Башня Нерона Риордан Рик
– Да, он классный. Я нашла его…
И тут дриады заметили меня.
– Мне пора, – сказала одна и растворилась в вихре из листьев.
– Да, мне тоже надо сделать… кое-что, – сказала другая и исчезла, оставив после себя облачко из пыльцы, которое с хлопком разлетелось.
Остальные дриады последовали их примеру, пока наконец со мной не остались только Мэг, Персик и витающий в воздухе аромат биоразлагаемого шампуня «Dryadique™».
– Персик! – рявкнул Персик.
Что, без сомнения, означало «Чувак, ты распугал моих группи»[24].
– Простите. Я тут просто… – Я помахал рукой. – Проходил мимо? Слонялся в ожидании смерти? Сам не знаю.
– Ничего, – ответила Мэг. – Садись на камень.
Персик заворчал, вероятно сомневаясь, что я захочу массировать ему ноги.
Мэг успокоила его, почесав за ухом, отчего он едва не растекся мурчащей от удовольствия лужицей.
Приятно посидеть, хотя бы и на шероховатом куске кварца. Солнце пригревало, но не слишком жарко. (Да, когда-то я был богом солнца. А теперь жалуюсь на жару.)
Мэг была в подаренном Салли Джексон наряде в стиле Дня святого Валентина. Розовое платье, слава богам, успели выстирать с момента нашего прибытия в лагерь, а вот на коленках белых легинсов после утреннего копания на грядках со сквошем темнели свежие пятна. Ее очки тоже были чистыми. Стразы в оправе блестели, а сквозь линзы наконец-то стали видны ее глаза. Вымытые волосы Мэг были забраны красными заколками. Наверное, кто-то из домика Деметры позаботился о ней и привел в порядок.
Хотя не мне ее критиковать – тем более в одежде, купленной Уиллом Соласом.
– Хорошо поработала в саду? – спросил я.
– Суперски! – Она вытерла нос рукавом. – Знаешь новенького, Стива? Он сделал так, чтобы у Дугласа в штанах бабах! – и вырос куст картошки!
– Звучит и правда суперски.
– Вот бы мы могли остаться. – Она бросила в траву кусочек кварца.
Мое сердце заныло, как открытая рана. Зная о том ужасе, который ждет нас на Манхэттене, я больше всего на свете хотел бы исполнить желание Мэг. Ей было бы лучше остаться в лагере, веселиться, заводить друзей, восхищаться тем, что из штанов ее соседей вдруг вырастает куст картошки, – в общем, заниматься делами, которыми занимаются нормальные дети.
Меня поразило, какой спокойной и довольной она казалась. Я слышал, что подростки умеют стойко переживать травмирующий опыт. Они гораздо крепче, чем среднестатистические смертные. И – да, мне хотелось хотя бы раз сделать так, чтобы Мэг могла остаться в безопасном месте и ей не надо было немедленно бежать спасать мир.
– Я могу пойти один, – вдруг сказал я. – Я могу сам сдаться Нерону. Тебе нет необходимости…
– Перестань, – приказала она.
У меня перехватило горло.
Я не мог ничего сделать – только наблюдать, как Мэг вертит между пальцев травинку.
– Ты так говоришь, потому что не доверяешь мне? – спросила она наконец.
– Что? – Ее вопрос позволил мне вновь заговорить. – Мэг, нет, это не…
– Один раз я тебя уже предала, – напомнила она. – Здесь, в этом лесу.
Если раньше она сказала бы это с грустью или стыдом, то сейчас в ее голосе этого не было. В нем звучало какое-то смутное неверие, она словно не могла вспомнить ту себя, которой была полгода назад. И я понимал ее чувства.
– Мэг, мы оба сильно изменились с того времени, – возразил я. – Я готов доверить тебе свою жизнь. Просто я волнуюсь, что Нерон… что он захочет обидеть тебя, использовать.
Она посмотрела на меня каким-то учительским взглядом, в котором читалось строгое «Это точно твой окончательный ответ?».
