Немолодожены Лорен Кристина

Глава 17

Говорят, что червяка находит только ранняя пташка. Вот и Ами оказалась у моей двери еще до того, как солнце полностью встало на небосводе. Она явно уже сходила в спортзал, поскольку ее волосы были собраны в хвостики, а лицо еще влажно поблескивало после душа. Ами поставила сумку с набором скрабов на спинку дивана, а это означало, что отсюда она направится прямо в спа-салон. Если судить по ее бодрой походке, Дэйн ни словом не обмолвился о той прошлой ночи.

Внешне мы ничем не отличаемся, особенно, если мы обе успели прихорошиться. Но сейчас я еще не приняла кофеин и была уверена, что это заметно. Я почти не спала прошлой ночью, переживая из-за оплаты аренды, а также из-за того, что мне нужно сказать Ами сегодня утром. Также я немного переживала из-за Итана. Что с ним будет, когда мы наконец поговорим обо всем этом? У меня не было никаких планов на этот и следующий дни, и это было даже хорошо, учитывая, что мне нужно позвонить Дэвиду и попросить работу.

Открыв сообщения Итана с прошлой ночи, я увидела, что их было только два: «Позвони мне» и «Ложусь спать, поговорим завтра». Отчасти я даже была рада, что он не пытался извиниться, потому что я не очень люблю большие сообщения. Но отчасти я злилась, что он даже не пытался извиниться. Я знала, что мне нужна некоторая дистанция с ним, пока мы не поговорим, но я также привыкла к почти постоянному общению с Итаном и откровенно скучала по нему. Мне хотелось, чтобы он немного погонялся за мной, так как не я, вовсе не я, все испортила в наших отношениях.

Ами прошла в квартиру, крепко обняла меня, а потом поспешила на кухню за стаканом воды.

– Ты что, совсем с ума сошла? – начала она.

Уверенная, что она имеет в виду ситуацию у меня с работой, я ответила:

– Хм, да.

Но, видимо, она действительно не имела ни малейшего представления о масштабах моего беспокойства и цели этого разговора. А я смотрела, как она одним большим глотком выпила половину стакана.

– Мама сказала мне, что Дэвид собирается взять тебя в один из своих ресторанов, так? Это же потрясающе! О Боже, Олли, я могу приходить туда вечерами, и все будет так же, как тогда, когда мы были детьми. Я могу помочь тебе с поиском работы или с твоим резюме. Для тебя все, что угодно.

Я пожала плечами и сказала:

– Это было бы здорово. У меня еще не было времени позвонить ему. Но я это сделаю.

Ами бросила на меня насмешливо-озадаченный взгляд. Мол, кажется, забыла, в какой семье живешь.

– Тиа Мария уже позвонила Тио Омару, а Тио Омар связался с Дэвидом. Словом, все готово.

Я рассмеялась:

– О, боже мой!

Она кивнула:

– Очевидно, он нашел для тебя место официантки в «Камелии».

Да это его самый красивый ресторан! Я люблю свою семью!

– Круто, – неуверенно сказала я И это заставило Ами рассмеяться над моим неверием.

– Кру-уто, – протянула она, пародируя меня. – О, это вечное твое неверие!

– Извини, – ответила я. – Клянусь, я так эмоционально разбита, что даже не могу сейчас радоваться. Обещаю быть поживее, когда улажу вопрос с Дэвидом.

Ами поставила бокал на стол:

– Моя бедная Олли. Твой желудок чувствует себя лучше?

– Мой желудок?!

– Дэйн сказал, что ты плохо себя чувствуешь.

Держу пари, что так оно и было. И самое смешное другое. Как только она упомянула Дэйна, мой желудок действительно сжался.

– Так и было, но сейчас я в порядке.

Ами кивнула мне, чтобы я шла за ней, а сама понесла стакан в гостиную, где уселась на диван, скрестив ноги.

– Итан тоже ушел рано утром, – сказала она. Должно быть, она заметила удивление на моем лице, потому что сама приподняла бровь. – А ты разве этого не знала?

– Я не разговаривала с ним с тех пор, как уехала от них, – ответила я, садясь рядом.

– Вообще не разговаривала?

Я глубоко вздохнула:

– Сначала я хотела поговорить с тобой.

Она нахмурилась:

– Со мной? Это из-за того, как странно он себя вел?

– Нет, я… А что ты имеешь в виду? – не поняла я.

– Он просто был слишком тихим, и примерно через двадцать минут после того, как я пришла, он сказал, что собирается уходить. Дэйн сказал, что у него, вероятно, та же проблема, что и у тебя.

Я сжала руки в кулаки, а потом представила, каково это ударить по самодовольной физиономии Дэйна.

– Вообще-то я хотела поговорить с тобой о Дэйне, – сказала я.

– О Дэйне?

– Да. Он… – начала я, но сделала паузу, пытаясь сообразить, как продолжить. Я уже тысячу раз повторяла этот разговор, но до сих пор не нашла нужных слов. – Ты помнишь, когда мы с Итаном впервые встретились?

Ами сжала губы, сморщив их, и сказала, что вроде на каком-то пикнике, что ли.

– Ярмарка штата. Довольно скоро после того, как ты начала встречаться с Дэйном. Очевидно, Итан считал меня милой и даже сказал Дэйну, что хочет пригласить меня на свидание. Дэйн тогда сказал ему, чтобы он забыл обо мне.

– Подожди, Итан хотел пригласить тебя на свидание? Как же он перешел от этого к ненависти всего за один день?

– Знаешь, раньше я думала, что это потому, что он видел, как я ем жареный сыр.

Боже мой! Произносить это вслух сейчас так унизительно, это так глупо звучит! Я знаю, что Ами всегда понимала, почему я так думаю. Мы обе всегда боролись с нашей склонностью к полноте, да и объективно мир относится к худым женщинам по-иному. Но теперь я знаю, что это лишь моя красная кнопка.

– Но теперь я думаю, что он держался отстраненно потому, что старался не флиртовать со мной.

Ами рассмеялась, как будто я сказала глупую шутку, и заметила:

– Дэйн никогда бы так не сказал, дорогая. Ему всегда не нравилось, что вы двое не ладите. Он был искренне счастлив, когда увидел вас двоих в аэропорту.

– Неужели? – удивилась я. – А может, он сказал это потому, что все хотели это услышать?

Я встала с дивана и присела на кофейный столик перед Ами. Взяла ее ладонь. Наши руки во многом похожи, но у Ами на безымянном пальце сверкал бриллиант.

– Я так думаю… – начала я, все еще сосредоточиваясь на наших сплетенных пальцах. Это так трудно – сказать такое человеку, которого я знаю лучше всех на свете. – Я думаю, Дэйн планировал держать нас с Итаном порознь потому, что не хотел, чтобы Итан проговорился, что Дэйн встречался с другими женщинами, когда уже вы были вместе.

Ами отдернула руку, как будто от удара электрическим током.

– Олив, это совсем не смешно. Почему ты так говоришь?

– Слушай меня. Я не знаю точных дат, но Итан рассказал на Мауи, что вы с Дэйном не были вместе до самой помолвки.

– Итан так сказал? С чего бы это ему…

– Он предположил, что ты знаешь об этом. Но вы же с Дэйном все это время были вместе, верно?

– Ну конечно же были!

Я уже знала об этом и без ее ответа, но тем не менее меня пронзила сладкая волна мщения. Уж я-то знала свою сестру!

Ами встала и прошлась в другой конец комнаты. Она больше не была бодрой и легкомысленной. Напротив, она молчала, нахмурив брови. Моя сестра явно нервничала, а когда волнуется, она обычно теребит свое кольцо, рассеянно крутя его на пальце.

Зачастую иметь близнеца это значит чувствовать себя ответственным за эмоциональное благополучие другого. Мне в этот момент захотелось взять все слова обратно, притвориться, что я шучу, и вообще вернуться в то время, когда я ничего этого еще не знала. Может быть, я никогда не узнаю, как выглядят мои идеальные отношения, но я точно знала, что Ами заслуживает того, чтобы встретить мужчину, который будет любить только ее. Но сказала «А», говори «Б».

– Помнишь поездки, которые они совершали? Это Дэйн позволял тебе думать, что все это идеи Итана, что Итан планировал их…

– Но это же и были идеи Итана. Разве нет? – ответила Ами. – Дэйн не стал бы планировать такие вещи, не поговорив сначала со мной. Итан планировал все это, чтобы забыть Софи. Почему-то он решил, что Дэйн свободен на все праздники. Наверное, потому, что сам был одинок и имел кучу времени.

– Большинство таких поездок были и до Софи, и в период общения с ней, – сказала я, наблюдая, как она ищет новые причины, чтобы объяснить все это. Наконец я продолжила:

– Послушай, я понимаю, почему Дэйн хотел, чтобы ты так думала.

Я подождала, когда встречусь с ней взглядом, надеясь, что она поймет, что я говорю искренне.

– Дэйну было только на руку, чтобы Итан считался тем, кто постоянно таскает его по всему миру в эти безумные приключения. Но пойми, Ами, Итан терпеть не может летать. Видела бы ты его в самолете на Мауи. Он едва держался на ногах. Он также страдает морской болезнью. А если серьезно, то он такой же домосед, как и я. Честно говоря, я не могу себе представить, чтобы Итан запланировал серфинг-поездку в Никарагуа. Сейчас эта идея заставила бы меня рассмеяться. Дэйн использовал Итана как предлог, чтобы сделать что-то, чего он хочет, например, повидаться с другими женщинами. Есть, по крайней мере, еще одна женщина, о которой упоминал Итан.

– Где, черт возьми, твоя шапка из фольги?! Ты просто ненормальная! – сорвалась Ами. – Я должна верить, что мой муж способен на такие манипуляции? Что он мне изменяет уже почти три года? Неужели ты действительно так сильно его ненавидишь?

– Я не испытываю к нему ненависти, Ами… по крайней мере, раньше не испытывала.

– Ты хоть представляешь, как нелепо все это звучит? У тебя есть еще чье-нибудь слово, кроме слов Итана?

– Мое слово. Дэйн приставал ко мне прошлой ночью в баре.

Ами несколько раз моргнула:

– Прости, что?

И я рассказала, что произошло. Итан пошел в туалет, а Дэйн предложил нам обмен партнерами, если вдруг возникнет такое настроение. Я наблюдала, как лицо моей сестры, так похожее на мое собственное, менялось от растерянности до боли и чего-то еще, граничащего с яростью.

– Боже мой, Олив, – воскликнула она, изумленно глядя на меня. – Почему ты так себя ведешь? Почему ты так цинично ко всему относишься?

Она взяла свой стакан и пошла к раковине. Ее лицо было так напряжено и мрачно, что она снова выглядела больной. Мой желудок снова сжался от чувства вины.

– Почему ты всегда хочешь видеть в людях самое худшее?

Я даже не знала, что сказать. Я совершенно лишилась дара речи. В наступившей тишине Ами агрессивным рывком включила воду и начала мыть стакан.

– Ты это сейчас серьезно? Дэйн не стал бы приставать к тебе. Он не обязан тебе нравиться, но и ты не должна считать его намерения ужасными.

Я прошла за ней на кухню, наблюдая, как она ополаскивает стакан, наполняет его мыльной водой и снова моет.

– Я обещаю тебе, что вовсе не хочу думать о нем плохо…

Она рывком закрыла кран и повернулась ко мне лицом.

– Ты рассказала что-нибудь из этого Итану?

Я медленно кивнула:

– Прямо перед своим отъездом. Он тогда пошел за мной на улицу.

– И что же? – она вопросительно посмотрела на меня.

– И ничего.

Выражение ее лица начало проясняться.

– Так вот почему вы все это время не разговаривали? – догадалась она.

– Он хочет верить, что его брат – хороший парень.

– Да. Мне знакомо это чувство, – ответила Ами.

Часы громко отсчитывали секунды, а я не знала, что еще сказать, чтобы убедить ее.

– Мне очень жаль, Ами. Я не знаю, что еще сказать, чтобы ты мне поверила. Я никогда не хотела этого…

– Никогда не хотела чего? Разрушить отношения между мной и Дэйном? Между тобой и Итаном? Сколько продолжались твои отношения? – резко рассмеялась Ами. – Целых две недели? Ты всегда так счастлива, когда тебе везет, и не веришь при этом, что все это происходит с тобой.

– Моя жизнь сложилась так, как сложилась, потому что мне так не повезло, – заговорила Ами, подражая моим театрально-сладким интонациям. – Плохие вещи случаются с бедной Олив, а хорошие – с Ами, потому что Ами повезло, а не потому, что она их заслужила.

Ее слова отдались смутным эхом слов Итана, и я внезапно начала злиться.

– Ух ты, – произнесла я, отступая. – Ты думаешь, что я хотела, чтобы это случилось?

– Я думаю, тебе просто легче поверить, что когда все идет не так, как ты задумала. Это происходит не из-за того, что это ты так неудачно устроила, а потому, что ты пешка в какой-то космической игре случая. И, кстати, Оливия, ты остаешься безработной и одинокой только из-за своего выбора. Ты всегда вела себя таким образом, – продолжила Ами, глядя на меня с явным раздражением. – Зачем пытаться, если Вселенная уже решила, что ты потерпишь неудачу? Зачем прилагать какие-то усилия в отношениях, когда ты уже знаешь, что тебе не повезло в любви, и эти отношения закончатся катастрофой? Снова и снова, как заезженная пластинка. Ты никогда даже не пытаешься!

Мое лицо горело, и я стояла, моргая, с открытым ртом, готовая ответить. Но слова почему-то не выходили из горла. Не скрою, мы с Ами иногда спорим, как это делают братья и сестры. Но неужели она действительно так думает обо мне? Она действительно думает, что я даже не пытаюсь? Она действительно думает, что я останусь безработной и одинокой, или это ее реакция, которая сродни агрессии?

Она схватила свои вещи и направлилась к двери.

– Мне нужно идти на работу, – заявила она, пытаясь перекинуть ремень через плечо. – Некоторым из нас действительно есть чем заняться.

Ой! Я сделала шаг вперед и протянула руку, чтобы остановить ее.

– Ами, я серьезно. Не уходи просто так, посреди всего этого разговора.

– Я не могу здесь находиться. Мне нужно подумать, но не получается, когда ты рядом. Я даже смотреть на тебя сейчас не могу, – уверенно произнесла она, протиснулась мимо меня и вышла. Впервые с тех пор, как все это началось, я расплакалась.

Глава 18

Самое худшее в кризисах это то, что их нельзя просто проигнорировать. Я не могу вернуться в постель, забраться под одеяло и проспать весь следующий месяц, потому что в восемь утра, всего через час после ухода Ами, Тиа Мария написала мне, что я должна подойти в «Камелию» и поговорить с Дэвидом о работе.

Дэвид был на десять лет старше меня, но у него было мальчишеское лицо и игривая улыбка, которая помогала мне отвлечься от пульсирующей фоновой боли, желания рвать на себе волосы, кричать и брыкаться. Я бывала в «Камелии», наверное, несколько сотен раз, но видеть ее с точки зрения сотрудника это был настоящий сюрреализм. Дэвид дал мне униформу, показал, где к стене в кухне приклеено расписание дежурств, как организованы кухонные процессы и где персонал собирается на ужин перед открытием ресторана каждый вечер.

У меня за плечами уже были годы работы официанткой, в том числе и под началом моего кузена Дэвида в другом ресторане, но я никогда не работала в таком шикарном месте. На работу я надевала черные брюки и накрахмаленную белую рубашку с простым белым фартуком вокруг талии. Мне приходилось заучивать постоянно меняющееся меню. Теперь мне предстояло пройти обучение у сомелье и кондитера. Признаюсь, я с нетерпением ожидала этих двух последних событий.

Дэвид познакомил меня с остальными официантами, стараясь не упоминать о том, что я его кузина, а также с шеф-поварами, су-шеф-поварами и барменом, который, как оказалось, также проводил там инвентаризацию. В моем мозгу уже теснились имена и другая информация, поэтому я была благодарна Дэвиду, когда он повернулся ко мне и сказал, чтобы я была здесь завтра вечером на собрании персонала и на репетиции, которая начинается в четыре. Мне предстояло делать все как официант по имени Питер. Когда Дэвид подмигнул мне, намекая, что Питер тоже симпатичный, у меня сжался желудок. Я хотела быть со своим самым симпатичным мужчиной, который покорил меня своим остроумием и смехом, а еще бицепсами и рельефными ключицами. Но я злилась на него, а он, может быть, злился на меня. Клянусь жизнью, я понятия не имела, как могло бы выглядеть наше сближение.

Дэвид, должно быть, заметил какую-то реакцию на моем лице, потому что тут же поцеловал меня в макушку и сказал:

– Ах ты моя дорогая!

Я неожиданно оказалась в его объятьях и с удовольствием утонула в них. Без разницы, рука ли это судьбы или плоды многих усилий, я не могла не признать, что у меня действительно удивительная семья.

Когда я возвращалась домой, был еще только полдень, и мне грустно было осознавать, что у Гамильтонов я встречалась бы с новыми коллегами, открывала счета. Но я не могла не признать, что где-то в глубине моих мыслей маячил слабый проблеск… облегчения. Вернее, нечто очень похожее на это чувство. Дело в том, что я уже смирилась с тем, что со мной случилось. Я все испортила, и меня из-за этого уволили. Я не могла не признавать этот факт, как и то, что благодаря семье у меня появилась работа, которая может приносить мне столько денег, сколько нужно, и впервые я могу найти время, чтобы понять, что действительно хочу делать в жизни.

Как только я закончила аспирантуру, у меня был короткий период постдокторантуры, а затем я сразу же погрузилась в фармацевтику, работая в качестве связующего звена между учеными-исследователями и врачами-медиками. Мне нравилось «переводить» науку на более понятный клинический язык, но на самом деле у меня никогда не было работы, которая приносила бы радость. Разговор с Итаном о том, чем занимается в жизни он, заставил меня почувствовать себя Дилбертом[35] в юбке. Почему я должна тратить всю свою жизнь на то, что не зажигает меня, как зажигает Итана?!

Это напоминание об Итане чуть не заставило меня застонать. И хотя я знала, что он на работе, я достала телефон и быстро послала ему сообщение.

Я буду дома сегодня вечером, если ты захочешь заехать в гости.

Он ответил через пару минут.

Я буду у тебя около семи.

И еще три сообщения.

Я знала, что Итан не самый эмоциональный парень, но тон этого и его последующих трех сообщений скрутил во мне странную паническую спираль, как будто это будет нечто большее, чем разговор с целью исправить то, что происходит с нами, даже если я не сделала ничего плохого. Я понятия не имела, как он посмотрит на перспективы такого разговора. Конечно, надеялась, что он мне поверит и извинится за вчерашний вечер, но тугой свинцовый комок в животе предупреждал меня, что все может пойти не так.

Взглянув на часы, я увидела, что у меня есть еще семь часов до приезда Итана. Я прибралась, сделала покупки, поспала, позубрила меню «Камелии» и занялась своим любимым делом – на нервной почве что-то готовить на кухне. Все это заняло у меня часов пять. Время текло медленно. Этот день, наверное, будет тянуться вечность!

Я не могла позвонить Ами и поболтать с ней обо всем этом, потому что была уверена, что она все еще не разговаривает со мной. Но насколько долго она будет продолжать в этом духе? Неужели она будет до бесконечности верить Дэйну, и мне придется взять свои слова назад? Хотя опять же, я ведь не сделала ничего плохого…

Я положила меню на кофейный столик и растянулась на ковре. От мысли, что этот разрыв между мной и Ами может стать постоянным, у меня кружилась голова. Наверное, было бы неплохо потусоваться с кем-нибудь еще, чтобы как-то отвлечься. Но Диего, Наталья и Джулс были на работе, а мама только зря будет волноваться о том, что она чего-то не знает из происходящего. Звонок кому-нибудь еще из моей семьи приведет к тому, что пятнадцать человек появятся на моем пороге с сочувствием и ужином как раз в тот момент, когда мы с Итаном будем пытаться все уладить.

К счастью, Итан не заставил себя ждать. Он пришел ровно в семь, держа в руках еду на вынос из тибетской кухни. Эти коробочки пахли намного привлекательнее, чем пицца, которую я уже заказала для нас.

– Привет, – сказал он и слегка улыбнулся. Потом наклонился, будто собирается поцеловать меня в губы, но сделал маневр и поцеловал в щеку. Мое сердце словно упало.

Я отступила, пропуская его, и внезапно мне стало жарко в собственной квартире. Все показалось каким-то слишком маленьким. Я старалась смотреть куда угодно, только не на его лицо. Если я посмотрю на него и почувствую, что между нами правда не все в порядке, я не смогу держать себя в руках для разговора, который нам нужен.

Все так странно. Он прошел за мной на кухню, мы поставили тарелки с едой, а потом уселись на пол в гостиной – по разные стороны кофейного столика лицом друг к другу. Тишина огромным пузырем разрасталась вокруг меня. Всю последнюю неделю Итан практически жил здесь. А теперь мне показалось, что мы снова стали чужими людьми.

Он потыкал пальцем в свой рис:

– Ты почти не смотрела на меня с тех пор, как я приехал сюда.

Мой ответ родился сразу, но так и не покинул пересохшего горла: «Это потому, что ты поцеловал меня в щеку, когда вошел. Потому, что ты не притягивал меня к себе и не терялся в долгом поцелуе со мной. У меня такое чувство, будто я только что была с тобой, а теперь ты уже ушел от меня».

Сказать это не получилось, и я впервые посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Он, должно быть, заметил мою неудачную попытку, и она явно огорчила его. Боль в моем горле нарастала, и я поняла, что просто не смогу найти нужные слова. Эти мрачные посиделки я ненавидела еще больше, чем моменты, когда мы спорили.

– Это так странно, – сказала я. – Было бы намного проще язвить, как обычно.

Он лишь вяло кивнул, ковыряясь в своей еде, и сказал, что сегодня у него нет сил язвить. На что я ответила, что у меня вообще-то тоже.

Мне вдруг захотелось подползти к нему и устроиться у него на коленях. Захотелось хотя бы заставить его подначивать из-за того, что мой лифчик слишком мал или что я не могу оставаться по другую сторону стола даже до окончания этого странного ужина. Мне на секунду показалось, что Дэйн незримо стоит здесь между нами, мешая нам быть такими, как в жизни.

– Вчера вечером я разговаривал с Дэйном, – начал Итан и тут же добавил: – Это было довольно поздно. Я пришел туда совсем под вечер.

Ами об этом не упоминала. Она вообще знала, что Итан заходил вчера вечером?

– И что же? – тихо спросила я.

У меня не было аппетита, и я просто толкала кусок говядины по тарелке туда-сюда.

– Он был очень удивлен, что ты так восприняла его слова, – сказал Итан.

Кислота наполнила мой желудок:

– Какое потрясение!

Итан бросил вилку на столик, откинулся на обе руки и пристально посмотрел на меня.

– Слушай, вот что мне теперь делать? Моя девушка думает, что мой брат приставал к ней, а он говорит, что это не так. Есть ли смысл разбирать, кто из вас прав? И вы оба, конечно, в обиде.

– Ты же должен мне верить. И это принципиально, кто здесь прав.

– Олив, мы вместе только две недели, – беспомощно произнес Итан.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться в своих мыслях:

– Ты считаешь, что я обманываю, потому что наши отношения только начались?

Вздохнув, он с силой провел ладонью по лицу.

– Итан, – тихо сказала я, – я не ослышалась. Он сделал мне непристойное предложение. Я не могу притворяться, что он этого не делал.

– Я не думаю, что он имел в виду то, о чем подумала ты. Ты же всегда готова думать о нем самое худшее.

Я растерянно моргнула и возвратилась к своей тарелке. Сейчас было бы так легко заключить мир с Итаном и Ами, просто сказав: «Знаешь что? Ты, наверное, прав». Да и себя неплохо было бы попытаться убедить, что это именно так, потому что после всего этого я, конечно, буду думать о Дэйне только самое худшее. Вот как легко можно оставить Дэйна с его делами в покое на веки вечные. Но я не могла этого сделать. Здесь слишком много красных флагов, кричащих об опасности. Почему я единственная, кто может их видеть? Не потому ли, что я пессимистка или ищу худшее в людях? Но я знаю, что это точно не обо мне, по крайней мере с некоторых пор. В конце концов, я влюбилась в Итана на том острове. Я в восторге от работы в «Камелии», так что у меня есть время действительно подумать о том, какой мне хотелось бы видеть свою жизнь. Я попыталась исправить в себе все, что не работало, потому что знаю, что у меня есть выбор, куда направить свою жизнь. Я знала, что не только удача руководит мной, так что пыталась быть активной. Но почему-то никто не хочет мне этого позволить!

И почему Дэйн не пришел на эту встречу и только Итан пытается все исправить со мной? Собственно, я знаю почему. Он так уверен, что мне никто не поверит, что все подумают: «О, эта Оливия – она такая, видит всегда худшее в людях». Мое мнение настолько несущественно для них, потому что в их глазах я всегда буду неисправимой пессимисткой.

– Ты уже говорила с Ами? – спросил он.

Я почувствовала, как жар ползет вверх по моей шее и по лицу. Тот факт, что моя сестра-близняшка сейчас на стороне Итана и Дэйна, действительно убивал меня. Я даже не смогла признаться вслух и поэтому просто кивнула.

– Ты рассказала ей, что он встречался с другими женщинами до того, как его отношения с Ами стали исключительными? – вкрадчиво спросил Итан. Я снова кивнула. – А насчет вчерашнего вечера?

Услышав мое «Да», он раздраженно произнес: «Я думал, ты ничего ей не скажешь».

Я изумленно посмотрела на него:

– А я знала, что Дэйн станет приставать к сестре своей жены. Наверное, я тебя разочаровала, да?

Он посмотрел на меня долгим взглядом:

– А как это восприняла Ами?

Мое молчание подсказало ему, что Ами тоже мне не поверила.

– Она ничего не знала о других женщинах, Итан. Она думает, что Дэйн был связан только с ней с самого первого дня их знакомства.

Итан смотрел на меня с жалостью, а мне хотелось кричать.

– Значит, ты не смогла просто оставить это все впокое? – спросил он.

У меня даже челюсть отвисла:

– С какой стати?! Муж моей сестры изменял ей с первого дня их знакомства, твой брат приставал ко мне, и вдобавок мой парень не верит мне! А я должна это игнорировать!

Его пристальный взгляд снова обратился ко мне. Итан выглядел виноватым, но его решимость была непоколебима.

– Послушай еще раз! Я не верю, что его намерения были такими, как ты думаешь. Я не думаю, что он стал бы приставать к тебе.

Наконец, я довела до его сознания свое потрясение.

– Знаешь что, ты прав, – ответила я. – Я действительно не смогу пройти мимо этого.

Когда он наклонился вперед, я подумала, что он собирается продолжить ужин, но вместо этого он оттолкнул тарелку и встал.

– Ты мне действительно нравишься, – тихо сказал он, закрывая глаза и проводя рукой по волосам. – Даже не так! Я просто без ума от тебя.

Мое сердце болезненно сжалось. «Ну остановись и посмотри на ситуацию под другим углом, – умоляюще подумала я. – Ну что я выиграю от вранья относительно Дэйна?»

У нас было так много разногласий, и все они показались мне такими забавными и незначительными, когда я мысленно оглянулась назад. Этот творожный сыр, самолет, Гамильтоны, Софи, платье-кегельбан. Теперь я начинала понимать, что все это были для нас возможности установить контакт друг с другом. Но теперь мы зашли в настоящий тупик, и я знала, что он скажет, еще до того, как он произнес эти слова.

– Но я думаю, нам лучше расстаться, Олив. Извини.