История Бледной Моли Любимка Настя

– Замолчите!

Голос новой директрисы ураганом ворвался в поток слов сестры Иллиры, мгновенно оборвав ее самоуправство.

– С каких пор вы наделены подобными полномочиями? – обойдя стол и встав перед женщиной, тихо спросила названая матушка. – Впрочем, об этом мы поговорим позже. Леди Виктория, несите книгу.

Воспитанница вскочила с места, и через секунду ее юбка мелькнула в дверях.

– Сестра Раира, вам тоже кажется, что информация, которую преподнесла леди Инари, выдуманная?

– Н-нет, – заикаясь, ответила женщина и мгновенно поднялась на ноги. – Но я несказанно удивлена тем, что девушке известен этот факт. На своих занятиях я не освещала этот вопрос.

– Следовательно, вашу ученицу за правильный ответ отправляют в камеру, а вы не желаете вмешаться и отстоять ее права? У вас личная неприязнь к данной воспитаннице?

Слова наставницы еще несколько минут эхом отдавались в голове. Я не понимала, какую игру она затеяла. Кому, как не ей, было известно, что личная неприязнь к Бледной Моли здесь практически у каждого человека.

– Вы неправильно поняли, – попыталась увильнуть от гнева директрисы сестра Раира. – Я находилась под впечатлением от начитанности Блед… леди Инари и просто не успела вовремя среагировать на замечание сестры Иллиры.

– Не успели среагировать? – ухмыльнулась наставница. – Уж не хотите ли вы восстановить былую сноровку посредством тренировок с господином Ифлором? Могу устроить.

Почтенная дама побледнела от такого предложения.

Наш преподаватель физкультуры был фанатом своего дела. Он не знал, что такое боль и отсутствие сил. Мне нравились его уроки. Он никогда не делал никому поблажек и никого не выделял. Бледная Моль отжималась наравне с другими девушками. И как бы те ни орали, что не обязаны выполнять эти адские задания, на специальной площадке за главным зданием каждая находилась до последнего выполненного упражнения. В программу физической подготовки входили отжимания, приседания, пробежка, полоса препятствий, сооружение палаток и приготовление еды в полевых условиях.

Конечно, многие воспитанницы были недовольны этими уроками и неоднократно жаловались либо пытались сорвать учебный процесс. Понятное дело, что никто не откликался на их стенания, а вместо помощи и отмены занятий у господина Ифлора следовало наказание. И трижды были глупы те, кто решал им отделаться. Ибо наказание, назначенное учителем, – это помощь в оборудовании полосы препятствий, а также бег на дальние дистанции.

Как объяснял учитель Ифлор, никто не знает, что предстоит нам в будущем, поэтому его задания могут пригодиться не только в мирное время, но и стать полезными во время войны. В общем, испуг сестры Раиры был вполне понятен.

За этими размышлениями я и не заметила, как в класс вошла Виктория. В ее руках покоился увесистый том, о котором я вела речь.

– Инари, будь любезна повторить страницу и абзац, – выхватывая из рук девушки книгу, попросила наставница и уже громче добавила: – Не мне, сестре Иллири.

Пока я переводила взгляд с одной женщины на другую, матушка Гелла ловко всучила томик провинившейся сестре Ордена Магнолии.

– Страница четыреста восемьдесят шесть, пятый абзац, – стараясь не обращать внимания на дрожащие руки сестры Иллиры, произнесла я.

Мой гнев давно схлынул, а жажда справедливости утихла. С одной стороны, я жалела о своем порыве, а с другой, прекрасно понимала: показательное наказание этих сестер Ордена приведет к тому, что таких девушек, как Бледная Моль, станет меньше. Женщины поостерегутся вымещать свою злость на воспитанницах, которые ни в чем не повинны.

– Зачитайте вслух абзац, указанный леди Инари, – потребовала директриса.

– Я никогда не боялся боли или смерти. Меня не страшила мысль умереть за родную землю. Мысленно я просил прощения у своего императора за проигрыш и позор. Попасть в плен и оставить солдат без опоры, разве могло случиться что-нибудь хуже? – дрожащим голосом зачитала сестра Иллира и, видимо, подбодрившись тем, что пока не было речи о женщине, намного живее продолжила: – Но все изменилось.

Сестра запнулась и замолчала.

– Это все? – изогнув бровь, спросила матушка Гелла.

– Нет, – на выдохе ответила сестра Иллира и, облизав пересохшие губы, прочитала следующее: – Появилась она. Позже я неоднократно мысленно возвращался к тому времени, которое провел в клетке. Служанка с низко опущенной головой, в длинном платке, не смеющая поднять глаз. Откуда она взялась здесь: в царстве кошмаров и сотен мужчин? Почему помогла мне? И почему внезапно исчезла? Вы спросите, искал ли я ее? Я отвечу, что нашел лишь ее тень. Победа на переправе Трех Путей – это ее заслуга.

В классе воцарилась мертвая тишина. Все обдумывали услышанное, а сестра Иллири громко сглотнула и закрыла книгу.

– Думаю, не стоит объяснять, кому принадлежат данные слова, – подытожила директриса, – Сестра Иллири, через полчаса жду вас в своем кабинете. Свободны.

– Да, – только и сумела выдавить женщина и, торопливо склонившись, попятилась к двери.

– Для леди Инари экзамен закончен. Высший балл, – провожая хмурым взглядом провинившуюся, заявила наставница. – Для остальных экзамен продолжится через десять минут. Покиньте класс все, кроме леди Инари и леди Виктории.

Первой, кто побежал к дверям, была сестра Раира.

– Куда вы? – остановила ее матушка Гелла. – Я обращалась к воспитанницам.

Томительно тянулись минуты. Водоворот из поклонов и шуршащих юбок, казалось, никогда не кончится. Я сгорала от любопытства, но внешне стояла с невозмутимым лицом. Даже попытку Виктории взять меня за руку отклонила с вежливой улыбкой и отступила на шаг.

– Я упорная, – так тихо, чтобы услышала только я, прошептала она и встала за моим правым плечом. – Однажды ты захочешь протянуть мне руку. Я верю в это.

– Жизнь непредсказуема, – пожала я плечами.

– Девушки, прежде чем перейти к главному, мне хотелось бы похвалить каждую из вас, – начала директриса, когда за последней воспитанницей захлопнулась дверь. – Леди Инари за настойчивость и колоссальную память, а вас, леди Виктория, за самоотверженность и упорство.

Если с последним определением характера девушки я была согласна, то не понимала, почему наставница приписывает ей самоотверженность. В чем она заключалась?

– Неужели вы возомнили себя Богом? Моя дорогая, о ваших шалостях и самоуправстве не знает только ленивый. И вы получите то, чего заслуживаете. – Суровый взгляд матушки Геллы был направлен на сестру Иллири.

Та побледнела, ее руки мелко задрожали. Сестра Раира быстро отошла от своей коллеги. Судя по всему, от меня что-то утаили. И тем, кто промолчал, была именно Викки.

От наставницы не укрылось движение сестры Раиры, и на лице директрисы появилась гримаса отвращения.

– Вы обе приложили руку к порче званого ужина в честь дня рождения леди Инари, приказав подать ей непригодные для употребления блюда. И продолжаете это делать, когда воспитанница принимает пищу не в столовой.

Откуда она об этом знает? Ведь об инциденте в Голубой гостиной я матушке Гелле так и не рассказала… И да, когда я ела в своей комнате, мне неизменно приносили пережаренную, а порой и вовсе горелую пищу с неимоверным количеством соли и пряностей. Но я упорно не жаловалась.

– Пощадите! – падая на колени, взмолилась сестра Раира. – Клянусь, об обедах леди Инари мне неизвестно!

– Помолчи, – скривилась наставница. – Девушки, сегодня я предлагаю каждой из вас назначить наказания для своих учителей. Леди Виктория, вы определите наказание для сестры Раиры. Инари, ты для сестры Иллири.

С губ несчастных сорвался стон. Ни одна из них не ожидала подобного. В том числе и мы с Викки.

– Но прежде я хочу, чтобы вы взвесили свои решения и хорошенько все обдумали. Поэтому даю вам время до вечера. – И, не дав нам ничего ответить, громко позвала: – Адари!

Двери распахнулись, и вошли несколько слуг. Директриса приказала отправить женщин в камеры. Вой, слезы и проклятия полетели на нас с Викторией. Сестер Ордена увели, а мы с Викки продолжали стоять и смотреть. Холод пробежал по моей спине. Не понимала, зачем наставница делает это? Показательное выступление и невероятное требование: воспитанницы должны выбрать наказания для своих учителей!

– Девушки, я вызову вас вечером. А сейчас свободны, – тоном, от которого задрожали коленки, заявила матушка Гелла.

– Ди… – начала я, но была оборвана гневным взглядом наставницы.

Виктория вцепилась в мою руку, заставила сделать поклон, а затем вытащила за дверь.

Где-то в стенах пансионата Ордена Магнолии

– Ты вызвала меня? – скидывая тяжелый плащ на пол, спросила женщина. – Геллара, у меня мало времени, Арон требует к себе.

– С каких пор требует он, а не ты? – устало улыбнулась директриса Главе Ордена Магнолии.

– С тех самых, когда вбил себе в голову, что желает жениться, – нахмурилась гостья и поправила смоляные локоны.

– Опять? – выдохнула сестра Геллара.

– Именно, – усаживаясь в кресло, подтвердила собеседница. – Но мне этого права не даровано.

– Мне жаль, Ваше…

– Тише, – перебила женщина и приложила палец к губам. – Пока ты не разгребешь это осиное гнездо, разговаривать, не опасаясь шпионов, мы можем только у меня.

– Верно, прости.

– Рассказывай, – большими пальцами массируя виски, попросила Глава Ордена и устало прикрыла глаза.

– Штат нужно урезать вполовину. Иветта многое натворила, и есть ее последователи, – сжав кулаки, выпалила директриса. – Нам нужны воспитанницы.

– Выпускницы?

– Именно, но… – Геллара замялась, однако, набрав побольше воздуха в легкие, продолжила: – Нужны те, кто получил воспитание при Иветте.

– Хочешь исправить и это? – горько улыбнулась Глава. – Боюсь, всех собрать не выйдет.

– Я хочу дать некоторым места наставниц, а остальных… нужно восстановить.

– Предлагаешь открыть лечебницу?

– Да.

– На территории пансионата?

– Да, вместо тех пустующих бараков на отшибе леса. Недвижимость Иветты покроет расходы на их перестройку.

– Ты все продумала, но забыла, что те девушки, которые находятся у покровителей, вернуться не смогут.

– Смогут, – уверенно заявила Геллара. – Мы заберем их. Я не одну ночь просидела над бумагами Иветты. Доверься, мы вернем былое величие Ордена.

– Думаешь, так легко исправить мою ошибку? – покачав головой, выдохнула женщина. – Доверие – не та монета, которой может платить человек, имеющий власть. Но у меня все еще есть ты.

– Амира, мы все ошибаемся, – сжимая ладони Главы Ордена, прошептала Геллара. – Но это не значит, что все должно оставаться на своих местах. Ты забыла, для чего выкупила это место?

– Выкупила – это громко сказано, – рассмеялась леди Амира. – Еще вспомни, как я объединила три соседствующие деревни и потребовала их на нужды пансионата.

– Если ты вновь рассмеешься, напомню, – заверила подругу Геллара.

– Время, Гелла, – вмиг перестав улыбаться, сказала леди Амира.

– Сегодня я поставила девушкам задачу: выбрать наказание для приспешниц Иветты.

– Невероятно, – вновь улыбаясь, воскликнула женщина. – Но ты ошиблась, воспитанниц это не сблизит.

– Я восхищаюсь Викторией, – словно не замечая последней реплики леди Амиры, произнесла Геллара. – Она настойчива, упряма и, что, несомненно, ценно, верна.

– Не удивлена. Лилит знала, кого выбрать в друзья дочери. Не зря же она полностью оплатила нахождение Виктории в пансионате.

– И это несмотря на то, что Викки потеряла свою подругу, – лукаво заметила Геллара.

– Если бы у девочки был дар хоть вполовину такой, как у ее матери… – протяжно заметила Глава Ордена. – Нам остается только ждать.

– Она требует ответов, – резко сменила тему сестра Геллара.

– Рано, Гелла. Тяни столько, сколько сможешь, иначе ее отберут. Лилит сглупила, и это стоило ей жизни.

– Я знаю, но это тяжело.

– Иногда ложь самое лучшее лекарство, – поднимаясь из кресла, выдохнула леди Амира.

Она вновь потерла виски и взяла плащ. Все еще хмурясь, накинула его на плечи.

– Осталась неделя до встречи с Сереной. Девочки должны быть готовы.

– Конечно. После бала они переедут.

– Хорошо. Пожелай мне удачи, Гелла, – закусывая губу, попросила женщина.

– Мир с тобой, – складывая руки лодочкой, прошептала директриса.

– Вера в нас, – напоследок даря теплую улыбку, вторила ей леди Амира.

Неуловимое движение, и свечи погасли. Еще мгновение, и они вспыхнули с новой силой, осветив уставшее лицо директрисы, на щеке которой блестела слеза.

Мне остро хотелось сбежать куда-нибудь подальше. Да хотя бы в лес, который находится в самом конце владений Ордена Магнолии. Требование наставницы выворачивало душу наизнанку. Зачем нам выбирать наказание? Почему мы должны вершить чужую судьбу?

До назначенной встречи с матушкой Геллой оставалось каких-то полчаса, а я так и не придумала наказание для сестры Иллири. Все мое существо противилось этому. Чтобы мне ни приходило на ум, все казалось неправильным, недостойным и отвратительным. Те методы, которые сестры Ордена использовали для наказания воспитанниц, были бесчеловечными и жестокими, и применять их к учителям совершенно не представлялось возможным. Разве это приведет к чему-нибудь хорошему? С чего бы человеку, привыкшему вымещать свою злость на слабых девушках, вдруг становиться милосерднее, испробовав на собственной шкуре всю «прелесть» розг, голодания или недельного заточения в камере на собачьей похлебке?

В любом случае нельзя навязать человеку свое видение правильного и неправильного, если он давным-давно вырос и привык к своей безнаказанности. Как говорится, горбатого могила исправит. Поэтому любое наказание не будет иметь смысла.

– Ты готова? – Голос Викки раздался неожиданно.

– Когда ты успела войти? – подняв голову, спросила у девушки. – Я не слышала стука в дверь.

– Я и не стучала. Дверь была нараспашку. Тебе принесли ужин, – кивнув на столик, ответила она.

– Понятно. Я слишком глубоко задумалась, раз не услышала слуг, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла я.

Кинув взгляд на стол, где под закрытыми крышками находилась еда, вздохнула и прислушалась к своему организму. Кушать не хотелось.

– Ты не голодна?

– Верно.

– Я тоже не смогла поесть, – поделилась девушка. – Скажи, ты очень переживаешь о них?

– А разве ты меньше? – вопросом на вопрос ответила я.

– Знаешь, вначале я представляла те наказания, которые применяли к нам… – тихо продолжила Викки. – Но потом поняла: ни одно из них не даст нужного результата. Сознание этих женщин невозможно изменить. И это нормально. Руки, имеющие власть, всегда будут или перстами дьявола, или десницей Божьей.

Я удивленно посмотрела на нахмурившееся лицо воспитанницы. Она задумчиво пожевывала нижнюю губу. Капелька пота скользила по ее виску. Девушка была напряжена и расстроена. Думаю, я выглядела точно так же.

– И мне кажется, ты пришла к точно такому же выводу, – резко подняв голову и поймав мой взгляд, прошептала Викки.

Пожала плечами. К какому бы умозаключению я ни пришла, озвучивать свои мысли сейчас не стану.

– Но у нас нет права ни казнить, ни миловать.

– А тебе бы этого хотелось? – моментально спросила я, внутренне съежившись от ее слов.

– Инари, ты ведь должна понимать, что однажды так оно и будет. Особенно у тебя. Вспомни, кто твои покровители, – ушла от прямого ответа Викки. – В скором времени тебе придется принимать подобные решения.

– Откуда такая уверенность? С чего бы ценному трофею давать в руки власть? Ты забыла, что ни одна из воспитанниц ничего не решает, а живет и дышит волею своего покровителя.

– Мне кажется, что это ошибка, – прошептала Викки. – Ложь, в которую нас заставляют поверить. Но никаких аргументов, кроме своей интуиции, я привести не могу.

– Если не можешь, тогда молчи.

Виктория не успела ничего ответить. Бой настенных часов возвестил о полночи. Пусть матушка Гелла говорила о вечере, но позже она передала записку, в которой перенесла нашу встречу на ночной час.

– Пора идти, – протягивая руку, чтобы помочь мне подняться, заявила девушка.

Привычно отказавшись от ее помощи, поднялась из кресла. Нам предстояло путешествие по коридорам, едва освещенным тусклыми свечами. Почему-то на ум пришли истории о привидениях. Вдруг они обитают и в старых стенах пансионата? Отогнав от себя эту мысль, вышла из комнаты. Виктория шагала рядом, уже не пытаясь взять меня под локоть.

– Тебе не страшно? – Ее вопрос настиг меня на лестнице. – Здесь так мрачно днем, а ночью все кажется сущим кошмаром. Смотри, перила – будто острые зубы чудовища.

– Кто-то перечитал сказок? – медленно спускаясь по ступеням, спросила я. – Лучше займи свой ум полезными книгами.

– Да присмотрись ты, – ухватив меня за локоть, прошипела Викки. – Неужели не видишь?

– Викки, у тебя просто разыгралось воображение, и днем перила выглядят точно так же. Ты рукой-то проведи, – останавливаясь, потребовала я. – Это просто тени.

Викки колебалась. Вздохнув, я вцепилась в ее ладонь и заставила дотронуться до перил.

– Будет ужасно, если, выдумав себе небылицу, ты полетишь вниз, считая своим телом ступеньки, – усмехнувшись, провела второй рукой по плечу Виктории, успокаивая ее. – Пожалуйста, держись крепче.

– Наверное, ты права и я читаю слишком много страшилок, – тяжело вздохнула девушка. – Спасибо.

Дальше мы шли молча, мне так и не удалось убрать ладонь девушки от своей руки. Я тихо вздыхала. Мне не нравились чужие прикосновения, чудилось, будто вторгаются в мое личное пространство. А ведь у Бледной Моли личным могло быть лишь ее тело.

– Пришли, – выдохнула Викки. – Смотри, сколько дежурных здесь.

И действительно, обычно на каждом этаже ночью дежурят по две сестры и пара служанок. Однако за весь наш путь к кабинету директрисы мы не встретили ни единой живой души. Следовательно, здесь собрались все, кто должен присматривать за коридорами и ночными посиделками девушек.

– Юные леди, вам не кажется, что вы должны быть в своих постелях? – заметила нас одна из сестер.

Я не смогла понять, кому принадлежал голос, а тусклый свет не давал разглядеть лицо женщины.

– Прошу прощения, что не могу обратиться к вам по имени, но я уверена, что каждой из присутствующих здесь известна цель нашего прихода, – слегка поклонившись, заявила Викки.

– Это ваша непомерная наглость!.. – прошипел уже другой голос.

– Я бы не делала столь опрометчивые замечания, – выступив на шаг вперед, громко возвестила я. – Если вы собрались здесь, чтобы помешать назначенной директрисой встрече, то вы совершили огромную ошибку.

И, не дожидаясь ответа, схватила Викторию за руку и потащила вперед, в конец коридора, где находился кабинет наставницы, перед которым и столпились озлобленные женщины.

Не знаю, мои ли слова повлияли на сестер Ордена или моя решимость сыграла роль, но, поравнявшись с ними, абсолютно точно не ожидала того, что они разойдутся к стенам, давая нам пройти.

Как только мы приблизились к двери, та распахнулась, являя нашему взору трех склонившихся слуг. Глубоко вздохнув, сделала шаг, ожидая, что кто-нибудь проведет нас к директрисе. Но нет. Крепче сжав ладонь Викки, уверенно пошла на яркий свет.

Во владения директрисы входили несколько помещений, занимавших целое крыло этажа. Просторная приемная с удобными стульями для ожидающих посетителей и столом секретаря. Оттуда вела дверь в кабинет, обставленный дорого и со вкусом: дубовый письменный стол, несколько глубоких кресел, диван для знатных гостей. В углу комнаты – вход в архив, где на огромных стеллажах хранились папки и книги. В архивной, как называла это место предыдущая директриса Иветта Лармонг, не имелось окон, а свечи, располагавшиеся по всей длине стены, были надежно спрятаны под стекло. Из этого помещения можно было попасть в личные покои – спальню, которая была оборудована ванной.

Я решительно провела Викторию через приемную в кабинет.

– Леди Виктория, леди Инари, вы пунктуальны, – удовлетворенно проговорила директриса, сидящая за столом.

Перед нами предстало гадкое зрелище. Даже несколько часов в камере отвратительно отразились на провинившихся женщинах, которые теперь стояли на коленях в центре комнаты. И если в глазах сестры Раиры теплилась надежда, то во взгляде сестры Иллиры пылал огонь ненависти и жажды мщения. Она заведомо не ждала от меня справедливого решения и заранее ненавидела.

Но больше всего меня заинтересовали люди, стоящие позади женщин: длинные темные плащи скрывали их фигуры, а капюшоны были надвинуты на лица. Кто они и зачем прибыли сюда?..

– Юные леди, днем вы получили задание, – начала наставница. – Каждой из вас предстоит вынести приговор женщинам, забывшим о милосердии и справедливости.

Я все еще разглядывала неизвестных и не особо вслушивалась в речь наставницы. Что бы она ни сказала, но больше половины сестер Ордена Магнолии точно такие же, как те, кто стоит на коленях в центре комнаты.

– И первой, кого бы я хотела услышать, это леди Виктория. Выйди, пожалуйста, вперед.

Рука подруги по несчастью дрогнула, но мою ладонь не выпустила. Вместо того чтобы послушно сделать шаг вперед, девушка отступила назад, крепко держась за меня.

– Леди Виктория? – удивленно протянула директриса.

Викки словно не замечала ни ее хмурого взгляда, ни моей попытки выдернуть свою ладонь. Нет, она целенаправленно оттаскивала меня к выходу.

– Да что с тобой? – шикнула я на нее, когда девушка практически прижала меня к себе.

– А тебя все устраивает? – шепотом спросила она.

– Плащи? – моментально поняла, что тревожит Викки.

– Леди Инари! – Голос наставницы звучал холодно, словно она едва сдерживала гнев.

– Ваша милость, – наконец, выдернув свою руку из цепких пальчиков Виктории, я склонилась в реверансе, – нас пугают ваши гости.

Пугают, да прямо-таки! Нет, опасности я не чувствовала, по крайней мере сейчас, однако Викки неспроста оттягивала меня назад. У нее интуиция развита так же хорошо, как и у меня. Следовательно, стоит ожидать неприятностей от этих молчаливых свидетелей.

– Пугают? – изумилась матушка Гелла. – Не выдумывайте и не обращайте на них внимания.

Попытка быть представленной провалилась. Нам не назовут их имена. И капюшоны, судя по всему, тоже не снимут.

– Ваша милость, ответьте, пожалуйста, на вопрос, – делая еще один шаг вперед так, чтобы мне было видно лицо наставницы, попросила я. – Для чего вы дали нам это задание? Я не считаю, что воспитанницы пансионата имеют право судить своих учителей. Каждый из нас может требовать защиты и справедливости… у вас, ваша милость.

– Вы только что получили это право, леди Инари, – жестко оборвала мою речь наставница.

– Я отказываюсь от данного права. На моем табеле это не отразится. А брать на себя ответственность я не желаю.

– Леди Инари?! – Готова поклясться, матушка Гелла с трудом подавила желание топнуть ногой. Она явно не ожидала от меня подобного.

– Я согласна с леди Инари. – Звонкий голос Виктории разрезал возникшую тишину. – Неужели вершить чужую судьбу принято под покровом ночи и в присутствии чужаков? Если вам требуется мнение воспитанниц, соберите и опросите всех, а не заставляйте нас крысятничать.

Ее слова, наполненные горечью, были подобны выстрелам револьвера. И попали точно в цель. Она озвучила мои мысли. Это не объявление справедливости, а такая же подлая расправа, какую обычно демонстрировали сестры Ордена.

Я не желаю уподобляться им и быть частью данного фарса. Как и не хочу быть втянутой в очередную историю. Когда-то матушка Гелла являлась для меня идеалом абсолютно во всем. Но сегодня она открылась мне с совершенно иной стороны. Чем эта женщина отличается от тех, которые стоят на коленях? Разве пропитан ее взгляд любовью и добротой? Нет. Сестра Геллара так же холодна, как и стены подземелья.

– Вы отобрали у меня последнюю иллюзию, – глядя в глаза наставницы, прошептала я. – Пожалуйста, дайте нам достойно окончить обучение и стать теми, кем мы должны. Без интриг и запятнанной совести.

Директриса вздрогнула и прикрыла глаза. Ее нижняя губа дрожала. Но прошло лишь несколько секунд, и передо мной вновь абсолютно чужой человек.

– Вам понадобилось двенадцать часов, чтобы отказаться? – выгнув бровь, уточнила она.

Я поежилась под ее проницательным взглядом. Женщина права, слишком много времени мы с Викторией размышляли над тем, что такое благородство и честь. Но тем не менее пришли к этому самостоятельно. И вряд ли откажемся от своих слов.

– Вы обвиняете нас в том, что мы следовали вашему приказу? – выступая вперед, спросила Викки.

– Мы дали свой ответ в оговоренные вами сроки, – поддержала я девушку. – И однозначно отказываемся принимать участие в судилище, которое вы устроили. Здесь не главная площадь и эшафота нет, зато палачей собралось множество.

Я снова взглянула на молчаливые фигуры в плащах. Теперь мне понятно их нахождение здесь. Какое бы наказание мы с Викки ни выбрали, его бы моментально исполнили – они. Отшельники нашей империи или, правильнее сказать, ее изнанки. Люди, чьей ученицей мне придется вскоре стать. Интересно, а Виктория догадалась, кто перед нами?

Губы наставницы искривились в победной усмешке. Это означало одно – я на верном пути. И от этого знания по спине побежал холодок.

– Я приветствую вас, люди ночи! – опускаясь в реверансе как можно ниже, громко произнесла я. – Сегодня ваши услуги не понадобятся.

Резко откинулись капюшоны, несколько пар глаз уставились на меня, а лица чужаков скрывали плотные маски. Сестра Раира завыла, сестра Иллира инстинктивно закрыла руками голову. Они, как и практически все в империи, боялись этих людей и одновременно уважали.

– Одна из нас, – хором произнесли тени, именно так их еще называли.

Отшельники вновь надели капюшоны.

– Твое время еще не пришло. Мы были здесь, чтобы помочь тебе, но ты отказалась от помощи. Мы уходим, – сказал один из них.

Люди развернулись и покинули кабинет тихими, невесомыми шагами.

– Леди Инари, леди Виктория, вы испугались правильного решения, – громко обратилась к нам директриса. – Не стоит мне лгать, ведь вы обе пришли к выводу, что только смерть станет достойным наказанием для них.

– Тогда следует приговорить к смерти больше половины учителей пансионата, – выдержав взгляд наставницы, парировала я. – Если вас не устраивает существующий уклад, то исправлять это вы должны самостоятельно. Прошу нас простить, но нам пора спать, завтрашний экзамен вряд ли перенесут из-за ночного бодрствования двух воспитанниц.

Теперь настала моя очередь тащить за руку изумленную Викторию. Нужно было быстрее выйти из этой комнаты, потому что мне элементарно не хватало воздуха и мое существо переполнял гнев. Еще немного, и я бы скатилась до оскорблений, а возможно, выдала бы часть правды наших взаимоотношений с новой директрисой. Чего нельзя было допустить.

Я забыла про дежурных в коридоре. Кажется, женщин стало больше, чем прежде.

– Отойдите, – потребовала я, когда они стали надвигаться на нас.

Удивительно то, что они подчинились, а некоторые даже вскрикнули. Их явно что-то напугало, и это точно не две юные воспитанницы пансионата. Инстинктивно я оглянулась.

Так и есть, человек в капюшоне стоял, прислонившись к стене. Как только мой взгляд остановился на нем, он медленно направился к нам. Я должна была испугаться, так же, как и Викки, которая дрожала рядом со мной. Но я совсем не испытывала страха. Меня приняли за свою. Удара от отшельников мне ждать не стоит. А вот тем, кто хочет причинить мне вред, нужно опасаться за свою жизнь.

В памяти всплыла картинка из недавнего прошлого: незнакомец в коридоре, заявивший, что я принята без экзамена, и матушка Гелла, которая тряслась как осиновый лист. Теперь все встало на свои места. Кем бы ни был тот человек, встретившийся нам по пути из Голубой гостиной, но он явно имел власть над отшельниками. А возможно, именно он станет моим будущим учителем.

Человек в капюшоне поравнялся со мной и остановился, словно выжидал моих дальнейших действий. Вздохнув, я потащила Викки к себе. Как и думала, он пошел за нами, зорко следя за тем, чтобы мне не причинили вреда. Я была благодарна за эту заботу, но и одновременно встревожена повышенным вниманием. Когда-то я стану частью их семьи. Только странно, что они уже считают меня одной из них. Я не готова к этому. Еще не готова.

Поднявшись на нужный этаж, стремглав помчалась к своей комнате. Викторию уже не приходилось тащить, она и сама припустила так, словно за ней гнались дикие звери.

Достигнув двери, буквально впихнула девушку внутрь, желая остаться наедине с отшельником.

– Благодарю, – запыхавшись, произнесла я и поклонилась.

– Не склоняй головы, достойная, – хрипло сообщил человек, но я так и не определила, мужчина это или женщина. – Это честь – быть твоим проводником.

Он круто развернулся и стремительно зашагал прочь по коридору. Я смотрела на удаляющуюся спину и не могла понять, во что меня втянул Маршал. Буду ли я благодарна за его желание обучить меня технике убийц или возненавижу первого покровителя сильнее, чем лорда Лерая?

С этими мыслями я вошла в комнату.

– Он ничего тебе не сделал? Ты в порядке? Что-то болит? – засыпала меня вопросами Викки.

– Со мной все хорошо, – стаскивая с себя туфли, ответила ей. – Разувайся, сегодня ты спишь со мной.

Прежняя Виктория возмутилась бы, но не эта. Девушка сбросила свои туфельки и стала ждать следующих указаний. Я на краткий миг почувствовала себя чуть ли не Маршалом. Не выдержав, рассмеялась.

– Пойдем, – вздохнула я и пошла в спальню.

Как хорошо, что кровать довольно большая. Нам обеим хватит места, да еще и останется. Достав ночные рубашки для себя и Викки, отправила ее в ванную.

Боюсь, что я вымотана настолько, что попросту не выдержу омовения перед сном.

Облачившись в длинную сорочку, забралась в постель. Уже практически уснув, почувствовала, как девушка залезла под одеяло и, найдя мою руку, сжала ее.

– Спасибо. – Это было последнее, что уловил мой слух.