История Бледной Моли Любимка Настя
– А леди Виктории?
– Ничего, потерпит, закаливание полезно для организма, – вместо Изиры ответила сестра Мартина.
– Больно же! – прохрипела Викки и зло добавила: – Не свое не жалко?
– Леди Инари, скажите, а вам видна полоска на потолке? – вдруг спросила у меня женщина.
Не ожидая подвоха, я вздернула голову вверх, но потолок был девственно чист, радуя глаз своей белизной.
– Нет… Ай! – тут же вскрикнула я от резкой боли в колене.
– Потерпи, милая, все, теперь хорошо. – Сестра Изира оправила мой подол. – Сейчас принесут твои вещи, и сможешь переодеться. А я пока приготовлю вам обеим компрессы и успокоительный сбор.
Бросив красноречивый взгляд в сторону Викки, она вышла из-за ширмы.
– Я сказала, сидеть смирно! – ядовито прошептала сестра Мартина.
– А мягче нельзя? – в тон ей отозвалась воспитанница.
– Тебе нет. Все, жди, пока принесу мази и бинты.
– Можно подумать, я полуголая уйду, – вслед своей мучительнице буркнула Викки и поежилась.
– Ты-то? – обернулась женщина. – Ты и голая уйти можешь.
Я разглядывала девушку и мысленно содрогалась. На животе несколько кровавых полос, а спина, руки и ноги – сплошь в синяках и ссадинах. Следы от каблуков и ногтей пансионерок. А Виктория храбрилась, закусывая губу от боли.
– Почему они так жестоки?! – не выдержала я.
– Вот скажи, сколько раз ты была здесь, в лазарете, по моей вине? – вопросом на вопрос ответила она.
– Много, – не стала отпираться. – Но я никогда не говорила…
– Ты нет, – оборвала меня девушка и скривилась. – Зато другие охотно делились впечатлениями от встречи с моим крутым нравом.
– И скорой на расправу рукой? – хмыкнула я.
– Именно.
– Вот твои вещи, милая. Теперь можно натереть ножки мазью и переодеться, – как черт из табакерки, выпрыгнула из-за ширмы сестра Изира.
Она принесла длинную ночную сорочку, хлопковые гольфы и шерстяные носки. Аккуратно помогла мне снять платье и подозрительно ловко, как для лекаря, справилась со шнуровкой бюстье. Затем, практически невесомо касаясь моих синяков и ушибов, смазала отвратительно пахнущей мазью ноги и осторожно натянула гольфы, а после носки. Сорочку я надела самостоятельно.
– Спасибо, – улыбнулась ей. – А…
– Пойдем, я наложу тебе компресс. – Женщина потянула меня за руку. – А после тебе нужно поспать.
– Но я хочу остаться с Викки, чтобы помочь ей переодеться!
– Не стоит беспокоиться, ей помогут, – крепче сжала мою кисть сестра Изира.
– Ох! – скривилась я, вырывая руку. – А не могли бы вы дать мне настой корня купены?
– Так сильно болит? – удивилась она. – Сейчас принесу.
– Везет тебе, – вздохнула Викки. – Мне обезболивающее не дают.
– Так и подумала, – хмыкнула я. – Для тебя и старалась, только тихо.
– Она же при ней тебя выпить заставит.
– Мы что-нибудь придумаем, – заверила ее. – Укрывайся.
Я встала с кровати.
– Давай со мной, – предложила Виктория и откинула одеяло.
Пожав плечами, села возле нее, девушка тут же накрыла нас. Секунду подумав, я закинула ноги на койку, согнула колени и поджала их к груди. Было немного больно, но терпимо.
Викки последовала моему примеру. Правда, при этом она несколько раз выругалась и еще несколько минут возилась, выискивая удобную для ее избитого тела позу.
– Я умираю! – донесся до нас визг из-за ширмы.
– Интересно, кто это? – прошептала я.
– По голосу не узнала? – хмыкнула Викки. – Это же Лиззи.
– Возможно. Она всегда преувеличивает.
– Точно тебе говорю, – облокачиваясь на мое плечо, ответила она. – Зажми уши, эта истеричка сейчас орать начнет.
И верно, не прошло и секунды, как раздался пронзительный вопль. Естественно, зажать уши я не успела, как, впрочем, и Виктория.
– Это надолго? – морщась от противного звука, спросила у Викки.
– Нет, ее сейчас Мартина успокоит.
– Не завидую, – выпалила я и вздрогнула всем телом, услышав уже знакомый бас.
– Я раньше так же на ее голос реагировала, – усмехнулась девушка.
– И в каком только болоте они эту жабу нашли? – вполголоса произнесла я.
– Жабу? – рассмеялась Викки. – А ведь и правда похожа.
– Пока сестры заняты, может, поделишься причиной, побудившей тебя помочь уродине? – задала я вопрос, мучивший меня уже не первый час.
– Это долгая история, Инари, – вмиг подобралась Виктория.
– Я никуда не спешу.
– Хорошо, – сдалась она. – Ты уже не помнишь, наверное, как пожалела воспитанницу, упавшую с лошади во время уроков верховой езды, и… какие цветы принесла мне в лазарет. А на следующий день, расстроившись, что тебе не удалось нарвать их в саду, назвала меня…
– Колокольчиком, – перебила девушку.
Все я отлично помнила. И минутную слабость, когда, устав от постоянного и вынужденного одиночества, поддалась порыву жалости к Виктории. Больше полугода назад уехала матушка Гелла, оставив меня наедине с ополчившимися без видимой на то причины пансионерками. В это же время к нам приставили сестру Риа. Сейчас я могу провести параллель между вспыхнувшей злобой воспитанниц и новой наставницей, но тогда мне отчаянно хотелось выплакаться хоть кому-то. Мне требовался собеседник, но я даже не смела мечтать о подруге. Ко всему прочему, на меня навалилась небывалая усталость. Казалось, моим мучениям нет конца и края. Сестра Антония рьяно пыталась привести мою кожу и волосы в порядок, а матушка Гелла не присылала своих снадобий. Точнее, посылка задержалась почти на неделю. Именно в эти дни и упала с лошади Виктория, а я стала той единственной, которая пожелала навещать бедняжку.
Первый свой приход я подгадала так, чтобы Викки спала и не знала, кто принес ей букет колокольчиков и бережно сохраненное после обеда лакомство: засушенные в сахаре фрукты.
А со вторым посещением мне не повезло. Ярко-синие, нежные цветы, растущие на ярком солнце возле дальней ограды пансионата, повяли, и ничего сладкого, кроме чая, нам столовой не дали. Виктория притворялась спящей. Нет, я обдумывала то, что девушка, несомненно, заинтересуется, кто же ее тайный посетитель, но все равно самоуверенно решила, что она заснет, выпив лекарство. Уже тогда я знала, что лекари добавляют в обезболивающий отвар снотворное.
Но она его не выпила. И поймала меня за руку, когда я, подойдя к ее койке, шепотом назвала ее: «Колокольчик». Сама не знаю почему. Просто вырвалось. Возможно, мы могли бы стать подругами, но на следующий день пришла посылка от матушки Геллы. И я во всей красе ощутила, насколько была не права, позволив себе усомниться в намерениях наставницы и в своем глупом желании не быть одной. После выздоровления Викки я сторонилась ее.
– Да, Колокольчик, – глухо согласилась Виктория. – В детстве меня так называла еще одна девочка. Она была очень красивой и общительной. Ее все любили. Я же была гадкой и страшной.
– Ты? – удивленно повернула голову, чтобы посмотреть в ее глаза, но девушка спряталась за каскадом неровно спадающих на лицо волос.
– Да. Я так гордилась тем, что она хотела со мной дружить… Девочка, носящая самое прекрасное имя на свете. Имя гордого, благородного цветка – Роуз, Розочка.
Она так тепло произнесла это имя, что я почувствовала, как сильно Викки была привязана к своей подруге. Нежность и теплота, зародившись в моей груди, внезапно сменились головной болью. Глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Боль отступила.
– Красивое имя, – согласилась с ней и сжала похолодевшую ладошку собеседницы.
– Я виновата в ее смерти, – глухо произнесла она. – Я тогда заболела оспой, потому и была страшной. Хоть мне говорили, что беда миновала ранки, оставшиеся на моем теле, скоро исчезнут и они точно не могут послужить источником нового заражения, но… почему заболела именно та, кто дружил со мной и не боялся ко мне прикасаться?
Голос Виктории дрожал, она сильнее сдавила мою руку.
– Пока она болела, никого к ней не пускали. Даже меня, переболевшую этой гадостью. А потом сообщили, что больше Истинной Магнолии нет.
– Как ты сказала? – По спине пробежал холод, а лоб покрылся испариной.
– Истинная Магнолия, так ее называли сестры Ордена, – бесцветным голосом повторила она. – Ты, верно, тоже помнишь ее. Она была ко всем добра. Вот только на могилу к ней хожу я одна.
– Куда? – У меня голова шла кругом, а тело била дрожь.
– На могилу. Она далеко от пансионата, почти полдня пути.
– Что вы делаете? – Голос сестры Изиры застал нас врасплох.
– Греемся, – невозмутимо ответила Викки. – Инари, что с тобой?
Я сама не знала. Виски словно железным обручем стянуло, перед глазами стоял туман, а в ушах непонятный звон.
– Что ты с ней сделала? – гаркнула лекарь на Викки, тем самым выводя меня из оцепенения.
Испугавшись грозного окрика сестры Изиры, я вскочила и тут же рухнула обратно на койку. Ноги затекли. Зато нарастающая боль в голове внезапно прекратилась.
– Вот, девочка, выпей, – протянув мне отвар из корня купены, прошептала лекарь.
– А можно теплой воды? – попросила я, принимая стакан с болеутоляющим средством.
– Конечно, – с некоторым сомнением в голосе согласилась женщина и вышла за ширму, оставив нас с Викки вдвоем.
– Инари, с тобой точно все хорошо? – обеспокоенно спросила девушка, снова укрывая меня одеялом.
– Да, – подтвердила я и протянула ей стакан: – Пей!
– Но…
– Быстро!
Одним махом она осушила стакан и скривилась. Я едва успела вырвать из ее рук посуду, как перед нами появилась сестра Мартина. Она принесла вещи Виктории и деревянную коробочку, которая, как я знала, предназначалась для хранения мазей.
– Инари, иди, пожалуйста, – попросила Виктория. – Мы тут сами справимся, а тебе нужен отдых.
– Но… – попыталась я возразить.
– Пожалуйста, – непреклонно и в то же время ласково повторила она.
– Хорошо. – Я вздохнула и поспешила выбраться из-под одеяла.
– Завтра я отвечу на твой вопрос. – Девушка широко улыбнулась, но виновато нахмурила брови. – И с днем рождения, Инари.
– Спасибо, – как можно теплее улыбнулась в ответ и вышла из-за ширмы.
Окинув взглядом палату, поняла, что десять коек заняты пострадавшими пансионерками, над которыми ворковали сестры-лекари. Осталось одно свободное место, напротив койки Виктории, тоже огороженное ширмой, за которую я сразу же и юркнула. Улегшись на жесткий матрас, плотнее укуталась в одеяло. Мысли спутались в тугой клубок. И мне было непонятно, за какой конец тянуть, чтобы размотать его. Если Викки помнит свое детство и людей, окружавших ее, почему я ничего и никого не помню?
Можно предположить, что болезнь и смерть девочки, протянувшей ей руку дружбы, потрясли душу маленькой Виктории и навсегда отпечатались в ее памяти.
Но возникает вопрос, что стало потрясением для меня, если я напрочь забыла свое имя? Какое ужасное происшествие случилось со мной, раз мой мозг заблокировал все детские воспоминания, лишив меня даже мимолетных образов лиц, участвующих в моей жизни? Как я выглядела? Что я любила? Все, что мне известно, только со слов названой матушки. Но наставница могла солгать. Моя голова превратилась в один большой пульсирующий сгусток боли. Хотелось окунуть ее в бочку с ледяной водой, стоявшей на заднем дворе нашей столовой.
Я ничегошеньки не понимала. Кто я? И зачем матушка скрывала меня от всех? Для чего придумала этот план? Ведь ее новая должность говорит сама за себя. Свободы ни для Инари, ни для Роуз не планировалось. Для чего Гелларе нужна была вымуштрованная воспитанница? К тому же тупая и страшная, как смертный грех?
– Леди Инари! – Чей-то голос вклинивался в сознание острой иглой.
С моей головы сорвали одеяло, и тусклый свет ударил по глазам.
– Выпей, милая, – с трудом узнала в склонившейся надо мной женщине сестру Изиру.
Послушно приподнялась и приняла горькое лекарство. На губах остался привкус душицы и мяты. «А про компресс-то забыла…» – попеняла ей мысленно.
– Спасибо, – пролепетала заплетающимся языком, понимая, что сейчас отключусь.
Вновь накрывшись одеялом и отвернувшись к стенке, досчитала до десяти, успокаивая бешено бьющееся сердце. Головная боль отступала, даря покой измученному сознанию. Я знала, что меня ждет сон без сновидений, и порадовалась этому. Нового кошмара я не перенесу.
Глава девятая
Меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Изначально мое сознание и тело действовали заодно, то есть пытались отбиться от незваного посетителя и вновь вернуться ко сну. Однако полусонный мозг выдал информацию, что отключилась я не в своей постели, а под присмотром сестер Ордена в лазарете.
Это воспоминание настолько ошеломило меня, что я резво вскочила и врезалась лбом в подбородок Виктории, которая склонилась над моей койкой.
– Ой! – Она потерла ушибленное место. – Ты всегда так бурно просыпаешься?
– Обычно меня не будят таким варварским способом, – пробурчала себе под нос. – Неужели уже утро?
Я не могла понять, который час, в палате было сумрачно, окна плотно занавешены.
– Время ужина, на который мы с тобой опаздываем.
– Какой ужин? – уставилась на девушку.
– Праздничный, – растолковала она. – Пойдем, нужно еще одеться.
– Викки, тебе лежать необходимо, а не…
– Пойдем, говорю, сама же потом расстроишься, не получив торта.
Я колебалась. Мне не нравилась настойчивость этой девушки. Пусть она и защищала меня сегодня, но идти с ней желания не было. А может, мне просто страшно довериться еще одному человеку? Ведь моя слепая вера матушке Гелле ни к чему хорошему не привела.
– Инари, мне давно следовало попросить у тебя прощения, – опустившись передо мной на колени, прошептала Викки. – Я всегда хотела с тобой дружить, только тебе это не требовалось. Ты столько раз меня отталкивала. Но… несмотря ни на что, я пыталась защищать тебя. Сестре Риа никак не удавалось подобрать ключик к моему заветному желанию.
– Викки…
– Постой, выслушай, пожалуйста, – подняв голову и глядя мне в глаза, попросила девушка. – Я знала, что нельзя прекратить издевательства. Все неудачи воспитанницы списывали на тебя. Именно этого желала наша надзирательница. Ко мне прислушивались, однако не всегда, и в те дни ты попадала в лазарет. Мне жаль, Инари, я тоже оказалась слаба. Но я не оправдываю себя и ни капли не уменьшаю свою вину.
Виктория протянула ко мне руки. Я не смогла не подать ей своих в ответ. Не знаю почему, но моя интуиция подсказывала – Викки не лжет.
– Она пообещала мне то, чего всегда желало мое сердце. И только сейчас я поняла, что эта мечта невыполнима. Даже после того как от меня отказался покровитель, я никогда не стану свободной. За пределами Ордена Магнолии, какую бы жизнь воспитанница пансионата ни вела, она навсегда останется под присмотром сестер Ордена.
Я слушала девушку, а слышала себя. Она – словно мое отражение, с теми же мыслями, желаниями и умозаключениями. Бывших воспитанниц Ордена Магнолии не бывает.
– Инари, я хочу, чтобы ты знала… – Викки крепко сжала мою ладонь. – Даже если ты не захочешь стать моим другом, я не стану твоим врагом.
Мое сердце гулко стучало в груди. Отчаянно хотелось верить в то, что за моей спиной есть та, которая поможет подняться, если я вдруг оступлюсь. Но выработанная годами привычка неизменно и во всем быть осторожной мешала моей откровенности. Мысленно я возвращалась в те дни, когда Викки пыталась наладить со мной контакт. Она не лгала, именно я провела незримую черту между нами. Не только между ней, но и другими воспитанницами. Бледная Моль сторонилась всех и не желала дружбы.
– Встань, пожалуйста, – хрипло попросила я.
Виктория судорожно вздохнула и поднялась на ноги. А я лихорадочно соображала, как нам незамеченными выйти из лазарета. Сестры Ордена всегда дежурят в палатах с больными. Наша беседа не привлекла внимания только потому, что имелась ширма. А вот как уйти отсюда и не повстречать лекаря?..
– Инари, ты бегать быстро умеешь?
– Конечно, – поразилась я ее вопросу.
– Отлично! – Она рванула меня за руку, и я вскочила с койки. – Вперед!
И мы побежали! От взятого темпа перед глазами все расплывалось, я даже дежурных сестер рассмотреть не успела.
Виктория бежала, таща меня за собой. Мы повернули налево, потом направо, поднялись по лестнице и выскочили в ярко освещенный, широкий коридор.
Но тут она встала как вкопанная, и я врезалась в ее спину. Неведомо, каким чудом мы не упали.
– Леди Инари! – прогремел строгий мужской голос.
Еще не увидев, я поняла, что это мой третий покровитель встал на нашем пути.
– Мне казалось, я прислал вам платье, – разглядывая меня, произнес лорд. – Это так вы выражаете свою благодарность?
Черная маска, открывающая лишь его губы, мешала понять, какие точно эмоции испытывает мужчина. Но на то, что лорд сердит на свою подопечную, ясно указывала его поза. Словно башня он возвышался над нами, в руке сжата перчатка, а тело натянуто, будто тугая струна.
– Вы посчитали мой подарок недостойным и потому вышли встречать меня… в этой тряпке?! – Теперь уже явная ярость прозвенела в каждом слове.
– Мой лорд, – низко кланяясь, воскликнула Виктория, – вы не так все поняли. Леди Инари очень благодарна вам, но ее не пускали.
– Простите?.. – Черные глаза теперь прожигали не меня.
– Вам, наверное, еще не сообщили о произошедшем инциденте в бальном классе, – затараторила Викки. – Серьезных травм ваша воспитанница не получила, но была напугана, и ее оставили в лазарете. А услышав, что вы приглашены на торжественный ужин, она уговорила меня помочь ей.
Первый страх прошел. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что делала для меня Виктория. Стоило подыграть ей.
– Мой лорд, – кланяясь так низко, насколько была способна, выдохнула и закрыла глаза. – Я сожалею, что не сумела сберечь вашего подарка. И мне хотелось лично выразить свою признательность за все, что вы сделали.
Облизнув пересохшие от напряжения губы, выпрямилась и сделала шаг вперед, закрывая собой Викторию.
– Мне очень стыдно, что вы увидели меня в неподобающем для леди виде, но мне не хотелось бы думать, что вы принимаете мой наряд как личное оскорбление. Поверьте, это не так. – Открыто показывать свое недовольство воспитанница Ордена Магнолии не имеет права, за это и головы лишиться можно. – Мы торопились с леди Викторией и все равно не успели.
Я всхлипнула и даже пустила слезу. Мужчины боятся женских слез. А слез молоденьких девушек боятся вдвойне.
– Будет вам, – примирительно протянул ко мне руку лорд. – Я был невнимателен, а сейчас вижу, что вашей вины нет. Я никому не скажу, что видел вас в…
Он запнулся. Видимо, только теперь понял, в чем стоит перед ним его воспитанница.
Я всхлипнула громче. Какой позор для юной леди! Застигнутая врасплох собственным покровителем не просто в неприличном наряде, а практически голая!
– Простите меня, – выдавил он. – Пожалуйста, не плачьте.
Пусть его лицо и было скрыто, но я точно знала, лорд в смятении и не знает, что делать в этой ситуации.
– Вы нас так напугали, – пришла на помощь Виктория.
– Юная леди, мне бы не хотелось, чтобы после долгой болезни вы вновь заболели, – проникновенно сказал мне покровитель.
Конечно, в одной-то ночной рубашке стоять в коридоре, где гуляют сквозняки. Простыть для часто болеющей воспитанницы дело пяти минут.
– Пожалуйста, в знак примирения примите это.
Мужчина стремительно шагнул мне за спину. Я услышала тихий вздох Виктории и постаралась не вздрогнуть, когда к моей шее прикоснулись горячие мужские пальцы.
– Оно великолепно смотрелось бы с вашим платьем, – обдавая жаром мой затылок и застегивая украшение, произнес мой покровитель, да отходить не спешил.
– Благодарю, – выдавила я, но не сделала даже попытки потрогать подарок. То, что камень в кулоне был драгоценным, я поняла по его весу. Словно удавка, украшение тянуло меня вниз.
Когда пальцы покровителя вновь коснулись моей шеи, я задрожала всем телом. Зачем он это делает? Я не просто дрожала, меня знобило от его ласки. Сердце ускоряло свой ритм, будто готовилось выпрыгнуть из груди.
– Поспешите, – хрипло произнес мужчина, – вы очень замерзли.
В горле застрял ком. Я должна была поблагодарить его за внимание, которое он оказал, обернуться и опуститься в реверансе. Вот только мои ноги не слушались меня. Все так же дрожали и будто приросли к полу.
– Мой лорд, вы так щедры, – восхищенно воскликнула сзади Виктория. – И так заботливы. С вашего позволения…
Девушка схватила меня под руку и потянула прочь. Она выполнила мою работу. Это мне следовало изобразить восхищение и благодарность. Бесполезная Бледная Моль!
Ярость на свою беспомощность и оцепенение перед лордом захлестнула с головой. Хотелось завыть в голос о своей никчемности. Я так гордилась умением в любых обстоятельствах сдерживать эмоции, а в итоге не сумела справиться со смятением от прикосновения покровителя.
– Инари, очнись уже! – прошептала Викки. – К кому сначала пойдем?
– На каком мы этаже? – пытаясь успокоить бушевавшее пламя внутри, спросила я.
– На третьем.
– Тебя ведь переселили?
– Да.
– Значит, пошли к тебе. Мои покои на пятом.
– Хорошо, – просияла она. – Проходи.
Так вот почему мы застыли возле одной из дверей! Я поразилась тактичности девушки. Ведь не только я была в тонкой ночной рубашке! На ней было надето легкое летнее платье, которое тоже отлично пропускало холодный воздух. И вместо того чтобы поскорее оказаться у своего гардероба и одеться теплее, Викки узнала мое мнение.
Ее комната практически не отапливалась, да и несколько свечей, освещающих ее, позволили сделать вывод, что на Викторию теперь тратится скудное содержание.
– Не пугайся, – закрывая за мной дверь, произнесла она, – здесь не так уж и плохо.
– Согласна. У тебя есть окна, – улыбнулась я, разглядывая светлые короткие занавески, даже не закрывающие широкий подоконник. – Там, где довелось жить мне, окон не было.
– Правда? И спальни не было? – ухватившись за мою руку и открывая маленькую неприметную дверь, спросила она.
– Не было, – подтвердила я.
Впрочем, то помещение, что Викки называла спальней, больше походило на кладовку. В целом если сложить обе комнаты, получилась бы одна моя. В спальне помимо кровати ютился узкий шкаф и прикроватная тумбочка. Маленькое окошко находилось над спальным местом. И из него ощутимо дуло.
«Как она спит здесь? Никакое одеяло не спасет от этого пронизывающего холода», – ужаснулась я.
– Присаживайся, – предложила воспитанница, указывая на кровать.
Я непроизвольно поежилась, но присела на край.
– А ты нелюбопытная, – вдруг сообщила девушка. – Другие на твоем месте давно бы вцепились в подарок покровителя.
«Удавка на моей шее», – пронеслась мысль, а рука потянулась к кулону.
– Предсказуемо, – рассмеялась Викки.
Улыбнулась ей и убрала руку. Не настолько мне и интересно, что подарил главный гад моей жизни. Все равно не стану это носить.
– Инари, возьми, пожалуйста, – протягивая мне что-то, завернутое в ткань, попросила Викки. – Я давно готовила этот подарок.
В полной тишине я развернула платок. А когда поняла, что именно держу в руках, еле сдержала стон. Передо мной была баночка с той мазью, которая обычно портила мою кожу. Неужели Виктория давно знает о моем обмане? Но тогда зачем она дарит мне эту гадость? Чтобы поддержать? Или шантажировать? Мысли метались в голове. Мне было непонятно, как реагировать, и поэтому я молчала.
– Прости, пожалуйста, – виновато начала девушка. – Ты столько настрадалась, когда покровители дарили тебе целительные мази. Правда, все они были ароматическими и кожу твою вряд ли бы вылечили. Уж сестра Риа постаралась, чтобы в списке не было ни одного стоящего крема.
– О чем ты? – выдохнула я, сжимая баночку двумя руками.
Пальцы предательски дрожали.
– Так все подарки, которые дарят покровители, из списка классной дамы, – пожала плечами девушка. – И туда всегда входило то, чего лично хотела сестра Риа.
– Тогда… откуда у тебя это?
Девушка покраснела и прикусила губу.
– Я об этом очень хорошо попросила своего покровителя.
– А конкретнее? – хмуро уточнила я и положила подарок рядом с собой на кровать.
– Поцелуй, – на одном дыхании выпалила она и отвернулась.
– Викки, спасибо за подарок. Но теперь я хочу услышать правду. – Я поднялась.
– О чем ты? – резко оборачиваясь, прошептала она.
– Мотивы твоего желания сблизиться со мной.
Девушка пристально вглядывалась в мое лицо. Она кусала свою губу и сжимала кулаки, будто боролась сама с собой. Я не мешала ей думать. От искренности Викки зависит очень многое. И только ей решать, стоит ли откровенничать и раскрывать свои карты. Но я точно знаю одно: если сейчас она солжет, то, несмотря на помощь, которую девушка оказала мне сегодня, рассчитывать на меня и мою поддержку в дальнейшем ей не придется.
– Хорошо, – кивнула она. – Причина, по которой я решила сблизиться с тобой, сестра Геллара.
– Кто? – переспросила, удивленно глядя на девушку.
– Сестра Геллара, – терпеливо повторила Викки. – И я не ошиблась. Сегодня она стала директрисой пансионата. А ты – ключ пусть и не к свободе, но, несомненно, к лучшей жизни.
Моя голова шла кругом. Удивительно просто! То, что я посчитала предательством и ударом в спину, Виктория приняла за благословение Небес, не иначе. Неужели ей кажется, будто высокое положение наставницы улучшит мою жизнь?
На моих губах заиграла улыбка. Девушка определенно умеет делать выводы, и от ее глаз не укрылись ни моя привязанность к матушке Гелле, ни ее особое отношение ко мне. Вот только Викки недоступна информация, которой владею я. Естественно, быть любимицей человека, занимающего самую высокую ступень в иерархии Ордена Магнолии, выгодно. И, конечно, стать подругой этой любимицы – замечательный ход в игре на выживание.
Я прекрасно поняла, чего добивалась Виктория. И пусть я чувствовала, что имеется что-то еще, о чем девушка умолчала, приняла ее ответ.
– А если ты ошиблась? – продолжая улыбаться, спросила у нее. – Если этой привязанности больше нет и я ценна только своими высокородными покровителями?
Читать бесплатно другие книги:
