Трое против Зоны Левицкий Андрей

– Иезуит, тоже мне. Не дается тебе, Рома, софистика. Право на самооборону даже в законе прописано. А то, что ты собираешься совершить, называется преднамеренным убийством.

– Ты мне законами не тыкай. – Шнобель почти обиделся, из чего я заключил, что он, возможно, имел в большом мире столкновения с этим самым законом. – Ты по совести скажи. Эти, на базе, пристрелят тебя и не задумаются, когда узнают, что собираешься сделать ты. А что ты друга спасал, это они спросить не успеют.

Он замолчал. Мы шли уже давно, солнце клонилось к горизонту. Я пару раз оглядывался: Дядя с наемниками и Пригоршней по-прежнему шли сзади на приличном расстоянии.

– А по совести это ты мне скажи: вот зачем ты туда сейчас идешь, в «Березки»? Ради дружбы?

Шнобель оживился:

– Ты сам посчитай: за арты база отвалит хороший куш, потом на базе можно будет поживиться оружием, артов еще набрать, может, у начальства в сейфе заначено чего… Ствол прикуплю, снарягу обновлю… Дядя, опять же, обещал подкинуть, если мало хабара будет.

Я критически осмотрел простое снаряжение наемника.

– Мало? Да если базу обнести, можно увешаться стволами, как елка игрушками!

Тут Шнобель поскучнел и отвернулся.

– Батя у меня в параличе лежит, – буркнул он. – Я деньжат подкидываю. Врачи говорят: может расходиться. У него ведь только левая сторона парализована. Но лекарства нужны, такие, спецом для мозга. Знаешь, какие дороженные? Мать с ним убивается, старенькая она. А так сиделку наймет.

Я не сразу нашелся, что сказать, а когда придумал, Шнобель уже повеселел:

– Да и вообще, нравится мне тут. Хабара надыбал, снарягу обновил – и в новый поход. Весело живем! Не жалею я, что в Зону попал. Настоящая жизнь, без этих ваших… преднамеренное, непреднамеренное… или ты, или тебя, все по-честному.

Вдалеке показались уже холмы, среди которых и лежала цель нашего похода. Мы прибавили шаг.

– Скажи, Шнобель, – спросил я серьезно, – ты с этим Дядей знаком. Он вообще кто? Сначала я думал, он твой дядя, теперь смотрю – кличка это его, так? Он вообще слово держит? Он моего напарника не замочит, пока мы с тобой базу берем?

– Я уже не Рома, да? – понимающе улыбнулся наемник. Затем поморщился. – Да фиг его знает, – честно ответил он. – Я бы с ним в сложную локацию не сунулся. Умный он слишком. – Шнобель покосился на меня и прибавил: – Ты тоже умный, Химик, но не слишком, не чересчур. Ну, то есть, не глуп, не, я-то чую. Недаром рубильник у меня такой, – усмехнулся он, пошевелив носом. – А Дядя вот – слишком.

– И как это влияет?

– Да вот попробуй объясни, – развел наемник руками. – Просто чую я так. Нормальные люди живут по понятиям, ну, ты понял. А он мыслями своими. И в какую сторону его мысли повернут, не угадаешь. Но вроде Валерьян ему доверяет. А я Валерке доверяю. Пять лет мы с ним ходим, и ни разу он с заказчиком не прогадал, всегда у нас и хабар был, и команда почти без потерь. Правда, – тут наемник помрачнел, – в этот раз трех человек потеряли. И фигня эта странная творится…

Тут я забеспокоился. На часы посмотрел. Обычно «фигня странная», которую Шнобель упомянул, начиналась днем. Не то чтобы как часы, но довольно уверенно, каждый день. А сегодня идем – и ничего. Или чего? По времени мы уже к холмам должны подходить – а холмы по-прежнему на горизонте маячат, до них еще пилить и пилить.

– Что такое, что ты на меня зыришь? – забеспокоился и Шнобель. – Что я не так сказал? Долго еще шкандыбать?

– Это ты правильный вопрос задал, дорогой товарищ. – Я достал компас, лежащий в нагрудном кармане куртки и привязанный шнурком к петлице, благодаря чему он не потерялся во всех наших передрягах. Хотя собирался достать уже в холмах. – Сейчас попробую выяснить…

– Постой! – он схватил меня за рукав. – Это что за фигня?

Впереди от далеких (по-прежнему таких далеких!) холмов на нас катилось красное марево. Оно приближалось, темнело. Мы остановились, попятились.

– Что это?.. – начал было Шнобель – и тут марево накрыло нас. Будто кто-то громко хлопнул в ладони. Мы ощутили толчок ударной волны, присели. Я развел руки, расставил ноги, чтобы не упасть, Шнобель вообще плюхнулся на задницу. Все вокруг побагровело. Заложило уши. Красная пелена окутала нас, небо казалось рубиновым, а тучи – почти черными. Я закричал, но не услышал собственного крика. Увидел разинутый рот Шнобеля – он тоже кричал. Земля мелко дрожала под нами – а потом все разом прошло. Мгновенно закончилось, будто и не было ничего. Над головой снова чистое небо в легких облаках, никакого марева вокруг. Выпрямившись, я потрогал уши, для пробы сказал:

– Так, так…

– Что «так»? – заорал Шнобель. – Что это за хрень, что творится? Каждый день такая нелепая фигня происходит!

– Не знаю, – отрезал я. – Сам ничего не понимаю. В этот раз хоть не опасное, просто странное.

– И на том спасибо, – проворчал наемник, поднимаясь. – Руки-ноги целы, и никто не напал.

Мы обернулись. Позади люди Дяди поднимались с земли – их тоже накрыло. Переглянувшись, мы со Шнобелем продолжили путь.

* * *

Вошли в холмы. Они были невысокие, кое-где поросшие смешанным, преимущественно лиственным лесом.

– Тут вроде Туманная Падь недалеко? – блеснул знанием местности Шнобель.

– Она и есть, – кивнул я.

Местность была сырая, в низинах собирался туман.

– Так здесь никакой базы нету! – возмутился наемник. – Ты куда, Сусанин хренов, завел нас?

– Попрошу без необоснованной критики, – на ходу глядя в компас, отозвался я и смахнул непрошеную слезу. Через минуту и Шнобель, шмыгнув носом, спросил:

– Слышь, Химик, тут воздух не отравленный какой-то? Что-то у меня глаза слезятся…

Мы шагали по колено в тумане. Сквозь серую пелену едва просвечивала мокрая трава. Наемник беспокоился все сильнее.

– Слышь, мы туда вообще идем?

– Все правильно, – успокоил я его. – Ты, главное, ровно за мной иди, не сворачивай.

Он поежился, повертел головой. Слева и справа возвышались гладкие зеленые склоны. Мы петляли между холмами, если бы не компас, я бы уже давно потерял направление.

Шагавший сзади Шнобель как-то по-детски подергал меня за рукав:

– Я совершенно уверен, что мы сбились с дороги. Нам туда не надо, нам явно левее. Или правее? Эй, Химик! Мне че-то неуютно…

Я его очень понимал, самому приходилось тяжело. В голове с каждым шагом шумело все сильнее, стрелка и буквы на циферблате компаса расплывались, двоились, появлялись и исчезали. И желание свернуть, обойти, а лучше – развернуться и бежать отсюда – одолевало со страшной силой, росло с каждым шагом.

А Шнобель, похныкав, начал злиться:

– Куда ты меня завел, гад? А ну быстро топаем назад! Быстро, кому сказал!

По интонации было ясно, что он схватился за оружие. В таком неуравновешенном состоянии он запросто мог выстрелить, так что я прикрикнул:

– Не дури! Почти пришли, сейчас увидишь.

А сам в компас уставился, чтобы не сбиться. Здесь это раз плюнуть.

Холмы стали ниже, затем расступились – и мы вышли к самой Туманной Пади.

– И что я должен увидеть? – спросил наемник, подозрительно вертя головой и невольно пятясь.

– Избушку видишь?

– На курьих ножках, что ли? Нет, а должен?

– Давай за мной, – напомнил я, потому что Шнобель маленькими шажками, медленно, но верно двигался обратно в холмы.

Подгоняя наемника, я подбадривал и себя. Давно не был здесь без защиты и подзабыл уже, как мозги крутит. Смотреть вперед даже не пытался, иногда только бросал взгляды искоса, повернув голову боком.

Домик вынырнул из-за тумана внезапно. И дело было, конечно, не в тумане.

– Эй, что это?! – Шнобель от неожиданности схватился за автомат.

– Тихо, тихо, – успокоил я его. – Пришли, считай.

– Да это ж не база! Развалюха какая-то, небось и не жилая…

Покосившаяся избушка стояла в густых кустах малины, которые выросли под самые окна. Бревенчатые стены поросли клочками мха. Подходя к невысокому, на три ступеньки, крыльцу, я прищурился. Подозвал Шнобеля:

– Встань сюда. Повернись лицом к двери, а сам краем глаза посмотри дальше, за дом. Да не таращься! Искоса глянь, будто и не туда смотришь, а на дверь. Ну, разглядел?

– Ух ты ж, твою мать! – воскликнул наемник, последовав моим наставлениям. – Это и есть «Березки», да?

За избушкой метров на пятьсот простиралось ровное поле, за которым земля довольно резко уходила вниз, образуя широкую и длинную лощину – ту самую Туманную Падь. По склонам Падь заросла елками, их вершины торчали на краю поля, словно живая изгородь. И дальше, за деревьями, виднелся блестевший под лучами заходящего солнца купол.

В центре его торчала едва различимая антенна, на вершине которой мерцал алый сгусток. Я прищурился, глядя на него.

Это был пси-артефакт «Сглаз» – он генерировал излучение, вызывающее непреодолимое желание убраться куда подальше и все те неприятные эффекты, испытанные нами со Шнобелем на пути сюда. Именно артефакт не позволял никому близко подобраться к базе и увидеть ее.

* * *

Дверь избушки, перед которой мы остановились, внезапно распахнулась. На пороге стоял крепкий старик в камуфляже. На голову, поверх короткого ершика седых волос, была натянута металлическая крупноячеистая сетка. У старика был только один глаз – другой давно вытек, веки стягивал неровный шов.

– Кто это тут пожаловал?.. А, Химик! Давненько тебя не было видно, совсем забыл старика. Кто тут с тобой? Пригоршня, что с твоим носом? И вроде ты постарше стал?

Он пронзительно взглянул на наемника.

Я скинул рюкзак.

– Привет, Дед. Это Шнобель.

– Сменил напарника?

Шнобель бросил на меня предостерегающий взгляд, совершенно излишний.

– Пригоршня не смог прийти, – сказал я. – Пустишь? Ох и долго мы до вас добирались. И трудно.

Старик еще посверлил Шнобеля единственным глазом, после чего посторонился.

– Поздновато вы, – сказал он, закрывая за нами дверь. Голос у него был низкий и скрипучий. Дед повредил голосовые связки в той же заварушке, где потерял глаз. – Теперь только завтра пущу на базу.

Я втащил порядком осточертевший рюкзак на середину небольшой комнаты, довольно, надо сказать, уютной. В одном углу стояла небольшая, сложенная из красного кирпича печь, в темном зеве печи мерцали угли. Напротив, у глухой стены, располагалась аккуратно заправленная кровать. Под окном был стол, под салфеткой явно скрывались остатки ужина. На подоконнике стояли горшки с цветами – невинное хобби спецназовца на пенсии.

– Рабочий день еще не закончился, успеем, – заявил я. – Ты, главное, позвони, Дед. У меня такой товар…

Шнобель топтался у двери, не участвуя в разговоре. Хозяин избушки, заметно прихрамывая, прошел к лавке у стола, сел, отставив не гнущуюся в колене ногу.

– Ишь ты, шустрый какой, – проскрипел он. – Авось подождет до утра твой товар. Садитесь лучше, картошка еще теплая. Огурчиков достану…

Наемник оживился, но я не поддался соблазну, помня про моего друга, оставшегося в лапах Дядиной бригады. Они сейчас остановились лагерем в лесу неподалеку от холмов и ждут условленного часа, чтобы ворваться на базу.

– Телефон доставай, – напирал я на старика.

– Поздно, – упорствовал Дед. Сунув руку под салфетку, вытащил картофелину в мундире, надкусил. – Мне потом выговор будет, почему, мол, на ночь глядя шушеру всякую сталкерскую пускаю.

– На этот раз тебе премию выпишут, точно говорю, – я похлопал по боку рюкзака. – Звони давай.

Старик вздохнул, положил картофелину на стол, вытер руки о салфетку.

– Вот настырная молодежь пошла, никакого уважения к возрасту…

Он поднялся, опершись широкой морщинистой ладонью о стол, и захромал к печке. Весь его вид говорил при этом, что на молодежь он плевал с высокой колокольни и в случае прямого столкновения задал бы нам жару.

У печки, над маленьким кухонным столом, возле алюминиевого умывальника, висел шкафчик. За дверцами вместо полок оказался видеофон. Старик потыкал кнопки, набирая номер, подождал с минуту, после чего проскрипел в трубку мое имя и настойчивое желание сегодня же сдать товар. Маленький экран, померцав, разгорелся, показав лицо дежурного. Шнобель подошел ближе, с любопытством заглянул мне через плечо.

– Свяжитесь с Киреевым, скажите, Химик принес «везувий» и еще много чего, – влез я.

Дежурный быстро нашел Химика в своих списках, после чего согласился соединить с научным сотрудником, который ведал скупкой у сталкеров артефактов.

Как и ожидалось, у ученого загорелись глаза от одного упоминания «везувия». А когда Киреев увидел рюкзак – я открыл его, показав, что он доверху набит контейнерами, – его затрясло.

– Немедленно пускайте! – распорядился он.

– Так рабочий день почти закончился, – почти в один голос воскликнули дежурный охранник с Дедом.

– Давайте, давайте его сюда! – поторопил Киреев, словно не услышал. – Уже бегу в Будку.

И бросил трубку. Дежурный, пожав плечами, стал нажимать какие-то кнопки. Старик, ворча, отключился. Отодвинув потертую дорожку в центре комнаты, он поднял крышку люка:

– Ну, лезьте.

Надев рюкзак, я начал спускаться по вбитым в стенки бетонного колодца скобам. Среагировав на движение, зажегся тусклый свет. Шнобель карабкался следом. Путь на базу был открыт.

Глава 11

План Шнобеля

Итак, мы на базе. Теперь наша задача – остаться тут на ночь. Я бы сказал, по прошлым посещениям, что это нереально, но попробуем так повернуть… или «свой человек» поспособствует?

По гулкому бетонному коридору мы протопали до мощной бронированной двери. Камера под потолком при нашем приближении описала полукруг и замерла, нацелившись на нас. Потом в недрах двери загудело, защелкало – и она приоткрылась ровно настолько, чтобы мог протиснуться взрослый мужик с рюкзаком.

Мы со Шнобелем так и сделали. Наемник с интересом огляделся. Я заметил, что дверь открывается кодом, который набирается при помощи устройства ввода на стене рядом. Охранник, незнакомый молодой крепкий мужик, положив ладонь на ствол MP-7, хмуро кивнул вглубь уходящего дальше коридора. У него тут не было ничего, чтобы скрасить дежурство: ни телевизора, ни стола со стулом… даже газетку негде развернуть. Один сейф небольшой.

– Оружие сдавайте, – строго сказал он, открывая сейф.

– Как обычно, – согласился я, отдавая ствол, полученный от Валерьяна. Шнобель тоже быстро разоружился, сдал и АК-104, и нож. – Как звать? Давно работаешь?

На симпатичном лице отразилась короткая борьба между желанием поболтать и необходимостью соблюдать правила. Наконец он решился:

– Алексей я. Алексей Жевунов. Шестой месяц.

– И как оно?

– Ничего, – вздохнул он. – Только скучно – пипец. Наружу не выйти, телек не ловит, баб нет…

– Служи, солдатик, а нам пора, – ласково сказал Шнобель и, толкнув меня в бок кулаком, быстро двинулся прочь. По эту сторону двери коридор был ярко освещен трубками дневного света, в отличие от тусклых лампочек Ильича в предыдущей части.

– Ну, не скучай, – напутствовал я охранника.

Когда мы отошли подальше, Шнобель спросил сердито:

– Ты какого хрена в разговоры вступаешь? Потом сложнее будет по башке его тюкнуть. Не нужно нам знать, ни как его зовут, ни че он тут забыл, ясно?

– Я, может, для того и разговорился, чтоб тебя познакомить с местными. Глядишь, в нужный момент совесть проснется, если ты будешь знать, что здесь стоит Алекс, служит полгода, служба достала, без бабы ему тошно…

– Умный, да? – огрызнулся наемник. – Ты мне карты не мешай. О Пригоршне думай, а не об этих. Эти, считай, мертвецы. Так к ним и относись. Крепче спать будешь.

Коридор тянулся на полкилометра или даже дальше. Наконец мы подошли к еще одной железной двери, уже открытой. Переступив порог, попали на базу. В глаза ударили лучи заходящего солнца.

Как я уже говорил, «Березки» располагались на дне Туманной Пади. По подземному коридору мы вышли из облицованного бетонными плитами склона наружу и оказались в узкой глубокой долине. Над нами горел и переливался на солнце купол, оранжевые лучи дробились в стеклянных панелях, слепили. Поддерживающие бронированное стекло металлические дуги выглядели на этом фоне черными полосами.

По короткому коридору из сетки мы вошли в Будку – так тут называли КПП – одноэтажное кирпичное здание.

И попали в комнату с длинным столом. Тут нас уже ждал, изнывая, Киреев – старший научный сотрудник базы «Березки», заведующий складом артефактов. Голубые джинсы на коленях обвисли, из оттопыренных карманов белого халата торчали ручки и карандаши.

– Показывай, показывай! – Худой рыжий очкарик нервно потирал ладони. – Сколько у вас тут?

– Привет, Виталий Василич, – отозвался я, снимая рюкзак и начиная развязывать горловину. – Как обещал, принес тебе «везувий». Теперь и ты свое слово держи. Помнишь, сколько посулил?

– Максименко сейчас придет, – опять невпопад сказал Киреев. Осунувшееся, будто от постоянного недосыпа, лицо его было покрыто веснушками. – Давайте быстрее, через час вам надо покинуть базу.

Максименко был помощником Киреева на складе.

– Вот это вряд ли, Виталик, – задушевно сказал Шнобель, вмешиваясь в разговор. – Сам посмотри, сколько мы добра притаранили. Пока ты примешь, пока бабки пересчитаем…

Киреев часто заморгал. Ресницы у него тоже были рыжие, но светлые, в отличие от огненно-медных волос, почти прозрачные и едва видные за толстыми очками.

– Виталий Васильевич, прошу вас, – смущенно, но твердо поправил он наемника. – И на «вы», если позволите.

Уже наклонившийся над рюкзаком Шнобель удивленно выпрямился, обернулся ко мне. Я едва заметно кивнул.

– Ну раз у вас такие порядочки… – протянул наемник, кладя первый контейнер на длинный железный стол. – Как хочете.

На дальнем конце стола стоял компьютер с небольшим монитором. Стул был только один, перед компьютером. Предполагалось, что сталкеры тут не задерживаются, сдал товар, деньги получил – свободен. Комнату освещали две матово-белые трубки под потолком.

Дверь отворилась, вошел высокий, широкоплечий Максименко в белом халате с толстой бухгалтерской книгой под мышкой. Отдав начальству книгу, он сел за компьютер. Подвигал мышкой, которая совершенно исчезла в его крупной ладони, и вопросительно оглянулся.

– Сетка не работает, Виталий Васильевич.

– И пять «слизней», – опять не в тему ответил Киреев и заморгал. – Что? Как не работает? Почему? Я же проверял перед твоим приходом…

– Ничего не знаю, вот я открываю базу данных, а мне пишет, что нет связи с сервером, – равнодушно сказал Максименко. – Позвать Веденеева?

– Зови, да поскорее. – Киреев потянулся к ряду контейнеров, которые уже лежали на столе. – И зайди в административный корпус, попроси Петра Александровича калькуляцию сделать. Я пока так запишу…

Я открывал контейнеры и называл артефакты, показывая их Кирееву, а Шнобель вытаскивал все новые контейнеры. Он предусмотрительно не достал свой список, чтобы потянуть время. Чем на дольше затянется прием артов, тем лучше, ведь наша задача – остаться здесь ночевать.

Было четверть седьмого. Вернулся Максименко, привел тощего, в синей робе, Веденеева – электрика и по совместительству техсаппортера и сисадмина. Правда, насколько я знал, Веденеев считал, что он, наоборот, – сначала сисадмин и техсаппортер и только потом электрик. Веденеев подсел к компьютеру, Максименко встал у него за спиной, и у них начался оживленный разговор, стандартный в таком случае: «кто последний подходил к машине?» – «да я ничего не делал!».

– А вот и «везувий». – Шнобель любовно протер контейнер рукавом и только после этого открыл. Киреев заморгал и склонился над открытым железным ящичком, почти не дыша.

– Так вот ты какой… – прошептал он зачарованно.

И особенно старательно вывел название артефакта в принесенном лаборантом гроссбухе.

Пришел Петр Александрович, толстенький бухгалтер. Поочередно обласкав взглядом всех находящихся в помещении, задержавшись на незнакомом ему Шнобеле, он положил на стол большой калькулятор. Работа закипела.

Спор Максименко с Веденеевым то утихал, то разгорался по-новой. Наконец сисадмин выбежал из комнаты – у него явно не заладилось. Киреев с Петром Александровичем проводили его тревожным взглядом. Перед выплатой требовалось согласовать список и сумму у директора, а Марков принимал бумаги на подпись только в печатном виде.

Я открывал и закрывал контейнеры с артефактами, а сам напряженно размышлял. Кто этот «свой человек» на базе? Может, попробовать надавить на него или как-то его нейтрализовать, чтобы сорвать план Дяди? Запереть где-нибудь? Но сначала нужно его вычислить. Пока что Шнобель не считал нужным раскрывать мне личность этого «своего». Как они будут встречаться, как обговаривать детали плана? Буду ли я при этом присутствовать, или Шнобель постарается от меня избавиться на это время? Если я не буду знать весь план, мне будет сложнее его сорвать, поэтому желательно все время держаться возле наемника. Однако даже если нам повезет и мы останемся на базе на ночь, нас оставят в Будке, никто не пустит посторонних на территорию.

Такого рода вопросы всплывали один за другим. Я покосился на Шнобеля, но наемник на удивление спокойно озирался, изучая обстановку. Может, «свой» – это кто-то из присутствующих? Я еще раз посмотрел на всех, кто находился в комнате. Киреев? Максименко? Бухгалтер? Нервный Веденеев? Кто может сотрудничать с Дядей? Каким образом они знакомы? Что Дядя пообещал кому-то из них, какова цена предательства?

Тощий Веденеев вбежал в дверь, потрясая паяльником.

– Сетка упала! Сервер лежит!

За его спиной маячил дежурный в черной форменной куртке.

– Что это значит? – часто моргая, спросил Киреев. – Мы успеем внести данные?

– Вы что, не понимаете?! – раздраженно отозвался Веденеев. Как и все сисадмины, он полагал, что окружающие обязаны разбираться в его предмете, а кто не разбирается, тот звания человека не достоин. – Данные лежат на сервере, а к серверу нет доступа! Ясно?

Киреев продолжал быстро моргать и ждать разъяснений. Положение спас Максименко:

– Полагаю, не успеем, Виталий Васильевич, уже половина седьмого. Надо переносить на завтра.

– Но я так ждал этот артефакт, у меня все приготовлено для опыта! – и завскладом вцепился в контейнер с «везувием». – Сделаем список в текстовом редакторе!

– Это можно, – покладисто согласился Максименко. – Сейчас я посмотрю…

Веденеев перехватил мышку, к которой потянулся лаборант.

– На этой машине нет текстового редактора.

– Что же делать? – нервные руки Киреева ощупывали и гладили контейнер.

– Отложим на утро, – опять предложил Максименко.

– Посторонние должны покинуть базу, – напомнил стоящий в дверях дежурный.

Шнобель, пожав плечами, потянул к себе контейнер с «везувием». Киреев крепче вцепился в другую ручку контейнера.

Петр Александрович, до этого равнодушно ожидающий, когда же ему начинать считать, вдруг оскорбился.

– Это что же, меня зря вызвали? Ну знаете! У меня дел хватает!

Киреев умоляюще взглянул на него:

– Петр Александрович, постойте! Я все устрою! – И Шнобелю: – Не убирайте! – И теперь мне: – Не уходите, я все устрою, Геннадий Маркович еще не ушел…

С явным трудом выпустив контейнер, очкарик рысью бросился вон.

– Ну знаете! – продолжал возмущаться бухгалтер. – Своих дел, что ли, мало?

– Подождите, Петр Александрович, Виталий Васильевич сейчас все устроит, – успокаивающе прогудел Максименко, не двигаясь, впрочем, со своего места перед компьютером; то ли человек он был такой флегматичный, то ли ему просто по барабану были эти разборки.

Но бухгалтер, брюзжа и брызгая слюной, ушел. Веденеев тоже покинул комнату, бормоча что-то свое. Максименко остался сидеть, бездумно водя по столу мышкой и иногда кликая в произвольных местах экрана, кажется, больше для того, чтобы производить какой-то звук, чем пытаясь что-то в компьютере сделать. Дежурный вошел в помещение и стал наблюдать за нами со Шнобелем, привалившись плечом к стене возле двери.

Я посмотрел на часы – уже без четверти семь. Прислушался, пытаясь уловить в кликах Максименко азбуку Морзе – но нет, слишком редко и беспорядочно он щелкал мышкой. Кто же человек Шнобеля? Уж не Киреев ли? Так рьяно побежал разбираться, глядишь, и выхлопочет разрешение…

Было почти без пяти, когда вернулся завскладом, красный и взволнованный.

– Директор разрешил им остаться до утра! – радостно-возбужденно сообщил он. И добавил, обращаясь к охраннику: – Можете идти, мы тут разберемся.

Тот отлепился от стены, однако уходить не спешил.

– Противоречит уставу, – степенно произнес он. – Они должны уйти. Пусть переночуют у Деда со всем своим барахлом, а утром уже…

– У нас опыты стоят! – чуть не взвизгнул рыжий очкарик. Совершенно забыв, что «везувия» он еще не получил и, соответственно, опыты даже не начинал. Какие, интересно, они проводят эксперименты с этим редким артефактом? – Директор разрешил!

– А у меня директор – устав караульной службы, – меланхолично отозвался охранник.

Киреев задохнулся и какое-то время не мог говорить, только открывал и закрывал рот. Наконец нашелся:

– Сейчас я вас поставлю на место!

И вновь рысью покинул комнату. Шнобель подмигнул охраннику, но тот равнодушно отвел взгляд. Я сел на пол по-турецки, понимая, что мы вроде бы остаемся.

Охранник нахмурился.

Почти сразу вернулся Киреев:

– Подойдите к телефону! Начальник охраны!

Охранник вышел, а завскладом нервно потер ладони:

– Ну все, решил. Максименко, иди сюда, возьми книгу…

В соседней комнате включили или сделали громче радио, и все услышали сигнал точного времени, а потом голос диктора произнес: «Московское время семь часов ноль-ноль минут».

Лаборант поднялся:

– Рабочий день закончился, Виталий Васильевич.

И двинулся к выходу, стягивая халат.

– Максименко! – повысил голос Киреев, но лаборант вышел не оглянувшись. Очкарик посмотрел на нас, часто моргая.

– Ну, тогда я сам. – Он притянул гроссбух, взял ручку. – Диктуйте, пожалуйста, Химик. Что тут у вас?

Мы выполнили первую и самую важную часть плана – остались на базе. До условленного времени оставалось десять часов.

* * *

Прием артефактов затянулся на два часа. За это время несколько раз в комнату входили другие ученые, видимо, те, которых Киреев привлекал для давления на директора, у которых тоже простаивали эксперименты. Одного я видел раньше, двух других – впервые. Они с радостно-удивленными лицами разглядывали кучу контейнеров на столе, лопотали какую-то белиберду, которую даже я, с моим интересом к науке, уже не понимал. Поверх обычной одежды на них были прорезиненные халаты. Двое хмурых лаборантов притащили какие-то приборы – и тут же сбежали. В отличие от ученых, лаборанты соблюдали режим работы. Ну а ученые, надев перчатки и вооружившись щипцами, принялись разбираться с артефактами.

Шнобель активно наблюдал: заглядывал в приборы, советовал, рассказывал анекдоты. Поначалу ученые косились на наемника, но потом увлеклись и даже расспрашивали о той или иной штуке. Как нашли да как проявляется аномальность, да есть ли предположения о действии… По результатам измерений и расспросов назначали цену. Шнобель так вошел во вкус, что даже торговался.

Заскучав, я прошел по комнате, выглянул в коридор. Оттуда вели четыре двери. Входная закрыта; вторая дверь, справа от комнаты, где кипела работа над артефактами, была открыта настежь, за ней я увидел такую же длинную комнату, только вместо стола стояли четыре кровати. Я заглянул в третью, лишь приоткрытую, и обнаружил маленькое помещение с еще одной дверью в глубине. Там виднелись шкафчики.

В маленьком помещении вполоборота сидел охранник и, сложив руки на груди, созерцал мониторы. С десяток маленьких черных экранов, на каждом из которых бежала зеленая кривая – как отмечающая пульс на приборах жизнеобеспечения в больницах.

Не успел я удивиться, что это, как охранник, заслышав шаги, подскочил.

– Ку-уда? – раскатывая «у», воскликнул он. – Давай-ка обратно.

Я миролюбиво улыбнулся.

– Нас оставили до утра, а в том «обратно» ни сесть, ни лечь негде.

Он смотрел на меня настороженно, даже непри-язненно.

– Спать будете там, – показал на дверь за моей спиной, ведущую в комнату с кроватями. – Из Будки не выходить, ясно?

– Что насчет поесть?

– Никаких распоряжений на этот счет не поступало, – сердито сказал охранник.

Я вернулся в комнату, решив, что спорить с ним невыгодно. А дежурный еще и дверь за мной закрыл.

Хлопнула дверь, послышались шаги. Судя по голосам, в Будку вошло человека три-четыре. Они направились в караулку, спустя пару минут к ним присоединились еще несколько. Какое-то время за стенкой громко разговаривали, смеялись, ругались – затем все поочередно покинули помещение. Я опять выглянул – за мониторами сидел уже другой охранник.

Из комнаты вышли ученые и Шнобель, тащивший на горбу рюкзак с артефактами.

– Сейчас Сергеев проводит вас в столовую, ужин до десяти, – произнес Киреев, радостно потирая ладони.

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

Он давний друг семьи. Мужчина, чей взгляд я не могу выдержать и десяти секунд. Я кожей ощущаю исходя...
Сексуальный, взрослый, опасный…Таким я узнала его до того, как он начал считаться моим отчимом.Мать ...
Мир Альфа не терпит обыденности. Сегодня ты глава клана, имеющий хорошее оружие и экипировку, а завт...
Фотографа Агнию Туманову обвиняют в организации теракта, произошедшего в детском саду, результатом к...
Его боялись миллионы. Он покорил полмира армией нежити, прежде чем удалось заживо запечатать его в м...
Наше первое знакомство возмутительно, общение не поддается пониманию, эмоции зашкаливают в предвкуше...