Обет молчания Ильин Андрей

Двенадцатимиллиметровая разрывная пуля – это страшная штука.

Все замерли, потому что в первую секунду не поняли, что произошло. Была у человека голова, а теперь ее нет. А на вторую секунду – поняли. Вторая пуля убила еще одного боевика, следующего по рангу после Камрана. Ему пуля попала в грудь, разворотив легкое и сердце. Он упал назад, впечатался в стену, по которой брызнуло красным.

Третьего выстрела не последовало, потому что все рухнули на пол. Даже старики, которым исполнилось по сто лет. Они шустро поползли под столы и кресла, несмотря на преклонные годы. Старики были опытными воинами и знали, что лучше поторопиться, даже рискуя потерять авторитет.

– Свет, выключите свет! – послышался крик.

Но свет можно было и не выключать, так как всё уже закончилось.

Там, далеко, через улицу и еще через одну, в высоком доме, стоящем на холме, в комнате на втором этаже человек в халате и шлепанцах отодвинул от себя винтовку. Он спешил. Но не торопился. Взял тряпку, смоченную в жидкости для мытья посуды, и тщательно протер приклад, рукоятку, спусковую скобу и крючок… Протер всю винтовку. Стол, стулья и прочую мебель, посуду, унитаз, всю ванную комнату, кухню и ручки дверей он протер еще раньше, еще до выстрела.

Он еще раз прошел по комнатам, чтобы убедиться, что ничего не упустил, не забыл. Снял халат и шлепанцы, бросил их в спортивную сумку. Быстро переоделся. Выключил свет. И вышел во двор к автомобилю с уже работающим двигателем.

Входные ручки дверей подъезда и перила лестницы он тоже протер заранее.

Человек сел на водительское сиденье, ткнул пальцем в пульт автоматических ворот и выехал на улицу.

Ворота он закрыл…

Он ничем не рисковал, так как знал, что мгновенно определить, откуда стреляли, и быстро организовать поиски убийцы затруднительно. Всё это требует немалого времени, которого ему вполне хватит, чтобы выехать за границы города.

Это был опытный боец. Опытный убийца.

И верно, там, в доме, где случились два трупа, царила суета и неразбериха: кто-то прятался в ожидании нового выстрела, кто-то гасил свет, кто-то включал, кто-то спешно вооружался, мечась по двору с автоматом, кто-то тыкал пальцем в кнопки мобильного телефона…

Спокойным оставался только один персонаж – Махамад. Он никуда не бежал, не прятался, не заползал под мебель, даже не упал на пол. Он стоял на месте, не шелохнувшись.

Ему единственному не было страшно, потому что он не боялся смерти. Он готовился к ней и желал умереть побыстрее, чтобы передать привет Аллаху от Камрана.

А получилось так, что Камран умер первым! И раньше него предстанет перед Всевышним, передаст ему привет от Махамада! Вот как всё странно получилось! Он обогнал Махамада и теперь быстре его попадет в рай… Или в ад?

Всё-таки, наверное, в ад. Если судить по совокупности…

Впрочем, зачем простым смертным лезть в дела божьи? Человек предполагает, а Господь располагает. Этому конкретному смертному Бог уготовил двенадцатимиллиметровую пулю в лоб. Ну не только он, потому что кое-кто ему в этом деле помог… Но всё равно, давайте считать это божьим провидением.

Потому что по совокупности…

Ну, а что тут, по этому адресу? Нехорошо тут.

Этот клиент был чрезвычайно осторожен. Он в открытые окна не выглядывал, шторы на окнах были всегда задернуты, на улицу не выходил, если по двору гулял, то только у самого забора. Если садился в машину, то сразу от крыльца, прикрывшись телами телохранителей. И вообще – не высовывался.

Но был он «европейцем». И это обстоятельство стоило ему жизни. Не привычен он был к южному климату, хотя родился здесь и детство провел на этих самых улицах.

Учиться в университете уехал в Европу. Ладно бы в Австрию или Италию – уехал в северную страну Норвегию, где северное море, фьорды и полярный круг. Климат не самый теплый, где откровенно холодно. В Норвегии за время учебы он как-то адаптировался к холодному климату, но утратил привычку к теплу и, когда вернулся домой, стал сильно страдать от жары. Не мог он работать, когда крыша, стены, окна раскалялись от солнечного жара. И поставил себе кондиционер.

Стало ему хорошо и комфортно. Эта замечательная машинка, кстати придуманная неверными, создавала в доме требуемую атмосферу. Как в Норвегии летом. И всё было хорошо, пока кондиционер не сломался.

А сломался кондиционер в день «икс», в первый же час двенадцатичасового отсчета. Вышел из строя, потому что в него угодила малокалиберная пулька и что-то в нем перебила – какой-то проводок или трубочку. Мастера, конечно, вызвали. Но был вечер, и мастер сказал, что обязательно придет утром.

В доме быстро становилось душно. Особенно в той, конкретной комнате. Стало так жарко, что вечером, когда зашло солнце, в доме открыли окна. Не нараспашку, а чуть-чуть, но тем не менее… И включили свет, потому что темно. Плотно задернули шторы.

Но подул ветерок, и в доме случился сквозняк. Шторы заколыхались.

И человек, испортивший кондиционер, взял другой «инструмент». Другого калибра. Выключил свет и сел перед незашторенным окном. У него не было кондиционера, да он ему и не был нужен. Он стал, не отрываясь, смотреть в окуляр. Всё смотрел и смотрел. И почти не шевелился, потому что не должен был пропустить…

И не пропустил…

В доме человек, не любящий жары, куда-то пошел. Мимо окна. Он мелькнул в щели между шторами на короткое мгновенье. И этого оказалось достаточно. Он мелькнул в щели и его убийца плавно нажал на спусковой крючок. Из дула выскочила пуля, которая по прямой траектории залетела в то окно, аккурат между штор.

Человек вздрогнул и стал падать. И вздрогнул еще раз. И еще… Потому, что прежде чем он упал, в него угодили еще две пули, наугад пущенные сквозь шторы, но очень расчетливо, по траектории его падения. Одна пуля задела плечо, а другая попала в горло. Раны оказались смертельными.

Человек упал и умер.

И кто бы мог подумать, что учеба в северной стране Норвегии, жара и поломка кондиционера могут суммарно привести к столь печальным итогам?

Но кто-то же смог! Подумал и придумал…

Но не у всех была такая печальная смерть. Была и такая, какой позавидовать можно.

Кое-кто в час Икс влез на наложницу, которую доставили ему подручные. Очень молодую и очень симпатичную. Ее следовало лишить жизни, но так, чтобы не лишать себя удовольствия. Наложница была журналисткой, которая позволила себе высказаться против… Это даже не важно против чего – важно, что против, а должна была – за. Она была приговорена к смерти. Ее выкрали и доставили к месту казни, но, рассмотрев, решили погодить, потому что всемилостивейший Аллах за честь и жизнь неверных не спрашивает.

Даму, соблюдая субординацию, передали командиру. Не откладывая в долгий ящик, тот приступил к делу. Без прелюдий. Ну, какие прелюдии могут быть с уже почти покойницей?

Обесчещенная наложница не сопротивлялась. Она понимала, что обречена, что сегодня, в крайнем случае завтра она умрет, и усугублять свой уход еще и побоями не захотела. На фоне смерти насилие как-то блекнет. Она не дралась, не кусалась и не кричала, но страсть не изображала. Она ожидала, когда всё это кончится.

Это кончилось быстрее, чем она предполагала. И совсем не так, как она думала. На пике движений ее насильник свалился на нее, хотя кульминация еще не наступила. Он зарычал и задергался, как будто ему стало хорошо. Но ему стало плохо. Хуже некуда. Это была агония.

Хорошая смерть. Замечательная. Всякий бы такую пожелал… Но не всякому Аллах такую посылает!

Ворвавшиеся в спальню телохранители не сразу сообразили, что произошло, и, посчитав, что всему виной пленница, застрелили ее. Так что ей повезло. Ее смерть была быстрой и легкой. Впрочем, насильнику со смертью тоже повезло, она тоже оказалась легкой, да еще и приятной. Но, тем не менее, это была смерть.

По еще одному адресу…

Еще два снайпера сработали практически одновременно.

Первый убил клиента на выходе из дома, когда тот садился в машину. Клиент что-то говорил, отдавал какие-то приказы, потом приоткрыл дверцу, наклонился и упал назад. Пуля пробила стекло и пробила ему грудь.

Второй достал свою жертву на предельной дистанции во дворе, где тот занимался физкультурой. Он качался на тренажере и бился на кулачках с подчиненными. Пуля попала в него в тот момент, когда он пропустил удар. Он пропустил удар и пулю. И упал. Все посчитали, что это нокаут, потому что командир лег на землю. И не вставал. Окружающие испугались. Но когда его перевернули, испугались еще больше, потому что на правом виске увидели дырку, точнее, входное отверстие. А выходного отверстия не было. Предельная дистанция – пуля утратила убойную силу, но все равно его убила.

Клиент умер не сразу, он жил еще несколько часов, но потом умер, как умерли многие другие.

В этот поздний час Икс…

Но остались более трудные адреса, к которым не подступиться!

В этом доме были всегда закрыты ставни, не было штор и открывающихся на улицу окон. Но ставни были старые, со щелями. И эти щели светились, если в доме зажигали свет. Наверное, это обстоятельство не имело бы никакого значения, если бы не одно «но».

План этого дома был известен. Его купили у одного почтенного горожанина, который делал в нем ремонт. И смог рассказать о расположении комнат и их назначении. Там – женская половина. Там – гостиная. Кабинет. Спальня. Ванная комната. Хорошая планировка, правильная, потому что все комнаты хозяина расположены вдоль улицы.

– А кто-нибудь, кроме хозяина, в тех комнатах бродит?

– Нет, только он один. На свою половину он никого не пускает.

Хорошая планировка, хорошая привычка, что еще нужно для задуманного дела?

Вот зажегся свет на первом этаже в первой комнате… Во второй… В третьей… «Объект» шел по первому этажу. Вот свет на первом этаже выключился, но включился на втором. Поочередно стали загораться окна – вначале одно, потом сразу три. В гостиной, потом в спальне. Вскоре свет в гостиной погас, и в спальне тоже, но зажегся маленький ночник.

– «Объект» в спальне,  – доложил наблюдатель.

– Что он делает?

– Откуда мне знать? Скорее всего, готовится ко сну. Или уже спит.

– Докладывайте о любых его перемещениях.

– Ладно.

Координатор набрал номер исполнителя и сказал условленную фразу:

– Товар упакован, можете его вывозить.

– Принято.

По улице ехала машина с тонированными стеклами, но вдруг остановилась прямо на дороге. Наверное, заглохла. Из нее вышел средних лет мужчина, встал возле дверцы, оглянулся. Поблизости никого не было. Это облегчало задачу. Он открыл заднюю дверцу, потянул из салона какой-то тубус, повертел его в руках, чем-то там щелкнул, что-то такое подкрутил. Бросил тубус на плечо, повернулся в сторону дома, замер на мгновенье. Прицелился. И… выстрелил.

Из задней части тубуса вырвался сноп пламени, сметая с асфальта сор. Граната, пролетев метров десять, угодила в окно, разбила стекло и где-то там, внутри, разорвалась огненным шаром. Ахнул страшный в тишине улицы взрыв. Дом вздрогнул. Из окон посыпались стекла, вырвалось пламя. Кто-то где-то закричал.

Человек отбросил пустой тубус сел в машину и уехал.

В комнате, куда попала граната, живых, конечно, не осталось. И мебели тоже. Всё, что там было, превратилось в щепки и пепел. Работа была сделана чисто. Правда, груду мусора выгребали два дня.

– Товар весь вывез,  – доложил исполнитель.

– Следуйте по второму адресу. Там тоже всё готово. Там тоже нужно кое-что вывезти. Успеете?

– Успею.

И где-то еще что-то громыхнуло и взорвалось. И где-то бабахнула крупнокалиберная снайперская винтовка. За ней еще одна и другие.

А где-то взлетела на воздух заминированная машина вместе со всеми пассажирами.

А два боевика отравились фруктами. Ну, или чем-то еще. Просто что-то съели, схватились за животы и умерли в страшных муках.

А в кого-то бросили гранату. Очень удачно – закатили прямо под столик кафе, прямо под ноги, которые оторвало.

Все эти смерти случились примерно в одно и то же время. Но произошло это не в одном месте, а в разных местах. И никто эти события не связал, в том числе и исполнители. Масштабов операции никто не знал.

Кроме одного-единственного человека, который всё это придумал.

Он играл один против всех.

– Информация от седьмого. Всё в порядке.

Галочка в списке.

– Тридцатый сообщил об успехе.

Еще одна галочка.

– Восемнадцатый работу сделал.

Галочка…

Время тикало. Счет увеличивался, как в компьютерной игре на выбывание. Первые четыре часа были использованы на все сто процентов. Это были легкие для охотников часы, потому что нападения никто не ждал и жертвы легко подставлялись под смерть. Но потом что-то изменилось, пошли сбои.

Кто-то еще не закрывал окна, кто-то свободно бродил по улицам и садился на переднее сиденье автомобиля. За что и расплачивался. Но другие стали вести себя иначе – информация разошлась. На Востоке все всё узнают быстро, со скоростью звука, передавая из уст в уста.

– Не могу работать, они наглухо закрыли все окна. Я ничего не вижу.

Эвакуация.

– Какие-то вооруженные люди пошли по домам. Пока они еще далеко…

Эвакуация.

– «Объект» сел в бронированную машину и уехал в неизвестном направлении.

Эвакуация.

Но побежали не все, большинство осталось дома. С их точки зрения, жилище было самым безопасным местом. В доме они были под защитой преданных, вооруженных до зубов бойцов, в «своих» деревнях и городах, в окружении родственников и родичей. Там они были словно в защитном коконе и считали, что в любом другом месте достать их было бы легче. Считали вполне справедливо, но не учли одно обстоятельство, которое невозможно было учесть, как как об этом никто не знал.

– Работаем еще час.

За час что-то можно было успеть сделать, потому что кто-то мог оставаться в неведении. Не все боевики общаются друг с другом накоротке, некоторые откровенно враждуют и не станут предупреждать конкурентов. Этот час давал шанс, но и кого-то обрекал на смерть.

– Все, кто могут, пусть работают.

Остальным – эвакуация.

Все-таки они успели, много успели и, возможно, еще успеют. Хоть кто-нибудь…

– На улицах появились военные…

Эвакуация.

– К дому стягиваются боевики численностью до роты.

Эвакуация…

– В дом ломятся люди с оружием…

Девятый час с начала операции.

Всё, время вышло! Все, кто подставился, – тот подставился. Остальные забаррикадировались в домах, занырнули в бетонированные подвалы и схроны, ощетинились во все стороны стволами, приготовившись к отражению возможной атаки. Теперь поздно! Теперь их из нор не выманишь. Никакими коврижками. Они изготовились к бою, подтянули резервы из своих сторонников и задёшево свои жизни не продадут. Впрочем, штурмовать их бессмысленно, на это никаких сил не хватит. Тут, как минимум, понадобится артиллерия, танки и части регулярной армии. Не исключено, что и бомбардировочная авиация. Не взять их снаружи. Никак не взять!

Но это еще не конец операции!

Нет, не конец!..

Гостиничный номер. Человек вытащил из кармана обычный сотовый телефон и вышел на балкон. На балконе было хорошо. Светило солнце, шумело море, шелестела листва. Внизу под балконом блестел бассейн, в котором плескались десятки людей. Они ныряли, брызгались и визжали от удовольствия.

Ему кто-то помахал рукой. И он кому-то помахал.

Человек на балконе был в шортах и легкой пёстренькой футболке. Он расслабленно улыбался – он же на курорте в хорошем номере, где «всё включено». И вообще…

Он набрал известные ему цифры, поднёс к уху телефон. Послышались гудки. Семь раз. Если бы он хотел прервать звонок, нужно было отрубить связь на шестом гудке. Но он дождался седьмого. На седьмом гудке должен был сработать автоответчик. Он и сработал, хотя никакого сигнала не прозвучало, и никто ему не ответил.

Седьмой гудок прошёл на приёмное устройство, которое было вмонтировано в толовую шашку. Правда, разработчикам говорили, что в кусок мыла. Впрочем, кусок тола очень похож на кусок мыла. Им только мыться нельзя. Седьмой гудок запускал очень небольшой, но очень надежный механизм. Разработчикам говорили, что это будет магнитофон, который будет пугать воров страшным голосом. Но это был не магнитофон. Впрочем, механизму было всё равно, что включать, – он был железный. А тумблер – он и в стиральной машине тумблер. Он везде одинаков и действует одинаково – замыкает цепь.

И седьмой звонок замкнул цепь. По проводкам побежал электрический разряд к взрывателю. Взрыватель взорвался, и шашка сдетонировала.

В том же ящике лежали из той же партии шашки, рядом пластид, гранатометы и гранаты. Всё, что было в схроне и могло взорваться, рвануло разом. И страшно! Дом со схроном лопнул, как шарик. Он вздрогнул и разлетелся в мелкие щепки.

В другом месте взорвался еще один дом. За ним следующий. Дома взрывались один за другим. Взорвался схрон, который находился в пустыне, и машина, которая перевозила взрывчатку. Машина разлетелась вдребезги, оставив после себя на асфальте огромную воронку.

Десятки боевиков умерли мгновенно, разорванные на куски, из которых уже невозможно было собрать даже одного человека. Их тела смешались с осколками бетона, дерева, керамики, железа, друг с другом… Их просто не стало.

Вот что случилось. И это был лишь первый удар…

Человека в шортах окликнули. Ему стали махать, кричать и звать вниз, к бассейну. Он помахал в ответ и крикнул:

– Сейчас, сейчас иду. Еще пара звоночков.

Еще «пара звоночков» запускала еще несколько десятков взрывателей, спрятанных внутри пластида, тола, гранат, мин… Из первых партий товара. Удивительно дешевого товара, купленного многими и растащенного во все стороны по схронам, тайникам и штаб-квартирам. Там они и лежали до сегодняшнего дня Икс и дождались своего часа.

Человек на балконе еще раз крикнул:

– Иду, уже иду! – И набрал еще один номер. И выждал семь гудков. После чего…

Еще несколько домов, несколько складов, несколько оружеек в казармах лопнули страшными огненными пузырями, разметая во все стороны стены и крыши. Еще пара десятков террористов пропали в огненном смерче взрывов, не успев никого убить. Еще сотни килограммов взрывчатки и сотни взрывателей, гранатометов и зенитных комплексов были потрачены впустую, никого не убив. Кроме тех, кто собирался их использовать не для самых благих целей.

Может быть, взорвались не все, может быть, где-то что-то не сработало, потому что всегда что-то не срабатывает. Но большинство рвануло. Да еще как!

– Последний звонок…

Не такой, как на выпускном в школе. И не последний, а окончательный. Еще для нескольких боевиков.

– Всё, иду…

В бассейне весело плескались люди. А где-то в сотнях километрах от них полыхали руины зданий, бегали обожженные, контуженные, ослепшие, не понимающие, что происходит, боевики, и дым поднимался к самым небесам.

Работа была сделана одним человеком, воевавшим против всех.

Человек на балконе, одетый в цветастые шорты, крикнул людям, весело звавшим его к бассейну:

– Да иду уже, иду, только плавки надену!

Теперь можно подвести первые итоги. Для кого-то радостные, а для кого-то печальные.

Зачищено девятнадцать террористов верхнего уровня, за которыми долго и безуспешно охотились многие спецслужбы. В том числе ликвидированы те, которые не прятались, а жили себе вполне легально, давая интервью, участвуя в пресс-конференциях и ведя странички в соцсетях. Просто на них ничего не было, они всё делали чужими руками, являясь лишь идеологами боевых движений. Они отдавали приказы, направляя удары, при этом оставаясь в тени.

Им периодически предъявляли обвинения, но они рассыпались в процессе расследования, потому что свидетели умирали один за другим. Все.

Задержанные террористы отъедались и отсыпались в трехзвездочных европейских тюрьмах, набирали авторитет, выходили на свободу посвежевшими и помолодевшими и продолжали свое дело. Зацепить их было невозможно, да и не надо было. Их нужно было просто убить. На это не требовались ордера, доказательства, показания свидетелей и суд присяжных. Требовались хороший стрелок, винтовка с оптическим прицелом и пуля. И никаких судебных издержек.

Не всегда цивилизованные подходы способствуют правосудию.

Шестеро таких неуловимых боевиков уже не смогут вкушать в европейских «застенках» специально приготовленные под их религию блюда и там же вербовать себе новых сторонников. Они вообще не будут есть.

Другие погибшие террористы были приговорены к смерти ранее в разных странах и долго скрывались от правосудия в своих родовых селах. В отношении них лишь был приведен в исполнение приговор. Тут вообще всё законно.

Еще несколько главарей погибли, потому что резво взяли старт. Они начали позже других, но шустрее прочих. За что и поплатились. Помимо них отправились к Аллаху без счету рядовые боевики. Но тоже не из последних. «Пехоты» в боевых порядках сильно поубавилось. Три группировки были уничтожены практически полностью, так как взрывы оружеек выбили подчистую всех их членов.

Сильно пострадала матчасть – двадцать семь схронов и оружейных складов развеяно в пыль вместе с оружием и боеприпасами. Разорены и сожжены штаб-квартиры.

Таковы итоги. Просто какие-то фронтовые… Но это лишь цифры, которые не отображают в полной мере успех операции. Главное – это не трупы, это масштабы атаки, которые должны впечатлить и остудить горячие головы.

После такого удара они не скоро оправятся. Теперь, по логике, боевики уйдут в глухое подполье, чтобы зализать раны, чтобы выяснить, кто на них охотится, и собрать новые силы. Если будет кому собирать, потому что главарей, возле которых собирались боевые группы, почти не осталось. И когда еще появятся новые главари, под чьи знамена захотят встать рядовые боевики! Хочется надеяться – не скоро…

А раз так, то главное дело, ради которого он здесь, – сделано.

Террористам нанесен серьезный психологический удар. Их уничтожили в том месте, где они считали себя в безопасности. Теперь они уже не будут вести себя так вольно и нагло, теперь будут оглядываться. А это важнее десятков трупов и сотен килограммов уничтоженной взрывчатки.

Эту войну он начал один. У него было очень немного шансов выстоять против всех. Но он смог. Он победил. Он выполнил свою миссию.

А его противник… Его противник пусть зализывает раны.

Восток прореагировал на атаку. Бурно, но тихо. На Востоке не любят выносить сор из избы. Если там что-то обсуждают, то обсуждают шепотом, между собой, при закрытых дверях и задернутых шторах. Не любят на Востоке, чтобы в их дела совались посторонние. Их шкафы побольше, чем у англичан, набиты скелетами, но знать о них и причитать по ним должны лишь посвященные. Лишь свои. Поэтому, если кто-то рассчитывал на бурную реакцию – он ошибся. На Востоке можно вырезать полстраны, включая младенцев, и это событие пройдет тише, чем если переехать в Париже трех пешеходов. Такая специфика.

Не все и не сразу оценили масштаб случившегося. Кое-кто и вовсе не оценил, так как далеко не все смерти и взрывы были преданы огласке. Очень многих похоронили тихо, по-семейному. Но найти виновников и отомстить за них поклялись все. Только никто не знал, кому мстить и где искать виновных.

– Что это было?.. Как и кто смог заложить мины сразу в разных местах?.. Кто их пропустил?.. Или не пропустил?.. Или среди нас завелись предатели?..

Это первое, что приходило на ум, потому что лежит на поверхности. Наверное, кто-то из своих, продавшихся неверным, пронёс на склады мины с часовым механизмом или с дистанционными взрывателями. Посторонние попасть в оружейки не могли. В оружейку мог войти только тот, кто имел туда свободный доступ.

– Кто отвечал за склады?

Люди, ответственные за склады, были перемешаны, как в миксере, вместе с измельченной штукатуркой, осколками стекла и древесной щепой. Они уже ничего и никому не могли рассказать.

Но как тогда найти злодея? С кем посоветоваться?

– Позовите ко мне Советника. Срочно!

– Он уже здесь.

Советник был не их рода-племени, не из их города и страны. Он прибыл издалека, помогать своим «братьям».

– Добрый день.

– Какой «добрый»?! Вы что, не слышали?

– Я слышал, поэтому пришел.

– Так говорите! Вы – Советник, вы здесь для того, чтобы давать советы!

– Да, это так. Я здесь для того, чтобы давать вам советы, чтобы помогать.

– Ну, так что вы скажете?

– Я пока ничего не могу сказать, потому что я имею мало фактов.

– Мало? Десятки наших братьев убиты и погибли в один день! Кем?

– Я пока не знаю. Кто-то начал охоту. Кто-то из тех, кому вы мешаете.

– Мы всем мешаем. Мы даже вашим хозяевам мешаем. Это в данный момент мы им нужны, а потом… А может, уже… Кто вас знает…

– Нет, нам не нужна ваша смерть, иначе меня не было бы здесь. Это сделал кто-то другой.

– Кто?

– Я уже говорил: не знаю! Но я не верю в предателей. Вряд ли кто-то мог завербовать столько ваших людей. Это представляется мне маловероятным.

– Но как же тогда это получилось? Как?

– Не имею понятия. Здесь что-то другое. Но можно пытаться проверить. Посмотреть…

– Что посмотреть? Там ничего не осталось!

– Надо опросить ваших людей. Надо узнать о всех, кто мог пройти на склад. Надо проверить, кто из них остался жив.

Точно! Тот, кто жив, тот и изменник! Знал и ушел вовремя. Хороший совет дал Советник!

Быстро составили списки погибших и тех, кто мог пройти в оружейки. Черт побери, они практически совпали! Почти все, кто имел доступ к оружию, погибли при взрывах. Они же были рядом, стерегли оружие. Но несколько человек спаслись, счастливо избежав смерти.

– Найти их и привести сюда!

Нашли, привели, допросили. Все жилы из них вытянули, но ничего не узнали. Версия предательства не прошла. Это был тупик.

Может, с другой стороны зайти?

– Скажите, откуда к вам поступало оружие? Кто был поставщиком? – спросил Советник.

– Зачем вам это?

– Просто хочу знать.

– Разные уважаемые люди. Мы их знаем, они наши братья. При чем здесь они?

– Может, и ни при чем… Но ведь как-то мины попали на склады. Вполне возможно, что при разгрузке. Кто разгружал и относил на склад оружие?

– Все носили. Все, кто оказался под рукой.

– Нужно проверить всех – водителей, людей, сопровождающих груз, тех, кто груз принимал и охранял. Нужно потянуть за все ниточки, чтобы не упустить нужную. И еще поставщики. Меня очень интересуют поставщики. Нужно узнать, откуда они получили товар?

– Но поставщики могут не сказать. Они торговцы, зачем им свои секреты выдавать, они этим кормятся.

– А вы спросите как следует. Они ведь ваши братья и должны помочь вам.

Спросили. Так спросили, что не откажешь. Торговцы назвали разных поставщиков. Оружие проходит через такое количество рук! Тем более такое дешевое, которое позволяет наварить многим торговцам.

– Не могли они сговориться. Все из разных мест, кто откуда.

– Пусть разные, но откуда они товар взяли?

– Это всё уважаемые люди. Они не могли!

– И все же допросите всех этих уважаемых людей. Я не верю, что товар можно было заминировать в розницу. Это очень хлопотно – лазить в каждый ящик по цепочке его перепродажи, равно как и невозможно минировать в местах складирования. Удобнее всего в точке первичного сбыта. Так мне кажется. Такие прецеденты были. Так в нашей стране движение партии наркотиков отслеживали.

– А если товар через десять рук прошел?

– Значит, надо все эти руки разъяснить! Всю цепочку. Соберите их всех, я сам с ними переговорю.

Поставщиков собрали очень быстро, потому что на Востоке все всех знают. Не знают самих – знают их родственников. Или родственников их родственников… На Востоке не надо посылать письма и повестки, нужно просто сказать:

– Здравствуй, Азиз. Просили передать, что тебя Хаким ищет. Видеть он тебя хочет, в гости приглашает.

От таких приглашений не отказываются.

– Передай Хакиму, что я очень его уважаю и буду рад с ним встретиться.

– Тогда приходи завтра вечером.

Гости собрались за большим столом.

– Рад видеть вас, братья, у себя в гостях. Как ваши семьи, как здоровье, как бизнес?

– Спасибо, Хаким, за заботу. Всё у нас, слава всевышнему, хорошо. Здоровье не как раньше, но жаловаться грех, семьи не голодают, дети растут, бизнес идет. А как твое здоровье, как твоя семья?