – вымученно улыбнулась Света. - Бегать, значит, ножки не болят, а идти - болят?

- Я хочу на ручки. У тебя болит спинка, а Марк сильный, и сможет меня понести!

- Мне не трудно, Светлана. Если вы позволите…

Света резко кивнула головой. Отвернулась, чтобы скрыть своё смятение. Его голос, его жесты, какие-то мелкие и для кого-то незаметные детали… Которые резали незаживающие раны, давая надежду.

- Может быть, зайдём в кафе? - спросил Марк, кивая лохматой головой в сторону входа в кофейню.

И почему только шапку не надел? Или ему не холодно с такой копной на голове? Темно-каштановые, вьющиеся волосы, в которые так хотелось зарыться руками... Не черные. Света встряхнулась, перевела взгляд на дочь, которая, что есть сил, закричала:

- Да-да-да! Мамочка, ведь мы же пойдём? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

- Эльза Ильвес, я превосходно слышу тебя, не обязательно так орать.

- Тогда мы пойдём? - как попугай, повторила она.

- Настойчивая, - улыбнулся в усы мужчина.

И было в этой улыбке что-то такое… От чего внутри опять все замерло. Защемило, запекло в груди. А ведь ей нельзя было волноваться. Светлана здорово подорвала своё здоровье, когда Василий ушел. Едва выжила, едва заново научилась дышать... Ей нельзя было впускать в сердце надежду. Тем более - такую глупую и невероятную. Вновь погрузиться в пучину боли было смерти подобно. Она бы просто не перенесла повторного потрясения. Не нашла бы в себе сил. Даже ради Эльзы:

- Пойдем, маленькая вымогательница. С тебя уборка в детской.

- Ну, ма-а-ама.

- Ничего не знаю. Ты развела там дикий бардак.

- Это все Селедка! - нашла крайнего дочка, спускаясь с рук Марка и оглядываясь по сторонам.

Марк улыбается, помогает усесться Свете, и садится спиной к стене. Случайно? Кто знает. Если он воевал, то желание прикрыть спину вполне закономерно. В конце концов, не один Васька так делал.

- Что будешь, принцесса?

- Какао. И вафли-сердечки. Как ты мне делал.

- Не знаю, есть ли тут такие, - неуверенно протянул мужчина.

Таких вафель в кафе не оказалось. Эльза снисходительно согласилась есть обычные, круглые. Света улыбнулась забавному выражению лица дочери. Отпила свой кофе, перевела взгляд на мужчину, который крутил чайную ложку в своих больших руках.

Нет… Так не бывает! Не бывает такой абсолютной схожести. Ещё раньше, до появления в её жизни Василия, Света всегда возмущалась, когда смотрела кино, или читала в книгах о людях, изменивших внешность. Кем бы ни был твой пластический хирург, он не сможет изменить твои пальцы, стопы, фигуру, родинки на теле. Он не вырежет их все. Поэтому, когда герой появлялся в новом “исполнении”,и его никто не узнавал, Света только презрительно кривилась. И теперь… И душа, и сердце, и мозг - все кричало ей о том, что перед ней Васька. Она опустила глаза. Вдохнула глубоко. Нет, это же полное сумасшествие… Невозможно…

- Вам нехорошо? - спросил мужчина.

Как он может? Как может притворяться, будто бы ничего не происходит? Сидеть рядом со своей дочерью, рядом с ней… Прикинувшись чужим! Зачем он это делает? Ведь не может не понимать, каково ей? Как он вообще выжил? Зачем так надолго ушел? Почему отмерил ей так много боли?! За что?!

- Все в порядке, - едва выдавила из себя Светлана.

У нее было чувство абсолютной потери контроля. Как будто она вообще больше ничего не понимала, как будто ее прежние жизненные ориентиры непоправимо сбились. Ее обуял страх. А что, если она сошла с ума? Помешалась от боли, которая никуда не уходила из ее сердца? Может быть, поэтому ее мозг рисует такие картины? Может быть, в этом разум нашел защиту от боли?! В безумии?!

Моль продержалась четверть часа, наблюдая за болтовней Эльзы и Марка, а потом подхватилась резко, от чего поясница снова заныла. Схватила детскую куртку, свое пальто:

- Извините, вы были правы. Я себя неважно чувствую. Совсем разболелась. Извините. - И так, под свои бессвязные бормотания и негодующие вопли Эльзы оделась, и вышла на улицу.

- Я не хочу уходить от Марка, - ныла девочка.

-Вы увидитесь в другой раз, -с трудом выдавила из себя Света, впрочем, уже приняв для себя решение, что не позволит больше дочери встречаться с этим мужчиной. Кем бы он ни был, рядом с ним она теряла рассудок. Она избавится от этого наваждения. Трупы не воскресают. Она видела его искореженное тело своими глазами. Это просто очень похожий мужчина. Который родился, учился и жил в Эстонии. Боже, у него жив отец! О чем она вообще думает?!

С трудом добравшись до дома, Моль оставила дочь с взволнованным Юри, а сама вышла из дома. Закурила, хотя здесь не принято было курить на улице. Пошла прочь. Уселась на скамейке в темном холодном парке… Руки тряслись. Боль чудовищной силы вырвалась из-под замка и побежала по венам. Дыхание перехватило, тело бил озноб. Но вместе с болью пришла злость! Черная, вязкая, как болотная трясина. Чем она заслужила эту муку?! Что она сделала не так, где оступилась?! Полюбила не того мужчину? Слишком задрала планку? Но она расплатилась сполна за свои чувства. Собственным сердцем расплатилась. Так почему же судьба ее снова испытывает? Почему ей повстречался этот… Марк Талл? Почему он настолько похож на Ваську, или это ее безумие делает его похожим? Господи… Она не хочет больше боли. Еще капля, и она уже не соберет себя по частям. Все имеет предел.

- Лана… Я думал, вы дома…

Света резко обернулась:

- Нет. Я гуляю. А вы в наших краях какими судьбами?

- Я здесь покупаю кофейные зерна. Во-о-н в том магазине, – Марк махнул рукой в сторону, и Света снова залипла на его руках.

- Вы любите кофе? -спросила она.

- Нет, это для ресторана.

Света прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Когда-то справиться с волнением ей неплохо помогала дыхательная гимнастика. С тех пор много воды утекло… И, видимо, этот способ перестал быть эффективным… Она задыхалась.

- Вам все-таки нехорошо. Может быть, вызвать скорую?

- Нет-нет… Все в порядке, я просто вспомнила одного человека, который тоже не любил кофе, – зачем-то прошептала она.

- Да? И кем же он был… этот человек?

- Всем… он был всем.

Света не знала, услышал ли ее Марк Талл. Она отвернулась от него и побрела вдоль по улице. Страх… Ее одолевал страх. Моль всерьез решила обратиться к врачу. Все, что с ней происходило, было совершенно ненормально. Ей требовалась помощь специалистов…

На следующий же день она записалась на прием к одному из лучших психотерапевтов Таллина. Но он не мог ее принять раньше, чем через две недели. За это время она могла окончательно рехнуться… Особенно, если учитывать тот факт, что Эльза все-таки собиралась пойти на День святого Валентина к Марку. Все попытки Светы отказаться от этого визита потерпели сокрушительное фиаско. Стоило ей только увидеть дрожащую губку и полные слез бездонные библейские глаза…

- Я сделала для Марка подарок. Смотри, мама…

- Очень красиво, милая. Ты просто умница.

- Мы ведь точно пойдем в ресторан Талла?

- Если ты настаиваешь.

- А ты что подаришь Марку?

- Эээ… Я как-то об этом не думала, – призналась Светлана.

- Он любит бабочек. Видишь… я нарисовала их.

Моль сглотнула, перевела взгляд на картонку-открытку. Эльза не обладала художественным талантом. В странных ярких пятнах, которые она изобразила, бабочек было довольно таки сложно узнать.

- Очень красиво, милая. А почему ты решила, что Марк любит именно бабочек?

- Потому что он разрисовал ими свое тело, – как неразумной, объяснила матери дочь.

Света отвернулась к окну. Все-таки она сойдет с ума раньше, чем попадет на прием к психотерапевту. Надо же… Брутальный Марк Талл сделал тату с бабочками…

Глава 30

Света собиралась долго. Да она полдня только выбирала, что надеть, перерыв весь гардероб! А потом еще столько же укладывала волосы и красилась. Глупость несусветная. Ей скоро сорок, а она - как малолетка перед первым свиданием...

- Света, может быть, вы с Эльзой пойдете? Зачем вам я?

Света замерла, повернулась к отцу:

- Ты себя плохо чувствуешь, да? И молчишь? – забеспокоилась женщина. Отцу было уже хорошо за семьдесят, и она прекрасно понимала, что может потерять его в любой момент.

- Нет, милая… Что ты. Просто там будет одна молодежь, я вам только обузой буду.

- Не выдумывай, папа. Я сама не хочу никуда идти. Ты же знаешь, что это из-за Эльзы…

- Угу… Именно поэтому ты уже второй час крутишься у зеркала.

Света вспыхнула, отвернулась неловко:

- Я просто не хочу позорить Эльзу своим видом.

- А еще тебе понравился Марк.

- Я его совсем не знаю.

- А мне показалось, наоборот.

Моль потерла озябшие плечи. Посмотрела на отца:

- Он напоминает мне одного человека… Так сильно напоминает, что иногда мне кажется, что я схожу с ума.

Юри нахмурился.

- Ты поэтому не хочешь, чтобы Эльза встречалась с ним? Этот человек… он сделал тебе больно?

- Нет. Он подарил мне счастье. А боль… Боль стала расплатой за него.

- Марк не мог быть в то время с тобой, Света…

- Я знаю, папочка… Я знаю.

- Так я вам точно не помешаю?

- Никогда, папуля. – Света поцеловала сидящего в кресле отца в лоб, и пошла наряжать Эльзу. Маленькая модница еще с вечера выбрала шикарное кремовое платье в кружевах и грубые армейские ботинки. Эльза любила сочетать несочетаемое, а Света не мешала ей самовыражаться.

В ресторан Таллов они подъехали к семи часам. Народу уже было достаточно много, но их столик действительно был не занят. Моль осмотрелась… Никаких шаров, слава богу, и никаких сердец. Сдержанный стиль ресторана был выдержан даже в праздничном убранстве. Чуть более пышные букетики калл, толстые свечи в красивых канделябрах. И с потолка кое-где свисают гирлянды живых цветов и остролиста. Все очень стильно и красиво.

- Марк! – Эльза вскакивает со стула и несется навстречу мужчине. Тот подхватывает ее на полпути и как пушинку подкидывает вверх. Девочка заливисто смеется, обнимает его изо всех сил и целуют в заросшую бородой щеку. Мужчина сияет не меньше Эльзы, Света залипает на его счастливой открытой улыбке. Мог бы Васька улыбаться так?

-Ну, и кто эта красивая девочка?

- Это же я! Я! Твоя Эльза Ильвес! Ты что, меня не узнал?! – распахивает удивленно глаза.

- Не-а, думал, что это настоящая принцесса пришла в мой ресторан.

Эльза хохочет, запрокинув голову, и поясняет:

- Это потому, что у меня такое платье! Нравится?!

- Очень! Оно просто прекрасное.

- Это мне мама купила. Она тоже сегодня очень красивая, да?

- Очень, – серьезно отвечает Марк, скосив взгляд на сидящую в кресле Свету. – Спасибо, что пришли. Юри, как здоровье?

- Спасибо, Марк. Все отлично.

- Ты же будешь сидеть с нами? – затараторила Эльза. – Я приготовила тебе подарок.

- Эльза… Марк наверняка занят. Посмотри, сколько у него гостей, кроме нас.

Девочка перевела растерянный взгляд на мужчину:

- Ты не будешь с нами отмечать день влюбленных?

- Буду. Даже рестораторам иногда нужно отдыхать, – улыбнулся он. – Вы не будете против, если я присоединюсь к вашей компании? – ненавязчиво поинтересовался у Светы. Эльза тут же закричала, что они будут только «за», так что женщине осталось только пожать плечами.

- Смотри, какой я тебе приготовила подарок! – Эльза полезла в сумку Светы, нечаянно упустила ее, так что содержимое посыпалось на пол. Марк тут же опустился на колени, помогая собрать разбросанные вещи. Девочка ему активно в этом помогала. Только Света сидела. Не в силах пошевелиться.

- Ой, смотри, какая у мамы бабочка! Ты ведь тоже их любишь, да?!

Дочь схватила в крохотную ладошку бабочку-моль – брошь, которую Свете оставил Василий. В первые недели, после его ухода, только она одна была доказательством того, что Васька действительно был в ее жизни… В те страшные дни она не расставалась с ней ни на секунду… Сегодня же Светлана хотела ее надеть, чтобы посмотреть на реакцию Марка, но уже в машине передумала, и сняла украшение с лацкана черного пиджака. Но, видимо, Марку все-таки суждено было пройти проверку. Впрочем, он ничем не выдал себя. Просто вернул сумку Свете, и снова улыбнулся девочке:

- Красивая бабочка. Ты права, мне они тоже очень нравятся.

- Тогда смотри, каких красивых бабочек я тебе нарисовала на открытке!

Эльза протянула мужчине рисунок. Он внимательно на него посмотрел, перевел взгляд на Свету, видимо, тоже не впечатлившись художественными способностями девочки. Его растерянное выражение лица сумело пробиться сквозь окутавшее Моль напряжение. Улыбка сама собой растянула губы, а потом и вовсе превратилась в смех.

- Эльза отлично танцует и поет, – сказала посмеиваясь.

- Я вообще очень талантливая, – непосредственно заметила девочка, вызывая у взрослых новый приступ хохота.

Странный вечер… В канделябрах горят свечи, одуряюще пахнут каллы, и ее взгляд сплетается со взглядом Марка прямо над их раскрывшимися бутонами. Так уже было когда-то… Боль и непонимание усиливаются, смешиваясь в мерзкий коктейль. И эти противоречивые эмоции рвут Светлану на части. На одной чаше весов - счастье. Пускай призрачное, как мираж. Основанное лишь на надежде и внутреннем, ничем не подкрепленном убеждении, что ОН все-таки жив… А на другой - миллионы вопросов: почему он ушел так надолго, не оставив ей ничего, кроме боли? Ведь она готова была разделить с ним все! Пожертвовать всем, уйти в никуда… Понять и принять его любым. Почему он лишил ее этого, почему не оставил выбора?

К их столику подошел Андрес, у них с отцом завязалась оживленная беседа, Эльза болтала с Марком, а Свете вдруг стало тесно. Она незаметно выскользнула из-за стола, накинула пальто и вышла на улицу. Было промозгло-холодно. Февраль… С этим месяцем у нее были сложные отношения. Такая себе любовь-ненависть…

Света подошла к морю, не жалея красивых замшевых сапог. Уставилась на темную холодную воду. Если ей было настолько больно, значило ли это, что она жива?

- Вы сегодня очень задумчивы, – раздалось за спиной. – Я принес плед, чтобы вы не замерзли, но, кажется, он не слишком спасет от этого северного ветра.

Света повернулась, медленно забрала из мужских рук теплый клетчатый плед и накинула на плечи. Ей хотелось схватить эти руки и целовать… Как божеству, как святыне… Хотелось кинуться ему на шею, оплести его тело руками и ногами, и никуда больше не отпускать… Прорости в него, чтобы нельзя было вырвать… Может быть, из-за этой одержимости ее настигла кара? Может быть, это грех – любить кого-то так сильно?

- Мне есть, о чем подумать… - наконец выдавила из себя, с трудом воздерживаясь от глупостей.

- И о чем ваши мысли, если не секрет?

- О боли… Я думаю о том, почему любимые люди причиняют нам так много боли.

Василий долго не отвечал. Просто смотрел на нее, и молчал. В скупом свете освещающих ресторан фонарей его глаза сияли, как звезды, которых не было видно на пасмурном вечернем небе.

- Порой невозможно поступить иначе. Мы причиняем боль тому, кого любим, чтобы потом не сделать еще больнее. Это невыносимо тяжелое решение, которое, впрочем, оправдывает себя.

- Вы делали больно любимому человеку?

- Только однажды. И я бы многое отдал, чтобы оградить ее от этого.

- Не смогли?

- Нет, – покачал головой.

Они замолчали, глядя друг на друга. Боль отступала, покидала тело, вместо нее в вены влилась надежда. Это, наверное, такой закон жизни – в человеке не может быть пустоты.

- Эльза сказала, что у вас скоро день рождения. Придете отмечать к нам? – нарушая обмен взглядами, заговорил Ва… Марк. Света вздрогнула, как будто очнулась от сна, потерла заледеневшие руки:

- Эээ… нет. Этот день я всегда провожу в другом месте.

- Приходите хотя бы вечером…

- Нет, извините, Марк. Я буду занята допоздна. Я… знаете, я жду одного человека.

Моли показалось, или ей, наконец, удалось пробить броню Марка Талла? В нем что-то дрогнуло. На лицо набежала тень, и тут же исчезла. Или ей опять померещилось? Мало ли, что происходит на самом деле… В последнее время Света не стала бы утверждать, что отдает отчет окружающей действительности. Наверное, она начала сходить с ума еще тогда, когда в первый раз пришла в ресторан, в котором они с Васькой договорились когда-нибудь встретиться в самый первый день весны...И каждое первое марта, в день своего рождения, Света приезжала к открытию того самого ресторана, и находилась там до тех пор, пока крайне вежливый метрдотель, с извиняющейся неловкой улыбкой на лице, не сообщал ей о его закрытии. Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять… И вот уже скоро сорок…

- А вы… Как будете праздновать свой день рождения вы? – задала Света вопрос с подтекстом. Ваське через несколько дней стукнет тридцать семь… Интересно, когда родился Марк Талл?

- Как обычно, в своем рыбацком домике на заливе. В ноябре там обычно штормит.

Света отвернулась и медленно пошла к ресторану.

- Значит, в ноябре?

- Да, восьмого ноября мне исполнится тридцать девять.

- Надо же… Вашей подружке Эльзе восьмого ноября стукнет четыре. Может быть, вы с ней родственные души?

Мужчина за спиной резко остановился.

- Света…

Женщина тоже остановилась. Поворачиваться не стала. Уж очень боялась накинуться на него и встряхнуть…

- Что? – Вопрос, как вдох.

- Ничего… Пойдемте скорее в тепло.

Глава 31

Поход к психотерапевту ничего не дал. На что Моль вообще рассчитывала?! Ведь она не могла толком рассказать специалисту детали произошедшего. Сделать это – означает поставить под удар Ваську, если он все еще жив. А без деталей… все теряло смысл. Ее повествование свелось к тому, что четыре года назад она потеряла любимого человека, а сейчас видит его в другом мужчине. В общем, полный бред… Именитый психотерапевт свел их беседу к банальной лекции на тему «как справиться с горем». Спасибо, по этому вопросу Светлана могла написать диссертацию. Она вышла из офиса врача в еще более разбитом и подавленном состоянии, чем когда пришла.

Захотелось выпить. В принципе, почему бы и нет? Эльза под присмотром дедушки. Света позвонила отцу, предупредила, что задержится, и свернула к бару. Нет… Это какое-то наваждение! У барной стойки в компании молодой холеной женщины сидел Марк Талл. В сердце воткнули тысячу игл… Выпить захотелось еще сильнее. Марк увидел ее сразу же, хотя до этого, казалось, был полностью поглощен беседой. Спрыгнул с табурета, подошел поздороваться:

- Добрый вечер, Лана.

- Добрый…

- Присаживайтесь к нам.

- Не стоит. Вряд ли это понравится вашей спутнице. – Света перевела взгляд на нахмурившуюся красотку.

- Не понимаю, почему моему риелтору может не понравиться ваше присутствие.

- Риелтору? – зачем-то переспросила Света, даже себе не признаваясь в том, какое облегчение испытала…

- Да. Я сегодня приобрел дом. Вот… Линда, мой риелтор, предложила отметить сделку.

- Дом? Поздравляю… Это большое событие.

Марк как-то нерешительно осмотрелся, а потом подхватил ее под локоток и повел за собой:

- Дай мне минутку. Я хочу его тебе показать.

Света настолько удивилась, что промолчала, наблюдая за тем, как Марк прощается с недовольной, явно имеющей на него виды риелторшей.

- Пойдем. Здесь недалеко.

Когда они успели перейти на «ты»? И куда он ее тащит?

- Подожди… Куда мы идем?

- Домой… Мы идем домой.

Марк Талл открывает перед ней дверь машины, усаживает внутрь, и они едут куда-то… Почему-то приходит в голову, что она никогда не видела Ваську за рулем. В их редкие вылазки из дома водителем всегда была она. Новый квартал, современные дома. Марк останавливается возле одного такого. Он расположен между сосен, которые спускаются практически к морю. Дом модерновый, обшитый деревянными панелями, с огромными панорамными окнами от пола до потолка… Он стоит на сваях и как будто парит над землей.

- Очень красиво, Марк.

- Правда? – Он бросает на нее испытывающий, полный надежды взгляд. – А что ты скажешь о внутреннем убранстве? – Мужчина буквально волочет ее за собой, Моль едва поспевает. Она не может понять, почему Марку так важно, чтобы ей понравился его дом. Или… может? Нет… Об этом точно не стоит думать. Она и так едва дышит… Тем временем, он распахивает стеклянную дверь, тут же в доме загорается освещение.

- Знаешь, здесь очень круто утром. Свет заливает все кругом, и море переливается всеми красками. Прямо как твои глаза… - добавляет нерешительно, и тут же переводит тему. - А вообще это – умный дом. Слышала о таком? Напичкан всякой электроникой, на крыше установлены солнечные батареи, а со специального приложения в телефоне здесь можно управлять даже тостером.

Света просто кивает, не находя в себе сил ответить хоть что-то. Ей кажется, она умирает, или рождается вновь… Не знает точно, не может охарактеризовать происходящее с ней сумасшествие. Мужчина заводит ее в гостиную, продуманно совмещенную с кухонной и столовой зонами. Ставит на барную стойку прихваченную из бара бутылку шампанского. Не сразу находит бокалы. Откупоривает бутылку, пробка вылетает, и вырвавшееся на волю вино заливает его с ног до головы. Марк смеется, стаскивает через голову рубашку-поло и тут же замолкает, поймав ее ранимый, полный невыплаканных слез взгляд. Света зажмуривается, резко распахивает глаза, подходит ближе, касаясь подрагивающими пальцами его татуировок. Обводит их по краю. Боясь прикоснуться к той, что занимает центральное место, и маскирующая собой тонкий, отшлифованный шрам… Эльза ошибалась. Тело Марка украшали не бабочки. Это была моль… Одно ее крыло заходило на грудь. Прямо там, где заключалось сердце… Оберегая его. Другое крыло покрывало мощную спину. Даже если это было сумасшествием… Даже если она окончательно погрузилась в безумие… Господи Боже, пусть будет так.

Непонятно, кто первый касается губ. Непонятно, куда деваются бокал и бутылка… Только он, только она. И такая нужда друг в друге, которой, наверное, мир не знал. До этих пор… Одежда летит прочь, руки дрожат, как у запойного алкоголика. Губами по вязи тату, к груди… Где отчаянно бьется сердце, и кажется, будто крылья моли дрожат… И женщина тоже дрожит, как безумная. Что ж… Она сама подписалась на это. Падают на голый пол, где, наверное, твердо, но им все равно. На ласки нет сил. Потом… Когда-нибудь они все наверстают. А сейчас:

- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…