Практикующий. Клятва ворона Воронцова Валерия

Глава 11

Остаток рабочей недели прошел мимо меня. Я ходила на занятия, общалась с Иркой, проводила вечера за готовкой ужина и просмотром сериалов с мамой, переписывалась с друзьями по сети, но делала все это скорее по привычке. Мысли о себе в качестве фамильяра Влада не давали покоя, утягивали все дальше от реальности, обстреливали риторическими вопросами и глупыми догадками.

Тревожило не само согласие, а неизвестность, наступившая после него. Ответ получен, но что он означает на деле и насколько соответствует приятным объяснениям Влада? Я чувствовала, что это подвешенное состояние исчезнет, как только мы с Яблоневым снова окажемся лицом к лицу, и это совсем не успокаивало.

Мандраж, любопытство и волнение сделали два последних дня невыносимыми. Несмотря на то что ведьмак был на связи и наше общение в чате не сбавляло оборотов, никто не затрагивал глобальную тему связи фамильяра и практикующего. Вместо этого мы упражнялись в «собачьих» шуточках и обсуждали совершенно сторонние вещи. И, конечно же, я не бросала попыток разгадать его творческое дело, терпя поражение за поражением.

Вечер пятницы начался с перетряхивания всего шкафа в поисках одежды для прогулки и пребывания в гостях у Влада. Возможно, следовало попросить совета и помощи у Ирки, но мы слегка поссорились после пар. Едва она узнала, по какой причине я не могу пойти с ней днем в субботу в кино, как разразилась нотацией о моем чувстве благодарности за спасение, заводившем все дальше в лес, прямиком в капкан ведьмака.

Я благоразумно промолчала о том, что «капкан» уже захлопнулся. Лучше скажу Ругаловой правду, когда сама буду больше понимать. Интуиция подсказывала, что связь темных практикующих в корне отличалась от связи светлых.

В дверном замке повернулся ключ, и, немного погодя, в комнату зашла мама. Окинув взглядом вороха маек, блузок и туник на ковре, она остановилась около дивана, где были разложены самые приемлемые варианты.

– Привет, мам, – кивнула я, прикладывая к себе фиолетовую шелковую блузку. Загвоздка была как раз с верхом. – Смотрится или нет?

– Привет, дочь. А низ этот будет? – Она указала на мои темно-синие джинсы, и я кивнула. – Вообще неплохо, но она слишком легкая. Если придется снимать пуховик – замерзнешь. Попробуй тот жемчужно-серый свитер с тремя косичками впереди, мы покупали его тебе прошлой зимой.

Черт, забыла про него! Почему мама всегда помнит всю мою одежду лучше, чем я? Это какая-то суперспособность, входящая в пакет материнской силы.

– И как его зовут?

Хорошо, что я уже натягивала свитер и лица не было видно. Нарочно закопавшись с рукавами, я как можно беспечнее спросила:

– С чего ты решила, что «его»?

– То есть это ты для Ирки разобрала весь свой гардероб? – насмешливо поинтересовалась маман, и я прикусила губу, досадуя на такой очевидный для женской логики указатель.

– Нет, – пробубнила я, высовывая голову из горла с широким отворотом. – Его зовут Влад. Он друг Иркиного парня. И мы просто общаемся.

Да, мам, мы просто общаемся. Он – темный ведьмак, умеющий наводить и снимать порчи, а я – его фамильяр с сущностью дога и собачьими повадками. Вместе мы что-то вроде магически-нерушимого тандема, и, возможно, наши жизни связаны навсегда. Или будут связаны, потому что пару дней назад я приняла его предложение. Сразу после того, как он спас меня от энергетического истощения, заработанного в драке с фамильяром другого темного практикующего.

Прозвучи такая история, и уже через час я буду сидеть в коридоре знакомого психолога мамы. С какой-нибудь дурацкой анкетой, призванной выявить мою приближенность к реальности или расстройство личности. Оказывается, мамам не все можно рассказать, хотя с детства нам внушают обратное.

– Симпатичный? Фото есть? Страничка в соцсети?

– Да, симпатичный, – не стала я распинаться в комплиментах Владу, пусть это слово и вполовину не характеризовало эффект, который Яблонев производил одной только внешностью. Он был опасный, как огонь, темный, как ночной ветер, и порой колючий, как зацветший шиповник. Пожалуй, эту поэзию маме тоже выдавать не стоит. Засмеет.

– Почему из тебя все нужно тянуть клещами? – всплеснула руками мама.

– Нечего тянуть, мы всего лишь погуляем завтра вместе. – Угу, и ты сидишь прямо на том же месте, где и Влад, когда целовал и кусал мою шею. – У него нет странички, он не признает интернет-общения и считает, что разговаривать нужно при реальной встрече и нормальными словами, а не смайлами и сокращениями.

– Отлично, он умный, – констатировала мама. – Сколько ему?

Да когда уже закончится этот допрос?

– Двадцать три.

– Старше тебя, очень хорошо. Молодой человек должен быть старше.

– Да, а еще уметь кататься на лошади, знать язык цветов и фехтовать, – язвительно отозвалась я, выходя в коридор. Естественно, свитер сидел и сочетался с джинсами лучше всего, что я мерила до этого. – Мы в двадцать первом веке, ма. Сейчас полно пар, где женщина старше мужчины.

– И кем она приходится мужчине? Второй мамой?

– Туше, – признала я, заканчивая изучать себя в зеркале. – Неплохо, правда?

– Очень хорошо. Только не забудь помыть голову и побрить подмышки.

– Мам! – рявкнула я. – Сама разберусь, не ребенок уже!

– Надеюсь. Ты уже взрослая девочка и должна понимать определенные последствия…

– Да мы просто идем гулять! Что ты там себе напридумывала? Ты вообще за кого меня принимаешь? Кошмар! А еще мать родная! – напирала я, спешно убирая все вещи обратно.

– В состоянии влюбленности все взросление, как правило, выветривается, – не поддалась мама.

– Нет у меня никакого состояния влюбленности!

Сигнал о сообщении чата спас маму от дальнейшей тирады на тему «матери и дочери». Подхватив телефон, я улыбнулась, увидев конвертик в диалоге с Владом. Наверняка что-то почувствовал…

Князь: «Ты бушуешь?»

Я: «Домашние разборки. Мама все еще думает, что мне пять лет».

Князь: «Если мы о собачьем возрасте, то она права».

Поперхнувшись, я расхохоталась, не ожидая, что он и это сможет вывернуть в шутку про сущность. Правда, все веселье испарилось, стоило только наткнуться на мамин ироничный взгляд.

– Никакой влюбленности, конечно, – протянула она.

– Конечно, – поддакнула я, пряча улыбку, хотя щеки все еще ломило от желания смеяться дальше.

– Смотри, не пытайся убеждать себя в этом слишком долго. Можно упустить время и никогда потом его не вернуть, – неожиданно серьезно проговорила мама и, подхватив пустой стакан из-под воды, вышла на кухню.

Нет у меня ничего такого к Владу, я бы это поняла! Он не первый парень в моем окружении, хотя определенно самый лучший. И я уже встречалась с мальчиками до этого, так что точно поняла бы, что влюбилась, произойди это в реальности.

С Яблоневым все было по-другому. Он действительно понимал и принимал меня, и… Мы фамильяр и практикующий, а также все, что означает эта связь. Точка. О возможности многоточия, наблюдающегося у Ирки с Лешей и Кати с Мишей, я предпочитала не думать.

В десять утра мне уже не спалось, в отличие от мамы, смотревшей до трех часов ночи марафон мистических триллеров. Провалявшись до одиннадцати в компании ноутбука, больше я не выдержала и отправилась в душ. Хотелось поскорее увидеть Влада и в то же время отложить встречу еще на пару дней.

Сердце и разум тянули каждый на свою сторону, и я то закутывалась в радостное ожидание, то оказывалась в напряжении и страхе того, что эта прогулка означала. Я попаду в его дом, познакомлюсь с его собакой, может, даже увижу место, где он принимает клиентов. Последний бастион, после которого дороги обратно не будет.

Влад покажет, где, как и чем живет, буквально впустит в свою жизнь. Сомневаюсь, что выйти из нее проще, чем войти. И, честно признаваясь себе, я не думала, что захочу уйти, даже окажись у него подвал, забитый куклами вуду. Да и о каком уходе может идти речь, когда решение уже принято и озвучено? Сбиваю с толку сама себя.

Полностью собранная к двум, я, старательно игнорируя мамины шуточки и советы, застегивала пуховик в прихожей. Никогда еще так не радовалась тому, что наши окна не выходят во двор, как в ту секунду, когда получила от Влада: «Выходи, я у подъезда». Ни единого шанса маме рассмотреть его, не за мной же она побежит.

– Учти, я позвоню спросить, как твои дела, часа в четыре, – предупредила она.

– Лучше звони каждый час. За два он уже закопать меня успеет, – пробурчала я, заматывая шарф.

– Дошутишься, что звонить буду каждые полчаса. Сбежит, испугавшись такой активной потенциальной тещи, а потом будешь плакать, что мама шуток не понимает и всех женихов распугала, – хмыкнула мама.

– Да нет между нами ничего! Просто дружим и нам интересно общаться! – в юбилейный сотый раз утвердила я. Она знает, как меня это бесит, и специально подзуживает! Зачем я только проговорилась! Ах да, у меня не было выбора.

– Это уже что-то.

– Мам!

Закатив глаза, я подхватила сумку, пихнула телефон в карман и сбежала, пока не услышала еще что-нибудь из той же оперы. Перепрыгнув ступеньки лестницы, злобно ткнула кнопку домофона и вылетела на улицу, открывая дверь шире, чем было нужно. Влад стоял прямо передо мной, держа руки в карманах. Как всегда, без шапки и с лукавой полуулыбкой. С правого плеча свешивался рюкзак со всеми его атрибутами и инструментами для работы.

– Привет, – распахнул он объятия, и я влетела в них, с удовольствием обнимая парня в ответ.

– Привет, – пробормотала я, растворяясь в его запахе и присутствии. Это ощущалось очень правильным и имело особый, успокаивающий эффект. Как горячий чай при простуде. – Забери меня отсюда.

– Все еще домашние разборки? – понимающе усмехнулся Влад, убирая руки и поворачиваясь к выходу со двора.

– Режим «материнский контроль» успешно активирован, – кисло оповестила я.

– Могу сбить его настройки, – хитро приподнял он бровь.

– Я пока потерплю, но, если что, у меня же скидка на твои услуги, да?

– У тебя безграничный лимит обращений и партнерское соглашение, – засмеялся Яблонев.

Настроение у парня было отличным. Пока мы шли до остановки, ведьмак успел просветить меня относительно сущностей прохожих впереди нас, сколько аварий пережила одна из проехавших мимо машин, а еще сменить цвет светофора на переходе с красного на зеленый, чтобы не стоять слишком долго.

– Автобус подъедет через две минуты, бежать неохота, – ответил он на мой взгляд, пожав плечами. Мальчишеская улыбка и озорной блеск в серых глазах обезоруживали, но не избавляли от шока.

– Ты и это умеешь делать? Просто «щелк!» – и все, проходите, пожалуйста?

– Лапу давай, – пробормотал Князь, взяв меня за руку прежде, чем я сама ее протянула. – Пятилетним нельзя переходить дорогу без сопровождения.

– Очень смешно, – проворчала я, тем не менее сжимая его ладонь в ответ. Не прошло и секунды, как мы оба прыснули, не глядя друг на друга. Пожилая женщина, переходившая дорогу навстречу, недовольно покосилась на нас, что-то пробормотав себе под нос.

– Овца, – хмыкнул Влад.

– Где твое уважение к старшим?

– Вообще-то это ее сущность, – подмигнул Князь. – Хотя… – он обернулся, – нет, все-таки овца, не ошибся.

Садясь в автобус, который пришел, как и сказал Влад, в течение двух минут, я все еще хихикала. В полупустом салоне Яблонев сразу прошел назад и занял место у окна, кивая на соседнее. Плюхнувшись рядом, я с интересом посмотрела на парня:

– Любишь сидеть у окошка?

Обычно парни старались уступать это место девушкам. Был у меня в голове такой стереотип, хотя я не помню, откуда он появился. Кажется, из самых первых моих «школьных» отношений с Димкой Сосновым из параллельного класса. Тот всегда уступал мне место и пропускал к окну, точно.

– Это самая первая мера безопасности для тех из нас, кто путешествует общественным транспортом, – тихо пояснил он. – Глядя в окно, легче отвлечься и закрыться от энергий и колебаний окружающих. Еще проще, если есть фамильяр. Он отсекает своего практикующего от остальной толпы, становясь стеной, не пропускающей ничего чужого.

Ого. Надо же, сколько крылось за таким обычным с виду жестом.

– Ты научишь меня, как это делать?

– Конечно, – улыбнулся Влад. – Мне это особо выгодно.

– Ты не водишь машину, точно, – поняла я. – Значит, все время пользуешься городским транспортом.

– Мне нельзя водить, но машина в доступе есть. Просто сегодня у моего водителя выходной, да и особой причины прибегать к его услугам нет.

– У тебя есть личный водитель? – отвисла моя челюсть.

– Не на постоянной основе, – покачал головой Влад. – Только когда мне действительно нужно и дело срочное или дорога неблизкая, например в другой город. Я стараюсь не злоупотреблять этим, водитель – человек, чьей семье я когда-то помог, и возит меня бесплатно.

– А почему тебе нельзя водить? – Краем глаза я заметила, как мы повернули с проспекта Ленина и проехали самый посещаемый торговый центр города.

– Слишком большой риск для окружающих, – поморщился Яблонев. – Кто знает, что может случиться, когда я буду за рулем. Шальной фантом на перекрестке, чья-то аура, мысль о самоубийстве или нечто подобное, и я – участник ДТП.

Звучало разумно. Только, похоже, распространялось это не на всех практикующих.

– Но Леша же водит, – удивленно посмотрела я на Князя. – Он что, всего этого не боится?

– Леша же светлый, – передразнил меня Влад. – К нему подобное не липнет при каждой мало-мальски неосторожной эмоции или слове. Это только темным так везет.

– Хорошо, допустим, но должно же быть что-то в противовес? Темные же в чем-то круче, чем светлые?

Влад посмотрел на меня так, словно я только что сморозила самую нелепую и смешную глупость на свете.

– Агата, – посмотрев по сторонам, как шпион, убеждающийся, что за ним нет слежки, ведьмак поманил меня пальцем. Притянувшись за секретом, обещанным его взглядом, я затаила дыхание, слушая его шепот: – Темные круче во всем. Мы не боимся действовать. Не боимся своих решений. Мы не боимся ни-че-го, а вот светлые трясутся за все и вся.

Черт. Он всегда умудряется найти слова, которые пробирают до мурашек. Или все дело в горячем мятном дыхании, касающемся кожи за ухом?

– Они же стараются, как правильно…

– А кто определяет, как именно правильно? Темные считают, что у каждого своя правда и поступает человек согласно ей относительно себя. Светлые стригут всех под одну нелепую гребенку. Прощение для всех, – отмахнулся Влад. – Для убийцы, насильника, педофила, сумасшедшего, поджегшего свой дом вместе с детьми, девочки, уронивший пакет с водой с балкона на голову прохожему, и работящей матери, отдавившей ногу старушке в больничной очереди. Всем стоит только раскаяться, попросить прощения, и над головой нимб вырастет. Однако существуют вещи, которые не прощаются и не забываются. Их даже смерть не всегда искупить может. Об этом у нас светлые молчат в тряпочку, конечно, правильные наши…

Нельзя сказать, что я была с ним не согласна, но все же это требовало более серьезного обдумывания. Харизма Влада на таких философских тирадах зашкаливала, и, зная это, я постаралась абстрагироваться, чтобы не принимать его точки зрения сразу. Лучше практикующего вообще «свернуть» в другую сторону, не то ДТП случится у водителя автобуса с негодующим ведьмаком в салоне.

– Эй-эй, полегче, Князь, я поняла. – Я взяла Яблонева за руку, стараясь остановить это цунами недовольства. – Все, светлые – фу, темные – зашибись.

Прервавшись на полуслове, он посмотрел на меня:

– «Фу»? Светлые – фу?

– Ну, можно еще «беее», – проблеяла я. – «Игого» выдавать не буду, даже не проси.

Нас не хватило и на одно переглядывание. Откинувшись на спинку, Влад хохотал, скрыв лицо в ладонях. Я смеялась до слез, уткнувшись парню в плечо. Абсолютно плевать, что о нас думают остальные пассажиры, и так ясно, что ничего хорошего.

– Нас сейчас высадят, – всхлипнула я, чуть успокоившись.

– Я бы не советовал этого делать, – обронил Яблонев, отсмеявшись.

Я почему-то ему верила.

– Кстати, где мы вообще? Я тут ни разу не была.

– Пролетарский район, – ответил Влад. – Самое его начало. Еще восемь остановок, минут пятнадцать пешком, и мы на месте.

– Ты живешь в заднице мира, – фыркнула я, не представляя, куда еду и как буду возвращаться домой. Хорошо хоть без пересадок… Влад же посадит меня на автобус обратно?

– Ты ее еще полюбишь, – заявил парень.

Ну да, конечно. Если не поседею от старости к тому моменту, как мы доедем.

– Мы едем уже пятнадцать минут от центра.

– Мы едем всего пятнадцать минут, – сделал ударение Влад. – Поверь, это очень быстро, потому что день и выходной. Как-то раз, когда в декабре намело снега, я ехал до универа два с половиной часа.

– Восторг, – оценила я.

Мы миновали пересечение трамвайных путей, еще пару торговых центров, школу и детский сад, бесконечную череду крохотных магазинчиков, поворот, который Влад обозначил Восточным обводом, гипермаркет с парковкой мест на двести, и поползли дальше, вверх по дороге. Яблонев называл мне остановки, указывал ориентиры и автобусы, которые здесь ходят.

Оплатив проезд в руки водителю, мы вышли на «Почте», и Влад сразу же указал мне на почтовое отделение через дорогу.

– Это улица Кутузова, – назвал ведьмак улицу, на которой мы стояли. – А это Гастелло, – кивок на прилегающую улицу. – Она соединяет Кутузова и Металлургов. В той стороне сплошные квадраты пятиэтажек, здесь – сектор частных домов, несколько ресторанов, ночной клуб и парк. Вход в парк остановкой дальше. Пройдешь его насквозь и выйдешь прямо к моему дому. Или можем по лабиринту поворотов между домами прямо отсюда. Как хочешь?

– Давай лучше через парк, – решила я, не горя желанием запоминать повороты и цвета заборов домов, чтобы в следующий раз не заблудиться. И потом, если мне предстоит бывать здесь часто, то приятнее ходить через парк, это уж точно.

– Так и думал, – хмыкнул Яблонев.

Мы дошли до следующей остановки, соседствующей с цветочным магазином, когда я увидела ограду парка с проходом к деревянным беседкам, принадлежавшим ресторану, находившемуся прямо на его территории. Влад свернул на выложенную плитками дорожку, заходя в парк и уверенно двигаясь между занавешенных толстой пленкой беседок.

– А сюда можно заходить так? – удивилась я.

– Ага. Только это не центральный вход, конечно же. Центральный там, – ведьмак махнул рукой вдоль забора.

Срезав наискосок, мы миновали детскую площадку, где под присмотром мамочек бесновались карапузы в дутых пуховиках-комбинезонах, и наконец-то вышли на утоптанную аллею, посыпанную песком. Влад прибавил скорости, я подстроилась под него, запоминая новую для себя местность и слушая парня. Стая воронья пролетела над нами, оглушительно каркая, словно приветствуя его, и улетела куда-то в глубь парка, едва он поднял на них глаза.

– Это что-то значило?

– Все что-то значит, – ответил Влад, доставая из кармана куртки сигареты с зажигалкой.

– Веришь, что случайности не случайны?

– Знаю, – хмыкнул он. – Вспомни нашу встречу. По-твоему, ты случайно вышла в тот вечер на прогулку, случайно решила пойти именно в парк, случайно побежала за собакой той аллеей и наткнулась на нас? А твоя лучшая подруга случайно оказалась фамильяром одного из практикующих моего круга?

Да, глупо настаивать, что это целый ряд случайностей.

– Так что значила эта стая?

– То, что я дома, – пожал плечами Влад. – Они всегда чувствуют, когда я захожу в парк. Что-нибудь рассказывают или жалуются на людей. Иногда на голубей и воробьев.

Почему-то это рассмешило меня. Представить Яблонева, выслушивающего жалобы ворон, словно психоаналитик в глубоком кресле и с блокнотом… Что-то совершенно ирреальное.

Мы прошли через главную аллею и свернули на протоптанную тропинку между деревьев. Увидев большое заснеженное поле, я глубоко вздохнула, наслаждаясь морозом и чистым, не тронутым городскими запахами воздухом. Как же просторно!

– Ты оживилась, – отметил ведьмак, глянув туда, где обитал мой дог. – Захотелось побегать?

– Немного, – признала я. – Тут как-то…

– По-особому, – закончил Влад, кивнув. – Потому что это моя территория. И хотя мы еще не провели ритуал заключения связи фамильяра и практикующего, то, что ты уже сейчас способна чувствовать такие нюансы, радует.

– Какой ритуал? – насторожилась я. – Ты раньше ни о чем таком не говорил.

– Потому что ждал твоего ответа. Установление связи должно произойти на ментальном уровне: связующий круг, свечи, пара личных секретов как знак доверия…

– Что за секреты?

– Что-то, что о тебе буду знать только я, а обо мне – только ты, – серьезно ответил ведьмак, выбрасывая окурок в сугроб.

Вот это поворот. Подводные камни уже на входе в реку, еще до того, как попасть в течение. Нахмурившись, я отвела глаза, понятия не имея, что такого могу рассказать. Вся моя жизнь была как на ладони, тем более для его способностей. Тайной был сундучок с памятной мелочовкой, но Влад рассказал все о нем во вторую нашу встречу.

– А если у меня нет секретов?

– Агата, – ласково позвал Влад, качая головой. – Секреты есть у всех. Большие и маленькие, худые, как скелеты, или жирные, как кусок сала, колючие и холодные или теплые и потные. Тебе ни за что никогда не было стыдно? Не было моментов, которые ты хотела бы отмотать назад и сделать все по-другому?

– Ладно, я поняла. Это похоже на поруку, – кисло оценила я, все еще не представляя, что может подойти под перечисленные категории. Не то чтобы я могла назвать себя болтушкой, скорее, наоборот, но в голову не приходило ничего, о чем я боялась бы рассказать. – Что-то вроде: повязаны собственными откровениями.

– «Круговая порука…» – напел Влад первые слова одной из самых известных песен «Наутилуса Помпилиуса», и, улыбнувшись, я подхватила его начинание, качая головой в такт.

Дом Яблонева обнаружился на третьем куплете, когда мы вышли из парка, пройдя его насквозь. Двухэтажный, из красного кирпича и с черепичной крышей, он походил на игрушечный или на ожившую картинку из детских сказок. Тех самых, что поучают, а не успокаивают счастливым концом.

– Только не говори мне, что он из сладостей и ты заманиваешь туда детей, а потом ешь, – пробормотала я, в который раз обжигаясь с представлением о жизни практикующих.

Даже издалека чувствовался уровень достатка выше среднего. Высокий забор (железные прутья с коваными узорами и острыми макушками-пиками) вокруг дома и прилегающего участка придавал ему какое-то особое, утонченное изящество и таинственную атмосферу, намекающую на древнюю историю, полную мрачных нот. Модная отделка, пластиковые окна на втором этаже в полный рост, спутниковая тарелка на крыше с правой стороны – вся эта современность не стирала первого стихийного восприятия.

Интуиция подтверждала, что дом соответствует своему хозяину. То есть полон секретов. Или же кто-то слишком впечатлительный.

– Я? Нет, не люблю человечину. То ли дело мама… – протянул Влад, и я прыснула, глядя, как он пожимает плечами.

– Ты живешь с мамой? – дошло до меня.

– Она живет со мной, – поправил Яблонев. – Сейчас ее нет дома, уехала к бабушке на выходные.

Фыркнув, я посмотрела под ноги, про себя удивляясь, как у него каждый раз получается так лихо переиначивать смысл, используя те же самые слова.

– Бабушка тоже… – Я закончила свой вопрос взглядом, почему-то смутившись говорить это вслух.

– Ведьма? Еще какая, – усмехнулся Князь. – Некоторые способности перешли ко мне напрямую от нее, минуя маму.

– У вас хорошие отношения? – полюбопытствовала я, среагировав на теплоту в голосе. Грех не воспользоваться отличным настроением Влада, чтобы больше разузнать о нем как о человеке, а не о практикующем.

– Замечательные. Я часто прислушиваюсь к ее советам. Как-нибудь отвезу тебя познакомиться с ней.

Великолепно. Знакомство с «еще какой» ведьмой, имеющей влияние на Влада… Я сморщилась, почувствовав холодный укол волнения в животе от одной мысли об этой встрече.

– Да не съест она тебя, – хмыкнул Яблонев. – Покусает чуть-чуть разве что, но тебе же это нравится, верно?

Я ткнула его локтем в бок, гневно выдохнув. Он опять!

– Ух ты, прямо дым из ноздрей, – прыснул Влад. – А из ушей можешь?

– Влад!

– Агата!