За век до встречи Джуэлл Лайза
– Познакомься, Лилиан, это Арлетта де ла Мер, Доллина девочка.
Дверь отворилась шире, и на пороге появилась миниатюрная, тоненькая девушка с такими же, как у матери, большими синими глазами и золотисто-желтыми волосами, заплетенными в длинную косу. Выглядела она прелестно, а платье на ней было такое, что Арлетта почувствовала себя большим, неуклюжим, неряшливо одетым мужчиной. Платье с низкой талией выглядело изумительно; пошитое из желтовато-розового шифона, оно было отделано белым кружевом и украшено мелким жемчугом и атласными розетками.
– Добрый вечер, – с улыбкой сказала девушка и решительным шагом пересекла комнату, чтобы обменяться с Арлеттой рукопожатием, хотя, по словам Летиции, ей было только семнадцать. – Мне очень приятно с вами познакомиться. Мама много рассказывала о вашей маме и о том, как в детстве вы жили на крошечном островке посреди Ла-Манша. Надеюсь, вы остановитесь у нас?
– Да, – сказала Арлетта, мысленно проклиная свой слегка заплетающийся язык. Ей было немного не по себе в присутствии этой семнадцатилетней девчонки, которая держалась на удивление уверенно. – Я поживу у вас, пока не отыщу подходящую квартиру. Но сначала мне нужно будет найти какую-нибудь работу.
– Ну, с этим можешь не торопиться, мы тебя не прогоним, – вмешалась Летиция. – Живи у нас сколько захочешь. Лично мне будет только приятно, что в доме появилась еще одна молодая девушка, поскольку мальчишек у нас больше чем достаточно.
Арлетта помнила, что, кроме Лилиан, у Летиции было трое сыновей в возрасте от пяти до шестнадцати. Старшие учились в закрытой частной школе, а младший, по-видимому, был уже в постели.
– Надеюсь, вы придете на мой день рождения? – сказала Лилиан. – Мама устраивает для меня бал-маскарад, он состоится в субботу вечером.
– А когда твой день рождения? – спросила Арлетта.
– Вообще-то, завтра. Мне исполнится восемнадцать.
– Какое совпадение! Мой день рождения как раз в субботу, но мне исполнится двадцать один.
– О-о, похоже, у вас передо мной преимущество! – Мелодраматическим жестом, явно заимствованным из репертуара матери, Лилиан прижала к щеке изящную, узкую ладонь и вздохнула. – Двадцать один… Вы уже совсем взрослая. Как это здорово – быть двадцатиоднолетней! Знаете что, давайте отпразднуем наши дни рождения вместе? Хотите?
– Честно говоря, – призналась Арлетта, – моя мама уже устроила для меня праздничную вечеринку. Это было в прошлые выходные перед моим отъездом с острова, так что…
– В любом случае мы все равно поднимем бокалы за ваше здоровье, – сказала Лилиан. – А теперь я вынуждена вас покинуть – мне нужно спешить на вечеринку к подруге. Можно мне взять твои серьги? Те красивые «капельки»?.. – повернулась она к Летиции. – Ну пожалуйста!..
Очаровательно наморщив нос, Летиция посмотрела на свою очаровательную дочь и улыбнулась.
– Ладно, возьми, только смотри, не потеряй, иначе папа будет сердиться.
Лилиан улыбнулась и подмигнула Арлетте.
– Кручу, как хочу, – произнесла она громким театральным шепотом и, грациозно повернувшись, выплыла из комнаты.
– Она права, – со вздохом сказала Летиция, когда Лилиан исчезла из виду. – Ей всего семнадцать, но ведет она себя так, словно ей двадцать семь! Когда я была в ее возрасте, я и подумать не могла, чтобы пойти к кому-то на вечеринку без сопровождения, но теперь совсем другое время. И мне, как матери, остается только уступать… – Она снова вздохнула. – Уступать и надеяться, что я воспитала ее правильно и что Лилиан не сделает ничего такого, что может бросить тень на меня и на ее отца. Ну а теперь… – Летиция с негромким хлопком соединила ладони перед собой. – Теперь можно и поужинать. Ты, наверное, умираешь с голоду? Кажется, сегодня Сьюзен приготовила свое фирменное блюдо: отбивные из баранины с мятным желе. Идем, я покажу тебе твою комнату, чтобы ты могла немного перевести дух и привести себя в порядок. Когда будешь готова, спускайся в столовую. Полчаса тебе хватит?..
Комната, куда отвела Арлетту Летиция, была небольшой, но очень уютной и выходила на тихую, обсаженную деревьями улочку. Поставив чемодан на пол, Арлетта некоторое время смотрела в окно, раздвинув плотные занавески. Особняк Летиции Миллер находился в Кенсингтоне, неподалеку от Холланд-парка. Сама Летиция была лучшей подругой матери Арлетты; они вместе росли на Гернси и учились в одном классе. После школы Летиция очень скоро вышла замуж за приезжего и покинула остров, когда ее муж получил повышение по службе и был переведен в лондонское отделение фирмы. «Летти просто уникальный человек! Другой такой нет, – говорила о ней Долли де ла Мер, и в ее глазах вспыхивали огоньки, которые, как давно заметила Арлетта, появлялись в тех случаях, когда речь шла о ком-то, кого она считала в чем-то лучше себя. – Уж она-то научит тебя видеть прекрасное».
Раньше Арлетта никогда не уезжала из дома, но в последнее время жизнь на острове круто переменилась. Отгремевшая на континенте война добралась и до Гернси и вырвала его живую душу: почти тысяча мужчин-островитян не вернулись с фронта. В их числе был и отец Арлетты. До войны остров процветал, становясь с каждым годом все богаче, теперь же горе повисло над ним, словно темная туча. Чуть не в каждом доме оплакивали погибшего мужа, отца, брата или сына. Немало Арлеттиных друзей сложили головы на полях сражений, и она на протяжении многих месяцев чувствовала себя одинокой и чужой. Она стала беспокойной и буквально не находила себе места, и мать это заметила. Однажды, когда Арлетта стояла у окна, пристально всматриваясь в свинцовые морские волны, которые одна за другой убегали вдаль, подгоняемые крепким северным ветром, она взяла ее за руки и сказала:
– Поезжай. Поезжай сейчас. Я здесь справлюсь и без тебя.
Так Арлетта и поступила. Погожим сентябрьским днем она отправилась в путь, имея довольно смутное представление о том, что она будет делать и чем заниматься, когда доберется до Лондона, и все же ее сердце полнилось ожиданием. Главное, не торопиться, говорила она себе. Если двигаться вперед постепенно, по шажочку, рано или поздно ей станет ясно, кто она такая и зачем она здесь.
Именно так Арлетта решила действовать сейчас. Не спешить. Сначала нужно принять ванну. Потом поужинать отбивными из баранины и мятным желе. Ну а потом… потом жизнь так или иначе наладится и двинется вперед – неведомая, загадочная, но невероятно увлекательная, полная пока еще туманных обещаний.
9
– Квартира просто прекрасная, мама, прекрасная!.. – кричала Бетти в телефонную трубку, стараясь, чтобы в ее голосе звучало как можно больше искреннего воодушевления. – Просто роскошная! И ванная комната очень большая и современная.
– Я рада, что тебе нравится, – с сомнением отозвалась Элисон. – За такие-то деньги… А там не опасно?
– В каком смысле? – не поняла Бетти.
– Я имею в виду замки, дверные цепочки или что там есть еще… Они надежные?
– Очень надежные. И замки, и цепочка, и домофон… – По правде сказать, Бетти понятия не имела, есть ли на двери цепочка или засов. Замок… замок, по идее, должен был быть, поскольку Марни оставила ей ключи, но вот насколько он надежен, она просто не обратила внимания.
– А соседи? Какие у тебя соседи?
Соседи?..
– В Сохо не бывает соседей, ма.
– Ну а сам район? Он чистый? Безопасный?
Бетти вспомнила группу молодых людей возле паба напротив, которые, заметив ее в окне, закричали: «Привет, крошка! Спускайся скорее и дуй к нам!» Из распахнутой двери паба доносился мощный хеви-метал, от которого дрожали стекла. Улыбнувшись, Бетти сказала:
– Вполне безопасный.
Элисон протяжно вздохнула.
– Ну мама!.. – воскликнула Бетти.
– Извини. – Элисон снова вдохнула. – Я просто подумала… это же Сохо! Слишком резкий переход, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Вот если бы прежде, чем переезжать, ты несколько недель пожила у моей мамы, ты бы попривыкла, а я бы меньше волновалась.
– Я двенадцать лет прожила со старухой, с меня хватит! Нет, я, конечно, люблю бабушку, но жить у нее не буду. Ни одного дня!
Элисон вздохнула в третий раз.
– Что ж, я тебя понимаю, – сказала она. – И все равно я волнуюсь.
– Но, мама, мне уже двадцать два! Все мои подруги живут вне дома чуть не с подросткового возраста, и только я…
– Вот именно, – воскликнула ее мать. – Вот именно! У них-то было время привыкнуть, сориентироваться, нащупать, так сказать, почву под ногами. В конце концов, студенческая жизнь – это не то же самое, что самостоятельная, взрослая жизнь, а ты еще не…
– Вообще-то, – перебила Бетти, – я уверена, что здесь я в большей безопасности, чем в Арлеттином особняке. Там я была совершенно одна в огромном доме на скале, поблизости – никого, и… Там со мной вообще могло случиться что угодно! Здесь я, по крайней мере, среди людей.
– Да-да, конечно, но… Но на острове все знали, что ты там, и все за тобой приглядывали, а в Лондоне тебя никто не знает. Ты будешь совершенно одна, и…
– Ну, не совсем одна… – Бетти сделала паузу, чтобы опустить в прорезь автомата еще двадцать пенсов. – Я уже познакомилась с человеком, который торгует на рынке пластинками. Его ларек стоит прямо под моими окнами, так что в случае чего я могу обратиться к нему за помощью. И девушка из агентства тоже знает, что я здесь. Видишь, я живу в Лондоне всего два дня, а у меня уже есть двое знакомых!
– Что ж, хорошо, если так, – сказала Элисон устало. – И все равно, будь осторожна, ладно? Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Ведь ты у меня одна, и я тебя очень люблю.
– Я знаю, знаю… – Бетти понимала, что ее ответ прозвучал чересчур небрежно, но ничего другого она сейчас сказать не могла. В эти минуты ей меньше всего хотелось чувствовать себя маленькой девочкой, любимой маминой дочкой. – Слушай, у меня монетки кончаются. Я позвоню тебе завтра… или, может быть, послезавтра – мне нужно сделать кое-какие дела.
– Позвони мне завтра, – сказала ее мать. – Я буду ждать.
– Хорошо, я постараюсь, – ответила Бетти. – Передавай привет Джолиону, ну и остальным. Пока.
Она повесила трубку одновременно с сигналом, извещавшим о том, что оплаченные минуты разговора подошли к концу, и с облечением выдохнула. Об Элисон ей думать не хотелось. Пожалуй, она бы даже предпочла, чтобы в данный момент у нее вовсе не было матери. Бетти собиралась прожить ближайшие несколько дней так, словно она была совершенно одна на всем белом свете, – как человек, который никому и ничем не обязан и отвечает только за себя. С тех пор, как она покинула остров, прошло всего два дня, и она считала, что может позволить себе на какое-то время позабыть обо всем, что связывало ее с прошлым.
Наконец Бетти вышла из телефонной будки и с самым независимым видом сунула руки в карманы легкого пальто, которое она положила в рюкзак за считаные минуты до отъезда. В кошельке у нее лежало десять фунтов, которые она собиралась потратить на покупку самых необходимых продуктов: молока, полуфабрикатов для микроволновки, чая и овсянки.
Город обступал ее со всех сторон, словно декорация в компьютерной игре. Карты у нее не было – Бетти считала, что, если она будет полагаться на свое чувство направления, ей удастся быстрее познакомиться с лабиринтами окрестных улиц. Кроме того, думала она, небрежной походкой шагая вдоль тротуара, с картой в руках она будет выглядеть как туристка, а ей очень хотелось, чтобы ее принимали за местную жительницу. Не беда, что она здесь почти ничего не знает. Инстинкты не должны подвести! Инстинкты и внутренний компас, которые помогут ей узнать Сохо лучше, чем знают его большинство коренных лондонцев.
Подумав об этом, она гордо выпрямилась и выпятила грудь. Потом ей в голову пришла еще одна мысль, и Бетти полезла в сумочку – и выругалась про себя, обнаружив, что кисет с табаком остался в квартире. Между тем сигарета была ей сейчас совершенно необходима – с ней она чувствовала бы себя увереннее. Почему-то Бетти казалось, что у нее какая-то не такая походка, что она идет скособочившись и слегка подволакивая правую ногу. Вот опять!.. Сходя с тротуара, она оступилась и упала. К счастью, Бетти успела выставить руку, чтобы не удариться головой, но кожу на ладони она содрала.
– Черт тебя дери! – пробормотала она вполголоса. – Черт подери!.. – Кое-как поднявшись, она лизнула ободранное место, стараясь не смотреть по сторонам – вдруг кто-нибудь видел, как она грохнулась? Немного придя в себя, Бетти двинулась дальше: свернула налево, потом направо и снова направо. Она шла, мечтая о сигарете, мечтая о друге или о… о тарелке китайской лапши в каком-нибудь убогом, грязноватом кафе с поцарапанными пластиковыми столиками и сонным официантом, который стоит, скрестив на груди руки и устремив пустой взгляд в окно.
Подходящее кафе попалось ей очень скоро, и она, решительно толкнув дверь, вошла. Кафе называлось «Китайская лапша» – как видно, на что-нибудь более завлекательное у владельца не хватило фантазии. С другой стороны, что тут выдумывать, если в кафе действительно подают только китайскую лапшу?
Ну вот, подумала Бетти. Отсюда я и начну…
Когда примерно час спустя Бетти возвращалась домой, сворачивая наугад то в один, то в другой переулок, казавшийся знакомым (внутренний компас оказался не слишком надежным, но она решила не отчаиваться и все же попытаться найти обратную дорогу самостоятельно), небеса неожиданно разверзлись, и на Лондон обрушился холодный ливень. Острые, как вязальные спицы, струи воды с силой разбивались об асфальт и о кожаные мыски ее вишнево-красных туфель. Зонта у Бетти, естественно, не было – отправляясь в путь, она его не взяла, а где в Сохо можно купить зонтик, она понятия не имела. В прихожей дома Арлетты стояла отделанная желтой латунью слоновья нога, битком набитая зонтами самых разных цветов и размеров. Бетти привыкла к этому и не чувствовала необходимости иметь зонт при себе, поэтому сейчас дождь застал ее врасплох.
В течение следующего часа с небольшим внутренний компас старательно водил Бетти по всем улочкам и переулкам Сохо. Дождь все продолжался, он изменил город до неузнаваемости, превратив его в однообразное серое пространство, состоявшее из мокрого асфальта, мокрого кирпича и стекла, поэтому, когда Бетти совершенно неожиданно наткнулась на то, что с недавних пор называла «своей телефонной будкой», она рассмеялась вслух от радости и облегчения. Она все-таки добралась до дома, добралась сама, ни у кого не спрашивая дороги!
Отперев дверной замок, Бетти вошла в квартиру, которая показалась ей по-домашнему уютной.
Дома, подумала она. Наконец-то я дома!
Первым делом Бетти наполнила ванну и пролежала в ней почти час, чувствуя, как согреваются озябшие руки и ноги. Свет ламп отражался от колеблющейся поверхности воды, и по потолку бежали зайчики, окна запотели от пара, и по стеклам сбегали струйки воды. От тепла Бетти совсем разомлела, наслаждаясь миром, покоем и одиночеством. Она, Бетти Дин, живет в Сохо. Она принимает ванну. Обычное дело. Что, черт побери, может быть естественнее?..
После ванны Бетти налила себе стакан сидра и, свернув три самокрутки и сунув в карман коробок спичек, вышла на площадку пожарной лестницы, куда вела небольшая дверь, расположенная прямо напротив ее квартиры. Дождь к этому времени прекратился, но небо стало совсем темным. Внизу, под самой лестницей, сидели на корточках два подсобных рабочих, которые курили и разговаривали друг с другом на языке, определить который Бетти затруднялась. Из открытой задней двери паба доносилось жестяное побрякивание кастрюль и сковородок и пахло соусом карри. Вот двое внизу чему-то рассмеялись и, побросав окурки, вернулись по своим рабочим местам, и Бетти бросила взгляд на заднюю стену дома, который стоял на краю рыночной площади чуть наискосок от нее. Выглядел он намного приличнее остальных: три этажа, аккуратная кирпичная кладка и шесть окон, одно из которых было чуть не в рост человека. Сквозь него Бетти разглядела часть комнаты, причудливую хрустальную люстру под потолком и какую-то абстрактную картину на стене. Почему-то это зрелище подействовало на нее благотворно. Должно быть, ей было приятно знать, что совсем рядом с пабами, рыночными ларьками и текстильными лавочками живет человек с хорошим вкусом.
Этой ночью Бетти спала плохо, часто просыпаясь и глядя на потолок, по которому бежали светлые пятна света. Не спала и улица за окном – до утра снаружи доносились шум шагов, голоса, урчание проезжающих автомобилей. Наутро Бетти чувствовала себя усталой и разбитой, но, раздвигая шторы, она не сдержала улыбки.
В конце концов, она приехала в Сохо не для того, чтобы спать.
Еще вчера Бетти решила сходить в библиотеку, поскольку в квартире не оказалось телефонного справочника, в котором можно было бы поискать Клару Каперс. Она, впрочем, не слишком рассчитывала на успех – Арлетта, несомненно, пыталась проделать что-то подобное, и тем не менее Бетти считала, что не должна пренебрегать ни малейшей возможностью отыскать следы таинственной наследницы.
Выйдя на улицу, Бетти увидела, что торговец пластинками устанавливает свой переносной прилавок прямо напротив ее подъезда. Сегодня он был в шляпе, похожей на ту, какую носят рыбаки, – из черного фетра, с каким-то маленьким жестяным значком или кокардой спереди на тулье. Свисавшие из-под шляпы слева и справа длинные, чуть вьющиеся пряди волос болтались из стороны в сторону при каждом движении и выглядели достаточно потешно. Они немного смягчали выражение сурового лица торговца, и Бетти почувствовала себя увереннее. Кроме того, ей казалось, что, поскольку сегодня она была не в шубе и к тому же зачесала волосы со лба наверх, собрав их на макушке, он вряд ли обратит на нее внимание. Ускорив шаг и стараясь глядеть только на мостовую, Бетти решительно двинулась вперед, хотя понятия не имела, где находится ближайшая библиотека.
– Доброе утро, – буркнул торговец, когда она проходила мимо.
Бетти едва не споткнулась. Остановившись, она повернулась в его сторону.
– А-а, это вы!.. Доброе утро.
– Ну, как вам на новом месте? Устроились?
Бетти ответила не сразу. Проявленное им дружеское участие было столь неожиданным, что она даже немного растерялась.
– У-у… устраиваюсь, – проговорила она наконец. – Вот, выскочила на минутку по делам.
Он кивнул с таким видом, что Бетти показалось – на этом их разговор и закончится, но торговец неожиданно заговорил вновь:
– Я знаю одного человека, который мог бы купить ваши меха. Если, конечно, вы хотите их продать.
– Продать?.. – растерянно переспросила Бетти.
– Ну да… Я имею в виду вашу шубу. Здесь, в городе, она не особенно нужна. Да и меха сейчас не очень-то носят…
– Вы правы, – поспешно согласилась Бетти. – Я, правда, об этом еще не думала, но… может быть. Может быть, я ее и продам.
– Моя сестра руководит агентством, которое поставляет реквизит для телевидения, театров и кино: старинную одежду, мебель и все такое А такую шубу, как у вас, в наши дни найти довольно трудно.
– Ух ты! – восхитилась Бетти. – Отличная работа у вашей сестры!
– Это у нас семейное. Наш отец занимается антиквариатом, а мама – аукционер, так что торговля старой рухлядью у нас в крови. – Он улыбнулся, и Бетти заметила, что морщинки в уголках его прищуренных глаз раскрылись, словно хвост павлина, а складка между сурово сдвинутых бровей разгладилась. – В общем, – добавил торговец, погасив улыбку, из-за чего морщинки в уголках его глаз снова сделались глубже, а на лбу снова появилась складка, – подумайте. Офис моей сестры недалеко – нужно немного пройти вон по той улице. Если надумаете, дайте мне знать.
– Спасибо, обязательно. – Немного смущенная этим неожиданным разговором, Бетти повернулась, чтобы идти дальше, но снова остановилась, когда ей пришло в голову, что этот человек наверняка хорошо знает окрестности и может ей помочь. – Я ищу библиотеку, – сказала она. – Вы не знаете, здесь поблизости есть библиотека?
Мужчина удивленно приподнял бровь.
– Понятия не имею. Честно говоря, я не очень люблю читать. Тофф!.. – окликнул он торговца за соседним лотком. – Ты не знаешь, где-нибудь здесь есть библиотека?
– Есть, конечно, – отозвался Тофф и подробно рассказал Бетти, куда надо идти.
Следуя его указаниям, Бетти двинулась дальше и через несколько шагов оказалась перед подъездом того самого дома с красивой люстрой, задняя стена которого привлекла ее внимание вчера вечером. Фасад дома выходил на Питер-стрит, и она остановилась, чтобы рассмотреть его и с этой стороны. Окна в доме оказались заклеены изнутри матовой тонирующей пленкой, а дверь была выкрашена в пронзительный розовый цвет. К двери был прибит номер «9».
Растоптав кроссовкой окурок самокрутки, Бетти засунула руки в карманы. Внимательно разглядывая дом, она пыталась понять, нравится он ей или нет. Как ни странно, дом казался ей смутно знакомым; быть может, думала Бетти, она видела его в прошлом, много лет назад, когда приезжала в Лондон с матерью, но не исключено, что он приснился ей во сне как часть ее далекого будущего. Сказать наверняка Бетти не могла; она была уверена только в том, что никогда не видела ни эту ярко-розовую дверь с огромной девяткой, ни тонированных пленкой окон.
Слегка покачав головой, Бетти пошла дальше и вскоре отыскала библиотеку. В читальном зале она просмотрела с дюжину лондонских телефонных справочников за разные годы и выписала в блокнот номера семнадцати человек по имени «К. Каперс». Людей по имени «К. Джонс» Бетти не стала даже смотреть: их было столько, что обзвонить всех не было никакой возможности. Выйдя из библиотеки, Бетти купила в разных магазинах несколько шоколадных батончиков, табак и жевательную резинку, заплатив за них бумажными банкнотами, чтобы получить монетки для телефонных звонков.
Когда она вернулась домой, то увидела в вестибюле первого этажа какого-то человека в форменной куртке с логотипом телефонной компании, который что-то делал с висевшим на стене аппаратом.
– Здравствуйте, – поздоровалась она, но ремонтник не ответил. Он только быстро взглянул на нее и снова уставился на торчащие из телефона провода. – Вы собираетесь его чинить? – поинтересовалась Бетти.
– Нет, – отрывисто ответил ремонтник. – Раздолбать к чертовой матери.
Несколько секунд Бетти внимательно смотрела на него, пытаясь разгадать, что означает этот его тон.
– Ха-ха, – проговорила она наконец. – Ну а если серьезно?
– Да, – сказал он. – Я пытаюсь починить ваш телефон. Ну а если серьезно, то… – Он подсоединил красный провод, потом – желтый и, отступив на шаг, несколько мгновений задумчиво созерцал результаты своего труда. – Ну а если серьезно, то я его уже починил. – С этими словами ремонтник достал из сумки с инструментами мобильник и набрал номер. Телефон на стене зазвонил, и он улыбнулся, достал из кармана двадцатипенсовик, опустил в щель, набрал номер – и мобильник в его руке отозвался задорной трелью.
– Ну, кажется, все в порядке, – сказал ремонтник. – Пользуйтесь.
С этими словами он собрал инструменты и ушел, а Бетти еще некоторое время разглядывала аппарат на стене. Теперь у нее есть свой телефон. И ей как раз надо сделать семнадцать звонков. Какое удачное совпадение!
В то утро Бетти позвонила всем семнадцати лондонцам, которых звали «К. Каперс». Тринадцать из них никогда не слышали ни о какой Кларе. Четыре номера не ответили – наверное, никого не было дома, а может быть, аппараты были отключены. Бетти, впрочем, не питала особых надежд на успех – она с самого начала знала, что разыскать Клару будет не просто. Если бы это было просто, Арлетта уже давно сделала бы это сама.
После всех звонков у Бетти осталось только пять двадцатипенсовиков. Взвесив их на ладони, она набрала номер Беллы.
– Ну-ка, догадайся, кто звонит тебе из роскошного пентхауса в Сохо? – сказала она, когда Белла взяла трубку.
– Бетти, это ты? Ты правда в Сохо?
– Да! Я живу на Бервик-стрит, на верхнем этаже, и мой дом стоит буквально в двух шагах от ревю-бара Реймонда[9]!
– В самом деле?
– Да, да, да! Я только что переехала.
– Ух ты! Невероятно!
– Самой не верится.
– Наконец-то, Бетти, наконец-то!
– Вот именно. В двадцать два года-то…
– Ну и как тебе?
– Знаешь, это… – «Удивительно», – хотела сказать Бетти, но, когда она уже открыла рот, к глазам неожиданно подступили слезы, а горло сжало словно судорогой.
– Что с тобой, Бет? Все в порядке?
– Да! – громко сказала Бетти, запрокидывая голову, чтобы слезы вкатились обратно. – Да, все в порядке, просто… Просто все это немного… Ну, ты понимаешь… Смерть Арлетты, похороны, переезд… Все это произошло слишком быстро. Сначала много лет подряд ничего не менялось, а потом вдруг изменилось за считаные дни.
– Да-да, Бет, конечно… я понимаю. Ничего удивительного, что ты слишком взбудоражена. Ты живешь одна?
– Да, одна.
– Я думала, может быть, ты снимаешь квартиру на паях с какой-нибудь подругой.
– Нет. – Бетти вздохнула. – Это квартира-студия.
– Ничего себе! – с чувством проговорила Белла. – За аренду небось приходится платить целое состояние?
– Вроде того, – призналась Бетти. – Арлетта оставила мне тысячу фунтов, а эта квартирка стоит четыре сотни в месяц. Я заплатила за два месяца вперед, так что…
– То есть ты потратила на аренду почти все Арлеттины деньги? А что ты будешь делать потом?
– Даже не знаю. Буду искать работу. Кроме того… – Она замолчала. Если я не сумею найти женщину, упомянутую в завещании Арлетты, собиралась сказать Бетти, я получу еще десять тысяч, так что о деньгах можно не беспокоиться, но вдруг передумала. Она найдет Клару Каперс. Непременно найдет.
– В общем, буду искать работу, – повторила она.
– О нет! Бетти Дин – и вдруг работает? Не может этого быть! Ни в коем случае!
– Вообще-то, мне уже почти пора начать самой зарабатывать себе на жизнь.
– Какой ужас! А какую работу ты хотела бы найти?
– Представления не имею. Может быть, в какой-нибудь художественной галерее или бутике… или в аукционной фирме. Мне бы хотелось найти такое место, где я могла бы со временем подняться выше, даже если придется начинать с самых низов.
– Отлично. А ты уже написала резюме?
Бетти рассмеялась.
– Резюме? А что в нем будет написано? Что с девяностого по девяносто пятый год я училась в колледже изящных искусств и даже получила диплом, одновременно ухаживая за спятившей древней старухой? Нет уж… – Она вздохнула. – Попробую пока так. Мне хочется, чтобы меня принимали такой, какая я есть, без всяких там резюме. Может быть, кому-то я и приглянусь.
– Гм-м…
Бетти застонала. Она терпеть не могла, когда люди говорили «гм-м».
– Гм-м – что?..
– Ничего, просто… просто теперь ты живешь в Лондоне, а не на Гернси, а мне кажется, что в Лондоне быть «такой, какая ты есть» недостаточно. Даже при всех твоих замечательных качествах.
– Недостаточно для чего?
– Для того, чтобы найти хорошее место. Работу мечты.
– Черт тебя возьми, Белла! Ты говоришь точь-в-точь как моя мама.
– А я на нее очень похожа. Именно поэтому ты меня так любишь. Кроме того, твоя мама совершенно права… – Белла немного помолчала. – С другой стороны, может быть, права ты, а мы с твоей мамой ошибаемся, но я все равно с ней согласна. В общем, если ты напишешь что-то вроде резюме, вреда от этого не будет. Особенно если ты кое-что приукрасишь… Совсем чуть-чуть, но все-таки… Например… ну, не знаю. Напиши хотя бы, что ты была у Арлетты личным секретарем.
Бетти от души рассмеялась.
– Тем более что это почти правда!
– Вот видишь.
– Ладно, я тебя поняла. Но сначала я все-таки попробую сделать по-своему, а если не получится – сяду писать резюме. – Она улыбнулась.
– Да, – сказала Белла. – Конечно, ты все сделаешь по-своему. Кто бы сомневался. Как всегда.
Некоторое время обе молчали, потом Белла сказала:
– Ну а когда ты думаешь приехать в гости?
– Я как раз собиралась спросить тебя о том же, – живо откликнулась Бетти. – Когда у тебя будут выходные или какие-нибудь свободные дни?
– Боюсь, теперь только в следующем месяце, так что лучше уж ты приезжай ко мне.
Бетти немного помолчала, обдумывая предложение подруги. Потом она представила себе ободранную квартирку в разваливающемся коттедже где-нибудь рядом с зоопарком, замерзшие пальцы, которые придется отогревать о щербатые кружки с чаем, представила запотевшие окна, глядящие на запущенный сад, выложенную плиткой холодную кухню и птичьи песни по утрам. Бр-р!.. Бетти содрогнулась. Она только что приехала в королевство неоновых реклам, автомобильных гудков, закопченных стен, двойных желтых линий и многолюдства и была совершенно не готова возвращаться к тихой, сельской обстановке. Конечно, Белла была ее лучшей подругой, которую она не видела уже очень давно, и тем не менее…
– Ладно, – сказала Бетти в трубку. – Я подумаю. Может, и приеду.
10
Когда на следующее утро Бетти выходила из дома, продавец пластинок был уже на месте. Она украдкой бросила на него взгляд и с изумлением увидела, что он ей улыбается.
– Привет, непоседа! – сказал он.
– О, доброе утро… Как дела?
– Нормально. Ты еще не решила насчет шубы? – Он столь непринужденно перешел на «ты», что Бетти сделала то же самое, хотя пока даже не знала его по имени.
– Да, решила. Пожалуй, я готова ее продать.
– Отлично. Я как раз поговорил с сестрой. Она просила принести шубу к ней в агентство. В любое удобное время.
– А если сейчас?
Он пожал плечами.
– Сейчас так сейчас.
И Бетти, повернувшись, торопливо вернулась в квартиру, чтобы снять с вешалки шубу. Через минуту она снова была внизу.
– Куда идти?
– Сейчас… Где-то у меня была… – Торговец принялся шарить по карманам, и Бетти, внимательно за ним наблюдавшая, заметила, что пальцы у него длинные и тонкие, что на внутренней стороне его левого запястья синеет какая-то татуировка и что глаза у него темно-темно-карие, почти черные. – Ага, вот она где!.. – Из внутреннего кармана куртки он достал визитку и протянул ей.
Бетти бросила на нее взгляд.
Александра Любезноу.
Она не сдержала улыбки.
– Твоя фамилия тоже Любезноу?
– Да. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Джон Любезноу. Да, я знаю, что фамилия мне не слишком подходит, но… А может, – добавил он, – я с самого детства нарочно вел себя так, чтобы не подходить к фамилии.
Бетти рассмеялась.
– У тебя хорошая фамилия. Мне нравится.
Он снова ухмыльнулся – и вдруг отвернулся от нее, словно она больше его не интересовала.
– Спасибо, – сказала Бетти в его обтянутую курткой спину. – Большое спасибо.
– Никаких проблем, непоседа, – отозвался он, так и не обернувшись. Похоже, на сегодня разговор был действительно закончен.
Еще некоторое время Бетти стояла в нерешительности, не зная, что еще можно сказать. Так ничего и не придумав, она молча двинулась дальше и, дважды повернув налево, снова оказалась на Питер-стрит – перед тем самым домом, который так ей понравился. Проходя мимо парадного, она заметила на противоположной стороне улицы человека с большим фотоаппаратом в одной руке и стаканчиком кофе в другой. Мужчина был в бейсболке и черных очках, хотя небо было довольно пасмурным. Пока Бетти его разглядывала, к нему подошел второй мужчина – тоже с фотоаппаратом и стаканом кофе. Похоже, они были знакомы; во всяком случае, они вполголоса обменялись несколькими фразами, а потом как по команде повернулись к розовой двери, словно ожидая каких-то важных событий. Бетти разглядывала обоих еще секунды две или три. Потом она спохватилась, что выглядит, наверное, еще более странно, чем эти двое, и поспешно зашагала дальше.
Агентство Александры Любезноу называлось «XX ВЕК ФОКУС» и находилось в Ковент-Гардене рядом со спортивным центром «Оазис» – в унылом типовом здании, в котором кроме него разместились фотостудия и ателье одежды.
– Слушаю вас?
– Здравствуйте, меня зовут Бетти. Ваш брат Джон дал мне вашу визитку. Я принесла шубу для продажи.
– Отлично, входите. Мы на третьем этаже.
Когда Бетти поднялась по грязноватой лестнице на указанный этаж, на площадке ее ждала высокая, болезненно худая женщина с длинными волосами цвета платиновый блонд и довольно длинным носом, похожим на клюв хищной птицы. Кожа у нее была настолько бледной, а светло-голубые глаза настолько водянистыми, что Александра производила впечатление альбиноски. Одета она была в черную шифоновую блузку; в широкой ложбинке между худыми грудями болталось на непомерно длинной цепи массивное распятие, а мешковатые джинсы были стянуты старым кожаным ремнем. В правой руке Александра держала муляж сигареты.
– Вот это да! – воскликнула Александра Любезноу, когда ее взгляд упал на норковую шубу, которую Бетти держала в руках, как охотник держит только что добытое животное. – Вот это да! – повторила она, положив свою фальшивую сигарету на раскройный стол, и, вытянув руку, провела ею по шубе, пропуская мех между пальцами. – Потрясающе! Шикарная вещь. Обожаю меха!
Голос у нее был сипловатый, прокуренный, а слова она выговаривала наполовину как выпускница привилегированной частной школы, наполовину как жительница Ист-Энда. Зубы у нее были желтыми от никотина – Бетти заметила это, когда Александра улыбнулась.
– Прошу прощения, меня иногда заносит, – извинилась она. – Особенно когда я вижу прекрасный мех. Наверное, это неправильно, – добавила Александра и снова погладила шубу. – Но чем еще можно восхищаться в нашем мире пластика и кожзаменителей? Ладно, давайте взглянем на вашу вещь как следует.
Она взяла с раскройного стола очки с полулунными линзами и водрузила на свой орлиный нос.
– Так-так… – проговорила она, когда шуба была разложена на столе. – Действительно, отличное качество, прекрасная сохранность. Очень, очень хорошая вещь. Где, вы говорите, вы ее взяли?
– Эта шуба принадлежала моей бабушке.
– Тогда понятно. В прежние времена умели делать вещи, – сказала Александра, распахивая шубу и ощупывая подкладку. – «Глория Морис». Я так и думала, что это она. Эта фирма не экономит на материалах и всегда добавляет пару-тройку лишних шкурок, чтобы шуба выглядела как можно шикарнее. – Она посмотрела на Бетти поверх очков и улыбнулась. – Да, я готова купить у вас эту вещь, – сказала Александра, снова склоняясь над столом. – Определенно. Как раз недавно я заключила договор с продюсерской компанией, которая работает над какой-то исторической драмой. Действие там происходит примерно в сороковых годах, так что, я думаю, шуба им понравится. Ну-ка, поглядим еще раз… – Александра включила прикрученную к столу чертежную лампу и, направив свет на шубу, принялась разглядывать ее буквально дюйм за дюймом. Пока она всматривалась в струящийся шоколадный мех и оценивала качество швов, Бетти окинула взглядом комнату. Она была заставлена напольными вешалками, на каждой из которых висела упакованная в пластик одежда, разделенная по темам ламинированными картонными табличками: «Одежда 30-х гг.», «Молодежная мода», «Коктейльные платья 50-х гг.», «Одежда хиппи 70-е гг.» и так далее. Вдоль стен стояли застекленные шкафы, битком набитые очками разных форм и размеров, разноцветными шарфами и платками, а по углам стояли манекены в шелковых бальных платьях и панковских кожаных костюмах с заклепками и стальными молниями. На стойках гроздьями висели корсажи и дамские сумочки, а под ними были вперемешку свалены туфли на десятидюймовых каблуках и «Док мартенсы». На стенах между шкафами висели в рамках фотографии, представляющие собой кадры из фильмов и телесериалов. На одном из снимков Бетти обнаружила саму Александру, которая стояла в обнимку с Колином Фертом[10] и Эмилией Фокс[11].
– Кстати, – сказала Александра, переворачивая шубу на другую сторону, – откуда вы знаете моего брата?
– Что вы, я его совсем не знаю. Просто его прилавок стоит прямо напротив дверей дома, в котором я живу. Как-то мы разговорились, и он упомянул о вас – сказал, что вы, возможно, захотите купить мою шубу. Должно быть, он сразу понял, что я не ношу меха.
– Ну и ну!.. – насмешливо воскликнула Александра. – Надо же, какая редкая наблюдательность!
В ее голосе, однако, звучали хорошо знакомые Бетти нотки снисходительной похвалы и тщательно скрываемой нежности. В точно таком же тоне говорила о своем младшем брате Белла.
– Он ваш младший брат? – уточнила она.
Александра кивнула.
– Он моложе меня на восемнадцать месяцев и один день. Да, я знаю, что мы совсем не похожи… Джон – точная копия нашего отца, а я – копия матери. У нас, правда, есть еще старшая сестра; вот ей удалось взять от родителей все самое лучшее. Более красивой женщины я в жизни не встречала! – Она сардонически приподняла бровь, потом взяла со стола шубу, надела на себя, застегнула на все крючки и засунула руки глубоко в карманы с таким выражением на лице, с каким сельский ветеринар, должно быть, обследует стельную корову.
– Прекрасные глубокие карманы… – начала она, и вдруг выражение ее лица переменилось. – А это что такое? Это, наверное, ваше?.. – И Александра достала из кармана шубы сложенный листок бумаги.
– Ох… – Бетти потянулась к листку. – Я и не знала… Дайте-ка взглянуть… – Она развернула бумагу и сразу узнала почерк Арлетты. Таким он был у нее до инфаркта – аккуратный, четкий, разборчивый. На листке были написаны имя и адрес какого-то человека, больше ничего.
«Питер Лоулер, – прочла Бетти, чувствуя, как от волнения у нее часто-часто забилось сердце. – Лондон, Родни Гарденз, 22А».
– Вы не знаете, где это? – спросила она, показывая записку Александре.
– В Южном Кенсингтоне, – ответила Александра, бросив взгляд на адрес. – Шикарный район. А кто этот Питер Лоулер? Знакомый вашей бабушки?
Бетти покачала головой.
– При мне она ни разу о нем не упоминала. Впрочем, мне все чаще кажется, что мы знаем о бабушке и ее прошлом далеко не все.
– Таинственный незнакомец… – мечтательно проговорила Александра. – Обожаю тайны! Вы обязательно должны выяснить, что это за человек. Быть может, это бывший возлюбленный… или потерявшийся родственник. – Она подмигнула Бетти поверх очков, потом сняла их и осторожно помассировала переносицу двумя пальцами. – Ну ладно, вернемся к нашему делу. Шуба прекрасная. И в прекрасном состоянии. Я готова заплатить вам за нее двести пятьдесят фунтов.
– Всего двести пятьдесят? – Бетти разочарованно ахнула, и Александра посмотрела на нее с сочувствием.
– К сожалению, в наши дни натуральный мех не пользуется спросом, дорогуша. Вы, конечно, можете оставить ее у себя; не исключено, что через несколько лет такие шубы снова войдут в моду, но… – Она пожала плечами. – Поверьте, это хорошая цена. На вашем месте я бы согласилась. Я понимаю, что дело, наверное, не только в деньгах, и все же…
Бетти глубоко задумалась. Дело было, конечно, не только в деньгах. До сих пор она отчетливо помнила свою первую встречу с Арлеттой, помнила, как она стояла на пороге своего дома в этой шубе и своих замечательных красных туфлях и смотрела на нее своим непроницаемым взглядом, обладавшим поистине магической силой. Она помнила, как пахло в будуаре Арлетты, помнила необычный рассеянный свет, сочившийся сквозь полузадернутые коленкоровые занавески, создававший ощущение иного мира, иного времени, иной вселенной. Шуба воплощала в себе и то, что хранила ее память, и многое другое – роскошь ушедшей эпохи, которая жила в блестящем темно-шоколадном мехе. Вместе с тем Бетти хорошо понимала, что вряд ли сможет носить эту шубу. Да и ни один разумный человек ее носить бы не стал, для этого надо было быть Арлеттой. Конечно, она могла бы оставить шубу у себя и хранить ее для дочери, которая, быть может, когда-нибудь у нее родится, но… Закрыв глаза, Бетти представила шубу на плечах какой-нибудь знаменитой актрисы, представила себе яркий свет, музыку, нервного режиссера, «хлопушку» в руках ассистентки, стоящих наготове гримеров и исходящие искусственным дымом емкости с сухим льдом.
Читать бесплатно другие книги:
