Наследник для жестокого Безрукова Елена

Глава 59

Самир отпустил меня и выпрямился. Губы его покраснели от поцелуев, глаза блестели нездоровым блеском. Я принялась поправлять одежду, которую он успел на мне смять и перекосить. Это отвратительная сцена для Заремы. И для меня тоже.

— Выйди отсюда, — сказал он грубо.

— Так чай больше не нужен? — спросила она снова, и по ее щекам побежали слёзы.

Она всё понимает, но, судя по тону общения Самира с Заремой, она не может скандалить и возражать. Она его любит настолько, что готова в рот заглядывать. Кажется, ее не останавливает даже увиденное только что. Сестра и муж — что может быть ещё более мерзким? Стыд залил мои щеки, сердце затопило чувство вины, хотя я совершенно не виновата в сложившейся ситуации. Самир поступил со мной как скотина, пытался взять силой. Но Зарема навряд ли поверит мне. Я смотрела на нее, она на меня, и по щекам обеих текли слёзы.

— Я сказал, вон отсюда! — прорычал Самир, и Зарема вдруг подчинилась.

Она отступила. Развернулась и молча пошла по коридору. Вообще ни слова не сказала ему. Стало еще более страшно и больно — здесь защиты у меня не будет.

— Значит так, — схватил меня за предплечье Самир и повернул на себя. — Ты отсюда не уйдешь, пока я не получу то, что хочу. А хочу я тебя.

От мерзких слов стало совсем невыносимо, и я тихо рыдала, беспомощно барахтаясь в его руках.

— Тебе лучше быть более сговорчивой, чтобы не остаться совсем на улице… и без своего ублюдка, которого ты так бережно охраняешь.

— Самир, — почти молила я, пытаясь достучаться до него. Должно же быть в нём что-то святое? — Что ты делаешь? Это же ребёнок. Пощади хотя бы его.

— Его можешь пощадить только ты сама, — зло ответил он. — А мне на него насрать. Не будет подчиняться — отвезу на аборт.

Меня трясло. Я не знаю, что делать. Я не смогу с ним лечь в постель. Он муж моей сестры. Я не люблю его. Я хочу делить ложе и заниматься сексом только с Гором… Но его нет. Он не спасет меня. Мне всё придётся решать самой…

— Времени тебе — четыре дня, — Самир отпустил меня и отошёл в мини-бару, беззаботно налил себе виски. Потом снова повернулся ко мне. — Сегодня настроение уже испортила твоя сестра. А завтра я улетаю в Копенгаген на конференцию, и вернусь только в следующую среду. Если ты не согласна на мои условия, то готовься в четверг к аборту. Я запишу тебя заранее. И не пытайся бежать — я тебя найду хоть у чёрта за пазухой.

Закрыла лицо руками, чтобы просто не видеть его. Какое он чудовище! Как раньше я не замечала этой жестокости в нём? Как он мог мне когда-то нравиться? Как его смогла полюбить Зарема? Опять шантаж, опять плен. Только Горский не тронул бы ребенка, в отличие от Самира, в остальном же они поступают одинаково. Что же за судьба у меня такая?

— Не надо здесь рыдать, — одёрнул меня Самир. — Иди к себе. Иди и думай, Ясмин, думай. Твоё будущее только в твоих руках.

Опустила руки и взглянула в лощеное лицо этого монстра.

— Зачем ты женился на Зареме? — спросила его в лоб.

— Хочешь сказать, что не догадалась? — изогнул он одну бровь. — Из-за тебя. Вы очень похожи. Только это ошибка, Зарема словно твой суррогат.

— Тогда отпусти ее, — попыталась я снова воззвать к его совести, которой, впрочем, у него нет.

— Ну нет уж, — усмехнулся он. — Она останется здесь и будет рожать моих детей. Ты же будешь ласкать меня ночами, я так хочу. Я буду приезжать в твой дом.

В дом Горского? Чтобы там заставлять меня спать с ним? У меня это всё просто не укладывается в голове. Молча вышла из кабинета и пошла в сторону комнаты. Не хочу сейчас столкнуться с Заремой, видеть её боль. На данный момент я не знаю, как справиться хотя бы с собственной… Поговорить с сестрой обязательно нужно, хотя бы попытаться ей донести, что я ей не враг, и возможно, мы что-то придумаем вместе? Должна же она чувствовать меня, я не желала ей зла. Мне не нужен Самир уже давно. Почему же он никак не оставит мысли обо мне? Я чужая женщина, как он только может себе позволять склонять к интиму такую? Я думала, что самый страшный человек из тех, кого я встречала — Горский. Я ошиблась. Это Самир…

Неделю назад.

ГОР.

В горле пересохло. В глаза как песка насыпали. В животе тупая боль, тело как свинцом налито. Пошевелил рукой — очень тяжело, словно я разучился.

Заставил себя открыть глаза.

Кафель. Больничная палата. Я вижу. Чувствую. Слышу мерный гул медицинского оборудования. Я жив.

— Он очнулся! — услышал я женский голос, и вокруг меня поднялась суета.

— Где Ясмин? — разлепил сухие губы и с трудом произнес я.

— Какая еще Жасмин тебе? — ответил голос. — Лежи. Жасмин, Белль, и Аврора* — все принцессы будут потом, когда ты оклемаешься. Лежи, сказала.

Глава 60

ЯСМИН.

Самир уехал, а я ходила по дому словно тень. Заремы тоже нигде видно не было, она даже не выходила есть. Возможно, ей носили еду прямо в комнату, потому что она не хотела пересекаться со мной. Мне тяжело было считать дни до его возвращения. Я боялась того, что будет, потому что становиться его любовницей я не хотела, но на кону стояла жизнь моего ребёнка. Одиночество и неприятна ссора с сестрой угнетали.

Перед приездом Самира я не выдержала больше слёз, одиночества и невыносимого чувства вины. Я пришла к ней сама. Негромко постучала.

— Я не хочу ничего, — отозвалась раздраженно Зарема. — Уходите.

Но я настырно толкнула дверь и вошла. Мои глаза встретились с ее — такими же грустными и испуганными.

— А, это ты… — сказала она и собралась в комок на кровати. — Ты тоже уходи.

— Нет, я не уйду, — сказала твёрдо я и подошла ближе. — Нам необходимо поговорить.

Сестра затравленно глянула на меня, словно во всем была виновата я одна. Но ведь это не так! Я нисколько не в лучшем положении, чем она сама. Если кто и виноват, то только ее подлец-муж.

— Я уже всё видела сама, — враждебно вскинула она подбородок. — Какие тут еще разговоры возможны? Не ожидала от тебя такого ножа в спину.

Она смотрела на меня, как на врага. И от этого стало ещё больнее, ещё паршивее. Самир сломал всё…

— Милая, как бы тебе сейчас не было трудно меня слушать, но это необходимо нам обеим. Самир нас рассорил. Я не хотела этого всего.

Она как-то странно глянула на меня, а потом снова насупилась.

— Ну да, конечно. Ты, наверное, рада была попасть сюда, из плена к Самиру поближе? Он ведь на самом деле не переставал тебе нравится?

Я только и покачала головой.

— Зарема, ты ведь поняла еще тогда, на том вечере, что у меня давно нет чувств к Самиру. Я тоскую о своём Горе.

Сестра, утирая слезу снова вгляделась в меня.

— Правда?

— Очень. Безумно тоскую. И никого другого я не хочу.

Зарема несколько раз сморгнула. Она знает прекрасно, что я не лгу. Она слишком хорошо меня знает. Эта размолвка — первая такая серьезная за всю нашу с ней жизнь.

— Значит, я тогда была права? — спросила она тихо. Она уже иначе смотрела на меня. Без ненависти. От этого мне стало легче дышать, грудную клетку больше не стягивали эти незримые путы, которые резали тонкую кожу на ремешки.

Я задумчиво кивнула. Я сама не знала, что любовь — понятие широко известное, но у нее слишком много граней, чтобы сказать наверняка, что кто-то точно знает как надо любить. Какая любовь правильная, а какая — нет, главное, чтобы она была настоящая. А у Горского она настоящая, я знаю.

— Он стал моим первым мужчиной не по желанию. Так же стал моим мужем. Но с ним я была в безопасности. С ним я была любима, он желал того ребёнка, которого я ношу под сердцем. А Самир хочет его убить.

— Убить? — резко села на кровати Зарема. — Как это…убить? Зачем?

Моя глупышка ничего не понимала… И сейчас ей снова станет больно. Но она должна знать, каким человеком оказался ее муж. И человеком ли…

— Зарема, я сейчас тебе скажу то, что причинит боль, — попыталась я хоть немного подготовить младшую сестру к неминуемому удару. — Но ты должна знать. Я люблю Андрея, я только сейчас поняла это, когда его больше нет, а я в опасности. Я не обрадовалась своей свободе, которая свалилась мне на голову.

Какое-то время я помолчала, желая подобрать слова для следующей мысли. Но они как назло путались, да и какие бы слова я сейчас не выбрала, это не уменьшит боли бедной влюбленной и беременной девочки… Но мы должны это пережить. Вместе. Она прозреет и не предаст меня, я верю.

— Ты сказала, что я рада была выйти из плена, — продолжила я говорить, глядя в узоры на стене. — Но я угодила в новый плен — твоего мужа. Это Самир убил Андрея. А тебе наврал, что не он.

Зарема вскочила на ноги.

— Да как ты… Он не мог! Что ты выдумываешь? Зачем моему мужу убивать Горского и вашего ребёнка? — смотрела она на меня ошалело. Еще бы, такие новости подкосили бы кого угодно.

— Сама подумай, как бы он оказался в самом эпицентре, если бы не он был зачинщик? Значит, это его заказ, даже если сам лично он не стрелял в Горского.

— Ну… я не знаю. Я не верю!

Она очень разволновалась. Я стала переживать, как бы этот разговор не навредил нашим малышам. Встала тоже и взяла ее за руки. Она хотела уйти, но я не дала.

— Ты понимаешь, что я права, Зарема. Услышь меня. У меня есть только ты. У тебя есть только я. Самир тебе не друг. Он хочет, чтобы я… Была с ним. Поэтому он убил Андрея, а меня шантажирует, что заставит сделать аборт, если я не стану с ним…

По щекам сестры, которая просто впала в шок, покатились крупные слёзы. Она молча плакала и смотрела на меня. Она не понимала, как принять такую правду. Но она знала, что я не обманываю. От начала и до конца.

— Но я не стала бы. Я… готова пожертвовать даже своим малышом ради тебя… Только боюсь, что тебе счастья с ним всё равно не будет. Он монстр, он предает жену, хочет чужую. Он хочет смерти ребёнка. Его руки в крови.

— Нет, — сказала она, глядя безумным взглядом на меня. — Я не позволю ему. Никто не убьёт твоего малыша. Ты и так пережила достаточно.

— Ты мне веришь? — спросила я и чуть сама не упала в обморок от облегчения.

Зарема ответила не сразу. Она опустила голову и сильно сжала мои руки. Видимо, принимала решение, на чьей стороне быть.

— Я люблю Самира. И я верила ему, — ответила она, шмыгая носом. — Но я и сама слышала часть диалога, где он говорит, что отнял твоё имущество, чтобы ты спала с ним.

Мне и самой было больно это слушать. Я тоже почувствовала в горле ком от подступающих слез.

— Значит, ты сама знаешь часть правды.

— Да, просто хотела верить ему, — ответила грустно Зарема. — И еще я думала, что ты согласилась. Застала тебя там, с ним на диване…

Я стала вспоминать, почему Зарема не услышала про ребёнка. Самир говорил мне это уже почти на ухо, поэтому она и уловила лишь часть правды, и у нее сложилась в голове своя картинка ситуации. И неудивительно, каждая жена верит своему мужу, особенно, если любит.

— Что мне делать, сестра? — спросила я больше пустоту. Навряд ли у маленькой Заремы найдётся ответ на этот вопрос. — Я так не хочу потерять малыша. От одной мысли мне плохо. Но я не стану с ним… Ради тебя, ради себя, ради Андрея, наконец. Я не предам. Значит, пусть смерть. Небо поймет и простит.

— Нет, я этого не допущу! Я не прощу Самира за всё это. Теперь настала моя очередь пожертвовать ради тебя.

— А что же мы будем делать?

— Мы сбежим, — твёрдо сказала она и сжала мои ладони сильнее.

Глава 61

Весь оставшийся вечер мы разрабатывали план. Но при любом раскладе слабым звеном становилась я, потому что мне совсем запретили выезжать. И как заставить охрану пропустить меня, мы пока так и не смогли придумать. Но мне придало сил то, что сестра поняла меня, поверила и приняла горькую правду. Представляю, насколько ей сейчас больно и тяжело, но она старается быть сильной и помочь мне. Мы лежали вдвоем на огромной кровати, решив, что спать сегодня будем вместе. Прямо как в детстве. Мы не могли наговориться, нас обеих еще крепче связала общая тайна.

— До завтра придётся придумать, как быть, иначе…

— Добрый вечер, — оборвал Зарему низкий голос Самира.

Мы обе застыли на месте и смотрели друг на друга.

— Ты вернулся, милый, — Зарема сориентировалась быстрее меня и соскочила с кровати, кинувшись ему на шею.

Я тоже осторожно села на постели, прикрывшись одеялом — время позднее, и я была одета на ночь в тонкую сорочку, которую не следует видеть постороннему мужчине. Самир обнимал одной рукой жену, но смотрел на меня.

— Да, удалось закончить дела пораньше. Соскучилась?

Он спросил это у меня. Опустила глаза. Ну вот он меня и загнал в угол.

— Очень! Я так рада, что ты вернулся!

Зарема прыгала возле него словно собачка на задних лапках. Я даже засомневалась, что она играет — так правдоподобно выглядела ее радость. А вдруг она мне наврала? Вдруг она пообещала помочь, только чтобы избавиться от соперницы? Я уже ничему в этой жизни не удивлюсь.

— Я голоден. Хочу чай и сигару, — сказал Самир и снова устремил острый взгляд на меня.

— Сейчас всё принесу, — засуетилась Зарема. Она не поняла — или сделала вид, что не поняла, — о каком голоде говорил Самир. Не о еде — о сексе. — В кабинет или столовую?

— В спальню, — ответил Самир. — Я утолю свой голод тут.

— Хорошо, принесу сюда, — кивнула сестра и хотела пройти мимо него, но её муж остановил ее, схватив за руку.

— Не ты, — сказал он ей.

— Что не я? — не поняла она.

— Не ты принесешь, — пояснил Самир. Голубые глаза так и прожигали меня. — Она.

Повисло неловкое молчание. Зарема в шоке смотрела на мужа, я смотрела в страхе, сжавшись в ком. Он что — решил и вовсе отдать функции жены мне, а Зарему держать просто по причине того, что она беременна его ребёнком?

— А как же… Как же я, Самир? — спросила сестра. Ей больно на самом деле, даже если до этого она только играла роль влюблённой дурочки.

— А ты ляжешь спать в комнате для гостей, — отозвался он. — И что бы ни случилось, и что бы ты ни услышала, сюда не заходишь. Я тебе запрещаю. Ослушаешься — наказание будет суровым.

Внутри всё похолодело. Он заставляет жену уйти и слушать наши разговоры, возможно, то, как мы проведём эту ночь. То, как он возьмет меня силой, потому что я не отдамся ему сама. И мне страшно при мысли о том, что мне сегодня придётся пережить. Если я вообще выживу. Что-то мне подсказывает, что Самир не будет столь нежен и внимателен, как Горский в нашу первую ночь. Вернулись воспоминания, и глаза опять зажгло от подступающих слёз. Только теперь я понимаю, как он был со мной осторожен, желал приласкать, сделать мой первый раз не таким болезненным. Он приручал меня, пусть и довольно жесткими методами. Любовь Горского не должна была родиться в таких ужасных условиях, в плену, но разве она спрашивает. Она просто пришла вопреки всему — любовь к дочери его врага — и вызвала ответ в моём сердце. Я не забыла всего, нет. Но сейчас я словно иначе смотрю на мир. Я уже не та, что была ещё вчера.

— Иди, Зарема.

Сестра оглянулась на меня. Я не поняла по ее глазам, по-прежнему ли она со мной. Я чувствовала себя как никогда беззащитной и уязвимой. Медленно она отвернулась от меня. На непослушных ногах вышла из комнаты. Я невольно дернулась в её сторону, но наткнулась на ледяной взгляд бывшего жениха.

— А ты остаёшься, — сказал он мне. — Начнём с чая и сигары. Неси.

Я нервно мяла и терзала в ладонях мягкое одеяло, не зная, что мне делать. Я даже не знаю, где у них стоит чай, и где искать сигары.

— Иди вниз, в кухню. Там тебе всё даст Катерина, прислуга.

Делать было нечего. Я откинула одеяло и, как могла, прикрыла тело тонкой сорочкой в пол. Обула тапочки и стала спускаться вниз, на первый этаж, где и располагалась кухня. Надеялась, что встречу где-нибудь по дороге Зарему, и мы что-то с ней придумаем, но ее нигде видно не было. Наверное, она ушла в комнату для гостей, боясь ослушаться мужа. Мне никто не поможет. Только небеса, если решат сжалиться надо мной.

В кухне я действительно встретила полноватую женщину и объяснила, что мне требуется отнести Самиру. Она скоро все подготовила, и я понесла поднос обратно. С каждым шагом сердце бухало в груди сильнее и сильнее, каждый шаг отдавался словно эхом в ушах. Прости, малыш, я не уверена, что сберегу тебя и смогу быть сильной… Но я очень постараюсь. Пока Катерина отвернулась, я спрятала под сорочкой небольшой нож. Этого хватит, чтобы перерезать горло уроду. Если я, кончено, выгадаю момент и решусь на это. Мне придётся решиться. Ради ребёнка смогу. Наверное, любая мать пойдет на что угодно ради своего малыша.

— Принесла? — поднял голову Самир, когда я вошла в спальню. — Ставь на стол и иди сюда.

Он хлопнул по своему колену. Я разнервничалась еще сильнее. Не хочу к нему садиться, ощущать его… К тому же он тогда найдет нож. Но и как отказаться, совершенно не представляю.

Опустила поднос перед ним на столе. Расставила чашки, нарочно делая это медленно, пытаясь выиграть ещё немного времени.

— Оставь это всё, — перехватил мои руки Самир, и сигара неловко упала прямо в чашку с чаем. Но он даже не заметил этого. Он смотрел на меня. Его руки притянули меня за талию к себе и заставили сесть к нему на колени. Он тут же прижал меня к себе крепче. Мужская рука легла на моё колено и пошла вверх, поднимая ткань сорочки.

— Я мечтал о тебе все эти дни, — шептал он мне, обжигая шею горячим дыханием.

Я пыталась отстраниться, надавив ладонями на его грудь, но мне с ним точно не справиться. Его прикосновения вызывали лишь боль в душе и мерзость, слёзы безостановочно лили из глаз, пока его руки по-хозяйски изучали моё тело: бедра, ягодицы, грудь. Он тяжело дышал, вдыхая мой запах, целуя мою кожу. Брюки под моей попой натянулись. Его член врезался в моё бедро.

— Хочу тебя. — Самир развернул рывком мое лицо к себе и обрушил в жадном поцелуе свои губы. Его рука скользнула к белью… И нащупала нож. Сжала лезвие.

Он выпустил меня из рук и уставился в мое лицо, держа нож в ладонях прямо за лезвие. По его пальцам сочилась кровь, так сильно он сдавливал клинок. Голубые глаза смотрели на меня так, что меня просто затрясло от страха. Возможно, это последнее, что я вижу в своей жизни.

— Убить меня хотела, сука? Ну ладно. Щас вытрахаю из тебя всю дурь.

Нож улетел в сторону. Самир грубо схватил меня, протащил по комнате и опрокинул на кровать. Навалился сверху и разорвал ткань сорочки, обнажая моё тело. Я рыдала в голос, больше не имея возможности себя контролировать, боролась с ним до последнего, но силы слишком быстро покинули меня, оставив мне возможность лишь плакать и умолять его остановиться.

— Стой, — услышала я громкий голос Горского и чуть не задохнулась от боли в груди и шока.

Самир вздрогнул и вскрикнул. Глаза его распахнулись, а потом он обмяк на мне. Кто-то сильный скинул его тело с меня. Он кулем упал с кровати. В его спине торчал нож. Тот самый, который он отнял у меня минуту назад. На руках испуганной Заремы была кровь. Возле тела Самира стоял Горский. Как будто живой. Не может быть…

Сознание помутилось. Боль в груди стала невыносима. Образы расплылись, голова пошла кругом. Наступила темнота.

Глава 62

ГОР.

Опустился рядом с ним. Положил пальцы на артерию, пытаясь нащупать пульс. Жив. У Заремы слишком нежные и слабые ручки. Но ранить Самира — и довольно серьёзно — она смогла. Равнодушно надел перчатки, вынул нож и воткнул его в сердце. Прокрутил несколько раз. А вот теперь — не жив.

Оставил его и двинулся к Ясмин. Приподнял руками её голову — без сознания. Она сердечница, да еще и беременна. Успеть бы довезти. Взял её на руки и, превозмогая боль в животе, понёс к выходу.

— Пошли вниз, — кинул Зареме, и она молча двинулась следом.

На первом этаже осторожно положил Ясмин на диван и набрал номер:

— Макс, заводи машину, подъезжай к входу. Да похер на эту охрану, я их перестреляю просто, если они мне помешают спасти жену. Да и на рану насрать. Двигай давай.

— А ты, — повернулся я к белой как простыня сестре Ясмин. Не ожидал от нее такой прыткости и решимости. Вот что с людьми творит любовь. — Жди тут и не поднимайся в комнату. Я вернусь, когда буду уверен, что твоя сестра в безопасности. Поняла меня?

Молча кивнула, глядя на меня во все глаза. Да, сегодня я призрак, вернувшийся с того света. Снова бережно взял свою жену и понёс к машине. До больницы довезли ее быстро. Отметил про себя, что кровотечение от испуга у неё не началось, а значит, есть шанс спасти дитя. Хотя нужен ли мне теперь сын от этой предательницы, я уже не знаю. Но я спасу и ее, и малыша, чего бы мне это ни стоило, и чем бы ни закончился этот вечер.

Я проник в машину Самира и таким образом попал на территорию дома — в багажнике. Иначе его охрана ни за что не пропустила бы меня. Дальше мне потребовалось немного времени, чтобы выйти из заблокированного автомобиля на подземной парковке и попасть в дом. А там уже я и застал эту прекрасную сцену — Ясмин и Самир собираются заняться сексом, а приревновавшая и преданная жена решила прирезать неверного муженька. Теперь надо и с ней что-то решать. Взяла на себя такой грех. Это должна была быть моя миссия. Я бы с превеликим удовольствием пристрелил бы его и сам. Не хочется, чтобы беременная мышка попала за решётку из-за мужа-козла. С самого начала его брак с Заремой я считал фикцией. Он так и не забыл Ясмин, и я прекрасно это понял по его взглядам и словам. Жаль Зарему, она в этой ситуации была просто использована. А я… Ну что ж, я сам хотел видеть ее своей. Женой, и вообще — своей. Но мне никто не обещал ее любви и верности, так что отчасти я ее понимаю. Но не прощаю.

Боль адская в боку. У самого всё уже плывет перед глазами, а рубашка явно намокла от крови. Видимо, швы разошлись от напряжения.

— Моя жена упала в обморок. Она беременна, у нее аритмия, и она испугалась, — сказал я врачам в приемном покое. — Куда ее положить?

— Кладите на каталку, — тут же засуетились доктора, видя алое пятно на моей рубашке. — Да и вам самому нужна помощь.

Бережно переложил ее на каталку и привалился к стене. А потом медленно сполз по ней вниз. Глаза стали закрываться. Огромным усилием воли я заставил себя оставаться в сознании. Макс меня тут же стал поднимать на ноги.

— Езжай к Зареме обратно. Вызовите полицию. Пусть фиксируют убийство. Пусть она во всем сознается. Я ее потом… вытащу. Я вернусь.

Глаза мои закрылись.

ЯСМИН.

Открыла глаза. Снова кафель. Значит, я снова угодила в больницу. А где Самир? Где Зарема? Горский? Помню, что отключилась, увидев мёртвого мужа живым. Может, мне привиделось?

Осторожно повернула голову из стороны в сторону. Возле меня стояла медсестра, которая проверяла показатели на медицинском оборудовании возле моей кровати. Она заметила, что я начала шевелиться.

— Пришла в себя, красавица? — улыбнулась она мне и нажала кнопку вызова врача.

— Да, кажется, — ответила я, порываясь встать. — Что с ребёнком?

— Всё в порядке, — принялась она успокаивать меня и укладывать обратно. — Вставать не надо. Пока еще есть риски. Но мы его сохранили.

— А сердце?

— Прокапали тебя, всё в порядке.

Пришёл врач. Мужчина в возрасте, с усами. Осмотрел меня и сообщил дальнейший план лечения. Если все будет хорошо, то уже вскоре меня отпустят домой. Только куда идти домой, я не знала. Дома у меня теперь нет. Никакого. И где же Зарема? Она в тюрьме? Это она воткнула нож в спину Самира, я помню. Где Андрей? Где они все? Но у врачей спрашивать об этом бессмысленно, и я заставила себя успокоиться и ждать информации. Рано или поздно за мной кто-нибудь придёт. Я надеялась на это…

На следующий день ко мне пришёл мужчина в чёрном. По виду — чей-то секьюрити. Когда дверь палаты открылась, и он вошёл, я очень испугалась и забилась в самый угол кровати. Мне некуда здесь бежать. А вдруг это человек Самира, и сам Самир выжил?

— Здравствуйте, — вежливо он поздоровался со мной. — Меня Макс зовут.

Я не ответила и пугливо натянула одеяло почти до самых ушей, словно оно могло бы меня спасти.

— Не бойтесь, Ясмин, — сказал он и подошёл ближе. — Я от Андрея. Пока он болен, он поручил вас мне.

Я снова уставилась на него, расширив глаза.

— Он жив? — спросила я его.

— Да. Но сильно ранен. Он донёс вас до больницы на руках, и у него швы разошлись опять. Сейчас он находится в другой клинике. Он приедет сам, как только сможет. А я пока готов заботиться о вас и малыше в отсутствие хозяина.

— Почему я должна вам верить? — задала я резонный вопрос.

Макс похож на того, кто преданно верен своему хозяину, но всё же у меня возникли сомнения на его счет. Я теперь во всех готова сомневаться — горький опыт.

— Потому что у вас нет выбора, только я знаю новости о Горе и о его имуществе. Например, куда вы пойдёте, после того как вас выпишут?

— Не знаю, — честно ответила я. — Я пока не думала об этом.

— А я вам скажу, куда — домой, в особняк Горского. У меня есть ключи и разрешение снять печать с дома. Я уже предупредил персонал, что в ближайшее время они могут вернуться на работу. Никто из них пока новое место себе не нашёл. А если и нашёл, то им уже активно ищут замену, чтобы ваше пребывание в доме было комфортным. Ваше, Заремы и ваших с ней малышей.

— Где Зарема? Вы что-то о ней знаете? — тут же уцепилась я за информацию.

— Она сейчас в СИЗО. Самир мёртв, — ответил Макс, и я осела на кровать. — Но не стоит переживать. Уже скоро мы добьемся того, что нам позволят забрать её домой. Она будет находиться под подпиской о невыезде и домашним арестом.

— Какой ужас… — прошептала я.

— Да, но это лучше, чем сесть по полной. Я уже оплатил ей адвоката и дал на лапу тому, кому следует. Со дня на день жду звонка, что можно ее забрать и отвезти в особняк Горского. Возможно, когда выпишут вас, то она уже будет ждать вас дома.

— Как бы было хорошо, — сказала я вслух свои мысли и поняла, что плачу от облегчения.

Я почему-то верила, что Макс поможет. Потому что он от Гора. Он не бросил меня, даже будучи одной ногой на том свете. Дважды.

— А каково состояние Андрея? — спросила я Макса.

Я боялась, совершенно искренне боялась услышать, что состояние его плохое, а жизнь висит на волоске. Я не хочу потерять его снова…

— Всё в порядке, — улыбнулся Макс. Улыбка у него обаятельная и обезоруживающая. Не хочешь ему верить, а почему-то веришь. — Подлатали. Скоро совсем как новенький будет. Такие, как он, не сдаются никогда. Живучий, гад.

Он отзывался о моём муже с теплом и даже как будто любовью. Нет, Макс не предатель. Или я же слишком наивна и устала всех бояться. Мне хотелось верить, что помощь подоспела.

— Но как я могу попасть в дом, если он больше мне не принадлежит? — вдруг задумалась я. — Ведь я подписала бумаги о том, что дарю всё, что наследую, Самиру.

— Дом ваш, — покачал головой Макс. — Как и все его другие активы и имущество.

— Но как же так?

— Самир не имел права ничего у вас забирать. Вы и сами только вчера обрели право наследования. Только вчера разрешили пользоваться имуществом Горского Андрея. Самир взял с вас расписки заранее и контролировал это дело. Как только имущество Андрея перешло бы вам, он бы принес дарственную и все переоформил бы на себя. Но я уже уничтожил бумаги. Вы единственная хозяйка. И дом ваш.

Задумчиво закусила губу. Это похоже на правду. Самир просто снова меня обманул, манипулировал и шантажировал. А на самом деле у него ничего, кроме дарственных ещё не принадлежащего мне имущества, не было.

— А как же Горский? Разве он больше не хозяин?

— Это он объяснит вам сам. — Макс встал на ноги. — Главное, ни о чем не беспокойтесь и думайте побольше о малыше. Я всё устрою. Точнее, Гор моими руками. Отдыхайте, я завтра еще приеду. Привезу фруктов. И записку от Гора. Он хочет вам что-то сказать.

Глава 63

На следующий день Макс приехал снова и действительно принес с собой записку. Я развернула послание и тут же узнала почерк Горского. Это точно писал он. Вгляделась в буквы.

"Верь Максу. Он от меня. Жди меня дома, тебя скоро выпишут. Береги малыша".