Связанные судьбой Дэр Тесса
– Наверняка брак вам представлялся совсем по-другому, – заметил маркиз. – Мне кажется, вы найдете мое предложение весьма подходящим. Когда станете леди Гренвилл, у вас будет прекрасный дом. Вообще-то их несколько.
– Да, – тихо произнесла Шарлотта. – Я помню, вы говорили про пять домов.
– У вас также будут деньги на карманные расходы, право на наследство, доступ в высшие круги общества. Когда появятся дети, не нужно становиться нянькой при них. В общем вы получите все, что только пожелаете.
– За одним важным исключением.
– Скажите, что это, и оно у вас тоже будет.
Разве это не очевидно?
– Я хотела бы влюбиться.
Лорд Гренвилл задумался.
– Полагаю, и это может стать предметом переговоров. После того как вы подарите мне наследника и только если пообещаете вести себя осмотрительно.
Шарлотте его слова показались невероятными.
– Вы ошиблись, милорд. Мне нужно влюбиться в мужчину, за которого я выйду замуж. Более того, хотелось бы, чтобы и он любил меня. Разве вам не хочется того же в браке?
– Если честно, то нет, не хочется.
– Только не говорите мне, что вы принадлежите к тем тупоголовым мужчинам, которые не верят в любовь.
– О, я верю, что любовь существует. Но мне никогда не хотелось влюбиться.
– Почему?
Лорд Гренвилл посмотрел в сторону, словно тщательно подбирал слова для ответа.
– Любовь – это способ поменять приоритеты у мужчины.
– Хотелось бы надеяться, что так и есть. – Шарлотта слегка улыбнулась. – И что это влечет изменения в лучшую сторону.
– Вот именно поэтому любовь – единственная роскошь, которую я не могу себе позволить. Я связан долгом и ответственностью. Огромное число людей зависит от моего здравомыслия. Поэты очень справедливо говорят «потерял голову от любви», но никогда «приобрел голову». Это бесконтрольный процесс: никто не знает, куда упадет потерянная голова.
Ей показалось, что маркиз в чем-то прав. Но Шарлотта не могла представить, как можно согласиться выйти замуж без любви.
«Любовью сыт не будешь», – словно донесся до нее голос матери. И все равно: о чем можно беседовать с грудой денег? Она не сможет найти нежности и страсти в огромном пустом доме. Или даже в пяти домах.
Шарлотта слишком хорошо знала себя. На одной учтивости брак долго не продержится. Она попытается сделать все, чтобы муж полюбил ее, и когда потерпит неудачу, почувствует обиду. Все закончится обоюдным презрением.
Именно по этой причине – и не важно, какие планы на ее счет строила мать! – Шарлотта пообещала себе, что будет следовать только велению сердца.
– Я не могу согласиться с очень удачным предложением, милорд. Ваша преданность своему долгу заслуживает самого высокого уважения, но «ляг на спину и думай об Англии» совсем не для меня.
Его голос зазвучал низко и таинственно.
– Я не в силах обещать выполнить все, что вы пожелаете, но одно все-таки пообещаю: когда уложу вас в свою постель, вы и не вспомните про Англию.
– О!
Когда он заговорил о постели прошлой ночью, Шарлотта лишилась дара речи, а в этот раз утратила способность дышать.
Шарлотта не была самой красивой среди сестер Хайвуд: эта честь досталась Диане, – тем не менее понимала, что очень мила по английским стандартам. Шарлотта знала, что нравится противоположному полу. Даже с кем-то целовалась раз или два. Но все те обожатели были мальчишками, вдруг поняла она.
А вот лорд Гренвилл настоящий мужчина!
И под этим отлично скроенным утренним смокингом наверняка скрывается литой, мускулистый торс, мощные тугие бедра. У него сильное крепкое тело в тех местах, где ее собственное – нежное и мягкое. И наверняка черные волосы курчавятся в укромных уголках.
– Шарлотта!
Она вздрогнула, приходя в себя.
– Да?
О господи, он опять представился ей в обнаженном виде!
В комнате вдруг стало непереносимо душно.
– Это просто нечестно, – сказала она и пожалела о том, как, должно быть, по-детски это прозвучало. – Мы ни в чем не виноваты. Почему вы не рассказали сэру Вернону правду? О том, что вы пришли в библиотеку, чтобы… – Пораженная, Шарлотта встрепенулась. – А действительно, что вы делали в библиотеке?
– Это не важно.
– Полагаю, да. Важнее то, что какая-то другая пара провела свое скандальное любовное свидание на письменном столе, а наказать за это хотят нас.
Маркиз перехватил ее взгляд.
– Если мы не поженимся, только один из нас подвергнется наказанию. И это буду не я.
– Знаю.
Мир приветствовал любовные похождения мужчин и был жесток по отношению к женщинам, которые решались вести себя подобным образом. Лорд Гренвилл вышел бы из такой ситуации без всякого вреда для своей репутации. А Шарлотта была бы уничтожена. Лишилась бы подруг. Лишилась бы надежд встретить любовь. Лишилась бы мечты о грандиозном путешествии!
Жалкая и несчастная!
Лорд Гренвилл – порядочный человек, если решился на такой шаг ради нее. Образец джентльмена!
Он наклонился к ней и взял Шарлотту за руку.
– В этом суть моего предложения.
«Пожалуйста, не надо делать предложение! Не сейчас, когда моя решимость так слаба».
– Понимание… – сказал маркиз.
Она внимательно посмотрела на него.
– Какое понимание? Вернее, что вы понимаете? Разве непонятно – я погибла.
– Нужно заверить миссис Хайвуд и сэра Вернона, что мы достигли взаимопонимания между собой. Взаимопонимания о том, что все держится в тайне до конца моего пребывания на этом приеме. Объявить о помолвке после одной проведенной здесь ночи – значит, вызвать массу новых слухов. А две недели спустя… никому и в голову не придет задаваться вопросами.
Шарлотта расхохоталась.
– Вопросы все равно будут. Вы забыли о моей репутации? Они никогда не поверят, что вы сделали мне предложение по доброй воле. И будут считать, что вам еще посчастливилось сохранить руки-ноги.
Несмотря на возражения, она понимала, что это наилучший из возможных итог их разговора. «Взаимопонимание», которое он предложил… Это, конечно, не решение проблемы, но по крайней мере теперь у нее есть хоть какое-то количество времени. Впереди еще две недели, чтобы найти выход из сложившейся ситуации.
И Шарлотта найдет этот выход. Выход, который устроит их обоих.
Она снова вспомнила слова Колина: «Я тебе верю, детка». Но пока эти таинственные любовники не появятся на сцене, никто больше ей не поверит.
А загадочная парочка не торопилась объявляться. Но это не значит, что найти их будет невозможно. Здесь все-таки загородное поместье, а не Лондон. Возможных вариантов не так много. Если Шарлотта узнает, кто эти люди, и заставит признаться…
Тогда они с лордом Гренвиллом будут чисты от подозрений.
Две недели! Времени хватит. Должно хватить.
– Хорошо. Взаимопонимание так взаимопонимание. – Она поднялась и быстро пожала ему руку, но когда повернулась, чтобы уйти, маркиз удержал ее.
Шарлотта посмотрела на его ладонь, потом на него самого.
– Милорд?
– Они ждут нас – миссис Хайвуд, ваш зять и сэр Вернон. Я не могу позволить вам выйти отсюда в таком виде.
Смутившись, Шарлотта поднесла руку к волосам.
– В каком таком виде?
Обняв, лорд Гренвилл привлек ее к себе.
– Непоцелованной.
Глава 3
Шарлотта в удивлении подняла на него взгляд. Несомненно, она сейчас ослышалась. Но какое слово он мог сказать? Она прикинула одно, другое, но ничего не придумала, поэтому решилась переспросить:
– Вы собрались поцеловать меня?
– Да, мне кажется, именно это я и сказал.
– Здесь? Сейчас?
Маркиз кивнул.
– В этом и заключалась моя идея.
– Но… почему?
Кажется, он пришел в недоумение.
– По самой обычной причине.
– Считаете, что это убедительный аргумент? Вы, должно быть, думаете, что мною легко управлять. Капелька мужского эликсира с ваших губ, и я отброшу все сомнения. Так, что ли?
Лорд Гренвилл на мгновение отвел взгляд в сторону, но потом посмотрел ей в глаза.
– Я хочу поцеловать вас, Шарлотта, так как считаю, что мне это понравится. И полагаю вам это тоже понравится.
Низкое звучание его голоса производило на нее какой-то странный эффект.
– Вы кажетесь очень самоуверенным, милорд.
– А вы, мисс Хайвуд, – нерешительной, иногда.
– Нерешительной? Это ко мне совсем не относится.
Маркиз осуждающе вскинул бровь.
– Ладно. – Она не собиралась оправдываться. Смирившись, Шарлотта подняла к нему лицо. – Хорошо. Делайте что хотите.
Шарлотта знала, каким будет их поцелуй, поэтому и позволила его. Так она сказала себе. Одно холодное, бесстрастное объятие лишь подтвердило бы истину – между ними ничего нет. Если им не хватит пыла, чтобы зажечься поцелуем, то как можно говорить о браке?
Тогда лорд Гренвилл, может, и откажется от своей идеи прямо здесь и сейчас.
Но все пошло не так еще до того, как их губы соприкоснулись.
Почувствовав силу его рук, когда он прижал ее к себе, Шарлотта испытала головокружение и какой-то девичий ужас, который пронзил ее насквозь.
Она посмотрела маркизу прямо в глаза, не желая, чтобы он заметил, как ей страшно. Но от этого пульс только участился, и Шарлотта вдруг почувствовала себя абсолютно беззащитной.
Поэтому она опустила взгляд и посмотрела на его губы. Очередная ошибка! На расстоянии его рот казался суровым, а вблизи стало заметно, что губы у лорда Гренвилла крупные, красивой формы.
И сейчас они совсем близко!
И тут, несмотря на регулярное напоминание о том, что все пройдет без эмоций, что последуют лишь бесстрастные объятия, Шарлотта запаниковала и вновь ошиблась.
Она облизала губы.
«Шарлотта, ты дура!»
Может, он не заметил?
О, он заметил!
Теперь Пирс замечал все. Ее готовность. Ее любопытство. Мелкую дрожь предвкушения, пробегавшую вверх-вниз вдоль спины. Шарлотта почувствовала себя голой под его обжигающим взглядом.
– Закройте глаза, – сказал он.
– Вы первый.
Она мельком заметила его легкую улыбку.
А потом его губы прикоснулись к ее губам.
Поцелуй… О, это было настолько неожиданно! Все оказалось совсем не так, как Шарлотта себе представляла. В его манере держаться было столько светской чопорности и пристойности. Но когда его губы прижались к ее губам, она почувствовала, что они теплые, что он целует ее со страстью. И словно дразнит.
А руки… Они находились там, где не могли находиться руки приличного джентльмена.
Одна скользнула вниз по ее спине вполне уверенно, даже по-хозяйски. Так, как будто лорд Гренвилл вознамерился обследовать каждый дюйм того, что будет принадлежать ему. Это прикосновение вызвало бурю новых ощущений в ее теле.
Затем рука легла на ягодицу и слегка сжала ее. Он осторожно притянул Шарлотту к себе, и она ощутила его напряжение, силу и тепло.
Шарлотта, шокированная смелостью маркиза, почти задыхалась.
Его язык проскользнул между ее губами. Ласково, но настойчиво, глубже и глубже входя в нее, заставляя целовать в ответ.
Она подчинилась.
Помоги, Небо, она это сделала! Обхватила его руками за шею и ответила на поцелуй. Пытаясь при этом вести себя так, словно имела хотя бы малейшее представление о том, что делает.
Как бы там ни было, маркизу, судя по всему, это понравилось. В груди у него родился тихий стон. Шарлотту опьянил ужас от понимания того, что она может вызвать такой ответ в этом мужчине. И она еще крепче обняла его.
В ней проснулось какое-то новое чувство. Понимание, желание… Мимолетное видение будущего, к которому Шарлотта еще, как ей казалось, не была готова…
Позже, оставшись одна, она восстановила в памяти каждую секунду этой встречи. Когда именно у нее задрожали колени? Как ему удалось заставить ее захотеть всего этого? Но самое большое беспокойство вызывал вопрос.
Когда именно она начала хотеть его?
Вспыхнувшее желание не стало сюрпризом для Пирса.
Он с первого взгляда отметил ее привлекательность и с нетерпением ждал, когда их познакомят. Пирс оценил изящную женственность ее фигурки, когда они стояли на диванчике в библиотеке, прижавшись друг к другу. При этом он вспомнил все до единого приемы психологического сопротивления, которым его учили на случай попадания в плен и возможных пыток. Вспомнил и воспользовался ими, чтобы отвлечься и не позволить себе возбудиться, пока они прятались за шторами.
Но сегодня все было по-другому.
Сегодня можно было не сохранять дистанцию. И поток желания накрыл его с головой.
Нет, желание не стало неожиданностью.
Но вот потребность в ней… Это чувство по-настоящему поразило маркиза.
Она права – их объятие должно стать побуждением, стимулом. Ему требовалось убедить Шарлотту Хайвуд согласиться принять его руку исходя из двух причин: сохранить репутацию порядочного, благородного человека и избежать вопросов об истинных целях своего пребывания здесь.
Поцелуй с ней входил в список его служебных обязанностей.
Еще никогда работа не доставляла Пирсу такого наслаждения.
Ее муслиновое платье было заношено и чуть ли не просвечивало насквозь, что казалось очень соблазнительным. Близость ее тела сводила с ума. Шарлотта вся была как сочный фрукт.
И оказалась чертовски хороша на вкус.
Пирс никогда не клал сахар в чай, не любил шоколад. Но она перед этим выпила что-то сладкое. С патокой? С медом? А может, это был ее естественный вкус. Что бы то ни было, этого ему было мало. Он жаждал ее.
– Шарлотта… – тихо произнес Пирс. Он секунду разглядывал ее поднятое к нему лицо, а потом поцеловал в щеку. Затем в нежную шею.
И хотя этого не требовалось – и даже не рекомендовалось! – крепко прижал девушку к себе и наклонился к ее губам.
Как давно, очень давно он не поступал настолько целомудренно только потому, что ему так хотелось. Разве Пирс не заслужил такую малость – держать прелестную, соблазнительную женщину в своих объятиях?
Это было нечестно по отношению к ней, но жизнь вообще штука бесчестная. Каждый со временем освоит этот урок. И для нее все в результате сложится гораздо лучше, чем для многих других. Она станет маркизой, богатой, с положением – все будет к ее услугам. Вряд ли ей удалось бы добиться большего, будь Шарлотта предоставлена самой себе.
Пирс подавил в себе чувство вины и приник к губам девушки.
У нее это был уже не первый поцелуй. Он это понял, хотя сомневался в том, что молодые люди, которые целовались с Шарлоттой, осознавали, что делают. Пирс испытывал по отношению к ним какой-то смутный, глупый гнев. И ему еще больше захотелось, чтобы его поцелуй оказался безупречным. Долгим и неторопливым, ласковым и глубоким, чтобы полностью стереть из ее памяти те, другие объятия.
Начиная с сегодняшнего дня, впредь, когда ей придет в голову думать о поцелуях, она будет вспоминать только о нем.
Пирс поймал тот момент, когда Шарлотта вновь стала воспринимать окружающий мир. Она напряженно застыла в его руках.
«Нет-нет-нет!»
Пирс еще крепче обнял ее. Он не даст ей уйти. Не сейчас!
И принялся покрывать Шарлотту легкими ласковыми поцелуями. Потерся губами о ее полные сладости губы, еще раз и еще… А потом снова.
Когда он оторвался от нее, рот у Шарлотты оказался припухшим и розовым. Таким, каким и должен быть.
Она удивленно посмотрела на него.
– Я… Мне вдруг показалось, что наш договор о взаимопонимании не очень хорошая идея.
– Я поговорю с твоей семьей и с сэром Верноном. Можешь не беспокоиться. Они согласятся.
– Милорд…
– Пирс, – поправил он ее. – С этого момента ты зовешь меня так.
– Хорошо, Пирс. – Шарлотта взглядом изучала его лицо. – Скажи, что ты за дипломат?
«Дорогая, если бы ты только знала! Ты бы развернулась и помчалась отсюда, только бы пятки сверкали».
– Я спецпосланник, – честно признался он. – Занимаюсь переговорами о капитуляции.
– Договор о взаимопонимании? – Вслед за дочерью миссис Хайвуд вошла в ее спальню. – Он был у тебя на крючке, а ты договорилась о каком-то взаимопонимании?
Шарлотта рухнула на кровать.
– Это мой выбор, мама.
– Час от часу не легче! Неужели я ничему тебя не научила? Зафиксируй сделку, если у тебя есть шанс.
Шарлотта накрыла голову подушкой. Она не хотела прямо сейчас вступать в спор с матерью. Ей хотелось побыть одной, чтобы перебрать в памяти каждую секунду их поцелуя и проанализировать все ощущения, возникшие в тот момент. Затем она поделит свои реакции на два вида: эмоциональные и физические.
Эмоциональных реакций будет раз в десять меньше, вне всякого сомнения. Дикое душевное волнение, которое он в ней вызвал, явно относилось к чему-то телесному, к желанию. Сердце не имело к этому никакого отношения.
По крайней мере Шарлотта надеялась на это. Но ей было бы намного спокойнее, если бы она получила хоть какое-то подтверждение.
Шарлотта слышала, как мать расхаживала по комнате.
– Безрассудная девчонка! Две недели! Ты знаешь, что это полмесяца?
– Да, мама. Я знаю, что это полмесяца.
– А вдруг он передумает? – запричитала миссис Хайвуд. – Ты предоставила ему все возможности выскользнуть из рук. Он может упаковать свои вещи и сбежать отсюда под покровом ночи.
Шарлотта отбросила подушку.
– Твоя вера в меня так воодушевляет, мамочка.
– Сейчас не время для дерзостей, которые ты называешь юмором. Лорд Гренвилл уже был обручен один раз, тебе ведь это известно. По его настоянию свадьбу отложили на восемь лет, и бедной девочке пришлось выйти замуж не за маркиза, а за его брата.
Да, Шарлотта слышала разговоры на этот счет.
– Эту помолвку устроили их семьи. Они тогда были слишком молоды, а повзрослев, передумали.
– Ты бы лучше надеялась на то, что в этот раз лорд Гренвилл не передумает. Если ему придет в голову отменить договор о «взаимопонимании», для тебя это обернется катастрофой. Это же твоя жизнь, Шарлотта.
– О, я знаю! – Она села на кровати. – Это исключительно твоя вина, мама, что я оказалась в такой опасности.
– Моя вина?
– Ты раздула этот скандал. Стала говорить, что лорд Гренвилл был обуреваем страстью.
– Может, я и раздувала скандал, но начала-то его ты. Это ты пряталась с лордом за шторами. – Она опустилась в кресло и с треском раскрыла веер. – Впервые хоть одна из дочерей дала мне повод для гордости. Я надеялась, что ты сумеешь завлечь какого-нибудь герцога здесь, на приеме. Вроде бы эта местность называется «Герцогства». Я была введена в заблуждение самым прискорбным образом.
– Местность действительно так называется. Но это не значит, что здесь оранжерея для герцогов. Ты думаешь, они растут на деревьях?
Мать только фыркнула.
– В любом случае маркиз тоже вовсе не плохой вариант. Ты очень умно заманила его.
– Даже не пыталась!
– Теперь, уж коли он у тебя в руках, не выпускай. Две оставшиеся недели ты должна вести себя наилучшим образом.
Стать образцом этикета.
Следить за осанкой. Никаких жаргонных словечек, никаких шуточек. Меньше говорить, больше улыбаться.
Шарлотта закатила глаза. Улыбайся больше или меньше – это не сделает ее идеальной избранницей для Пирса.
– Находи любую возможность оставаться с ним наедине. Садись рядом за обедами и ужинами и в гостиной. Проси его переворачивать тебе ноты, когда будешь играть на рояле. Нет, подожди! Не надо играть на рояле. Это его оттолкнет. – Она стукнула себя веером по бедру. – Говорила же тебе, что нужно больше заниматься музыкой.
– Мама, перестань! Если это наше «взаимопонимание» закончится помолвкой… – я уверена, что не закончится! – то совсем не из-за моих талантов или манер. Все дело в характере лорда Гренвилла. Мой шарм не произвел на него впечатления. Он угодил в ловушку из чувства приличия.
Мать шумно выдохнула.
– Маркиз – благородный человек, – сказала Шарлотта.
И удержалась, не добавив, что целуется он как опытный ловелас.
Это явно заставило миссис Хайвуд задуматься. Она встала и направилась к двери.
– На всякий случай опустим линию декольте на всех твоих платьях. Поговорю об этом с горничной миледи прямо сейчас.
– Нет! – Соскочив с кровати, Шарлотта преградила матери дорогу. – Мама, это невозможно. Ты не скажешь об этом ни единой душе.
– Но…
– Никому ни слова! Ни служанкам, ни леди Паркхерст. Ни соседям, ни в письмах, ни даже стенам.
– Я не говорю со стенами, – возмутилась миссис Хайвуд. – Во всяком случае, не часто.
Шарлотта прекрасно знала свою мать. Если за ней не следить, она станет делать намеки уже за ленчем. Попытается дать понять о случившемся за чаем. А ко времени, когда все соберутся за шерри после ужина, миссис Хайвуд уже будет хвастаться предстоящим браком и примется рассылать письма своим подругам.
И так будет продолжаться, если только ее не остановить сразу.
– Лорд Гренвилл просил соблюдать нашу договоренность в тайне, – продолжила Шарлотта. – Он важный человек и ценит приватность. Маркиз будет очень недоволен, если станет объектом для сплетен. – Тут у нее появилась идея. – Я не удивлюсь, если для нас это что-то вроде экзамена.
– Экзамена?
– Именно. Чтобы посмотреть, можно ли нам доверять. Если скажешь кому-нибудь хоть слово, он об этом узнает. И тогда, скорее всего, вообще прекратит с нами всякие отношения.
Ахнув, миссис Хайвуд прикусила костяшку пальца.
– О, не дай бог!
Шарлотта положила руки на плечи матери.
– Я знаю, что ты справишься. Иначе годы твоей поддержки, забот и надежд на то, что дочери удачно выйдут замуж… Все будет разрушено в один момент. Не давай волю языку. Прикуси его. Отрежь, если потребуется. Все зависит от твоего умения хранить молчание.
– Да, но только…
Дочь взглядом остановила ее: «Молчи!»
Миссис Хайвуд поворчала, но потом поджала губы.
Читать бесплатно другие книги:
