Нет орхидей для мисс Блэндиш Чейз Джеймс

— Вместо того чтобы изображать из себя статую, лучше бы сварила мне чашку кофе, — буркнул Эдди.

— Пойди сам приготовь. — Анна села в постели. — Эдди, мне тошно от такой жизни. Долго я не смогу выдержать.

— Тебе не нравится такая жизнь, да? Вот уже два месяца, как ты, наконец, проявила свои таланты, и это приносит тебе немало башлей. Ты выступаешь в лучшем кабаре города и получаешь 150 монет в неделю. И тебе этого мало? Что же тебе еще нужно? Больше фрика?

— Я хочу быть знаменитой, — заявила Анна.

Эдди пожал плечами и отправился на кухню варить себе кофе. Вскоре там появилась и Анна. Она надела пеньюар и причесалась. И сразу заметила бутылку виски, которую Эдди забыл убрать.

— Не можешь пробыть и десяти минут без выпивки, да? Ты что, хочешь стать алкоголиком?

— Заткнись! — зарычал Эдди.

Они пили кофе в полном молчании.

— Если бы найти спонсора, с каким бы удовольствием я бросила эту дыру!

— Если бы я нашел типа, который финансировал бы меня, я сделал бы то же самое, — насмешливо проговорил Эдди. — Ты кончишь изводить меня своим проклятым талантом? Почему ты не хочешь принимать вещи такими, как они есть? Таких, как ты, — тринадцать на дюжину! Не учитываешь ты этого, красотка!

— Вы, мужчины, все одинаковы. — Анна горько усмехнулась. — Франк был совершенно такой же, как ты. Единственное, что вас интересует, это моя анатомия. Вы не меня любите, а…

— Если обертка хороша, — проворчал Эдди, — к чему мне знать, что там внутри.

— А если бы я была некрасива, Эдди? Ты бы посмотрел на меня? Нет, разумеется нет. А ведь это была бы тоже я.

— К чему все эти разговоры?

— Я боюсь состариться. И до того, как это случится, я хочу добиться своего. Я хочу стать примадонной, а не маленькой певичкой в провинции за четыре цента.

— О! Скажешь тоже! Ты меня изведешь! Ведь ты отлично устроена, разве нет?

— А что происходит на втором этаже клуба? — неожиданно резко спросила Анна.

Эдди обернулся и бросил на нее злобный взгляд.

— Ничего. А почему ты это спросила?

— О нет, там происходят подозрительные вещи! Я не слепая. Мне кажется, что у Слима там есть мышка. Кто это? Что за девушка?

— Ты взбесилась? — набросился на нее Эдди. — Слим не интересуется девками.

— Я видела, как туда входили Мамаша и Док. Что там происходит?

— Ничего, — пролаял Эдди. — Заткнись!

— Вероятно, у меня было не все в порядке с головой, когда я решила связаться с тобой, — насмешливо проговорила Анна. — Все, что ты умеешь говорить, — это «заткнись»!

— Пока ты не перестанешь молоть чепуху, ты не услышишь от меня другого.

Он стал одеваться: наступило время идти в клуб.

Анна подошла к нему.

— Ты долго еще собираешься оставаться в банде Гриссон? Тебе не надоело быть под началом этой старой ведьмы и исполнять ее распоряжения?

— Опять ты начинаешь говорить ерунду? — проворчал Эдди, надевая пиджак. — Я ухожу. На сегодня ты уже и так испортила мне настроение.

Анна рассмеялась.

— Бедный малый, иди… Удивляюсь, и что я в тебе нашла! Спасайся, крошка! Там тебе найдется, что лизать!

— Ты искала этого! — завопил Эдди. — Меня тошнит, когда ты разеваешь пасть! Я тебе покажу, кто здесь командует!

Он схватил ее и бросил на кровать животом вниз. Одной рукой поднял пеньюар, другой стал больно хлестать по ягодицам.

Анна вырывалась и билась в его руках, издавая при этом звуки, напоминающие свистки локомотива. Эдди был страшно зол и бил ее до тех пор, пока не заболела рука. В дверь стали стучать возмущенные соседи.

Анна корчилась в слезах на кровати, когда он ушел, сильно хлопнув дверью.

Феннер, сидя в своей машине напротив, видел, как из дома выскочил Эдди, весь багровый от гнева. Он подождал, пока тот не уехал в своем «бьюике», потом вылез из машины, вошел в дом и поднялся на лифте.

Прежде чем позвонить, он убедился, что его револьвер заряжен и легко вынимается. Лишь после этого нажал кнопку звонка.

Он позвонил дважды, но никто не открывал. Феннер был уверен, что женщина дома. Он нажал на звонок в третий раз и не отнимал пальца от кнопки, пока не услышал шагов.

Две минуты спустя дверь распахнулась: на пороге стояла Анна, с лицом, перекошенным от боли и ярости.

— Что это вы выдумали? Здесь вам не пожарный пост! Уходите прочь!

Она попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Феннер успел просунуть ногу в щель.

— Мисс Борг?

— Я никого не принимаю. Убирайтесь!

— Но я пришел по поручению Спивака и Харта, — соврал Феннер. — Вы ведь не откажетесь меня принять?

Имена знаменитых импрессарио с Бродвея утихомирили Анну. Она сделала круглые глаза и недоверчиво спросила:

— Это что, шутка?

— Почему вы думаете, что я шучу с вами? — елейным голосом осведомился Феннер. — У меня к вам предложение, мисс Борг.

— Если это шутка… — начала Анна и осеклась.

— Если вы не хотите говорить об этом, малышка, я не буду настаивать. — Феннер отступил на шаг. — Но позвольте вам заметить, что в этом городе по меньшей мере восемьсот стриптизерок, которые с радостью отдали бы свой фиговый листочек, чтобы оказаться на вашем месте.

Анна больше не колебалась. Она отошла от двери, пропуская Феннера.

— Хорошо, проходите.

Она проводила его в гостиную, думая о том, с какой радостью оставит Эдди с носом.

Она уже успела рассмотреть все синяки, которые наставил ей Эдди. А если этот тип захочет, чтобы она немедленно показала им свой номер? Что она будет делать со своими синяками?

— Вас интересует работа в Нью-Йорке, мисс Борг? — спросил Феннер, выбирая себе кресло.

Глаза Анны широко раскрылись.

— В Нью-Йорке? О, это так приятно!

— Вы не связаны контрактом с «Парадиз-клубом»?

— Нет, у меня ангажемент на каждую неделю.

— Отлично. Садитесь, мисс Борг, и приготовьтесь слушать. История, которую я вам расскажу, похожа на сказку.

Анна, забыв о синяках, села, но тотчас же вскочила, вскрикнув от боли.

— Вы не сели на иголку? — заботливо осведомился Феннер.

— Моей фигуре будет только полезно, если я постою. Но скажите же мне, дорогой мистер, вы не шути…

— Это не шутки, мисс Борг. — Феннер старался, чтобы это прозвучало убедительно. — У нас есть клиент, у которого денег куры не клюют. Он хочет финансировать ревю на Бродвее. Музыкантов он уже нашел, и теперь ему нужна солистка. Но он поставил условие, чтобы мы нашли ее именно здесь: хочет помочь жительнице этого города стать звездой. Мы не нашли никого более подходящего, чем вы. Не хотели бы вы воспользоваться этой возможностью?

— Хочу ли я? Вы действительно считаете, что я могу стать знаменитой артисткой на Бродвее?

— Это зависит только от вас. Стоит только Спиваку позвонить нашему клиенту и сказать ему о вас — и дело в шляпе.

— О! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

— Я вас предупредил, что это похоже на сказку, — небрежно заметил Феннер. — Один год на Бродвее, а потом Голливуд. Перед вами блестящее будущее.

— А когда будет заключен контракт? — Анна уже представила себе, как она укладывает чемодан и бросает Эдди.

— Я принесу его вам на подпись сегодня днем, а завтра, в это время, вы уже будете завтракать в Нью-Йорке.

— Вы абсолютно уверены, что ваш клиент хочет, чтобы это была именно я? — забеспокоилась Анна.

— Я очень рад, что вы заговорили об этом. Прежде чем мы поставим в известность нашего клиента, необходимо выяснить некоторые детали. Вы нам нравитесь, мисс Борг, но, если быть уж совершенно откровенным, нужно сказать, что нам очень не нравятся ваши связи.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что… Люди, которые вас окружают, не принадлежат к сливкам общества, не так ли? Эдди Шульц, например… О вас будут много говорить и писать, мисс Борг, когда узнают, что вы будущая солистка ревю. И мы должны быть уверены, что говорить о вас будут только хорошее.

Анна стала проявлять признаки беспокойства.

— Я ведь не замужем за моими друзьями… Как только я окажусь на Бродвее, не будет и речи о том, чтобы продолжать с ними знакомство.

— Я в восторге, что слышу это, но еще совсем недавно ваше имя связывали с Франком Рили, а о нем теперь много говорят. Журналисты сделают соответствующие запросы. И если детали подобного рода попадут на страницы газет, ревю может и не состояться.

— Но я… я едва была знакома с Рили, — залепетала она, — меня познакомили с ним, вот и все… вы знаете, как это делается…

— Послушайте, мисс Борг, со мной надо быть честной. Я наводил о вас справки. Прежде всего, не думайте, что мне доставляет удовольствие совать нос в вашу личную жизнь, но если уж мы хотим сделать из вас примадонну, то надо избегать всякого рода скандалов. Вели не ошибаюсь, вы ведь были с Рили очень близки.

Анна безнадежно махнула рукой.

— Тогда зачем же вы пришли ко мне с фальшивыми обещаниями? Обнадежили меня? Я так и знала, что это блажь. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! — повторила она.

— Ну-ну, не отчаивайтесь! Главное, все хорошо продумать. Теперь послушайте меня, мисс Борг. Мы не можем отрицать того, что было. Это невозможно. Вот что мы сделаем: постараемся, чтобы эти факты принесли вам пользу, вместо того чтобы навредить. Мы запустим в прессу страшно трогательную историю. Мы расскажем все: что вы начинали с нуля, что влюбились в Рили, не зная, кто он на самом деле; мы расскажем о ваших усилиях вывести его на правильный путь, когда вы узнали его истинное лицо, и что вы потеряли всякую надежду на это, когда он похитил дочь Блэндиша. Вы понимаете? После того, как Рили исчез из вашей жизни, вы пытались стать прежней Анной, но вам помешал Эдди Шульц — он заставил вас жить с ним. И вот теперь эта возможность работать на Бродвее: вы увлечены, жаждете отдать всю себя искусству. А все, что вас связывало с Канзас-Сити, принадлежит прошлому. Вы — пострадавшая, раскаявшаяся девушка.

— Вы действительно думаете, что это сойдет? — неуверенно спросила Анна.

— Если это не выгорит, моя дорогая, то для вас все будет кончено.

Анна ощутила внутри странную пустоту. Она уже не строила никаких иллюзий относительно Бродвея: все это останется только мечтой.

— Каким образом вы сможете устроить все это? — спросила Анна. — Ах эти журналисты! Как я ненавижу их!

Феннер решил, что не стоит говорить ей о своей карьере журналиста: она могла бы пустить ему пулю в лоб.

— Я вам скажу, каким образом мы одержим верх. Боже мой! Какой это будет бум! Все газеты будут писать только о вас, и только хорошее!

— Что вы там еще рассказываете? — проворчала Анна.

— Послушайте… предположим, что благодаря вам найдут дочь Блэндиша. Вы можете себе представить, что это означает для вас?! Телевидение, радио, интервью, ваше фото во всех газетах. Блэндиш осыпает вас благодарностями, ваше имя на Бродвее двухметровыми буквами…

— Вы что, пьяны? — забеспокоилась Анна. — Я ничего не знаю о дочери Блэндиша. Где вы откопали это?

— Вы знали Рили и, возможно, располагаете данными, которые могут привести к нему.

Глаза Анны стали злыми.

— И что еще? Может быть, Франк и бросил меня, но я никогда не продаю своих друзей. За кого вы меня принимаете? За доносчицу?

Феннер пожал плечами и встал.

— Очень рад был познакомиться с вами. Я скажу мистеру Спиваку, чтобы он поискал звезду в другом месте.

— Подождите минуту! Если бы я знала что-нибудь, я бы сказала вам, но я ничего не знаю.

— Когда вы видели Рили в последний раз?

— В утро похищения. Ему позвонил Бели и заговорил о колье. Франк сказал мне, что они собираются его похитить.

— А о похищении девушки он говорил?

— Нет.

— Итак, вы больше не слышали о Рили с того момента, как он уехал в то утро?

Анна колебалась.

— Ах, все равно! Он позвонил мне из хижины Джонни Фрика.

Феннер глубоко вздохнул. Наконец-то! Новая ниточка, которую она утаила от полиции.

— Джонни Фрик? Старый хрен, который живет возле перекрестка Большого Дуба? Рили поехал туда? И вы не сказали об этом полиции?

Анна внимательно смотрела на него.

— Скажите-ка, кто вы такой? Все это была шутка? Вы флик? Звук открываемой двери заставил их повернуть головы. Послышались быстрые шаги, и дверь в гостиную распахнулась. В комнату вошел Эдди.

— Я забыл свой бумажник… — начал он и вдруг увидел Феннера.

— Простите меня, старина, — сказал Феннер и очень спокойно двинул Эдди правой прямо в подбородок. Тот покатился как подкошенный.

Анна бросилась в спальню, но когда она вернулась с револьвером, Феннер уже исчез.

Эдди медленно приподнялся, потирая подбородок. Он с трудом встал на ноги.

— Что здесь происходит? — бормотал он. — Проклятие! Он чуть не сломал мне челюсть, мерзавец! Что здесь делал этот проклятый журналист?

Анна с ужасом смотрела на него.

— Журналист?!

При виде ее изменившегося лица Эдди задрожал. Мысленно он уже видел, как все его благополучие затрещало по швам.

Перед Мамашей Гриссон на столе красовалось аппетитное блюдо, и она было собиралась позавтракать, когда зазвонил телефон.

Док, который ничего не ел, но составлял ей компанию, потягивая виски, снял трубку.

— Это Эдди… — начал тот дружеским тоном. — Мамаша у себя?

Док протянул ей трубку.

— Что произошло?.

— Плохи дела, Мамаша. Вы помните Феннера из «Трибуны»? Он пришел к нам в дом, пока меня не было, и разговаривал с Анной. Обещал ей, что она будет петь на Бродвее, если поможет в розыске Блэндиш. Анна рассказала ему, что в последний раз разговаривала с Рили, когда тот был у Джонни, и Феннер быстро смылся.

— Что?! — Лицо Мамаши побагровело. — Знаю я этого прохвоста. Он так прижмет Джонни, что старик расколется. Я всегда говорила, что его надо было спустить.

— Вот потому-то я и звоню вам, Мамаша… Ведь Анна не виновата. Она не знала того, что знаем мы.

— Приходи немедленно!

— Он наполовину разбил мне челюсть, этот… Я чувствую себя чертовски плохо. Будет лучше, если вы пошлете Флина.

— Не учи меня, что я должна делать! — рявкнула Мамаша и резко бросила трубку.

Док позеленел. С ужасом смотрел он на Мамашу.

— Не стойте как столб! — крикнула она ему. — Пойдите за Флином, Уоппи и Слимом. Быстрей!

Док выскочил из комнаты.

Несколько минут спустя все собрались.

— Слушайте меня внимательно, — сказала Мамаша. — Вода забурлила. Девка Эдди сказала журналисту о Джонни. Тот, по-видимому, сразу же отправился к нему. Если он немного потрясет старика, Джонни продаст всех. Вы трое должны немедленно убрать его. Если там окажется этот журналист, спустите и его, а тела заройте. Итак, действуйте!

— Туда четыре часа езды, — проворчал Флин. — Вы уверены…

— Вы слышали, что я вам сказала, или нет?! — Мамаша встала. — И жмите вовсю! Нужно, чтобы вы оказались там раньше Феннера.

— Лично я не поеду, — заявил Слим. — Это меня не касается. Я занят другими делами.

Мамаша прошлась по кабинету. Она была в такой ярости, что даже Слим забил отбой.

— Нет поедешь! И если ты не закроешь пасть этому старому ослу, то навсегда распрощаешься со своей игрушкой. Понял? А теперь убирайтесь все!

Слим, ворча, вышел вместе с Флином и Уоппи.

— Это действительно так опасно, Мамаша? — спросил Док.

— Все эти женщины! Женщины! — Мамаша стучала кулаком по столу. — Всегда одна и та же история! Баркер!.. Карпис… Дилинжер… Они все кончили одинаково из-за женщин! Все мои планы могут разлететься в прах из-за того, что какой-то девке вздумалось открыть спою пасть.

В то время как Уоппи и Слим направились к выходу, Флин, который собирался этим вечером встретиться с Мези, задержался в вестибюле.

— У нас есть дело, кукла. Хорошо, если я сумею вернуться к девяти часам. — И он побежал догонять остальных. Они уже садились в «додж».

Мези пожала плечами. Она не жалела, что их свидание не состоится. Развлечения с Флином были не слишком-то приятными.

Она надела пальто. Был час завтрака, и она была голодна. Стоя на пороге, она кивнула Маку.

— До вечера! Я буду здесь к девяти. Пойду съем чего-нибудь.

Мак с улыбкой смотрел, как она спускалась по ступенькам во двор.

Мези всегда завтракала в одном и том же месте. Там хорошо кормили, и это было недалеко от клуба.

Роко, который уже знал эту ее привычку, решил тоже там позавтракать. Если хорошо взяться, то, может быть, удастся завоевать доверие девушки. А от нее можно получить какие-нибудь полезные сведения, которые он сможет использовать против Мамаши.

Мези устроилась в углу зала и изучала меню.

— Добрый день, красавица! — Роко был сама любезность. — Вы позволите мне предложить вам позавтракать со мной?

Мези подняла глаза и улыбнулась. Она знала, что Роко был прежним владельцем клуба, и ей льстило его внимание.

— В этом нельзя отказывать. Всегда приятней завтракать в компании.

Роко взял стул и сел. У него болели ноги, и он очень устал. Он заказал завтрак, а для Мези — еще и особый салат из крабов.

— Ну как идут дела в клубе, малютка? Хорошо?

— Еще как! Сколько же они, должно быть, загребают денег! — Она вздохнула. — Я бы очень хотела иметь их хоть немного. Работаю за несчастные тридцать долларов, да немного чаевых. Но ведь мне нужно еще заботиться о свой униформе.

— Я был уверен, что вы зарабатываете больше. С такой фигурой, как у вас, вам нужно было бы работать в варьете.

Мези приняла вид оскорбленной невинности.

— Я предпочту умереть, чем ступлю хоть одной ногой в подобную коробку.

— Простите меня, — поспешил извиниться Роко, — ведь так легко ошибиться!

Принесли завтрак, и несколько минут они ели молча. Роко смотрел на девушку, соображая, с какой стороны лучше повести на нее атаку. И пришел к выводу, что самый верный способ — это деньги.

Мези покончила с завтраком и откинулась на спинку стула.

— Все было очень вкусно. Спасибо, вы очень любезны.

— Должен признаться, что я не очень-то могу теперь роскошничать. Скажите мне, дорогая, вам не помешали бы тридцать монет в неделю?

Мези с подозрением посмотрела на него.

— А что надо делать?

Он похлопал ее по руке.

— Не то, что вы подумали. Речь идет только о деле. Не хотите ли ненадолго зайти ко мне? Я вам все объясню.

— Нет, спасибо, — твердо ответила Мези. — Мне уже делали такие предложения.

Роко прикинулся обиженным:

— Вы меня плохо поняли, малютка. Я хотел поговорить с вами об одном деле, которое дало бы вам возможность зарабатывать эти тридцать долларов в неделю, но если это вас не интересует…

— Тридцать долларов в неделю? — Мези выпрямилась. — Но что мешает нам поговорить об этом здесь, сейчас?

Роко отрицательно покачал головой и встал.

— Это сугубо конфиденциально, и не будем больше говорить об этом. Я найду другую девушку, которая будет менее капризна.

Он сделал знак официанту и, расплачиваясь, вытащил толстую пачку денег. При этом постарался, чтобы Мези ее заметила. Когда он спрятал пачку, Мези вопросительно посмотрела на него.

— Ну что ж… — Роко сделал вид, что прощается. — Благодарю вас за компанию. До скорой встречи!

— Эй! Не торопитесь так! Я, может быть, еще передумаю. Где вы живете?

— В двух шагах отсюда, как раз на углу этой улицы.

Мези немного поколебалась, потом встала.

— Все-таки ужасно, что нам, бедным женщинам, приходится идти на риск, чтобы заработать хоть немного денег… Но предупреждаю вас, никаких разговоров о том, чтобы позволить…

— Эта мысль и в голову бы мне не пришла! — заверил ее Роко.

Он занимал небольшую квартиру на третьем этаже, как раз над гаражом, с выходом во двор, часть которого занимал парк машин.

Войдя, Мези была приятно удивлена: гостиная была обставлена с большим вкусом.

Мези с открытым ртом уставилась на диван.

— Это не слишком просторно для такого человека, как вы?

— Я люблю мебель побольше, чтобы оставалось место для маневрирования.

Пока она ходила по комнате и все рассматривала, Роко приготовил два виски.

— Идите садитесь, милочка. Нам нужно поговорить о деле.

— Ну начинайте. Я вас слушаю.

Роко чокнулся с ней, отпил половину стакана, надул щеки и одобрительно свистнул.

— Знаете, это очень крепкая штука! — заметила Мечи.

— Вы находите? — Роко уже поглаживал ее колено.

Мези усмехнулась. Ей не часто приходилось пить такой хороший скотч.

— С вами ничего не случится. — Роко снова наполнил ее стакан.

Он поставил его перед Мези и сел напротив.

— Я ищу умную девушку, которая смогла бы собрать для меня кое-какие сведения. То, что я вам сейчас говорю, строго секретно. Мне нужны сведения о банде Гриссон. Вы служите там и можете мне в этом помочь.

Это Мези совсем не понравилось. Она боялась Мамаши как огня и понимала, что следить за ней очень опасно. Она отпила немного виски, стараясь сообразить, что ответить. Роко казалось, что он слышит, как скрипят, проворачиваясь, ее мозги.

— Если вас это не устраивает, милочка, не будем больше говорить об этом.

— А какого рода сведения вам нужны? — осторожно спросила Мези.

— Любые. Я не был в клубе с тех пор, как Мамаша у меня его отобрала. Там есть тайные кабинеты?

Мези колебалась.

— Есть несколько. Иногда я боюсь, что явится полиция.