Наследник по контракту Безрукова Елена

— Я не пошла бы к газетчикам, — хмуро ответила я. — Можешь быть спокоен за свою репутацию, Реутов. А украшения необязательно отдавать. Я вижу, что ты пытался — хороший мальчик, но теперь можешь их забрать, они слишком дорогие…для бывших любовниц.

Снова тёмные глаза сверкнули.

— Я не спрашивал тебя. Оставлю и всё.

Он уже развернулся и пошёл к выходу, как на меня вдруг нашёл порыв. Я так долго хотела поговорить и узнать, что произошло, что просто не удержалась, увидев его так близко здесь и сейчас. Догнала, насколько это возможно с таким животом, и ухватила за рукав пиджака.

— Подожди.

Он замер на месте, взглянул на мою руку на своём рукаве и мягко высвободил плечо. Потом поднял глаза на меня в ожидании вопроса.

— Почему? — только и смогла я сказать, заглядывая в глаза. — Влад, почему?

— Что почему? — съязвил он. — Почему трава зелёная или почему ёлка зимой и летом одним цветом? Можно конкретнее сформулировать вопрос, Калиновская?

— Хватит цирка, — одёрнула его. Мне сейчас не до шуток совершенно. — Почему ты меня бросил? Имею я право знать или нет?

Он задумчиво смотрел на меня какое-то время, а потом сказал:

— Не думал, что для тебя это важно. Ты же хотела свободы, кричала, что ненавидишь.

— Это давно было. Сейчас всё иначе. И да — мне это важно. Скажи.

Поддавшись эмоциям я потянулась к его лицу и положила ладонь на щетинистую щёку. Он дёрнулся, будто я ему туда кипятка налила, и перехватил мою руку, убрав от себя.

— Не прикасайся ко мне, — прорычал он.

— Почему? — спросила я. — Так противна или…наоборот?

Вместо ответа он небрежно бросил моё запястья и отошёл от меня на несколько шагов. Прошёл по комнате, нервно взъерошив волосы огромной пятернёй.

— Неси ноутбук свой, — повернулся он ко мне.

— Ноутбук? — не поняла я. — Зачем?

— За надом, — ответил он раздражённо. — Ты хочешь знать, почему, или уже нет?

— Хочу, — быстро ответила я.

— Тогда неси. Хотя нет, — остановил он меня и заставил сесть за стол. — Тая! Подойдите.

— Слушаю вас, — тут же пришла с кухни в фартуке исполнительная Таисия.

— Поднимись наверх и принеси ноутбук Елены.

— Он на комоде, — вклинилась я.

— Хорошо, — закивала она. — Сейчас принесу.

Минуты тянулись вечностью, пока Таисия несла мой компьютер. Я смотрела на свои руки, Влад смотрел на меня, о чём-то размышляя. Наконец, передо мной на стол легло чудо технологий, и я откинула крышку, выводя его из спящего режима.

— Ну? И что? — развела я руками, по-прежнему не понимая, каким образом мой электронный друг объяснит мне в чём дело.

Влад развернул к себе монитор и защелкал мышкой. Потом повернул ко мне ноутбук обратно.

— Смотри.

Я кинула взгляд на монитор и замерла. Ощущение, словно мне за шиворот снега накидали… Стало холодно, сердце упало в самые пятки. Закладки… Чёртовы закладки, которые я просто по глупости и забывчивости не удалила. Те самые, о смене личности и со странами, куда проще всего улететь. В голове закрутились те глупые мысли о побеге, над которыми я сама же потом и посмеялась, но не удалила следы своего маленького преступления… Значит, Влад решил, что я пыталась бежать от него.

— Что ты делал в моём компьютере? — спросила я Реутова, еле заставив себя поднять глаза на него.

— Ты думала, я никогда не узнаю, о том, что ты искала, — ответил он, присев на край стола. — Но я узнал. Твой ноутбук понадобился мне совершенно случайно. Свой в машине забыл, лень идти было в гараж среди ночи. А мне очень срочно нужно было отправить письмо. Я воспользовался твоим. Письмо отправил, и увидел список закладок. Твой браузер выводит в главное меню некоторые. А так как у тебя их не очень много, я наткнулся на закладку о смене личности. Просмотрел другие, истории запросов, и понял, что ты разрабатывала план побега. Скажешь, нет?

— Я… — замялась и лихорадочно подбирала слова, пытаясь объяснить всё так, чтобы он меня понял. — Искала, да… Но всё было не так. Я…

— Не трудись, Калиновская, — оборвал он меня на полуслове. — Мне совершенно плевать на твои объяснения. Я всё увидел сам. Сопоставил даты, и понял: ты не сбежала только лишь потому, что узнала о болезни сына. Закладки были сделаны до этого. Ты узнала о диагнозе и осталась. Потому что тебе очень понадобились деньги Влада-банкомата, не так ли?

Вскочила на ноги, тяжело дыша.

— Понадобились, я же сама у тебя их просила, мы говорили с тобой об этом. Но всё было не так! Дай мне объяснить!

— Не хочу слушать, — встал он тоже. — Ты меня просто использовала, Калиновская. Ты знала, как я к тебе отношусь. Я любил тебя как ненормальный, часть бизнеса продал ради тебя и твоего сына, в любви признавался… Как дурак последний. Скажи, ты хорошо потом смеялась надо мной, когда оставалась одна? Тебе было весело, что Реутов такой идиот оказался, которым так легко вертеть тебе?

— Влад, пожалуйста, — почти шептала я. Руки дрожали, грудь стянуло путами, язык еле совладал со словами. — Не говори так. Я никогда тебя не использовала! Ты ничего не знаешь.

— Да хватит, Калиновская, прикидываться уже, — ответил он зло. — Ты думаешь, что я тебе поверю после всего? Не любишь — хорошо, могла бы честно об этом сказать, а не танцевать на моей любви к тебе. Хватит меня топтать, хватит пачкать своими каблуками мою душу. Просто хватит.

Влад снова попытался уйти, но я кинулась ему на шею, достала до губ и припала к ним так, будто страдающий жаждой к чистому прохладному источнику. Но уже через секунды меня оторвали от себя и бросили в лицо:

— Не трогай меня, я сказал, — Реутов с ненавистью смотрел на меня, а у меня это вызывало невыносимую боль, даже лицо исказило от этой муки. — Ядовитая. Ты ядовитая женщина. Ты травишь меня собой, не прикасайся. Я не желаю тебя больше ни видеть, ни чувствовать. Понятно?

Не успела ничего ответить, как по ногам вдруг потекла тёплая вода. Мы оба молча смотрели какое-то время на собирающуюся лужу подо мной, а потом уставились друг на друга.

— Она идёт к нам, — сказала я. — Я рожаю.

23

Влад.

Усадил её на стул. Нужно действовать без промедления. Вторые роды часто происходят быстрее.

— Документы твои где, вещи для роддома? — спросил я.

— Всё в комоде прихожей, я приготовила.

— Тая, — позвал я в кухню, и домработница тут же вышла к нам.

— Следите за ребёнком, Лена рожает. Мы едем в роддом.

— Бог ты мой, — прижала она сухую ладонь к губам. — Конечно, присмотрю. Лёгких родов.

Тая перекрестила её. Я же двинулся в к комоду. Вытащил несколько пакетов и сумку с документами, скорым шагом отнёс в машину, а потом вернулся за ней. Снял с вешалки её пальто и обернул вокруг. Не долго думая, взял перепуганную Лену и понёс в машину. Она тоже вовсе не сопротивлялась. Все ссоры потом, сейчас нужно попасть в роддом.

Уложил Калиновскую на заднем сидении и сел за руль. Дал по газам и понёсся, игнорируя все светофоры, но прекрасно контролируя ситуацию. На одном из постов всё же тормознули, но вопрос уладили быстро, дпс-ник не стал быковать, когда увидел стонущую беременную с испариной на лбу, держащуюся за огромный живот. Проверил документы, попросил ехать всё же аккуратнее и отпустил нас.

Вскоре добрались до приёмного пункта перинатального центра. В обратном порядке я занёс внутрь Лену, потом её вещи. Она сама начала объясняться с докторами, и они уже развели бурную деятельность вокруг неё. Забрали все пакеты и увели вглубь комнат. Я так и остался стоять за дверьми, не понимая, что мне делать дальше. Может, еще какая помощь нужна?

— Вы папа ребёнка? — выглянула молоденькая медсестра.

— А?.. Да.

— Езжайте домой, это может быть долго. Как родится, мамочка вам позвонит.

— Нет, — ответил резко.

— Ну как хотите. Только тут сидеть нельзя, нужно выйти в коридор.

Молча кивнул и вышел, куда сказано. Я понимаю, что ждать долго, но я не смогу уехать, пока не буду уверен, что не нужна моя помощь и всё хорошо и с ребёнком, и с этой стервой. В коридоре обнаружилась кушетка, на которую я и присел. Сидеть было не очень удобно, занять себя абсолютно нечем. Через пару часов уже достаточно извёлся от томительного ожидания, а новостей всё не было. Телефон разрядил в хлам, пытаясь отвлечься. Время подсказывали лишь часы на руке, и они говорили, что скоро уже полночь.

Незаметно для себя в тишине коридора и от безделья умудрился задремать.

— Мужчина! Мужчина!! — потряс меня кто-то за плечо и я вынырнул из тёплой дрёмы.

С усилием сфокусировал взгляд на лице той самой молоденькой сестрички. Она улыбалась мне.

— Родила ваша Елена Прекрасная. Девочка, два восемьсот, пятьдесят два сантиметра. Здоровая. Поздравляю!

— Как родила? — чуть не упал с кушетки, успел ухватиться за её спинку. — Уже?

— Уже, — кивнула она. — Ребёнок не крупный, быстро вышел. Сложностей особенных не возникло. Сейчас девочка под наблюдением врачей, а мамочка отдыхает после родов.

Ничего не мог ответить, просто улыбался как дурак шальной улыбкой. Снова нервно провёл по волосам. Дочь. У меня родилась дочка. Блин…. Родилась дочка!!

— Я вижу, вы очень рады, — захихикала на мою реакцию девчонка в белом халате. — Вот список того, что можно принести из продуктов. Навестить можно уже завтра вечером. Только вход для посетителей у нас с другой стороны. Часы посещения там же посмотрите, они у нас строгие, имейте в виду. И цветы не несите — они могут вызвать аллергию у малыша, так что всё равно не возьмем.

— Хорошо, спасибо, — я забрал листок из рук медсестры и кинул беглый взгляд на список. Понял, что вообще ничего не понял, будто написано всё на китайском, и сунул его в карман пиджака. Изучу дома.

— Всё хорошо? — спросил я серьёзно.

— Всё прекрасно, — заверила меня девушка. — Всего хорошего, мне пора.

— До свидания. Спасибо, — сказал я в спину, скрывающуюся внутри здания.

В немного ошарашенном состоянии доехал домой. Уже ночь, светофоры редко где включены, и дорога мне показалась короткой. Не заметил, как уже на пути появились ворота моего дома. Чёрт бы его побрал, этот дом. Хочется в тот, в котором живёт теперь она. Купил его буквально за сутки, оставалось только обставить. Долго ли, когда у тебя есть люди и деньги. За два с половиной дня организовал достойное жилище для Лены и детей. Видеть её снова в своём доме желания нет никакого.

Поставил машину в гараж и вошёл в пустой полутёмный дом. Огляделся по сторонам, и стало как-то неуютно. Продать его, что ли, к чёртовой матери? Зачем он мне такой огромный? Семья, жена и дети, как видно, мне не светят. Не гожусь я для семейной жизни с такой работой, да и женщины сплошь предательницы и потребительницы.

Прошёл к бару и достал виски и сигары. Курить и выпить хотелось как никогда. Столько нервов, и все в один день. Налил в бокал порцию алкоголя, кинул льда и подкурил сигару. Голодный желудок тут же заволокло дымом и голову повело, а я еще и виски запил.

Ну почему вы все такие, женщины? Используете мужиков, топчете наши чувства? Наверное, еще на нашей могиле станцуете степ и плюнете, вы же живёте дольше нас.

Когда-то давно у меня уже была невеста. Я верил, что у нас всё серьёзно, готовился к свадьбе, пока не узнал, что она пыталась вывести деньги со счёта компании. Сам же замом её своим поставил, умная баба. Это был большой удар в спину. Разочарование, горькое как этот чёртов виски, в любви, людях, женщинах. Посадить не посадил, просто выгнал с волчьим билетом, но душевной боли это не заглушило.

С тех пор я не заводил длительных отношений. Так, любовницы да интрижки всякие, ничего серьёзного. Был уверен, что уже никогда никому не поверю и не поддамся этой падле под названием «любовь», пока не встретил Калиновскую. Ничего с собой не мог поделать, всё чаще и чаще о ней думал. Понимал, что чужую женщину нельзя брать, боролся с этим порочным наваждением, но когда Дима сам дал мне карты в руки, мою крышу сорвало.

Я хотел её получить любой ценой, хотел обладать её телом, но не учёл, что уже успел влюбиться. Я не думал, что это чувство не только не уйдет, но даже окрепнет и засядет глубоко в сердце.

Так глупо и наивно взял и открылся ей. Я действительно поверил, что у нас что-то получится, она ведь явно пошла навстречу мне, по крайней мере, мне так казалось.

А потом, в тот же день, когда решил ей сделать предложение, нашёл эти долбаные закладки… Сидел и тупо пялился в монитор, когда всё понял. Грудную клетку словно пробило насквозь горькое ощущение предательства. Да это мне только показалось, что она стала ко мне ближе, а на самом деле просто ради сына готова была изображать, что угодно. Какая же стерва оказалась, просто настоящий оборотень… Так сыграть блестяще, актриса погорелого театра!

Выключил ноутбук и пошёл как привидение обратно к себе. Кольцо просто выкинул со злости в мусорный бак. Наверное, какие-то бомжи порадовались неслыханной удаче, найдя такое дорогое украшение. Только жаль сердце вот так не вырвешь и не выкинешь в тот же мусор… Оно так же продолжает биться и любить её, вспоминать нежные губы, мягкие руки и бросающие постоянный вызов янтарные глаза. С мозгами та же беда — она просто на повторе в моей голове. И если наяву это ещё относительно управляемые мысли, и приличные, то во сне я видел то, от чего просыпался со стояком и разодранной в клочья душой…

Украшения повёз сам, не смог удержаться, чтобы не увидеть её. Мог бы доставить их и иначе, но, бл*дь, да, мне нужен был повод туда поехать! Поддался порыву. Теперь жалею. Ничего хорошего из моей глупой затеи не вышло — мы снова поругались, легче мне не стало после того, как я снова увидел её после разлуки и ощутил тепло рук и вкус губ. Наоборот, усугубил — мне снова отрывает крышу от этих ощущений и невозможности повторить. Я просто не позволю, ни ей, ни себе. Нет, она не будет меня касаться, но не видеться не получится — к дочери я буду ездить обязательно.

Смущенно потёр нос и снова затянулся покрепче. Выдохнул дым в потолок. Еще одна затяжка, и снова сизые клубы дыма закружили вокруг.

Наверное, роды вызвал наш скандал… Как же теперь стыдно и неудобно, а еще я переживаю, что это могло как-то отразиться на них обеих. Мои девчонки… Маленькую можно любить, холить и лелеять, большую тоже хочется, но нельзя.

Хоть бы с ними всё было на самом деле хорошо, как и сказала медсестра. Не прощу себе, если окажусь виноват в чём-то…

____

Лена.

Спустя пять дней меня и дочь отпустили домой. Никаких отклонений у ребёнка не выявили, и мы спокойно уехали домой. Так как друзей и родных у меня попросту нет или я не хочу, чтобы они знали о том, что творится в моей жизни, то и выписка была крайней скромной. Нас встречали всего несколько человек: Таисия с Демидом, бывшая соседка Полина и Влад с водителем Костей. Все были с цветами, даже Реутов.

Увидев меня с дочкой на руках, он отдал свой букет водителю и подошёл ближе. Откинул уголок конверта и посмотрел на спящую малышку. На небритом лице появилась добрая мягкая улыбка. Что ж, дочь он хотя бы будет любить и не станет её обижать, как меня.

— Спасибо, — поднял он на меня глаза. — Она очень красивая. Дашь мне?

Осторожно переложила её в руки Влада. Приняв тёплые поздравления от остальных, и даже сделав пару кадров на память, мы отправились к автомобилю. Наше авто выехало с территории перинатального центра. Влад сел рядом со мной на заднем сидении и всю дорогу не спускал влюблённых глаз с дочки, нежно прижимая к себе маленькое тельце. Я обнимала сидящего рядом Демида, и улыбалась, вспоминая, как сама впервые взяла на руки своего сына. Конечно, эмоций от рождения моей девочки не меньше, но первый ребёнок — эти ощущения не сравнить ни чем. Прекрасно понимаю Реутова, который теперь никак не налюбуется на своего первенца, и очень рада, что дочь сразу же смогла завоевать его любовь и нежность.

Отмечать мне ничего не хотелось, и я просила праздника не делать. Настроение совсем не то. В дом мы заходили уже без Полины, которая ограничилась лишь поздравлениями на выписке. Тая увела Демида наверх, Костя ушёл ставить машину в гараж, и в гостиной остались только я с дочкой и Реутов.

— Я назвала её Анной, — сказала я ему.

— Что ж, — пожал плечами Влад. — Пусть будет Анна. Хорошее имя. Анна Владиславовна Реутова. Звучит.

— Да, красиво. Мне так тоже показалось, что звучит.

Тут Анна будто услышала, что говорят о ней, заворочалась и начала хныкать, всё больше набирая обороты.

— Давай её мне, — протянула руки к дочери, пока Влад растерянно смотрел на ребёнка.

Он отдал мне малышку и продолжил беспомощно топтаться на месте. Ох уж эти мужчины!

— Чего она? Может, я ей больно сделал? Она такая маленькая, я мог силу не расчитать.

— Нет, — мягко улыбнулась я. — Просто твоя дочь проголодалась.

— Ах вот как, — тихо рассмеялся Влад. — Тогда накорми ребёнка, Лена.

— Именно это я и собиралась сделать.

Прошла мимо него к дивану и села так, чтобы мне было удобно на протяжении всего кормления. Подняла глаза на Влада, который так и стоял приведением посреди гостиной.

— Так и будешь стоять над душой?

— Я хочу посмотреть.

— На что? Как она ест? — немного обалдела от заявления Реутова.

— Да.

Растерялась немного. И как я при нём должна это делать? Ну ладно, пусть смотрит, если хочет.

— Отвернись, пожалуйста, — попросила я. — Скажу, когда можно будет смотреть.

Он выполнил мою просьбу, и я приложила дочь к груди. Когда процесс пошел, я окликнула Влада:

— Можно.

Реутов повернулся и подошёл к дивану. Присел рядом со мной и какое-то время наблюдал.

— Интересно? — изогнула я бровь.

— Да, — сказал он. — Она прямо пьет молоко?

— Ну да, — ответила я ему.

— И наедается?

— Конечно. Природой все продумано. Реутов, ты вообще в школе учил, как растут и вскармливаются матерью все млекопитающие, в том числе и человек? — спросила я и встретила острый взгляд тёмных глаз.

— Учил, — отозвался он. — Но никогда не видел как это происходит. С моим ребёнком.

Он ещё какое-то время понаблюдал за малой, которая активно пила молоко, а я все не могла перестать удивляться. Не думала, что папский инстинкт тоже работает, и такому, как Реутов, будет интересно посмотреть, как именно ест его маленькая дочь, которая только начинает жить. Это как-то даже мило…

— Влад, — тихо позвала его. — Ты езжай, наверное. Аня после еды всё равно спать ложится. Да и я тоже. Приезжай потом.

— Завтра, — карие глаза уставились в моё лицо, будто ждали какой-то реакции.

— Можно и завтра.

— К дочери я буду ездить часто. Кстати, послезавтра поедем и оформим её документы.

— Хорошо.

— И ты впишешь меня отцом.

— Хорошо.

— И уже не оспоришь это.

— Хорошо.

Реутов с подозрением снова уставился на меня. Видимо, Калиновская, которая не возражает — очень странная для него. А какой смысл брыкаться, если это и его дочь? Пусть и отвечает за неё тоже, совершенно не собиралась этому сопротивляться. Только что не знаю, когда прекратится эта ломка по нему и пытка свиданий с ним перестанет быть пыткой. Когда-нибудь я переболею им. А у Ани должен быть папа, она не виновата, что у нас с её отцом не сложилось…

— Ладно, — сказал он, вставая на ноги. — Ты звони, если что понадобится. Детям, или тебе самой.

— А мне от тебя ничего не надо, Реутов. Ясно?

Получила ещё один колючий взгляд на прощание. Влад больше не стал ничего говорить и направился к выходу. Вскоре входная дверь захлопнулась.

***

Спустя полтора месяца.

Документы Ане мы оформили. Теперь она официально Реутова Анна Владиславовна, а в графе отец написано «Реутов Владислав Андреевич». Влад в самом деле приезжал почти каждый день, если не задерживали дела на работе.

Игрушек привёз столько, что они в комнате уже не помещались — и Демиду, и Ане. Сыну сказали, что пока Аня маленькая, мы поживем отдельно. Ребёнок не понимает наших странных отношений с папой сестрёнки, и трудно объяснить ему почему мы то вместе, то раздельно. Дочка довольно быстро привыкла к папе и охотно шла к нему на руки, отличала нас по голосам и улыбалась ему Владу.

Демида мы возили наблюдаться у онколога, но никаких намёков на то, что болезнь вернулась, не появлялось. Анализы хорошие, рецидивов не было, и я заметно расслабилась, хоть и продолжала тщательно следить, чтобы он выполнял все предписания врачей. Влад спрашивал и о нём, переживал за сына, что приятно.

Почти семейная идиллия, если бы не ощутимый холод между мной и Реутовым. Меня он продолжал игнорировать, общался только по поводу детей и быта. Спрашивал только о моём здоровье, но так как осложнений при родах у меня не было, я довольно быстро восстанавливалась, и сейчас гинеколог не запрещал мне даже осторожно возвращаться к половой жизни. Вот только не с кем мне ей жить, но это ещё один показатель того, что организм пришел в норму.

Любые попытки коснуться его пресекались на корню. Я так и не смогла заставить себя забыть его, и после каждого прихода в дом Влада грустила, тоскуя о нем. Но он меня отталкивал и слушать по-прежнему ничего не хотел. Наверное, и вправду, разлюбил просто. Бывает же так. Ну разочаровался во мне, доверие потерял и назад ничего уже не вернуть.

Больше всего я боялась узнать, что у него появилась женщина. Понимала прекрасно, что в монахи он не пойдёт из-за меня или дочери, и рано или поздно рядом с ним появится другая, но всё мечтала, что этот момент наступит нескоро, тогда, когда и я смогу забыть свои дурацкие чувства.

Только моим чаяниям было не суждено сбыться. Поздно ночью, когда все дети мирно спали по кроваткам. Лежала в своей постели и листала ленту новостей бизнеса, и остановилась на картинке. Влад обнимает за талию какую-то красотку и улыбается в кадр.

«Новый партнёр REUTOV–Corp Олеся Рудзинская открывает новые горизонты для владельца компании Владислава Реутова. Бизнесмен и бизнесвумен познакомились не так давно, но уже разработали целую стратегию по выведению бизнеса на новый уровень. Папарацци часто видят пару вместе, и теперь все задаются вопросом только ли бизнес связывает красивую предпринимательницу и холостого бизнесмена? Однако, герои таблоидов предпочитают пока об этом молчать и никак не комментируют наличие между ними личных взаимоотношений» — гласила статья.

Под опусом выложены ещё фотографии Реутова и Рудзинской — в ресторане, на приёме, в стенах офиса.

Телефон безвольно выпал из руки и я закопалась в подушку лицом, приглушая рыдания. Рядом спит в кроватке Аня, я не хочу её разбудить, но остановить эту боль, что рвёт меня изнутри, просто невозможно. Нарыдавшись почти без звука до икоты, села в кровати, смотря в окно на жёлтый диск луны. Вот и случилось то, чего я так не хотела. Влад недолго страдал по мне и нашёл себе утешение и замену, да ещё какую выгодную и ухоженную. Зачем ему я со своими тараканами в голове и проблемами, чужими детьми, когда есть такая как эта Олеся? Она красивая. Очень красивая. Тоже блондинка, она в его вкусе. Им явно хорошо и весело вместе, рожи на фотографии светятся ярче звезд на ночном небе.

Душа горела, как будто грудь облили бензином и кинули туда спичку. Всё выгорало, оставляя за собой лишь грязное и чёрное пепелище, на котором ещё не скоро взойдут опять ростки. До боли закусила губу, чтобы снова не поддаться рыданиям. Мне нельзя, я так могу потерять молоко. Но как перестать, если мне просто дико больно? Я живая, я не могу заставить себя не чувствовать! Он не простил меня, не захотел слушать, не дал сказать. Да и теперь уже поздно просто.

Что же… Я поняла причины твоей холодности, Реутов. Бог тебе судья. Ты сделал свой выбор, теперь настало время делать его мне. Закрывать эту страницу жизни и идти дальше, хоть пока надежда и бьётся в жуткой агонии где-то в недрах сердца. Мне бы только сил побольше всё это вынести, а с остальным справимся. Улыбнулась самой себе сквозь слёзы кривой улыбкой. Всё будет хорошо. Всё проходит, и хорошее, и плохое.

Я ещё буду счастливой, самой счастливой на свете, тебе назло, Реутов.

24

Такси остановилась в пункте прибытия. Вздохнула и решительно нажала ручку двери. Поблагодарив водителя за оказанную услугу, прикинула салон и тут же получила в лицо порыв почти зимнего ветра. Константина сегодня звать не стала, я все равно иуда и обратно. Вызвала обычное такси. Окинула тяжёлым взглядом огромное офисное здание, которое раньше я даже любила, и двинулась вперёд.

Не хотелось бы пересечься на одном из этажей с Реутовым, но оформить документы на отпуск по уходу за ребёнком необходимо. Пока собиралась, поймала себя на мысли, что стараюсь выглядеть красиво. Сильно много килограммов я не набрала, и когда ушёл животик и вода, почти совсем вернулась в свою форму. Юбка-карандаш всегда выгодно сидела на мне, к ней светлая блузка и пиджак. Все село по фигуре будто я и не была с погромным животом. Волосы собрала в высокий конский хвост — всё-таки в офис ехала. Единственное, над чем пришлось потрудиться — это макияж, который должен был скрыть следы печали и бессонных ночей по разным поводам. Грудной ребёнок — не лёгкие хлопоты, радости не добавляют ещё и сны с Реутовым, который снова и снова улыбается и обнимает за талию блондинку, как на фотографии из новостей… Когда-нибудь эти сны меня совсем доканают.

Громко цокая шпильками, вошла в здание. Меня ждут в административном отделе, куда я и отправилась. Быстро оформив все необходимые бумаги, уже хотела снова спускаться на первый этаж и вызывать такси, как у самого лифта столкнулась с Ликой, моим бывшим секретарём.

— Елена Сергеевна! Здравствуйте! — чуть не завизжала она от радости. — Как я рада вас видеть!

— Я тебе тоже рада, Лика, — мягко улыбнулась ей.

— Родилась дочь у вас, как мы слышали. Поздравляю вас!

— Спасибо большое.

— Как вы себя чувствуете?

— Уже прекрасно.

— Приехали документы оформлять на отпуск?

— Да, все оформили уже.

— Так вы уже уходите? — с досадой спросила она.

— Да, — кивнула я. — Все дела, что хотела сделала.

— Ну не уходите так быстро, — заканючила она. — Мы же даже чаю не выпили с вами.

— Да у меня же ребёнок дома остался один.

Лика знатная болтушка, да и меня всегда любила. Девушка упорно не хотела меня отпускать.

— Раз вы здесь — значит, ребёнок под присмотром. Идёмте, выпьем по чашке чая и поедете.

Она взяла меня под локоть и повела обратно по этажу. Не стала сопротивляться, мне и самой давно уже не хватает общения. Подруг особо нет, проблемы со здоровьем Демида и мое длительное отсутсвие повлияло на то, что я расселяла и тех приятельниц, что были. Поговорить ни о чем минут пятнадцать действительно очень хотелось. Удивилась, когда мы прошли мимо моего бывшего кабинета и вошли в приёмную Реутова. Надеюсь, его там нет или ему не приспичит выйти…

— А почему мы здесь? — спросила я Лику.

— В каком смысле? — не поняла она. — Я тут давно работаю. Аааа! — всплеснула она руками. — Простите, вы же не знаете, наверное. Вы садитесь, не стойте. Сейчас сделаю чай.

Она засуетилась возле небольшой тумбочки с электрическим чайником, сахаром, чаем и бокалами, и принялась рассказывать, пока я усевшись на диване приемной наблюдала за движениями секретаря.

— Меня же повысили. На ваше место взяли другого переводчика, мужчину. А он работает только со своим секретарём. Я сначала переживала, что меня отправят в один из отделов с понижением должности или вообще уволят, но Владислав Андреевич сказал, что раз вы меня так ценили, а его секретарь как раз уходит, то он забирает меня к себе в приемную! Так что я наоборот получила повышение, и теперь личный помощник генерального директора!

— Ничего себе, — подняла я брови вверх. — Какое интересное стечение обстоятельств. И я действительно тебя ценила, Лика. Очень рада за тебя, правда.

Из кабинета послышался женский смех. Меня будто током прошибло, а улыбка мигом сползла с лица. Она там, Олеся. Я ни разу не видела эту женщину и не слышала, как она смеётся, но почему-то была уверена, что этот низковатый смех с хрипотцой принадлежит не иначе как идеальной стерве Рудзинской.

— Влад на месте? — спросила я Лику.

— Не было, — ответила она и нахмурилась. — Видимо, пришёл когда я отходила и встретила у лифта вас. Простите, Елена Сергеевна, я в курсе о ваших непростых отношениях, и ни за что не повела бы вас сюда, если бы знала, что Владислав Андреевич вернулся.

Конечно, же весь офис в курсе о том, что я начала жить со своим начальником и родила от него дочь. И оказывается, все так же в курсе и о нашем расставании! Понимаю, что шила в мешке не утаить, и все равно это осознание стало для меня не самым приятным. Смех за дверью опять зазвучал, и Лика сочувственно посмотрела на меня. Чёрт, ненавижу, когда меня жалеют. Надо быстрее допивать чай и уходить, пока эти «красавцы» весёлые к нам не вышли. Прямо не работа у них, а сплошной КВН!

— Ничего, — ответила я и попыталась улыбнуться и взяла в руки свою чашку, отпив добрый глоток.

Дверь кабинета Реутова распахнулась, и оттуда выпорхнула та самая блондинка, что я уже видела в газетных сводках. Окинула ее беглым взглядом. Да уж, такую красавицу сложно держать возле себя только в роли партнёра. Была бы я мужчиной, точно бы захотела куда более личного общения… Следом за ней вышел и Влад, и Олеся мягко прильнула к его плечу, что-то шепнув ему на ухо, на что он хитро улыбнулся. Чашка с блюдцем в моих руках невольно задрожала и издала характерный звон, на который Реутов и блондинка обернулись.

— Здравствуйте, — сказала блондинка мне. — Вы к Владиславу Андреевичу? Зайдите позже, мы сейчас очень заняты.

Я не ответила. Поставила дрожащими руками чашку на стол и уставилась невидящим взором впереди себя, стараясь не смотреть в ответ на тёмный пристальной взгляд. Мне же Реутов ничего не сказал. Как будто совершенно обычное дело, что именно я сижу в приёмной его офиса в разгар декрета. А чего я, собственно, ждала? Приветствия элементарного, наверное, но сейчас ему явно не до меня…

— Идём, — подтолкнул ее Влад к дверям, и оба скрылись за поворотом.

Когда шаги стихли, я вдруг поняла, насколько от всего устала, что просто больше не могу себя сдерживать. Закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала. Эта ревность меня совсем сожрёт. Почему мир настолько жесток? Когда Влад был рядом, я не могла определиться в своих чувствах и донести до него, насколько он мне важен и нужен. И только когда я потеряла его любовь, внимание и место женщины рядом с им, тогда четко осознала свою сиротливость. Не столько даже одиночество, сколько жгучую боль в груди, что он ушёл с ней. Он теперь с Олесей, а я ничего больше для него не значу. Даже если чувства ко мне не прошли, он пытается их забыть рядом с ней, он не простил мне обиды и никогда не поверит, что настоящие эмоции к нему у меня тоже появились. Надо было об этом сказать раньше, а сейчас уже бессмысленно что-либо объяснять.

— Елена Сергеевна, ну вы что? — мягко тронула меня за плечо Лика.

— Всё нормально, — ответила я, надрывно всхлипнув. — Сейчас успокоюсь.

Но тут перед глазами снова встала картинка, как Олеся ластится к Владу и что-то ему нашёптывает. Даже приглядываться не нужно, чтобы понять, что девушка с Реутовым флиртует, и насколько сильно он ей интересен. А он улыбается в ответ, скотина, будто бы это взаимно! Может, и взаимно, мне-то какое дело до них? Никакого. Поэтому я заплакала ещё горше.

— Лика, выйди, погуляй полчаса, — услышала я над ухом голос Влада.

В изумлении убрала от лица руки и увидела его стоящим прямо напротив себя. Лика послушно вышла за дверь и прикрыла ее за собой. Слёзы так и капали крупными каплями мне на юбку.

Тут же смутилась и отвернулась, пытаясь подавить всхлипы. Я за своей внезапной жалостью к себе и истерикой не заметила и не услышала как Реутов вернулся. Зачем он вернулся? А Олеся? Он ее оставил одну? Ничего не понимаю.

Тёплые пальцы взяли мой подбородок и заставили повернуться на их хозяина. Какое-то время он изучал моё заплаканное лицо, а потом задал вопрос:

— Что ты здесь делаешь?

— Документы на ребёнка пришла оформить, встретила Лику.

— Могла бы мне сказать, я бы все уладил без твоего приезда сюда.

— Я не беспомощная! — вспыхнула я. — Я уже говорила, что мне ничего от тебя не нужно.

— Почему ты плачешь, Лена? — резко переключился он на другую тему.

— Чай не понравился, — ответила я, глядя в тёмные глаза.

На губах Влада появилась кривая усмешка.

— Весьма остроумно. А если честно?

Не знала, что ответить на это. Попыталась вывернуться из его рук, но разве из этих лап злого медведя выберешься?

— Ты ревнуешь, что ли, Калиновская?

Нервно сглотнула, зажатая в угол этим вопросом, но сдаваться не намеревалась. Не собираюсь быть жалкой перед ним.