Я догадался, о чем она думает: я сказал, что не боюсь ее предательства, но боюсь, что Нерон станет ею манипулировать. Разве это не одно и то же?
– Я должна вернуться, – настаивала Мэг. – Должна проверить, хватит ли мне сил.
Персик прижался к ней. Его, похоже, подобные терзания не мучили.
Мэг погладила его поросшие листьями крылышки:
– Может, я и стала сильнее – но будет ли этого достаточно, когда я вернусь во дворец? Не забуду ли я, какая я теперь и какой… я быть перестала?
Вряд ли она ждала моего ответа. Но я задумался, не стоит ли и мне задать себе тот же вопрос.
После смерти Джейсона Грейса я провел множество бессонных ночей, гадая, смогу ли сдержать данное ему обещание. Если я вернусь на Олимп – буду ли я помнить, каково быть человеком, или снова превращусь в самовлюбленного бога, которым был прежде?
Перемены – вещь хрупкая. Им нужно время и расстояние. Те, кто, как Мэг, пережил жестокое обращение, должны держаться подальше от своих обидчиков. Худшее, что она может сделать – вернуться туда, где царит токсичная атмосфера. А тот, кто, как я, в прошлом был спесивым божеством, не может жить среди других спесивых богов, не рискуя перенять их привычки.
Но, наверное, Мэг права. Только вернувшись назад, можно узнать, насколько сильнее мы стали, даже если это значит поставить на карту все.
– Ну, хорошо, я волнуюсь, – признал я. – За тебя. За себя. Я не знаю ответа на твой вопрос.
Мэг кивнула:
– Но мы должны попытаться.
– Значит, вместе, – сказал я. – Еще раз в логово Зверя.
– Персик, – пробормотал Персик.
Мэг усмехнулась:
– Он говорит, что останется в лагере. Ему нужно заняться собой.
Терпеть не могу ситуации, в которых фруктовые духи ведут себя разумнее меня.
Днем я наполнил стрелами два колчана, отполировал лук, заново натянул тетиву. Покопавшись в запасах своего домика, вооружился новым укулеле – не таким красивым и прочным, как бронзовое боевое, которое я потерял, но все же это был устрашающий струнный инструмент. Затем я удостоверился, что у меня в рюкзаке достаточно медикаментов, еды, питья, а также смена одежды и белья. (Прости меня, белье!)
В течение дня я был словно в трансе, казалось, будто я готовлюсь к похоронам… точнее даже – к собственным похоронам. Остин и Кайла держались поблизости, стараясь помогать чем могут, но не вторгаясь в мое личное пространство.
– Мы поговорили с Шерманом и Малкольмом, – сказала мне Кайла. – Мы будем наготове.
– При первой возможности помочь вам, – добавил Остин, – мы тут же среагируем.
Я не мог подобрать слов, но, надеюсь, они увидели благодарность на моем залитом слезами помятом прыщавом лице.
Вечером мы, как обычно, пели у костра. Никто не заводил разговор о квесте. Никто не говорил прощальных речей и не желал удачи. Новички еще не привыкли к жизни полубогов, их еще так удивляло все происходящее вокруг, что они едва ли заметили бы мою отлучку. Возможно, это и хорошо.
Им лучше не знать, как много поставлено на карту: не только сохранность Нью-Йорка, но и то, сможет ли когда-нибудь Дельфийский оракул дать им пророчества и направить в квест, и не случится ли так, что будущее будут предрешать и контролировать злой император и гигантская рептилия.
Если я проиграю, этим юным полубогам придется взрослеть в мире, где тирания Нерона будет нормой, а богов-олимпийцев останется всего одиннадцать.
Я старался не думать об этом. Мы с Остином сыграли дуэт для саксофона и гитары. Потом к нам присоединилась Кайла, и все запели зажигательную версию песни «Колеса колесницы крутятся»[25]. А потом мы жарили маршмеллоу. Мы с Мэг старались насладиться последними часами среди друзей.
Ночью я спал без снов. И на том спасибо.
На заре меня разбудил Уилл. Они с Нико вернулись с таинственных «сборов», но рассказывать об этом он не пожелал.
Мы с ним встретились с Мэг и Нико на дороге, идущей вдоль дальнего склона Холма полукровок, где ждал автобус, чтобы отвезти нас к дому Рейчел Элизабет Дэр в Бруклине – и, как ни крути, навстречу последним дням моей смертной жизни.
Глава 12
Склад миллиардера
Хватай-ка шоколадный коктейль
Коровы на нас глядят
Бруклин.
Обычно самые большие опасности здесь – это пробки на дорогах, дорогущая гавайская еда и нехватка в местных кофейнях столиков для всех начинающих сценаристов. Но в то утро наш водитель гигант Аргус глядел во все глаза.
А это было непросто, потому что глаз на его теле сотня пар. (Вообще-то я не считал, как и не спрашивал, не раздавил ли он парочку задницей, постоянно сидя за рулем.)
Пока мы ехали по Флашинг-авеню, голубые гляделки у него на руках, шее, щеках и подбородке мигали и двигались, смотря во все стороны сразу.
Он явно подозревал, что что-то не так. Я и сам это чувствовал. Воздух был тяжелым, в нем ощущалось едва ли не электрическое напряжение, будто Зевс собрался вот-вот швырнуть на землю огромную молнию или Бейонсе решила выпустить новый альбом. Мир затаил дыхание.
Аргус остановил автобус за квартал до дома Дэров, словно опасался подъезжать ближе.
Если мне не изменяет память, с 1800-х годов на территории гавани располагались доки, где работали местные рыбаки. Потом здесь были в основном грузовые железнодорожные станции и заводы. Из воды по сей день торчат сваи обветшалых пирсов. Пустые старые работные дома из красного кирпича с бетонными трубами темнели, давно заброшенные, как руины храмов. Один участок железной дороги еще использовался, на путях стояло несколько густо изрисованных товарных вагонов.
Но, как и везде в Бруклине, все здесь активно обновлялось. На противоположной стороне улицы, в здании, где когда-то, похоже, была токарная мастерская, теперь работало кафе, в котором подавали бейглы с авокадо и чай матча с ананасом. Через два квартала маячили краны: там был вырыт котлован и шла стройка. Вывески на заборе гласили: «ОСТОРОЖНО: БЕЗ КАСКИ НЕ ВХОДИТЬ!» и «РОСКОШНОЕ ЖИЛЬЕ – В АРЕНДУ! СКОРО!» Мне стало интересно, заставляют ли здесь строителей носить роскошные каски.
Дэры жили в здании, которое раньше было промышленным складом, теперь превращенным в ультрасовременный жилой дом. Он занимал целый акр прибрежной зоны и был примерно в пять миллиардов раз больше, чем обычный нью-йоркский дом. Фасад из бетона и стали делал его похожим одновременно на художественную галерею и бомбоубежище.
Я никогда не встречался с мистером Дэром, королем недвижимости, но это было и не нужно. Я знал богов и знал, как устроены их дворцы. Мистер Дэр руководствовался теми же принципами: посмотрите, каков я, какой у меня здоровенный дом, расскажите всем о моем величии. Жертвы можете принести на коврике у двери.
Едва мы вышли из автобуса, Аргус ударил по газам и умчался прочь, оставив после себя лишь облачко выхлопных газов да крупицы дорогущего гравия.
Уилл и Нико переглянулись.
– Похоже, он считает, что обратно нас везти не придется, – сказал Уилл.
– Так и есть, – мрачно ответил Нико. – Пошли.
Он повел нас к главным воротами – огромным панелям из гофрированной стали. Ни открывающего механизма, ни даже интеркома я там не заметил. Видимо, если тебе нужно спрашивать разрешения войти, входить сюда тебе не полагается.
Нико просто стоял и ждал.
Мэг прокашлялась:
– Ну и что…
Ворота открылись сами собой. Перед нами стояла Рейчел Элизабет Дэр.
Как и все великие художники, она была босиком. (Леонардо было не заставить носить сандалии.) Ее джинсы были испещрены рисунками, которые с годами становились более замысловатыми и яркими. На белой майке пестрели пятна краски. По лицу, споря по выразительности с ее оранжевыми веснушками, растекалась ультрамариновая краска, судя по всему акриловая. Ее капельки, похожие на конфетти, виднелись и в ее рыжих волосах.
– Скорее заходите, – скомандовала она, словно уже битый час ждала нас тут. – Животные наблюдают.
– Да, я сказала «животные», – кивнула она, предупреждая мой вопрос, когда мы шли по дому. – И нет, я не сошла с ума. Привет, Мэг, Уилл и Нико. Идите за мной. Дом в нашем распоряжении.
Это было все равно что сказать, что Янки-стэдиум[26] в нашем распоряжении. Круто, конечно, – но что с ним прикажете делать?
Особняк в римском стиле был выстроен вокруг центрального атриума: окна смотрели внутрь, чтобы простые смертные на улице не портили вид. Но у римлян были хотя бы сады. А мистер Дэр, похоже, доверял лишь бетону, металлу и гравию. В атриуме красовалось гигантское нагромождение железа и камня – то ли восхитительная авангардная скульптура, то ли куча ненужных стройматериалов.
Вслед за Рейчел мы прошли по широкому коридору из крашеного цемента, затем поднялись по «парящей» лестнице на второй уровень, который я назвал бы жилой зоной, да только в этом особняке почти не ощущалось присутствия жизни. Сама Рейчел казалась здесь крохотной, не принадлежащей такому пространству, нарушающей его законы – теплая, яркая, шлепающая босыми ногами по архитектурному мавзолею.
Но по крайней мере в ее комнате были окна во всю стену, выходящие на железнодорожные пути, за которыми виднелась река. Все заливало солнце: дубовые полы, куски брезента в пятнах, служащие еще и ковриками, несколько кресел-мешков, открытые банки с краской и огромные мольберты, на которых Рейчел работала сразу на шести разных холстах. Поодаль на полу лежало еще одно неоконченное полотно – здесь Рейчел писала, разбрызгивая краску в технике а-ля Джейсон Поллок. В угол были задвинуты холодильник и простенький диван, похоже, еда и сон были для нее вопросами далеко не первого порядка.
– Ого. – Уилл подошел к окнам, наслаждаясь видом и солнцем.
Мэг сразу рванула к холодильнику.
Нико приблизился к мольбертам.
– Потрясающе. – Он поводил рукой в воздухе, следуя за витками краски на картинах.
– Э-э… спасибо, – рассеянно поблагодарила Рейчел. – Это я немного тренируюсь.
По мне, так если уж сравнивать со спортом, то это была полноценная тренировка: широкие резкие мазки, краска, толстым слоем нанесенная на холст мастихином, огромные пятна, на каждое из которых ушло не меньше банки краски. На первый взгляд это вроде бы абстракция. Но я отошел подальше – и фигуры сложились в картины.
Бордовый квадрат – Станция в Индианаполисе. Завитки краски – грифоны в полете. На втором холсте полыхал Горящий Лабиринт, а в верхнем правом углу тянулась цепочка мутных светящихся кораблей – флот Калигулы. Третья картина… Мне на глаза вновь навернулись слезы. Это был погребальный костер – последние почести, возданные Джейсону Грейсу.
– К тебе вернулись видения, – сказал я.
Она посмотрела на меня с обидой и тоской, словно человек, отказавшийся от сахара, у которого перед носом размахивают шоколадкой.
– Только проблески. Каждый раз, когда ты освобождаешь оракул, на несколько мгновений я снова вижу ясно. Затем опять туман. – Она прижала пальцы ко лбу. – Пифон словно пробрался мне в голову и играет со мной. Иногда мне кажется… – Она замолчала, как если бы то, что она хотела сказать, было страшно произносить вслух. – Пообещай, что прогонишь его. Как можно скорее.
Я кивнул, не решаясь заговорить. Одно дело – что Пифон занял мою священную Дельфийскую пещеру. И совсем другое – что он вторгается в разум моей избранной Пифии, жрицы моих пророчеств. Рейчел Элизабет Дэр была моим главным оракулом. Я был за нее в ответе. Если я не сумею победить Пифона, он будет становиться все сильнее и в конце концов сможет управлять будущим. А так как Рейчел неразрывно связана с Дельфами… Нет. Я даже подумать не мог, чем это обернулось бы для нее.
– Вау! – Мэг вынырнула из холодильника Рейчел как дайвер, нашедший золотые дублоны. У нее в руках был шоколадный напиток «Ю-ху». – Можно мне один?
Рейчел вымученно улыбнулась.
– Угощайся, Мэг. Эй, ди Анджело, – она шутливо отпихнула его от холстов, от которых он никак не мог оторваться, – не трись о картину! На нее мне наплевать, но если перемажешься краской – испортишь свой черно-белый стиль.
– Пфф, – фыркнул Нико.
– Так о чем мы говорили? – задумчиво продолжала Рейчел.
Уилл, стоящий у окна, постучал костяшками в стекло:
– Ты этих животных имела в виду?
– Ах да! – Рейчел потащила нас к нему.
Примерно в сотне ярдов между нами и рекой на железнодорожных путях стояли три вагона для перевозки скота. Все они были заняты, о чем свидетельствовали порой появляющиеся между решеток жующие морды.
– Как-то нехорошо, что их оставили здесь, – сказал Уилл. – Сегодня будет жарко.
Рейчел кивнула:
– Они тут со вчерашнего дня. Накануне вечером вагоны появились как из ниоткуда. Я позвонила в транспортную компанию и на горячую линию по вопросам жестокого обращения с животными. Но вагонов словно вообще не существует. Они нигде не значатся. Никто не приходит, чтобы проверить, что с ними. Животных никто не кормит и не поит.
– Мы должны их выпустить, – решила Мэг.
– Это очень плохая идея, – заметил Нико.
Мэг нахмурилась:
– Ты что, ненавидишь коров?
– Я не ненавижу… – Нико замолчал. – Ладно. Не сказать, что я очень люблю коров, но суть не в этом. Это не обычные животные. – Он посмотрел на Рэйчел. – Ты сказала, что они появились из ниоткуда. Люди считают, что их не существуют. И еще ты сказала, что они наблюдают?
Рейчел тихонько отошла от окна:
– Иногда я вижу между прутьями решетки их глаза: они как будто смотрят прямо на меня. А перед вашим приходом коровы прямо обезумели и начали раскачивать вагоны, будто хотели выбраться. Тогда я проверила камеры и увидела, что вы стоите у ворот. Обычно я не отношусь к коровам так подозрительно. Но эти… Не знаю. Что-то тут не так. Сначала я подумала, что это имеет какое-то отношение к нашим соседям… – Она указала на север, туда, где у берега стояло несколько старых жилых высоток. – Они порой делают странные вещи.
– Люди из многоэтажек? – спросил я.
Она удивленно вскинула брови:
– Вы что, не видите большой особняк?
– Какой еще особняк?
Она посмотрела на Уилла, Нико и Мэг, но они лишь покачали головами.
– Что ж, – заключила Рэйчел, – придется вам поверить мне на слово. Там стоит большой особняк. И в нем творится много странного.
Спорить с ней мы не стали. Рейчел была смертной, но обладала редким даром ясновидения. Она видела сквозь Туман и другие магические преграды лучше, чем большинство полубогов, и явно лучше большинства Лестеров.
– Как-то раз я даже видела пингвина, ковыляющего по их террасе… – пробормотала она.
– Чего-чего? – переспросил Нико.
– Но запереть коров в клетках на несколько дней без еды и воды – это что-то новое, – продолжала она. – И куда более жестокое. Ничего хорошего эти коровы не сулят.
Мэг нахмурилась:
– Вид у них мирный. Давайте их все-таки выпустим.
– И что потом? – спросил Нико. – Даже если они не опасны – мы что, позволим стаду бродить по Бруклину? Я согласен с Рейчел. Есть в этом что-то… – он словно пытался докопаться до чего-то спрятанного в недрах памяти, но безуспешно. Как мне это знакомо. – Давайте оставим все как есть.
– Это подло! – возмутилась Мэг. – Мы не можем…
– Друзья, пожалуйста. – Я встал между Нико и Мэг, прежде чем их ссора переросла в самый огромный конфликт Аида и Деметры со времен свадебной вечеринки Персефоны. – Раз уж животные пока ведут себя спокойно, давайте вернемся к этому вопросу после того, как обсудим проблему, которую пришли сюда обсудить.
– Башню Нерона, – догадалась Рейчел.
Уилл округлил глаза:
– Ты видела будущее?!
– Нет, Уильям, просто размышляла логически. Но у меня все же есть информация, которая может быть вам полезна. Так что берите по пачке «Ю-ху», садитесь в кресла, и давайте поговорим о самом неприятном из императоров.
Глава 13
Не бывает чертежей
Чтобы победить императоров
Погодите. А у Рейчел-то есть
Мы составили кресла-мешки в кружок и расселись.
На полу в центре Рейчел разложила чертежи:
– Вы знаете об императорских фасциях?
Мы с Мэг переглянулись, явно имея в виду «Хотелось бы не знать».
– Да, – ответил я. – В Сан-Франциско мы уничтожили фасции Коммода и Калигулы, из-за этого они стали слабее, и мы сумели их убить. Ты, наверное, предлагаешь проделать то же с Нероном?
Рейчел надула губы:
– Значит, не вышло у меня сделать большое открытие. А я много времени потратила, чтобы это выяснить.
– Ты молодец, – заверила ее Мэг. – Аполлон просто любит быть в центре внимания.
– Прошу прощения…
– А ты знаешь точное местонахождение фасций Нерона? – вмешался Нико. – Это нам бы очень помогло.
Рейчел расправила плечи:
– Думаю, да. Это оригинальный проект башни Нерона. Эти планы нелегко было достать.
Уилл восхищенно присвистнул:
– Наверняка много ботанов погибло, чтобы добыть для нас эту информацию.
Рейчел непонимающе уставилась на него.
Нико вздохнул:
– Думаю, это отсылка к «Звездным войнам». Уилл – фанат «Звездных войн», причем жуткий.
– Ладно тебе, синьор Мифы и Магия. Если бы ты только посмотрел оригинальную трилогию… – Уилл уставился на нас в поисках поддержки, но встретил лишь недоуменные взгляды. – Что, никто не смотрел? О боги. Вы безнадежны.
– Короче, – продолжила Рейчел, – по моей теории, Нерон держит фасции здесь, – она ткнула пальцем в середину схемы, изображающей башню в поперечном сечении. – Прямо в центре здания. Только на этом этаже нет внешних окон. Доступ исключительно через специальный лифт. Все двери укреплены небесной бронзой. Конечно, вся башня – крепость, но на этот этаж пробиться просто невозможно.
Мэг кивнула:
– Я знаю этот этаж. Нам не разрешали заходить туда. Никогда.
У всех по спине пробежал холодок. Я заметил на руках у Уилла мурашки. Мысль о том, что Мэг, наша Мэг, находилась в этой обители зла, пугала больше, чем толпы странных коров и пингвинов.
Рейчел развернула другой чертеж – схему суперсекретного этажа.
– Вот. Скорее всего, в этом хранилище. Вам к нему не подобраться, если только… – она указала на одну из соседних комнат. – Если я правильно читаю эти чертежи, здесь расположена камера для пленников. – Ее глаза сверкали от волнения. – Если вы позволите себя поймать, а потом уговорите кого-то из башни помочь вам выбраться…
– Лу была права. – Мэг ликующе посмотрела на меня. – Я же тебе говорила.
Рейчел нахмурилась, отчего пятна синей краски у нее на лбу собрались в более тесную группку:
– Что еще за Лу?
Мы рассказали ей о Лугусельве и о том, как мы мило пообщались перед тем, как я сбросил ее с крыши.
Рейчел покачала головой:
– Так… если вы уже сами все придумали, зачем я вам все это рассказываю?
– Нет-нет, – сказал Уилл. – Ты подтверждаешь эти сведения. А тебе мы доверяем больше, чем… э-э… другим источникам.
Надеюсь, он имел в виду Лу, а не меня.
– К тому же, – заметил Нико, – у тебя настоящие чертежи. – Он изучил схему. – А зачем Нерону держать пленников на том же этаже, где он хранит свою самую большую ценность?
– Держи фасции близко, а врагов еще ближе, – предположил я.
– Возможно, – сказала Рейчел. – Но фасции хорошо охраняют, причем это не обычные стражники и средства защиты. В этом хранилище есть еще что-то, что-то живое…
Теперь мурашки побежали у меня:
– Откуда ты знаешь?
– Видение. Секундная картинка, словно… словно Пифон хотел показать мне это. Он выглядел как человек, но вот голова…
– …Львиная, – сказал я.
Рейчел вздрогнула:
– Точно. А вокруг его тела скользили…
– …Змеи.
– Так тебе известно, что это?
Я напряг память. Как обычно, выкопать оттуда ничего не удалось. Пусть вас не удивляет, что мне так плохо удавалось пользоваться своими божественными знаниями: человеческий мозг – несовершенное хранилище. Мое отчаяние можно сравнить разве что с чувствами человека, вынужденного сдавать сложнейший тест по прочитанной книге. Скажем, вам задали пятьдесят страниц. И вы их прочитали. А потом учитель решает проверить вас и спрашивает: «Быстро! Какое первое слово на странице тридцать семь?»
– Я не уверен, – признался я. – Очевидно, это какой-то сильный страж. В последней пророческой терцине говорилось про льва, который змеей объят. – И я рассказал Рейчел о нашей поездке с Седыми сестрами, во время которой в буквальном смысле глаза вылезали из орбит.
Нико хмуро смотрел на чертежи, словно хотел заставить их выдать нам свои секреты.
– Получается, кем бы ни был этот страж, Нерон доверяет ему свою жизнь. Мэг, ты вроде говорила, что Лугусельва – могучая воительница?
– Так и есть.
– Так почему же она не может сама справиться с этим стражем и уничтожить фасции? – спросил он. – Зачем ей… ну, чтобы вы сдавались в плен?
Нико выразился дипломатично, но я понял, что он хотел сказать. Если Лу не может сама победить этого стража – что смогу сделать я, Лестер Пападопулос, не такой уж могучий?
– Не знаю, – пожала плечами Мэг. – Но на то должна быть причина.
«Например, Лу хочет, чтобы нас убили», – подумал я, но благоразумно промолчал.
– Допустим, Лу права, – продолжал Нико. – Вас поймали и посадили в эту камеру. Она вас выпускает. Вы убиваете стража, уничтожаете фасции, Нерон слабеет, ура. Но даже в этом случае, уж простите, что я такой кайфолом…
– Теперь я так и буду тебя называть – кайфолом, – весело сказал Уилл.
– Заткнись, Солас. Даже в этом случае вас и тронный зал Нерона будут разделять полбашни и армия императорских охранников, так?
– Мы и раньше справлялись с армиями, – заметила Мэг.
Нико рассмеялся, хотя я и не предполагал, что он на это способен.
– Хорошо. Мне нравится твой настрой. Но вы забыли об одной маленькой детали – тревожной кнопке Нерона. Если он почувствует угрозу, то может в мгновение ока взорвать Нью-Йорк. Как вы это предотвратите?
Читать бесплатно другие книги:
