Танец теней Стюарт Энн

Леди Марджери требовалась не только служанка, но и слушательница, и Джульетта отлично выполняла обе эти роли. Ей не составляло труда управлять небольшим экипажем, и к полудню следующего дня они уже прибыли в небольшую деревушку Хэмптон-Парва. Но напрасны оказались надежды Джульетты на то, что здесь она найдет помощь, что ее спасут от сумасшедшей женщины, одержимой убийством.

Деревушка была совсем маленькой и захудалой — несколько обшарпанных крестьянских домиков, захиревшие сады, свиньи и куры, бродящие по улицам. Обитателей деревушки было не больше пары дюжин, и все они смотрели на Джульетту с враждебным любопытством. И в то же время все казались ей смутно знакомыми.

— Ханниганы! — объявила леди Марджери в ответ на незаданный вопрос девушки.

Дом, в котором они поселились, был таким же полуразрушенным, как и все остальные, соломенная крыша наверняка протекала в дождь, и ночами Джульетта слышала возню гнездящихся по углам крыс. Но грызуны пугали ее куда меньше, чем леди Марджери.

— В Хэмптон-Парва живут одни Ханниганы, — объяснила старуха. — Они часто женятся между собой, так что ничего удивительного. Приличные люди не захотят с такими породниться.

Джульетте хотелось о многом спросить, но она предпочитала молча заниматься тестом. Вообще-то, Джульетта не умела готовить, но леди Марджери была слишком одержима своей манией, чтобы заметить это. Она ела все, что ставила перед ней Джульетта, и девушка даже задумалась в какой-то момент, не поискать ли где-нибудь поблизости крысиного яда.

Ханниганы… Жители деревни выглядели весьма подозрительно и сильно отличались от того Ханнигана, которого знала Джульетта, — с приветливой улыбкой и желанием защищать всех вокруг. Но определенное внешнее сходство между ними явно присутствовало.

— Они служат в Ромни-холле уже около сорока лет, — продолжала леди Марджери. — Сейчас-то их там уже нет: Ханниган сбежал вместе с моим сыном, и Дульси тоже отправилась с ними. А Барб… Интересно, где она? — Память, видимо, начинала покидать леди Марджери. — Я помню, что она приехала со мной в ту гостиницу.

— Вы ранили ее? — спросила Джульетта.

— Ранила Барб? С чего бы? Эта женщина была со мной с самого рождения Фелана. Со дня смерти Кэтрин.

— Кэтрин? Кто такая Кэтрин?

— Тебя не касается! — вдруг разозлилась леди Марджери. — Делай свое дело — готовь обед. — Она вдруг хитро улыбнулась. — Я вспоминала, что случилось с Барб. Я ударила ее.

— Вы ее убили?

Леди Марджери пожала плечами:

— Не знаю. Думаю, это неважно — она ведь не знает тебя. А Ханниганов на свете и так много. Вряд ли кто-нибудь станет меня обвинять. Так же, как и за убийство твоего мужа. Никчемный болван!

— А если вы убьете меня — вас тоже никто не обвинит? — спросила Джульетта, выкладывая жесткое, неравномерно промешенное тесто в форму для пирога.

— Конечно, нет! — высокомерно произнесла старая дама. — Любой согласится с моим решением. В конце концов, я ведь леди Ромни из Ромни-холла, а не какая-то безымянная никчемная дурочка вроде Кэтрин Морган.

— Да кто же такая эта Кэтрин? — спросила Джульетта, нимало не заботясь на этот раз о реакции леди Марджери.

— Не имеет значения. Она мертва уже… тридцать четыре года.

— Если это не имеет значения, почему вы все время говорите о ней?

— Это не я! Это ты все время говоришь о ней! — Голос леди Марджери вдруг сорвался на крик.

Джульетта замолчала на несколько минут, надеясь, что желание пожилой дамы поболтать одержит верх. В конце концов так и произошло.

— Она была хорошенькая, эта Кэтрин, — мечтательно произнесла леди Марджери. — Слишком хорошенькая. Гарри, конечно, хотел ее, но не решался до нее дотронуться. Она ведь была замужем за его младшим братом. В те дни у лорда Гарри еще оставались хоть какие-то принципы. Разумеется, верность жене никогда не входила в их число, но приставать к жене брата он бы не стал.

— И что с ней случилось?

— Она умерла.

— Как это печально, — тихо сказала Джульетта.

— Вовсе нет! — почти закричала леди Марджери. — Муж ее погиб за месяц до этого, и ей не для чего стало жить. Это было благословение божье, хотя Барб и Ханниган так не считают.

— Почему же?

— Потому что они были ее слугами. Ханниганы — странная порода. До одури преданы тем, кого выбрали себе в хозяева, и совершенно аморальны в отношении всех остальных. — Леди Марджери явно не казалось странным, что она осуждает чью-то мораль.

— Но ведь после смерти Кэтрин они, очевидно, перенесли свою преданность на вас, — заметила Джульетта.

— Они перенесли ее на моего сына. Но я умею держать их под контролем. Мне известны все их секреты! — радостно сообщила леди Марджери. — А они знают мои. И мы не можем вредить друг другу, зная так много.

— Секреты? — с напускным равнодушием переспросила Джульетта, бросая в тесто кусочки лука. Ей не удалось как следует очистить его, но это вряд ли имело значение. — Какие секреты?

— Если я расскажу, это ведь уже не будут секреты, не так ли?

— Но ведь я же все равно не смогу их никому рассказать?..

Пожилая леди улыбнулась, обнажая желтеющие зубы.

— Это правда. У тебя уже не будет возможности кому-то что-то разболтать. И все-таки я не открою тебе свои секреты. Я унесу их с собой в могилу. Но могу рассказать кое-что о Ханниганах.

Джульетту совершенно не интересовали Ханниганы, но она подумала, что любая информация может оказаться полезной, если, конечно, ей удастся выбраться из этой передряги живой.

— Так что же Ханниганы?

— Тебе не кажется странным, что они вынуждены жить на отшибе? Вдали от цивилизации? Почему никто не хочет жить рядом с ними? Почему их считают отбросами общества?

— А я и не знала, что это так… И почему же?

— Потому что они убийцы!

Джульетта подумала о своем муже, истекшем кровью в гостиничной постели.

— Правда? — вежливо спросила она у его убийцы.

— Это их семейный бизнес. На протяжении поколений.

— А мне они не показались зловещими, — заметила Джульетта. Впрочем, то же самое она могла бы сказать и о самой леди Марджери.

— Ну, в наши дни они уже не занимаются этим. Большую часть их семейства перевешали лет пятьдесят назад, и с тех пор они предпочитают зарабатывать на жизнь более мирными способами. Крестьяне из них отвратительные, а слуги получаются хорошие. Они очень верные.

Джульетта внимательно смотрела на леди Марджери, пытаясь понять, говорит ли она правду, или же это еще одна из ее сумасшедших фантазий. Но от всей этой истории веяло какой-то зловещей достоверностью.

— Но зачем они убивали людей? — спросила Джульетта, поливая лук и картошку полурастопленным свиным жиром и стараясь не дрожать от ужаса.

— А зачем вообще убивают большинство людей? Из-за денег. Ты была когда-нибудь в месте под названием Бухта мертвецов?

— Я слышала об этом месте, — осторожно сказала Джульетта, вспоминая длинные, красивые пальцы Фелана, держащие карандаш, и набросок, который ей пока что удавалось скрывать от проницательного сумасшедшего взгляда леди Марджери.

— Ханниганы были охотниками за кораблями. Они заманивали судна на рифы, а потом добивали выживших в кораблекрушении и оставляли их лежать в воде, забрав все их ценности. Так продолжалось сотни лет, пока правительство не послало войска покончить с ними. Они повесили всех Ханниганов, кого смогли поймать, — будь то мужчины, женщины или дети.

— Какой ужас!

Леди Марджери лишь пожала плечами, явно не тронутая собственным страшным рассказом.

— Их дети были такими же жестокими, как и взрослые. Некоторые из них спрятались в лесах, где и живут по сей день. Они не тревожат окрестных жителей, а те в ответ не охотятся за ними.

— Но почему вы приехали сюда? И зачем привезли меня?

— Это лучшее место, откуда можно следить за Феланом. Почему, ты думаешь, Ханниган привез его именно сюда? Чтобы его семья могла позаботиться о безопасности братьев Ромни. Глупец, он так и не понял, что я обязательно догадаюсь, куда они спрятались, и уговорю Барб поехать со мной. Где же Барб? — снова озабоченно поинтересовалась леди Марджери.

Раньше Джульетта думала, что затуманенный рассудок пожилой леди даст ей возможность убежать. Но девушка быстро убедилась, что надежды ее напрасны. В периоды помутнения леди Марджери становилась еще опаснее, и доказательством этого мог служить шрам от удара ножом на руке Джульетты.

— Рано или поздно она, вероятно, появится здесь, — осторожно сказала Джульетта.

— Надеюсь на это. Как только я… позабочусь о тебе, мне нужен будет кто-то, чтобы прислуживать. Я не люблю быть одна. Слишком много призраков. Гарри приходит ко мне по ночам… Никогда не приходил, пока был жив, а теперь приходит! — с жутким смешком добавила она. — И Кэтрин. Она глядит на меня с таким упреком! Но это не моя вина, что ее муж свалился с лошади. А то, что произошло потом… Она была слабой — слабая кровь, слабый рассудок. А я была сильной и сделала все правильно. Абсолютно правильно. У меня получилось лучше, чем получилось бы у нее.

— Но что же вы сделали?

— Я скажу тебе, — с улыбкой пообещала леди Марджери. — Но только перед тем, как убью.

— У меня ужасные новости о твоих друзьях, дорогой, — заявила миссис де Квинси мужу, сидящему напротив за обеденным столом.

Софи рассеянно ковыряла вилкой кусок лосося. Ее матушка всегда была чересчур многословна, и Софи предпочитала пропускать половину слов, прислушиваясь к разговору лишь тогда, когда он доходил до сути.

— О каких это друзьях ты говоришь, Розалинда? — поинтересовался Персиваль де Квинси.

— Об этой странной миссис Рэмси и ее муже. Должна сказать, я всегда находила эту женщину чересчур… сумасбродной. Впрочем, вреда от нее не было, и все же я предпочла бы, чтобы моя драгоценная дочь дружила с женщинами своего возраста. В конце концов, она ведь и сама скоро выйдет замуж. И золотые деньки юности останутся для нее в прошлом.

— Так что же случилось с Рэмси? — нетерпеливо спросила Софи, кладя вилку на тарелку.

— Как, ты не знаешь? А я думала, ты узнала об этом первая. Ведь ты ездила к ним сегодня утром с визитом вежливости.

— Мы почти не поговорили с миссис Рэмси — она плохо себя чувствовала.

— Ей не подходит наш климат, — опять отвлекаясь от темы, заявила миссис де Квинси. — Если бы она спросила меня, я бы порекомендовала ей специальную травяную настойку, которая творит с женщинами чудеса.

— Вряд ли это было бы оценено по достоинству. — Софи с удивлением обнаружила, что способна шутить на эту тему.

— Может быть, и нет, — рассудительно произнесла миссис де Квинси. — Акты христианского милосердия редко бывают оценены людьми по достоинству. И все же думаю, что тебе будет не хватать этой женщины.

— Не хватать? — У Софи вдруг все похолодело внутри.

— Муж ее договорился с капитаном «Морского конька». Они отплывают завтра во Францию. Думаю, ты больше не увидишь ее.

— Да-да, следующий прилив начнется как раз завтра в одиннадцать часов пятьдесят две минуты, — объявил отец Софи и улыбнулся жене, явно довольный собой.

— Как же много ты знаешь, дорогой! — воскликнула на это миссис де Квинси. — Но я уверена, что Софи абсолютно не волнует время ближайшего прилива. Ей нужно подумать сейчас о куда более важных вещах.

— Совсем напротив, — растерянно произнесла Софи. — Меня всегда завораживали приливы…

— Это что-то новенькое, — критически произнесла ее мать. — Ну что ж, по крайней мере ты начала проявлять хоть какие-то научные интересы вместо этого своего дурацкого помешательства на вопросах домашнего хозяйства.

— А что плохого в домашнем хозяйстве, Розалинда? — возразил жене мистер де Квинси. — Наша Софи — очаровательная маленькая хозяюшка.

— Моя дочь никакая не маленькая хозяюшка! — ледяным тоном произнесла Розалинда де Квинси, словно в самой этой идее было что-то неприличное. — У нее потрясающий ум. И надеюсь, капитан Мельбурн даст ей возможность проявить его в полной мере.

Только теперь до Софи дошло, о чем, собственно, говорила ее мать. Поняв это, она рассмеялась так громко, что отец ее от неожиданности уронил в суп ложку.

— Я не собираюсь замуж за капитана Мельбурна, — твердо заявила девушка.

Миссис де Квинси посмотрела на дочь так, словно у той внезапно выросли рога.

— Не говори глупостей, дитя мое! Конечно же, ты выйдешь за него. Твой дочерний долг — повиноваться родителям в таких вопросах. А мы с твоим отцом решили…

— Если честно, я еще ничего не решил, — быстро произнес Персиваль де Квинси. — Не слишком мне нравится этот парень. По-моему, скучный тип.

— А тебя, мой дорогой, никто не спрашивает! — Миссис де Квинси перевела взгляд холодных голубых глаз с непокорной дочери на решившего было бунтовать мужа.

— Да, любовь моя, — сдался без боя Персиваль.

— Как я уже сказала, ты выйдешь за него!.. Куда это ты, Софи?

Девушка уже выпорхнула из-за стола и направлялась танцующей походкой к двери.

— Я собираюсь повидаться с миссис Рэмси, — бросила она через плечо, давясь от смеха.

— Останови ее, Персиваль! — потребовала миссис де Квинси. — Нельзя уезжать из дома на ночь глядя!

— Думаю, она просто хочет пожелать этой женщине доброго пути. — Отец Софи, как всегда, пытался проявить благоразумие. — В этом нет ничего дурного, дорогая.

Софи остановилась в дверях.

— А вот и нет! — загадочно произнесла она. — Я вовсе не собираюсь этого делать.

И она выбежала из комнаты, не дожидаясь, пока родители разразятся градом протестов.

Софи быстро схватила по пути длинный синий плащ, чтобы защититься от ночной сырости, но даже не подумала о том, что надо было бы переобуть домашние туфли. Несколько минут спустя она уже шагала в сгущающихся сумерках вдоль берега.

Софи не хотела запрягать коляску, чтобы не тратить времени: пока родители поймут, что она ушла пешком, будет уже слишком поздно. Лучше пойти напрямую через лес, а затем вдоль берега до Саттерз-Хед. Это займет не больше получаса, даже меньше, если поторопиться, а Софи буквально летела над землей, точно у нее выросли вдруг крылья.

Как могла она быть такой безмозглой дурочкой?! Только и думать о том, что этот человек солгал ей, обманул ее! И это вместо того, чтобы порадоваться, как удачно все складывается в ее жизни. Ведь он оказался мужчиной. Мужчиной, который любит ее. Софи знала это так же точно, как то, что в груди ее бьется сердце. Мужчиной, который может дать ей любовь, детей — все, о чем она мечтала, и даже больше. Если только она окажется достаточно смелой, чтобы попросить его об этом.

Теперь Софи не сомневалась: каковы бы ни были причины его лжи, они наверняка окажутся более чем убедительными. А это все, что ей хотелось знать. Ей было просто необходимо увидеть его, поговорить с ним, дотронуться до него… Господи, она ведь даже не знает его имени!

Когда Софи вышла из леса, туфли ее промокли насквозь. Она остановилась, чтобы разуться и снять чулки, и затем, уже босая, ступила на влажный песок. Над лесом поднялась луна, полная сияющая луна, и Софи невольно поежилась, вспомнив рассказы об охотниках за кораблями и о мертвецах, плавающих в бухте. Но это было в нескольких милях отсюда, а здесь никогда не совершались такие ужасные преступления. Здесь было тихо и красиво — отличное место, чтобы плясать при лунном свете!

И тут, словно из ниоткуда, до Софи донеслось вдруг конское ржание. Суеверный страх наполнил сердце девушки, и в следующую секунду она увидела огромного черного всадника, несущегося прямо на нее на своем дьявольском скакуне.

Софи стояла, словно зачарованная, не в силах пошевелиться, отбежать с дороги от этого страшного коня. В последнюю минуту она все-таки отпрыгнула в сторону, и только тут всадник наконец-то увидел ее.

Софи подвернула ногу, упав на песок, и теперь лежала неподвижно, с ужасом наблюдая, как огромное, страшное животное встало на дыбы, а затем и конь, и его всадник рухнули на землю, только подковы заблестели в воздухе при лунном свете. Конь катался по песку, отчаянно молотя копытами по воздуху, а всадник неподвижно лежал на спине.

«Господи, неужели он разбился насмерть?!» — пронеслось в голове Софи. Но тут мужчина пошевелился и начал ругаться — долго и со вкусом. И Софи поняла со слезами облегчения, что перед ней именно тот, кого она так хотела увидеть.

Поднявшись на ноги, Вэл подбежал к коню и начал осматривать животное, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Кто бы вы там ни были, не стоит болтаться тут среди ночи, словно призрак, пугая бедных животных! — бросил он Софи.

— Да, вы правы, — покорно согласилась Софи. Вэл как раз поднимал своего скакуна на ноги. Но, услышав ее голос, он резко обернулся.

— Софи?!

— Ну да! Болтаюсь тут, словно призрак, — сердито заметила девушка.

Конь уже трусил прочь вдоль берега, явно не интересуясь беседой двух людей, — с ним, слава богу, все было в порядке. А свалившийся с него всадник быстро подошел к лежавшей на песке девушке. Луна светила ему в спину, поэтому лица было не видно, и Софи вдруг почувствовала себя смущенной. А вдруг она просто придумала себе всю эту историю, и чувства ее на самом деле безответны?..

Но тут стоявший перед ней мужчина опустился на колени и взял руку Софи в свою большую сильную руку.

— Господи, Софи, не мучайте же меня!

И она поняла, что любима.

Выводя из стойла жеребца на последнюю сумасшедшую прогулку по берегу моря, Вэл меньше всего ожидал встретить по дороге Софи. Он принял приговор Фелана покорно и даже с благодарностью, понимая, что пора уезжать из этого места. Единственным, что его не устраивало, был тот факт, что корабль отплывал средь бела дня.

— Я ни за что не надену больше юбки! — твердо сказал Вэл, вскакивая в седло.

Фелан стоял посреди двора, наблюдая за братом.

— Один, последний, раз, Вэл, — попросил он. — Мы ведь справлялись с этим до сих пор…

— Я лучше дам себя повесить! — упрямо заявил Вэл.

— Не сомневаюсь в этом. Но подумай, каково тогда будет твоей драгоценной Софи.

И Вэл понял, что побежден.

— Но, как только мы выйдем из гавани, я сдеру с себя эти юбки и выкину их за борт! — сказал он зловещим тоном.

— Я не стал бы на твоем месте этого делать, — заметил Фелан. — Сам знаешь, что говорят иногда о матросах. Как бы они не сочли твое представление слишком волнующим…

— Надеюсь, ты сумеешь меня защитить, — прорычал в ответ Вэл.

— Вэл, — неожиданно серьезно произнес Фелан, — мне очень жаль. Я знаю, что ты любил ее.

Вэл лишь криво улыбнулся в ответ:

— Это тебя надо бы пожалеть, братец. Я по крайней мере не стыжусь себе в этом признаться.

Он ускакал в ночь, прежде чем Фелан успел что-то ответить. И скакал так, пока не наткнулся на Софи.

Господи, ведь он мог убить ее! А сейчас девушка лежала на песке, глядя на него своими потрясающими голубыми глазами, и Вэл понял, что она больше не сердится. Сердце его, только что успокоившееся после пережитого потрясения, снова забилось быстрее, и Вэл почувствовал, как кровь застучала в висках.

— Что вы делаете здесь? — поинтересовался он, стараясь, чтобы голос звучал вполне обыденно. Но он по-прежнему склонялся над Софи, по-прежнему держал ее за руку, да и выражение его лица не позволяло обманываться относительно владевших им чувств.

— Мне сказали, что вы уезжаете.

— Завтра утром, — не стал отрицать Вэл. — Так будет лучше.

— Возьмите меня с собой!

Вэл быстро отпустил ее руку, но не нашел в себе сил отстраниться.

— Не говорите глупостей. Это было нереально даже тогда, когда предполагалось, что я женщина. Но сейчас это нереально вдвойне. Вы не можете уплыть из дома с двумя неженатыми мужчинами.

— Тогда женитесь на мне! — Софи села и дерзко посмотрела прямо в глаза Вэлу. — Я шокирую вас, не правда ли? Ну и пусть. Может быть, моя мать бывает иногда смешной, но она научила меня добиваться того, чего я хочу. А я хочу вас.

— Вы не знаете, о чем говорите! — Вэл попятился назад, но Софи схватила его за руку и привлекла к себе.

— Нет, знаю, прекрасно знаю! Вы отлично объяснили мне это тогда, в беседке. Я хочу выйти за вас замуж. Заниматься с вами любовью и рожать от вас детей.

— Это абсолютно невозможно.

— Почему же? Вы ведь не Вэлери Рэмси. Вы… — Она вдруг растерянно наморщила лоб. — Я ведь даже не знаю вашего имени.

— Валериан, — сказал он. — А настоящей фамилии у меня нет. Я незаконнорожденный. Кроме того, я беден и достойного существования тоже вам предложить не могу.

— У меня достаточно денег и отличное происхождение. Хватит на нас двоих.

— Но меня ищут по подозрению в убийстве! — в отчаянии воскликнул Вэл.

Софи была такой красивой в лунном свете, она так очаровательно пыталась разложить все по полочкам… Но теперь-то Вэл не сомневался, что после этих слов Софи встанет и убежит от него, как она уже сделала это однажды. Однако вместо этого на губах ее появилась улыбка, и девушка вздохнула с облегчением.

— Я знала, что у вас должна быть по-настоящему серьезная причина лгать мне.

— И вы даже не хотите знать, совершил ли я это самое убийство?

— Нет, — сказала Софи. — Если совершили, значит, и на это у вас были серьезные причины. А если нет, то это тем более меня не касается.

— Я не могу жениться, Софи! Девушка на секунду задумалась.

— Очень хорошо, — сказала она наконец. — В таком случае мы будем жить во грехе. Моя мать любит порассуждать о свободной любви — так дадим ей шанс доказать на деле свои убеждения.

— Софи, Софи! — в отчаянии бормотал Вэл. — Вы сами не понимаете, о чем говорите. Я не могу так поступить с вами. Вам нужно найти хорошего человека, выйти за него замуж, родить детей…

— Кого-нибудь вроде капитана Мельбурна? Нет, спасибо, Валериан. Я хочу вас.

Вэл смотрел на нее в отчаянии, чувствуя, что решимость вот-вот оставит его.

— Поднимайтесь! — резко сказал он. — Я отвезу вас домой, к матери.

— Я не могу.

— Почему же?

— Потому что я вывихнула лодыжку, отпрыгнув от вашего коня.

Вэлу вдруг стало невыносимо стыдно за свое поведение.

— Господи, Софи, но почему же вы ничего не сказали? — подняв подол ее широких юбок, Вэл стал осматривать лодыжку девушки. — Болит?

— Немного, — призналась Софи. — Но только не эта, а другая.

Голос ее едва заметно дрожал — то ли от боли, то ли совсем по другой причине. Вэл очень бережно взял в руки другую ножку Софи. Она была без туфель и чулок, и Вэл подумал, что ни у одной женщины он никогда не видел лодыжек такой совершенной формы. На правой был небольшой синяк, и Вэл поддался искушению, повторяя себе, что это в последний раз. Он наклонился и поцеловал ушибленное место.

Софи тихонько вскрикнула, но теперь Вэл не усомнился ни на секунду, что причиной тому была отнюдь не боль. «Какая разница, за что быть повешенным?» — думал он, целуя вторую лодыжку. На этот раз вскрик Софи напоминал скорее вздох, и у Вэла закружилась голова. Все тело его пришло в такое возбуждение, что впору было снова устыдиться своего поведения. Но он не мог. Он слишком сильно, слишком долго хотел ее.

Вэл целовал и целовал ноги Софи, двигаясь выше, к коленям, поднимая одновременно юбки. Девушка постанывала от удовольствия, и у него тоже вырвался сдавленный стон. Вэл с трудом боролся с желанием повалить ее на песок. Он весь дрожал от сдерживаемого желания, но все же сумел взять себя в руки.

— Нет, Софи, — твердо произнес он. — Я не могу сделать этого с вами.

— Валериан, — тихо произнесла девушка, — но ведь вы же все равно не сможете устоять. — И она протянула руки, предлагая себя ему — ему и лунному свету, заливавшему все вокруг.

Это было уже слишком.

— Вы правы! — воскликнул Вэл. — Хотя меня и ожидает за это проклятие.

Он протянул ей руки и поднял Софи с песка, чтобы тут же впиться поцелуем в ее приоткрытые в ожидании губы.