Наследник для жестокого Безрукова Елена

Глава 46

— Так что случилось, милая? — накинула мне на плечи Зарема моё пальто, которое мы взяли из гардероба.

Сама она тоже оделась. На балконе было очень холодно, но мне и вправду стало легче. Холодный воздух остудил горящие щеки.

— Да ничего, правда, — улыбнулась я и взяла сестру за руку. — Как я рада тебя видеть!

— И я, — погладила она меня по щеке. — Я думала, что Горский не позволит нам снова увидеться.

— Да, он не хотел, — опустила я голову, снова ощущая жгучую обиду в душе. — В тот раз, когда ты была у нас, мы так сильно повздорили, что он запретил мне общаться с тобой.

Зарема вздохнула.

— Почему же позволил?

— Потому что я согласилась выйти за него. По-настоящему.

Она посмотрела на меня внимательным взглядом.

— Горский хочет на тебе жениться на самом деле, не ради мести отцу?

— Да, получается так, — теперь уже вздохнула я. — И мне пришлось ему пообещать, что я буду вести себя тихо и… буду настоящей женой. Буду делить с ним постель, рожу ему сына.

Мы немного помолчали, кутаясь в пальто. Ветер поднялся, скоро придется возвращаться обратно в зал. Стоять на балконе под таким ветром холодно.

— Может, это не так уж и плохо, Ясь?

— М? — не поняла я.

— Неплохо, что он… выбрал тебя.

— Не знаю, честно, — покачала я головой. — Я уже ничего не знаю. Ты считаешь, что лучший муж для меня тот, кто украл меня со свадьбы с другим и почти вынудил стать его женщиной?

— Ты бы всё равно вышла замуж по настоянию отца. Самира ты разве любила?

— Нет.

— Вот видишь.

— Но он меня и не крал ради того, чтобы насолить отцу и жениху.

— Но он и не Горский.

— А что Горский?

— Открой глаза, сестра, — снова повернулась она ко мне. — В тебя такой мужик влюблён! Сильный, могущественный… Красивый. Он очень красивый, тебе должно быть с ним… Хорошо. Ну, ты понимаешь.

Влюблён? Зарема явно романтизирует наши отношения. Она всегда была более нежной и романтичной, чем я. Я же в розовых очках никогда не жила, и Горский испытывает ко мне страсть, желание и собственнические эгоистичные желания самца, но не любовь. Зареме еще предстоит повзрослеть…

Вспомнила недавний оргазм под столом на виду у всех. Это было неловко, стыдно, но да — очень, очень хорошо. И красота Горского в самом деле влияет на меня. Он влечет меня как мужчина, и с этим я не спорю. Потом покосилась на сестру.

— Он и тебя уже успел очаровать? — раздражённо спросила я.

— Не ревнуй, — ответила та. — Я же твоя сестра.

— Я и не собиралась.

— Ну да, как же, — усмехнулась она. — Я же тебя чувствую, забыла? К тому же мне давно нравится Самир. Я даже рада, что в итоге он женится на мне. Я… так мечтала о том, что невинности я лишусь с ним. Но кроме мечтаний мне ничего не светило, потому что он выбрал тебя.

От её откровений так и застыла на месте, изумлённо изучая взглядом лицо сестры. Я её всё ребёнком считала, а девочка-то выросла и даже начала поддаваться женским страстям.

— Прости, тебе, наверное, неприятно это слышать. Он ведь должен был стать твоим мужем, — потупила взгляд Зарема. — Но я не влияла на то, чтобы все так сложилось.

— Ты бы и не смогла повлиять, — облокотилась я о перила балкона. — За всех всё решил Горский.

— Ты любишь его? — спросила сестра.

— Нет, — покачала я головой. — И вряд ли когда-то смогу.

— Но он же тебе нравится. Я чувствую.

— Да, наверное… — пожала я плечами. — Я не знаю. Это слишком сложные чувства, чтобы назвать их как-то определённо.

— Может, ты примешь его, если он будет с тобой ласков? Тебе хорошо с ним, Ясмин? В постели, — спросила она и снова спрятала глаза.

Да уж, моя маленькая сестрёнка стала совсем большой, а я и не заметила. Хоть у нас и не такая уж существенная разница в возрасте, но я всегда ее опекала и оберегала, и мне она всегда будет казаться трогательной малышкой.

— Да, — честно ответила я. Какой смысл врать?

— Тогда у вас всё еще впереди.

Мы снова замолчали, когда неловкая тема исчерпала себя.

— А ты совсем-совсем не любила Самира? — спросила спустя пару минут Зарема.

Переживает за мои чувства. Всё-таки она у меня хорошая. Улыбнулась ей.

— Мне он нравился. Но сейчас… Куда-то всё ушло. Увидела его сегодня — и ничего. Совсем. Так что не переживай обо мне. Люби его спокойно, не оборачиваясь на меня.

— Господи, Яся, — прижалась она ко мне. — Какой камень с плеч! Ты себе не представляешь, как я себя изводила этими мыслями. Так переживала, что ты на меня обидишься.

— Нет, я не в обиде, — обняла я ее в ответ. — Просто будь счастлива, милая.

— А я знаю, почему тебе разонравился Самир, — вдруг озорно улыбнулась моя младшенькая.

— Почему? — спросила я, не ожидая подвоха.

— Потому что ты влюбилась в Гора.

О Господи. Закатила глаза от этой наивной глупости. Этой лишь бы все женщины и мужчины мира были по уши влюблены друг в друга.

— Так, хватит нести чушь, — одёрнула я ее, завершая бестолковый разговор. — Пошли обратно, холодно тут.

Мы вернулись в зал и продолжили мирно слушать то, что говорил ведущий. Гор и Самир как-то странно переглядывались весь вечер, и когда пришло время передохнуть друг от друга, и мужчины ушли в комфортабельную комнату, где можно покурить и поговорить о делах, я немного заволновалась. Почему-то мне кажется, что между этими двумя что-то происходит…

Мы с Заремой ушли в подобную женскую комнату. Ели виноград и пили шампанское, болтая обо всём на свете. Сказалась долгая разлука, мне казалось, мы никогда не наговоримся, и темы для разговора не кончатся никогда. И всё бы ничего, но эта мелкая зараза и без пяти минут сама невеста — без конца вспоминала Горского, уговаривая меня принять ситуацию и взглянуть на нее под другим углом. Каким другим? Он тут один, для меня это очевидно. Горский — последний человек, о ком я хотела бы беседовать… Но Зарему словно прорвало.

ГОР.

Мужчины разбрелись по огромной комнате. Я прошел по ковру и сел в одно из кресел. Закурил сигару. Дым слегка затуманил мозг, и я улыбнулся сам себе. Вспомнил снова её. Её лицо, на котором отражалось сладкое наслаждение, как бы она ни старалась это скрыть, заставляло и меня страдать от напряжения. Она так сексуально кусала свои губы, тихонько всхлипывая от удовольствия, что я еле держался, чтобы не вцепиться в них как голодный волк. Её милый оргазм на виду у публики… Шикарное начало вечера перетечёт вскоре в шикарную ночь, где будет не один, а много оргазмов — сильных, сладких, взаимных.

— Я слышал, что твоя компания в последнее время терпит убытки? — услышал я обращенный ко мне вопрос.

Лениво поднял голову и сфокусировал взгляд на говорившем. Напротив меня сидел Самир. И чего ты меня, сука, своей тупой рожей и еще более тупыми вопросами отвлёк от мыслей о горячо кончающей Ясмин?

— С чего ты взял? — спросил я, выдыхая сизый дым в потолок.

Да, есть некоторые проблемы, но они не смогут разрушить или разорить бизнес. Всё поправимо. Так что даже не найдется, урод.

— Сказали.

Ну и кто, интересно знать, так треплется? Узнаю кто — мозги вышибу своей любимой битой, которая всегда ездит со мной в багажнике машины. И не раз использовалась. Вот и сейчас хочется сходить за ней и переломать ребра этому слишком любопытному. Вокруг тоже стали прислушиваться к разговору. Я знаю, что многие из них мечтают увидеть меня слабым и раздавленным, но такой радости я им не доставлю. Не в этом столетии, ребята.

— Птичка на хвосте принесла? — издевательски спросил я. — Веришь сплетням?

— Ты прекрасно сам знаешь, что это не сплетни, — изогнул бровь Самир.

— Не переживай ты так за меня, — рассмеялся я. — Трогательный какой. Я всё решу, не беспокойся.

Самир кинул на меня недружелюбный взгляд и тоже взял сигару со стола возле его кресла. Закурил.

— А что насчёт твоих акций, Самир? — решил и я его пнуть, чтобы не остаться в долгу.

Это уж точно достоверная информация. Самир даже не подозревает, что мои уши и глаза трутся рядом с ним каждый день в его офисе.

— Упали в цене, — не стал отнекиваться он. — И что?

— Ничего, — пожал я плечами. — Плевать. Просто непонятно, зачем ты тогда женишься, если содержать молодую супругу будет не на что? Львиная доля твоих акций уже ушла с молотка. Все об этом знают.

Он тоже выпустил дым и откинулся на спинку кресла. Одарил меня тяжелым цепким взглядом.

— Мы с Заремой по любви. А ты свою женщину уже купил, не так ли? Так какое тебе тогда дело? Заставляй ее и дальше спать с тобой, только любить она по-прежнему будет меня.

Яркая вспышка в мозгу. Любить… его? Ясмин его любила? А может быть, всё ещё любит? Поэтому ко мне такая холодная?

За несколько секунд я оказался рядом с ним и схватил огромный нож для нарезки с подноса с фруктами.

— Эй, Андрей, ты че делаешь?

— Андрюха! — кинулись нас разнимать мужики.

Схватил ублюдка за пиджак и со всей дури вонзил нож в спинку кресла прямо возле его глотки.

— Ещё раз откроешь рот по поводу Ясмин — и я не промахнусь.

Глава 47

ЯСМИН.

Вздрогнула от того, как резко открылась дверь. В проёме появился Горский, отчего-то разъярённый и злой.

— Поехали домой, — сказал он мне.

В ответ я захотела вжаться в диван. Не хочу я с ним, таким бешеным, никуда ехать! Он меня словно убить задумал.

— Ясмин! — снова требовательно позвал он, и я подчинилась, не посмела ослушаться.

— Пока, милая, — порывисто я обняла свою сестру.

— Пока, — тёплые руки легли мне на спину. — Надеюсь, скоро увидимся. Попроси своего зверя, он питает к тебе слабость.

Оставила ее сидеть на диване, а сама поднялась. Сердце опять грохотало в груди, пока я шла к нему. У самой двери Горский цепко ухватил меня за руку и быстро повёл за собой.

— Не беги так, я же на каблуках! — не выдержала я такой скорости. — Я упаду же!

Он недовольно вздохнул и вдруг подхватил меня на руки и пошёл к машине. Шёл так же быстро, словно я ничего не весила. Наши пальто уже несли охранники, нагнав нас перед самым выходом на мороз. Он быстро оделся сам, не застегивая пуговиц, а потом укутал в пальто меня, и мы продолжили путь.

Я была рада оказаться в тепле салона. Бежать в туфлях по снегу, в расстёгнутом пальто до машины — "удовольствие" не для меня. Горский ехал какое-то время молча, потом повернулся ко мне и стал пристально смотреть. В груди зашевелилось неприятное чувство, словно он меня в чём-то молчаливо обвинял. И злился. Только что я могла сделать опять в этот вечер, не понимаю?

Гор закрыл нас от ушей водителя перегородкой и спросил:

— Какие у тебя были отношения с Самиром?

От такого вопроса немного оторопела. Почему он спрашивает о нём, если всё уже давно переигралось?

— Никакие, — честно ответила я. — Ты ведь знаешь, что у нас общаться с мужчиной до свадьбы не принято. Это с тобой всё было… не по-людски.

— Но вы всё же общались — при отце, например? — продолжал допытываться он.

— Да, — кивнула я. — Немного общались. Интересно узнать хотя бы немного о том, за кого тебя выдают замуж.

— Он к тебе сам сватался, или отец предложил?

— Сам, конечно, — пожала я плечами. — У нас принято, что только мужчина сам выбирает себе невесту.

— Значит, ты ему нравилась, — утвердил он.

— Не знаю, наверное, да, раз он решил меня взять в жёны, — ответила я, по-прежнему не понимая, куда он клонит, и зачем ему информация о том, как мы с Самиром общались до того, как в наши жизни грубо вломился Андрей Горский. — Ну, и еще я подходила ему по статусу. Я ведь тоже не из самой простой семьи.

— А ты?

— Что я? — Я уже начала терять нить странного диалога.

Что он хочет, чёрт раздери этого Горского?

— Ты испытывала к нему чувства?

Внимательный взгляд темных глаз изучал меня. Гор в напряжении, которое я ощущала словно физически, ждал ответа.

— Не знаю. Наверное, — этот разговор стал мне уже надоедать!

Властным жестом взял пальцами мой подбородок и заглянул в глаза. Ненавижу, когда он так делает.

— Ты испытывала чувства к Самиру или нет? — повторил Гор с нажимом свой вопрос.

— Горский, — я вдруг даже усмехнулась собственной догадке, — ты ревнуешь, что ли? Глупо. Вообще-то ты меня у него украл, и я за тебя замуж выхожу, а не наоборот. Я буду хранить тебе верность, как меня и научили с детства.

— На вопрос ответь.

— Испытывала, — решила я его уколоть правдой. Что может быть больнее? — Он нравился мне. Но что теперь об этом говорить?

Его взгляд потяжелел, желваки на мощных скулах заиграли. Но он ничего не сказал. Выпустил моё лицо и просто отвернулся. До самого дома мы ехали молча. Я так и не поняла, чего он хотел добиться этим разговором.

Едва мы переступили порог спальни, как я попала в его объятия. Глаза Горского горели, он смотрел на меня так, что… сердце заходилось. Он сейчас меня либо съест, либо растерзает, либо накажет за симпатию к бывшему жениху, которая, между прочим, уже давно испарилась. Но ему я об это не говорила…

— Андрей, — осмелилась я положить ладони на его грудь и посмотреть в ответ в глаза. — Только не будь грубым. Пожалуйста. Не делай больно. Я… хочу попробовать тебя полюбить. Дай нам шанс.

— Ясмин… — произнёс он хрипло в мои губы.

Длинные мужские пальцы вплелись в мои волосы и легли на затылок. Горячие губы обрушились на мои. Но не больно, хоть и страстно. Эти поцелуи мне нравились… Они кружили голову, заставляли сердце биться чаще, дышать неровно. Он не напирал как обычно, а словно исследовал каждую губу по отдельности с намерением приласкать со свойственной только Горскому жесткостью и грубостью. Но сейчас они меня не отталкивали, а словно добавляли перчинки в и без того вкусное блюдо.

Прервал поцелуй и развернул меня к себе спиной. Сильные ладони сжали мои плечи, а потом он расстегнул молнию платья. Мягко высвободил мои руки из него и спустил ткань на бёдра. Пальцы провели вдоль линии позвоночника. Он неожиданности я выгнулась, а по коже рассыпались мурашки. Охнула и распахнула глаза — Горский провёл кончиком языка по моей мочке. Моё слабое место, оказывается. Ноги сразу подгибаются, когда он так делает. Гудь обхватили его руки и мягко сжали. Тяжёлое дыхание обжигало мою шею, ласковые поцелуи заставляли меня испытывать уже знакомое мне томление внизу живота. Я хотела, чтобы он пошёл дальше. Я хочу провести эту ночь с ним.

Стон с моих губ сорвался, когда он коснулся обнажённой груди. Мужские пальцы задевали сосок, заставляли его твердеть и вытягиваться, чтобы снова терзать и ласкать. Я слышала, как раздевается Гор — снимает пиджак и бабочку, рубашку, затем расстёгивает ремень и ширинку брюк. Очень скоро к моей спине прижалась его горячая крепкая грудь, пустив по моему телу новый импульс желания.

Горский потянул платье вниз, позволив ему пройти по моим бёдрам и упасть к нашим ногам. Туда же упали и мои трусики. Я думала, что он сейчас поведёт меня к кровати, но вместо этого он внезапно прижал меня к стене одним рывком. Сжал мои бёдра пальцами, заставив прогнуться в спине ему навстречу. Я же упёрлась ладонями о стену, чтобы не потерять равновесие, и закусила губу от предвкушения. Как он сейчас будет меня ласкать? А будет ли, или сразу возьмёт — грубо, жёстко? То, что я не видела, что он делает или собирается сделать, придавало ощущениям особенную остроту.

Новый громкий стон разрезал тишину комнаты, когда я ощутила его язык прямо внутри себя. Он обжигал им: то нежно ласкал, то грубо закусывал мою плоть зубами, вызывая даже вскрики. Боже мой, стена, держи меня, я просто упаду… Эти ощущения меня просто разорвут на кусочки! Слишком хорошо, слишком приятно.

Большим пальцем он усилил удовольствие, мягко надавливая на клитор, распаляя меня ещё больше и заставляя откровенно выгибаться ему навстречу, забыв обо всех приличиях. Да, сегодня я всё оставила за этими дверьми. Мне просто хорошо, я хочу, очень хочу получить это наслаждение, к которому так искусно вёл меня Гор.

Мой громкий крик заполнил собой комнату. Я откинула голову назад и, закрыв глаза, принимала эту сладкую пульсацию собственного тела. Орзагм прошил меня словно маленький разряд тока. А потом пришло приятное блаженство. Тепло внизу живота приятно щекотало.

На этом моменте я почувствовала, как меняется поведение Горского. Он приласкал меня — нежно, как я просила, — а теперь он хочет получить награду. Прогнул меня в пояснице ещё сильнее и одним движением заполнил меня собой. Мои волосы, которые волнами падали мне на спину, он собрал и намотал на кулак, удерживая мою голову так, чтобы мог наклониться и взять мои губы — так же неистово, как он берет сейчас и меня.

Эти глубокие, резкие и мощные толчки во мне сводили с ума, доводили до исступления. Я вообще потеряла связь с реальностью и просто отдавалась ему, отдавалась этим безумным ощущениям. Он тяжело дышал мне в шею, всё больше и больше ускоряясь. Горячие пальцы снова и снова возвращались к груди, чтобы коснуться соска и заставить меня стонать ещё громче. Стала накатывать вторая волна оргазма. Я царапала стену, царапала его и кричала, кричала, пока новые вспышки в теле и в глазах не стихли. Когда я смогла вобрать воздуха в легкие и открыла глаза, он больше не двигался. Он обнимал меня, нежно целуя мою спину. Он тоже получил разрядку. Мы получили ее почти одновременно. И этот момент единения был прекрасен.

— Это ТЫ дай нам шанс, Ясмин, — услышала я его голос возле своего уха.

Глава 48

Утром проснулась в постели одна. Немного понежилась и спустила ноги с кровати. За время, что нахожусь здесь, совсем отвыкла вставать рано. Небольшая ломота в теле напоминала о вчерашней ночи. С нежной, сладкой страстью, а не такой, как обычно. Я попросила — и Горский уступил. Удивительное ощущение.

Едва успела привести себя в порядок, как дверь открылась, и в комнату вошёл Горский с подносом. Я округлила глаза. О боги! Он принёс нам завтрак сам. Решил поухаживать за мной. Он заболел? Надо спросить, мерил ли он сегодня температуру.

— Доброе утро, — сказал он, проходя мимо меня к столу. — А я как раз собирался будить тебя. Хочу с тобой позавтракать.

— Доброе, — ответила ему я.

Горский, конечно, сейчас очень милый. Но я не обманываюсь на его счет. Едва мне стоит снова повести себя не так, как ему будет угодно, я тут же снова увижу жесткого Гора, которого я уже видела не раз.

— Садись, — сказал он мне. — Твои любимые сырники сегодня. И клубничный джем.

Надо же, запомнил, какое блюдо я люблю на завтрак. Я села напротив и принялась за свою порцию.

— Кофе тебе не принёс, — обратился он ко мне. — Чай.

— А я хотела бы кофе, — робко возразила я.

— Ты, возможно, уже беременна. Никакого кофе, — отрезал он.

Вздохнула. Начинается, так и думала, что брак с ним будет полон лишений. Но в целом он прав — кофе беременным в самом деле нежелательно употреблять. Чай так чай. Открыла крышечку чайника и вдохнула аромат. Очень приятный, цветочный. А в самом чайнике плавает цветок, напоминающий маленький лотос. Красиво.

— Ты заваривал чай сам? — спросила я.

— Да, — ответил он, продержав на мне взгляд дольше положенного.

Горский подарил мне цветы. Причем весьма оригинальным способом… Приятно.

— Ясмин, ты ведь, кажется, училась? — поднял он голову, после того как утолил голод.

— Да, — осторожно ответила я, поражаясь тому, как он вдруг затронул тему, на которую я хотела бы с ним побеседовать.

— Кем?

— Хочешь сказать, что не знаешь? — подняла я брови вверх. — И не пробил всю информацию о той, на ком планируешь жениться?

— Я всё о тебе знаю, — наклонился он ближе. — Даже в какой сад ты ходила. Просто хотел поддержать беседу.

Кто бы сомневался в этом. Такой, как Горский, всегда всё знает и наперёд просчитывает.

— И к чему тогда вопросы? — отпила я чая из чашки. Очень вкусно. — Ты прекрасно знаешь, что я не доучилась. Потому что… Ты меня украл.

— Что ж, я плохой, и надо это исправить, — отшутился он. — Я хочу, чтобы ты училась дальше. Я договорюсь, и тебя восстановят. Образование просто необходимо моей жене. Хочешь?

— Да, — загорелись мои глаза. — Очень хочу. И ты позволишь мне ездить на занятия?

— Раз предлагаю — значит, позволю, — отозвался он, наливая себе вторую порцию кофе. — Но ездить ты будешь с охранником. Но только после того, как подрастёт малыш.

Задумчиво закусила нижнюю губу. Значит, этот разговор — как подкуп и инвестиция в будущее. Хочет, чтобы у меня была мотивация "вести себя хорошо". Но я бы и так не стала бы ничего делать. Эта война ни к чему хорошему не приведёт, а если я подчиняюсь или хотя бы делаю вид, то получаю в ответ гораздо больше. Права, кажется, Зарема — Горский готов идти на уступки, если я с ним ласкова.

— Хорошо, я согласна, — ответила я.

Настолько хочется туда вернуться, что я готова подождать. Надеюсь, после появления в моей жизни малыша я смогу найти силы и желание учиться дальше. Мне еще долго учиться.

— Вот и хорошо, — довольный, Гор откинулся на спинку кресла.

Темные глаза продолжали меня разглядывать, заглядывая ненароком под полы халатика и заставляя гореть мои щёки. Когда же я уже привыкну к этим взглядам?

— И кем ты хочешь стать, когда получишь диплом? — спросил он.

— Педиатром, — ответила я. — Мне нравится заниматься с детьми.

— Мило, — снисходительно улыбнулся он. — Значит, ты будешь хорошей мамой. Если, конечно, не захочешь от малыша уйти.

— Куда уйти? — растерялась я.

— Я же сказал, что не стану тебя держать, если тебе это всё… станет ненужно.

Он поднялся с кресла и потянул за руку меня. Горячие руки легли на мою талию и сжали.

— Обмануть меня не выйдет, Ясмин, — сказал он мне на ухо. — Если ты решила только сделать вид, что готова быть со мной, то я тебя отпущу. Одну, без ребёнка.

Ну вот. Такое утро приятное было, и взял всё испортил…

— Я не собираюсь тебя обманывать, — ответила я.

Не понимаю, что он имеет в виду? Что так и не смогу душой его принять? Не смогу. Ну, тут уж не моя вина. Чего он теперь от меня ожидает? Или он действительно говорил лишь о том, что прикидываться его женой, а самой строить планы побега, я бы даже не пыталась? Я и не стану. Я его боюсь. Я не смогу придумать такой план, где он бы меня не поймал. Я ещё хорошо помню свою поездку в аптеку за противозачаточным. Я не стану его обманывать. И ребёнка никогда не оставлю.

— Вот и умница, — горячие губы коснулись моей шеи и нарисовали дорожку до ключицы. Огромная ладонь Горского сжала мою ягодицу, а потом погладила. — Потому что тогда ты получишь гораздо больше, чем можешь представить.

Он отпустил меня и вышел из комнаты.

Глава 49

ГОР.

Ушел в свой кабинет. Сегодня поработаю дома. Всё равно мысли растекаются водой и полны вовсе не работой.

Включил ноутбук, пододвинул ближе договор, который мне необходимо изучить сегодня, и простой карандаш, чтобы делать в нём отметки.

Только на бумаге я видел не буквы, а мягкую улыбку Ясмин. Вздохнул и задумчиво постучал карандашом. Дашь ты мне работать или нет, малявка?

Кто же ты такая, Ясмин? Хочется уже разгадать. Я просто уверен, что она вовсе не такая простая, какой кажется. Чего стоят ее всплески, которые мы уже проходили. Внутри маленькой хрупкой красавицы живет чертёнок, который тоже умеет кусаться. Только очень запуганный чертёнок. И я сам же его и запугал.

Она почти на всё уже молчит и даже глаз от пола не поднимает. Я так мечтал получить её покорность, но мне всё равно чего-то стало не хватать. Мне постоянно ее мало, словно эти ночи пролетают за одну секунду и способны меня лишь дразнить, но не успокаивать. Я даже и не думал, что она настолько сможет когда-то заполнить все мысли собой. Люблю ли я ее? Вряд ли. Мы знакомы всего ничего. Но страсть я испытываю самую настоящую. Только удовлетворение от подчинения я перестал испытывать. Мне уже хочется, чтобы она хоть раз сама проявила инициативу: провела рукой по волосам, обняла или по-детски чмокнула меня своими нежными губами, но она не сделает этого. Смотрит на меня, словно я еще один диван в комнате, а если испугана — то как на мучителя. Но чего жаловаться теперь? Я сам это всё и породил.

— Ваш кофе, — услышал я и вынырнул из океана мыслей.

Полина, соблазнительно — как ей казалось — изогнув заднюю свою часть, поставила чашку мне на стол.

— Сабира где? — спросил я. — Почему ты принесла?