Танцующая для дракона Эльденберт Марина
– Облака давно не видела? – Лэрг рассмеялся.
Это самое высокое здание в мире, двести шесть этажей. На постройку иглы ушло двадцать пять лет, и еще два года ее тестировали, чтобы запустить в эксплуатацию. Особое внимание уделили дизайну: от верхней иглы вниз спускаются иглы поменьше, со стороны оно смотрится, как выросшее из земли скопление изящных стальных сталагмитов. Это торгово-офисный центр, отель и одна из самых ярких достопримечательностей мира. На верхних этажах действительно видны облака, из-за чего возникает такое ощущение, что высотка вплавлена прямо в их белоснежную пену. Я смотрела фотограммы в сети, и круче всего Грайрэнд Рхай смотрится зимой в ясный день. Вокруг снега, а ледяные иглы поблескивают на солнце.
– Меня заводит высота, – призналась я.
– Серьезно?
– Ага. С ума схожу, когда оказываюсь в таких местах.
– Значит, надо будет непременно тебя туда сводить. Если я исчерпаю все остальные возможности тебя завести.
Лэрг внимательно посмотрел мне в глаза, а у меня звякнул второй тревожный звоночек. Проникнуться им я не успела, потому что сначала подошел официант с салатами, а потом мимо нашего столика прошествовала Мелора Ярлис, обдав нас ароматом духов, от которого засвербело в носу. Сладковатым, как камартовый флар, с кислинкой литтоновых ягод. Кислинка ей в принципе шла: местрель Ярлис смотрела на всех с высоты своего иртханского положения, с загадочной полуулыбкой на полных чувственных губах.
– С ним правда нереально сложно работать, – прервал мою мысленную характеристику Лэрг. – Его кастинги – это проверка на стрессоустойчивость. Говорят, что, если ты снялся у Гроу, тебе уже ничего не страшно.
– Жесть, – честно сказала я. – И у него еще кто-то снимается?
– Недостатка желающих попасть в его постановки нет.
– Да ладно?
– Гроу делает очень яркие истории. Жесткие, откровенные, без тормозов. Он может отказать звезде и взять никому не известного парня. Просто потому, что у него пунктик по поводу соответствия образу.
– У всех режиссеров пунктик по этому поводу.
– У него особенно. Несколько лет назад был дикий скандал с перестановкой именитой звезды.
– А пробы ему на кой? – поинтересовалась я.
– С его слов, пробы – это первое впечатление, на которое можно полагаться до нескольких косяков в образе. Там все были в ауте, переснимали несколько сцен.
Да уж, действительно странно, что он дожил до своих лет.
– Как ему компания голову не оторвала?
– Он выплатил неустойку, – фыркнул Лэрг. – Сказал, что лучше отдать деньги, чем запороть фильм.
– Так и сказал?
– Немного пожестче.
Ответить я не успела: прямо по курсу нарисовалась вышеобозначенная дракономорда. Видимо, соскучился без своей Мелоры.
Лэрг заметил мой взгляд, обернулся.
– Он что, на нас смотрит?
– Показалось, – фыркнула я и уткнулась в тарелку. Салат намного лучше Джермана Гроу.
И чуть не подскочила, когда пальцы иртхана коснулись моего плеча, а следом прозвучало еле слышное:
– Туфельки когда заберешь?
Гроу даже не задержался возле нашего столика. К счастью. Потому что иначе меня вывела бы полиция, а его – парамедики с вилкой в знаменитой ягодице. Но паршивее всего было то, что Лэрг здесь абсолютно ни при чем.
Поэтому пришлось поднимать глаза и спокойно встречать его взгляд: скорее недоумевающий, чем с претензиями, за что я записала ему в личное дело еще сотню очков. Просто смотрела на него и ждала вопроса, но последовал не тот, который, по идее, должен был прозвучать.
– Как ты вообще решилась переехать в Зингсприд? Одна.
И это было еще плюс сто.
– Не знаю, – фыркнула. – Наверное, большую часть моей решимости можно записать на счет Нила и его приглашения на собеседование.
– Все равно. – Лэрг пожал плечами. – Насколько я знаю, у тебя все знакомые в Мэйстоне.
– Ну, это ни для кого не секрет. На самом деле все просто. – Я подцепила салатный лист размером с мою ладонь, из-за чего красиво выложенное на нем содержимое некрасиво смешалось в кучу. – Мама умерла, когда я была совсем маленькой, сестра замужем, лучшая подруга собирается замуж.
Лэрг внимательно на меня посмотрел. Впрочем, он всегда смотрел внимательно.
– И ты решила начать все сначала?
– Можно и так сказать, – пожала плечами. – Ну а ты? Суровый фервернский парень, который не растаял под зингспридским солнцем?
Лэрг усмехнулся:
– На самом деле Ферверн я помню смутно. Мне было четыре, когда мы сюда перебрались.
– С чего вдруг? – Я подняла руки. – Если не секрет, конечно.
– Не секрет. Отец занимал достаточно высокий пост и был не последним лицом на экономическом рынке. Он не поддержал правящего в его политике, после чего нам пришлось уехать.
– Сожалею, – искренне сказала я.
– Не стоит. – Лэрг подмигнул. – Если бы мы не уехали, я бы никогда не познакомился с тобой.
Снова фыркнула, но в этот момент официант принес горячее для Лэрга и суп для меня. Глянув на кусок мяса на гриле, щедро сдобренный гарниром, я искренне порадовалась, что выбрала супчик. Сожрать такой стейк могла только Бэрри, в меня бы это просто не влезло.
Дальше мы болтали обо всем подряд – о работе, о том, что в «Хайлайн» скоро придет новое руководство, но мыслями я так или иначе возвращалась к тому, что сказал Лэрг.
Иртханы, чтоб их. Так было и так будет всегда: люди перед ними букашки. Какой бы высокий пост ты ни занимал, скажешь слово поперек – и будешь лететь, как виар от пинка дракона. Что на примере Гроу очень и очень показательно. Будь на моем месте Мелора Ярлис, чешуйки с две он бы ее назначил координатором, а Танни Ладэ – пожалуйста. Просто потому, что ее папаша поднял бы хай до небес, а мой… ну ладно, тему моего папаши совершенно точно лучше не поднимать.
Эти, к слову, вернулось за свой столик и сейчас вирковали, как парочка виаров. Панорамный ободок ресторана изгибался, из-за чего я имела сомнительное удовольствие видеть ямочки на лице иртханессы и затылок Гроу, который то и дело лапал ее за руку, а она как бы случайно касалась модельной туфелькой его ноги.
Если мне мысли о нем не давали покоя, то Лэрг, казалось, вовсе о нем забыл. Из-за чего мне еще больше хотелось воткнуть вилку в именитую задницу. В конечном счете Лэрг не обязан выслушивать все это дерьмо просто потому, что Гроу – моральный урод. Чем больше я об этом думала, тем сильнее заводилась, поэтому, когда десерт был съеден, кофе выпит, а счета оплачены, я попросила Лэрга подождать у лифтов. Сама вроде как направилась в сторону туалетов, на деле же просто дождалась, пока коллега выйдет из зала.
После чего решительно приблизилась к столику Гроу и поинтересовалась:
– Все ледышки из трусов вытряхнул? – Драконий прищур и вытягивающееся лицо Мелоры надо было видеть, особенно когда я добавила: – Ой, прости. Забыла, что ты был без трусов.
Из ресторана я выходила с чувством выполненного долга и в приподнятом настроении. Даже мысль о том, что мои трудовые будни Гроу способен сделать невыносимыми, сейчас не напрягала. Это мы еще посмотрим, кто кому координатор, дракономорда ты беспринципная.
Лэрг дожидался меня у лифтов, а заметив, что я подхожу, нажал кнопку.
– Не против, если я провожу?
Наверное, останься во мне силы, я бы удивилась. Он по-прежнему не предпринимал попыток давить на меня. Большинство парней, с которыми я встречалась (ну или точнее будет сказать, пыталась встречаться), вели себя… по-разному. Кто-то пытался подкатить напрямую, без ухаживаний, кто-то тратил вечер-другой на раскачку, но чаще всего все сводилось к постели после первого ужина. Точнее, все пытались свести к постели, а когда понимали, что не светит, тут же отваливали.
Возможно, именно поэтому я ответила:
– Не против.
До дома мы добрались быстро: ближе к ночи трафик становится не таким жестким, поэтому даже по средней аэромагистрали нас довезли достаточно быстро.
– Будешь изучать историю Ильеррской? – поинтересовался Лэрг, когда мы остановились у моей двери.
– А у меня есть выбор?
– Не представляю, что такого таинственного в ее записях.
– Ну, если это действительно ее записи, а не адаптация, то…
– То?
Лэрг смотрел на мои губы, а я на него и думала, хочу ли его поцеловать.
– То снотворное в ближайшие дни мне точно не потребуется. – Я все-таки решила, что хочу.
Поэтому шагнула к нему, сокращая расстояние между нами, а последний шаг сделал он. Наши губы соприкоснулись (такое в романтических фильмах всегда показывается очень проникновенно и отмечается усилением музыки), но ничего особенного я не почувствовала. Он просто меня целовал, зарываясь пальцами в мои волосы, а я просто ему отвечала, и… все. Это было глубоко, но никак. Последний раз, когда меня перетряхнуло от поцелуя, случился десять лет назад. Тогда Мик отвел волосы с моего лица и выдохнул мне в губы своим низким дрожащим голосом:
– Хочу тебя, Та-а-аннюш.
У них с Гроу даже голос был похож. Только чтобы добиться такого тембра, Мик глотал ледяную содовую на морозе.
Помню, как в ту минуту у меня сорвало крышу. Причем настолько, что я целовалась до горящих губ, до стонов, до дрожи во всем теле, когда не хватает дыхания, а низ живота сладко пульсирует от прикосновения языка к языку. Наверное, та ночь и выпила из меня все чувства, потому что больше я подобного не испытывала.
Никогда.
Кроме того краткого помешательства в ВИП-ложе.
Точнее, именно мысль о поцелуе с Гроу выбила из меня пустоту.
Осознание этого заставило резко шагнуть назад, от неожиданности Лэрг разжал руки.
– Что…
– Нам не стоит продолжать.
– Почему? Я сделал что-то не так?
– Нет. – Сжала губы и достала ключ. – Нет, Лэрг. Дело не в тебе.
– Тогда в чем? Скажи мне. Танни?
– В том, что однажды я сделаю тебе очень больно.
Я шагнула за дверь и захлопнула ее, не позволяя себе продолжить. Не позволяя продолжить ему, потому что там, в клубе, я была права. Он действительно хороший парень.
Вылетевшая мне навстречу Бэрри радостно колотила хвостом, и я швырнула сумку на полку.
– Есть. Гулять. Спать, – скомандовала коротко, выбивая себя из кроссовок. – А кому-то еще читать всякую муть о Теарин Ильеррской.
Правда, для начала лучше потанцевать.
Глава 4
Даармарх, Огненные земли
Теарин
– Вот и все, Теарин.
Мархит нанесла последний штрих, отложила кисть и отступила, чтобы полюбоваться делом своих рук. Краска быстро схватывалась, превращая мое лицо в маску, а тело – в произведение искусства. Плотно сидящий лиф, шаровары и длинная юбка, напоминающая не то шлейф, не то хвост. Черные одежды, в которые вплетены золотые нити.
Негромко зашелестел полог, и Мархит улыбнулась. Немедленно выскользнула из шатра, оставляя нас наедине.
– Готова? – Эрган подошел и встал рядом.
– Готова, – отозвалась я.
Вместе с ним мы смотрелись как день и ночь, и днем, разумеется, был он: высокий, светловолосй и широкоплечий, с глазами цвета неба в полуденный зной и волосами, как раскаленное солнце. Длинные, до лопаток, сейчас они были заплетены в густую косу, стекающую по спине. Коса, как и белые, подхваченные витым шнуром штаны, была пропитана раствором от возгорания, а кожа под серебром росписи покрыта специальной мазью. Когда имеешь дело с огнем, осторожность не помешает.
Он почти коснулся руками моих плеч, но вовремя вспомнил о краске: мое тело (то, что не прикрыто одеждой) украшал золотисто-черный орнамент. Причина его появления заключалась в горящей на моей шее таэрран – магической росписи, запирающей магию. Она напоминала раскаленный ошейник, но благодаря покрывающим тело узорам рассмотреть ее становилось невозможно.
– Ты прекрасна, – произнес Эрган горячим шепотом, едва касаясь пальцами плотных бретелей лифа.
Черное и золото на лице и на шее, на груди, животе и руках. Даже треугольники стоп, видневшиеся в прорезях туфелек, покрыты узором. В свете факелов я напоминала не то ожившую статуэтку, не то богиню Меррхаш, способную укротить огонь. Впрочем, боги в нашем мире давно уже не в чести. С тех пор как на землю ступил первый иртхан, повелитель драконов, за богов почитали их.
Когда-то я была одной из них. Когда-то, но теперь все это в прошлом.
– Нам пора.
Коснулась пальцев Эргана, отводя его руки, улыбнулась уголками губ.
– Теарин. – Голос за спиной заставил обернуться. – Долго ты еще будешь меня мучить?
– Разве я тебя мучаю? – приподняла брови.
– Я же сказал: я сожалею о том, что сделал. Если бы можно было все исправить…
– Исправить уже нельзя, – ответила я. – Забудем об этом.
– Но я не могу забыть. – Он шагнул ко мне вплотную, оказавшись лицом к лицу. – Я не хочу тебя забывать, Теарин.
Под маской – точь-в-точь такой же, что скрывала мое лицо, – я видела искреннее раскаяние за то, что не сдержал данное мне слово: по сути, только это между нами и встало.
Винить мужчину за то, что хочет всем заявить о своей власти над женщиной? Смешно. Особенно здесь, в Огненных землях, где самая влиятельная из нас всего лишь особь для продолжения рода и украшение семьи. Вот только мне всегда хотелось другого, с самого детства, когда я танцевала перед мамой и ее свитой или прыгала по растущим в нашем парке деревьям. Тем, что сплетались кронами высоко-высоко над землей.
Я карабкалась все выше, выше и выше, перелезала с ветки на ветку, едва касаясь ногами одной, цеплялась за другую и взбиралась на самый верх, чтобы рассмотреть отцовские владения и горы, над которыми кружили драконы. Никакие запреты не могли заставить меня перестать, ни суровые выговоры, ни наказания. Со временем отец махнул на это рукой, разве что приказал, чтобы со мной рядом всегда кто-нибудь находился. Как будто они могли угнаться за мной или с той же легкостью влезть на дерево.
Должно быть, именно это и определило то, чем я занимаюсь сейчас.
– И терять не хочу.
Глядя в глаза Эргана, я понимала, что рядом с ним всегда смогу быть собой. И то, что случилось, никогда больше не повторится, но…
– Поговорим после выступления, – ответила я.
И шагнула за полог.
Духота обрушилась на меня всей тяжестью: в этой части Огненных земель жара спадала лишь глубокой ночью, чем дальше к югу, тем жарче становилось. В таком пекле дневные представления давать невозможно даже под тенью шатра, а ведь именно они приносят большую часть дохода. Ночью шатер не ставится, поэтому все желающие посмотреть выступление могут это сделать издалека. Танец не рассмотреть за стеной арены, зато в ночи огонь горит ярче, и воздушная часть представления доступна не только тем, кто может заплатить.
Арена была огорожена возведенными по кругу трибунами, нижние ярусы оплетала ткань, сквозь которую можно попасть внутрь. Но мы с Эрганом всегда поднимались по лестницам, ведущим на две вырастающие друг напротив друга башни. Они были гордостью наших представлений, высотой с пару дворцовых этажей, и напоминали смотровые вышки. Вроде тех, с которых дозорные за чертой города всегда следят, не приближается ли дракон.
Суета лагеря, шатрами разбросанного под городскими стенами, осталась за спиной. Эрган напоследок коснулся моей руки и бросился к своей башне по другую сторону арены. А я подошла к лестнице и взлетела наверх, почти не заметив ступенек.
Запал для огня оставили у стены в глиняном ковшике. Пока что зрители не смотрели наверх: с трибун то и дело доносились взрывы хохота, братья-близнецы смешили собравшихся на славу. Я же рассматривала город, раскинувшийся за стенами, залитый искрами огней, которые вот-вот погасят. Город, так похожий на мой, разве что чуть побольше.
– …То, чего вы так ждали!
Зазевавшись, чуть было не пропустила начало выступления: подхватила пляшущий от порыва ветра огонек. Крохотное пламя лизало язычком воздух, пытаясь дотянуться до пальцев. Я взглянула на Эргана, стоявшего напротив меня на другой башне. В ночи отчетливо выделялись светлые волосы и костюм, а еще язычки пламени у него в ладонях.
– После этого вам уже никогда не будет холодно! – Голос Наррза, владельца нашего передвижного представления, вытолкнул в реальность. Раскинув руки, он замер посередине арены, зрители с такой высоты казались не больше фигурок, что в свое время были у моего брата в игрушках.
Быстро обернулась: по лестнице уже карабкался паренек, который после моего ухода займется огнем и проследит, чтобы башня не загорелась.
– Теарин и Эрган! Наша огненная парочка! Встречайте!
Одно прикосновение огненного языка – и по желобку перил потекло жидкое пламя: справа и слева, заключив меня в пылающий захват. Взявшись за веревку, крепящуюся к балке, взлетела наверх. В ту же минуту с другой стороны взвился Эрган, а потом мы шагнули навстречу друг к другу. По натянутому над ареной канату.
От такой высоты у кого угодно может закружиться голова, но я не смотрела вниз. Просто шла к Эргану, протягивающему мне руку. Витое натяжение под ногами отзывалось в самом моем существе: за несколько лет я точно изучила дрожь правильную и опасную. Сейчас все было правильно, барабаны выбивали едва слышный ритм, отдающийся в сердце. Больше снизу не доносилось ни звука.
Улыбка на лице Эргана была светлой, и мои губы дрогнули в ответной. Ровно в ту же секунду, когда донесся вздох толпы, канат за нашими спинами загорелся. Пламя устремилось к нам, жадно вгрызаясь в витые сплетения. Когда кажется, что сейчас наши пальцы соприкоснутся, когда узкая полоса под ногами начинает дрожать, из самого центра арены взлетает огненный фонтан.
Здесь самое главное вовремя отдернуть руки, и мы сделали это одновременно под оглушительный рев. В миг, когда пламя почти коснулось моих туфелек, я раскинула руки и рухнула вниз. В падении есть несколько свободных мгновений, когда дыхание прерывается, а после нужна предельная концентрация. Я хватаюсь за установленный на шестах обруч, чтобы сначала уйти под него, а после – подтянуться и взмыть ввысь, складываясь вдвое на фоне рассыпающего искры огненного столба.
Следующий обруч чуть пониже, и я падаю сквозь него. В то же мгновение он воспламеняется, шлейф вбирает искры и рассыпает их вокруг под крики, вздохи и барабаны. Я хватаюсь за последний, самый нижний, чтобы войти в него и плавно опуститься на землю, когда в нескольких метрах от меня то же повторяет Эрган. Теперь нас разделяет лишь ночь, но стоит нам снова потянуться друг к другу, как арена вспыхивает огнем.
Пламя бежит по кругу, замыкая нас в огненное кольцо. Мы шагаем, и земля пылает под нашими шагами. Главное – не сбиться со счета, потому что по числу шагов и секундам мы отсчитываем огненные узоры, которые текут по невидимым на песке веревкам.
Стук барабанов, как стук наших сердец, все быстрее и быстрее.
Мы почти рядом и одновременно вскидываем руки, чтобы наткнуться на невидимую стену. Наши ладони почти соприкасаются, а потом в ритме возрастающей музыки я резко ухожу вправо, он – влево.
Шаг, поворот, вскинутые над головой руки.
В этом танце важно считать про себя.
Удар!
Рывок к нему.
И назад, словно на меня наброшена птля. Прогнуться до предела, позволяя волосам стелиться по песку между текучих огненных жил, и плавно собраться наверх. На трибунах творится нечто невыразимое, людское море бушует, все вскакивают со своих мест, глядя, как все новые и новые нити огня рассекают арену, не позволяя нам приблизиться друг к другу. Это огненное безумие, это танец, который мы танцуем втроем: пламя, Эрган и я.
Удар!
Движение вправо – и мы оказываемся на одном клочке земли раньше, чем нас разделит новая огненная полоса.
Удар!
Разворот – и мы лицом к лицу. Ритм все быстрее, вместе с ним наши движения: Эрган вскидывает руки, и я прогибаюсь, чтобы нырнуть в их кольцо. Когда мои пальцы почти касаются его груди, публика ревет как безумная, но в этот миг между нами снова пробегает огненная черта. Отпрянув в разные стороны, мы движемся в танце, почти не касаясь друг друга. Шлейф собирает пламя, чтобы взметнуть его в жаркую ночь огненными лепестками. Арена сейчас напоминает цветок. Огненный цветок, который все раскрывается и раскрывается новыми гранями полыхающих жил.
В миг, когда кажется, что последний путь к нему сейчас будет отрезан, Эрган резко притягивает меня к себе. Я обхватываю его плечи, и дальше мы движемся уже вместе как единое целое. Его руки на моей талии, движение вверх – и я, оттолкнувшись от земли, взлетаю в воздух. Чтобы упасть на его руки и откинуться назад.
Прогибаюсь, обхватывая его ногами в вихре кружения.
Знаю, что он меня не уронит, трибуны мельтешат бесчисленным множеством лиц. Музыка колотится, как мое сердце, ладонь Эргана скользит по моей спине, помогая собраться перед последним рывком.
Перевернутые трибуны движутся перед глазами туда-сюда.
Искры раскаляют золото, вплетенное в волосы, превращают его в огненные нити.
Удар!
Гулкие удары барабанов возносятся ввысь и затихают. Я медленно выныриваю из прогиба и прижимаюсь к Эргану. Чтобы замереть в самом центре арены щекой к щеке, со сплетенными пальцами, на единственном нетронутом пламенем клочке земли и песка.
Да что там, я сама сейчас, как живой факел.
– Как ты?
Я скорее знаю, что он это спрашивает, чем слышу: толпа взрывается таким ревом, что перекрывает шипение гаснущего огня (по кругу арены помощники уже тушат веревки). Его пальцы скользят по моей щеке, а губы почти касаются моих.
– Все хорошо, – отвечаю так же еле слышно.
Но нет. Не все хорошо, и я не представляю, как это объяснить. В кричащих, поднимающихся один за другим человеческих рядах, под сотнями взглядов я впервые чувствую себя неуютно. Не знаю почему, не могу понять: это ощущение пристального внимания, собирающееся жаром на коже. Пристального внимания не человека, иртхана, и хотя мое лицо и тело расписаны так, что меня не узнать, хотя на этих землях убийца отца не имеет надо мной власти, мне становится не по себе.
Этот взгляд слишком спокойный.
И в то же время невероятно огненный, под ним я чувствую себя как в эпицентре огненного столпа, рядом с которым не раз выступала. Неосознанно сжимаю руку Эргана, когда мы снова и снова поворачиваемся и кланяемся. В песок и под ноги нам летят монетки, и (о чудо!) прилетает даже несколько букетиков, неслыханная роскошь! Я наклоняюсь, чтобы подхватить один, и вскидываю руку.
– Те-а-рин! Те-а-рин! – гудят трибуны, и, вторя им, вплетается эхом: – Эр-ган! Эр-ган!
– Спасибо! – кричим мы, хотя сейчас расслышать наши голоса достаточно сложно. – Спасибо!
Под крики на арену выбегают остальные: наше выступление последнее. Мы уходим первыми, стоит оказаться в ночи между шатров и палаток, как мгновенно становится легче. Конечно же там, на арене, ничего не было. Никто не видел таэрран и уж точно никто не связал мое имя с Теарин Ильеррской. Да и существует ли она? Эта девушка осталась в прошлом, сейчас я просто Теарин Неррхиш, бродячая артистка.
– Было жарко, – подмечает Эрган.
– Не жарче, чем всегда.
– Ну, с тобой-то все ясно, – смеется он. – Ты у нас в огне родилась.
Мы возвращаемся к моему шатру; Эрган молчит, глядя в усыпанное звездами небо. Повсюду мельтешат виары, которых выпустили погулять: сегодня мы здесь последнюю ночь, рано утром спускаемся под землю, чтобы отправиться в другой город. Виарам предстоит тащить повозки по узким туннелям несколько долгих дней с недолгими стоянками в подземных пещерах. Не люблю бывать под землей, но выбирать не приходится. Людям путешествовать по земле опасно.
– Я просто хотел, чтобы все знали, – наконец произносит он.
– Зачем?
– Ты даже не представляешь, каково это было – скрывать чувства к тебе. Делать вид, что между нами ничего нет, Теарин.
– Но ведь было. – Я смотрю в сторону пустошей. Туда, где изломы гор вспарывают небо, туда, где живут драконы. Сейчас мне невыносимо хочется оказаться там, почувствовать их силу, их пламя. После представления всегда так, потому что близость огня будоражит, пьянит, волнует. Потому что своего пламени я лишена из-за таэрран.
– Было? – через силу произнес он.
Я не знаю, что ответить. Мне нравится Эрган, мне с ним хорошо, по-настоящему хорошо, – наверное, так и бывает с близким мужчиной, но он нарушил данное мне слово. Молчать о том, что нас связывает, до тех пор, пока я не буду готова об этом рассказать сама. Дело не в тех, кто нас окружает, я не стесняюсь свободных отношений с мужчиной, который мне нравится. Причина в моем младшем брате, он обо всем узнал не от меня. И в том, что Эрган просто проигнорировал мою просьбу.
– Послушай, я больше так не могу. – Неожиданно он остановился и взял мои руки в свои. – Становись моей, Теа. Навсегда.
– Что? – удивленно вскинула брови, глядя ему в глаза.
– Хочу, чтобы стала моей. Навсегда, – упрямо повторил он. – Только скажи «да», и я поговорю с ним. Я буду просить у него твоей руки, а в первом же городе мы нанесем обручальные росписи и никогда больше не расстанемся.
От такого признания впору стоять и хлопать глазами, что я и делаю.
– Ты…
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Неожиданно Эрган подхватил меня на руки и закружил.
– Скажи «да», Теа! Скажи «да»!
– Отпусти! Поставь меня! Сумасшедший!
Хохоча, колотила его по плечам, но ты попробуй останови эту махину.
– Отпусти!
– Ни за что, пока ты не согласишься!
– Эрган! – вцепившись ему в плечи, внимательно смотрю в глаза. – Я же не могу решить вот так сразу.
– Почему?
И правда, почему? Этот вопрос застает меня очень не вовремя: в моей жизни «никогда» – слишком долгое слово. Наверное, у нас с ним могло бы даже получиться… Могло бы, если бы не Сарранден. Мой брат. Сначала мне нужно побеседовать с ним и только потом думать о себе. Потому что он мужчина, потому что ему тяжело вдвойне.
– Мне нужно поговорить с Сарром.
– О нас? – серьезно спрашивает Эрган.
– О нас.
Только тогда он ставит меня на землю, чему я несказанно рада, и к шатру мы возвращаемся, едва касаясь друг друга пальцами. Совсем как до нашей ссоры, словно заговорщики. Мне нравится это чувство, и кажется, я действительно готова согласиться. Настолько, что кусаю губы, чтобы не ответить прямо сейчас.
– Я буду ждать твоего ответа. – Эрган отодвинул полог, чтобы пропустить меня внутрь.
Улыбнулась ему уголками губ (один из наших тайных знаков) и шагнула внутрь. Факелы рассыпали свет, тени играли на ложе из подушек и покрывал. Сейчас покрывалами я почти не пользовалась, но когда мы двинемся в обратный путь, в северных краях Огненных земель временами не согреться даже под всем, что сейчас убрано в сундуки за ненадобностью.
Сарранден стоял у зеркала, сложив руки на груди. Еще по-мальчишески нескладный, хотя, будь все по-прежнему, он бы сейчас сопровождал отца на важные встречи и участвовал в переговорах. Увы, отца больше нет в живых, а причина того, что я решилась бежать, стоит передо мной. Если мне грозила исключительно таэрран и замужество с нелюбимым, брата проклятый Горрхат в живых не оставил бы. Он – прямой наследник, а значит, всегда существует вероятность мятежа.
Существовала бы.
– Сарр, – подошла и тихо обняла за напряженные плечи.
Брат обернулся. Мы с ним совсем не похожи: его волосы как огонь, мои – чернее южной ночи. Разве что россыпь веснушек на лицах одинаковая, напоминает о ранней весне в Ильерре. Когда во дворцовых садах летят лепестки и даже в городе пахнет сочной, просыпающейся от сна природой и мягкой, разогретой на солнце свежестью.
– Хочешь говорить о нем, да? – серьезно сдвинул брови.
Улыбнулась.
– Давай лучше поговорим о нас.
– О нас? – Огненные брови взметнулись наверх.
– Да. – Я указала ему на кресло. – Пойдем.
Не представляю, что мне с ним делать. Особенно когда в нем проснется огонь, а я даже толком не смогу показать, как ему управлять стихией. Рука сама тянется к таэрран, но я ее отдергиваю. Смотрю, как брат опускается в кресло, а потом устраиваюсь на подлокотнике и указываю на зеркало.
– Смотри, – говорю ему. – Что ты видишь?
– Двух неудачников?
– А если подумать?
– Что тут думать, – буркнул Сарр. – Ты всю жизнь будешь прыгать через огненные обручи на потеху толпе, а я – загоны виарам чистить.
– Еще чуть-чуть повзрослеешь – и тоже будешь прыгать через обручи.
– Ха-ха, очень смешно.
Читать бесплатно другие книги:
