Магия любви Линдсей Джоанна
— Думаю, вы не поверите мне на слово?
— И не подумаем, — сказал Джеймс.
— Ну тогда довольствуйтесь тем, что я сказал раньше, и оставим это, Мэлори.
— После того как ты очернил Эми? Думаю, этого явно недостаточно. Поклянись, что ты все это придумал, или тебя отсюда унесут на руках.
К сожалению, это была не пустая угроза. Вдобавок ко всему еще придется драться с Джеймсом.
— Я не заговорил бы об этом, если бы ты сам не наседал на меня, Мэлори. Но раз уж дело приняло такой оборот, вы бы лучше мне помогли, чем не верить ни одному моему слову. Почему, ты думаешь, я целую неделю не был у Джеймса? Почему я отказался жить у вас после отъезда моих братьев? Да все потому, что я побоялся находиться под твоей крышей. Эми нашла бы меня в моей собственной постели.
Уоррен вовремя уклонился в сторону. Кулак Джеймса чуть не пробил стену около самого его уха. Все трое явственно услышали треск ломающегося дерева, и пятнышко крови из разбитых пальцев Джеймса появилось на стене.
— Я тебе говорил, он прилежный ученик, — сухо подытожил Энтони. Но поскольку он отвлекся и отошел от двери, та внезапно распахнулась, и Эми вошла в бильярдную. В мгновение ока она смекнула, что происходит. Мельком взглянув на Уоррена и Джеймса, она сразу спросила дядю:
— Ты не ударил его?
— Разве он выглядит побитым, котенок? — вмешался Энтони.
— Мы обсуждаем тут один вопрос, — добавил Джеймс, выпуская лацкан Уоррена, который все еще оставался зажатым в его руке, и делая вид, что сдувал оттуда пылинку, — и совершенно не интересный для тебя. Так что…
— Я не ребенок, дядя Джеймс. Чем он на этот раз навлек на себя твой гнев?
— Он опозорил одного человека, которого мы знаем, но уже собрался извиниться, и, если ты вернешься к своим танцам, он продолжит.
Эми не двинулась с места. Взглянув на Уоррена, она догадалась:
— Ты им все рассказал?
Уоррену показалось, что в ее глазах мелькнула обида, и у него кольнуло в сердце. Конечно, она тоже сочла это предательством. Обида, правда, почти сразу сменилась выражением решимости на лице.
— Ничего страшного, — сказала девушка, — все равно они узнали бы вскоре о нашей помолвке.
— Что?! — разом вскричали в ужасе се дяди.
— Ты забыл упомянуть о наших намерениях вскоре пожениться, Уоррен? — спросила она, широко распахивая невинные васильковые глаза.
— Мы не собираемся этого делать, Эми! — вскричал Уоррен с потемневшим лицом. Она обернулась к Джеймсу:
— Ты видишь, с каким человеком мне приходится иметь дело? Он всем недоволен, что бы я ни делала. Но ничего, привыкнет. — Затем она обернулась к Уоррену:
— Тогда что же ты им сказал? Может, о своих дурацких подозрениях насчет моей беременности?
— Что? — Ее дядюшки были полностью уничтожены. Лицо Уоррена потемнело еще больше.
— Вообразил себе Бог знает что, — объяснила она с прежним невинным видом. — Я-то, конечно, не беременна, но он слишком циничен, чтобы поверить мне на слово. Он предпочитает все, кроме правды, которая заключается в том, что он нужен мне.
По мере того как она делала признания, физиономии окружающих все больше вытягивались.
— Тогда что же он вам сказал? Наверное, рассказал о моих попытках его соблазнить?
— Эми! — воскликнул Энтони.
А Джеймс принялся урезонивать племянницу:
— Девочка, ведь все это совсем не смешно, ничуть не забавно. Чем ты гордишься, рассказывая нам эти глупости? При этих словах Уоррен расхохотался:
— Час от часу не легче. Они не верят тебе так же, как и мне. Ты можешь спокойно идти, оставив мне небольшое преимущество.
— Я никуда не уйду.
— Какое это преимущество? — осведомился Энтони.
— Разбитые пальцы.
— Очко в его пользу, — обратился Энтони к брату.
— Это совершенно все равно.
В этот момент Эми опять решительно вмешалась:
— Здесь не будет никакой драки, никакого боя, или тетя Джордж об этом немедленно узнает. Вряд ли она одобрит нападение на собственного брата только потому, что он осмелился сказать правду. Я пожалуюсь тете Рослин на дядю Энтони, который не остановил побоище. И конечно, я поставлю в известность дядю Джейсона.
— Первых двух из твоего списка вполне хватит, — ответил Энтони, увидев опечаленное лицо Джеймса. — А ты научилась у Реджи весьма ловко использовать слабые струны людей.
— Это шантаж. И я прибегла к нему, зная, что сейчас ожидает человека, за которого я собираюсь выйти замуж.
— Господи, неужели ты все это серьезно? — сказал Энтони, внезапно уверившись в правдивости ее слов. Эми, однако, не успела ответить, ибо Уоррен снова заявил, обращаясь по очереди к Джеймсу и Энтони:
— Однако я не собираюсь жениться.
— Он женится, — заверила всех Эми, затем в ее голосе прозвучало предостережение, — но сделает это добровольно. Я не собираюсь выходить замуж против его воли. Правда, он еще не понял, что мы созданы друг для друга. Сейчас я вас оставлю, но учтите, дяде Джеймсу несдобровать, если я увижу на лице Уоррена синяки.
— Боже, Андерсон, — вздохнул Энтони, когда Эми вышла, — мне даже жаль тебя.
— А мне нет, — проворчал Джеймс. — Что ты сделал, черт тебя побери, что она так влюбилась?
— Ровным счетом ничего.
— Ты не можешь жениться на ней.
— Я и не хочу.
— Проклятый лжец!
Уоррен опять чуть было не взорвался, но вовремя взял себя в руки.
— Повторю еще раз. Я и пальцем ее не трону и буду продолжать отбивать ей охоту, большего от меня нельзя требовать.
— Ты мог бы убраться из Англии. Надеюсь, этого она не заметит. — С этими словами Джеймс нанес противнику сокрушительный удар в живот, к которому Уоррен не успел подготовиться.
Уоррену показалось, что желудок его вывернулся наизнанку, и он остался стоять, согнувшись и не в силах вздохнуть. Он даже не заметил, как Мэлори покинули бильярдную. Энтони тут же стал допытываться у брата:
— Янки побольше и поздоровее Идена, как это ты такими ударами не убил того щенка?
— Я обходился со стариной Ником мягче. Дело принципа. И тогда я не знал, что он зарится на одну из наших племянниц.
— Вот почему нашему американскому брату вряд ли так повезет.
— Именно, — сказал Джеймс и задумался. — Может, девчонка обманула нас? Неужели ей нужен этот негодяй? Какой в этом смысл? Да еще призналась при нем!
— Понимаю, о чем ты. В наши дни женщины заставляли мужчин теряться в догадках.
— С каких это пор ты записался в резерв? — сухо осведомился Джеймс. — Женщины ни в чем не изменились, осел ты эдакий. Но это не объясняет поступка Эми, — Она не могла унаследовать эту смелость у Эдди. Не моргнув глазом стала нас запугивать, собираясь исполнить свои угрозы.
— Не важно, — ответил Джеймс, — ты думаешь, янки был искренен?
Энтони усмехнулся:
— Он искренне хотел тебя рассердить.
— Это ты хочешь меня рассердить.
— Тогда другого выхода нет. Придется ждать,
Глава 24
Оставшуюся часть вечера Уоррен играл в карты с Клинтоном и двумя англичанами. Он почти не вникал в суть игры и был непростительно рассеян, поэтому проиграл две сотни фунтов. Только подумать, он пришел сюда подыскать себе любовницу! Но как только приехала Эми, все его благие намерения рухнули. Она все еще танцевала с кем-то из дюжины поклонников, которые теперь примутся обивать пороги с визитами. На этом настояла его собственная сестра. Ему оставалось только надеяться, что один из них привлечет девушку настолько, что она оставит его, Уоррена, в покое.
— Опять то же самое, янки, — снова пожаловался партнер слева от Уоррена.
Уоррен посмотрел на свои карты и бросил их на стол.
— Прошу прощения, — сказал он, поднимаясь из-за стола, а затем обратился к брату:
— Я возвращаюсь в отель.
— Мудрое решение в твоем состоянии.
— Клинтон, только не начинай.
— И не собирался. Увидимся утром.
Утром перед отплытием они намеревались попрощаться с сестрой, которая все еще не вставала и не могла их проводить. Уоррен тоже собирался заглянуть, однако потом счел это необязательным. Поскольку он не уходит в море, а остается, он увидится с сестрой и позже. Как только она начнет вставать, он приедет и возьмет ее с ребенком на прогулку. Хорошо бы хоть немного побыть с ними наедине, чтобы ее домочадцы не мешали. А пока лучше держаться подальше от Беркли-сквер.
Уоррен прошел мимо бального зала к выходу, не пытаясь взглянуть на Эми с ее обожателями, и напрасно. Она поджидала его в холле, скрывшись за кадкой с огромным папоротником.
Уоррен заметил край голубого платья и кончик туфельки. Он хотел пройти мимо, но Эми выскочила из укрытия и загородила ему дорогу.
— Полагаю, ты взбешен? — сразу выпалила она. Она выглядела несколько смущенной, но это не смягчило Уоррена.
— Ты права, и лучше будет, если я больше тебя не увижу.
Этот холодный голос и резкий ответ словно придали ей сил. Неожиданно ее кобальтовые глаза снова засияли.
— Как грубо! Между прочим, я тобой тоже недовольна. Совсем не обязательно было рассказывать о нас с тобой.
— Не о нас, а о тебе.
— Это одно и то же, — ответила она с присущей ей жизнерадостностью. — Думаю, ты знаешь, что теперь мне не избежать бесконечных душеспасительных бесед.
— Вот и прекрасно. Может, им в отличие от меня удастся тебя образумить.
— Они будут толковать только о том, что ты неподходящая пара, но это мне известно.
— Зачем же ты упорствуешь?
— Здравый смысл не имеет никакого отношения к чувствам, которые вызываешь у меня ты.
— Боже, только не начинай сначала. — Он отодвинул ее в сторону, но она быстро преградила ему путь к выходу.
— Я еще не все сказала, Уоррен.
— А я — все.
— — Ты понимаешь, что дал им оружие в руки? Они отговорят отца, и он не даст нам согласия.
— О, ты имеешь в виду, что из сегодняшнего вечера получится что-нибудь путное? — ответил он.
— Не надейся. Просто тогда нам придется бежать.
— Эми, скажи, ты теперь уже больше не боишься, что тебя отошлют в деревню? Я полагал, это было твоей основной заботой.
Наконец-то самоуверенности у нее поубавилось.
— Пока это еще возможно. Но ты не беспокойся. Я вернусь.
— И тебя вновь сошлют?
— Может быть, но я все равно вернусь.
— Надеюсь, к третьему разу я уйду в море. Она с неодобрением покачала головой:
— Ты изо всех сил пытаешься рассердить меня, и тебе это удается. Но на твое счастье, у меня не остается ни капли зла на тебя.
— Чего нельзя сказать обо мне.
— У тебя еще все впереди. Уоррен тяжело вздохнул:
— Ты все время нарушаешь правила! Ты должна не поощрять меня, а отбиваться.
— Покажи, где это написано.
— Ты прекрасно знаешь, что у тебя ни стыда, ни совести.
— Да, но я только с тобой так себя веду. Разве я тебе не говорила?
— Да, говорила. — Но Уоррен все еще ей не верил. А если она не беременна… — Ты просто надеешься заманить меня в ловушку, подарить чужого ребенка. Вот почему ты так настойчиво добираешься до моей постели.
Вот это наступление!
— Почему ты не веришь моим словам? Разве ты первый раз слышишь, как ты красив и какое желание вызываешь? Почему бы мне не хотеть тебя ради тебя?
— Уверен, что не вызываю никакого желания. Он воспитывал это в себе годами и теперь уже не сомневался.
— Не беспокойся, я все улажу. Находиться с тобой рядом будет очень приятно, ты станешь очарователен, как Дрю, и спокоен, как Томас. Просто надо обуздать твой темперамент. И все. С тобой будет приятно иметь дело, и я жду не дождусь, чтобы мы поженились.
Уоррена подкупила ее рассудительность. Он еле освободился от чувства, что она и на самом деле знает какие-то магические слова, которые могут переделать его жизнь и сотворить чудо.
— Откуда такая уверенность, Эми?
— Если бы ты, как и я, мог видеть в людях хорошее, ты бы не сомневался.
Она отступила, пропуская его. Уоррен отказался от попыток оставить за собой последнее слово. Все равно она никогда ему не позволяла этого. Не успел он сделать и нескольких шагов, как она снова заговорила:
— Я приехала сегодня только потому, что хотела встретиться с тобой на балу. Не прячься от меня, приезжай, теперь ты один в номере, и я могу приехать сама.
Уоррен похолодел. Эми рядом с ним, и постель в двух шагах? Завтра же утром он поменяет гостиницу.
— Мы можем отправляться домой, дядя Джеймс, — сказала Эми, подходя к столу с напитками.
— Слава Богу, — ответил Джеймс, а затем спросил:
— Почему так рано?
— Уоррен уехал.
Джеймс в ответ закатил глаза и отправился в гардеробную. Надо поговорить с маленькой чертовкой, и немедленно, по пути домой. Он не должен позволять ей тараторить всякие ужасные вещи так, что невозможно вставить ни словечка. Где она только научилась так разговаривать со старшими, да еще с такой смелостью!
Дети Эдди всегда отличались образцовым поведением. Бог мой, не Джереми ли виноват, что она ступила на скользкий путь? Да, именно так. Последнее время дети слишком часто общались, и молодой негодяй мог смутить невинную душу.
Когда экипаж тронулся, Джеймс все еще об этом раздумывал и, как только дверца закрылась, сказал Эми:
— Джереми ответит мне за все, увидишь. Обескураженная, Эми спросила:
— За что?
— Смелость, переходящая в наглость, которую мы сегодня видели, — его рук дело.
— Он-то при чем?
— Очевидно, ты у него научилась. Эми только улыбнулась любимому дяде.
— Чепуха. Мне всегда было свойственно говорить правду, просто раньше я сдерживалась.
— Тебе и впредь надлежит сдерживаться.
— В обычное время обязательно, но сейчас нам нужна искренность, когда мы говорим об Уоррене.
— А мы и не будем говорить об этом неотесанном мужлане. Ты должна признать, что все это было показное, ты хотела спасти его шкуру, потому что тебе стало его жалко или еще по какой-нибудь глупости. Я прекрасно все пойму. И даже никогда тебе не напомню.
— Я не могу этого сделать, дядя Джеймс.
— Постарайся, — произнес он с отчаянием в голосе. Эми покачала головой:
— Никак не могу понять, почему ты так к этому относишься. Не ты, а я буду с ним жить.
— И ты не будешь, — настаивал Джеймс, — любой другой был бы тебе лучшей парой. Он тебе совершенно не подходит.
— Он мне подходит, — прервала Джеймса Эми, — просто ты его не любишь.
— Безусловно, но сейчас я не об этом. — Пора было перейти к фактам. — Кроме того, он не испытывает к тебе ответных чувств, моя дорогая. Своими ушами слышал, как он это говорил.
— Это ложь.
Джеймс резко выпрямился на сиденье, напрягся как перед боем, хотя противника здесь не было, и, переведя дыхание, спросил:
— Как ложь?
Эми не обратила никакого внимания на его воинственность.
— Он испытывает ко мне страсть, но не желает связывать себя узами брака. Ваше вмешательство до добра не доведет. Я приручу его постепенно. Если мне это не удастся и он от меня все-таки отвернется, это будет единственное, что я приму. Во всех остальных случаях я никогда не перестану пытаться, даже если мне придется ехать за ним в Америку. Поэтому не уговаривайте меня, дядя Джеймс. Это ни к чему хорошему не приведет.
Она связала его по рукам и ногам. Он, конечно, мог бы убить этого подлеца. Но Джордж это не понравилось бы. Она никогда бы его не простила. Проклятие ада!
— Твой отец не даст тебе благословения, будь уверена.
— Разумеется, после твоих разговоров.
— Тогда забудь о нем.
— Нет, — последовал твердый ответ.
— Забудь, Эми, он слишком стар для тебя. Когда ты достигнешь его возраста, он уже одряхлеет и будет вовсю стучать палкой.
Эми расхохоталась от всей души:
— Ну перестань, дядя, он только на восемнадцать лет меня старше. Через восемнадцать лет ты собираешься ходить с палкой?
Джеймс находился в расцвете лет и едва ли мог представить подобное. Через восемнадцать лет Джек начнет интересоваться мужчинами, и ему придется взять это в свои руки!
— Не говори мне ничего о разнице в возрасте, пожалуйста. Я только об этом и слышу от Уоррена.
— Почему же ты не слушаешь старших? Она ответила Джеймсу недовольным взглядом, а того буквально распирала гордость. Однако Эми быстро нашлась:
— Возраст, мягко говоря, не самое главное. Этого нельзя исправить, и я предпочитаю думать о другом. Уоррену предстоит избавиться от очень многих недостатков, так что тут уже не до возраста.
— Ты признаешь его недостатки?
— Я не слепа.
— Тогда что ты в нем видишь?
— Мое будущее счастье, — ответила она бесхитростно.
— Где же ты нашла магический кристалл? Эми засмеялась:
— Тебе будет интересно узнать, что Уоррен однажды сказал мне то же самое.
— Боже милостивый, никогда так не говори. Я думаю совершенно иначе, чем этот негодяй.
— Уверена, он бы тоже пришел в ужас, если бы я сравнила его с тобой.
Джеймс подозрительно прищурился. Она сравняла счет за его замечание о старших. В конце концов, она Мэлори и не долго думая дает сдачу. Он почти сочувствовал янки.
— Душечка, уж не ссоришься ли ты со мной?
— Боже, дядя, как это пришло тебе в голову? Но учти, что если мне чего-нибудь захочется, то по упорству я перещеголяю любого в семье.
— Эми!
— Дядя Джеймс! Если ты будешь продолжать подобные разговоры, то ничем хорошим это не кончится. Когда я впервые полгода назад познакомилась с Андерсенами, я поняла, что Уоррен — мужчина для меня. Это не случайная мимолетная прихоть. Разумеется, англичанин больше бы подошел, но я не выбирала. Таковы мои чувства. Мне кажется, я люблю Уоррена.
— Проклятие ада! — только и сказал Джеймс.
— Именно таковы мои чувства. Он проведет меня через ад, пока не привыкнет.
— Мне жаль тебя, — проворчал Джеймс.
— Не думала, что меня будут жалеть. — И она подмигнула ему с плутовской улыбкой:
— Ничего, дядя, я тоже ему устрою хорошую преисподнюю!
Глава 25
— Эми и Уоррен? — недоверчиво переспросила Джорджина.
— Ты и в первый раз меня прекрасно слышала, — отрезал муж, продолжая бегать по спальне, как тигр в клетке.
— Но Эми и Уоррен?
— Да! Да! Да! И можешь не сомневаться, Джорджина, что я убью его, если он еще раз посмотрит на нее, — пообещал Джеймс.
— Нет, ты этого не сделаешь, и давай все выясним раз и навсегда. Это она к нему стремится, а не наоборот?
— Неужели я недостаточно понятно тебе объяснил? Тебе нужны чертежи и диаграммы?
— Пожалуйста, Джеймс Мэлори, сбавь обороты. Все это, мягко говоря, поражает, если хочешь знать.
— Ты полагаешь, что меня — нет?
— Но у тебя уже было время переварить такую новость.
— Никакого времени не хватит, чтобы разобраться с этой дьявольской задачей. Что я скажу своему брату?
— Которому?
Он метнул на нее ужасный взгляд.
— Тому, под крышей которого она живет! Ее отцу. Теперь понятно?
Джорджина пропустила иронию мимо ушей.
— Вряд ли это сейчас самое главное. По твоим словам, ее не волнует мнение старших. Едва ли здесь можно надеяться на случайность или мимолетность. Надо же, она полюбила его с первой встречи! Теперь меня не удивляет, что она всегда так подробно расспрашивала меня о братьях!
— Выходит, ты тоже в этом участвовала?
— Уверяю тебя, невольно. У меня и в мыслях этого не было. И тем не менее верится с трудом. Нежная маленькая Эми преследует Уоррена?
— Не надо искать приличных выражений. Она соблазняет его изо всех сил. И сама это признала, а по словам твоего брата, она пристает к нему везде, где его видит.
— Тогда почему ты так на него сердишься, если он ни в чем не виноват?
— Потому что я отказываюсь верить, что он совсем ее не поощрял. Она чертовски уверена, что своего добьется.
— Это, быть может, оптимизм, свойственный ее возрасту?
— Хотелось бы так думать, но, к сожалению, здесь совсем другое.
— Получается, ты намекаешь, что она… что он…
— Боже, Джордж, что ты медлишь, говори, — поторопил ее муж.
— Ты думаешь, она окажется в его постели?
— Именно. Интересно, если она подарит ему свою невинность, женится он на ней или нет?
— Для Уоррена самое главное — преодолеть отвращение к женитьбе. — Джорджина вздохнула. — Джеймс, если дойдет до крайности, ему придется жениться, я сама об этом позабочусь, если твоя семья пустит все на самотек.
Читать бесплатно другие книги:
