Практикующий. Клятва ворона Воронцова Валерия

Глава 10

Проснуться под музыку начальных титров любимого сериала всегда приятно, кроме случая, когда мелодия поставлена на входящий звонок от мамы. Вытянув руку из-под пледа, я нашарила телефон рядом с подушкой. Опыт и привычка разрешили не открывать глаза, так что я приняла звонок на ощупь и положила телефон на ухо.

– Привет, мам, – сонно пробормотала я, причмокивая и стараясь осознать сразу несколько вещей. Как давно сплю и чем закончился тот странный сон про нашептывающего Влада, свечи и поцелуи с укусами… Он в конце обратился вампиром и я назвала его Дракулой? Граф… Князь… Какая для клыкастых разница?

– Агата! – явно не в первый раз позвала мама. – Ты меня слышишь?

– А? Да, мам, извини, я просто… сделаем вид, что вот тут я сказала какое-то крутое оправдание, которому ты поверила, – протянула я, мучительно собирая себя по частям.

– Дочь, ну ты чего, шестой час уже, а ты все спишь. Ночью что делать будешь?

– Сидеть в Интернете, конечно же, – хмыкнула я.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовалась маман, и какой-то тревожный червячок зашевелился в голове в поисках яблока истины, прокатившегося где-то рядом. Мне снилось, что я плохо себя чувствую из-за драки… Или так было реально?

Распахнув глаза, я едва не вскрикнула, увидев Влада Яблонева, сидевшего на ковре по-турецки с отставленными за спину руками. Ведьмак лукаво подмигнул, сдерживая улыбку. Мне вот было совсем не до смеха. Потянувшись пальцами к горлу, я крепко стиснула ими плед, избегая прикосновения прямо у него на глазах. Еще чего!

Весь «сон» резко приобрел яркие очертания, разворачиваясь в голове короткометражкой в стиле клипов «Evanescence», чей пик популярности пришелся как раз на мои школьные годы. Тяжело задышав, я отвела от него взгляд, возвращаясь к разговору.

– Мам, я в порядке. Поспала и чувствую себя нормально. – Я постаралась сказать это как можно правдоподобнее и спокойнее, без желания убивать, которое сейчас определенно испытывала. Сидит себе как ни в чем не бывало, ухмыляется! Даже не глядя, я знала, что ведьмак еле сдерживается от смешка.

– Понятно. Тогда ты не будешь против, если я сегодня приду поздно? Мы хотели с девочками сходить в гости к Свете на новоселье…

– Да, конечно, мам, без проблем, – быстро выпалила я, радуясь, что она так внезапно решила потусить с коллегами. Внезапно ли?

Я подозрительно покосилась на Яблонева. Парень как-то слишком невинно протирал рукавом печатку на указательном пальце, сосредоточив все внимание на ней. Не хочу знать, как он это провернул, но такое вмешательство свидетельствовало о предстоящем серьезном разговоре. Значит, уходить прямо сейчас Влад не собирается. Отлично, мне точно есть что ему сказать.

– Тогда ладно, отдыхай, позвоню, когда в такси сяду. В холодильнике борщ и салат.

– Мам, я помню, что в холодильнике, мы это вместе готовили в выходной, – закатила я глаза.

– Картошечки себе свари.

– Хорошо. Все, езжай к Свете на новоселье!

Отложив телефон, я стянула с себя плед и уставилась на парня. Яблонев снова засучил рукав и ответил таким же заинтересованным взглядом. Склонив голову набок по своей птичьей привычке, ведьмак заговорил первым:

– Мне нравится желтизна в твоих глазах. Очень хищно.

– Что?

Вскочив с дивана, я опрометью бросилась в прихожую, включая свет. Зеркальная дверца шкафа-купе подтверждала слова ведьмака. Мои карие глаза больше не могли называться таковыми. В правом желтые крапины образовывали кольцо вокруг зрачка, а в левом это больше напоминало мраморный узор, где золотистые прожилки проступали по всему глазу.

– Что это такое? Почему это происходит? Оно исчезнет или так и останется? – затараторила я, заглядывая в комнату и в панике смотря на поднимающегося Влада.

– Успокойся, – плавно взмахнул руками Яблонев, этим движением напомнив птицу, разминающую крылья. Интересно, в каких жестах у меня проступает дог. – Это всего лишь признак того, что ты была близка к единению со своей сущностью. В моменты сильных эмоций или нагрузок, испытываемых телом, любой фамильяр легко подключается к собственной сущности, чтобы легче перенести происходящее или включить инстинкты на максимум. Собственно, в этом и есть главное отличие фамильяров от обычных людей. Простые не могут слиться с собственной сущностью и использовать ее качества осознанно, только частично, интуитивно и по большому везению.

– Это, конечно, все очень занимательно, но почему именно сейчас и конкретно вот так? Может, у меня и зубы в клыки превратятся? – закипела я, ни на грамм не успокоенная его лекцией.

– А то ты не замечала, что в некоторые дни они становятся острее настолько, что можно порезать язык? – Влад красноречиво посмотрел на меня. – И я сейчас имею в виду не только дни полнолуния, которое по определению влияет на фамильяров.

– А какие еще? – ляпнула я раньше, чем сопоставила многозначительный взгляд Яблонева и особенности женского организма. – Так, все. Не говори, я поняла, – выставила я ладонь вперед. Не хватало еще слушать от Князя про мои же критические дни. Этот день и так уже чокнутый на каждую минуту.

– Что касается вопроса, почему сейчас, – продолжил Влад, словно у меня не возникло выражение лица, будто я сунула руку в вазу с пиявками, жуя лимон. – Три часа назад я стер то, что устроила тебе Алена, устранив все последствия и залатав ту самую дыру, включая маячок в виде ее волоса, подкинутый тебе в карман пуховика. Пришлось немного порыться в твоем кармане, признаю, она проделала это ловко, – Яблонев поморщился. – Любые действия, затрагивающие ментальное пространство и адресованные фамильяру или же просто проходящие в непосредственной близости от него, пробуждают сущность и вытягивают ее на первый план. Это как инстинкт самосохранения. Услышав выстрел, ты сразу прячешься и ищешь источник звука. Почувствовав энергию – тянешься к сущности. Рефлекс.

Это возвращает нас к разговору о самом ритуале. Прищурившись, я выключила свет в прихожей и вернулась в зал. Все еще думая, как покультурнее переформулировать вопрос: «Какого хрена ты меня кусал?», принялась сворачивать плед.

Почему тогда у меня не проявился банальный рефлекс? Чувствуешь, как тебя кусают, – толкаешь смертника прочь, хватаешь, что потяжелей и слушаешь ответ на тот самый вопрос, который никак не хочет звучать прилично! Вот такая должна была быть схема действий, а не то, что я устроила!

– Три часа, ты сказал? То есть ты три часа сидел и смотрел на меня, пока я спала?

– Два, – поправил Влад. – Еще час после твоей отключки мне понадобился на поиск и уничтожение волоса, чистку квартиры на энергетическом уровне и уборку использованных принадлежностей. – Он кивнул в угол возле маминого дивана, указывая на свой рюкзак, притаившийся у ножки торшера.

Отлично, жаль, еще полы не помыл и пыль не вытер!

– Почему не разбудил?

– Потому что сон – лучшее восстанавливающее средство после подобных взаимодействий, – раздражающе спокойно и логично ответил Яблонев.

Взаимодействий! Пройдя мимо него, я запихнула плед в шкаф и быстро захлопнула дверцу. От того, как «нежно» я это сделала, на полках над телевизором задрожал сервиз.

– Агата, – коротко позвал Влад, вынуждая обернуться. – Или прорычись прямо сейчас, или расскажи нормально, в чем причина твоей потрясающе багровой агрессии, освещающей всю комнату.

– Не указывай, как мне себя вести в моей же собственной квартире! – огрызнулась я на эти «или-или». Раскомандовался!

– Какая муха тебя у… О, – я буквально видела, как серые глаза ведьмака сначала засияли пониманием, а сразу после этого заискрили весельем. Невероятно! Ему и тут смешно! – Раньше у тебя такого не было? Не переживай, в первый раз всегда бывает стыдно.

В первый раз… Он что, намекает на… Ну это уже слишком!

– Зачем ты вообще это сделал? – рявкнула я.

– Затем, что это было нужно, – бесстрашно встретил мой взгляд ведьмак, хотя та же Ругалова уже попятилась бы. – Алена проломила твою ауру насилием при физическом контакте. Запечатать эту дыру следовало противоположной, не менее яркой эмоцией и так же прикосновением. – Ну почему у него на все находится ответ? – Я спросил у тебя, доверяешь ли ты мне, и пообещал, что никогда тебе не наврежу, так что тебе не нравится?

Влад сделал шаг вперед, сокращая дистанцию, и, сама от себя не ожидая, заметив что-то особенное в его глазах, я подалась навстречу. Уткнувшись лбом в свитер ведьмака, я облегченно выдохнула, когда длинные руки парня обняли меня за плечи. В ответ мои собственные обвили его пояс, и это было все равно что сбежать с места военных действий.

– Расскажи, что тебя так расстроило, – чуть погодя попросил Влад.

– Моя собственная реакция на все это. В смысле, не на все, а на…

– Укусы.

– Да.

– Не оценивай себя с позиции обычного человека. Твоя сущность – собака, и наравне со многими физическими и моральными качествами тебе так же близки иные особенности ее поведения и восприятия. Разрешишь кое-что проверить?

– Что именно?

– Еще одну особенность, которая может отражаться на тебе из-за дога.

– Это… Она из той же сферы взаимодействия? – нелепо выдала я, чувствуя, как загорелись уши.

– Не совсем, – хмыкнул парень. – Я бы сказал: упрощенная версия.

Не давая времени на раздумья, Влад убрал одну руку, и его пальцы оказались за моим правым ухом, легко почесывая. Смешно было ровно до того момента, пока ведьмак не перебрался под подбородок. Черт… Вздрогнув, я дернулась, запрокидывая голову и встречаясь с его довольной и чуть наглой ухмылкой. Очень хотелось прикрыть глаза и велеть ему продолжать так до бесконечности.

– Так и знал, что это подбородок. Могу еще предположить, что прикосновения к животу также имеют свою ценность для тебя или к…

– Хватит!

Влад тут же отстранился, и я обняла себя руками. Одновременно хотелось плакать и смеяться, так что лучше снова разозлиться, чтобы не делать ни того, ни другого. Потрясающая продуманность.

– Я всего лишь вспомнил, что нравится Кельту. Если ему почесать пузо, он забавно дергает задними лапами.

Отлично! Он принимает меня за свою немецкую овчарку!

– Ты сравнил меня с Кельтом?

– И ты, конечно же, понимаешь, какой серьезный это комплимент, – кивнул Влад.

Кажется, я зарычала. Трудно сказать, что это был за звук и как он у меня получился, но слышалось это весьма грозно. Испуганно посмотрев на Князя, я застыла, не зная, что делать.

– О боги, Герцогиня, не вынуждай меня идти и покупать печенье для собак, – закатил глаза Яблонев.

Несколько секунд тишины, и мы оба расхохотались. Согнувшись пополам, я смеялась до слез, и, скорее всего, не от самой шутки, а от обреченного тона, с каким он это сказал. Каждый раз, когда кто-то из нас пытался остановиться, второй ловил его взгляд, и все начиналось сначала.

Опустившись на пол, мы продолжили «собачьи шуточки» и в конце концов завалились на ковер голова к голове. Это было странное ощущение – чувствовать Яблонева у себя дома. Сейчас, когда смех так удачно смыл весь налет переживаний, напряжения и острого непонимания, я сосредоточилась на главном факте. Вернее, фактах.

Темный потомственный ведьмак Влад Яблонев у меня дома. Примчался по первой просьбе о помощи. Стянул всю мерзость, заработанную мной у Алены по собственной глупости и самоуверенности, а также Иркиной самонадеянности (не хочется быть виноватой в одиночку). Устранил проблему, прибрал за собой и не оставил меня просыпаться со всем этим одну. Представляю, как бы я тут бегала по квартире, накручивая себя из-за «особенностей», доставшихся мне вместе с сущностью.

Привстав на локте, я обернулась на Влада. Парень лежал с закрытыми глазами, скрестив руки на груди. Для полноты образа не хватало только цветочной лужайки вокруг и травинки у него во рту.

Поморщившись на неожиданно ожившие воспоминания о своей шее, недавно побывавшей в этом самом рту, я тяжело вздохнула. Так дико и… неприлично. И, по-моему, за всеми своими заморочками, с которыми Влад честно остался бороться, я так и не поблагодарила за помощь.

– Раз уж ты так удачно отправил мою маму на новоселье, может, останешься на ужин?

– Я ее не отправлял. Просто немного подкорректировал линейку событий, в которой сначала она звонит тебе. Услышав, что ты в порядке, она решила принять приглашение, а так сразу поехала бы домой.

Просто. Ага, конечно. Как два пальца об асфальт, не иначе.

– Я не поняла: ты есть будешь или нет?

Он задрал голову, приоткрыв один глаз:

– Зависит от того, что ты предлагаешь.

– У тебя есть непереносимость каких-то продуктов?

– Назови то, что сама не ешь, посмотрим, сколько совпадет, – загорелись глаза парня, и, ловко перевернувшись на живот, он привстал на локтях, оказываясь на одном уровне со мной.

– Хорошо. – Я задумалась, от чего из еды меня в буквальном смысле воротит. – Макароны. Терпеть не могу что-либо, приготовленное из макарон. Лапша, спагетти, по-флотски… фу. – Я скривилась.

– Прямое попадание. – Влад выставил одну руку, и я дала ему «пять».

– Твоя очередь.

– Суши. Коробит от них, – поделился парень.

– Прямое попадание, – покивала я, также не в восторге от всех этих морепродуктов. – Яйца. Омлет, яичница, просто вареное… Ни за что. Только мелко нарезанными в салате. Запах убивает меня еще раньше, чем вкус.

– Меня в детстве пытались насильно накормить, – сморщился Влад. – Закончилось все тем, что я выдал завтрак обратно. С тех пор терпеть их не могу.

– Жестоко, – оценила я, радуясь, что мама никогда не пихала в меня еду. Ей это было незачем, я всегда нормально питалась и сметала все подчистую. Сплоченные ненавистью к яйцам, мы дали друг другу еще «пять».

– Манная каша, – продолжил Влад.

– Комочки, – почти одинаково скривились мы, кивая друг другу.

– Молоко. Оно воняет. Никогда не могла даже к губам стакан поднести.

– Согласен. Но с хлопьями еще сносно.

– Принимается, – согласилась я, в жаркую пору предпочитавшая шоколадные хрустящие шарики, полностью перебивающие запах и вкус молока. – Ладно, я собираюсь пожарить картошки, и у нас есть мясной салат с запеченной куриной грудкой и ветчиной. Это ты есть будешь?

– С удовольствием. Ты умеешь готовить?

– Конечно, я умею готовить, – закатила я глаза, поднимаясь.

– Не удивляйся, просто… из всех моих знакомых готовить умеют только Катя и Саша.

– А твоя мама? – Только после этого вопроса я поняла, что ничего не знаю о семье Влада.

– Ни за что, – покачал головой Яблонев, скривившись. – Будь мы в Средневековье, она прослыла бы величайшей отравительницей, обходящейся без яда.

Я засмеялась, думая, как же он дожил до своих лет при таком-то кулинарном таланте матери. На кухне, указав Владу на стул, я принялась за скоростную готовку ужина. Парень не предложил помощи, что меня только порадовало. Терпеть не могу, когда кто-то, кроме мамы, готовит вместе со мной. Лишняя трата времени на объяснения, да еще и сделать могут не так… Одна Ирка чего стоит!

Чистя картошку, я обернулась на Влада. Князь смотрел в окно, водя прихваченной из подставки зубочисткой по столешнице. Проследив за его взглядом, я увидела только темноту февральского вечера, украшенную светом уличных фонарей и окон дома напротив.

– Как ты так быстро приехал?

– Был неподалеку, работал.

– Ты разве не дома работаешь?

– Случаются и выезды, – улыбнулся краешком рта ведьмак. – Например, когда клиент просит проверить свою квартиру или офис.

Я сделала вид, что поняла, зачем нужны такие проверки, угукнув. Значит, Влад не каждый день дома приемные часы устраивает, а может еще и по городу мотаться… Неужели вокруг так много людей, кто верит во все это? Машина Березина, шикарно отделанная квартира Кати, дорогущая одежда Варвары и Анастасии…

– Вы ведь нигде больше не подрабатываете, верно?

– Практикующие – нет, – покачал головой Влад. – Разве что Настя иногда срывает куш, продавая свои картины.

– Она профессиональный художник?

– Да. Пару раз даже ездила с выставкой своих работ по крупным городам.

– Круто, – оценила я, доставая сковородку и ставя ее на газ. – В принципе, следовало догадаться, что она творческий человек…

– Мы все – творческие. Это одна из сторон наших умений. Чтобы научиться контролировать и применять собственные силы, необходим отток для всего, что мешает: мысли, чувства, неприятные воспоминания… Творчество впитывает в себя этот груз, и концентрация сохраняется.

– Вот как. И чем занимаешься ты? Пишешь стихи? Или тоже рисуешь?

Я постаралась представить его у мольберта или с блокнотом, ручкой и светлой грустью в глазах, но что-то не складывалось.

– Нет, – усмехнулся Влад. – Как-нибудь потом увидишь.

– Скульптор?

– Нет.

– Может, дашь небольшую подсказку?

– Нет.

– Вяжешь шарфы? Собираешь модели самолетов?

Яблонев засмеялся, но признаться, в чем его творческая жилка, отказался. Разумеется, это только подстегнуло мое любопытство, и вся нарезка картошки прошла за подбором занятия парня. Отложив нож, я принялась накрывать на стол, поглядывая на часы.

– Она придет не раньше десяти, – развеял ведьмак мои опасения относительно скорого прихода мамы.

– Ну, спасибо, что снова залез ко мне в голову, – проворчала я, доставая из холодильника салат.

– Я не залезал, – фыркнул Влад. – Иногда у тебя бывают очень громкие мысли, и я не могу их проигнорировать.

Почему-то я сразу поняла, о какой конкретно мысли он говорит. Вернее, о требовательном крике, велевшем кусать меня как можно чаще. Он это специально припоминает или действительно не видит в этом ничего странного?

– Я спокойно прожила бы без этого знания, – процедила я.

– Я стараюсь быть честным, – обезоруживающе улыбнулся Князь. Филигранное мастерство в общении с девушками, и впрямь не подкопаться. Интересно, это у него из личного опыта или он бессовестно использует свои способности?

– Что ж, тогда у меня есть один вопрос, отвечая на который, я надеюсь, ты не отступишь от своего принципа честности. – Закончив с салатом, я опустилась на стул напротив, нервно сцепив пальцы под столешницей.

– Я само внимание, – кивнул мне Яблонев.

– От меня тут кое-что скрыли, сказав, что рассказывать об этом имеешь право только ты, – начала я издалека. – И я бы не рискнула спрашивать, но каким-то образом оказалась вовлечена во все это, так что… Что за история с таинственным темным ведьмаком, которого вы изгнали и чей фамильяр напала на нас с Иркой?

Едва закончив, я поняла, что испортила вечер. Влад переменился в лице, показалось, что даже перестал дышать. Таинственный и лукавый Яблонев превратился в опасного и жесткого темного, обвинявшего сегодня Ирку в моих бедах. Серые глаза заледенели, и я отвела взгляд, не сумев выдержать этого холода.

– Это очень личный разговор, Агата, и я не готов его начинать, – вкрадчиво проговорил Князь. – В этом случае принцип честности сработает только при твоем статусе в качестве моего фамильяра.

– Потому что связь практикующего и фамильяра – это абсолютное доверие? – тихо спросила я, жалея, что вовремя не прикусила язык.

– Именно.

– А сейчас ты мне не доверяешь?

Моя смелость была встречена усмешкой:

– Сейчас я проявляю осторожность.

– Я не понимаю, в чем она заключается.

Уловив носом сигнал шипящей и шкворчащей картошки, я оказалась у плиты с деревянной лопаткой наготове. Слова Яблонева ударили в спину, и возня с готовкой спасла от необходимости смотреть парню в лицо. И, что намного важнее, ему видеть мое.

– Она заключается в том, что в случае твоего отказа я не буду сожалеть, что посвятил тебя в свои личные дела и переживания.

Нельзя было взять и упустить такой шанс подтвердить свои догадки и вместе с тем сделать себе еще больнее. Отвернувшись от почти готовой картошки, я снова посмотрела на Влада.

– Я правильно думаю, что в случае моего отказа ты прекратишь наше общение?

Он не раздумывал и мгновения:

– Правильно.

Не то чтобы я не ожидала подобного режущего меня изнутри ответа, но все же:

– Почему?

– Потому что я не захочу видеть собственное поражение. Впервые, спустя столько лет и попыток, встретить своего, по-настоящему своего фамильяра и получить отказ? – Влад покачал головой. – Каждый раз, общаясь с тобой, я буду думать об упущенных возможностях и строить мост в бесконечность из «если бы», гадая, в чем ошибся и где допустил неточность. Подобное истязание в духе светлых, темные обойдутся и без него.

– Ты же говорил, что темные не признают сложностей!

– Да, когда видят цель и дорогу, – серьезно кивнул Влад. – А то, о чем говорим мы, – бездорожье.

– То есть, если я соглашусь быть твоим фамильяром, мы дружить можем, а если откажусь, то прощай? Тебе не кажется, что это шантаж? – возмутилась я, на автопилоте нагружая тарелки готовой картошкой.

– Нет. Это всего лишь вопрос выбора. У каждого решения есть последствия и своя цена. Я только что дал тебе взглянуть на то, что возникнет с моей стороны в обоих случаях. Чем все обернется с твоей – решать только тебе.

Мы ели в тишине, не встречаясь взглядами, руками и словами. Механически пережевывая потерявшую вкус еду, я раздумывала над всем, что он сказал, не видя ни единой трещины в гладкой стене его логики. Как ловко придумано! Оставляет решение за мной, честно говорит, какое развитие событий последует за любым возможным вариантом… Есть ли у меня выбор на самом деле?

Интересная, но трудная жизнь рядом с Владом или обычная и легкая в своей заурядности, но без него? Чувствую себя королевой драмы. В зале телефон Яблонева заиграл волевую и никогда не устаревающую «Перемен» «Кино». Извинившись, ведьмак вышел из-за стола, принимая звонок в комнате.

Музыка смолкла, но продолжила играть в голове. Поставив локти на стол, я скрыла лицо в руках, напевая про себя легендарный хит, столь уместно прозвучавший для меня только что. Хотела ли я перемен? Нет. Были ли они мне нужны? Да.

Услышав, что Влад закончил разговаривать, я выпрямилась, хватаясь за вилку. Парень вернулся на кухню и снова сел за стол. Не в силах терпеть эту наэлектризованную напряжением тишину между нами, я не выдержала:

– Влад?

– Да?

– У меня еще один вопрос.

– Один? – фыркнул он, взглянув на меня из-под ресниц.

– Хорошо, может быть, два, – признала я.

– Я бы и этой цифре не поверил, – пробормотал ведьмак, подкладывая себе еще салата. – Давай, добей меня.

– Как тебе удается не повышать голос, когда ты зол?

– Ты еще не видела меня злым, – поправил Влад, и легкость, с какой он вбросил это уточнение, как ничто другое, подтверждала его правдивость. – Так… немного раздраженным. Понимаешь, любые слова и эмоции – это энергия, влияющая на пространство. Негативные эмоции сами по себе разрушительны даже в исполнении обычного человека, и большая часть моей работы состоит как раз в разгребании последствий таких случаев. В сердцах человек может сказать что угодно, тем самым создав энергетический посыл, который достигнет своей цели и в точности исполнит сказанное. Даже если человек потом остынет, передумает, испугается и попятится назад. А теперь представь, на что способны практикующие со всеми нашими знаниями, силами и пониманием самого процесса возникновения и влияния энергий.

Я не представляла, но догадывалась, что на нечто разрушительное. Сделав себе мысленную пометку никогда не доводить Яблонева до таких крайностей, я поднялась из-за стола, принимаясь собирать опустевшие тарелки.

– Ты когда-нибудь злился с… последствиями?

– Да, – угрюмо подтвердил Влад, и я досадливо закусила губу, осознавая, что снова заговорила не о том. Почему в голове нет лампочки, миганием предупреждающей о приближении к зоне под напряжением? Это сократило бы конфузы моей жизни до прожиточного минимума.

Открыв кран, я скрылась за ответственным мытьем посуды, стараясь понять, можно ли еще свернуть к той веселой беззаботности, с какой мы обсуждали нелюбимую еду. Все указывало на то, что невозможно, но когда меня это останавливало.

– Чай будешь? – резко обернулась я, улыбаясь.

– И вот уже третий вопрос, – приподнял бровь Влад, удивленно посмотрев на меня.

– Подловил, – скорчила я рожицу. – Ладно. На самом деле мне просто неуютно из-за того, что я испортила тебе настроение и расстроила своими бестактными вопросами. Прости, пожалуйста. И за то, что я не позвонила и не рассказала тебе о стычке с Аленой сразу.

Яблонев моргнул, сбитый с толку моей сменой курса. Ну да, нечасто увидишь такое чудо света, как Агата Вольская, признающая свою вину. Обычно, я этим не страдаю, но за всю заботу и терпение Влад заслужил мои искренние извинения. И не только их.

– А еще спасибо, что приехал, помог и остался со мной. Я очень ценю это, хотя со стороны это может быть незаметно.

– Я попал на какой-то невиданный аттракцион щедрости, – констатировал ведьмак, улыбнувшись и качая головой, словно ушам своим не веря. – Пожалуйста, Агата. Я рад, что с тобой все в порядке.

Вот теперь все вернулось на круги своя. Посмотрев на меня ниже шеи, Князь тихо засмеялся. Догадываюсь, в чем причина.

– Что она делает?