Нет орхидей для мисс Блэндиш Чейз Джеймс
— Я никогда не возьму от вас ни цента!
— Как хотите. Если вам придется туго или у вас будут неприятности, дайте мне знать. Пете скажет вам, как меня найти. А теперь мне пора уходить. Вы зря теряете время, если думаете, что узнаете что-нибудь новое. Когда Блэндиш заплатит Рили выкуп, он сможет заполучить всех девушек мира, каких только захочет. Салют, девочка!
С этими словами он вышел. Анна осталась стоять у окна с глазами, полными слез.
Флин посмотрел на часы.
— Еще пять минут, — сказал он Уоппи, который держал на коленях ружье. — Боже мой! Я буду так счастлив, когда все это кончится!
— Еще бы, — согласился Уоппи. — Наконец-то! Мамаша-то представила дело так, будто это пустяки… она сама не знает что говорит.
— Тогда почему ты потеешь, как бык?
Оба сидели в «бьюике», на обочине дороги, в тени деревьев. Им была отлично видна вся дорога.
— Ты тоже не блестяще выглядишь, — возразил Уоппи, вытирая лицо. — Который сейчас час?
— Заткнись! — проворчал Флин.
Он жалел, что не Эдди был с ним. Уоппи действовал ему на нервы. В случае любой неожиданности они с Эдди скорее выпутались бы из беды. А Уоппи уж больно нервный. Каждый раз, когда банде приходилось отстреливаться, Уоппи начинал первый.
— Я слышу шум машины, — сказал Уоппи.
Вдалеке появились светящиеся точки.
— Вот она! — воскликнул Флин.
Он стремительно выскочил из машины и вытащил фонарь.
Машина ехала на большой скорости. Когда до Флина оставалось метров триста, он начал сигналить ей фонарем.
Уоппи наблюдал, держа ружье наготове. Сердце его учащенно билось. А если машина полна фликов? Эти парни не боятся рисковать и любят нападать неожиданно.
Машина замедлила ход. Флин увидел, что в ней был только водитель, и понял: Блэндиш выполнил все распоряжения. В тот момент, когда машина поравнялась с ними, из нее был выброшен тяжелый предмет. Он упал на дорогу, а машина продолжала свой путь и вскоре скрылась из вида.
Флин бросился подбирать чемодан. Уоппи отложил ружье в сторону и включил мотор. Флин сел рядом с ним, зажав чемодан ногами.
— Быстрей!
Уоппи нажал акселератор до отказа, и машина рванулась с места. Флин, обернувшись, следил, нет ли погони. Так они проехали километра четыре. Никто их не преследовал.
— Все в порядке, — объявил Флин, — можно возвращаться домой.
Когда они вошли в холл, их уже ожидали: Мамаша, Слим, Эдди и Док — все были в сборе.
Флин поставил чемодан на стол.
— Добыча, Мамаша! Все прошло так, как вы задумали.
Мамаша медленно поднялась с кресла и подошла к столу. Открыла обе застежки. Все столпились вокруг нее, даже Слим казался заинтересованным.
Мамаша открыла чемодан. Вид банковских билетов, аккуратно уложенных, потряс их. Никогда в жизни никто из них не видел такого количества денег.
— О! Подумать только! — воскликнул Эдди. — Какое потрясающее зрелище! Ну, говорите же!
Слим, наклонившись над билетами с открытым ртом, тяжело дышал.
— Вот мы и добились, чего хотели. — Мамаша пыталась говорить спокойно. — Миллион долларов! Наконец-то!
— Начинайте раздел, Мамаша, — сказал Эдди. — Я сгораю от нетерпения пощупать свои денежки. Сколько придется на нос?
— Да, — поддержал его Уоппи. Он был так возбужден, что не мог устоять на месте. — Сколько приходится на мою долю, Мамаша?
Но Мамаша закрыла чемодан. Потом посмотрела по очереди на каждого из окружавших ее мужчин. После чего села.
Банда с недоумением смотрела на нее.
— Ну что с вами? — нетерпеливо спросил Эдди. — Делите добычу — вот и все!
— Все билеты в чемодане имеют номера, — заявила Мамаша. — Даю голову на отсечение, что у федов есть эти номера. Этот фрик — динамит.
— Что вы такое говорите, — воскликнул Эдди, — им нельзя воспользоваться?!
— Можете, если хотите в газовую камеру! Я вас предупреждаю: тратить сейчас добычу — это самоубийство!
— Проклятие! К чему было прилагать столько усилий?! — закричал Эдди.
— Ну, успокойтесь, дети. — Мамаша казалась олицетворением миролюбия. — Я все продумала. Я отправлю этот взрывоопасный фрик Шульбергу, который пустит его в ход через несколько лет. А вместо него даст нам половину, которой можно будет пользоваться. Это лучше, чем миллион, который все равно нельзя тратить.
Неожиданно Слим плюнул в печку.
— Разговаривать — это ты умеешь, — презрительно проговорил он, лег на софу и уткнулся в какой-то журнал.
— Есть о чем задуматься, Мамаша, — проговорил Эдди. — Я рассчитывал на два куска.
Мамаша разразилась хохотом:
— А я в этом и не сомневалась!
— Тогда по сколько же мы получим? — забеспокоился Уоппи.
— Вы получите по три сотни долларов каждый, — объявила Мамаша, — и никто не получит больше.
— Вы что, шутите?! Три сотни долларов? — пролаял Эдди с перекошенным лицом. — Что это значит?
— Это ваши карманные деньги. Да, каждому из вас полагается двести тысяч, но вы их не получите. Я хорошо знаю вас всех. Если у вас в руках окажется такая уйма денег, то вы наделаете столько глупостей, что не позже чем через восемь дней у вас на плечах окажутся флики. Вы же не найдете ничего лучше, чем швырять эти деньги направо и налево. Вот так большинство подобных «дельцов» и попадается! Они не могут удержаться, чтобы не выкинуть что-нибудь со своими денежками, а флики этим пользуются.
Она указала на Эдди:
— Что ты, например, объяснишь фликам, когда они поинтересуются, откуда у тебя вдруг появились такие деньги. Ну, объясни!
Эдди открыл рот, чтобы ответить, ну тут же прикусил язык: он понял, что старуха права.
— Это верно, Мамаша, — признался он, — но все равно — очень обидно. Я считал, что стану богачом.
— Теперь объясню вам, что мы сделаем с добычей, — удовлетворенно продолжала Мамаша. — Мы ударимся в коммерцию. Долгие годы я мечтала об этом. Вы, парни, будете содержать коробочку. Я куплю «Парадиз-клуб». Он как раз продается. Мы отделаем его, пригласим красивых девушек, хороший оркестр и будем загребать денежки. С полмиллионом мы сделаем лучшее кабаре в городе. Мне уже надоело командовать бандой жуликов. Теперь будем делать большие дела. С сегодняшнего дня и приступим. Что вы на это скажете, ребята?
Четверо мужчин опять повеселели. Один Слим не слушал. Он продолжал читать журнал.
— Да, вы действительно сильны, Мамаша, — сказал Док. — Я согласен.
— Я тоже, — присоединился Эдди. — Это замечательная идея!
— И мне это улыбается, — сказал Флин.
— А в клубе будет ресторан, Мамаша? — спросил Уоппи. — Я смогу заниматься кухней?
— Сможешь, Уоппи. Каждый из вас будет получать пятую часть доходов с клуба. Вы все разбогатеете, но у вас будет надежное прикрытие.
— Минутку, а если феды заинтересуются, откуда мы взяли средства на эту операцию? Что вы им ответите? — спросил Эдди.
— И это предусмотрено. Шульберг ответит, что дал мне деньги взаймы. Это входит в наше с ним соглашение.
— Больше не о чем говорить, вы все предусмотрели, — признался Эдди. — И когда мы начнем, Мамаша?
— Немедленно. К чему попусту болтать. Клуб я куплю завтра же.
— Теперь, — вставил Флин, — нам остается только освободиться от девочки. Вы уже сказали Доку, что он должен сделать? И когда мы похороним ее?
Благодушное спокойствие Мамаши исчезло как не бывало. Она вся подобралась. Зловещая улыбка Дока испугала ее — она чуть не потеряла сознание. Слим отбросил свои журналы и выпрямился. Глаза его засверкали.
— Похоронить? — встрепенулся Слим. — Что это значит? Что нужно объяснить Доку?
Он спустил ноги на пол.
— Ничего, — заторопилась Мамаша.
Она уничтожающе смерила Флина взглядом.
Эдди решил, что наступил момент объясниться.
— В конце концов, что же мы будем делать с этой девочкой, Мамаша? — спросил он, на всякий случай отойдя от Слима подальше.
— Нужно, чтобы она исчезла. — Мамаша избегала взгляда Слима. — Она слишком много знает. Когда она заснет…
— Мамаша!
Ярость, звучавшая в голосе Слима, заставила всех повернуть голову в его сторону. Он внимательно смотрел на мать; глаза его сверкали.
— Да? — спросила старуха. Она была ни жива ни мертва от страха.
— Она моя, — медленно и твердо проговорил Слим. — Если кто-нибудь ее тронет — будет иметь дело со мной. Она моя — и я буду стеречь ее.
— Послушай, Слим, не будь ребенком. — У Мамаши пересохло в горле, и она говорила с трудом. — Мы не можем ее держать: это слишком опасно. Совершенно необходимо, чтобы девушка исчезла.
Слим отшвырнул ногой стул на своем пути, в его руке сверкнул нож. Уоппи и Док отошли от Мамаши подальше, оставив ее один на один со Слимом. Она вся сжалась, в то время как Слим медленно приближался к ней.
— Тогда ты будешь иметь дело со мной, — пригрозил он ей ножом. — Ты хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку, старая ведьма? Если ты ее тронешь… если кто-нибудь ее тронет… Я выпущу тому все кишки наружу!
Эдди вытащил свой револьвер. Этот жест не ускользнул от Мамаши.
— Убери пушку, — закричала она, испугавшись, что Эдди застрелит сына.
Слим повернулся к Эдди, который уже бил отбой.
— Ты слышал? — рычал он. — Она моя! Я охраняю ее! Никто ее не тронет!
Он поочередно смерил взглядом всех, потом вышел из комнаты.
Наступило долгое, тягостное молчание. Мамаша была белее мела. Она тяжело дотащилась до своего кресла и рухнула в него.
Неожиданно все увидели, как она стара.
Эдди и Флин переглянулись. Первый пожал плечами и направился к двери, второй последовал за ним. Уоппи сидел на диване и делал вид, что листает журналы; пот градом струился по его лицу. Док налил себе полный стакан виски. Молчание становилось невыносимым.
Поднявшись по лестнице, Слим остановился наверху, прислушался и усмехнулся. Он, наконец, выполнил свою задачу: запугал всех. А теперь по праву займет в банде место, которое ему подобает. Мамаша удовольствуется вторым. Он перевел взгляд на дверь мисс Блэндиш. Больше не может быть и речи о том, чтобы проводить ночи впустую, у изголовья ее постели. Он покажет ей, кто здесь хозяин, как только что сделал это с матерью.
Слим прошел по коридору, желтые глаза его возбужденно блестели. Войдя, он вынул ключ и запер дверь изнутри.
Мисс Блэндиш смотрела, как он подходит к ней. Уверенность, которая появилась в этом новом Слиме, не ускользнула от ее взгляда, и она с ужасом поняла, что это означает.
Девушка задрожала и закрыла глаза.
Часть 2
Глава 1
На табличке с зеленым полем красовалась выведенная черными буквами надпись:
«Дэйв Феннер
Следствия»
Краска была свежей.
Дверь вела в небольшую контору — с рабочим столом, двумя креслами, красивым ковром и полками с книгами, новые корешки которых свидетельствовали о том, что ими мало пользовались.
Дэвид Феннер, утонув в своем кресле, положив ноги на край стола, с отсутствующим видом смотрел в потолок. Глядя на него, можно было предположить, что ему абсолютно нечего делать.
Феннеру было тридцать три года. Сильный, рослый, темноволосый, он был обаятельно некрасив. Твердый подбородок говорил о том, что он человек с характером, который всегда делал то, что считал нужным, и достаточно в этом преуспел.
Дверь слева вела в другое помещение, разделенное надвое деревянным барьером. По одну сторону барьера — зал ожидания для клиентов, по другую — владение Паолы Дола, привлекательной девицы, с умными глазами и силуэтом, о котором Феннер говорил, что он составляет единственную ценность в конторе.
Сидя за машинкой, Паола перелистывала модный журнал и зевала, посматривая на стенные часы. Было три часа двадцать минут.
Сигнал звонка, установленного на столе, заставил ее подскочить. Она положила журнал и вошла в кабинет.
— У тебя есть сигареты, детка? — спросил Феннер, немного привстав. — У меня не осталось ни одной.
— У меня есть три. Две я отдам тебе.
Она исчезла и вскоре вернулась с двумя сигаретами.
— Ты исключительно добра, — сказал Феннер, закуривая одну из них. — Спасибо. Ты отлично выглядишь сегодня.
— Да-а? — грустно протянула Паола. — А к чему мне все это?
— Чем ты сейчас занята? — Он постарался переменить тему разговора. — У тебя есть дела?
— Столько же, сколько и у тебя. — Паола уселась на край стола.
— Тогда ты должна просто подыхать от скуки! — усмехнулся Феннер.
— Так не может продолжаться, Дэйв. Звонили из бюро проката и сказали, что если ты не внесешь третьего взноса за мебель, они все отсюда вынесут.
— Невероятно! Никогда бы не подумал, что люди способны забрать обратно такое барахло.
— Завтра они унесут всю обстановку конторы, если ты не сделаешь третьего взноса. На чем же я тогда буду сидеть?
Феннер сделал испуганное лицо.
— Надеюсь, они не смогут унести с собой ту часть твоего тела, на которой ты сидишь?
— Дэйв Феннер, ты не можешь хоть минуту побыть серьезным? Если мы не найдем двухсот долларов до утра, то вынуждены будем закрыть лавочку.
Феннер вздохнул.
— Деньги, всегда деньги! Какой суммой мы располагаем?
— Десять долларов и пятнадцать центов.
— Так много? Но тогда мы просто богачи. Я знаю одного типа по ту сторону улицы, который располагает лишь исполнительным листом.
— Я начинаю думать, что ты сделал ошибку, открыв эту контору, Дэйв. Ты прилично зарабатывал в «Трибуне». Я никогда не верила в успех этого дела.
Феннер казался удивленным.
— Ты мне это говоришь? Тогда почему же ты бросила свою работу, чтобы уйти со мной? Я предупреждал тебя, что поначалу будет трудно, но тебя невозможно было переубедить.
Паола улыбнулась.
— Это, наверное, потому, что я люблю тебя, — нежно проворковала она.
— О, ради неба! — проворчал Феннер. — Не начинай все сначала! У меня и так достаточно неприятностей. Женщина с такими лицом и фигурой, как у тебя, может подцепить миллионера. К чему тебе растрачивать свою молодость на такую мелочь, как я? Признаюсь тебе: у меня все равно ничего не выйдет. Такова традиция нашей семьи: отец обанкротился, дед был нищим, а дядя, который был скупердяем, повесился, потому что ему казалось, что у него мало денег.
— А когда мы поженимся, Дэйв?
— Сегодня на вторую половину дня я отпускаю тебя. Пойди займись прической и сделай себе…
Паола пожала плечами.
— А ведь если бы ты попросил Рискинга, он вернул бы тебе твое место. Ты ведь был лучшим криминальным репортером в газете. Тебя там очень не хватает. Почему бы тебе не вернуться туда?
— Потому что они откажутся взять меня обратно. Прежде чем уйти оттуда, я наделал немало глупостей.
В приемной зазвонил телефон, извещая о приходе визитера.
— Кто бы это мог быть? — удивилась Паола. Она прошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Минуты через две вернулась очень возбужденная.
— Посмотри, кто это! — Она положила перед Феннером визитную карточку.
Тот прочел и ошеломленно взглянул на Паолу.
— Джон Блэндиш?! Он здесь? Собственной персоной?
— Он хочет поговорить с тобой.
— Пусть войдет, кошечка, пусть он войдет.
Паола открыла дверь.
— Мистер Феннер примет вас, мистер Блэндиш. Войдите, пожалуйста!
Она посторонилась, давая Блэндишу пройти, и вышла из кабинета.
Феннер встал. Он представлял себе Блэндиша более крупным. Рост — ниже среднего, и не очень плотный. Только глаза его говорили о незаурядности этой натуры.
И и ляд был тверд, умен и энергичен. Чувствовалось, что мог человек сам пробил себе дорогу.
Блэндиш, в свою очередь, внимательно рассматривал Феннера, пока пожимал ему руку.
— Феннер, у меня к вам есть предложение. Мне кажется, вы — именно тот человек, который мне нужен. Думаю, что единственная возможность обнаружить похитителей моей дочери — это обратиться к услугам человека вашего склада: вы не стеснены служебными обязанностями и можете свободно располагать своим временем. Что вы думаете по этому поводу?
— Я думаю, что вы правы, — ответил Феннер без ложной скромности. — Во всяком случае, теоретически, потому что практически ваша дочь была похищена уже три месяца назад и все следы ее похищения успели остыть.
— Я понимаю это. Но прежде чем пуститься в эту авантюру, я должен был дать возможность властям обнаружить похитителей. И что же?! Они ничего не достигли. Теперь я сам хочу попробовать. И предупредил об этом полицию. Это комиссар Бренер посоветовал мне обратиться к вам. Он мне сказал, что вы — хороший журналист и у вас в этом городе есть связи с преступным миром. И прибавил, что, если я вам поручу эти поиски, он поможет всеми доступными ему средствами. Для начала я даю вам три тысячи, а если вы преуспеете, то получите еще тридцать. Вот мои условия. Что вы на это скажете?
Феннер был ошеломлен, но быстро пришел в себя и кивнул утвердительно.
— Я попробую, мистер Блэндиш, но ничего вам не обещаю. Парни из ФБР — лучшие полицейские в мире. И если уж им не удалось обнаружить мерзавцев, я тоже могу ничего не добиться. Но попробую.
— С чего вы предполагаете начать?
— Дело в том, что это я вёл репортаж для «Трибуны», когда похитили вашу дочь. Мой последний репортаж перед тем, как я ушел из газеты. И у меня сохранились записи тех дней. Я изучу их. Там, помнится, был один пункт, который мне показался странным. Я знал Рили и Бели лично. Это всего лишь мелкие жулики. Такое похищение совсем не их масштаба. Меня удивляет, как им удалось все это организовать. И второе: куда они исчезли? Они буквально растаяли как дым! А как объяснить, что до сих пор не найден ни один банковский билет из выкупа, который вы заплатили? На что же они живут, эти похитители?
Кроме того, у Рили была подружка, некая Анна Борг. Феды расспрашивали ее, но так и не сумели ничего из нее вытянуть. Я знаю, что Рили был без ума от нее, — и вдруг бросил. Все это как-то не вяжется.
Я немедленно поговорю с Бренером, мистер Блэндиш. Снова подниму все записи, чтобы ничего не упустить. Через два дня я отвечу вам — да или нет. Надеюсь ли я найти похитителей? — Он посмотрел на Блэндиша. — Вы не просите меня найти вашу дочь. Вы думаете…
Блэндиш нахмурился.
— Она мертва. Я в этом уверен. Она не могла остаться в живых: это невозможно… С людьми, подобными этим… Нет, она мертва.
Он достал чековую книжку и заполнил чек на три тысячи долларов.
— Итак, я жду от вас новостей через два дня?
— Договорились.
Феннер проводил Блэндиша до двери.
— Эти деньги не входят в основной счет, — сказал Блэндиш. — Я не ограничиваю вас. Постарайтесь связаться с людьми, которые за деньги могут дать вам нужные сведения. Я уверен, что это единственно возможный путь.
— Оставьте поле действий за мной, — сказал Феннер. — Надеюсь, что не разочарую вас.
Как только Блэндиш ушел, в кабинет ворвалась Паола.
— Что он от тебя хотел? — с беспокойством спросила она. — Он тебя нанял?
— Мы богаты, детка. Вот, посмотри. Три тысячи долларов! Больше не надо ломать голову, и главное, у тебя есть стул, на котором ты можешь сидеть!
Капитан Чарли Бренер из муниципальной полиции, крупный человек с пронизывающим взглядом, перегнулся через свой стол, чтобы пожать руку Феннеру.
— Никогда не думал, что буду иметь удовольствие приветствовать в своем кабинете частного детектива, — заявил он. — Садитесь. Как дела?
— Могли бы быть лучше. — Феннер взял стул. — Но я не из породы плаксивых.
— Я был удивлен, услышав, что вы хлопотали о лицензии детектива, — сказал Бренер, закуривая. — Ни одна собака не позавидует жизни детектива.
— Я не претендую на такую же хорошую жизнь, как у собаки, — весело парировал Феннер. — Должен поблагодарить вас за рекомендацию Блэндишу.
— Между нами говоря, Блэндиш довел меня почти до сумасшествия. Теперь, правда, с очень маленькой надеждой на успех, я предоставляю это вам, а я наконец-то обрету покой.
Феннер навострил уши.
— Что вы хотите этим сказать?
— Блэндиш не давал мне ни минуты покоя с того момента, как похитили его дочь. Если я и посоветовал ему обратиться к вам, то это было естественной защитной реакцией. Утром, днем и вечером он торчал в моем кабинете или висел на телефоне. Когда, наконец, я найду похитителей его дочери? Он спрашивал меня об этом тысячи раз. Я хочу, чтобы эти слова высекли на моей могиле, когда я умру.
— А я-то думал, что вы преподнесли мне подарок!
— Должен предостеречь вас: у вас такие же возможности найти похитителей, как получить приз за красоту.
— Но ведь должны же они где-нибудь быть…
— Естественно. Они могут находиться в Мексике и Канаде, на небе и в преисподней. Вот уже три месяца, как флики всего мира ищут их… и ни тени следа. Но я согласен с вами: где-то они находятся.
— А девушка? Вы тоже считаете, что она мертва?
— Да, она должна быть мертва. Зачем им оставлять ее в живых? Больше она ничего сделать для них не может, и к тому же опасна. Меня бы не удивило, если бы они уничтожили ее вместе с Мак Гованом, но я не мог нигде найти ее труп.
— А эта Анна Борг, — спросил Феннер. — Что с ней?
— Она по-прежнему в городе. Вот уже два месяца, как один из моих людей следует за ней по пятам. Но это потерянное время. Она нашла другого проходимца… Такое впечатление, что ей надоело ждать возвращения Рили. Сейчас выступает в «Парадиз-клубе».
— А кто этот новый любовник?
— Эдди Шульц.
— Я его знаю. Он член банды Гриссон. Высокий, красивый, плечистый парень.
— Да, это он. Банда купила «Парадиз» у Тони Роко. Теперь они выплатили ему долг, и в клубе совсем неплохо идут дела.
Феннер насторожился.
— А где они нашли фрик? Банда Гриссон не купалась в золоте, насколько я знаю.
— Я проверил. Шульберг финансировал это предприятие. Они заключили соглашение с Мамашей. Она заставляет коробочку работать и выплачивает из ее доходов долг.
Интерес к клубу у Феннера пропал.
— Насколько я понимаю, след их уже остыл?
— Да он никогда и не был горячим! Какое-то проклятие — это дело. Когда я думаю о затраченном времени, меня мучают кошмары. За эти три месяца мы продвинулись не больше, чем в первый день.
Его слова вызвали у Феннера гримасу разочарования: перспектива получить тридцать тысяч практически исчезла. Он уже встал, чтобы откланяться, но тут вдруг его осенило:
— А каким образом девица Борг зарабатывала свои деньги, когда она была с Рили?
— Она танцевала в «Космос-клубе». Это, конечно, давало ей немного, но ведь ее содержал Рили.
— В «Космос-клубе»? — Феннер на мгновение задумался, потом посмотрел на часы. — Ну что ж, не буду вас больше задерживать, капитан. Если я что-нибудь узнаю, то непременно сообщу вам.
— Вы ничего не узнаете, — усмехнулся тот, — потому что и узнавать-то нечего.
Феннер, поглощенный пришедшей ему в голову мыслью, вернулся в свою контору. Было уже больше шести, но Паола ждала его.
— Я не посмела уйти. А вдруг появится другой миллионер?.. О Дэйв! Я думала о том, на что мы истратим эти деньги, когда получим их.
Читать бесплатно другие книги:
