Безымянные Озёрский Игорь
Кейт затуманенным взором смотрела перед собой. Она видела стену из пурпурного камня и вблизи могла рассмотреть её в мельчайших деталях. Гладкий, словно сотканный из миллионов спрессованных нитей камень был испещрён множеством различных вкраплений, по большей части чёрного или белого цвета. В некоторых местах цвет переходил в бордовый, словно кто-то пролил гранатовый сок.
– Ты меня слышишь?! – Болли почти кричал. Его силы были на исходе.
– Да!
Кейт поразилась тому, как неожиданно твёрдо прозвучал её голос. Она нашла глазами подходящий выступ и, схватившись за него, стала медленно карабкаться вверх.
Вспышки молний прекратились, исчез грохот. Но ветер усиливался, и передвигаться становилось тяжелее.
Почти на ощупь Номер Восемь ползла вверх. До спасительной площадки оставалось не меньше половины пути.
Болли Блом, взбирающийся следом, посмотрел вниз проверить, как там гонщик. Он опустил глаза и увидел под собой закручивающиеся песчаные вихри, которые, словно ожидая его взгляда, расступились и открыли землю.
Болли показалось, что он вновь оказался на крыше того старого здания, фасад которого нуждался в ремонте. Только теперь высота вызвала приступ удушья. Ладони взмокли, голова закружилась. Не в силах отвести взгляд от бездны, Болли вслепую протянул руку и нащупал следующий выступ. Номер Три начал подтягиваться, как вдруг ладонь соскользнула.
«Где же страховка?» – только и успел подумать Болли.
Перед глазами замелькал пурпурный камень. Номер Три в панике пытался за что-нибудь уцепиться, и в какой-то момент пальцы провалились в одну из трещин. Болли повис на одной руке, а ноги на мгновение нашли опору, которая в тот же миг куда-то исчезла, но ему удалось удержаться. Номер Три глянул вниз, но не увидел ничего, кроме песчаных вихрей. Тяжело дыша, Болли Блом смог найти выступы и, карабкаясь изо всех сил, спешил догнать Номер Восемь. Вниз он старался больше не смотреть.
19
Когда грохот стих, Раггиро Рокка продолжил подъём. В скалах было множество трещин и неровностей, поэтому Номер Один ловко взбирался наверх. Это казалось не сложнее, чем подниматься по верёвочной лестнице. В детстве отец водил Раггиро на занятия по альпинизму. Гонщик до сих пор помнил, чем расщелины отличаются от трещин и что последние бывают горизонтальными, вертикальными и наклонными. Раггиро знал, что сглаженные льдом скальные выступы (к счастью, здесь таких не было), которые не преодолеть без специального снаряжения, называются «бараньи лбы». Эта мысль заставила вспомнить о воде: с тех пор, как гонщик здесь, он не видел ничего, даже отдалённо её напоминающего.
Откуда-то сверху сквозь ветер до Номера Один донёсся шум. Раггиро запрокинул голову и прищурился, пытаясь что-нибудь разглядеть. Но он видел только закручивающиеся в воздухе столбы песка. Внезапно из песчаной завесы что-то выскочило и ударило Раггиро прямо в лицо. Удар был такой силы, что Раггиро не смог удержаться. Руки оторвались от камней, и Номер Один полетел вниз. Гонщик хотел закричать, но не смог. На мгновение Раггиро даже показалось, будто кто-то крепко зажал его рот ладонью.
20
Как только Пауль вошёл в проход, ведущий в пещеру, завывание ветра резко прекратилось. Миновав его, Номер Два оказался в просторном зале с высокими фиолетово-розовыми сводами. В центре Пауль увидел Зайну, которая настороженно смотрела в его сторону. Астрофизик огляделся и заметил сидящего возле дальней стены альбиноса.
Только сейчас Номер Два ощутил неимоверную тяжесть во всём теле. Обессиленный, он рухнул на пол прямо там, где стоял.
– Где остальные? – взволнованно спросила Номер Четыре, и её голос разнёсся по пещере, гулко отражаясь от стен и сводов.
– Не знаю… – рассеяно произнёс Пауль, разглядывая травмированную руку. – Вроде шли следом, кроме рав-серена и философа. Они решили остаться внизу.
Постепенно эхо от голоса Номера Два рассеялось, и тишина вновь вступила в свои законные владения. И в этом месте не было ничего, что посмело бы нарушить её покой. Такое могли позволить себе только гости этой пурпурной обители. Время здесь как будто остановилось, а все процессы замерли, не успев даже начаться. Свечение, исходящее от стен и сводов, плавно перетекало с одного места на другое. Оно едва уловимо изменяло оттенки, что придавало камням сходство с тлеющими углями. Не хватало лишь характерного потрескивающего звука.
В это время в пещеру вошёл Болли. Он держал под руку Кейт. Оба они выглядели крайне измученными.
– Вы в порядке? – Зайна собиралась подойти, но, взглянув на Номер Восемь, осталась на месте.
– Не знаю. Наверное… – дрожащим голосом ответил Болли. – Это какая-то жуть!..
Номер Три аккуратно снял руку Кейт со своей шеи и помог ей сесть.
– Всё из-за страхов, – продолжил Болли. Он опустился возле Номер Восемь на колени и взял её за руки.
Страхов! Пауль встрепенулся.
Слова Номера Три эхом отозвались в голове Пауля. Теперь он и сам ощутил страх. И этот страх был намного сильнее, чем тот, что он испытал, когда чуть не сорвался.
– Я испугался высоты, – продолжал Болли. – И из-за этого опять чуть не упал…
Пауль неожиданно вскочил на ноги и прижался спиной к стене, будто перед ним разверзлась пропасть. «Страх в обмен на жизнь», – вспомнились Паулю слова альбиноса, и для него всё прояснилось.
– Это наши фобии! – прошептал Номер Два, пятясь к выходу. – Вот о чём была сделка…
Пауль вновь пребывал в Ничто.
– Вход открыт для тех, кто таит в своём сознании сильный и неконтролируемый страх.
– У меня есть такой страх?
– Нет. Но его можно найти здесь.
– Как это?
Собеседник ничего не ответил. Пауль подумал о страхе, и этого оказалось достаточно. Он ощутил неприятные, даже болезненные прикосновения, словно разум окутали сотни ледяных ниточек, и теперь они, будто черви, ползали по нему. Их не было видно, так как вокруг всё ещё стояла непроглядная чернота. Но он чувствовал, что повсюду кишат и извиваются фобии. Ему казалось, что они обвивают шею, руки и пальцы, заползают в ноздри и уши, а вылезают через рот и глазницы. Пауль понимал, что это лишь иллюзия, так как его тело пребывало совсем в другом месте, но всё казалось абсолютно реальным. Безумным, но реальным.
Пауль сконцентрировался и мысленно схватил одну из фобий. Он думал, что она будет сопротивляться и попытается вырваться, но вместо этого червь вцепился в его сознание и проник внутрь.
– Фобофобия – боязнь фобий.
Это было последнее, что услышал Пауль.
И вот теперь Номер Два стал свидетелем того, как страхи постепенно овладевают другими людьми. Он сам при этом испытал абсурдный, беспричинный и абсолютно неконтролируемый ужас. Пауль осознавал, что это фобия, но был не в состоянии с ней бороться. Теперь он боялся страха как явления. Чужие фобии только усиливали это состояние.
Ясно было одно: здесь ему оставаться нельзя.
Номер Два медленно пятился к выходу из пещеры, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую всё тело.
Болли Блом поднялся на ноги и направился к Паулю:
– Эй… Чё случилось? Ты в порядке?
– Не подходи! – прохрипел Номер Два.
Он чувствовал, что его вот-вот вырвет. Развернувшись, Пауль нырнул в узкий проход. Он слышал, что ему вслед что-то крикнули, но тут он выбежал наружу, и шквальный ветер обрушился на него, заглушив все звуки.
Пауль перебирал варианты, что ему делать дальше. Он подумал о рав-серене, вспомнил уверенность, решительность и, самое главное, бесстрашие, с которыми Номер Пять вёл их всех вперёд, навстречу неизвестности. Что бы он сделал на его месте? И тут Номера Два осенило: нужно найти рав-серена. Помочь может лишь тот, кто ничего не боится!
21
Болли смотрел вслед Номеру Два и не знал, что ему делать. С одной стороны, надо было догнать его, остановить, но с другой…
Номер Три перевёл взгляд на Номер Восемь. Девушка сидела на каменном полу, поджав под себя ноги. Болли ещё с минуту постоял в нерешительности, а затем вернулся к Кейт и сел перед ней.
– Что это было? – спросила Зайна.
– Ты ещё не поняла? – Кейт оторвала голову от коленей и посмотрела на Номер Четыре. – Это проклятое место пытается свести нас с ума…
Болли попытался взять Кейт за руку, но она отдёрнула её.
– А кто-нибудь видел гонщика? – вдруг встрепенулся Кенджи.
– Он это… лез за нами, – Болли задумался, и вдруг страшная догадка внезапно его озарила. Номер Три вспомнил, как его нога на что-то наткнулась.
– Нет!
Глаза Болли округлились и наполнились ужасом, челюсть отвисла, а лицо словно окаменело.
– Что случилось? – в голосе Кейт прозвучало волнение.
Номер Три очень медленно отвёл взгляд, а затем бросился к выходу.
– Ты куда?! – воскликнула Номер Восемь и вскочила на ноги.
Болли остановился и повернулся к Кейт. Его глаза были полны слёз, а лицо побелело:
– Я столкнул его…
В глазах Номера Три читалось отчаяние.
Кейт подошла к Болли.
– Что значит столкнул? О чём ты?
– Я упал… А потом… Я наткнулся ногой на что-то. Подумал, что это камень. А он…
– Послушай! – перебила Болли Кейт. – Во-первых, ты не можешь быть в этом уверен. Во-вторых, там буря. Даже если всё так, как ты говоришь, сейчас ничем ему не поможешь. Нужно подождать, пока буря утихнет.
– Она права, – к ним подошёл Кенджи. – Надо переждать.
Болли посмотрел на Зайну, ища поддержки, но Номер Четыре в ответ только сочувственно поджала губы и кивнула в знак согласия с остальными.
22
Если бы не навязчивые и неугомонные мысли о страхе, Пауль бы вновь вернулся в пещеру. Но от этого сознание Номера Два помутилось.
Пауль, словно лунатик, двигался вдоль обрыва по тропе, не превышающей размеров уличного бордюра. Если бы в тот момент кто-то его окликнул, он непременно сорвался бы. Вскоре Номер Два оказался на площадке, куда недавно взобрался с таким трудом.
Пауль должен был поразиться тому, с какой лёгкостью он преодолел пропасть, но сейчас в его голове царила не нарушаемая ни единой мыслью тишина. Он подошёл к краю скалы, сел, свесив ноги и стал смотреть вниз, на непрекращающийся песчаный круговорот.
Спускаться было на удивление легко. Щели и выступы сами ложлись ему в руки и возникали под ногами там, где было нужно. Номер Два не жалел, что покинул пещеру. Страх, который он ощутил там, наверху, был намного хуже любой непогоды. Ему хотелось лишь одного – бежать. Бежать как можно дальше от фобий, которые, подобно осьминогу, пытались проникнуть в его мозг скользкими щупальцами.
Пауль содрогнулся, вспомнив недавно пережитый ужас: он почти потерял сознание. Тогда чудовище точно добралось бы до него. Заползло бы в разум и погрузило в тёмные и запутанные лабиринты безумия. Только оказавшись наедине с самим собой, Номер Два смог собраться с мыслями.
Вскоре ноги Пауля коснулись песка. Он повернулся к скалам спиной и осмотрелся. Единственное, что можно было разглядеть, – еле заметное зеленоватое сияние леса. Всё остальное было скрыто завесой беснующегося песка и лучами света, исходившими от земли.
Номер Два пытался понять, куда мог направиться рав-серен, как вдруг до него донёсся детский голос:
– Папа!
Номер Два сразу узнал его. Вначале Пауль не поверил своим ушам. Он огляделся, но поблизости никого не оказалось. Пауль замер на месте, пытаясь уловить каждый звук. Он напряженно всматривался в пелену, но разглядеть что-либо было невозможно. И только когда Пауль решил, что всё это ему только показалось, он вновь услышал голос дочери:
– Папа! Скорее сюда!
На этот раз Номер Два уже не сомневался в реальности голоса. В глубинах песчаной завесы он заметил силуэт ребёнка, машущего ему рукой.
– Папа! Скорее! Нужно спрятаться в лесу! – Пауль бросился к Мие, даже не заметив лежавшего в нескольких метрах гонщика. Девочка тоже побежала, но не навстречу отцу, а в сторону зелёного свечения.
– Мия! Подожди! Подожди меня! Стой!
Но девочка как будто не слышала его. Она бежала очень быстро, быстрее, чем обычно бегают дети. Номер Два с трудом поспевал за ней. При этом силуэт дочери постоянно оставался в поле его зрения, а ветер то и дело доносил до Пауля её голос.
Часть четвертая. Тайны послесмертия
23
Раггиро открыл глаза.
Над ним грозно нависло тяжёлое, пустое, безжизненное полотно небосвода, переливающееся жёлтым сиянием. Буря немного стихла, но перед глазами всё ещё проносились резкие порывы ветра, наполненного песком.
Раггиро опустил глаза. Перед ним возвышались горы, но он с трудом различал их сквозь мутный воздух, пронизанный яркими лучами, бьющими из-под земли.
Раггиро вспомнил падение. Он попытался воссоздать детали произошедшего, но перед мысленным взором возникло лишь пространство гоночного болида. Руль с дисплеем. Скопление цветных кнопок. Руки в ярких перчатках. И лобовое стекло, пространство за которым перемешалось и напоминало «Звёздную ночь» Ван Гога.
Раггиро поднял голову, и тут же ощутил острую боль. Стараясь не делать резких движений, итальянец поднялся на ноги.
Гонщику показалось, что его вот-вот вырвет. Он сделал глубокий вдох и с трудом поборол приступ тошноты.
На мгновение бешено крутящиеся песчаные вихри стихли, и Раггиро заметил на песке какие-то предметы. Подойдя ближе, Номер Один узнал туфли Номера Восемь. Раггиро нагнулся, чтобы поднять их, и затылок вновь пронзила боль. Гонщик поморщился, но туфли всё же поднял.
– Эй! Есть кто-нибудь?
Номер Один посмотрел в сторону пустыни в надежде что-нибудь разглядеть. Но там не видно было даже линии горизонта. Раггиро перевёл взгляд на горы и долго всматривался в них, пытаясь понять, где та расщелина, о которой говорил Номер Пять.
– Эй! Есть там кто?
Слова Номера Один будто увязли в густом воздухе.
Раггиро крикнул ещё раз. Так громко, как только мог. Но звук, как и прежде, сгинул без следа. Казалось, что скалы поглотили его вместо того, чтобы отразить.
Раггиро обернулся и окинул взглядом простирающуюся позади пустыню. По-прежнему никого.
Гонщик смотрел на скалы, пытаясь найти расщелину. Внимательно присмотревшись, Номер Один отыскал маршрут, по которому он начал взбираться. Затем разглядел площадку, до которой он так и не добрался, и множество троп, расползающихся в разные стороны. Взгляд, наконец, наткнулся на то место, которое Раггиро искал.
– Эй! Я здесь! Здесь!
Никто не ответил.
– Кто-нибудь меня слышит?
Звук его голоса затих, и снова наступила тишина.
Номер Один, не отрываясь, смотрел на расщелину, и тут страшная догадка озарила его.
Нет никакой пещеры!
Это было лишь предположением рав-серена. И, если он ошибся, тогда…
Тогда остальные могут быть где угодно.
Гонщик пробежался взглядом по скалам. Они казались такими же бесконечными, как и пустыня за его спиной.
Раггиро пробрала дрожь. Теперь он сам по себе. Один. Совершенно один… В мире из песка и камней, в котором неясно, куда идти, и непонятно, есть ли в этом вообще какой-либо смысл. Вероятно, движение здесь не имеет значения. Равно как и время, смысл существования которого теряется там, где ничего не происходит. Остаётся только пространство. Последнее из трёх бессмертных братьев. Именно в нём он и застрял.
Раггиро вспомнил предположения Номера Восемь про ад. А что, если она оказалась права? Может, это и в самом деле ад и всё происходящее – часть страшного сценария, подготовленного специально для него? А что, если здесь изначально больше никого и не было? Ни людей, ни номеров. Ни даже того голоса в черноте.
Теперь всё, что произошло, казалось Номеру Один до невозможности странным, даже абсурдным. Действительно, откуда могли взяться семь незнакомых ему людей: японец-альбинос, великан-спецназовец, красавица-самоубийца и другие? Неужели это ему привиделось? Может быть, всё происходящее ему только кажется?
Раггиро опять затошнило. В руках появилась дрожь. Стараясь её подавить, гонщик сжал кулаки. В левой руке он ощутил что-то твёрдое. Конечно! Туфли Номера Восемь. Доказательство того, что он не рехнулся!
Раггиро вновь огляделся, но на этот раз не спешил. Внимательным и пристальным взглядом он исследовал всё песчаное покрывало. Вскоре ему показалось: он нашёл то, что искал. Гонщик подбежал к этому месту, и внутри у него всё подпрыгнуло от радости. Следы!
Их было довольно много! Это означало только одно: здесь прошли люди!
Раггиро проследил за их направлением: они вели к лесу. Ни секунды не мешкая, гонщик двинулся в ту сторону. Он шёл быстро и надеялся догнать остальных.
Если бы Раггиро Рокка обернулся, то увидел бы, что следы у него за спиной сразу же исчезают, оставляя после себя лишь гладкую жёлтую поверхность.
24
Когда буря стихла, Хаим Кац и Аркадий Стародуб выбрались из укрытия.
Отряхнувшись от песка, философ окинул взглядом место, что послужило для них убежищем. Им оказалась груда тёмно-фиолетовых булыжников, отколовшихся от скалы. Валун, за которым прятались Номер Семь и Номер Пять, стоял вплотную к горе и был придавлен сверху другим камнем. Стало ясно, что недавние опасения оказались напрасными, и обрушиться он никак не мог. Вокруг, подобно раскиданному ветром мусору, рассыпались более мелкие камни. Некоторые достигали размеров футбольного мяча.
Аркадий посмотрел на небо. Непродолжительное время изучал его, а затем многозначительно хмыкнул. Рав-серен вопросительно взглянул на Номера Семь. Уловив его взгляд, философ решил пояснить:
– Небо всё ещё чистое, – Аркадий указал вверх сухим длинным пальцем. – Скорее даже пустое! Ни звёзд, ни планет, ни спутников – ничего. Это странно. А ещё время! Вы заметили, Номер Пять? Оно остаётся неизменным.
– Да, странно… – отозвался Хаим.
Он согласился по большей части из вежливости, а не потому, что его заинтересовало наблюдение философа. Хаим относил себя к людям действия, а не к людям мысли. Рав-серен не считал, что подобного рода знания могут на что-то влиять. Не все открытия полезны. Знание, по мнению Хаима Каца, не имеет смысла, если за ним не следует практическое его применение.
Открытия, как считал рав-серен, совершаются исключительно благодаря действиям, даже если действия оказываются случайными или ошибочными. Конечно, хорошо бы понять, где именно они находятся. Хаим подумал, что прозвучало уже достаточно различных теорий по поводу этого места. Сам он сомневался, что такую загадку по силам разгадать кому-либо. Даже Номеру Семь. Жуки в банке могут строить догадки ровно столько, насколько им хватит воздуха. Но и это будет тщетно, потому что жуки не знают и не могут знать, что такое стекло.
Да! Есть вещи, находящиеся не только за рамками человеческих знаний, но и за рамками понимания и даже восприятия. Философ, может, и не готов этого признать, но он, Хаим, не претендует на подобного рода свершения.
– Думаю, нужно продолжать идти в том же направлении… – сказал Аркадий Стародуб после некоторых размышлений.
– Я планировал, что мы вернёмся к остальным…
– Полагаю, вернёмся, рано или поздно, – Аркадий свёл густые брови и вновь о чём-то задумался.
– Что вы имеете в виду?
– Нам нужно разгадать тайну этого места. А разгадка, как мне кажется, кроется там, – Номер Семь указал в сторону, противоположную лесу, на путь, пролегающий параллельно горному хребту.
– Какая разгадка? Почему именно там? – Хаим пытался добиться от философа более точного ответа. Он не понимал Аркадия. Если бы не прежние рассуждения философа, рав-серен подумал бы, что старик выжил из ума.
– Я до конца не уверен, но стоит попробовать. Поверьте мне, Номер Пять, это верное решение.
Хаим Кац нахмурился. Ему не нравилась идея бросить остальных. С другой стороны, если философ окажется прав, и они найдут ответы, это пойдёт на пользу всем.
Рав-серен вгляделся в лицо Аркадия и понял, что тот уже принял решение и не отступится от своей идеи.
– Хорошо. Я с вами, – вздохнул Хаим Кац.
25
После того, как Номер Два покинул пещеру, никто не решался заговорить.
Кенджи медленно прохаживался вдоль стен и рассматривал пурпурные своды.
Кейт неподвижно сидела на каменном полу, и если бы не открытые глаза, можно было подумать, что она уснула.
Болли нервно ходил из стороны в сторону. Он вздыхал и хрустел костяшками пальцев. Несколько раз садился неподалёку от Кейт, но сразу же поднимался и подходил к выходу. Всматривался в бурю, а затем возвращался.
– Послушай! – не выдержала в какой-то момент Зайна. – Тебе нужно успокоиться!
– Там, это… – невнятно начал Болли. – Кажется, буря заканчивается. Может, пойдём, а?
– Ещё рано. Нужно дождаться, когда всё полностью стихнет… – Зайна постаралась сказать это как можно мягче.
– Она права, Номер Три, – согласился Кенджи. – Не стоит снова подвергать себя риску.
– А как же гонщик? – Болли посмотрел на Кейт, ища поддержки. – Ему нужна помощь!
Номер Восемь ответила ему сочувствующим взглядом.
– В этом нет твоей вины, – сказала проводник. – Это хорошо, что ты хочешь ему помочь, но… Если буря и вправду заканчивается, это может быть очередной ловушкой. Что, если гроза разразится, как только мы вновь окажемся на скале? Ты об этом подумал? Здесь мы хотя бы в безопасности!
– Ну и чё теперь, всегда тут сидеть?! – Номер Три взмахнул руками, хотя в глубине души был согласен с Зайной. Она права: нельзя подвергать опасности ещё кого-то. Терзавшее его чувство вины не отступало. В памяти сразу же всплыли события на скале, при которых едва не погибла Номер Восемь, да и он сам тоже чуть не разбился.
Кейт подошла к Болли и дотронулась до его плеча.
– Как только буря стихнет, мы вместе найдём гонщика. Я думаю, с ним всё в порядке. Он же упал не с самой большой высоты, верно? Возможно, он нашёл внизу рав-серена и философа и теперь с ними.
– Хорошо, – вздохнул Болли Блом и опустил глаза.
– Вы так и не рассказали, что с вами произошло, – вдруг вспомнила Зайна.
Болли поднял голову и посмотрел на неё.
– Ну-у… – на лице Номера Три отразилось напряжение. Он вновь вспомнил отвесную скалу, горящую пурпурным огнём, вспышки наэлектризованного воздуха и, сотрясавшие пространство, раскаты грома.
– Мы взбирались…
Болли покосился на Кейт: стоит ли рассказывать, как Номер Восемь потеряла сознание? Внутренний голос подсказывал ему, что она не хочет, чтобы кто-то об этом узнал. Номер Три в подробностях описал, как упал из-за головокружения и как смог за что-то уцепиться.
– Я даже не понял, что столкнул его… – Болли ударил себя кулаком по лбу.
Подобно бумерангу, диалог сделал крутой разворот и вернулся к тому, с чего и начинался. Зайна, пожалевшая о своём вопросе, решила предпринять ещё одну попытку:
– Значит, раньше с тобой такого не случалось? Я имею в виду, ты не боялся высоты?
– Да не сказать, что там было сильно высоко. Не знаю… Меня высота никогда особо не напрягала. Это, наверное, началось после того случая на стройплощадке…
– Нет, – вдруг сказала Номер Восемь, – думаю, стройплощадка тут ни при чём. Это страх совсем иного рода. И, кажется, я знаю, когда именно он появился. Всё началось после того, как мы попали в…
«…черноту» – хотела сказать Кейт. Но вместо этого на ум пришло другое слово: Ничто!
Оно так ясно прозвучало в голове, что моментально смело все другие мысли.
– Я дам тебе то, что необходимо. Ты должна это принять. Иначе ты больше не увидишь Рики.
– Что я должна принять?
– Фобию. Одну фобию. И забрать её с собой.
– Я согласна…
«Вот они, те самые роковые слова», – подумала Кейт.
– Фонофобия – боязнь громких звуков.
Кейт содрогнулась. Теперь всё прояснилось. Это игра на выживание. Её словно сделали аллергиком и запустили в пчелиный улей. А Рики? Ей же обещали, что она найдёт его здесь. Видимо, это была всего лишь приманка, а она, дура, повелась…
А если Ничто не обмануло? И Рики действительно где-то здесь… Или был здесь, но не выжил?
Он мог так же бежать, спасаясь от песчаной бури, в надежде найти укрытие в горах. Вот только когда падал он – рядом не оказалось никого, кто бы его поймал. Может, Рики, как и гонщик, канул в песчаную бездну? И теперь лежит где-то совсем рядом, занесённый тонким слоем жёлтого песка?
Этот мир пропах смертью… Даже нет. Он и есть смерть. Теперь Кейт в полной мере осознавала это. Здесь нет места ничему живому. Видимо, всё, что сюда попадает, остаётся тут навсегда.
Кейт была уверена, что голос в черноте не врал. Ничто всесильно, а всесильным незачем лгать. Ничто смеётся и издевается. Играет в игру, в которой только один игрок – оно само. А все остальные – фигуры. Даже нет… Пешки, карты, графический интерфейс…
И теперь она, Кейт, находится в мире Смерти. На ней ставят опыты, как на лабораторной крысе: какого звука она испугается сильнее? В какой момент потеряет сознание и упадёт в обморок? А ещё лучше, если это произойдёт где-нибудь на высоте. И чем выше – тем лучше. Чем выше – тем больше ставки.
Рики… Бедный Рики…
Оказался ли он здесь один или, как и она, с кем-то ещё? А вдруг он до сих пор жив и его душа точно так же отравлена страхом?..
– Что случилось? Почему ты плачешь? – спросил Болли. Кейт почувствовала прикосновение к предплечью, но отдёрнула руку. Номер Восемь отошла к расщелине, служившей выходом из пещеры и, встав спиной к остальным, разрыдалась.
Болли хотел подойти к ней, но Зайна остановила:
– Не нужно. Дай ей побыть одной.
Проводник хотела сказать ещё что-то, но её перебил голос Кенджи:
– Скорее идите сюда! Смотрите, что я нашёл!
Альбинос стоял возле дальней стены и что-то разглядывал. Когда Зайна и Болли подошли, он указал на каменную поверхность.
Зайна присмотрелась и увидела, что всю стену, от пола до потолка, покрывали еле заметные надписи. Такие мелкие, будто кто-то крайне усердно выцарапывал их гвоздём.
– Что это? – Болли наклонился к скале, пытаясь что-нибудь разглядеть.
– Не знаю, – пожал плечами Кенджи, – только что обнаружил. Похоже на древние письмена или наскальную живопись… Слишком мелко, трудно разобрать.
– Это не наскальная живопись… – Зайна почти касалась каменной поверхности кончиком носа. – Больше похоже на современные буквы!
– Может быть, это послание? – предположил Кенджи.
– Если послание, то чё такое мелкое? – с этими словами Болли отошёл в сторону, чтобы остальным было проще разобраться. Как часто говорила ему мама: «Лучшая помощь – не мешать». Обычно в такие моменты она стояла на кухне и чем-то занималась. Худая фигура, завернутая в ворсистый халат, со струйкой дыма, тянущейся от сигареты к пожелтевшему потолку.
Мысли о матери вызвали у Болли смешанные эмоции.
– Лучшая помощь – не мешать, – повторяла она, когда Болли в очередной раз лез посмотреть, что она делает. Хоть кухня в их доме была одним из самых маленьких помещений, большую часть времени мама проводила именно там. В перерывах между стряпнёй она читала очередной роман в мягком переплёте, который потом навек отправлялся в книжный шкаф на втором этаже. Второй этаж дома, по рассказам матери, был нежилым, пока отец всё не переоборудовал. Он поднял потолок, установил балки и колонны в качестве опоры для крыши, соорудил крутую лестницу.
Болли задумался о своём отце. Торвард Блом большую часть времени проводил вне дома, приходил поздно и почти всегда нетрезвый. Он не был плохим человеком, но и хорошим отцом его нельзя было назвать. Болли никогда не знал наверняка, но предполагал, что отец коротал вечера в том же месте, где потом и он сам. В баре, в котором Болли когда-то встретил иностранца. Мысли Болли вернулись к матери. Именно с ней он и провёл детство. Хотя правильнее было бы сказать – не с ней, а рядом с ней. Она тенью перемещалась по дому и очень редко выходила на улицу. Почти никогда не ругалась, но и ни о чём с ним не говорила. Иногда Болли начинал что-нибудь рассказывать, но слышал в ответ лишь короткое «угу», смешивающееся с шипением масла на сковороде и бульканьем кипящей воды в кастрюле.
Болли был предоставлен самому себе. Лучшая помощь – не мешать.
Мама ушла из жизни позже, чем отец. В тот год Болли исполнилось тридцать пять лет.
Как-то он подошёл к большому книжному шкафу на втором этаже и долго рассматривал корешки романов в потрёпанных мягких обложках. Болли подумал, что, может, стоит прочитать один из них. Попытался вспомнить, какую книгу мама читала последней, но не смог. Он ещё несколько раз возвращался к шкафу, но так и не достал из него ни одного романа.
Болли посмотрел на Кейт. Номер Восемь по-прежнему стояла к нему спиной и вроде бы больше не плакала, хотя Болли показалось, что её плечи ещё немного вздрагивают. Номер Три задумался, можно ли уже подойти, или ещё рано? Он обернулся, чтобы спросить совета у проводника, но та изучала таинственные надписи. Помешкав, Болли всё же решился.
– Кхе-кхем, – выдавил он из себя, оказавшись позади Кейт.
Девушка глубоко вздохнула и обернулась. Болли собирался сказать что-нибудь, но Кейт его опередила:
– Кажется, буря уже давно закончилась. Нужно идти.
Читать бесплатно другие книги:
