Башня Нерона Риордан Рик

сожжение

большого НьюЙорка

через сорок восемь часов после получения этого приглашения,

ЕСЛИ

бывший бог Аполлон, ныне известный как

Ластер Пападопулос,

до этого времени не отдаст себя в руки императорского правосудия

в Башне Нерона.

В ЭТОМ СЛУЧАЕ

мы просто съедим торт.

ПОДАРКИ:

только дорогие.

ЖДЕМ ВАШЕГО ОТВЕТА

Впрочем, нет. Если вы не придете,

мы и так узнаем.

Я отодвинул уэвос ранчерос. Аппетит пропал. Одно дело слышать о дьявольских планах Нерона в ночных кошмарах и совсем другое – читать о них на приглашении, выведенном каллиграфическим почерком, с упоминанием о торте.

– Сорок восемь часов, считая с прошлого вечера, – проговорил я.

– Да, – задумчиво протянул Дионис. – Нерон всегда мне нравился. У него есть стиль.

Мэг яростно набросилась на блинчики и набила рот воздушным сдобным тестом, политым сиропом, – видимо, чтобы сдержать рвущийся наружу поток ругательств.

Нико, сидящий напротив, поймал мой взгляд. Его темные глаза были полны гнева и беспокойства. Яблоко у него на тарелке стало жухнуть.

Уилл сжал ему руку:

– Хватит.

Выражение лица Нико немного смягчилось. Преждевременное старение яблока прекратилось.

– Прости. Мне просто… надоели разговоры о проблемах, которые я не могу решить. Я хочу помочь.

«Помочь» в его устах прозвучало как «Покрошить врагов в труху».

Нико ди Анджело не отличался атлетичностью, как Шерман Ян. Он не умел, как Рейна Рамирез-Ареллано, одним своим видом внушать уважение или вести других за собой, как Хейзел Левеск, мчащаяся в бой верхом на коне. И все-таки если я кого-то и не хочу видеть своим врагом, так это Нико.

Его внешнее спокойствие было крайне обманчивым. Бледный и слабый на вид, он старался держаться в сторонке. Но Уилл прав: за свою жизнь Нико успел повидать многое. Он родился в Италии времен Муссолини. Несколько десятилетий провел в казино «Лотос», где время стоит на месте. Оказавшись в современном мире и столкнувшись с новой культурой, он был совершенно растерян и потрясен. Он прибыл в Лагерь полукровок и вскоре потерял свою сестру Бьянку – она погибла, отправившись в полный опасностей квест. Став изгнанником по собственной воле, он бродил по Лабиринту, а злой призрак мучил его и промывал ему мозги. Он сумел вновь завоевать доверие друзей и стал героем Битвы за Манхэттен. Во время войны с Геей его похитили гиганты, и он, в одиночестве скитаясь по Тартару, каким-то чудом смог выбраться оттуда живым. Трудностей добавляло и то, что его детство пришлось на 1930-е годы, а воспитание было консервативным: его растили примерным католическим мальчиком, но спустя долгое время он наконец смог принять собственную гомосексуальность.

Пройти все это мог только тот, кто крепче стигийской стали.

– Нам и правда нужна твоя помощь, – заверил я его. – Мэг рассказала тебе о пророческих стихах?

– Мэг рассказала Уиллу, – ответил Нико. – А Уилл рассказал мне. Терцины. Как у Данте. Мы изучали его в начальной школе в Италии. Надо же, не думал, что это мне когда-нибудь пригодится.

Уилл поковырял маффин:

– Просто для ясности… Первую строфу ты вычитал в подмышке у циклопа, вторую тебе прочел двухголовый змей, а третью – три старухи-таксистки?

– Выбирать не приходилось, – заметил я. – Но да.

– А у этого стихотворения вообще есть финал? – спросил Уилл. – Может, если строфы продолжают одна другую, оно просто бесконечное?

Я вздрогнул:

– Надеюсь, что нет. Обычно к последней строфе присоединяется завершающая строка, но пока мы ее не слышали.

– А значит, – заключил Нико, – нас ждут новые строфы.

– Ура! – Мэг запихнула в рот блинчик.

Дионис тоже набивал рот: эти двое словно поспорили, кто съест больше и быстрее, не почувствовав вкуса.

– Что ж, – нарочито весело сказал Уилл, – тогда давайте обсудим имеющиеся у нас строфы. Как там было? «Нерона башня примет лишь двоих»? Тут все ясно. Речь об Аполлоне и Мэг, правильно?

– Мы сдаемся, – заявила Мэг. – Такой у Лугусельвы план.

Дионис хмыкнул:

– Аполлон, только не говори, что ты поверил галлийке. Ну не настолько тебе отшибло мозги!

– Эй! – возмутилась Мэг. – Лу можно доверять. Она позволила Лестеру сбросить ее с крыши.

Дионис прищурился:

– И осталась жива?

– Ну… – смутилась Мэг.

– Да, – вмешался я. – Она жива.

Я рассказал им о том, что видел во сне: о покалеченной галлийке, которую принесли к трону императора, об ультиматуме Нерона, о том, как я рухнул в пещеры под Дельфами, и о том, как Пифон восхищался моим ущербным мозгом.

Дионис задумчиво кивнул:

– Ах да, Пифон. Если выживешь в схватке с Нероном, тебе придется и с ним разбираться.

Эта мысль меня совсем не радовала. Не позволить одержимому жаждой власти императору захватить мир и уничтожить город – это одно. А опасность, которой грозит встреча с Пифоном, сложно оценить, но вполне вероятно, она в тысячу раз страшней.

Мы с Мэг вырвали из лап Триумвирата четырех Оракулов, но Пифон по-прежнему цепко держался за Дельфы. Это означает, что главный источник пророчеств в мире медленно задыхается, Пифон отравлял его, манипулировал им. В древности Дельфы называли омфалом, пупом земли. Судьба всего человечества зависит от того, смогу ли я победить Пифона и вернуть себе оракул. Дельфийские пророчества – не просто картинки из будущего. Они создают будущее. И поверьте, вам вряд ли захочется, чтобы гигантский злобный монстр владел подобной силой и управлял всей человеческой цивилизацией.

Я хмуро посмотрел на Диониса:

– Ты всегда можешь… ну, не знаю… помочь, что ли.

Он фыркнул?

– Аполлон, ты не хуже моего знаешь, что квестами должны заниматься полубоги. Что касается советов, наставничества, помощи… это больше по части Хирона. Он должен вернуться с собрания… хм… наверное, завтра утром, но для вас это будет уже слишком поздно.

Слова «для вас это будет уже слишком поздно» мне совсем не понравились.

– Какого собрания? – спросила Мэг.

Дионис отмахнулся:

– Какая-то… объединенная тактическая группа, что ли. Обычно в мире происходит сразу куча проблем. Может, замечали? Он сказал, что у него назначена срочная встреча с кошкой и отрубленной головой, что бы это ни значило.

– И вместо него у нас теперь ты, – заключила Мэг.

– Поверь мне, дитя, я и сам не рад оказаться в компании таких прелестных побродяжек, как вы. Я столько пользы принес во время войн с Кроносом и Геей, надеясь, что за это Зевс досрочно освободит меня от заключения в этом ужасном месте. Но, как видишь, он отправил меня обратно, чтобы я досидел тут назначенное мне столетие. Наш отец любит наказывать своих детей. – Он снова ухмыльнулся мне, как бы говоря: «По крайней мере, твой жребий хуже».

Мне бы хотелось, чтобы Хирон был с нами, но времени размышлять об этом или о том, на какое срочное собрание его призвали, не было. У нас полно и своих проблем.

У меня из головы не выходили слова Пифона: «Ты ни разу не взглянул на доску целиком».

В этой игре злобный змей вел собственную игру. В том, что он использовал Триумвират для своих целей, не было ничего удивительного, но, судя по всему, перспектива, что я могу убить Нерона, его последнего союзника, радовала его. А что потом? «Всего несколько часов – после того как упадет последняя пешка, больше не понадобится».

Я понятия не имел, что значили эти слова. Пифон был прав: всю доску целиком я не видел. И не понимал правил игры. Мне хотелось просто сбросить все фигуры со стола и заорать «Я домой!».

– Да без разницы. – Мэг налила в тарелку еще сиропа, словно намеревалась устроить в ней озеро блинчиков. – Важна строчка, где сказано, что мы в руках Нерона. Это значит, что мы может доверять Лу. Нужно сдаться ему до назначенного срока, как она и велела.

Нико наклонил голову набок:

– С чего ты взяла, что Нерон сдержит слово, даже если вы сдадитесь? Если уж он запасся таким количеством греческого огня, которого хватит, чтобы спалить Нью-Йорк, почему он должен отказаться от этой затеи?

– Он и не откажется, – сказал я. – Точно не откажется.

– Но огонь же не дойдет до Лагеря полукровок? – задумчиво проговорил Дионис.

– Чувак! – покачал головой Уилл.

– А что такого? – спросил бог. – Я отвечаю за безопасность лагеря.

– У Лу есть план, – настаивала Мэг. – Когда нас поймают, Нерон ослабит охрану: Лу нас освободит, и мы уничтожим… – Она запнулась. – Уничтожим его фасции. Тогда он ослабеет, и мы сможем победить его, прежде чем он сожжет город.

Не знаю, заметил ли кто-то, кроме меня, ее запинку: слова «Мы уничтожим Нерона» произнести она так и не смогла.

Ребята за другими столами продолжали завтракать, добродушно толкались, обсуждая запланированные на день дела. Никто не обращал внимания на нашу беседу. Никто не бросал на меня взволнованные взгляды, не спрашивал соседей по домику, действительно ли я бог Аполлон.

Да и с чего бы? Это же новое поколение полубогов, их первое лето в лагере едва началось. Для них я был просто частью этого места, такой же, как мистер Ди, сатиры и ритуальное сожжение йогурта. Мистер А? Ну да. Он вроде был каким-то богом. Забейте.

За прошедшие столетия я часто чувствовал себя устаревшим и позабытым. Но никогда еще не ощущал это так остро, как в этот миг.

– Если Лу говорит правду, – сказал Уилл, – и если Нерон по-прежнему ей доверяет…

– И если ей удастся вас освободить, – добавил Нико, – и если вы сможете уничтожить фасции до того, как Нерон спалит город… Очень много «если». А мне не нравится план, когда в нем больше одного «если».

– Например: если ты не будешь сильно вредничать, я приглашу тебя в выходные на пиццу? – предположил Уилл.

– Именно. – Улыбка Нико была как луч зимнего солнца, пробившийся сквозь снегопад. – В общем, если вам все-таки удастся ваш безумный план, что требуется от нас?

Мэг рыгнула:

– То, что сказано в пророчестве. Поступай как Аидов сын.

Нико помрачнел:

– Что надо делать как Аидов сын?

Уилл вдруг страшно заинтересовался оберткой от маффина с отрубями. Мы с Нико одновременно поняли, что он пересказал ему не все строчки пророчества.

– Уильям Эндрю Солас, – велел Нико, – признавайся.

– Я собирался тебе рассказать. – Уилл с мольбой посмотрел на меня, словно не мог заставить себя произнести эти строки.

– «Аида сын, друзей твоих лихих, – процитировал я. – В пещерах бег укажет к трону путь».

Нико так сурово посмотрел на Уилла, что я испугался, как бы тот не пожух, словно яблоко.

– Может, стоило сообщить мне об этом, как думаешь?

– Погоди-ка, – вмешался я, отчасти потому, что желал спасти Уилла от гнева Нико, отчасти потому, что чуть не сломал мозг, пытаясь сообразить, что это за друзья, бегающие в пещерах. – Нико, ты понимаешь, что значат эти строки?

Нико кивнул:

– Это о… моих новых друзьях.

– Никакие они не друзья, – пробормотал Уилл.

– Они специалисты в области подземной географии, – сказал Нико. – Я консультировался с ними по… по другому вопросу.

– И это не полезно для твоего душевного здоровья, – пробубнил Дионис.

Нико одарил его убивающим яблоки взглядом:

– Если какой-то тайный путь в башню Нерона существует, он может быть им известен.

Уилл покачал головой:

– Каждый раз, когда ты к ним ходишь… – Он не договорил, но беспокойство в его голосе резануло слух как осколок стекла.

– Тогда пойдем со мной, – предложил Нико. – Помоги мне.

На Уилла было жалко смотреть. Я видел, как отчаянно ему хочется защитить Нико, всеми силами помочь ему. И так же отчаянно ему не хотелось идти к этим бегающим по пещерам друзьям.

– Кто они? – спросила Мэг, сделав передышку между блинчиками. – Они жуткие?

– Да, – сказал Уилл.

– Нет, – сказал Нико.

– Значит, решено, – заключил Дионис. – Раз уж мистер ди Анджело, пренебрегая моими советами относительно душевного здоровья, отправляется в квест…

– Это не так, – запротестовал Нико. – Вы слышали пророчество. Я должен.

– Я не очень понимаю, что значит «должен», – пожал плечами Дионис, – но если ты решил, то лучше поскорее в путь, м? Аполлон должен сдаться или притвориться, что сдается, если хотите, не позднее завтрашнего вечера.

– Не терпится от нас избавиться? – спросила Мэг.

Дионис расхохотался:

– А люди еще говорят, что не бывает глупых вопросов. Но если ты веришь своей подруге Лулулимонке…[23]

– Лугусельве, – прорычала Мэг.

– Как скажешь. Не лучше ли поскорее вернуться к ней?

Нико скрестил руки на груди:

– Мне нужно подготовиться. Если я хочу попросить своих новых друзей об услуге, то не могу явиться к ним с пустыми руками.

– Ой, фу! – скривился Уилл. – Ты же не собираешься…

Нико поднял бровь, словно спрашивая: «Ты серьезно, дорогой? Мало тебе досталось?»

Уилл вздохнул:

– Ладно. Я пойду с тобой… собираться.

Нико кивнул:

– Это займет почти весь день. Аполлон, Мэг, может, пока побудете в лагере и отдохнете? А утром вчетвером отправимся в город. Времени нам должно хватить.

– Но… – я осекся. Я хотел было возразить, но не нашел доводов. Всего один день в Лагере полукровок, прежде чем рвануть навстречу разрушению и смерти? А как же попрокрастинировать? – Я… э-э… Я думал, что квест должен быть официально одобрен.

– Я официально его одобряю, – сказал Дионис.

– Но в квест должны идти только трое! – воскликнул я.

Дионис обвел взглядом Уилла, Нико и меня:

– Я и вижу здесь только троих.

– Эй! – возмутилась Мэг. – Я тоже иду!

Дионис демонстративно ее проигнорировал.

– Но у нас даже нет плана! – настаивал я. – Что нам делать с секретным входом, когда мы его отыщем? С чего начать?

– Начнем с Рейчел, – сказал Уилл, по-прежнему мрачно ковыряясь в маффине. – «Сумеет Дэр на тайный путь взглянуть».

Эта мысль пронзила меня, как игла для акупунктуры.

Ну конечно, Уилл абсолютно прав. Наша дорогая подруга наверняка дома в Бруклине, только-только вернулась с летних каникул и совершенно не ожидает, что мы вломимся к ней и попросим о помощи.

– Рейчел Элизабет Дэр, – кивнул я. – Моя дельфийская жрица.

– Прекрасно, – сказал Дионис. – А теперь, когда вы выяснили детали своего самоубийственного квеста, можем мы закончить завтрак? И хватит налегать на сироп, Маккаффри. Другие тоже хотят блинчиков.