Наследник по контракту Безрукова Елена

— Ты мне не муж, чтобы я тебя ревновала. Трахайся с кем хочешь, Реутов. На здоровье!

— Серьёзно можно, да? — изогнул он бровь. — Вот с кем хочу?

— Да, я разрешаю! — ответила ему, и почувствовала как Влад меня поднимает с дивана и ведёт в свой кабинет.

— Куда ты меня тащишь? — попыталась я забрать руку из захвата, но бороться с ним бесполезно. Он слишком сильный, а я далеко не боец. — Ты слышишь меня? Куда ты меня ведёшь?!

— Трахаться, Ленусь, — спокойно ответил он, а у меня глаза округлились и рот открылся от такой наглости. — Ты же сама сказала, что я могу это делать, с кем хочу. А я хочу с тобой.

— Что? Я не имела в виду себя! И вообще… Ай! Поставь меня обратно! Влад! Реутов, черт тебя побери!

Он подхватил меня на руки, занёс в кабинет и поставил у стола. Запер дверь на ключ и вернулся. Скинул пиджак, бросив его в кресло, и вернулся ко мне. Без предупреждений стал толкать меня, и я врезалась в столешницу, замахав руками. Упасть мне головой на дерево не дал Влад, удержавший меня за талию, крепко прижав к себе и ещё сильнее к столу. В бедро упёрся налитый член, твёрдый даже через брюки. Он с ума сошёл? То игнорирует, то нападает… И хоть тело мое немедленно стало сходить с ума от его касаний, я не желала поддаваться.

— Не трогай меня! — рычала я на него, уперев изо всех сил руки в каменную грудь. — Я не буду с тобой спать. Я тебя не хочу!

Он секунду смотрел на меня пьяными от страсти глазами и вдруг рванул наверх юбку так, что она треснула по швам.

— А это мы сейчас проверим, — сказал он хриплым голосом, усадил меня на стол, заставил развести ноги и опустил пальцы на мои трусики.

Несколько движений по самому чувственному месту заставили меня задрожать и начать дышать чаще. Я не хочу быть той, кого он снова трахнет, как захочет, и выкинет за борт. Собрала волю в кулак и ещё раз уперлась в него, пытаясь остановить.

— Влад, хватит, — голос дрожал, прерывался дыханием, выдавая меня с головой. — Я не хочу быть с тобой… после неё. Иди к своей Олесе!

— А я хочу ревнивицу Лену, а не Олесю.

— Нет, сказала! — повысила голос и начала злиться. Эмоции взяли верх и я залепила наглецу пощёчину.

Звон от удара, казалось, слышно было не весь кабинет. Тёмные глаза недобро уставились на меня, на лице не дрогнул ни один мускул, будто бы он просто ничего не ощутил, в то время как моя ладонь горела огнём. Сильной рукой он схватил мой хвост и потянул к себе ближе голову. Мои волосы Влад намотал на кулак, не давая возможности дёрнуться куда-либо в сторону.

— Нарвалась ты, Калиновская, — сказал он мне на ухо. — Твоя непокорность всегда заводит ещё сильнее.

Вторая рука резко потянула резинку трусиков, и они просто лопнули, открывая доступ к самому сокровенному. Тут же наглые пальцы накрыли клитор и принялись его массировать.

Я хотела его, скучала по его ласкам, у меня давно не было секса, и острые эмоции казались ещё острее. Спина невольно выгнулась, пальцы вцепились в его плечи. Мужские губы жадно целовали, кусали и будто пытались съесть меня, нещадно корябая нежную кожу непослушной щетиной. Я застыла в его руках, все вокруг потеряло всякий смысл, я поняла, что не справлюсь со своим чувствами и желаниями, и ответила ему.

Вскоре поцелуй прервался, и теперь тёмные глаза смотрели прямо в мое лицо, а пальцы продолжали свою настойчивую ласку. По бедру потекла тонкая тёплая струйка, настолько сильно я хотела его любви. Закрыв глаза, и не оглядываясь назад, стонала и кусала губы до боли, ожидая, когда же он запустит в меня палец. Безумно хотелось это ощутить.

Будто услышав о моих желаниях, он осторожно ввёл один палец внутрь. Первое вторжение в мое тело за столь длительный период отозвалось болью. Но вместе с этим эмоции стали просто зашкаливать, когда он начал двигать им быстрее. Перед глазами поплыли цветные круги, я почувствовала приближение оргазма, хотя ласка длилась совсем недолго. Я стонала, и он стонал вместе со мной, кайфуя от того, как хорошо мне.

Сладкие спазмы скрутили все тело, заправляя меня дрожать и кричать от удовольствия. Яркие вспышки довольно быстро прошли, оставляя место нереальному чувству умиротворения. Открыла глаза, тяжело дыша, и встретилась со взглядом Влада, который с большим трудом сдерживал своего внутреннего, голодного по мне, зверя.

— Тебе можно, Лен? — спросил он севшим от желания голосом. — Врач уже позволил?

— Можно, — ответила я, не желая больше останавливаться, и сама потянулась к его брюкам.

Нащупала через брюки твёрдый орган и несколько раз провела по нему рукой. Влад глухо застонал, сжимая мои ягодицы пальцами до боли. Потянулась к ремню и ширинке и освободила член от одежды, продолжив ласки рукой. Некоторое время он, закрыв глаза, наслаждался, а потом перехватил мою руку и убрал в сторону, сжал сильнее мои бёдра, подведя член к самому входу внутрь. Головка коснулась половых губ, и меня снова пробили эмоции и дикое возбуждение.

— Если будет больно — скажи, я остановлюсь. Чёрт, как же я хочу тебя, стерва ты такая. Так бы и трахнул бы от души. Много раз, очень много раз, Калиновская.

Член оказался внутри меня, и хоть Реутов и ввёл его осторожно, все равно принёс болезненные ощущения. Но спустя череду мягких движений, мне удалось расслабиться и получить удовольствие в полной мере. Мы слились воедино прямо на столе офиса, было не разобрать где чьи руки, стоны и рваное дыхание. Мы просто парили над землей, пока не достигли каждый своего пика удовольствия.

Он старался не забываться, чтобы не причинить мне боли, но периодами все равно срывался и со страстью и одержимостью вбивался в меня, даря смешанные чувства боли и кайфа. Перед самым финалом, резко вышел и излился спермой на мой живот с задранной блузкой. Беременность новая мне сейчас не нужна, и об этом тоже Реутов позаботился. Немного отдышавшись, достал из ящика стола влажные салфетки, пока я безвольно так и продолжала лежать на столе. Взял себе несколько штук, остальные отдал мне, чтобы я могла стереть с живота следы нашей любви.

Когда живот был очищен, я села и осмотрела себя. Ужас, он мне всю одежду в приступе страсти порвал! Юбка не годится, как и трусики, рубашка без половины пуговиц, чулки тоже все изорваны. Живым остался только пиджак, и то, потому что почти в самом начале Влад скинул его с меня и швырнул в сторону. И как я поеду теперь домой? Хорошо, что оставила дочери своё молоко в бутылочке, время кормления уже давно наступило.

— Как я поеду домой? Ты привел в негодность мою одежду, — сказала я виновнику происшествия.

— Сейчас закажем новую. Какой у тебя размер?

— Сорок четвертый.

Влад уже привёл себя в порядок и вынул из брошенного на кресло пиджака смартфон.

— Лика, срочно езжайте в магазин одежды и купите юбку, блузку и чулки на девушку сорок четвёртого размера. Это очень срочно! Потом возвращайтесь немедленно в приемную.

— Потому что нельзя быть на свете красивой такой, и так возбуждать мужчин дерзкими высказываниями, — обратился он ко мне с усмешкой. — Иди пока в душ, я дам тебе мою чистую рубашку. А это все сними и брось в мусорное ведро.

Послушала его и отправилась в небольшую ванную комнату, прилегающую к кабинету. Все, кроме бюстгальтера, действительно пришлось со вздохом просто выкинуть. Зашла в душевую кабину и включила воду. Тёплые струи бежали по коже, приятно обволакивая, а я все размышляла.

Что это было? Почему он так резко переменился ко мне? То был холодный как айсберг, то еле сдержался, чтобы не сожрать меня… А что у него с Олесей? С ней он с таким же упоением трахался? Что это всё значит, и что теперь будет с нами дальше?

____

Вышла из душа в рубашке, которую мне принёс Влад и застенчиво остановилась. Она хоть и длинная, и с успехом скрывала почти всё до колена, но всё равно в огромной мужской рубашке я чувствовала себя неуверенно. Реутов прошёлся по мне оценивающим взглядом, а потом улыбнулся.

— Моя рубашка на тебе смотрится очень сексуально, Лена. Садись, чая ещё налью, — Влад указал рукой на диван.

Я чувствовала, что сейчас он будет задавать неудобные вопросы, на которые мне придётся ответить честно, если я всё же хочу вернуть наши отношения. Или начать заново? Я так мечтала, что Влад, наконец, перестанет упорствовать и захочет объясниться, но теперь волнуюсь и боюсь, совершенно не понимая, что отвечать. Думаю, самым лучшим решением будет отвечать правду, просто как всё есть на самом деле, ничего не утаивая. Один раз я уже разрушила по глупости и забывчивости его доверие, больше такого я не хочу повторять.

Диван мягкий, а я словно на кирпичах сидела. Тело напряжено, руки сами собой сплели пальцы, будто я не разговора ждала, а приговора. Очень боялась услышать, что он теперь любит её, а меня забыл и быть со мной не хочет.

Реутов налил две чашки чая и поставил их на столе у дивана. Никто из нас к ним даже не притронулся, они словно декорации стояли в полном одиночестве. Мы же смотрели друг на друга, каждый думая о своём, желая сказать так много, спросить, но почему-то ни одного слова ни у кого выдавить из себя не получалось. Кажется, не одна я боюсь услышать горькие слова…

— Или, может, ты голодная? Хочешь организую обед? — наконец, нарушил тишину Влад.

— Нет, я не хочу. Спасибо, — ответила я и замолчала.

Есть сейчас я точно не смогу. Вся как на иголках.

— Что с нами будет дальше? — решилась задать вопрос я. Это молчание меня уже начало нервировать.

— А что ты хочешь, Лена?

Подобный логичный вопрос поставил меня в тупик. Он хочет заставить меня первой сказать о своих желаниях?

— Я…не хочу, чтобы всё было вот так, — ответила тихо я.

— Так ты всё же ревнуешь? — заломил бровь Реутов. — Ты же кричала, что ненавидишь меня, никогда не примешь, а тут вдруг слёзы. Что же изменилось?

— Всё, — ответила я, взглянув ему в глаза. — Прости, конечно, но ты тот ещё дурак, если не заметил, что я давно уже к тебе не отношусь так, как это было раньше. В Израиле всё изменилось.

— Потому что я вылечил твоего сына?

— Это большой поступок, — кивнула я. — Я оценила его, и всю жизнь готова тебя благодарить за него. Но дело не только в Демиде. Разве любят за хорошие поступки?

— А ты любишь?

Новый вопрос в лоб бросил меня в холодный пот. Я говорила эти слова лишь единожды, своему супругу ещё в семнадцать лет. Сейчас это всё кажется таким далёким и нереальным… Никогда не думала, что смогу любить такого, как Влад. Но я смогла.

— Я уже не знаю. Всё так запутанно, — ответила я, подумав немного. Потом перевела смелый взгляд на него. Если я сейчас не скажу, то потом могу об этом пожалеть. — Мне плохо без тебя. Я ревную тебя к этой чёртовой Олесе, да! Я успела привязаться к тебе там, в Израиле. Не ради твоих денег, потому что ты — это ты, Влад Реутов, такой вредный и неспособный выслушать. Я ненавидела тебя вначале, я и не скрывала. Но позже я узнала тебя лучше, и поняла, что чувства изменились. Ты смог показать себя другим — понимающим, человечным, способным на сочувствие и помощь. В Израиле ты вёл себя как настоящий мужчина. От Димы я такого никогда бы не дождалась. Я теперь не понимаю, как могла любить его, и не замечала тебя. Я просто не хотела быть мразью и изменницей, но ты мне нравился тоже. Тогда в Шанхае, я потому так и сопротивлялась отчаянно, что я просто не могла противостоять тебе. Я бы просто сорвалась в эту пропасть с тобой, но у меня была семья, как бы я посмела? А дальше, когда ты вынудил меня с тобой быть, я ощущала себя отвратительной тварью, которая спит с другим, предавая память о недавно погибшем муже. Ты понимаешь?

Весь мой монолог Влад молчал, подперев голову кулаком, и поглядывая на меня.

— Понимаю, — ответил он так, что я тоже это ощутила — он в самом деле понимает.

Но всё равно делал… Однако, прошлого уже не изменить. Но мы можем исправить своё настоящее и будущее.

— В Израиле я стала по тебе скучать, ждать звонков или твоего приезда. Как ты мог этого не ощущать? Я НИКОГДА тебе не лгала, Влад, неужели ты не понял? Это не произошло в один миг, доверие и чувства к тебе пришли не сразу, если не брать в расчёт то, что нас тянуло друг к другу физически — я этого тоже не отрицала. Мне всегда было хорошо с тобой в постели, с самого первого раза. Но эмоции и привязанность всё же появились позже. Ты меня согрел в своих руках как котёнка с мороза, а потом внезапно снова вышвырнул на снег. Почему ты такой жестокий? Почему не дал мне сказать? Я бы всё объяснила тебе.

В тёмных глазах ворочались сомнения и боль. Он страдал не меньше меня, я чувствовала. Мы оба потеряли столько времени…

Влад вздохнул и ответил:

— Ты столько раз мне показывала, что не любишь, что я тебе не нужен, что я просто уже не надеялся увидеть от тебя настоящие тёплые чувства. Я был согласен обманываться, но вот наступил тот момент, когда я стал ощущать от тебя отдачу и тепло. Я поверил, что всё у нас с тобой может быть. Без контрактов, без давления. Несмотря на тот сложный период болезни Демида, я был счастлив. Счастлив видеть в твоих глазах благодарность, нежность. А потом нашёл эти закладки, и меня как как выстрелом в упор убили. Я вспомнил твоё отторжение до Израиля, твои слова все, которые били по лицу больнее рук, и решил, что ты просто готова была сыграть что угодно, лишь бы я помог тебе.

Он замолчал, и мы оба погрузились в собственные мысли. Смотрели прямо перед собой, пытаясь переварить услышанное.

— Дурак ты, Реутов. Ты ошибся.

— Ты дала мне повод. Зачем ты сделала эти закладки? Разве ты не понимаешь, как больно было увидеть их после всего, что я сделал для тебя, и готовы был сделать еще? Я понимаю, что делая благое дело, очень некрасиво ждать в ответ чего-то, тем более любви, но я не думал, что ты вообще настолько меня ни во что не ставишь, что думала просто надуть меня и сбежать. Только потом ты поняла, что от меня далеко не убежать, да и ребёнок болен. Вот и осталась. Скажешь, не так?

— Не так, — ответила с вызовом. — Я сделала эти закладки, когда очень злилась на тебя. В тот вечер мы беседовали в твоём кабинете. Ты мне рассказал правду о Диме. Я думала, что просто лягу и умру, настолько меня рвали эмоции. Я ненавидела вас обоих. Первая мысль — бежать. Просто уйти отсюда и никогда не слышать ни о Диме, ни о тебе. Я читала всё это, но не могла вникнуть, эмоции слишком сильно меня штормили. И поэтому я сделала эти дурацкие закладки. Чтобы потом прочесть внимательно. Но уже через пару часов я и сама осознала, насколько глупая и недальновидная эта затея. Ты всё равно никуда не отпустил бы меня, я могла быть уже беременна — кстати, так и оказалось, и всё равно ничего своим побегом бы не добилась, кроме того, что разозлила бы тебя. Ещё до диагноза Демида, я уже отбросила эти мысли. Я никуда не ушла бы, если бы ты сам не отпустил меня. Ты меня очень хорошо проучил несколько раз за попытку избежать своей участи, что я просто… просто боялась тебя, Реутов.

Неожиданно он притянул меня к себе, порывисто обняв. Крепко, но нежно, прижал к себе и с упоением вдохнул запах волос. Пару минут он молчал и просто наслаждался моментом, как и я. Мне совершенно не хотелось отстранится, в его руках очень тепло и уютно, я бы так просидела пол жизни.

— Стерва ты. Как же ты мне в душу запала, проехалась по мне не раз танком. Ненавижу тебя, Калиновская! И точно так же сильно люблю.

От этих слов брызнули слёзы. Я так устала от каменного Реутова, который не позволял даже коснуться его, так хотела услышать о том, что по-прежнему небезразлична ему. Теперь тугой ком в груди будто начал расслабляться, разливаясь теплом внутри.

— Я тебя тоже люблю, Реутов, — сказал ему прямо в ухо, взявши в руки его голову.

Он немного отодвинулся, чтобы увидеть мои глаза. Взгляд очень внимательный, будто смотрел куда-то в самую глубь души.

— Что ты сказала? Повтори.

— Я люблю тебя, Реутов. Хоть ты и засранец, — мягко толкнула его под ребро.

На мои губы тут же напали. Поцелуй был таким разным, будто он пытался сказать мне всё сразу своими губами — что очень любит, одновременно с этим ненавидит, обижен, что тосковал по мне, что больше никуда меня не отпустит. Но это лишь ощущения. Своего решения по поводу отношений Влад так пока и не озвучил мне.

Когда уже губы неистово болели, в дверь настойчиво постучали. Нам пришлось прерваться, и он пошёл к двери. Оказалось, что Лика привезла одежду. Я снова ушла с пакетом в ванную комнату и переоделась в новый костюм и блузку. Так я ощущаю себе хотя бы в своей тарелке. Хоть и покупали эти вещи без меня, но всё подошло почти идеально. По крайней мере, в таком виде вполне можно доехать до дома.

— А рубашка красивее на тебе смотрелась, — отметил Влад, и я спрятала улыбку. — Поедем, я отвезу тебя домой.

— А как же твои дела?

— Да к чёрту их. Сегодня у меня выходной. Идём.

Он привёз меня к дому и заглушил мотор.

— Заходить не буду, всё-таки нужно смотаться по кое-каким делам. Я приеду вечером.

— Хорошо, — ответила я и уже нажала на ручку двери, но остановилась. Повернулась к нему и всё же задала вопрос, который мучал меня всё это время.

— Что у тебя было с Рудзинской?

В ответ он молчал, глядя впереди себя. Это молчание больно полоснуло по сердцу. Значит, всё же что-то было, иначе бы он сразу ответил.

— Ты знаешь, я, наверное, даже пойму, если у вас что-то и было. Я постараюсь простить. Только, пожалуйста, не лги. Скажи правду.

25

— Это ей я продал акции компании, — ответил он спустя минуты молчания. — Я теперь с ней связан бизнесом. И я бы даже рассмотрел её как женщину, но есть одно но.

Он глянул на меня, а я так и сидела словно оголённый нерв, ожидая продолжения.

— Я больше никого не хочу. Только тебя, Калиновская. Как бы я не пытался сбежать от себя, единственное, чего Олесе удалось от меня добиться — пара поцелуев. Я просто не смог с ней спать. Ничего у меня с ней не было, и не будет. Хотя она не скрывает, что хотела бы.

Я снова встретилась с тёмными глазами и поняла, что он мне не лжёт.

— Но как тогда вы дальше будете работать с ней? — спросила я. — Как же я… Ты понимаешь, мне будет неспокойно. Я видела, как она смотрит на тебя.

— Я придумаю, что-нибудь, — Влад ласково провёл по моей щеке пальцами. — Я не дам тебе повода сомневаться во мне. Никакая женщина не стоит твоего доверия. Иди, я приеду вечером. Мы не договорили.

— А что ещё ты хочешь сказать?

— Хочу расставить последние точки в нашем недопонимании. Узнаешь. Иди.

Мягкий поцелуй на прощание, и я выпорхнула из машины. Сердце гулко стучало, эмоции переполняли и грозили выйти из берегов вовсе. Провожала машину Влада взглядом и не могла понять, каким образом всё так перевернулось всего за несколько часов? Ещё утром я ненавидела его, не желала видеть и страдала от неразделённого чувства. Уже в обед я стала снова той, кем и была для него раньше — любимой и желанной.

Весь день меня не покидали мысли о предстоящем разговоре. Что он мне скажет? Что он решил делать со мной? С нами? Даже после слов о любви я всё равно сомневалась в его решении. А вдруг он не захочет быть со мной? Вдруг ему показались ничтожными мои объяснения по поводу закладок и побега? Придумать ответ сама я так и не смогла, и просидела на иголках до конца дня, пока ожидала приезда Влада.

За окном уже начинало темнеть. Демид играл в компьютерные игры у себя в комнате, я ждала Реутова в гостиной, нянькая маленькую Аню и поглядывая на дверь. Вскоре послышался шум машины, потом хлопок дверью и на пороге появился сам Влад.

— О, мои любимые девчонки меня встречают, — озорно улыбнулся он и сел рядом с нами.

Отложил в сторону документы, которые принес с собой, и взял на руки дочь.

— Ну здравствуйте, Анна Владиславовна. Как ваше ничего?

Дочь в ответ что-то залепетала, а я рассмеялась при виде этой картины. Как же это нежно и даже сексуально — большой и сильный папа держит на руках такую малюсенькую девочку, говорит с ней и смотрит в детское личико добрыми карими глазами. Смотрела бы и смотрела…

— Так, иди поиграй с рыбками, — сказал он, высаживая ребёнка в детские качели, к которым прикреплены игрушки в виде рыбок. Включил покачивание с негромкой музыкой и вернулся к дивану. — А нам с мамой надо поговорить.

Он повернулся ко мне и с улыбкой посмотрел на меня.

— Ты готова к новой жизни, Лена?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— К совсем новой. Посмотри.

Он протянул мне документы, которые извлек из принесенной папки. Я взяла их в руки и стала читать. По мере того, как до меня доходил смысл написанного, челюсть всё больше падала вниз.

— Ты хочешь усыновить Демида? — уставилась на него в изумлении.

— Да, — кивнул он. — Ты же всё прочла, Калиновская. Думаешь, такими вещами шутят?

— Нет, но… зачем?

— Потому что я хочу, чтобы все твои дети стали нашими и носили мою фамилию. И ты тоже. Выйдешь за меня. Дату уже назначили, через две недели свадьба. Мы все будем одной семьей под моей фамилией.

— А меня ты спросил об этом? — возмутилась я. — Мне никто не делал предложение!

— Ты же не думаешь, что я дам тебе выбор, Калиновская-будущая-Реутова? — заломил он бровь. — А предложение я могу сделать.

Влад достал из кармана красную коробочку. Открыл её и вынул золотое кольцо.

— Дорогая Лена! Очень рад, что ты согласна быть моей женой, — сказал он и сам надел на нужный палец украшение.

— Ты просто… наглость полнейшая, — высказалась я, пребывая в странном состоянии радости от полученного кольца, твёрдости Влада в своём мужском решении и непробиваемой наглости.

— Я чувствовал, что ты мне скажешь «да», — улыбнулся хам и потянулся к моим губам.

Отказываться действительно не хотелось… Я выйду за эту наглую морду, однозначно! Боже мой, я скоро стану мадам Реутовой. Не могла себе такого и предположить….

— Что насчет усыновления? Не хватает только твоей подписи, остальное я улажу сам.

— Ты понимаешь степень ответственности, Влад? — спросила я серьёзно. — Это не котёнок, отказаться будет уже сложно, и этим ты сильно травмируешь ребёнка.

Для меня это куда более взвешенное и важное решение, чем даже замужество.

— Понимаю, Лена. Я вроде бы никогда не показывал себя несерьёзно.

— Мои дети для меня самое главное!

— Знаю. Потому я и захотел с тобой семью создать. Я ещё не встречал таких верных и нежных жён, таких заботливых матерей. Для своей дочки я бы не смог выбрать маму лучше, чем ты. И я не хочу, чтобы Демид чувствовал себя лишним, был под другой фамилией.

Это настолько мило, что на глаза навернулись слёзы. Я прижалась к нему котёнком, вдыхая запах одеколона и кожи любимого мужчины.

— Ну ты чего? — спросил он, принявшись меня гладить по волосам. — Я тебя этим как-то обидел?

— Нет, — покачала я головой. — Просто… это так трогательно. Я не подумала бы даже, что ты способен на такие поступки. Конечно, я подпишу. Я хочу быть одной большой семьёй. Я люблю тебя, Влад!

Он мягко поднял моё лицо на себя и заглянул в глаза:

— Как я мечтал услышать эти слова. Я счастлив, Лен. Я не просто люблю тебя, я жить без тебя не могу.

Мужские губы поймали мои и принялись дарить поцелуи, от которых мурашки бежали по телу. Какой же кайф целовать и обнимать его в ответ, ни о чём больше не думая, зная, какое место я занимаю в его жизни, чувствуя себя самой желанной на планете… Голову вело от приятных ощущений и эйфории. Я летала без крыльев…

— А как же дом? — спросила я, когда мы разомкнули губы и просто сидели, прижавшись друг к другу, и не отрывая взглядов. — Ты что — переедешь сюда после своего дворца?

— Нет, — пожал плечами Влад. — Вы переедете во «дворец» обратно. И уже без обратного билета! Ясно тебе, Калиновская? Наследника-то ты так и не родила… За тобой остался должок.

— Ты же порвал контракт, — напомнила я.

— У тебя будет новый. «Свидетельство о заключении брака» называется.

В ответ звонко рассмеялась. Глянула на дочь, которая во все глаза смотрела на нас и тоже вдруг заулыбалась беззубым ртом.

— Видишь, Анна Владиславовна со мной согласна. Так что, пошли-ка Калиновская, работать над твоим долгом передо мной.

Встал сам и потянул с дивана меня. Прижал к себе ближе, смотря на мои губы уже не так нежно, как несколько минут назад. Кажется, меня сейчас съедят просто…

— Я ещё не кормила Аню, — пихнула его в грудь, не давая прижаться к себе до предела.

— Так корми, — сказал он, борясь с моим сопротивлением. — Я побуду с вами.

После того, как дочь наелась, мы понесли её в кроватку.

— Тая, — негромко сказал Влад, заглянув по пути в кухню. — Позаботьтесь о детях. Мы с Еленой будем заняты какое-то время.

ЭПИЛОГ

— Боже, это я?! — спросила в изумлении, когда меня повернули к зеркалу.

Профессиональный мейк-ап и прическа превратили меня в принцессу, не меньше, а подаренные Владом украшения сделали меня ещё более благородной и красивой.

— Вы-вы, — с улыбкой закивала нанятый мной мастер. — По-моему, отлично вышло. Вам нравится?

Она поправила ещё раз мои локоны, сбегающие вниз крупными волнами.

— Да, очень! — с восхищением я разглядывала себя в отражении. Давно не видела себя такой…

— Ничего поправлять, добавлять не будем?

— Нет, что вы, — обернулась я на неё. — Всё замечательно, ничего трогать не станем.

— И то верно, — рассмеялась в ответ парикмахер. — Тогда желаю, чтобы свадьба прошла хорошо. Счастья в семейной жизни!

— Спасибо, — ответила и я засветилась счастьем.

Да, сегодня именно тот день — день нашей с Владом свадьбы. Подготовка пролетела незаметно, оставив позади целых две недели, и сегодня мы едем в ЗАГС.

— Пора одеваться, Елена, — позвала меня Таисия. — Скоро выезжать.

Она и Полина, которую я пригласила в качестве подружки невесты, помогли мне облачиться в изящное, с виду простое, но красивое и дорогое платье от известного дизайнера, затем обуть белые лодочки на шпильке. Когда корсет был затянут расправлены все складочки на платье, нас позвали вниз — транспорт ожидал.

Вышла за порог и глазам своим не поверила — транспортом оказалась белая карета, украшенная розами и лентами, запряженная двойкой невероятно красивых коней. Я никогда в жизни не каталась в карете, и для меня было полнейшим удивлением увидеть её в современном мире возле нашего с Владом дома. Сам Реутов мягко улыбался, открыв мне дверь и ожидал, когда я подойду ближе и подам ему руку, чтоб он помог мне сесть. Пока я шла, боясь от волнения споткнуться, он рассматривал меня, а я — его. Новый смокинг с бабочкой очень шёл ему, даже больше, чем его дорогущие деловые костюмы. Карие глаза светились радостью и счастьем, и я делила с ним эти ощущения в полной мере.

— Добро пожаловать, мадмуазель В-последний-раз-Калиновская, — сказал он, поддерживая меня и усаживая в карету.

Он помог сесть мне, а потом сел рядом и захлопнул дверь. Тут же карета пришла в движение, послышался цокот копыт об асфальт. Остальные гости поехали следом на машинах. Пока я шла к карете, нас без перерыва щёлкал фотограф. Наверное, фотографии столь необычной свадьбы будут чудесными… Уже хочется посмотреть.

— Ты такая красивая невеста, Лена, — повернулся ко мне Влад и приобнял. — Я сам себе завидую, что женюсь на такой.

В ответ я мягко рассмеялась и прижалась к нему крепче. Для меня так и осталось загадкой — как я оказалась в после зрения и в жизни Реутова? Как я смогла построить с ним отношения, а потом семью? Мне казалось, что сильнее я никого ненавидеть просто не смогу, но теперь еду с ним в ЗАГС в качестве будущей жены. Я думала, что — самое худшее, что могло случиться со мной, но снова оказалась не права. Он стал избавлением, тёплым лучиком солнца в ненастный день. Если бы не Влад, я бы не смогла вылечить сына и решить все свои проблемы. Он не наказание, он подарок судьбы, самый дорогой, какой я могла бы получить.

— Кстати, есть новости об Олесе, — сказал он.

Я нахмурилась и посмотрела ему в лицо. Ну и к чему он портит праздник упоминанием об этой женщине? Даже за поцелуи я ее не простила бы никогда. Это мой мужчина, только я могу его целовать!

— И что она? — спросила я.

— Она вышла из бизнеса и продала акции.

— Кому?

— Мне.

— Но как тебе это удалось?

Насколько я поняла из разговоров Влада по телефону, эта мадам оскорбилась отказом Реутова и его скорой женитьбой на мне, и отдавать акции вовсе не хотела.

— Я ей доступно объяснил, почему этой ей не нужно.

— Влад, как объяснил? — посмотрела строго на него.

— Не переживай, Ленусь. Пистолет из ящика доставать не пришлось, — ответил он.

— Что ж… Я рада, — ответила довольно сухо, не показывая своего ликования.

Да, чёрт возьми, я рада, что моя соперница больше не крутит перед тобой своей задницей, Реутов!

— Я знаю. Ты такая ревнивая у меня оказалась, — чмокнул он меня в щеку.

— С тебя пример взяла. Я всё ещё помню Савельева. Он потом пропал из офиса. Ты в самом деле его уволил из ревности? — заломила я бровь.

— Эээ… — замялся Влад. — Уволил. Но там были и другие причины.

— Ну да, конечно, — уколола я.

— Да, — пожал плечами Реутов. — Но мне было в кайф его уволить, я не скрываю. Ты только моя, понятно? — прорычал он мне в ухо и сжал рукой ягодицу.

В ответ закатила глаза — нашёл место и время! И платье помял…

***

Церемония прошла гладко. Мы дали друг другу клятву в верности, расписались в банке о том, что желание вступить в брак осознанное и добровольное. Влад одел мне на палец теперь уже обручальное кольцо, а я одела ему. Непривычно было смотреть на его сильную руку, на которой были лишь часы, а теперь сверкало золотое украшение.

Первый супружеский поцелуй, медленный танец и поздравления гостей — эти моменты я навсегда сберегу в своём сердце. Ещё никогда не испытывала подобного, хоть замужем и второй раз. Тогда мы были еще молодыми и свадьба у нас была крайне скромная, без ЗАГСА и гостей, поэтому невестой в полном смысле этого слова я была впервые, а такое точно не забывается. И добро пожаловать, мадам Реутова, в новую жизнь, где больше нет места слезам и горю.

***

Жизнь пошла своим чередом. Как и обещал Влад, Демид стал его сыном и принял фамилию Реутов. Теперь они все одна дружная семья. Демид не сопротивлялся слиянию мамы и отчима, он хорошо относится к своей сестрёнке Ане.

Олеся продала свои акции Реутову и снова куда-то пропала. Говорят, она уехала, но об этом история умалчивает, так как нашим героям вовсе неинтересно, как сложилась жизнь данной особы.

Спустя шесть месяцев после рождения Анны Владиславовны, Лена пришла с интересной новостью для Влада…

***

— Реутов, я тебя ненавижу! — раздался где-то в коридоре женский голос.

— Вот тебе заявочки, — удивился мужчина, который спокойно сидел в своём кабинете и никого не трогал.

В комнату залетела молодая блондинка. Лицо раскраснелось, глаза блестят от эмоций, которые захватили её. Она тайфуном подлетела к столу.

— Я тебя тоже очень люблю, Калиновская. В чём дело? — спросил Реутов.

— Я опять беременна! — ответила она, бросая на стол тест с двумя полосками…

Влад несколько секунд смотрел на свою жену, а потом поднялся с места. Обошёл стол и приобнял её.

— Я очень рад это слышать, — сказал он мягко ей, в то время как Лена явно переживала. — Ты не хочешь этого ребёнка? Почему такая реакция?

— Так времени мало прошло с прошлых родов. Это ведь опасно, — ответила она уже не столь пламенно.

— Всё будет хорошо, — прижал её к себе ближе. — Я найду тебе хороших врачей, и они помогут избежать рисков. Это сын. Я знаю.

***

Влад оказался прав. Обещанный наследник всё же появился на свет без каких-либо осложнений. Теперь в семье Реутовых трое детей, а все долги оплачены и позабыты. Влад не делает разделений между детьми и в будущем намерен делить наследство между всеми одинаково. Демид сильно сблизился с мужчиной, когда узнал что его настоящий отец умер и не вернётся. Он хотел чувствовать себя частью этой семьи, Влад и Лена всё делали для этого, ведь главным для Лены было и остается — счастье её детей.

Спустя пять лет болезнь Демида так и не проявила себя. Его состояние назвали ремиссией, и он стал считаться здоровым. Лена плакала от счастья, снова благодарила Влада, и теперь для неё нет ничего более дорогого, чем дети и любимый, самый лучший на свете мужчина и муж. Единственное, чего она просит у него — это слушать и слышать, укротить свой нрав и дать шанс сказать, не рубить с плеча и верить. Реутову сложно было совладать со своим характером, но он всегда прислушивается к советам своей мудрой жены и учиться быть более мягким.

Характер сложно изменить, но можно попытаться изменить своё поведение с любимыми — было бы желание. Работать на собой очень сложно, но станет тому, кто преодолеет себя, наградой Любовь.

Конец

Продолжить чтение

Страницы: «« « ... 678910111213