Эхо смерти Робертс Нора

Nora Roberts

ECHOES IN DEATH

Copyright © Nora Roberts, 2017

This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

© Метлицкая И., перевод на русский язык, 2021

© Шаутидзе Л., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Любимая! Умолкнет шум

Военных труб и флейт пастушьих;

Но эхо наших смертных дум

Пробудит отклик в новых душах ¹.

Альфред Теннисон

Для зимы печальные подходят сказки².

Уильям Шекспир

Любимая! Умолкнет шум Военных труб и флейт пастушьих; Но эхо наших смертных дум Пробудит отклик в новых душах[1].

Альфред Теннисон

Для зимы печальные подходят сказки[2].

Уильям Шекспир

Глава 1

Она чувствовала себя бестелесным, свободным призраком.

Умерла? Парит в воздухе?

Все вокруг казалось расплывчатым, поблекшим и несущественным. Или это она стала расплывчатой, поблекшей и несущественной, а мир вокруг нее движется, полный невидимых для нее красок и неслышимых звуков?

Если так, то смерть похожа на жизнь. И правда, какая разница? Разве что… Может, смерть – это свобода?

Вот только от чего?

На краю сознания что-то царапнуло крошечными ноготками – нужно бежать, спрятаться.

Но зачем? Какой смысл? От чего прятаться, от смерти? Мертвые ведь могут спать? Просто спать, спать, спать…

И все же ощущение было такое, будто она уже пробудилась, но все еще находится в тумане после сна.

Мысли разбредались. Озадаченная, она никак не могла понять, куда попала – в рай или ад. Поблекшие цвета и расплывчатые формы казались странно знакомыми. Цвета вдруг стали резкими до боли в глазах, а очертания – острыми и грозили поранить.

Затем все снова поблекло и расплылось, и она ощутила покой. Странное, тихое успокоение.

А потом вдруг уловила запах. Да, точно, густой похоронный аромат лилий. И крови. Лилии и кровь, это ведь смерть, да?

Нужно просто лечь. Лечь и уснуть. Наверняка кто-нибудь придет и скажет, куда идти и что делать. Ангел. Или дьявол.

В мозгу промелькнул смешанный образ обоих, и она вздрогнула. Нельзя ложиться! Могут ли мертвые испытывать страх?

Женщина подошла к двери и замерла, не сводя с нее глаз. Войти или выйти? Выйти или войти?

Так ли это важно?

Кто-то потянулся к ручке двери. Она сама?.. Во всем этом было что-то неправильное. Кровь и лилии. Дверная ручка повела себя странно – ускользала, двигалась вверх-вниз, во все стороны. Это такая игра, мелькнуло в мозгу, и она слегка улыбнулась. Что ж, поиграем.

Она протянула руку, отдернула, попробовала еще раз, поводила ладонью туда-сюда. Затем сомкнула пальцы вокруг коварной дверной ручки. И рассмеялась тихим, дребезжащим смехом.

Войти или выйти? Выйти или войти?

Дверь открылась, и женщина шагнула в проем.

Мир мертвых оказался одновременно и ярким, и темным. Покорившись, она вошла.

Больше всего на свете Еве сейчас хотелось избавиться от платья и сбросить туфли на убийственно высоких каблуках. В конце концов, она исполнила свой долг и заработала жирный красный плюсик в графе «Правила счастливого брака», когда нарядилась и накрасилась, чтобы весь вечер играть роль жены успешного бизнесмена.

И кто только придумал устроить благотворительный бал зимой? Разумные люди предпочитают сидеть дома в теплой удобной одежде, когда лютый февраль поднимает безобразную голову. А такой морозной ночью даже не столь разумные давно спят, уютно свернувшись калачиком. И все же это не повод увиливать от обязанностей хорошей супруги.

По счастью, Еве с мужем удалось провести три восхитительных дня на личном острове Рорка, наслаждаясь жаркими пляжами и еще более жарким сексом. И если после всего этого нужно было пойти на маскарад, она не против, тем более что бал уже заканчивается.

В понедельник она вернется на службу, будет носить удобную одежду и ботинки. А еще полицейский жетон и пистолет.

Впрочем, жетон с пистолетом и сейчас при ней, лежат в дурацкой блестящей сумочке. Лейтенант Ева Даллас никогда не расстается с оружием и жетоном.

Наконец она скользнула в уютную и теплую машину, бросила взгляд на фешенебельный истсайдский отель. Какое счастье, что и он, и его вычурный, битком набитый бальный зал остались в зеркале заднего вида!

Рорк повернулся, взял ее за подбородок и, проведя большим пальцем по ямочке, поцеловал.

– Спасибо.

Вот так, подумала Ева, глядя в шальные голубые глаза человека, созданного богами в особо удачный день. А она почти весь вечер тайно досадовала и злилась.

– Мне понравилось.

Рорк расхохотался и еще раз поцеловал Еву, едва не выехав на обочину.

– Да ты ненавидела девять минут из каждых десяти!

В смеющемся голосе Рорка звучал легкий ирландский акцент, идеальное дополнение к красивому лицу, обрамленному непокорными черными волосами.

У Евы мелькнула мысль, что боги поначалу соединили лучшие черты воина, поэта, ангела (падшего, чтобы добавить чуточку пикантности), а потом обрекли свое творение на любовь к необщительной оторве-копу, чье дело расследовать убийства.

– Ну, может, только семь с половиной из десяти. Было приятно повидаться с Чарльзом, Луизой и обоими Мира. Я нормально себя вела?

– Безупречно.

– Если бы! – Ева негодующе фыркнула. – Ты, наверное, не слышал наш разговор с той особой, у которой прическа вроде башни из взбитых сливок. – Она покрутила пальцем над собственными короткострижеными каштановыми волосами. – Я сказала, что не хочу возглавить ее комитет по интеграции исправившихся преступников в общество, так как слишком занята тем, что отправляю этих преступников в тюрьму.

– Слышал. Она принялась объяснять тебе, что полиция слишком много внимания уделяет наказанию, а следовало бы заняться интеграцией. Страшно рад, что ты ее не стукнула.

– Еле сдержалась. Можешь поспорить на свою великолепную задницу, что если один из ее ИП – так она их называет, – вломится к ней в дом, шарахнет по ее завитой башке чем-нибудь тяжелым и скроется со всеми многочисленными побрякушками, она не будет читать мне лекции о том, что закону не достает любви и сострадания.

– Ну, ей не приходилось стоять над трупом или сообщать людям, что их близкий погиб. Поэтому она понятия не имеет, сколько душевных сил и сострадания требует подобная работа.

– Точно. К счастью, я ее не прибила, да и остальных пальцем не тронула. – Довольная собой, Ева устроилась поудобнее. – Теперь можно и домой, скинуть эти дурацкие тряпки.

– Я любовался тобой в этих тряпках почти с таким же удовольствием, с каким я их с тебя сниму.

– И мы поспим завтра подольше, да? Не будем никуда спешить, как парочка ленивых улиток, а потом…

Ева внезапно умолкла – наметанный полицейский взгляд заметил что-то неладное.

– Господи Иисусе! Тормози!

Рорк и сам увидел женщину, которая шагнула в свет фар перед его машиной. Обнаженная, вся в крови, незнакомка брела, глядя широко распахнутыми, пустыми глазами.

Ева выскочила из машины, на ходу стаскивая пальто, но Рорк скинул свое первым и закутал женщину.

– Она почти насмерть замерзла, – сказал он Еве, затем повернулся к незнакомке. – Все будет хорошо.

Женщина холодной как лед рукой коснулась его лица.

– Ты ангел?.. – Огромные глаза закатились, и она потеряла сознание.

– Давай ее в машину, быстрее. Одеяло есть?

– В багажнике, – ответил Рорк.

Он отнес женщину в машину и, пока Ева доставала одеяло, уложил в уютном тепле.

– Я буду с ней на заднем сиденье, – сказала Ева. – Брось мне мою сумочку. Поезжай в больницу святого Андрея, она ближе всего.

– Знаю.

Рорк кинул Еве сумочку, сел за руль и вдавил педаль газа в пол.

Ева достала коммуникатор, позвонила в больницу.

– Лейтенант Ева Даллас. – Продиктовав номер полицейского жетона, она продолжила: – Везу к вам неизвестную женщину, возраст – двадцать – двадцать пять лет, характер повреждений неясен, но, похоже, у нее сильное переохлаждение. Будем через пять минут. – Бросив взгляд на спидометр, Ева попросила Рорка: – Уложись в три.

Она сфотографировала коммуникатором лицо незнакомки и странгуляционную борозду, которую заметила только сейчас.

– Кто-то вырубил эту несчастную, придушил и, скорее всего, изнасиловал. На теле порезы, много ссадин, хотя сомневаюсь, что вся кровь принадлежит ей.

– Вряд ли она долго бродила в таком виде. Час не слишком поздний, к тому же на нее обратили бы внимание.

– Волосы в крови, – пробормотала Ева, ощупывая голову жертвы. – Ударили по затылку.

Жалея, что при себе нет чемоданчика криминалиста, она внимательно изучила руки и ногти женщины, и оторвалась от осмотра, только когда Рорк свернул к приемному отделению.

Их ждали: двое врачей или санитаров – сразу и не разберешь, – стояли с каталкой у входа. Рорк еще не успел остановиться, а Ева уже распахнула дверь машины.

– Она на заднем сиденье. Ее душили веревкой или шарфом, на голове рана, похоже, нанесена тупым орудием. И необходимо проверить, была ли она изнасилована.

Ева посторонилась, давая медикам возможность переложить женщину. Те торопливо завезли каталку в отделение, один из них (судя по виду, ему только недавно стали легально продавать алкоголь), на бегу отдавал приказы. Он оглянулся на Еву и Рорка.

– Задержитесь. Мне нужна информация.

Каталка с грохотом въехала в смотровой кабинет, где ждали еще несколько медиков.

– На счет три!

По команде они переместили бесчувственную женщину на стол.

– Температура тела девяносто один и четыре![3] – Чей-то крик перекрыл остальные голоса.

– Я отгоню машину, – прошептал Еве Рорк. – Сейчас вернусь.

Капельницы, одеяла с подогревом, пальпация, осмотр… Господи, как же я ненавижу больницы, подумала Ева.

– Расскажите, что вам известно, – попросил предположительно доктор, не отрываясь от работы.

С копной вьющихся каштановых волос и красивым лицом, которое слегка портили суточная щетина и темные тени под ясными голубыми глазами, он выглядел не старше своей нынешней пациентки.

– Выскочила на проезжую часть в Карнеги-Хилл. Брела, как будто сильно перебрала, явно в шоковом состоянии. Спросила у моего мужа, не ангел ли он, и потеряла сознание.

– Температура тела девяносто три и два, повышается.

– Нужно, чтобы вы надели на ее руки пакеты после того, как я сниму отпечатки пальцев, – сказала Ева. – Не вся кровь принадлежит ей.

– Дайте мне сперва спасти ее жизнь.

Ева подвинулась, не сводя глаз с лица женщины.

Юная, очень привлекательная, несмотря на синяки и ссадины. Метиска, явно азиатских и африканских кровей. Миниатюрная, ростом чуть выше пяти футов, и не больше ста десяти фунтов весом. Ногти на руках и ногах покрыты бледно-розовым лаком. Уши проколоты, но сережек нет. Татуировок не видно. Длинные, почти до талии, волосы, спутаны и свалялись.

Ева вышла, запустила сделанное в машине фото в программу по узнаванию лиц. Хотя побои изменили лицо жертвы почто до неузнаваемости, попытаться стоило. Заметив, что к ней приближается Рорк с криминалистическим чемоданчиком в руках, Ева подняла голову.

– Решил, что тебе это понадобится.

– Да, спасибо. Если она не придет в себя к тому времени, как врачи закончат, я возьму отпечатки пальцев для идентификации личности. Скорее всего, она из местных. Руки и тело ухоженные, похоже, деньги у нее есть. Вряд ли она прошла большое расстояние, значит, живет или работает в районе Карнеги-Хилл, либо была там, когда на нее напали.

Ева оглянулась на двери смотрового кабинета.

– Крови столько, словно она яростно сопротивлялась, но я не заметила характерных повреждений. И под ногтями нет следов крови или кожи, по крайней мере, видимых.

– Полагаешь, она была не одна и пострадал кто-то еще?

– Такая возможность не исключена. Если этой женщине удалось убежать, то…

Она замолчала, когда дверь открылась, и из кабинета вышел доктор.

– Основные жизненные показатели стабилизируются, температура поднялась до нормы. Рана на голове – самая серьезная из травм, а их предостаточно: гематомы и ссадины на лице, многочисленные повреждения в области живота, некоторые похожи на неглубокие порезы ножом. Сотрясение мозга. Ее несколько раз жестоко изнасиловали. Комплект для забора биологических доказательств сейчас принесут. Мы проводим токсикологический анализ, но смазанная речь, скорее всего, следствие переохлаждения и шока.

– Мне нужно срочно снять отпечатки пальцев. Не вся кровь принадлежит ей, – напомнила Ева и продолжила, не дожидаясь возражений: – Вполне вероятно, что кто-то сейчас в таком же состоянии, как она. Если я установлю ее личность, то мы, возможно, спасем еще одну жизнь.

– Извините, не подумал. – Доктор потер глаза. – Двойная смена.

– Понимаю.

– Еще раз простите. Возможно, она бы погибла, если бы вы вовремя не привезли ее в больницу. Без серьезного поражения головного мозга точно не обошлось бы. Доктор Нобл. Дел Нобл.

Ева пожала протянутую руку.

– Даллас. Лейтенант Даллас. А это Рорк.

– Да, я узнал его пару минут назад.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Красивое платье, – заметил Нобл.

– Мы были на приеме.

– Надеюсь, в химчистке уберут следы крови. Давайте займемся идентификацией личности пострадавшей. Наверняка кто-то о ней беспокоится.

Они вместе вошли в кабинет.

– Мне нужны фотографии травм, – сказала Ева.

Она подошла к столу, достала из чемоданчика планшет и аккуратно приложила к нему пальцы женщины.

– Так, Дафна Страцца, двадцать четыре года. Живет примерно в двух кварталах от того места, где мы ее нашли. Замужем за…

Она взглянула на лицо Дела.

– Вы ее знали.

– Лично – нет, но я знаком с ее мужем. В этой больнице все знают Энтони Страццу. Господи! Жена Страццы!..

– Давайте сохраним это в секрете, пока я не… Она приходит в себя!

Длинные темные ресницы дрогнули. Миндалевидные, изумительного нежно-зеленого цвета глаза открылись, глядя перед собой невидящим взором.

Дел отстранил рукой Еву, склонился над Дафной.

– Все в порядке, вы в больнице. Никто не причинит вам вреда.

Взгляд женщины заметался по комнате. Дыхание участилось, стало прерывистым, и доктор взял ее за руку.

– Все в порядке, – повторил он. – Я врач. Вы в безопасности. Сейчас я дам вам обезболивающее.

– Нет, нет, нет!

– Хорошо-хорошо, подождем.

Дел говорил уверенно и спокойно. Хотя на мониторах отражались физиологические показатели, Ева заметила, что он держит пальцы на запястье Дафны, измеряя пульс по старинке.

– Расслабьтесь, дышите медленно, – продолжил доктор. – Можете рассказать, что с вами случилось?

– Я умерла. Я думала, что умерла. – Ее взгляд упал на Еву. – Вы тоже там были?

Ева наклонилась к ней.

– Что вы помните?

– Я… я ушла. Или мир исчез.

– А раньше? Вспомните, что произошло раньше.

– Мы устраивали званый ужин на пятьдесят человек. Банкет начался в восемь, коктейли подавали с половины восьмого. Я была в отделанном жемчугом платье от Диора. Мы ели медальоны из лобстера, салат с обжаренными гребешками, тыквенный суп-пюре, ростбиф, запеченный картофель с розмарином, белую и зеленую спаржу. Потом крокембуш[4] и кофе. Вино…

– Хорошо, а что произошло после ужина?

– Гости ушли в половине двенадцатого. Если бы я спланировала прием более тщательно, они бы ушли в одиннадцать. У мужа утром обход, он много работает. Мой муж – уважаемый хирург, очень талантливый. После того, как гости ушли и дроиды все убрали, мы, как обычно, отправились спать. Зашли в спальню, и…

Дыхание Дафны вновь стало прерывистым. На этот раз Ева опередила доктора и сжала ладонь женщины.

– Вы в безопасности, но я должна знать, что произошло, когда вы пошли спать.

– В доме кто-то был, – тихо прошептала Дафна, словно делилась секретом. – Не гость. Нет! Он ждал. Дьявол, это дьявол! У него лицо дьявола! Мой муж… Он упал, и дьявол рассмеялся. Я не знаю, не знаю! Пожалуйста, я ничего не знаю!

Всхлипывая, она попыталась сжаться в комок.

– Хватит, – резко произнес Дел. – Дайте ей прийти в себя.

– Мне нужно проверить у нее под ногтями. Вдруг там остались частицы кожи или кровь того, кто это сделал.

– Тогда поторопитесь.

Осмотр в очках-микроскопах ничего не дал, и Ева, достав инструменты, осторожно сделала соскоб. Ничего.

– Она либо вообще не сопротивлялась, либо преступник не дал ей шанса.

Ева осмотрела следы от веревок на запястьях женщины.

– Немедленно сообщите мне, если она скажет что-нибудь еще. Я вернусь через несколько часов. Ее палата будет под охраной.

Ева и Рорк вышли из больницы.

– Ты приставишь полицейского, чтобы к ней никто не вошел, или чтобы она никуда не ушла?

– Пока не знаю. – Ева на ходу вытащила коммуникатор. – Давай-ка посмотрим, что у нас есть на Энтони Страццу.

Не совсем то, что они с Рорком планировали, подумала Ева, всю недолгую дорогу просматривая данные о супругах Страцца.

А хирург-то на двадцать лет старше жены, отметила Ева. Это вторая. С первой он развелся пять лет назад, и теперь та живет в Австралии. Не замужем.

С нынешней они вместе три года. Поженились, когда она была студенткой и подрабатывала организатором мероприятий. Ничего не сказано о том, работает ли она сейчас.

В общем, решила Ева, типичная трофейная жена. Юная, была очень красивая, пока ее не избили. Возможно, отличная хозяйка с маниакальной склонностью все планировать.

Еве вдруг пришло в голову, что, хотя она первая и единственная жена Рорка, возможно, ее тоже считают трофейной женой.

Она посмотрела на мужа, который как раз выруливал на парковку рядом с большим краснокирпичным домом, где жили супруги Страцца.

– А тебе роскошный приз не достался.

– Я люблю призы, – сказал Рорк. – Почему это не достался?

– Сам виноват. Трофей из меня никудышный.

– Вовсе нет. Кроме того, ты не трофей.

Ева вышла из машины, проковыляла в дурацких модельных туфлях к тротуару.

– Это комплимент?

– Это правда. Мне не нужен трофей. – Рорк взял Еву за руку, провел большим пальцем по обручальному кольцу. – Я предпочитаю жену-копа. Ты думаешь о Дафне Страцца и о том, что она намного младше своего мужа?

– Откуда ты знаешь? У тебя не было времени искать информацию.

– Все просто. Страцца – известный хирург, его имя на слуху. Понятно, что он должен быть лет на двадцать старше жены.

– На двадцать шесть. Это вторая жена. Первая – его ровесница. Развелись после двенадцати лет жизни. Она сейчас в Австралии, живет на овечьем ранчо. Довольно далеко от Нью-Йорка с его зваными ужинами в фешенебельных домах Верхнего Ист-Сайда.

Она внимательно оглядела здание. Три этажа старинной элегантности в нью-йоркском стиле. Дом был рассчитан на две семьи, но Страцца превратили его в особняк, сделали один вход парадным и выделили его резными двойными дверями. Высокие узкие окна в рамах из темного дерева зашторили на ночь, и теперь они казались незрячими глазами. Стеклянные двери второго этажа выходили на французский балкон с решеткой, украшенной стилизованной буквой «С».

Похожие металлические конструкции высились по бокам трех ступеней, которые вели от тротуара к входу.

Ева обратила внимание на высококлассную систему охраны.

– Видеокамера, идентификатор по отпечатку ладони, интерком, дополнительное усиление дверей… Страцца потратился на шикарный вид дома, но не забыл и про надежные замки. У него тут сигнализация с датчиками движения и звука.

– В былые времена я обязательно обратил бы внимание на этот дом. И окружение достойное.

В прошлом Рорк был искусным вором, и воспоминания вызвали у него ностальгическую улыбку.

– Место тихое и спокойное, а в доме наверняка есть чем поживиться: драгоценности, произведения искусства, наличные.

– Сколько времени тебе бы понадобилось, чтобы взломать систему безопасности?

Рорк наклонился, чтобы поближе разглядеть замки. Его волосы развевал ветер.

– Минуты две или три, если хорошо подготовиться. Скорее, две.

И ведь не хвастается, подумала Ева. Просто констатирует факт.

Она позвонила в дверь, ожидая автоматического ответа, однако компьютер молчал.

Ева позвонила еще раз.

– Похоже, сбой системы безопасности. Предупреждающего сигнала нет, система не отвечает, сканирование не производится.

Пока они ждали, Рорк вытащил карманный компьютер, что-то проверил.

– Система не работает, – сообщил он. – Полностью отключена, лейтенант. Дверь не заперта.

– Вот черт!

Она достала из сумочки оружие и жетон, бросила сумочку на крыльцо. Прицепила к пальто жетон, потом диктофон и совершенно не удивилась, когда Рорк вытащил из кобуры на лодыжке небольшой пистолет.

– Не спеши. Запись включена. Лейтенант Ева Даллас и гражданский эксперт-консультант Рорк входят в неохраняемую резиденцию Энтони Страцца после двух безуспешных попыток связаться с владельцем. Есть основания полагать, что Страцца ранен или удерживается насильно. Я предоставила оружие гражданскому лицу.

Ева распахнула дверь, осторожно вошла в холл. Рорк следовал по пятам.

Серебристо-белая, необычной формы люстра освещала тусклым светом пол из светлого мрамора, залитый кровью.

– Мы обнаружили кровь и отпечатки босых ног. Возможно, они принадлежат Дафне Страцца.

Ева жестом велела Рорку двигаться в одну сторону, сама пошла в другую. Они осмотрели первый этаж, проверяя комнату за комнатой и каждый раз сообщая друг другу, что все чисто.

Даже без подсказки Рорка было ясно, что кто-то ушел с добычей: Ева заметила парочку пустых стенных ниш и остатки званого ужина. Похоже, дроиды их так и не убрали.

Ева и Рорк вместе поднялись на второй этаж и снова разошлись в разные стороны.

Запах почувствовался сразу, едва Ева подошла к распахнутым настежь белым дверям комнаты с балконом.

Запах крови, смерти… и цветов.

Скомканное постельное белье на огромной кровати с золотыми столбиками перемазано кровью, совсем как пол первого этажа. Перевернутый позолоченный стул со сломанной спинкой и окровавленными обрывками клейкой ленты. Раздавленные белые лилии со смятыми, изодранными лепестками на бело-золотом ковре, залитом кровью и водой из опрокинутой хрустальной вазы. Сама ваза перепачкана кровью и чем-то серым. Еще больше крови в изножье кровати, у столбика, а на белизне ковра алеют смазанные кровавые отпечатки ладоней.

И посреди этого кровавого безумства лежал Энтони Страцца, словно распростертый у алтаря грешник. Он не успел раздеться перед сном и был одет в темно-серый костюм и светло-серую рубашку. На запястьях поблескивали пластиковые наручники-стяжки. Ева видела лишь часть профиля, но поняла, что лицо мужчины обезображено до неузнаваемости. Светлые волосы свалялись от крови, которая сочилась из глубоких ран на затылке.