Спасти мир в одиночку Корецкий Данил
– А он тоже русский? – невзначай поинтересовался я.
– Шпарит по-русски он хорошо, имя итальянское – Анджело, на руке какой-то перстень с черной волчьей головой и какой-то стрелкой, – ответила Лика. – Помешались они на этих волках! И наш Николай в маске волка вчера бегал… Может, у них тут какой-то охотничий съезд?
– Не знаю, какой этот Анджело охотник, но сволочь он порядочная! – вынесла исчерпывающее заключение Мика. – Это он не захотел взять нас на торжественный ужин. И знаете почему? Нет, вы знаете почему?! Я подслушала, что они говорили, когда мы вышли! Мы были просто в шоке!
– Почему? – в тон ей удивился я.
– На роль жены известного русского чиновника эти бляди не годятся! – надменно, явно изображая Чандлера, произнесла она. – Вы представляете, какая скотина?!
– Так и сказал?! – Алессандро ужаснулся и схватился за голову. – Не обращайте внимания, он просто был пьян!
– Так и сказал, – скорбно подтвердила Мика. – Причем совершенно трезвый!
– Не понимаю! Его не устраивают такие девочки? – я, как подстреленный, откинулся на спинку стула. – Так с кем же они пошли?
– Появилась у нашего Коляши новая знакомая. Лахудра рыжая. Ну ничего, ещё не вечер, разберёмся…
По части разборок Людмила Крольченко была мастерицей – недаром в юности её звали Драчливая Крольчиха: до прихода в мир красоты и изысканных манер её несколько раз задерживали за драки с соперницами, а однажды из ревности чуть не порезала своего парня и только чудом избежала скамьи подсудимых… Я немного удивился: не думал, что она всё ещё сохранила агрессивность и насильственные наклонности… Хотя, с другой стороны, трудно представить, что занятия эскортом могут исправить и перевоспитать правонарушительницу успешней, чем тюрьмы и колонии… Но мне здесь совершенно не нужны эксцессы…
– Что вы, Мика! Не надо никаких разборок! – миролюбиво сказал я. – Мы представляем Россию за границей и должны быть образцом поведения! У вас впереди подиумы, конкурсы, карьера модели, выгодное замужество. А тут за любую мелочь сажают в тюрьму…
– Что правда, то правда! – кивнула Лика.
– Да, менты здесь, как цепные псы! – согласилась Мика.
«Ну и ладушки, значит, эксцессов не будет! – удовлетворенно подумал миротворец Алессандро. И тут же эта мысль получила дальнейшее развитие: – Дурочки, вы даже не представляете, чем могла бы для вас закончиться разборка с этой “рыжей лахудрой”»!
– А с этим графом вы меня познакомите? – спросила Лика.
– Ну ты шкура, почему только тебя?! – вызверилась на неё Мика и тут же спохватилась:
– Я дико извиняюсь! Как выпью, откуда только гадкие слова берутся? Не бери в голову, подруга, бывает! Помнишь, как ты меня понесла?!
Толерантный Алессандро добродушно кивнул:
– Попробую! Надеюсь, его рука и сердце свободны.
– Главное, чтобы кошелёк был свободен! – буркнула себе под нос Мика, но я услышал. Хотя виду не подал.
Шикарная четырехпалубная яхта «Медуза», медленно покачиваясь на не очень чистых и прозрачных водах лагуны, двигалась среди множества всевозможных моторных и парусных судов, суденышек, корабликов и других плавающих посудин. По словам мэра, на них прибыли посланцы не только крупнейших итальянских городов, но и разных стран. Многие из них присутствовали здесь, причем, в отличие от зала мэрии, к ним можно было свободно подойти, представиться, завести легкий, ни к чему не обязывающий разговор… Но дело в том, что, будто по мановению волшебной палочки, все изменилось: ВИПы сами подходили, представлялись и заводили легкий, ни к чему не обязывающий разговор!
Брандолини держал в руках бокал в форме тюльпана, в котором кубики льда мерно покачивались на волнах двадцатиоднолетнего душистого «Баллантайнса», о котором раньше он только читал. Граф испытывал чувство глубокого, хотя и несколько удивленного, удовлетворения, но был бы полностью счастлив, если бы кто-нибудь ещё и объяснил причину столь быстрого вознесения его в верхние слои венецианского общества!
Чем вызвана, например, резкая перемена отношения со стороны мэра? Внимание других участников прогулки тоже пока оставалось загадкой. Не каждый день с ним подчёркнуто уважительно общались министр финансов Венеции, директор крупного банка, профессора университета, и другие столь же важные, или казавшиеся важными и неприступными, персоны…
Когда они вышли в открытое море, Антонио Серсино, дружески приобняв Джузеппе за плечи, спросил:
– А как бы вы, синьор Брандолини, отнеслись к тому, чтобы Венеция стала самостоятельным государством?
Джузеппе вытаращил глаза. Даже когда он работал заместителем мэра, его сфера деятельности ограничивалась городской канализацией, обеспечением функционирования туристических маршрутов в период наводнений, перевозками пассажиров на рейсовых вапорето и тому подобными городскими проблемами. Государственное устройство и суверенитет, назначения на важные политические посты, вопросы войны и мира в его компетенцию не входили даже в лучшие времена. Мэр, очевидно, понял, что ошеломил собеседника, и, чтобы смягчить впечатление, с пафосом добавил:
– Собственно, таким её и задумывали основатели Светлейшей Республики, в том числе и ваши прапрадеды! Венеция – государство свободных людей!
Брандолини взял себя в руки. В длительной, запутанной и далеко не безгрешной жизни ему не раз приходилось выходить из самых щекотливых ситуаций. Так было, когда он проиграл десять тысяч отсутствующих у него евро, когда он подделал подпись мэра на серьезном документе, когда подписал обязательство, подсунутое ему, пьяному, Кончитиной Конте… А сейчас от него ничего не требовали, напротив – советовались по государственному делу, значит, он достиг соответствующего уровня, правда, непонятно, каким образом… Но главное сейчас – не ударить в грязь лицом, правильно себя вести и давать правильные ответы… Вон как наблюдает за ним вся эта важная братия!
Он набрал полную грудь воздуха, задумчиво прищурился и, интуитивно нащупывая настрой мэра, веско произнес:
– Конечно, я хотел бы, чтобы желание моих предков воплотилось в жизнь!
Удивительно, но изобретательный мозг Джузеппе, долгое время настроенный лишь на цель достойного выживания, тут же отреагировал на новые возможности – ведь благодаря своей родовитости он мог бы стать членом правительства возрождённого государства… Как-никак немногие могли похвастать предками-основателями!
– Но как можно этого достигнуть? – спросил он.
Один из стоящих рядом с мэром профессоров, утратив величавую недоступность, с улыбкой взял Брандолини под локоть и стал вежливо рассказывать будто бы ему одному, хотя все присутствующие внимательно слушали.
– Синьор Брандолини, объясню, как историк: когда Венеция создавалась, а создавали её несколько родов, одним из которых был род Брандолини, – он, сделав шажок назад, галантно отвесил Джузеппе полупоклон, – то в хартии о создании было записано, что форма устройства, форма правления и политический режим определяют создатели, либо их потомки. И под этой хартией стояли подписи шести представителей шести семейств. Пункт о потомках обретает на сегодняшний день особое значение, ведь это очень важно, когда правнуки основателей доводят до конца дело прадедов!
– Совершенно с вами согласен, профессор, – кивнул Джузеппе. – Но как старинный документ выглядит с позиций современного международного права?
Кто-то положил руку ему на плечо.
– Позвольте, я расскажу о юридической стороне вопроса!
Повернув голову, Брандолини встретился взглядом со вторым профессором, также потерявшим свою былую важность и неприступность.
– Дело в том, что старинная хартия затерялась в море последующих решений…
– Ее потеряли?! – взволнованно воскликнул Брандолини, чувствуя, что иллюзорная возможность стать членом правительства нового государства начинает таять.
– Ни в коем случае! – замахал руками профессор. – Подлинник находится в государственном архиве, а копии выставлены во многих музеях Италии и других стран, хартия описана в юридической и исторической литературе, это известный правовой памятник! Но она выпала из системы правового регулирования и ни в одном документе о судьбе Венеции не упоминается! То есть, хартия физически имеется, но юридически она отсутствует! С точки зрения международного права, как правоустанавливающего документа, ее не существует! Вы, конечно, понимаете, о чем идет речь?
– Гм… Не совсем! – растерянно произнес Джузеппе. Правда, его успокаивало то, что все остальные гости, судя по всему, тоже мало что понимали.
Добродушное лицо юриста расплылось в сладкой улыбке.
– Речь идет о том, чтобы прибегнуть к юридическому принципу Ad hoc[1]! – торжественно объявил он. – Мы начнем процесс по особому случаю – о признании хартии действующей, а всех документов, определяющих правовое и международное положение Венеции – напротив, аннулированными!
Присутствующие оживились.
– Я считаю, что это будет очень громкий процесс, с большими шансами на успех! – продолжал профессор. – А если добавить то, что, как я знаю, будет добавлено…
Он поднял руку и очень быстро потер согнутый указательный палец о большой, как будто считал деньги.
– …то слово «считаю» я готов заменить на слово «уверен»!
Мэр зааплодировал первым, его поддержал профессор-историк, директор банка, нотариус, а за ними начали хлопать в ладоши и все остальные.
«Проклятые юристы, не могут ни одного слова произнести понятно – все запутывают, плетут свои кружева, как пауки паутину! – с досадой подумал Брандолини, который явно понял меньше, чем остальные. – Надеюсь, что эта паутина плетется не для меня…»
Но, несмотря на тягостные мысли, он широко улыбнулся и тоже стал аплодировать.
– Позвольте продолжить, – юрист благодарно кивнул слушателям и обратился персонально к Джузеппе. – Уважаемый синьор Брандолини, в пункте о потомках есть одно немаловажное для вас условие: независимо от количества потомков, каждый из них имеет право голоса и, соответственно, подписи. Поэтому ваш достославный род, сохранивший себя четырьмя представителями, будет иметь очень важное в деле возрождения республики значение! Ведь от остальных семей осталось не так много наследников: некоторые роды вообще пресеклись и не существуют сегодня, некоторые потеряли своих людей: кто-то убит в междоусобицах древности, кто-то казнен, кто-то сидит в тюрьме и потерял правоспособность, кто-то уехал, и следы его затерялись…
Несмотря на запутанность словесной паутины Джузеппе понял, что она сплетена не против него, скорее наоборот: роль его семьи в контексте предстоящих исторических пертурбаций резко возросла. Недаром же всем, от мэра до профессоров, хочется приобнять его за плечи или подержать за локоток…
Единственное, о чём не догадывался здесь никто, так это о том, что из четырех братьев далеко не старший был главным. Просто в свете хорошо знали только Джузеппе. А Паоло, Гаспаро и Лоренцо находились в тени и оставались для всех обычными работягами, к которым обращаются только при необходимости починить катер или яхту. Но хуже всего то, что в семье Брандолини Джузеппе не имел никакого веса: его любили, обнимали при встречах, были рады принять в гостях и накормить обедом, но за пределами родственных отношений его воспринимали как неудачника, расточителя и прожигателя жизни. Недостатки ему прощали, на многое просто закрывали глаза, но ни доли в бизнесе, ни участия в общих делах семьи ему не предлагали.
Поэтому простой вопрос, который задал Брандолини Антонио Серсино, несмотря на свою простоту, поставил его в тупик.
– А каково ваше мнение, уважаемый Джузеппе, о позиции по этому вопросу ваших достопочтимых братьев? – поинтересовался мэр. Джузеппе смешался и сделал вид, что закашлялся.
– Я думаю, они не будут возражать, ведь это большая честь для всей нашей семьи, – сказал, наконец, он с уверенным и властным видом. Он так страстно желал стать членом правительства, хотя этого ему еще никто не предлагал, что играл на публику очень убедительно, как опытный актер на сцене. Хотя на самом деле он далеко не был уверен в том, что говорит. Скорее всего, лучший механик в округе Паоло – младший брат, который, несмотря на возраст, имел большой авторитет в семье и которого поэтому называли «главным» братом, скажет, что всё это ерунда, на которую не стоит тратить времени – надо работать и зарабатывать деньги своим трудом, а не создавать несбыточные проекты и не строить воздушные замки…
– Я очень прошу вас, синьор Брандолини, – продолжил мэр, – поговорить с Лоренцо, Гаспаро и Паоло, объяснить им ситуацию, чтобы они проявили понимание и благоразумие.
«Ничего себе, подготовился! – подумал Джузеппе. – Даже имена раскопал и запомнил!»
А еще он заподозрил, что это сказано неспроста: наверняка про братьев навели справки и испытывают на их счет те же сомнения, что и сам Джузеппе.
– И от себя лично хочу передать вашим братьям, что в скором времени навещу их мастерскую, узнаю, не может ли город им чем-либо помочь… Мы ведь должны понимать и поддерживать друг друга!
Эта фраза только укрепила его подозрения. Но она в корне меняла дело: визит мэра – это уже не просто слова: он не пройдёт незамеченным для прессы, а это – бесплатная реклама, привлечение внимания общественности, укрепление авторитета мастерской, да и семьи в целом! Это уже может изменить позицию Паоло! Но на этом хорошие новости не закончились.
Директор банка, взяв под руку, отвёл Джузеппе к борту.
– Я знаю, синьор Брандолини, что ваша семья обращалась к нам за кредитом. Хочу обрадовать, тщательно проанализировав многолетнюю деятельность вашей фирмы, мы приняли решение предоставить вам не простой, а льготный кредит. Приходите с братьями на следующей неделе, и мы без проволочек всё оформим.
Джузеппе подозвал официанта и попросил наполнить тюльпан стакана любимым напитком. Посмотрел в тёмно-синее небо с яркими звёздами. Подумал: звёзды не падали, ничего не загадывал, никого ни о чём не просил, просто судьба, наконец, улыбнулась!
Рядом с бортом «Медузы» совсем близко прошел глиссер, две стройные девушки модельной внешности с интересом его рассматривали. Он отсалютовал им бокалом и выпил за удачу. Красивые девушки – это хороший знак. Тем более что они смеялись и приветливо махали ему руками. Особенно понравилась брюнетка с распущенными по обнаженным плечам волосами. Но и блондинка была красотка хоть куда. А если дело так пойдет и дальше, у него появятся деньги, и он сможет закадрить целый табун таких красавиц!
Я сижу в пиццерии, раскинувшей свои столики прямо под мостом «Академия», ем пиццу «Романо» с анчоусами, запивая ледяным белым домашним вином. По Гранд-каналу солидно плывут вапорето – местные плавучие автобусы, то, что у нас называют речными трамвайчиками. Снуют лакированные быстроходные катера-такси, торжественно «вышивают» знаменитые гондолы, пыхтят грузовые мини-баржи, моторные лодки: стальные, деревянные, надувные… Движутся они совершенно хаотично, во всяком случае отечественное правило «расходиться левыми бортами», тут не применяется – расходятся как придется, удивляешься, как обходится без столкновений.
Над нами лестница на мост, по ней идут ноги, потом появляются и их обладатели. Кого здесь только нет: японцы, китайцы, малайцы, европейцы, азиаты… С огромными рюкзаками, фотоаппаратами, видеокамерами. Молодая пара: белый парень и черная девушка – громадные рюкзаки впереди и сзади, а у нее, вдобавок, на рюкзаке висит тазик, в котором вполне можно купать ребенка. Думаю, она на верном пути: чистоплотность должна произвести на партнера хорошее впечатление. Рассматривая эту пару, невольно вспомнил европейские дороги: легковые машины с тремя-четырьмя велосипедами на крыше и домиком-трейлером на прицепе. Вот уж действительно: принцип «Все свое ношу с собой» для каждого выглядит по-разному, в зависимости от достатка, возможностей и потребностей…
Но вот, наконец, появляется и тот, кого я жду – преображенный Рыбак: в новом темно-сером пиджаке, отглаженных до острых «стрелок» бежевых брюках, абрикосового цвета штиблетах из полированной кожи и с синим шейным платком в мелкую бело-синюю клеточку под рубашкой. Такую рубашку я видел в бутике на площади Святого Марка, она стоила восемьсот евро. А весь его наряд далеко выходил за пределы полученной от меня тысячи.
– Здравствуйте, мой дорогой друг! – как можно сердечней улыбнулся я. – Вижу, что вы разбогатели, и не только с моей помощью!
Брандолини сел напротив, откинулся на спинку стула. Он был в прекрасном настроении.
– Да, вы для меня явились ангелом!
– Кто, я?! – изумление было естественным. За долгую жизнь меня называли по-разному, в основном негативно, оскорбительно, нецензурно… Но ангелом я еще никогда не был! Даже в словах курируемого агента…
– Конечно! Ведь именно после вашего визита судьба повернулась ко мне лицом! – гордо подтвердил он. – И я постараюсь быть полезен в ответ! Докладываю: ваше поручение выполнено, готов получить новое задание!
Я невольно осмотрелся по сторонам, потом взглянул на Рыбака. По своим меркам он был практически трезв: сто граммов граппы или виски, может, пара стаканов кьянти… Почему же он так орет? Похоже, он относится к нашему сотрудничеству как к удачному бизнесу, забывая, что ему может грозить за выполнение этих самых заданий и поручений… И мне заодно с ним! Надо будет очень деликатно потолковать с ним на эту тему… Ну, а пока «сдоить» у него информацию, по характеру которой можно сделать выводы – настолько ли плодотворно складывается наше сотрудничество, как он представляет…
– Слушаю вас, мой дорогой Джузеппе, – не проявляя истинных чувств, продолжил я «гладить» агента. Тот кивнул.
– Так вот, в Венеции действительно собрались важные гости со всего мира, – самодовольно сказал Рыбак. – Они занимают разные ответственные должности в своих странах, но кроме того, представляют какую-то могущественную организацию мирового масштаба. Они скупают острова, но их цель – скупить всю Венецию и вдобавок сделать ее самостоятельной!
– Каким образом?
– Готовится проект по изменению политического режима Венеции, – он значительно приподнял бровь. – И не последнюю роль в этом должен будет сыграть род Брандолини в моём лице, разумеется. Мне поступило предложение стать одним из основателей возрождённой республики, продолжив тем самым дело предков… Ведь именно мой прапрадед Марк Брандолини подписал хартию о Свободной Венеции!
– Примите мои самые искренние поздравления, Джузеппе! Но как вы можете повлиять на столь масштабный государственный процесс? Ведь даже при поддержке всего вашего достославного семейства такое сотворить практически невозможно! – ошарашенно спросил я, заподозрив, что у Рыбака просто «поехала крыша». Скорей всего, под влиянием белой горячки.
– Два профессора и мэр все подробно объясняли и с исторической, и с юридической позиции, только боюсь, я не смогу воспроизвести их аргументы, – невозмутимо произнес он. – Но если удастся воссоздать свободную Венецию, то я рассчитываю войти в правительство…
Я представил, как профессора и мэр объясняют забулдыге Рыбаку тонкости правового положения Венеции, как просят его помочь изменить ее международное положение и даже намекают на место в будущем правительстве, и понял, что правильно поставил диагноз.
– Конечно, конечно, – кивнул я, зная, что с пьяными и душевнобольными лучше соглашаться. – Наследник автора хартии может претендовать даже на должность премьер-министра или его заместителя…
– Вы так думаете? – с надеждой спросил агент. – Во всяком случае у них есть большие деньги, и они вкладываются не только в Венецию, но делают и другие очень крупные покупки во всем мире! И мне неплохо заплатили – вот, посмотрите!
Он распахнул пиджак, продемонстрировав лейбл «Canali». Я задумался. Говорил он связно и последовательно, бредовым могло показаться только содержание его рассказа. Но с другой стороны, за деньги, полученные в бреду, нельзя купить такой прикид! Значит, это правда? Пусть и невероятная…
– Отличный пиджак! И рубашечка, и туфли… Слушай, Джузеппе, мне нужно найти глиссер, бортовой номер «189». Можешь помочь?
– Легко! – театральным жестом Рыбак достал телефон и стал набирать номер. – Ты не забыл: мои братья наизусть знают все плавательные средства в Венеции?
И это оказалось правдой: через пять минут я получил информацию, что глиссирующий катер номер «189» принадлежит отелю «Золотая лагуна», базируется на третьем причале, водит его Бруно Сальветти, который по местным обычаям именуется капитаном. После этого я окончательно отказался от версии о белой горячке и стал говорить с Рыбаком как с нормальным человеком и ценным агентом.
– Пиццу хочешь, дружище? Или холодного вина?
– Спасибо, я сыт. Да и с выпивкой думаю завязывать: сегодня опохмелился после вчерашнего, и хватит! Теперь мне как-то не к лицу…
– Молодец, Джузеппе! А где мне лучше всего купить квадрокоптер с телевизионной камерой?
– В универсаме, возле железнодорожного вокзала. Там большой выбор!
– Отлично! И мне может понадобиться небольшая надёжная лодка с мотором и навигатором!
– Ну, это не проблема, ты же видел? – он потряс телефоном. – Я теперь главный представитель семьи, и у меня с братьями такие отношения, что в любое время дня и ночи они пригонят по первому моему желанию любую яхту, катер и даже вапорето прямо к дому, – с гордостью сказал он.
– Ты живёшь не у воды, Джузеппе, – напомнил я с улыбкой. – Вапорето туда не подплывет!
– Прекрасно помню, но будет именно так, как я сказал, та-ва-рищч! – последнее слово он произнес по-русски.
Мы рассмеялись. Всё-таки предстоящие перемены в жизни и улучшение материального положения, которое он связывал со мной, здорово повлияли на синьора Брандолини: он не только приоделся, выпрямился и расправил плечи, перестал напиваться вдребодан, но и стал выглядеть гораздо лучше, чем в нашу первую встречу.
– Только меньше болтай о наших делах! – предостерег его я.
– Конечно! – он приложил палец к губам. – Я знаю закон мафии: сохранить в тайне то, что знают трое, можно только, если двое мертвы…
– Вот именно, – согласился я. – Только мне бы не хотелось убивать вас с Коко…
Рыбак перестал улыбаться.
– Ну и шутки у тебя! – уже не веселым тоном произнес он.
– В каждой шутке только доля шутки, друг мой! – сказал я, тоже очень серьезно.
Рыбак нахмурился и кивнул – было видно, что он понял свой просчет. Значит, воспитательная беседа удалась. Я допил вино и двинулся дальше по своим делам. И только одна мысль не оставляла меня в покое: каким образом могла появиться идея об изменении международного статуса Венеции?
Глава 2
Хартия свободной Венеции
Египет, Александрия, 829 год
Тиха египетская ночь, тепла и многозвёздна. Шхуна «Чёрная Звезда» и сопровождающие её бригантины «Медуза» и «Русалка», будто громадные чёрные призраки, бесшумно вползли в прибрежные воды Египта. Свет неестественно крупных звёзд и Луны, многократно искаженно отражаясь колышущимися змеиными дорожками в кривом зеркале воды, давал возможность рассмотреть со стороны только силуэты кораблей, но не их назначение. Это могли быть как торговые, так и военные или пиратские суда. Ни огонька, ни звука команд, только шелест рассекаемой воды. Так целеустремленно движутся к добыче голодные крокодилы.
На подходе к Александрии «Медуза» и «Русалка», подчиняясь миганию фонаря с головного корабля, отстали и, войдя в бухту среди безлюдных скал, затаились в их неровных тенях. «Чёрная Звезда», уже не скрываясь, засветив носовые и бортовые огни, продолжила неспешное скольжение по дельте Нила в сторону главного морского порта Египта. На рейде александрийского порта капитан шхуны Марк Брандолини отдал приказ бросить якорь.
Отдыхать команде не пришлось: остаток ночи на опущенных за борт люльках матросы занимались какими-то ремонтными работами. На рассвете стало видно какими: орудийные порты боевого корабля теперь были задрапированы черной, в цвет корпуса, тканью. Может быть, это и могло ввести кого-то в заблуждение, но при определенных условиях: на большом расстоянии, без подзорной трубы, а главное – того, кого не интересовала ни «Чёрная Звезда», ни ее предназначение, да и вообще ничего на свете! Но формальности маскировки были соблюдены, и это все, что Марк Брандолини мог и хотел сделать. А вообще-то, ему было наплевать, обманет ли кого-то эта примитивная уловка или нет…
С первыми лучами восходящего солнца «Чёрная Звезда» вошла в порт.
Капитан Брандолини, отличавшийся высоким ростом и могучим телосложением, сошёл на берег, сопровождаемый десятком наиболее крепких и отчаянных матросов. Он был одет в чёрный костюм, отделанный серебряными позументами, на ногах – сапоги из мягкой кожи, украшенные серебряными пряжками. Завершал наряд небрежно наброшенный на плечи широкий плащ, который оттопыривал висящий на боку палаш. Шедшие за ним моряки, одетые далеко не столь элегантно, также имели оружие под плащами, что, конечно, не являлось в те времена чем-то из ряда вон выходящим. Но специфические лица, развязные манеры и спрятанное оружие делали их мало похожими на команду торгового судна.
Как и положено, капитан вновь прибывшего борта направился представиться коменданту. Матросы остались ждать на террасе комендатуры. Коменданте Джабари с балкона своей резиденции уже успел рассмотреть и сошедших на берег людей, и их судно с небрежно замаскированными орудийными портами. Он обратил внимание и на то, что шхуна расположилась не носом, а бортом к берегу, как будто готовилась снести береговые укрепления сокрушительным артиллерийским залпом. Словом, от «Чёрной Звезды» не приходилось ожидать ничего, кроме неприятностей. И он уже послал посыльного в городские казармы с просьбой подготовиться к осложнению обстановки. Хотя что может сделать одна шхуна против большого гарнизона?
Правда, Брандолини назвался коменданту венецианским купцом и постарался произвести благоприятное впечатление. Он был почтителен, вежлив, одарил сувенирами: изысканными серебряными пряжками для ремня и обуви, такими, как у него самого, и вдобавок серебряным кубком. Но Джабари никак не мог отделаться от ощущения, что перед ним разыгрывается странный и лживый спектакль: он никогда не видел вооружённых купцов с такими лицами, такой командой и на таком замаскированном паруснике. Гость скорее был похож не на купца, прибывшего с мирными намерениями на торговой шхуне, а на пирата, вошедшего в порт на боевом корабле. Только его намерения оставались пока тайной.
Однако во время довольно долгой аудиенции Брандолини попытался развеять сомнения коменданта. После представления и вручения сувениров, капитан с таким знанием дела повёл разговор о возможностях будущей торговли Венеции с Александрией, что почти успокоил местного чиновника. Ведь внешний вид людей и кораблей бывает обманчив, а их мысли до поры до времени спрятаны в голове, и увидеть их можно только тогда, когда они проявятся в действиях. А про действия визитера комендант пока ничего плохого сказать не мог. Хотя затянувшийся визит уже подходил к концу.
– Кстати, – как бы между делом спросил Брандолини. – Не изменили ли достопочтенные власти Александрии свой взгляд на возможность продажи Венеции мощей святого Марка-евангелиста? Мы готовы дать очень достойную цену!
– Простите, капитан Брандолини, – дипломатично ответил комендант, которого вопрос гостя напряг, как первый открывшийся орудийный люк. – Но это по-прежнему невозможно. Всем заинтересованным лицам хорошо известна наша позиция. Она неизменна. И не произошло никаких событий, которые могли бы ее поколебать.
– Жаль, – со вздохом разочарования отреагировал капитан. – Ну что ж, позвольте откланяться. Очень рад нашему знакомству!
После ухода странного визитера, коменданте Джабари с облегчением вздохнул и возблагодарил Аллаха. Потом вызвал помощника.
– Усилить ночную стражу и приготовить береговые пушки, – приказал он молодому человеку, а затем переключился на другие дела, прекрасно зная, что подчинённые точно выполнят приказ, ибо возможные осложнения не обойдут никого из тех, кто живет и работает в береговой полосе.
Матросы, тихо и мирно дождавшись капитана, вместе с ним зашли в ближайшую таверну и плотно пообедали. После этого они, как водится у мореманов, которым наскучил бесконечный водный простор, отправились гулять по твердой земле, внимательно осматриваясь – то ли любуясь местными достопримечательностями, то ли запоминая дорогу. Прогулка завершилась посещением церкви, в которой покоились мощи святого Марка. Помолившись, они отправились на корабль, но три человека, незаметно отстав, остались в городе.
За время их отсутствия помощник капитана пополнил запасы воды и свежей пищи на корабле. На закате «Чёрная Звезда» покинула порт. Но ушла она недалеко. В бухте среди безлюдных скал шхуна Брандолини бросила якорь по соседству с «Медузой» и «Русалкой». На бригантины были посланы свежие продукты и вода, а капитаны получили приглашение прибыть на «Чёрную Звезду» отужинать с капитаном. Конечно, это был приказ, облеченный в форму приглашения. Брандолини не любил обижать или даже просто напрягать без причины товарищей по оружию. Этим он и отличался от других пиратских предводителей, которые старались поддерживать авторитет, внушая подчиненным страх. Поэтому его не просто уважали, но и любили. Тем более что все прекрасно знали: мягкость и демократичность обманчивы: при необходимости Марк может проявить и твердость, и жестокость.
Ужин, как и совещание после него, длился недолго. За это время матросы убрали драпировку с орудийных портов шхуны. Специальные команды развезли свежую провизию и воду с головного корабля на бригантины. После отбытия капитанов «Медузы» и «Русалки» на свои суда пиратская флотилия подняла якоря и, сохраняя все предосторожности, прежним строем вышла из бухты, взяв курс на Александрию.
Приказ коменданте Джабари усилить ночную стражу и приготовить береговые пушки был точно и быстро выполнен, как и все приказы большого начальника. Но это не помогло.
«Чёрная Звезда», ведомая «венецианским купцом» Брандолини, вернулась, но уже в сопровождении «Медузы» и «Русалки». Орудия готовы к бою, фитили тлеют, ожидая своего часа. С пиратских кораблей, укрывшихся за прибрежными скалами, к александрийскому берегу были посланы шлюпки с опытными и безжалостными лазутчиками. Они не считали себя воинами или жестокими убийцами – для них лишение человека жизни являлось простой работой, за которую платят, если повезёт остаться в живых, не такие уж большие деньги. Другой работы многие из них никогда не знали, а когда чего-то не знаешь, то и голову себе не забиваешь лишними мыслями.
Тайно высадившись на берег, отряд головорезов, напав со спины, бесшумно вырезал не сводящих с моря глаз часовых. Пушкарей, держащих наготове тлеющие фитили, через несколько мгновений постигла та же участь. Орудия развернули в обратную сторону: теперь их жерла смотрели на ничего не подозревающий город. В условленное время они ударили по спящим домам. Одновременно прогремел громоподобный залп пиратской флотилии, снося береговые укрепления и солдатские казармы. Береговые пушки продолжили вести предательский огонь по своим, а пиратские суда, совершив разворот, нанесли сокрушительный удар из орудий другого борта.
Рушились здания, вспыхивали пожары, метались по улицам раздетые, обезумевшие от ужаса люди… Уцелевшие солдаты не успели вооружиться и не могли дать отпор нескольким сотням пиратов, ворвавшихся в порт. Командиры по мере сил пытались организовать оборону, но вспыхивающие очаги сопротивления быстро подавлялись.
Операция по захвату города проходила быстро и успешно. Имелось лишь одно отличие от десятков обычных нападений – у этого была другая цель! Пока основная часть нападающих грабила прибрежные дома и склады, специальная группа, изучившая днём обстановку, направилась к церкви с мощами святого Марка. Здесь их уже поджидала оставленная в городе тройка пиратов с захваченной и подогнанной ко входу большой подводой, запряжённой четвёркой мулов.
Возглавляющий отряд Марк Брандолини первым ворвался в храм. Навстречу им выбежали только несколько растерянных монахов, но посохом абордажную саблю не отобьёшь, да и к серьезному отпору они не были готовы: ведь боевые приемы Шаолиньского монастыря в Египте не практиковались. Собственно, никто даже и представить не мог, что возможно такое святотатство, как похищение мощей апостола, поэтому специальной охраны не имелось. Пираты смели монахов, даже не очень разобрав, кто стоит на пути. Десятки сильных рук аккуратно вынесли и погрузили на подводу мраморный саркофаг с мощами святого Марка-евангелиста.
– Все на корабль! – крикнул Брандолини, и телега с драгоценным грузом двинулась в обратный путь. Обстановка в городе осложнилась: местные командиры всё же сумели организовать сопротивление, откуда-то подтянулись свежие силы, вокруг шёл страшный бой… Несмотря на это пираты, окружившие саркофаг, медленно, но верно продвигались в сторону порта. Они не отвлекались от основной задачи – доставить саркофаг на борт «Чёрной Звезды», и не обращали внимания на происходящее вокруг: этим занимались специальные группы прикрытия, которые не давали никому ни приблизиться, ни стать на пути отряда. Это была профессиональная работа пехоты, как ни странно, успешно выполняемая привыкшими к морским боям флибустьерами.
По мере приближения к морю число пиратов на улицах увеличивалось, а количество защитников города уменьшалось: в припортовой полосе нападающие уже взяли верх. Разграбление захваченного района завершилось, пиратская орда возвращалась обратно с хорошей добычей. Порт за это время тоже преобразился: «Чёрная Звезда», «Медуза» и «Русалка» не теряли времени даром: стоящие на рейде крупные египетские корабли, накренившись, горели, некоторые уже затонули, и из воды торчали только их мачты. Успех пиратов заключается в молниеносном нападении, отчаянном сражении и быстром бегстве – только благодаря этому они отодвигают момент, когда их повесят на рее или на специальной виселице, поставленной на городской площади. Поэтому мешкать и сейчас никто не собирался: добычу сноровисто погрузили на корабли, и вскоре пиратская флотилия, набирая скорость, ушла в море.
Египтяне, ошеломлённые внезапным набегом, не сразу смогли отправить погоню. Наверстать упущенное время, казалось, практически невозможно, однако, в конце концов посланные вслед военные корабли из других портов, попытались это сделать. При свете дня преследователям удалось в подзорные трубы разглядеть беглецов на горизонте, но догнать быстроходные пиратские суда оказалось не так-то просто. Но они упорно продолжали затянувшуюся гонку. Однако на стороне беглецов, кроме выигрыша во времени, было моральное преимущество: победа их окрыляла и изо всех сил дула в пиратские паруса. Немаловажную роль играло и то, что пираты не знали недостатка в предусмотрительно заготовленной свежей пище и воде, чего нельзя было сказать о египетских моряках, которые сидели только на солонине и сухарях, запас которых тоже был ограничен, и уже начали испытывать нехватку питьевой воды – авральный выход в море невозможно было предусмотреть…
Если бы не мощи святого Марка, погоню бы наверняка прекратили: египетские моряки знали своё дело не хуже венецианцев и понимали, что догнать пиратов практически невозможно. Вперёд их гнала только надежда на чудо и, вполне возможно, даже вера в помощь самого евангелиста. Но святой Марк, видимо, не очень-то хотел возвращаться в Александрию – разрушение христианских церквей в Египте уже принимало массовый характер, и вряд ли это могло ему понравиться!
Преследование продолжалось столь же долго, сколь и безуспешно. Но когда пиратские корабли вошли в венецианскую лагуну и затерялись среди десятков островов, египтянам пришлось прекратить погоню и повернуть обратно – на территории похитителей у них не было никаких шансов!
Венеция встречала маленькую флотилию капитана Брандолини как героев. На главной набережной города уже стояли привезённые в результате операций, аналогичных александрийской, мраморные и гранитные грифоны – символы Венеции. Такие статуи были мало распространены в мире, поэтому венецианские купцы и пираты, а провести между ними четкие различия бывало довольно затруднительно, привозили изваяния обычных львов отовсюду, где встречали, приделывали к ним крылья и украшали площади и дворцы. Пристань тоже украсили красно-зелёно-золотыми вымпелами и флагами с изображениями летающих львов.
Народу на берегу было так много, что казалось, весь город собрался ради такого знаменательного события. Даже дож Венеции – его серенити Джованни I Партечипацио – лично пришёл на пристань встретить смельчаков, воплотивших в жизнь давнее чаяние венецианцев. А так как он не имел права появляться на публике в одиночку, его сопровождала свита чиновников. Охрана главы республики быстро расчистила место для него и сопровождающих лиц, но среди свободных граждан свободной республики такое не проходит – начался ропот, поэтому Джованни I не стал говорить долго, а, поприветствовав Брандолини и его команду, просто пообещал всем, что прикажет высечь имена героев на мраморной доске у стен своего дворца. А вслед за этим объявил, что строительство храма, в котором будет храниться саркофаг с мощами святого Апостола Марка-евангелиста, начнётся незамедлительно. Народ встретил это сообщение овацией и криками радости. Встреча героев переросла в широкомасштабные народные гуляния, капитана Брандолини и его команду разнесли по домам на руках. А принесение мощей Апостола Марка в Венецию стало ежегодным национальным праздником.
Вечером, во внутреннем дворе большого дома семьи Брандолини, удачливые пираты – сами они предпочитали называть себя купцами, – отмечали триумфальное возвращение из Египта. Многочисленные слуги, среди которых было немало бывших рабов, освобожденных в чужих землях, разносили серебряные кувшины с ромом, вместительные подносы с запеченной рыбой, морскими раками и моллюсками, большие блюда с жареным мясом и птицей. Среди гостей, плотно уместившихся за длинными столами, были капитаны, их помощники, руководители абордажной и ударной команд и другие отчаянные моряки, которых уважал и ценил хозяин дома.
Обычный застольный шум и смех мгновенно смолк, когда с кубком в руке встал капитан Брандолини.
– Друзья мои, – громовым голосом, который в шторм перекрывал грохот ветра и волн, сказал он. – Я хочу отдать должное нашим братьям, которые не смогли сегодня оказаться за этим столом. Это были храбрые моряки, и они погибли не в пьяной драке и не от руки мужа-рогоносца, они отдали свои жизни за успех и процветание нашей родной Венеции. Они всегда будут среди нас – на палубах наших парусников, в наших кубриках и в абордажных командах, за нашими столами… И сейчас они здесь – мы будем пить с ними, веселиться и радоваться жизни!
Капитан осушил свой кубок до дна, к нему молча присоединились все сидящие за столами. Привыкшие к сухарям и солонине, моряки быстро разделывались с редко достающимися деликатесами и льющимся без ограничений ромом. Блюда и кувшины мгновенно опустели. Слуги немедленно подносили свежую еду и расторопно разливали крепкое ароматное питье. Веселье шло по нарастающей: крики, смех, шутки – по большей части грубые: недаром капитан запрещал брать на такие застолья оружие… Похоже было, что все забыли о собравшем их поводе. Но не капитан.
– Мы заслужили сегодняшний праздник, – снова поднялся Брандолини, окинув взглядом всю разношёрстную и изрядно пьяную компанию. Надо сказать, что сам он редко напивался, да и сейчас был трезв. – Надеюсь, мы всегда будем достойны тех почестей, которыми нас встретил народ. И дело не в сладости славы и почета, – процветание республики важнее всех наград и званий! А на каком фундаменте стоит Венеция?
Успокоить компанию пьяных пиратов очень трудно, еще труднее заставить их внимательно слушать оратора. Но сейчас такое чудо произошло: пьяные как будто трезвели, а тех, кто не мог вырваться из цепких объятий Бахуса[2], товарищи бесцеремонно толкали острыми локтями в бока и шептали на ухо какие-то очень весомые аргументы, обладающие чудодейственным даром убеждения. И шум смолк, все повернули внимательные и даже слегка просветленные лица к говорящему капитану, который, наряду со многими достоинствами, обладал и несомненным даром красноречия, а дар этот, как ни странно, для простых и грубых людей стоял на втором месте после физической силы и умения убивать.
– На естественных и искусственных островах лагуны, которые могут быть сметены ураганом или затоплены сильным наводнением? Или на величии наших дожей, блеске их украшений и заморских шелков? Нет, это мы являемся твердым и незыблемым фундаментом нашей республики! Неприметные, обычные парни, зачастую в рваной одежде, – именно из-за наших пушек в чужих портах не обижают венецианских купцов! Мы являемся основной силой Венеции! Разве не так?!
– Так, конечно так! – возгласы одобрения и поддержки звучали со всех сторон, а Брандолини, демонстрируя навыки умелого оратора, умело доводил матросов до исступления – толпа остаётся толпой и за пиршественным столом.
– А часто ли бывает, что пиратские корабли заходят в наш порт, чтобы разграбить наши склады, разорить дворцы или поживиться любой, более простой добычей?
– Не было такого! Никогда не было! И не будет! – возбужденно ревели пираты, которые сейчас уже не пытались выдавать себя за миролюбивых купцов.
– Потому что все прекрасно знают – если кто-то захочет совершить такую глупость, то разбираться с ними будет не дож со своей канцелярией, а наши матросы, – Брандолини оглядел присутствующих, которые, расплескивая ром, колотили серебряными бокалами по столу и деревянными ногами по мозаичной плитке, вскакивали с мест, размахивали руками, сжимая воображаемые рукояти палашей, и согласно кивали каждому произнесенному капитаном слову.
– Поэтому я пью за вас, мои боевые друзья! Вы достойны лучшей жизни, и вы получите такую жизнь!
– Ура! Слава Марку Брандолини! Ура! Мы пойдем за капитаном в любой бой!
Странно было видеть ликующих пиратов: суровых, жестоких, искромсанных тяжёлой, безрадостной жизнью, смертельно опасной работой, саблями, осколками и абордажными кортиками мужчин, на долю которых не то чтобы редко, а практически никогда не выпадало даже малой доли хороших слов, сказанных капитаном в их адрес сегодня.
– Но раз мы сила Венеции, раз мы защищаем ее от врагов, то мы должны и управлять республикой, и определять её будущее! – Марк перекричал десятки луженых глоток и снова заставил себя слушать. – Почему же Венеция считается частью Византии? Почему наши дожи, которых избирают свободные венецианцы, являются наместниками Византии? Разве это правильно?
– Нет! Долой! Мы за свободную Венецию!
– Кто так считает, голосует правой рукой, у кого она есть!
Проголосовали все. Правда, среди живых рук было три железных крюка, но их тоже посчитали.
– Значит, мы все за свободную Венецию! – удовлетворенно кивнул Брандолини. – Расскажите об этом общем решении всем нашим братьям на кораблях, всем родственникам и друзьям на берегу. Пусть они тоже расскажут всем, кому могут! Скоро мы будем голосовать за этот выбор!
Дальше празднование бурно и весело текло по проложенному капитаном Брандолини руслу ожидаемых перемен, оно осталось лучшей гулянкой на памяти венецианских пиратов. И единственным застольем, на котором, кроме еды и питья, обсуждались политические вопросы.
На следующий день, к вечеру, в доме Марка Брандолини собрались некоторые из вчерашних гостей – близкие друзья и приближенные, несколько видных купцов, заведующий канцелярией дожа, командир венецианской гвардии и начальник местной стражи. Они собрались внутри дома, в огромной гостиной, с лепниной, позолотой, статуями и рыцарскими доспехами. На столе стояли кувшины с вином, вазы с фруктами и орехами, турецкие сладости – пахлава, рахат-лукум… Слуги разлили вино по бокалам и удалились.
– Народ поддержал нас и хочет создания свободной республики, – сообщил Брандолини новость, которая для собравшихся новостью уже не являлась. – Надо составить документы и все правильно оформить… Я консультировался с крючкотворами. Они говорят, что необходимо написать Хартию, и ее должен утвердить народ. Но прежде ее должны утвердить мы!
– Конечно, – кивнул заведующий канцелярией. – В ней необходимо определить наши взгляды на устройство и правление республикой.
– И наши новые правомочия, – сказал командир гвардии.
– А также усиление корпуса стражи, – добавил главный стражник.
– Пересмотреть размеры пошлин и податей, – внес свою лепту купец.
Возражений высказано не было. Ничего странного: в головах собравшихся людей идея уже давно созрела. Брандолини заранее прощупал каждого в отдельности, хорошо знал их мнение и был уверен в положительном результате.
Все присутствующие только выгадывали от ожидаемых изменений: дож освобождался от власти Византии и становился самостоятельным верховным правителем, избавлялись от начальников и приобретали независимость командиры силовых структур, купцы получали возможность экономить на податях… Лишь одетые в лохмотья пираты с деревяшками вместо ног и крючьями вместо рук никакой выгоды не получали и радовались только свободе ради свободы, которая для них остается всего лишь словом, сотрясением воздуха, не имеющим материальной составляющей. Но они и были тем народом, который поддержал идею, сформулированную другими…
Единодушное согласие было тут же скреплено душистым вином, потом слуги ввели ожидавшего приглашения писаря, и работа закипела. Первую скрипку играл канцелярист, который и был главным крючкотвором Венеции. Он, выслушав все предложения, и возражения присутствующих, переработал их и продиктовал писарю, из рук которого и вышел окончательно согласованный вариант «Хартии о создании Святой Венецианской республики».
Отцами-основателями нового государственного образования, по этому документу, являлись шесть знатных и почтенных венецианских родов, представленных их главами: капитаном «Чёрной Звезды» Марком Брандолини, капитанами «Медузы» и «Русалки» Пьетро Карризи и Винченцо Молинари, заведующим канцелярией дожа Франческо Росси, купцами Николо Моретти и Стефано Галло.
Они, а в последующем – их прямые потомки, в каком бы количестве они ни расплодились, должны определять государственное устройство, форму правления и политический режим республики. Правление будет осуществлять избираемый народом из самых богатых и влиятельных семей Венеции дож, но под постоянным контролем наблюдательного Совета, который и будет состоять из Брандолини, Карризи, Молинари, Моретти, Галло и Росси.
Попытались было вставить и пункт, позволяющий узурпировать должность дожа кем-то из числа членов наблюдательного Совета, подогнав под это возможность сформировать и направить мнение народа. Но никто из отцов-основателей не хотел становиться чиновником, пусть даже и такого высокого ранга. Ведь сами же придумали, что власть дожа будет строго ограничена народом, всевозможными предписаниями и законом, а значит, доходы его будут скромными, прозрачными и контролируемыми. А главное – кабинет, кресло и окружение крючкотворов никого не привлекало. Привычная им стихия – это морской простор, вольный ветер, грохот пушек и звон сабель. В этом-то и есть настоящая сила, а не в бумагах и законах.
Надо сказать, что впоследствии потомки членов наблюдательного Совета не были столь же категоричны в своём отношении к должности дожа. Времена менялись, и за это кресло стали происходить настоящие политические баталии с заговорами, отравлениями и кровавыми междоусобицами. Такие дела.
Глава 3
При чем тут волки?
2015 год, Венеция
Я отправился на поиски Бруно Сальветти. По номеру причала, к которому приписан нужный мне катер, не составило большого труда найти и судно, и самого Бруно, который в данный момент, похоже, отдыхал – он курил сигарету, развалившись на широком пассажирском кресле. Передо мной был молодой человек с фотографии, показанной Микой. Аккуратно сложенный пиджак и фуражка с эмблемой лежали на соседнем кресле.
– Свободны? – спросил я. – Мне нужно покататься по островам, хочу прикупить, если понравится.
Он вскочил, бросил окурок в воду.
– Прекрасно, синьор. Меня зовут Бруно, до семи вечера я свободен. Располагайтесь, где вам удобно. Как раз вчера я возил иностранцев, они искали то же, что и вы!
– Вот и давайте повторим их маршрут.
– Конечно! Сейчас включу навигатор, и вперёд!
Взревел мощный двигатель, катер рванул с места и быстро набрал скорость, оторвав носовую часть днища от воды. Казалось, сейчас мы взлетим.
– Да-а, – задумчиво протянул Бруно. – Столько лет на эти острова никто не обращал внимания, а сейчас какой-то бум начался. Приезжают богатые иностранцы и покупают даже заброшенные развалюхи. А ведь стройматериалы дорогие, да и доставка… Любой остров обходится в копеечку! Но люди с деньгами всегда знают, что делают… А вы, наверное, немец?
– Точно. Но учился в Риме, долго жил в Пизе. А как вы определили?
Бруно довольно улыбнулся.
– Я сразу понимаю человека, хотя акцента у вас почти не чувствуется, но эта немецкая педантичность проглядывает. Вот вчера возил русских – их за версту видно. Шикарные девочки, важные манеры… Но жуткий акцент, языки путают, вызывающие аксессуары: у одного толстая золотая цепь с крестом, у второго перстень с волчьей головой – я таких вообще никогда не видел…
– О! – капитан осекся, хлопнул себя по лбу и неожиданно сменил тему, словно поезд, который внезапно перевели на другой путь. – Кстати, насчет покупателей, которые знают, куда вкладывать деньги… Остров, синьор, это, наверное, все-таки хорошая инвестиция: экономическая ситуация изменится, рынок роскошной недвижимости оживится, а предложение-то ограничено: новые острова не растут… Вот цены и подскочат!
– И что?
– А вот зачем вкладывать деньги в волков?! – он повернул ко мне недоумевающее лицо.
– В кого?!
– В волков, в волков! – довольный произведенным эффектом, повторил Бруно. – Недавно в «Венецианских ведомостях» появилось объявление: какая-то фирма дорого купит крупных чёрных волков. Только где же их взять, чёрных-то? В наших краях такой окрас вообще не водится, в Аппенинах, вроде, встречаются, но крупными их никак не назовёшь… Я специально залез в интернет: чёрные волки – это вообще большая редкость, а крупные – тем более… В предгорьях Альп когда-то водились… Но сейчас они зачем кому-то понадобились?
«Да хрен их знает, зачем и кому они понадобились! – с раздражением подумал я. – Если каждый встречный будет мне задавать загадки, которые крутятся у него в голове, то мне надо бросить все и заняться их разгадками. Только вряд ли мне будут платить за это оклад со всеми надбавками, засчитывать выслугу лет и присваивать очередные звания…»
Но вслух пунктуальный и педантичный немец высказывать свое раздражение не мог.
– Может, кто-то решил устроить домашний зоопарк или придумал цирковой аттракцион, а может, просто любит волчатину на обед, – сказал я и безразлично отмахнулся, соскакивая с темы. – В конце концов за хорошие деньги покупатель рано или поздно найдёт, что ему нужно!
– Конечно, синьор, это верно! – согласился Бруно. – А вот, кстати, и первый остров, который осматривали вчера эти русские…
Заложив вираж, он ловко обогнул небольшой кусок суши, отгороженный от посторонних взглядов почерневшим от времени забором.
– Без предварительной договоренности вы не сможете туда войти, только посмотреть снаружи. Вчерашние русские парни специально договаривались о посещении…
Я усмехнулся про себя. Интересно, Алан Питер Чандлер был бы польщен или оскорблен тем, что Бруно посчитал его русским?
И тут же мое мышление перескочило на другие рельсы. Потому что на волков, какого бы размера и окраса они ни являлись, мне было плевать. Но если фигуранты моей разработки Иуда и Поводырь проявляют к ним непонятный интерес, то это меняет дело коренным образом, и черные волки приравниваются к связям объектов изучения, как брат, сестра, жена или любовница, а следовательно, сразу попадают в круг моего внимания!
– Да, конечно, сегодня я и не собирался никуда входить, – говорю я. – А с волками забавно… Где бы найти эту газету?
– Сейчас посмотрю, может, она у меня и осталась, – Бруно открывает ящик под портпризом и, порывшись в нем, извлекает несколько помятых листов. – Да, точно, вот она!
– Спасибо! Покажу своей девушке, пусть посмеется!
Мы повторили давешний круиз по островам венецианской лагуны, каждый из них я отметил на карте.
Читать бесплатно другие книги:
