Безымянные Озёрский Игорь
Хаим ответил после непродолжительной паузы:
– Война… Вот что со мной произошло.
Пауль опустил глаза, но затем задал ещё один вопрос:
– А что было после?
Хаим задумался.
– Я слышал голос. Сначала из рации… Хотя нет. Это было позже. Когда всё закончилось, он… или оно приветствовало меня. И что-то предложило… – Хаим потёр лоб. – Только я не могу вспомнить, что именно… Может, кто-нибудь из вас помнит больше?
Хаим окинул присутствующих взглядом, но никто не ответил. Тогда Хаим повернулся к Раггиро Рокка:
– Может быть, ты расскажешь, что с тобой случилось?
– А чего рассказывать-то? Вон, – Раггиро указал в сторону Кейт, – красотка сразу приметила мой экип. Думаю, несложно догадаться, что произошло. И со мной тоже потом этот хрен говорил. Демон или нет… Чёрт его знает! Мы договорились, что я смогу продолжить чемпионат, а он от меня отваливает!
Раггиро вскинул вверх руку с выставленным средним пальцем.
В момент, когда гонщик указал на Кейт, Болли вновь обратил на девушку внимание. Стройная и миниатюрная, она совсем не вписывалась в окружающий её пейзаж. Словно прекрасный цветок, который по ужасной ошибке оказался посреди раскалённых песков пустыни. Её глаза были наполнены печалью, и Болли вдруг захотелось подойти к ней и обнять, а по дороге хорошенько врезать кретину в гоночном костюме.
– Давайте лучше альбиноса спросим! – сказал тем временем гонщик, кивая в сторону Кенджи. – Может, ты уже представишься?
На мгновение повисла пауза. Зайна, поднявшаяся к тому времени на ноги, собиралась возмутиться грубости гонщика, но её остановил холодный и невозмутимый голос Кенджи.
– Без проблем. Только ты и сам забыл представиться.
– М-м, точно! – лицо Раггиро расползлось в ухмылке. – Я – Номер Один! Профессиональный гонщик! Действующий пилот Формулы-1!
– Что ж ты имя своё не называешь, козёл… – пробурчал Болли Блом, но никто его не услышал.
– Действующий пилот Формулы-1? – переспросил Кенджи. В его голосе проскользнуло удивление, и Раггиро этому очень обрадовался.
– Да! Именно так!
Это было сказано так надменно, что Кейт поморщилась.
– Рад знакомству, Номер Один.
Фраза, произнесённая альбиносом, прозвучала как угроза. И Раггиро был единственным, кто этого не заметил.
– Я находился в самолёте, – невозмутимо начал свой рассказ Кенджи. – Началась гроза. По всей видимости, произошла авиакатастрофа. Я помню черноту, в которой оказался. И голос. Он назвал меня «Номер Шесть». Мне это показалось странным. А потом голос предложил мне сделку…
Кенджи перевёл взгляд на Зайну.
– И я согласился.
– Что это была за сделка? – спросила проводник, стараясь разглядеть глаза молодого человека сквозь чёрные стёкла очков.
– Мои воспоминания тоже довольно смутны. Но если в общих чертах, то страх в обмен на жизнь…
Повисла тишина.
На этот раз Кенджи не промахнулся. Он так чётко описал произошедшее, что даже сам запнулся после сказанного. Этот мяч попал точно в цель. Жаль только, что это произошло спустя столько лет. Грустная улыбка промелькнула на лице альбиноса.
– Я тоже пошёл на сделку… – шёпотом сказал Пауль. – У меня трое детей. И я единственный, кто у них остался. Я видел их там и хотел вернуться, но не мог даже пошевелиться. Тогда оно и заговорило со мной…
Номер Два хотел сказать что-то ещё, но передумал. Вновь возникла пауза. На этот раз её прервала Зайна.
– А у меня было предчувствие. Перед тем, как… Ну, вы поняли. Я была в джунглях, и меня укусил паук, – проводник заметила удивление, промелькнувшее на лицах. – Но не это важно. До укуса я что-то ощущала. Как будто меня пытались предупредить… Но я слишком поздно поняла, о чём именно. Помню, что мне было очень страшно…
Зайна ощутила на себе пристальный взгляд Кенджи. Она почувствовала его даже через стёкла тёмных очков и непроизвольно улыбнулась.
– В черноте, – продолжила Зайна, – звучали слова. Одни и те же. «Приветствую тебя, Номер Четыре. Приветствую тебя, Номер Четыре». Это продолжалось целую вечность. Я не хотела отвечать, но ответила. Сама даже не знаю, как так вышло…
– И у меня так было! – встрял Болли. – Я тоже не хотел ничего, это… ну, говорить. Иностранец предупреждал, что нельзя, но я не это… не сориентировался. Я был на крыше высотки и сорвался. Просто упал и не понимал, что происходит.
– Какой кошмар, – выдохнула Кейт, прижав руку ко рту.
– А потом появился тот голос, – продолжал Болли. – Я – Номер Три. Я живу… Ну, то есть, жил в Тронхейме. И вот… о чём я говорил?.. А! Я тоже знал, что нельзя отвечать, но почему-то ответил.
Болли в свойственной ему манере резко оборвал свою мысль.
– Красавица, а ты нам что-нибудь расскажешь? – небрежно бросил гонщик, обращаясь к Кейт.
– Не разговаривай с ней так! – Болли насупился и, сжав кулаки, двинулся в сторону Номера Один. Его и без того большие ноздри так раздулись, что он стал походить на буйвола.
Раггиро, не ожидавший такой реакции, растерялся. Болли Блом уже отвёл правое плечо назад, приготовившись к удару.
«Против Блома нет приёма, если нет другого Блома, – подумал Болли. – Сейчас ты поймёшь, что это означает, урод».
Хаим среагировал быстрее остальных и встал между Болли и Раггиро. Рав-серен собирался остановить Номер Три, но воздух разрезал звонкий голос Кейт.
– Хватит! – строго сказала Номер Восемь, глядя на Болли. – Не нужно этого делать! Я сама разберусь!
Номер Три тут же опустил руки.
– А ты, – Кейт перевела взгляд на гонщика, – что именно хочешь знать? Как я умерла? Я покончила с собой. Выстрелила себе в голову! Ясно?! Теперь ты удовлетворён?
Раггиро больше не улыбался. Он понял, что зашёл слишком далеко. На самом деле, он не хотел никого обидеть. Просто вёл себя так, как старался вести всегда. Он так часто надевал эту маску, что не заметил, как она срослась с лицом. Благодаря ей Раггиро мог скрывать свои истинные чувства и страхи. Наверное, сейчас отец вряд ли бы им гордился. Он никогда не учил сына обижать женщин.
– Прости меня, – сказал Раггиро. – Я не знал. И не хотел тебя обидеть.
Его слова застали Кейт врасплох. Она не ожидала услышать извинений и растерялась. Не думала, что такой заносчивый и самовлюблённый человек способен при всех попросить прощения. Кейт только сейчас задумалась, что его поведение – не что иное, как панцирь.
– Ничего страшного, – Кейт посмотрела в глаза Раггиро. – Ты и не мог знать. Да и вообще, кроме меня, никто не виноват в том, что я оказалась здесь. Я бы никогда не подумала, что способна на такое. Но что сделано…
Кейт не закончила мысль и глубоко вздохнула, унимая дрожь в голосе.
– Я – Номер Восемь.
Зайна встрепенулась. Её словно ударило током.
Восемь, восемь, восемь.
Опять это число. Холодное и вязкое чувство расползлось по всему телу. Ей показалось, что паучьи хелицеры вновь касаются её шеи, и огненная боль проникает внутрь, в кровь…
– С тобой всё хорошо?
Зайна увидела перед собой бледное лицо Кенджи и почувствовала, как его пальцы коснулись её руки. Неприятные ощущения мгновенно улетучились, словно альбинос обладал чудесным даром исцеления. Кончики его пальцев оказались холодными, будто он замёрз, и у Зайны возникло желание сжать его руку, чтобы согреть.
– Да, всё хорошо, – Номер Четыре улыбнулась и попыталась разглядеть глаза молодого человека. Но стёкла его тёмных очков оставались непроницаемыми.
– Ты можешь их снять? – тихо спросила Зайна.
Вопрос застал Кенджи врасплох.
– Здесь слишком ярко, – пробормотал он. – Мои глаза…
– Всё, хорошо, извини, – проводник провела пальцами по тыльной стороне его ладони. – Я просто спросила.
– Значит, мы мертвы… – заключил гонщик. – И теперь все оказались здесь. Непонятно где…
Его перебил Номер Два:
– Но там, в черноте, оно обещало возвращение к жизни!
– Если только не прямым текстом… – парировал философ. – И, конечно, оно лукавило.
– А может, мы и вправду живы? Просто находимся в какой-то отдалённой части нашей планеты? – предположил Раггиро.
– Очень сомневаюсь, – покачал головой Пауль. – Вряд ли на Земле есть такие горы. Да и посмотрите на небо. Я астрофизик и точно могу сказать, что это не наша планета.
– Конечно, мы не на Земле! – философ махнул рукой и прошёл мимо Зайны и Кенджи в сторону горного хребта. Остальные проводили его взглядом. Он остановился и, не оборачиваясь, продолжил:
– Не стоит тешить себя ложными надеждами. Нужно исходить из фактов. Всё это безумно интересно…
– Интересно? – нервно переспросил Пауль. В его голосе послышалось возмущение, но философ продолжил, не обращая внимания:
– Что мы знаем? Нас восемь человек, и… – Аркадий задумался, подбирая слова. – Жизнь наша закончилась. Каждый помнит, что появлению здесь предшествовал диалог. С нами говорило оно. Нечто. Как я понимаю, все мы пошли на некую сделку. И, видимо, на её основании оказались здесь.
Аркадий обернулся. Взгляд философа остановился на чернокожей девушке.
– Так где мы, по вашему мнению? – спросила Зайна.
– Может быть, это что-то вроде чистилища? – высказал предположение Раггиро.
Аркадий хотел ответить, но его опередила Кейт.
– Сомневаюсь. В чистилище попадают люди, которые дружны с Богом. Это что-то вроде зала ожидания на вокзале. Оттуда поезда отправляются в рай. Там души очищаются от мелких грехов и направляются дальше. А самоубийство – это прямая дорога в ад. И я думаю, что именно в нём мы и находимся.
Болли с удивлением посмотрел на Кейт, а философ поморщился.
– Я не стал бы использовать столь ограниченные понятия, – сказал Аркадий, – хотя про чистилище в христианской традиции вы сказали всё абсолютно верно.
– А может, мы в параллельном мире или… всё-таки на другой планете? – предположил гонщик.
– Предлагаю вернуться к фактам, – сказал Аркадий. – Гадать можно бесконечно. В первую очередь нужно понять, что нас связывает. Кроме того обстоятельства, что мы все мертвы. Что-то должно быть… Почему нас именно восемь? В мире ежедневно умирают тысячи человек…
– Верно подмечено, – согласился Хаим. – Но как это выяснить?
– Слушайте, – задумчиво произнёс Пауль, разглядывая себя, – а вы заметили, что на нас та же одежда, которая была… Ну… В последний момент. Странно, да?
– А то, что мы понимаем друг друга, не странно? – усмехнулся Аркадий.
– В смысле?
– Из какой вы страны, Номер Два? – всё ещё улыбаясь, спросил Номер Семь.
– Из Германии…
Кейт заметила, что не только Пауль не понимает, к чему клонит философ. Брови гонщика тоже сошлись на переносице, и это показалось Кейт забавным.
– А я из России. И сомневаюсь, что вы знаете русский. А вот Номер Шесть, я полагаю, из Азии. Не думаю, что кто-то здесь говорит на его языке, как, впрочем, и на русском.
– Я из Японии, – уточнил Кенджи. – И, кстати, знаю и русский, и немецкий языки.
Аркадий поднял брови и уважительно хмыкнул.
– Хорошо, – Хаим подошёл и встал рядом с философом. – Я предлагаю осмотреться. Мы можем сколько угодно строить догадки, где мы. Но вряд ли это поможет. Думаю, стоит изучить местность.
– Насчёт языков… – подал голос Болли Блом. – Я думаю, это как с той башней… Я забыл её название. Иностранец рассказывал, что тогда все говорили на одном языке.
– Вавилонская башня? – уточнила Кейт.
– Да! – грубое лицо Блома растянулось в улыбке. – Вавилонская башня! Люди начали строить башню, но Богу не понравилась эта идея. Он сделал так, что все, типа, перестали понимать друг друга. Я это к чему… Наверное, после смерти мы все опять говорим на одном языке.
– Всё это неважно… – перебил философ. – Смерть говорит на всех языках. Ты можешь давать вещам разные названия, но суть их от этого не меняется. Нам стоит вернуться к другому вопросу. Почему именно мы? Вероятно, ключ к разгадке нашего пребывания здесь кроется непосредственно в нас самих. Если понять принцип отбора, многое прояснится.
– Я согласен, – поддержал философа Хаим. – Но как понять? Связь может быть абсолютно любая. А может, её и вовсе нет. Вдруг это простая рулетка? А мы – как попавшиеся ребёнку жуки, которых он засунул в банку. Или Номер Восемь права, и это действительно ад. Почему бы и нет? Вероятно, в этом и заключается наша связь – в наших грехах.
– Если честно, – сказал Пауль, – мне не кажется, что я сделал что-то такое, чтобы оказаться в аду…
– Вероятно, все, кто оказался в аду, так говорят, – иронично отметил Кенджи.
– Ты не веришь в ад? – спросила его Зайна.
– Не верю. Ни в ад, ни в рай, – сказал альбинос. – Но и в случайности я тоже не верю. Как минимум, не считаю себя жуком, которого ребёнок засунул в банку. Всему есть причины. Это закон мира, закон Вселенной. И сейчас, я уверен, мы в её пределах. А значит, и здесь мы подчиняемся этим правилам. Очень вероятно, Номер Семь не ошибается, и нас что-то связывает. Нужно только понять, что именно. Убеждён – это возможно.
– Я рад, что вы согласны со мной, молодой человек, – начал философ, – но я бы не был столь… убеждён. К сожалению, далеко не всегда что-то видя и ощущая, постигаешь его истинную суть. До смерти мы не могли дать однозначного ответа, что такое жизнь, хотя она окружала нас и мы даже были её частью. Мы её видели, слышали, осязали, но при этом никогда не могли понять в полной мере. Только отдельные её проявления. И, вероятно, находясь здесь, мы точно так же не поймём, что такое смерть. Сейчас это нечто, что окружает нас. Мы его видим, слышим и осязаем, но дать этому явлению описание мы способны исходя только из собственных впечатлений. Получается, что истинность такого определения зависит лишь от нашего личного восприятия. Не более и не менее. Вот, к примеру, Номер Шесть, вы можете прямо сейчас рассказать, что ждёт человека после смерти?
– Я могу! – встрял гонщик, складывая руки на груди. – Это всё грёбаная хрень! Этот разговор ни о чём. Что нам дадут все эти рассуждения? Нужно начинать что-то делать!
– И что ты предлагаешь? – повернулась к нему Зайна.
– Не знаю… Исследовать здесь всё. Может, разделиться на несколько групп. Хотя это не самый лучший вариант…
– Дело всё в том, – продолжил философ, – что, прежде чем предпринимать что-либо, хорошо бы понимать, с чем мы имеем дело. Может, размышлениями мы ничего не добьёмся, но, проанализировав ситуацию, что-то проясним. И, возможно, это спасёт нас всех. Я бы искал ключ к разгадке нашего нахождения здесь в нас самих.
– Я тоже считаю, что торопиться не стоит, – вступил в разговор Пауль. – В любом случае обе точки зрения имеют место быть. Разделяться – точно не самая хорошая идея. Что касается закономерностей, то они тоже бывают разные. Например, законы физики, которые нам известны, не работают в субатомном пространстве. Я это к тому, что всё происходящее странно. Настолько странно, что не факт, что мы вообще сможем в этом разобраться. У человечества ушли сотни лет, чтобы постичь некоторые явления и процессы, происходящие на Земле… Может, Номер Один прав, и для начала действительно стоит осмотреться. Но, прежде чем куда-то идти, нужно убедиться, что это необходимо. Вдруг лучше всего – это остаться на этом месте. Может, вскоре именно здесь появится выход?
– Изучить местность в любом случае необходимо, – возразил рав-серен. – И сделать это нужно, пока не стемнело. Обсудить всё можно и в пути.
– И куда пойдём? – спросил Болли.
– Предлагаю идти к горам, – ответил Хаим. – Может, найдём там что-нибудь. Другие идеи есть?
Никто не ответил.
– Тогда решено.
Рав-серен двинулся в сторону горного хребта. Аркадий вздохнул и последовал за военным. Остальные потянулись следом.
Часть третья. Во власти вечности
9
Как только люди, возглавляемые рав-сереном Хаимом Кацем, двинулись с места, что-то изменилось. Могло показаться, что включился и заработал невидимый механизм. Воздух наполнился электричеством и завибрировал. Возник едва уловимый гул, как будто над головой потрескивали высоковольтные провода.
– Вы это слышите? – Зайна огляделась.
– Что именно? – Кенджи стал смотреть по сторонам.
– Что-то странное, – Хаим закрыл глаза и прислушался. Чутьё, не раз спасавшее ему жизнь, пробуждалось, но очень медленно. Тем временем высокий волнообразный и вибрирующий свист проскальзывал сквозь барабанные перепонки и подбирался к его сознанию.
– Я ничего не слышу, – пожал плечами гонщик.
Философ, идущий рядом с рав-сереном, заметил напряжение на лице Хаима.
– Вы себя хорошо чувствуете, Номер Пять?
– Да. Всё в порядке, – голос военного прозвучал спокойно, но философ понял, что это не так.
Хаим опять закрыл глаза. Представил в районе солнечного сплетения светящийся энергетический шар, который раздувается и увеличивается в размерах. Он становился всё больше, пока не вышел за рамки тела и не образовал нечто наподобие воображаемого силового поля. Психосоматический приём сработал. Стало легче. Гул всё ещё слышался, но теперь он остался где-то снаружи и не мог прорваться сквозь мысленный барьер.
Хаим оглянулся. Остальные шли как ни в чём не бывало, словно никакого гула вовсе не было. Только по проводнику было видно, что Зайна чем-то обеспокоена: она то и дело оглядывалась. От внимательного взгляда рав-серена не укрылось, что пальцы девушки нервно мяли ткань одежды.
Зайна, как и Хаим, услышала гул, но только на мгновение. Этот звук был похож на жужжание насекомых. Шум стих, но что-то вязкое, холодное и неприятное осталось у неё внутри. Зайна вновь ощутила опасность, как и тогда в тропическом лесу.
«Я – Номер Восемь…» – вспомнились слова Кейт.
Зайна вздрогнула, словно её ударило разрядом тока. Грудь сдавило, а воздух вдруг показался очень густым.
Восемь…
Она где-то сзади. Возникло сильное желание обернуться. Зайне показалось, что у неё на шее что-то есть. Что-то с восемью лапами и толстым брюхом, которое трётся об её кожу. Рука непроизвольно дёрнулась к шее, но там ничего не оказалось.
Зайна ощутила на себе чей-то взгляд. Она обернулась и увидела, что Номер Восемь смотрит в её сторону.
Восемь.
Роковое число преследовало её. Густой воздух наполнил лёгкие и теперь отказывался их покидать. Зайна пыталась вытолкнуть его наружу, но ничего не получалось. Проводник впилась ногтями в ладонь. Боль помогла. Зайна смогла выдохнуть.
– Что с тобой? – откуда-то издалека донёсся голос Номера Шесть, а затем Зайна почувствовала прикосновение. Как и в прошлый раз, от этого ей стало немного легче.
«Надо постараться не думать», – Зайна посмотрела на Кенджи и взяла его за руку.
– Спасибо.
Её голос дрожал.
– Ты плохо себя чувствуешь? – Номер Шесть нахмурился. – Может, стоит сделать остановку?
– Нет, уже всё нормально.
Зайна хотела отпустить руку, но Кенджи только сильнее сжал её.
Болли Блом шёл последним. Он не сводил глаз с Номера Восемь, идущей перед ним, и думал, что, если она вдруг обернётся, нужно будет успеть отвести взгляд. Но Номер Восемь не оборачивалась, и это расстраивало Болли. В душе он надеялся, что она проявит к нему хоть какой-нибудь интерес. Она много знала о религии, может, даже больше, чем иностранец. По крайней мере, Болли хотелось так думать. При этом норвежца нисколько не заботило наличие веры. Ему нравились лишь сами по себе некоторые религиозные аспекты. Ему казалось, что христианское учение, которым с ним поделился экс-священник, очень удачно объясняло ряд вещей, понять которые он был не в состоянии. До остальных догматов ему не было дела. Болли даже слова такого не знал. И его не волновало понятие греха.
Когда Номер Восемь заговорила про ад, он не воспринял её слова всерьёз. История же про выстрел в голову напугала Болли. Явно не от хорошей жизни красивые девушки вышибают себе мозги. Ему хотелось как-то помочь ей, сделать что-нибудь хорошее, но ничего не приходило в голову.
Вскоре после того, как они направились в сторону гор, Болли почувствовал что-то неладное. Он ощутил странный толчок, за которым последовало жужжание. Спустя время гул стих, а может, Болли просто больше не замечал его. Номер Три вновь задумаля об иностранце. Может быть, странник как-то связан со всем происходящим? Норвежец вспомнил слова философа. Ключ к разгадке этого места в них самих.
Болли не совсем понимал, что это могло значить, но эти размышления натолкнули его на мысль:
– Э-э, слушайте! А что, если наши номера что-то значат? Может, это неспроста, а?
Кейт обернулась. Болли резко дёрнул головой, отчего в шее что-то хрустнуло.
– Что ты имеешь в виду? – Кейт не обратила внимание на странное поведение Номера Три или же только сделала вид, что ничего не заметила. Болли прибавил шагу, поравнялся с Кейт и, аккуратно подбирая слова, ответил:
– Ну… Номер Семь сказал, что разгадка в нас самих. А нам вроде как дали номера. Может, это неслучайно? Почему, например, я Номер Три, а не Один или Шесть?
– А мне кажется, – обернулся к ним Пауль, – важнее то, что нас – восемь. Мы так и не нашли ответа на этот вопрос.
– Да! Я уверена, что всё связано именно с этим числом, – вступила в разговор Зайна. Она оглянулась и, скользнув быстрым взглядом по Кейт, продолжила:
– Перед тем, как меня укусили, число восемь преследовало меня. И сейчас всё снова крутится вокруг восьмёрки.
Зайне опять стало не по себе. На этот раз она почувствовала тошноту.
– Мой болид был под номером восемь, – задумчиво произнёс Раггиро.
– Символ бесконечности – опрокинутая восьмёрка – логотип моей компании, – Кенджи посмотрел на Зайну. Она отпустила его руку и прикрыла ладонью рот.
Хаим остановился и повернулся к остальным.
– Наш последний боевой отряд состоял из восьми солдат… Вы думаете, это что-то значит? – последняя фраза была адресована философу.
– Может быть, значит, а может, это совпадение, – Аркадий небрежно махнул рукой. – Цифр всего десять, и при желании можно найти любую связь. Кто-то родился восьмого числа, кто-то умер в восемь часов вечера. Я считаю, что это суеверия. А в так называемую нумерологию я не верю.
– В своё время я увлекалась нумерологией, – Зайна сделала глубокий вдох, борясь с головокружением и тошнотой. – Но речь не об этом. Вы сами говорили, что нужны факты. Так вот, факт в том, что восьминогая тварь убила меня! А в нашей группе, в которой я была проводником, в тот день было восемь человек, что необычно… И здесь нас снова восемь. И от этого числа…
Зайна не смогла закончить. Ей стало совсем плохо. Проводник думала, что её вырвет, но только закашлялась. Кенджи подхватил её под руку.
– Что с тобой происходит?
Зайна не стала отвечать. Она стёрла рукой выступившие слёзы и постаралась собраться. Любое упоминание проклятой цифры вызывало у неё приступ ужаса, и она больше не могла это игнорировать.
– Мне страшно, – прошептала она, посмотрев на альбиноса.
– Чего ты боишься? – Кенджи говорил так, чтобы их никто не слышал.
– Этого числа… Я ничего не могу с собой поделать…
– Что с вами? – до Зайны донёсся голос философа.
Зайна с тревогой посмотрела на Кенджи, и Номер Шесть понял, что от него требуется.
– Всё нормально. Идём дальше.
Кенджи взял Зайну под руку, и они продолжили путь. Остальные последовали их примеру. Хаим Кац вновь шёл впереди.
– Зря он не верит, – произнесла Зайна так, чтобы её слышал только Кенджи.
– Согласен, – серьезно ответил альбинос.
10
Несколько часов все шли молча. Горы по мере приближения становились больше и выше, а пурпурный цвет камня оказался более ярким. Пауль Леманн, не привыкший много ходить пешком, устал. У него покалывало в пояснице и под рёбрами. Пауль смотрел на возвышающуюся над остальными мощную фигуру рав-серена и думал, как быстро и без малейших усилий Номеру Пять удалось стать лидером среди людей, которых он и сам впервые видит. Как он бесстрашно ведёт их за собой в чужом и неведомом мире.
Пауль не мог избавиться от чувства, что за ними кто-то наблюдает. Номер Два ощущал на себе неосязаемый взгляд, который, как ему сейчас казалось, пронзал насквозь каждого, кто оказывался среди этих бескрайних светящихся песков.
Пауль втягивал носом сухой и горячий воздух. Порой ему казалось, что он различает запахи, которые знал ещё при жизни. Только к этим запахам было примешано что-то ещё – кислое и зловонное. Хотя Номер Два не исключал, что всё это проделки воспалённого и измученного сознания.
Пауль вглядывался в горы и пытался представить, что может их там ожидать. Номер Два задавался вопросом, что они хотят там найти. Выход? А есть ли он? Или Номер Восемь права, и они на самом деле в аду? А вдруг скалы скрывают в своих недрах страшных, не видимых человеческому взору созданий, которые только и ждут, чтобы с жадностью наброситься на свежую добычу.
С другой стороны, за то время, что они здесь находятся, Пауль не заметил вообще никаких намёков на присутствие жизни. Ни растений, ни насекомых, ни даже воды. Номер Два задумался о том, что с тех пор, как очнулся, не испытывал жажды и голода. Пауль решил поделиться этим с остальными.
– Да-а, верно подмечено, – ответил философ. – Но, думаю, никакой загадки в этом нет. Было бы странно, если бы после смерти мы нуждались в пище или воде.
– Но раз так, – продолжал Пауль, – получается, что и мы ненастоящие, и всё вокруг?
– Как утверждал Эйнштейн, всё относительно, – ответил Аркадий Стародуб. – Я думаю, вам знакомы его теории, Номер Два…
– И что это значит? – спросил Раггиро.
– Это значит, – философ откашлялся, – что вопрос жизни после смерти сводится к тому, умирает ли разум вместе с мозгом. Если да, то наступает конец. На собственном опыте мы смогли убедиться, что это не так. В связи с этим возникает несколько вопросов. Первый: что такое душа? Однозначного ответа не существует, так же, как и нет прямых доказательств её существования. Только лишь так называемая «теория души». Однако, если брать за аксиому подлинное существование души, а нам теперь в этом сомневаться не приходится, то практически все согласны с тем, что душа представляет собой некую нематериальную субстанцию. Многие религии, Каббала и даже философия, древняя и современная, во многом сходятся во мнении относительно человеческой души и поддерживают учение о её существовании. Утверждение, что душа нематериальна, возносит её до разряда психического или даже духовного феномена. В то же время, почему бы душе не быть материальной? Это к вопросу о том, что можно считать настоящим, а что нет. С точки зрения физики и философии, материя – это не только объекты внешнего, трёхмерного мира, до которых мы можем дотронуться, но и то, что человек может ощущать или даже не ощущать. Понятие материи расширяется. Изначально к ней относили осязаемые предметы, имеющие свойства, которые человек мог наблюдать и описать. Современная наука открывает человечеству новые, неосязаемые виды материи: частицы, волны, поля, энергии.
– И кто мы тогда, по вашему мнению? – Хаим всё это время внимательно слушал философа. – Энергии? Поля?
Философ хмыкнул и, потирая подбородок, ответил:
– Заблудшие и безымянные…
11
– Как думаете, нам долго ещё идти? – спросила спустя некоторое время Номер Восемь. Она шагала по песку босиком, а туфли несла в руках.
– Пару часов точно, – откликнулся рав-серен.
– А сколько уже прошло времени, кто-нибудь знает? – поинтересовался Пауль.
Кенджи посмотрел на часы и только сейчас обнаружил, что они остановились.
Вместо него ответила Зайна:
– Три – три с половиной часа, не больше. Мы преодолели примерно двадцать километров. До подножья, думаю, осталось около пяти.
– Если только горы не будут отдаляться, – заметил Хаим.
– Что ты имеешь в виду? – Зайна нахмурилась.
– Мне кажется, что расстояние изменяется.
– В смысле, как изменяется? – удивился гонщик.
– Я тоже это заметила, – сказала Кейт негромко, но все её услышали. – В самом начале, когда мы только проснулись, горы и лес в какой-то момент приблизились. Но я тогда подумала, что мне это только показалось.
– А теперь отдалились… – задумчиво произнёс Аркадий. – Интересно.
– Это значит, что… – Номер Два не успел закончить фразу. Его правое ухо вдруг заложило, словно в него воткнули винную пробку. Сознание пронзил высокий свистящий звук. Прижав руки к ушам, Пауль посмотрел на остальных и понял, что не он один это слышит. Рав-серен тряс головой, альбинос, морщась, тёр руками виски, гонщик с недоумением озирался, а философ спрятал лицо в ладони.
Гул вернулся. И на этот раз его слышал каждый. Он был пронзительнее и сильнее прежнего.
– Эй, смотрите! – раздался голос Номера Три.
Читать бесплатно другие книги:
