Темный оттенок магии Шваб Виктория
– Ты шутишь?
Лайла лишь улыбнулась и покатала камень на ладони, а ненастоящий Келл, покачиваясь, словно танцуя, стащил с себя рубашку и обнажил торс. Затем он принялся расстегивать ремень.
– Ну ладно, хватит, – процедил Келл. – Развей его.
Лайла вздохнула:
– Какой ты зануда.
– Это не смешно.
– Тебе, может, и не смешно, – сказала она с ухмылкой, пока второй Келл неторопливо вытягивал ремень из петель.
Но Лайла не заметила того, что увидел Келл: безучастное лицо двойника начало вдруг меняться. Произошел едва уловимый магический сдвиг, и пустая форма стала наполняться.
– Лайла, – тревожно нахмурился Келл. – Послушай меня. Развей его сейчас же.
– Хорошо, хорошо, – вздохнула она, встретившись взглядом с черноглазым Келлом. – Гм… как же мне это сделать?
Келл встал.
– Ты своей волей вызвала его к жизни, – объяснил он. – А теперь усилием воли прогони его.
Лайла наморщила лоб. Призрак перестал раздеваться, но не исчез.
– Лайла!
– Я пытаюсь, – прошипела она, крепче сжимая камень.
В этот момент лицо фантома исказилось: безучастное выражение сменилось настороженным, а затем сердитым. Он словно понял, что происходит, быстро перевел взгляд с лица Лайлы на ее руку. А потом бросился к ней и в один миг оказался с ней рядом. Камень выпал из рук Лайлы, когда двойник Келла швырнул ее к стене. Он хотел что-то сказать, но вдруг снова обернулся дымом и развеялся. Сквозь дымку Лайла увидела настоящего Келла, с поднятой окровавленной рукой. В ушах все еще отдавался эхом его выкрик: «Ас Анасэ».
Лайла покачнулась и вцепилась в комод. Как и для Келла, краткое знакомство с камнем явно не прошло бесследно. Она судорожно вздохнула, но тут Келл схватил ее за горло кровоточащей рукой.
– Где мой нож? – рявкнул он.
– В верхнем ящике, – прохрипела Лайла.
Келл кивнул, перехватил руку девушки и прижал ее к стене на уровне головы.
– Ты чего? – вскрикнула Лайла, когда стена задрожала.
Келл не отвечал, сосредоточив все внимание на древесине, которая затрещала, покоробилась, а потом вспучилась и захватила запястье девушки. Лайла пыталась вырваться, но уже через мгновение дело было сделано. Келл отпустил ее, а стена – нет. Он поднял камень с пола и нехотя засунул его в карман. Лайла дергалась что есть силы, но освободиться не удавалось.
– Какого черта?! Ты испортил стену, а мне теперь платить! Как я объясню хозяину, что тут случилось?
Келл подошел к комоду, где нашел свой нож и все, что было у него в карманах (хорошо, что воровка обчистила только черный камзол).
– Ты не можешь меня так бросить, – прошипела девушка.
Келл разложил вещи по карманам и провел большим пальцем по хорошо знакомым буквам на клинке, а затем вложил его в ножны на предплечье. Внезапно он услышал шорох: Лайла вытащила из ножен за спиной еще один кинжал.
– На твоем месте я бы его не бросал, – сказал Келл, поворачиваясь к окну.
– Почему это?
– Потому что иначе ты не сможешь высвободиться.
С этими словами Келл шагнул на подоконник и выпрыгнул в окно.
Падать пришлось дольше, чем он ожидал, но Келл приземлился на полусогнутых ногах удачно. К тому же по его просьбе ветер замедлил падение.
Келл решил выйти через окно, потому что посчитал, что так безопаснее. Он ведь не знал, где именно оказался, на какой улице, в каком доме. Очутившись снаружи, антари понял, что это таверна, и, свернув за угол, увидел вывеску, качавшуюся на вечернем ветру. Она то попадала в луч фонаря, то скрывалась в темноте, но Келл в первую же секунду ее узнал. На ней было написано «В двух шагах».
Удивляться было нечему, ведь все дороги, очевидно, вели сюда. И все же это поразило Келла. Вот так совпадение! Конечно, он знал, что магия иной раз подстраивает и не такие совпадения, однако…
Девушка вызвала у Келла странное чувство, но он отогнал его от себя.
Это все уже не важно. Камень у него.
Теперь просто нужно понять, что с ним делать.
Почти целый час ушел на то, чтобы освободиться: Лайла рубила, резала, пилила. Когда лезвие безнадежно затупилось, дерево наконец треснуло, и она смогла вытащить руку. Лайле отчаянно захотелось выпить чего-нибудь покрепче. Монет не прибавилось, но к чертям экономию – сегодня ей нужно выпить!
Она потерла больное запястье, швырнула затупившийся нож на кровать и подняла второй, острый, кинжал с пола. Лайла красноречиво ругалась себе под нос, пока вытирала кровь Келла с клинка, прятала его в ножны. Затем она тряхнула головой, отгоняя вихрь вопросов, достала из ящика комода револьвер и вложила в кобуру. Будь у нее при себе пистолет, она бы сразу продырявила Келлу башку!
Негромко чертыхаясь, Лайла накинула плащ, но вдруг ее взгляд упал на вызванную ею и по-прежнему стоящую у стены шпагу. Этот болван забыл про нее, когда уходил. Лайла бережно подняла красивую вещицу и залюбовалась блестящим черным эфесом. Именно таким она и представляла свое пиратское оружие – вплоть до узора, вытравленного на рукояти. Ножны загудели под ее ладонями, точь-в-точь как тот камень. Лайле хотелось держать это оружие, не выпускать из рук, – странное, глубинное желание, которое вызывало подозрение. Лайла знала, что такое настоящее желание, как оно шепчет, поет и ревет в крови. Это было нечто похожее, но другое – какая-то подделка.
Лайла вспомнила, что почувствовала, когда лишилась камня: внезапное головокружение, слабость, словно из тела в момент высосали всю энергию. Это подозрительно напоминало кражу, хитроумный фокус, ловкость рук. Так всегда бывает. Публика следит за одной рукой фокусника, а на другую не обращает внимания. И здесь так же. Лайла засмотрелась на прекрасную шпагу, на чудеса и не заметила, как магия выпила ее силы.
«Дурная магия», – сказал Келл.
«Нет, – подумала Лайла. – Хитрая магия».
А хитрый всегда опаснее дурного – тут и к гадалке не ходи. Это-то Лайла знала наверняка. Поэтому скрепя сердце она подошла к окну и выбросила шпагу. «Туда ей и дорога», – подумала Лайла, провожая ее взглядом.
Всматриваясь во тьму, Лайла задумалась: куда же делся Келл? Этот вопрос порождал кучу других, и, понимая, что никогда не узнает ответ ни на один, девушка захлопнула окно и пошла искать, где бы выпить.
На крыльцо таверны «В двух шагах», чуть не рухнув на пороге, вывалился мужчина. «Хитрые ублюдки», – подумал он, цепляясь за дверь. Разумеется, когда он входил в таверну всего пару часов назад, ступенек здесь не было. А если и были, то явно не такие узкие и не в таком количестве. Возможно, сейчас их даже больше. Он попробовал их сосчитать, но в глазах все расплывалось, так что он махнул рукой и некоторое время стоял, пошатываясь.
Человека звали Бут, и ему надо было отлить.
Эта мысль выплыла из тумана и ярко засветилась в мозгу. Бут чуть ли не кубарем скатился по ступенькам и зашаркал сапогами по мостовой, направляясь к ближайшему проулку. Из приличия он не стал мочиться прямо на ступеньки, хотя они и появились невесть откуда.
Бут свернул за угол таверны, только теперь заметив, как вокруг темно: он не увидел бы собственную руку, даже если бы не был пьян и мог на нее посмотреть, но глаза слипались, и это не имело значения.
Бут прислонился лбом к холодной каменной стене и помочился, тихо напевая под нос матросскую песенку, в которой говорилось о женщинах, вине и… еще о чем-то, он сейчас не мог вспомнить, о чем именно. Затем он застегнул штаны, шагнул к выходу из проулка и зацепил ногой что-то твердое. Оно отлетело и ударилось о стену с глухим лязгом. Возможно, Бут не обратил бы на это внимания, но порыв ветра качнул ближайший фонарь, озарив темный проулок внезапной вспышкой.
У стены блеснул металл, и Бут вытаращил глаза. Он был мертвецки пьян, но близость поживы всегда отрезвляет. Фонарь качнулся обратно, и в наступившей темноте Бут опустился на четвереньки и стал ползать в грязи, пока не нащупал добычу.
Он с трудом встал на ноги и, пошатываясь, направился к фонарю. Оказалось, что он держит в руках шпагу в ножнах. Рукоять блестела не серебром, золотом или сталью, а черным глянцем. Черная, как нефть, и гладкая, как камень. Бут взялся за эфес и, достав оружие из ножен, охнул от восхищения. Клинок был таким же блестящим и темным, как рукоять. Необычная и наверняка редкая вещь. Потянет на кругленькую сумму – на о-очень кругленькую! Конечно, если сбыть в нужном месте. Главное, чтобы никто не подумал, что эта штука краденая. Что нашел, то твое. Что твое – то и продал. Вот и все.
Хотя, конечно, оружие странное.
Пальцы, которыми Бут обхватил рукоять, покалывало. «Забавно», – подумал он спокойно и отрешенно, как обычно бывает при сильном опьянении. Его ничего не тревожило, во всяком случае, поначалу. Но затем он попробовал выпустить шпагу – и не смог. Бут приказал пальцам разжаться, но они не слушались и крепко держали блестящий черный эфес.
Бут тряхнул рукой – сначала легко, а потом энергичнее, но так и не сумел оторвать пальцы от оружия. Затем вдруг в руку будто ударила молния: он ощутил жар и холод одновременно. Неприятное чужеродное ощущение поднялось по руке, зашевелилось в груди, и в свете фонаря Бут, трезвея от ужаса, увидел, что вены на тыльной стороне ладони, запястье и предплечье почернели.
Он затряс рукой так сильно, что едва устоял на ногах, но не смог избавиться от оружия. Шпага словно приросла к ладони.
– Отпусти, – прохрипел он, не зная, к кому обращается, – к собственной руке или к зажатой в ней шпаге.
Но в ответ рука, которая держала оружие и, казалось, больше ему не принадлежала, медленно повернула клинок острием к животу Бута.
– Какого черта?! – закричал он, борясь с самим собой, отчаянно вцепившись в руку со шпагой. Но силы были неравны, и одним метким ударом его собственная рука вогнала шпагу в живот Бута по самую рукоять.
Мужчина со стоном согнулся, так и не разжав руку. Черная шпага засияла внутренним темным светом, а затем начала растворяться, обращаясь в дым. Оружие медленно таяло, и дым проникал в рану, в тело умирающего. Сердце Бута на миг остановилось, а потом забилось еще быстрее, равномерно и энергично разгоняя магию по венам. Тело вздрогнуло и замерло.
Бут – или то, что от него осталось, – долго сидел в проулке на земле, прижав руки к ране на животе: теперь там не было крови, лишь чернело пятно, похожее на расплавленный воск. Затем он медленно опустил руки с черными венами, поднял голову, заморгал черными глазами, осмотрелся и перевел взгляд на живот. Осторожно, как бы на пробу, согнул пальцы.
А потом медленно, но уверенно встал на ноги.
Глава 7
Преследователь
Лайла могла бы просто спуститься в зал таверны «В двух шагах», но она и так уже сильно задолжала Бэррону. Он не взял бы с нее деньги: то ли потому, что они ей самой нужны, то ли потому, что получены нечестным путем.
Лайле нужно было проветрить мозги.
Другие Лондоны.
Люди проходят сквозь магические двери. Волшебный камень создает вещи из ничего. Прямо как в сказках. С настоящими приключениями.
И все это было у нее в руках. А потом исчезло.
Лайла почувствовала пустоту, внутренний голод – новое, пугающее ощущение. Или этот голод был в ней всегда, только теперь она знала, что ей не хватало именно этого – магии. Одно Лайла знала совершенно точно: взяв в руки камень, она что-то почувствовала; и глядя в черный глаз Келла, что-то почувствовала; и когда деревянный наручник вырос из стены и обхватил ее запястье тоже. Вновь нахлынули вопросы, и Лайла отогнала их от себя, вдохнула ночной воздух, тяжелый, предгрозовой и душный от копоти, и побрела по лабиринту улиц, минуя Вестминстер, к трактиру «Бесплодный прилив».
Он находился к северу от моста на южном берегу, зажатый между Бельведер-роуд и Йорк-роуд на узкой улочке под названием Матросский проезд. Лайла заходила сюда в удачные ночи, перед тем как вернуться на корабль к Пауэллу (ей было не жалко потратить немного мелочи – меньше ему достанется). В этом трактире ей нравилось многое: темное дерево, запотевшие бокалы, грубоватое обращение и еще более грубая еда. В карман здесь никому не залезешь, но зато можно раствориться в толпе. Лайла не боялась, что в ней узнают девушку (свет всегда неяркий, а капюшон она не снимала) или разыскиваемого вора (большинство посетителей были не в ладах с законом).
Оружие всегда было у нее под рукой, но Лайла сомневалась, что оно понадобится. В «Бесплодном приливе» никто не совал нос в чужие дела. Нередко возникали драки, но завсегдатаи больше заботились о безопасности своих напитков. Они скорее подхватили бы кувшин, падающий со стола, чем помогли человеку, которого на этот стол швырнули. Лайла подозревала, что, даже если бы прямо посреди зала кто-то орал «Помогите!», завсегдатаи едва бы ухом повели.
Ходить сюда каждый вечер было неинтересно, но иногда стоило – вот как сегодня.
Лишь когда Лайла прочно обосновалась за стойкой, обхватив ладонью кружку, она позволила себе вернуться к мучившим ее вопросам – всем этим «почему», «как» и «что же дальше». Она понимала, что теперь, когда она своими глазами такое видела, она не сможет не думать об этом. Лайла настолько погрузилась в размышления, что даже не заметила человека, который сел рядом с ней.
– Вы чего-то боитесь? – вдруг спросил он.
Голос был густой, мягкий и в то же время холодный. Лайла подняла голову.
– Что? – спросила она своим голосом, забыв от неожиданности, что притворяется мужчиной.
– Вы так вцепились в кружку… – Он кивнул на ее руки. Костяшки пальцев действительно побелели от напряжения. Лайла постаралась расслабиться.
– Долгая ночь, – буркнула она, поднося теплое пиво к губам.
– И она только начинается, – задумчиво подхватил незнакомец, отпив из своей кружки.
Даже здесь, в «Бесплодном приливе», где каждую ночь собиралась разношерстная толпа, человек казался белой вороной – буквально. В неярком свете пивной он выглядел каким-то… выцветшим. Одежда блекло-серая, простой короткий плащ с серебряной застежкой. Кожа бледная, на фоне темной деревянной стойки она казалась совершенно белой. Волосы необычного пепельно-черного оттенка. Говорил он с каким-то гортанным акцентом ровным, но неприятным, невыразительным голосом, от которого бросало в дрожь.
– Вы издалека? – спросила девушка.
Незнакомец скривился:
– Да.
Он рассеянно водил пальцем по краю кружки. Впрочем, ни одно его движение не казалось рассеянным или случайным. Он двигался с медлительной четкостью, которая нервировала Лайлу.
В этом человеке было что-то странное и одновременно до боли знакомое. Она это чувствовала и сперва не могла понять. И вдруг ее осенило. Она ощущала то же самое, когда смотрела в черный глаз Келла, когда держала камень, когда дерево стены разрасталось, обхватывая ее руку. Озноб. Покалывание. Трепет. Магия.
Лайла внутренне напряглась. Оставалось только надеяться, что он этого не заметил. Она снова хлебнула из кружки.
– Полагаю, нам следует познакомиться, – сказал ее собеседник, повернувшись к ней лицом.
И Лайла чуть не поперхнулась пивом. Нет, он не был уродом, с его носом, ртом все было в порядке, но глаза! Один серо-зеленый, а другой – черный как смоль.
– Меня зовут Холланд.
Лайлу бросило в дрожь. Холланд был такой же, как Келл, но при этом совсем другой. Заглядывая в глаза Келла, она словно смотрела в иной мир, странный и загадочный, но не пугающий. Но когда она встретилась взглядом с Холландом, по телу побежали мурашки. В спокойной черной глубине его глаза клубилось что-то темное. В голове тихо прозвучало только одно слово: «Беги».
Девушка побоялась снова взять кружку – он наверняка увидит, как дрожат у нее руки, – поэтому отодвинула ее и положила на стойку шиллинг.
– Бард, – небрежно бросила она таким тоном, чтобы было ясно: разговор окончен.
Лайла уже встала, как вдруг Холланд схватил ее запястье и прижал к вытертой деревянной стойке. От его прикосновения по руке пробежала дрожь. Другая рука непроизвольно дернулась к кинжалу, спрятанному под плащом, но Лайла сдержалась.
– А имя, мисс?
Она попыталась вырваться, но хватка у Холланда была железная, причем вид у него был такой, будто он вообще не прилагает усилий.
– Делайла. Или Лайла, если хотите. А теперь отпустите меня, пока не остались без пальцев.
Холланд скривил губы в подобии улыбки:
– Где он, Лайла?
У нее сжалось сердце.
– Кто?
Холланд угрожающе сдавил ей руку. Лайла поморщилась.
– Не лги. От тебя пахнет его магией.
Лайла выдержала его взгляд.
– Может быть, потому, что он с помощью этой своей магии приковал меня к стене? За то, что я обобрала его как липку и привязала к кровати. Если ищете своего дружка, я вам не помощник. Мы познакомились плохо, а расстались еще хуже.
Холланд разжал руку, и Лайла мысленно вздохнула с облегчением. Но радость оказалась недолгой: он мгновенно вскочил, грубо схватил девушку за руку и потащил к двери.
– Какого черта вы делаете? – заорала она, без особого успеха упираясь сапогами в вытертый пол. – Я же сказала, он мне не друг!
– Увидим, – бросил Холланд и вновь дернул ее к выходу.
Ни один из посетителей даже не поднял глаз от своей кружки. «Сволочи», – скрипнула зубами Лайла, когда ее грубо вытолкали на улицу.
Как только за ними закрылась дверь «Бесплодного прилива», Лайла потянулась за револьвером. Но Холланд был немыслимо проворным, несмотря на кажущуюся медлительность. Пуля, выпущенная Лайлой, ушла в пустоту, а Холланд оказался у нее за спиной. Лайла почувствовала движение воздуха за долю секунды до того, как этот странный тип прижал ее к себе, одной рукой сдавив горло, а другой обхватив ее пальцы на пистолете и приложив дуло к ее виску. И все это произошло в мгновение ока.
– Разоружайся, – приказал он, – или я сделаю это за тебя.
Хватка была не сильной, а, скорее, небрежной и уверенной. Лайла довольно долго общалась с бандитами и знала, что по-настоящему бояться нужно тех, кто держит пистолет непринужденно, словно родился с ним в руках. Свободной рукой Лайла достала нож из-за пояса и бросила на землю. Вынула второй из-за спины. Третий она обычно носила в сапоге, но сейчас он, затупленный, валялся на кровати в таверне «В двух шагах». Холланд убрал руку с горла и положил ей на плечо, но при этом угрожающе взвел курок.
– Неужели это все? – с холодной насмешкой спросил он.
– Вы с ума сошли, – зашипела Лайла. – Ваш дружок Келл давно ушел.
– Ты так думаешь? Давай-ка проверим.
Воздух вокруг наэлектризовался от магии.
Да, Холланд прав: у магии есть свой запах. Только его магия пахла не так, как у Келла – цветами и чем-то еще: травой, свежестью? От Холланда исходил жгучий, резкий запах раскаленной стали.
Интересно, Келл его почувствует? Холланд надеется этим его приманить?
А еще его магия казалась пропитанной злобой, ненавистью. Хотя на лице Холланда эта ярость никак не отражалась. Напротив, оно было неестественно, пугающе спокойным.
– Кричи, – приказал он.
Лайла нахмурилась:
– Что вы…
Резкая боль не дала ей договорить. Холланд обхватил руку девушки, и по ней пробежала вспышка энергии, похожая на молнию, заплясала по коже, электризуя нервы. Не успев опомниться, Лайла вскрикнула. И боль внезапно исчезла.
– Ах ты… сволочь, – злобно прошипела она, все еще задыхаясь и дрожа.
– Позови его, – приказал Холланд.
– Честное слово… он не… придет, – проговорила она, заикаясь. – Ради меня… уж точно. Мы…
Новая волна боли – острее, ярче. Лайла стиснула зубы, чтобы не закричать, и ждала, пока боль пройдет, но на этот раз она не прошла, а наоборот, усилилась, и сквозь нее Лайла расслышала, как Холланд спокойно спросил:
– Наверное, пора уже кости ломать?
Она попыталась ответить «нет», но, когда открыла рот, услышала лишь собственный крик, а затем боль, словно приободрившись, усилилась.
Тогда Лайла позвала Келла. И пусть он не придет. Возможно, если этот псих увидит, что все бесполезно, он ее отпустит. Найдет другую приманку. Боль сошла на нет, и Лайла поняла, что стоит на коленях. Одной рукой она вцепилась в холодную брусчатку, а другая была вывернута назад, и ее по-прежнему сжимал Холланд. Лайле показалось, что ее сейчас стошнит.
– Уже лучше, – усмехнулся Холланд.
– Пошел к черту, – выпалила девушка.
Он рывком поставил ее на ноги, снова прижал спиной к себе и поднес пистолет к подбородку.
– Никогда не стрелял из револьвера, – признался Холланд на ухо Лайле. – Но знаю, как это делается. Шесть патронов, так? Один ты использовала. Осталось еще пять, если был полный барабан. Обычные люди умирают так легко… Интересно, я смогу израсходовать все пули и не убить тебя? – Он мягко ткнул стволом ей в плечо, в локоть, в бедро и наконец под колено. – Чем скорее он придет, тем скорее я тебя отпущу. Позови его.
– Он не придет, – с горечью сказала она. – Почему вы мне не верите?
– Потому что я знаю нашего друга, – перебил Холланд и небрежно вскинул револьвер. Лайла вздрогнула от радости, когда металл перестал упираться ей в локтевой сустав. – Он близко. Я слышу, как его сапоги стучат по брусчатке. Закрой глаза. Слышишь?
Лайла зажмурилась, но услышала только стук собственного сердца. В голове была одна мысль: «Я не хочу умирать. Только не здесь, не сейчас и не так».
– Приведи его ко мне, – шепнул Холланд. Воздух снова загудел.
– Не надо…
Все тело Лайлы вспыхнуло от боли. Словно огненная волна промчалась от макушки до пяток и обратно, и Лайла закричала. А потом вдруг страдания прекратились, крик оборвался, и Холланд ее отпустил. Девушка повалилась на булыжную мостовую и больно стукнулась коленями.
Голова раскалывалась, она едва услышала голос Холланда:
– А вот и ты.
Лайла с трудом подняла голову и увидела Келла – странного парня-мага в черном камзоле, запыхавшегося и сердитого.
Девушка не могла в это поверить. Он пришел.
Но почему?
Не успела она об этом спросить, как Келл посмотрел на нее в упор широко раскрытыми глазами – черным и голубым – и произнес одно-единственное слово:
– Беги.
Келл стоял на мосту, опираясь о перила, и пытался понять, как и зачем его подставили: смиренная просьба передать фальшивое письмо, потом головорезы и этот жуткий камень… Вдруг он уловил в воздухе аромат магии – и не слабую струйку, а настоящую вспышку. Луч света в темном городе. Этот запах он узнал бы где угодно. Запах пепла и раскаленной стали.
Холланд.
Ноги сами понесли Келла туда, откуда шел запах, но только сойдя с моста, он услышал первый крик. Ему нужно было сразу же остановиться и все обдумать, но Келл, наоборот, побежал, хотя знал, что это ловушка. Тут и сомнений не было: если Холланд послал такую вспышку силы, то лишь для того, чтобы его заметили, а в Сером Лондоне заметить его мог только Келл.
– За тобой кто-то охотится? – спросила тогда Лайла.
– Да, но сюда они не могут прийти.
Но Келл ошибся. Да, никто не смог бы за ним последовать. Никто, кроме Холланда. А значит, Белый антари пытается завладеть камнем. И конечно, разумно было бы со всех ног бежать прочь, а не навстречу ему.
Раздался еще один вопль, и на этот раз Келл узнал голос Лайлы.
Почему Холланд решил использовать именно ее?
Ясно почему: из-за него, Келла. В мире, где почти не осталось магии, любой магический след сразу бросается в глаза. А на Лайле остался отпечаток и его собственной магии, и магии камня. Келл умел скрывать следы, а Лайла нет, и для любого, кто чувствовал магию, она была настоящим маяком в этом темном городе.
«Сама виновата, – думал Келл на бегу. – Сама виновата, черт возьми».
Он мчался по улице, не обращая внимания на боль в ребрах и настойчивый внутренний голос, убеждавший его повернуть назад, пока не поздно.
Любому ясно, что это ловушка.
Келл помчался прочь от берега, нырнул в проулок, свернул за угол и остановился, пошатываясь, на узкой улочке. Как раз в эту минуту крик Лайлы оборвался, и парень увидел, как она рухнула на брусчатку к ногам Холланда, взгляд которого был направлен на Келла.
– А вот и ты, – бодро сказал Холланд, словно радуясь встрече.
Келла замутило. Лайла подняла голову.
– Беги, – сказал он ей, но она продолжала смотреть на него. – Лайла, уходи.
Наконец взгляд девушки сфокусировался, и она с трудом встала на ноги, однако Холланд вновь схватил ее за плечо и приставил револьвер к затылку.
– Нет, Лайла, – холодно проговорил он. – Останься.
Келл сжал кулаки:
– В чем дело, Холланд?
– Ты прекрасно знаешь. У тебя есть то, что тебе не принадлежит.
Он чувствовал тяжесть камня в кармане. Да, талисман не принадлежал ему, но он не принадлежал и Холланду. И уж точно он не был собственностью Белой короны. Властолюбивые близнецы ни за что бы не расстались с камнем, не говоря уж о том, чтобы куда-то с кем-то отправлять. Но кто же это сделал?
С этим камнем Астрид и Атос были бы непобедимы, но, попади он в руки любого простолюдина, и тот легко бы их сверг. В мире, где все жаждут только власти, никто не стал бы избавляться от такого могущественного артефакта. И тем не менее кто-то попытался это сделать. Что же его заставило?
«Страх», – подумал Келл. Страх перед магией и перед тем, что могло произойти, попади она в руки близнецов. Видимо, Астрид и Атос узнали о камне и отправили Холланда на поиски.
– Отдай мне камень, Келл.
У него закружилась голова.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Холланд бросил на него испепеляющий взгляд и сжал пальцы на плече Лайлы. Девушка подавила крик и с трудом удержалась на ногах.
– Прекрати! – крикнул Келл, и Холланд послушался, но тут же спросил:
– Мне повторить?
– Отпусти ее.
– Сначала камень.
Сглотнув, Келл достал из кармана камзола камень, гудящий и вибрирующий от нетерпения.
– Отпусти ее и можешь попробовать его забрать, – сказал Келл и тут же пожалел об этом.
Холланд зловеще улыбнулся и один за другим медленно убрал пальцы с плеча Лайлы. Пошатываясь, она шагнула вперед и оглянулась.
– Улетай, пташка, – разрешил Холланд, не сводя глаз с Келла.
– Уходи, – рявкнул Келл.
Он почувствовал, что Лайла на него смотрит, но не отвел взгляда от Холланда – только не сейчас. Келл негромко выдохнул, когда наконец услышал, как сапоги девушки застучали по брусчатке. «Хорошо, – подумал он. – Хорошо».
– Очень глупо с твоей стороны, – проговорил Холланд и отбросил револьвер. – Ты и правда такой самонадеянный, как кажешься, или просто наивный?
– Холланд, умоляю…
Взгляд Белого антари помрачнел.
– Ты смотришь на меня, Келл, и думаешь, что мы похожи, даже одинаковы. Словно один и тот же человек проходит два разных пути. Наверное, ты думаешь, что нас связывает сила. Позволь мне развеять твои иллюзии. Возможно, у нас с тобой одинаковые способности, но это не делает нас равными.
Он согнул пальцы, и у Келла закралось подозрение, что все это плохо кончится. Холланд сражался против Атоса и Астрид. Проливал кровь, убивал, чуть было не стал королем.
Вероятно, в его глазах Келл был просто избалованным ребенком.
Но у Келла был камень, а в нем магия: плохая, запрещенная, но мощная. И она звала его. Юноша крепче сжал руку, и шершавая сторона врезалась в ладонь. Сила камня пыталась прорваться наружу, а Келл сопротивлялся, сохраняя барьер между черной магией и своей собственной. Ему нужно было не так уж много – всего лишь вызвать какой-нибудь неодушевленный предмет, чтобы просто остановить Холланда, не подвергая никого риску.
«Клетка, – подумал Келл и скомандовал: – Клетка».
Камень загудел в руке, между пальцев повалил черный дым…
Но Холланд не стал ждать.
Порыв ветра рассек воздух и с силой швырнул Келла спиной на дверь магазина за ним. Камень выпал у него из рук, и клочья черного дыма мгновенно рассеялись. Не успел Келл броситься за ним, как из другой двери вырвались кованые гвозди, просвистели в воздухе и прибили его камзол к дереву. Келл охнул от боли: один гвоздь прошил руку насквозь.
– Скорость – ключ к победе, – отметил Холланд, пока Келл безуспешно сражался с гвоздями. Он пытался выдернуть их силой воли, но Холланд хотел, чтобы они остались на месте, и его воля оказалась сильнее.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Келл.
Холланд вздохнул.
– Я думал, это и так ясно, – сказал он, шагнув к камню. – Навожу порядок.
Воспользовавшись тем, что Холланд немного отвлекся, Келл снова постарался выдернуть гвозди. Они задрожали и вылезли на пару сантиметров. Когда шевельнулся гвоздь, торчащий у него в руке, Келл чуть не застонал от боли.
Читать бесплатно другие книги:
