Артемида Вейер Энди
– Господи, да ты просто шикарно умеешь это делать, – восхитилась я.
– Давай быстрее! – В его голосе звучала мольба.
Я надела респиратор.
– Вы оставайтесь здесь. Дейл, если я напортачу и свалюсь от хлороформа, тебе придется занять мое место.
Я повернула вентиль, и в кабине послышалось шипение воздуха.
– Санчез, если что-то случится с Дейлом, ты будешь следующая. Надеюсь, что этого не произойдет.
Внезапно я насторожилась и наклонила голову, прислушиваясь к шипению воздуха в шлюзе:
– Вам не кажется, что звук какой-то странный?
Дейл глянул на дверь шлюза:
– Черт, люк наверняка был поврежден, когда оторвалась труба-переходник! Закрывай вентиль, нужно…
Свист воздуха заглушил его слова. Шлюз был неисправен.
Мои мысли неслись в лихорадочном темпе: если я закрою вентиль, то что делать дальше? У нас с Дейлом были скафандры, так что мы могли дойти до шлюза Индийского центра и открыть его вручную. Но для этого необходимо было выйти из ровера, следовательно, надо было открыть шлюзовой люк. Но Санчез при этом погибла бы. Можно было бы завести луноход в город через грузовой шлюз в Порту прибытия. Но все внутри спали под воздействием газа, что опять же означало, что придется выходить из ровера, чтобы вручную открыть шлюз. Что опять же грозило смертью Санчез.
Я приняла мгновенное решение и наполовину открутила вентиль.
– Какого черта? Что ты де… – начал было Дейл.
Воздух выходил из шлюза с такой силой, что луноход качало. В ушах щелкнуло. Плохой признак – воздух выходил быстрее, чем баллоны ровера успевали компенсировать утечку.
– Закрой за мной люк! – закричала я.
Четыре двери. Чтобы попасть в город, мне необходимо было миновать четыре проклятых двери. Две в шлюзе лунохода и еще две в шлюзе Индийского центра. Пока я не прошла последнюю из них, я была в опасности. Дейл и Санчез, наоборот, были бы в полной безопасности, как только люк за мной закрылся.
Я открыла Дверь Номер Один и прыгнула в шлюз ровера. Дверь Номер Два была источником опасности для всех нас. Кристаллики льда уже образовались по краям двери из-за быстро улетучивающегося в вакуум воздуха. Как Дейл и предположил, проем люка покорежило, когда оторвалась труба переходника.
Я повернула рукоять двери и дернула. Может, люк настолько поврежден, что вообще не откроется? Я молилась Аллаху, Яхве и Христу, чтобы он открылся. Кто-то из них явно меня услышал, поскольку дверь медленно приотворилась. Я изо всех сил тянула ее и наконец расширила проем настолько, чтобы протиснуться через него. Иногда маленькие размеры дают преимущество. Теперь я попала в метровой длины переходник между двумя шлюзами. Переходник был поврежден так же, как и внешняя шлюзовая дверь ровера. Воздух уходил, как сквозь решето. Но по крайней мере, больших дыр в шлюзе не было и баллоны с воздухом пока еще справлялись с задачей поддержания нормального давления, хотя их явно хватило бы ненадолго. Что касается моего респиратора, то от него в вакууме никакого толка. Я бы уже умерла, а он продолжал бы гнать кислород.
Я повернула наружную рукоять шлюза Индийского центра, открыла дверь и ввалилась в шлюз, бросив напоследок взгляд на луноход, чтобы убедиться, что там все в порядке.
Я предполагала, что Дейл немедленно закроет внутренний люк. Но он этого не сделал. Если бы он задраил внутренний люк, моего запаса воздуха не хватило бы добраться до города. Может, он подумал об этом? Этот идиот решил проявить благородство?
– Закрой этот распроклятый люк! – Я попыталась перекричать свист выходящего воздуха. И тут я увидела, что они оба побледнели и их шатает. Потом Дейл упал на пол. Черт, за всеми переживаниями, пока я строила планы спасения, я забыла, что в воздухе внутри городского шлюза тоже был хлороформ. Я совсем упустила из виду эту маленькую деталь.
Так, будем решать проблемы по одной. Сперва нужно было открыть последнюю дверь. Запас воздуха в луноходе был ограничен, но в городе воздуха было предостаточно. Я повернула последнюю рукоять и толкнула дверь. Дверь не поддалась.
Ну конечно. Из-за постоянной утечки воздуха давление внутри лунохода было ниже городского. Я выругалась и отвернула основной воздушный вентиль, чтобы уравнять давление в шлюзе с городским. Воздушные баллоны шлюза вели неравную борьбу с утечкой воздуха. Я не собиралась ждать, пока выяснится, какой воздушный поток сильнее. Поэтому я уперлась спиной в наружную стену шлюза и ударила по внутренней двери обеими ногами. С первой попытки мне не удалось открыть дверь. Но третья попытка увенчалась успехом. Дверь шлюза с лязгом открылась, и воздух с шипением устремился в шлюз и в состыкованный с ним луноход. Я придержала дверь ногой, чтобы она не закрылась снова.
На какое-то время Дейл и Санчез были в безопасности. Если, конечно, считать безопасностью дыхание отравленным воздухом в разгерметизированной кабине ровера.
Спина сильно болела. Я чувствовала, что на следующий день мне предстояло расплатиться за все приложенные усилия. Если у нас вообще был завтрашний день.
Стащив с ноги ботинок, я оставила его в проеме двери, чтобы она не закрылась, и вернулась в ровер. К этому времени Дейл и Санчез уже были без сознания. Я напомнила себе, что маску нельзя снимать ни в коем случае.
Мои коллеги по несчастью дышали ровно и лежали в безопасном положении, задохнуться им не грозило. Я загерметизировала внутренний люк ровера и вернулась в шлюз Индийского центра. На этот раз открыть дверь оказалось гораздо легче, и через минуту я оказалась внутри лаборатории Центра. Как только я убрала свой ботинок, дверь моментально закрылась.
Я была в городе.
Усевшись на пол, я снова обулась и проверила надежность своего респиратора. Все было в порядке. Плюс я не чувствовала тошноты или желания свалиться в обморок, и это явно был хороший признак.
Сотрудники лаборатории без чувств лежали кто где. Зрелище было жутковатое. Четверо из них потеряли сознание прямо за рабочим столом, один свалился на пол, и мне пришлось переступить через него, чтобы выйти в коридор.
Я проверила свой Гизмо: прошло двадцать минут с момента утечки хлороформа. Если предположения Санчез были верны, у меня оставалось сорок минут на решение проблемы, прежде чем все обитатели города погибнут.
По моей вине.
Глава шестнадцатая
Мне нужен был Руди. Точнее, мне нужен был его Гизмо.
Если вы не забыли, доступ в Центр жизнеобеспечения находился под контролем службы безопасности. Пройти на территорию Центра, не будучи сотрудником, было невозможно, двери открывались только в том случае, если узнавали сигнал вашего Гизмо. Но принадлежащий Руди Гизмо открывал любые двери: охраняемые помещения, частные дома, даже ванные. В городе просто не было помещения, куда у Руди не было бы доступа.
Его офис находился на 4-м Верхнем Уровне в куполе Армстронга, и до него было всего несколько минут ходу. Моим глазам предстало совершенно сюрреалистическое зрелище: бесчувственные тела валялись везде, в коридорах, в проемах дверей… Это было похоже на конец света.
– Они живы, они живы, они живы… – Я твердила эту мантру, чтобы не впасть в истерику.
Я пробегала пандусы, поднимаясь с уровня на уровень, подозревая, что лифты, скорее всего, не работают из-за людей, потерявших сознание и заблокировавших двери.
На 4-м Верхнем Уровне купола Армстронга сразу возле пандуса есть небольшая открытая площадка, прозванная Садом камней. Почему? Понятия не имею. Пробегая через площадку, я споткнулась о какого-то мужчину, лежавшего на боку, и упала прямо на туристку с бесчувственным малышом в руках. Теряя сознание, женщина свернулась вокруг ребенка, закрывая его своим телом – последняя линия защиты любой матери. Я поднялась на ноги и побежала дальше.
Я остановилась перед офисом Руди и распахнула дверь. Руди лежал головой на столе и даже без сознания каким-то образом ухитрялся выглядеть собранно. Я принялась обыскивать его карманы в поисках Гизмо.
Что-то в офисе подсознательно беспокоило меня. Какая-то замеченная деталь, но я никак не могла сообразить, что именно. Это было скорее смутное ощущение, что «что-то не так», чем четкое предупреждение. Но у меня не было времени разбираться со всякой подсознательной чепухой – надо было спасать город.
Я нашла Гизмо и сунула его в карман. Мое внутреннее «я» еще раз, уже более настойчиво – почти на грани крика – повторило предупреждение: «Черт побери, что-то здесь не так!».
Я обвела комнату взглядом, но ничего необычного не увидела. Крохотный спартанского вида офис выглядел, как обычно. Я хорошо знала эту обстановку – в годы моей бесшабашной юности я тут бывала не раз, а память у меня отличная. Все было на своих местах.
И только когда я уже вышла из офиса, меня осенило. Точнее, оглоушило.
В глазах помутилось, и кожа головы онемела, но сознание я не потеряла. Удар пришелся по скользящей – пара сантиметров левее, и мои мозги превратились бы в кашу, а так я только споткнулась и повернулась к напавшему на меня человеку.
В одной руке у Альвареза был длинный стальной прут, в другой он держал кислородный баллон, прикусив зубами шланг.
– Эй, что за на фиг?! – возмутилась я. – Один-единственный человек в сознании и то бандюга?!
Альварез снова замахнулся трубой, но я увернулась от удара.
Так вот о чем мое подсознание пыталось меня предупредить! В офисе все было как обычно, но в воздушном убежище должен был находиться Альварез. Я мысленно восстановила ход событий: убежище защитило Альвареза от хлороформа. Как только Руди отключился, бразилец оторвал метровую трубу, взломал с ее помощью дверь, а дальше уже без особого труда справился с закрытой на замок цепью на двери.
Альварез не был инженером-химиком, но для того, чтобы сообразить, что с воздухом что-то не так, не надо было быть гением. Или он понял сразу, или уже после того, как едва не потерял сознание. В любом случае, в убежище были баллоны с кислородом и шланги, и он наспех соорудил себе дыхательное устройство.
В качестве дополнительного бонуса у трубы, которой он размахивал, был острый конец. Так что у Альвареза была не просто дубинка, у него было копье.
– Произошла утечка газа, – сказала я. – Все в городе умрут, если я это не исправлю.
Он бросился на меня без всяких колебаний. Надо отдать должное профессионализму убийцы: в первую очередь он думал о своем задании.
– Чтоб тебя! – с чувством сказала я. Он был больше меня, сильнее, явно куда лучший боец и к тому же вооружен острой металлической палкой.
Я повернулась, словно собираясь бежать, но вместо этого изо всей силы лягнула его, надеясь, что это помешает ему точно прицелиться. Я оказалась права – он промахнулся и, вместо того чтобы ударить меня по голове, металлическая труба прошла в стороне. Теперь я стояла спиной к нему, а его рука оказалась прямо передо мной. Решив, что лучшего шанса обезоружить его не представится, я обеими руками схватила его руку и резко вывернула ее от себя. Классический прием самообороны, должно было сработать. Но не получилось. Альварез перехватил трубу второй рукой и прижал трубу к моему горлу.
Он был очень силен. Даже с пораненной рукой он мог легко справиться со мной. Я ухитрилась просунуть обе ладони под трубу, но она все равно давила на горло. Я не могла дышать. Когда это случается, накатывает какая-то дикая паника. Несколько секунд я билась и сопротивлялась, а потом усилием воли взяла себя под контроль.
Он намеревался или сломать мне шею, или сперва придушить и потом сломать шею. Мой респиратор был абсолютно бесполезен – в пережатое горло воздух не протолкнешь. Но на боку у меня висел кислородный баллончик, который мог пригодиться. Тупой металлический предмет – лучше чем ничего. Я потянулась за баллоном.
Какая это была боль!
Убрав одну руку из-под трубы, я наполовину уменьшила сопротивление, и Альварез еще глубже вдавил ее в мое горло. Ноги у меня подкосились и я упала на колени. Убийца последовал за мной, продолжая давить трубой на горло.
В глазах у меня начало темнеть. Эх, мне бы еще одну руку…
Еще одну руку…
Эта мысль эхом отдавалась в голове.
Еще одна рука.
Еще одна…
Слишком много рук.
У Альвареза явно было слишком много рук.
Что?
Я широко раскрыла глаза: у Альвареза было слишком много рук!
Секунду назад он одной рукой держал трубу, а другой – кислородный баллон. Но сейчас обе его руки были заняты трубой. Значит, он положил баллон на пол!
Я собрала последние остатки сил, подтянула под себя ноги и, с натугой оттолкнувшись, сделала рывок вперед. Труба еще сильнее впилась в горло, но в данный момент боль только помогала мне не потерять сознание. Я еще больше качнулась вперед и наконец почувствовала, что Альварез потерял равновесие. Мы оба упали на пол, я снизу, он на меня.
А потом я услышала самый замечательный звук на свете.
Альварез закашлялся.
Он чуть разжал руки и снова кашлянул. Мне удалось просунуть подбородок под трубу и освободить горло! Хрипя и отдуваясь, я сделала несколько глубоких вдохов и тьма в глазах начала отступать.
Я схватила трубу обеими руками и двинулась вперед, таща Альвареза за собой. Он еще держался, но его хватка слабела с каждой секундой.
Я сбросила его с себя и обернулась: он лежал, скорчившись и отчаянно кашляя.
Как я и надеялась, он положил баллон с кислородом на пол, чтобы удобнее было душить меня. Когда я потащила его вперед, шланг выскочил у него изо рта. Он мог или схватить шланг, или продолжать душить меня. Он выбрал второе. Наверное, надеялся, что успеет справиться со мной до того, как потеряет сознание.
Альварез протянул одну руку назад и нашарил воздушный шланг, но я схватила его за ворот и потащила вперед. Он смертельно побледнел и принялся хватать ртом воздух. Я наклонилась и вытянула шланг от кислородного баллона у него из рук, чтобы он уже точно не мог до него добраться.
Голова его стукнулась об пол, и он потерял сознание. Я выждала несколько секунд, потом встала, тяжело дыша.
Меня буквально трясло от злости. Я подняла трубу, держа ее острым концом вниз. Альварез беспомощно валялся на полу – убийца, который один раз уже пытался убить меня. Быстрый удар между четвертым и пятым ребром… прямо в сердце… Я серьезно подумывала, не сделать ли это. Тут нечем гордиться, но несколько секунд я вполне серьезно размышляла, не убить ли его.
Вместо этого я со всей силы врезала ему каблуком ботинка по правому плечу. Хрустнули кости.
Так-то оно лучше.
У меня не было лишнего времени, но нельзя было позволить этому говнюку снова сбежать. Я затащила его в офис Руди. Потом я обшарила ящики стола и нашла наручники. Я приковала бразильца к рукояти двери убежища и выкинула ключ в коридор. Подарочек для Руди, так сказать.
Потом я проверила время: у меня оставалось тридцать пять минут.
Разумеется, это была очень приблизительная цифра, но я надеялась, что любая поправка сыграет в мою пользу. И все равно, учитывая, что в городе было больше двух тысяч человек, кто-то наверняка должен был умереть раньше назначенного времени.
Я запихнула трубу за пояс, как в ножны. В данный момент Альварез был без сознания, со сломанной рукой, в наручниках и к тому же дышал хлороформом, но я не собиралась больше рисковать. Хватит с меня чертовых засад.
Я побежала к Центру жизнеобеспечения. Дышать было тяжело, и я все сильнее сипела на бегу – горло еще не пришло в себя после попытки удушения. Наверняка нальется жуткий синяк, но времени беспокоиться по этому поводу не было. Главное, что горло не отекло и я могла дышать, остальное не важно.
Меня мутило, к горлу подступила горечь, но отдыхать некогда. Я со всех ног неслась, виляя между лежащими телами. На ходу я посильнее открутила вентиль на кислородном баллоне, чтобы поддержать мои измученные легкие. Большого облегчения это не принесло (разница не столь заметна, когда вся атмосфера состоит из чистого кислорода), но слегка повышенное давление не позволяло насыщенному хлороформом воздуху проникать через швы в самодельной маске. Уже плюс.
Я добежала до дверей Центра и мазнула Рудиным Гизмо по контрольной панели. Дверь открылась.
Кругом без сознания лежали вьетнамцы – работники Центра. Я мельком глянула на контрольные экраны, которыми была увешана вся стена. С точки зрения автоматических систем контроля все было в полном порядке. Давление воздуха нормальное, кислорода полным-полно, очищение воздуха от СО2 идет как положено… а что еще компьютеру надо?
Кресло мистера Доаня под центральным экраном пустовало. Я уселась на его место и осмотрела пульт управления системой подачи воздуха. Надписи были на вьетнамском, но в целом все было понятно. Отчасти потому, что один из экранов показывал полную схему системы со всеми имеющимися трубами и воздухопроводами. Сами понимаете, схема была изрядных размеров.
Я рассмотрела чертеж и сразу же обратила внимание на систему аварийной подачи воздуха, которая была маркирована красным.
– О’кей, где тут у нас основной вентиль? – Я водила пальцем по различным красным линиям на схеме, пока не нашла трубопровод, подсоединенный к Центру жизнеобеспечения. Потом я увидела иконку, напоминающую вентиль. Ага, северо-западный угол…
Комната представляла собой настоящий лабиринт из труб, цистерн и кранов, но я уже поняла, что мне было нужно: третий вентиль слева в северо-западном углу. По пути туда я наткнулась на лежащего на полу Доаня. Судя по положению тела, он попытался добраться туда же, куда и я, но не успел.
Я схватилась за вентиль обеими руками и повернула: глухой рев воздуха под давлением наполнил комнату.
В кармане запищал мой Гизмо. Это было так неожиданно, что я машинально выхватила из-за пояса трубу, приготовившись к защите. Потом убрала оружие на место, тряхнула головой, в раздражении от собственной глупости, и ответила на звонок.
– Джаз! – раздался голос Дейла. – Ты в порядке? Мы тут отключились на минутку.
– Все в порядке, Дейл, – ответила я. – Я сейчас в Центре жизнеобеспечения, открыла клапан аварийной продувки системы. Как вы там?
– Пришли в себя. Правда, ощущение мерзкое. Понятия не имею, почему мы проснулись.
Послышался голос Санчез:
– Наши легкие поглотили весь хлороформ, находившийся в кабине ровера. Как только концентрация упала ниже 2500 единиц, усыпляющее действие прекратилось.
– Я включил громкую связь, – сказал Дейл.
– Санчез, я весьма рада, что с тобой все в порядке, – холодно ответила я.
Она не обратила ни малейшего внимания на мою стервозную интонацию:
– Продувка работает?
Я побежала назад к экранам контрольной системы. Во всех куполах теперь мигали желтые сигналы, которых прежде не было.
– Вроде бы да, – ответила я. – Система включила предупреждающие сигналы по всему городу. Если я правильно понимаю, они указывают на работающие аварийные клапаны. Так что работает.
Я попыталась растолкать одного из техников, лежавшего в кресле рядом со мной, но он даже не шевельнулся. Впрочем, это было понятно: даже при абсолютно чистом воздухе людям понадобилось бы время, чтобы очнуться. Они целых полчаса дышали анестетиком прямиком из XIX века.
– Подождите секундочку, – сказала я, – сейчас нюхну, какой здесь воздух.
Я чуть оттянула маску и сделала крошечный вдох. И немедленно рухнула на пол. Сильная слабость мешала встать. Я подавила подступившую тошноту и снова прижала маску к лицу:
– Не пойдет… – пробормотала я. – Воздух еще плохой…
– Джаз? – встревожился Дейл. – Смотри, не потеряй сознание!
– Я в порядке, – выдавила я, поднимаясь на колени. С каждым вздохом из баллона мне становилось легче. – Похоже, нам придется подождать. Потребуется время, чтобы воздух полностью обновился. Но дело пошло.
Судя по всему, боги меня услышали и решили как следует посмеяться. Не успела я закончить фразу, как звук ревущего в трубах воздуха стал слабеть и наконец совсем затих.
– Ребята, воздух больше не идет.
– Почему? – спросил Дейл.
– Сейчас выясню! – Я бросила взгляд на экраны, но там информации не было. Пришлось снова обратиться к схеме. Главный аварийный клапан находился прямо в Центре жизнеобеспечения и вел к основной цистерне. Показатель воздуха в цистерне стоял на нуле.
– Черт, у нас воздух закончился! Кислорода не хватает!
– Но почему? – Дейл был удивлен. – Как такое возможно? Запасов воздуха в городе должно хватить на месяцы.
– Не совсем так, – ответила я. – У службы жизнеобеспечения достаточно воздуха, чтобы заполнить один или два купола, и запас энергии позволяет еще несколько месяцев стабильно превращать СО2 в кислород. Но для аварийной продувки всего города запасов недостаточно. О такой возможности никто и не думал.
– Господи… – начал было Дейл.
– У нас еще есть шанс, – сказала я. – Тронд Ландвик сделал огромные запасы кислорода. Цистерны находятся прямо рядом с куполом.
– Вот мерзавец, – послышался голос Санчез. – Я так и знала, что он нацелился на мой контракт с городом.
Я снова принялась разглядывать схему. К счастью, помимо вьетнамских надписей, на схеме кое-где были и английские обозначения. Над одной частью схемы была надпись «ЛАНДВИК».
– Цистерны Тронда есть на схеме!
– Ну конечно, есть, – отозвалась Санчез. – Тронд наверняка сговорился с вьетнамцами, чтобы они обеспечили интерфейс между его системой и городской.
Я провела пальцем по схеме:
– Судя по чертежу, цистерны Тронда уже подключены к городской системе воздухоснабжения. Тут целый комплеск вентилей, но мы можем воспользоваться его запасом.
– Ну, так давай делай! – поторопил меня Дейл.
– Вентили открываются вручную и находятся снаружи купола.
– Что?! Какого черта ручные вентили находятся на поверхности?!
– В целях безопасности, – ответила я. – Тронд мне все объяснил. Впрочем, сейчас это не важно. Я запомнила расположение труб, тут дикая путаница и я еще не знаю, в каком состоянии будут вспомогательные клапаны. Ладно, разберусь на месте.
Я выскочила из Центра и бросилась бежать по коридорам Артемиды.
– Погоди, ты что, собралась выходить на поверхность? – встревожился Дейл. – Но в чем? Твой скафандр здесь, в луноходе.
– Я сейчас бегу к шлюзу купола Конрада. У меня при себе железная труба. Взломаю шкафчик Боба и надену его скафандр.
– У этих шкафчиков стенки из алюминия в сантиметр толщиной, – заметил Дейл. – Ты не успеешь управиться вовремя.
– Пожалуй, ты прав. Надо подумать… – Я со всех ног неслась к тоннелю, соединяющему Армстронг с Конрадом, на ходу проверяя время: оставалось двадцать пять минут. – Значит, возьму один из «хомячьих шаров», в которых выводят туристов.
– А вентиль как повернешь?
Черт побери, он опять был прав. У шаров не было приспособлений для рук или перчаток. Я никак не смогу взяться за вентиль.
– Значит, тебе придется быть моими руками. Цистерны находятся в треугольнике, образованном куполами Армстронга, Шепарда и Бина. Встретимся у тоннеля между Шепардом и Бином. Мне понадобится твоя помощь, чтобы забраться в треугольник.
– Хорошо. Мы выезжаем. Я подъеду как можно ближе и пройду остаток пути.
– А как ты собираешься покинуть луноход, не убив при этом Санчез?
– Мне бы тоже хотелось это узнать, – добавила Санчез.
– Надену на нее твой скафандр перед тем, как выйти.
– Мой скафандр?!
– Джаз!
– Ладно, ладно. Извини.
Через купол Конрада я пронеслась на максимально возможной скорости. В моем родном куполе настоящий лабиринт из коридоров и переходов. Дайте ремесленникам помещение и никаких ограничений, и их мастерские расползутся, заполняя любой, даже самый малюсенький, уголок. Но я знала все тропки наизусть.
По закону подлости, туристический шлюз находился дальше всего от тоннеля. Наконец я добралась до места. Двое РБП-инспекторов лежали на полу рядом с группой из шестнадцати туристов, которые потеряли сознание прямо во время инструктажа.
– Дейл, я уже у шлюза.
– Понял, – слабо донесся его голос. Он явно находился не рядом со своим Гизмо. – Я немного задержался, надевая твой скафандр на Санчез. Она высокая…
– Прошу прощения, – вмешалась Санчез. – Во мне 164 сантиметра, это средний для женщины рост. Так что это не я высокая, а твоя подружка коротышка.
– Смотри, не растяни мне скафандр!
– Да я тебе в него такую кучу наложу!
– Эй ты…
– Санчез, заткнись! – заявил Дейл. – Джаз, иди спасать город!
Я прошла в главный шлюз и вытащила из ящика сморщенный «хомячий шар»:
– Я свяжусь с тобой, когда буду снаружи.
Я разложила смятый пластиковый кокон на полу застежкой-молнией вверх, сняла со стены ранец с системой жизнеобеспечения и надела его. Пора было воспользоваться Волшебным Гизмо Руди. Я закрыла внутренний люк, приложила его Гизмо к контрольной панели шлюза, и дверь открылась.
Следующая трудность: обычно двери открывают РБП-мастера в скафандрах с перчатками. Так что мне предстояло потрудиться.
Сперва я перевела управление с электронного на ручное. Потом я повернула круглую рукоять внешней двери. Дверь, как все шлюзовые двери, была снабжена уплотнителем и работала по принципу пробки – давление воздуха изнутри прижимало дверь к уплотнителю. Так что даже если вы открыли сам замок, нужно было быть Суперменом, чтобы физически оттянуть саму дверь. Но для начала я хотя бы справилась с задвижками.
Потом я медленно приоткрыла клапан выпуска воздуха. Услышав шипение выходящего воздуха, я немедленно прекратила поворачивать вентиль. Полностью открытый клапан выпустил бы весь воздух из шлюза менее чем за минуту. Но мне требовалось больше времени – чтобы не умереть в процессе.
Я подбежала к «хомячьему шару» и залезла внутрь, что было не так уж легко, все равно что залезать в сложенную палатку. Так уж эти штуки устроены.
Я закрыла все клапаны (для пущей безопасности там была трехслойная застежка), потом на несколько секунд пустила воздух из ранца. Шар слегка надулся, как раз достаточно, чтобы я могла двигаться в нем.
Обычно все эти манипуляции не проделывают одновременно с выпуском воздуха из шлюза. Вы надуваете шар и спокойно ждете, пока ваш РБП-инструктор проверит все швы. Но у меня такой возможности не было.
По мере уменьшения давления в шлюзе мой шар надувался, как воздушный шарик в вакуумной камере. Впрочем, почему «как»? Это в буквальном смысле был воздушный шарик в вакуумной камере.
Я осторожно двинулась вперед (ходить в частично надутом шаре довольно сложно) и потянулась к рукояти внешней двери шлюза. Поскольку шар был надут не полностью, я с трудом, но ухватилась за ручку обеими руками через пластиковые стенки шара.
Шар все больше надувался и держать рукоять двери становилось все труднее. Оболочка стремилась принять шарообразную форму и совершенно не желала изгибаться вокруг рукоятки шлюза. Пару раз руки у меня едва не сорвались, но я все же удержалась до того момента, когда давление упало настолько, что я смогла открыть дверь.
Остатки воздуха с шумом вырвались наружу и мой шар окончательно затвердел. Оболочка распрямилась с такой силой, что мои руки буквально отбросило от двери, я пошатнулась и шлепнулась на задницу. Но главное было сделано – дверь открыта, и я в безопасности в своем шаре.
Я встала и почувствовала, как что-то скребет меня по ноге. В спешке я совсем забыла про экспроприированную у бразильца стальную трубу. Брать острые предметы в надувной шар – не лучшая идея, но было уже слишком поздно что-то делать. Я только потуже затянула пояс, надеясь, что труба не вывалится.
Я проверила ранец, который оказался в полном порядке. Поскольку они предназначены для туристов, все необходимые операции выполняются автоматически.
Наконец я вышла наружу.
Несмотря на все ограничения, бежать в «хомячьем шаре» очень удобно. Ни тебе тяжелых ботинок, ни толстых ног, как у скафандра. Да и дополнительные 100 кг оборудования тащить не надо. Вообще ничего не надо. Обычная одежда и не слишком тяжелый рюкзачок – вот и все.
Я набрала приличную скорость, и шар лихо катился по грунту. На каждой кочке шар весело подскакивал в воздух (точнее, вверх, воздуха там как раз не было, но вы меня поняли). Понятно, почему туристы платили тысячи жетонов за подобное развлечение. Если бы не обстоятельства, это была бы шикарная прогулка.
Я бежала вдоль стены сферы Конрада, пока впереди не показался купол Бина. Я добежала до Бина, постучала по микрофону, чтобы убедиться, что он работает, и пошла вдоль стены Бина, вызывая Дейла:
– Дейл, как у вас дела?
– Санчез в скафандре, мы подъехали к тоннелю между Шепардом и Бином. Выхожу из ровера. А ты как?
– Почти дошла.
Еще несколько шагов, и впереди показался купол Шепарда. Я продолжала идти вдоль оболочки купола Бина по направлению к тоннелю. Дейл, стоявший возле стены тоннеля, увидел меня и помахал рукой. Ровер был припаркован почти рядом, и через окно мне видно было Санчез, неловко сидевшую в моем скафандре. Я подбежала к Дейлу и проверила время: осталось пятнадцать минут.
Дейл пригнулся и подхватил шар обеими руками:
– На счет три!
Я напряглась, готовясь к прыжку.
– Раз… два… три!
Мы проделали это просто отлично. Я прыгнула вверх на долю секунды раньше, чем Дейл изо всех сил подбросил шар. Получилось, что я оттолкнулась от поверхности, а Дейл бросил шар следом за мной. Мы с шаром легко взлетели над тоннелем. Разумеется, на другой стороне пришлось как следует покувыркаться в подпрыгивающем шаре.
Дейл легко перелез через тоннель, воспользовавшись многочисленными скобами на стене, и приземлился рядом со мной как раз, когда я встала на ноги.
Теперь Бин и Шепард находились позади нас, а прямо перед нами был меньший по размеру купол Армстронга. Цистерны с кислородом стояли чуть в стороне, полускрытые сложной конструкцией из труб и вентилей.
– У меня кожа чешется, – послышался по радио голос Санчез.
– Подумать только, как тебе тяжело, – съехидничала я, и мы с Дейлом направились к цистернам.
– Это очень неудобный скафандр, – продолжала Санчез. – Может, я закрою люк ровера, сниму скафандр и дождусь вас так? Это будет гораздо удобнее.
– Нет, – ответил Дейл. – Нужно, чтобы ровер всегда можно было быстро открыть. Это не обсуждается.
Санчез что-то тихо пробурчала, но спорить не стала.
Я подошла к первой линии труб, над которыми нависали три огромные цистерны сжатого воздуха, на которых красовалась надпись «ЛАНДВИК».
Я показала на один из четырех вентилей на ближайшей трубе:
– Заверни этот вентиль до конца.
– До самого конца?
– Да. Я знаю что нужно делать. Тут в трубах есть зоны доступа для очистки системы, зоны сброса и вообще полная мешанина, так что просто поверь мне на слово.
– Понял. – Он взялся руками в толстых перчатках за вентиль и завернул его до упора.
Я указала на другой вентиль, метрах в трех от поверхности:
– А этот полностью открой.
Дейл подпрыгнул, подобрался к вентилю, хватаясь за трубы, как мартышка, и принялся поворачивать его, хмыкнув от усилия:
Читать бесплатно другие книги:
