Неадекватная няня Николаева Елена

Дмитрий

Ася медленно подошла к дивану и остановилась напротив меня. Её открытый взгляд источал щемящую нежность с некоторыми оттенками грусти, то ли волнения. Такая, домашняя, тихая, женственная. На бледном лице мелькнула несмелая улыбка и тут же исчезла. Не смотря на всю мою жуткую усталость, мне вдруг захотелось вернуть ей радость поцелуем. Долгим. Тягучим. Проникновенным. Приласкать её губы своими, заставить их снова улыбнуться.

— Ближе, — хрипло скомандовал я, не отрывая от девичьих глаз пронзительного взгляда. Разглядывая естественную красоту милого личика, восхищаюсь ею, стараясь высечь в памяти каждую милую черту.

Рассыпанные по плечам золотистые волосы контрастировали с чёрной тканью халатика, облегающего стройный стан. В нём она выглядела ещё изящнее. Намеренно выбрал скользящий, прохладный атлас. Знал: такая тяжёлая и гибкая ткань, будто водная гладь, примет форму изгибов женской фигурки. Он постоянно норовит распахнуться и предоставить моему взору охренительную, сладкую начинку из желанного женского тела в пикантном, сексуальном белье.

Ася застыла в шаге от меня. Распознав мои неприкрытые намерения, смутилась. Покрылась румянцем. Плотно запахнула полы непослушного халата, спрятав под ними сочную грудь, так искусно размещённую в тонком гипюре с воздушным кружевным орнаментом. Чтобы ощутить накатившую волну жара в паху, мне было достаточно ранее заметить открывшуюся ложбинку между бархатными холмиками. Мозг мгновенно отреагировал. Заставил плоть налиться кровью и затвердеть. В брюках стало невыносимо тесно. Я тотчас поправил их, принимая более удобное сидячее положение.

Халатик не очень хорошо поддавался контролю своей хозяйки. То и дело распахивался, обнажая островки персиковой кожи, инкрустированной откровенным бельём. Стоит девчонке сделать ещё одно маленькое движение и я не выпущу её до утра из своих объятий.

Растягивая губы в ленивой улыбке, медленно снял с себя наручные часы. Отложил их в сторону на журнальный столик. Не привык царапать ими нежную женскую кожу. Несмотря на своё обессиленное состояние, хочется взять свою девочку, глубоко ворваться в неё и с каждым последующим выпадом, жадно вколачиваться в нежную плоть, двигаться в ней с огромным наслаждением, сбрасывая, наконец, это чертово напряжение после долгого, тяжёлого дня.

Пометить её тело собой и воскресить обоих успокаивающим сексом — всё, что мне нужно на данный момент. Желание прикоснуться к соблазнительному телу усилилось. Дико хочу её сейчас. Ещё больше, чем ранним утром. Асей невозможно насытиться. Она, как тот запретный плод, манит к себе слишком сильно, безудержно.

— Дима, ты голоден? Давай я что-нибудь принесу, — робкий вопрос ворвался в мою голову, прервав бесконечный поток мыслей. Не отважившись подойти ко мне, Ася глянула на дверь.

— А ты? — нарушаю молчание, задавая двусмысленный вопрос.

Демонстративно снимаю запонки, отправляя их к часам, и приступаю медленно расстёгивать пуговицы на рубашке. Непослушный халатик то и дело вдохновляет мою фантазию. Посылаю ей очередной интимный взгляд. Надо бы футляр с розами достать из автомобиля. Кажется, цветы единственные, о которых не позаботились…

Ася.

— Ася, еда не поможет мне сейчас избавиться от сексуального голода. Мой организм уже бьет тревогу. Очень нужно укротить гормоны и успокоить нервы. Подойди ко мне.

Сердце бьется через раз. Я забываю дышать, глядя в любимые глаза, в которых игривый огонёк превращается в яркое пламя. Его страсть разгорается за доли секунды, вот-вот вырвется наружу и поглотит меня целиком. Я знаю, что не смогу ей противостоять. Она, как горячая лава, проникает в меня, разливаясь сумасшедшим, жгучим потоком по венам, сжигая тело дотла. Отдам всю себя до последней капли как делала это раньше. В его сильных руках нестрашно умереть от наплыва невероятных чувств. Только вот расслабиться и сделать шаг к нему я не решаюсь. Много «почему» и «если» вертятся в моей голове.

— Почему ты здесь? — с замиранием сердца задаю вопрос, глядя на оголившуюся грудь Дмитрия под распахнутой рубашкой. — Что ещё тебе наговорил обо мне Матвей?

— Что бы он не сказал, моё отношение к тебе не изменится, — твёрдо заверил, попытавшись скрыть раздражение.

Откровенность Матвея явно отразилась на его поведении. Вывела из равновесия. Боже, о чём это я? Да она попросту растоптала меня! Меня! Унизила мою личность, вывернув наизнанку всю прежнюю жизнь, о которой я предпочитала молчать! Кто я теперь для него? Идиотка, запятнанная непоправимыми ошибками? Неидеальная женщина, замешанная в грязных делах? Предпочёл остаться в кабинете, избавив себя от моего присутствия?

— Его мнение на твой счёт волнует меня меньше всего на свете, — слова прозвучали резко. Будто ответ предназначался не мне, но кроме нас двоих здесь больше некому отвечать. Разве что звенящей тишине, которая оглушает в перерывах между диалогами.

— Дима, ты заставил меня поверить в чудо, почувствовать, как будто я для тебя что-то значу, намного больше, чем я себе навыдумывала за время нашего короткого знакомства, а потом ушёл, словно ничего и не было. Взял и исчез, оставив меня одну посреди ночи. Я до сих пор не могу поверить, что Алекс здесь, с нами. Что ты его привёз. Зачем ты это сделал? Почему ты решил задавить свои принципы, поменяв решение? О каком отношении идёт речь? Жалеешь меня?

Мне хочется банально разреветься, чтобы отпустить внутри щемящую боль, потому что у этого человека доброе сердце, но я не могу вот так сразу поверить в его любовь с первого взгляда. Может быть это нахлынувшая страсть. Замешательство. Жалость в конце концов. Реакция на мои слёзы. Или же нет? Ведь он и словом не обмолвился о настоящих чувствах. Называть своей женщиной — ещё не значит любить. Как же я запуталась во всём этом безумии.

— На каких условиях Алекс находится здесь? Ты же знаешь, шансы усыновить ребёнка у меня минимальные. Что всё это значит, Дима? — мне нужно услышать эти три слова. Три важных слова, которые ни разу не слетели с его губ…

— А ты как думаешь, Ася? — ленивым движением расстегнул пряжку классического ремня и, вытащив его из шлёвок, небрежно бросил к остальным аксессуарам на столик. Железка звякнула о стекло, распространив звонкое эхо по кабинету. Я вздрогнула. — Хочу услышать твоё мнение на этот счёт.

В ночной тишине его голос прозвучал с лёгким нажимом, слишком возбуждающе. Словно знойный ветер ворвался под кожу, расшевелил нервы, окутывая их теплом.

— Я не умею читать мысли других. Предположений немного, Дима, но даже те мне кажутся слишком нереальными и сказочными. Понимаешь о чём я?

— Что тебе подсказывает твоё сердце, Ася? — таранит меня своим пристальным взглядом, полным вожделения, пробираясь им в самую душу.

— Оно забилось в угол. Боится резких толчков. Глубокие шрамы не рассасываются, Дима, болью напоминают о реальном прошлом, каждый раз воскрешая в памяти события к которым они привязаны. Я слишком запуталась. Я не собиралась влюбляться заново. Выставила другие приоритеты в жизни, но только не любовь к мужчине.

— Так дай ему всё о чём оно просит, Настюш. Шрамы не указывают нам в каком направлении двигаться. Ты зациклилась на прошлом и на будущем, подстраиваясь под то, что нужно отпустить. Просто живи настоящим. Освободи разум.

Дима поднялся с дивана, шагом сократив расстояние между нами. Неспешный, томный взгляд плавно скользнул по моему лицу, задержался на губах, затем проследовал к зоне декольте, там и завис. В его глазах, в голосе, на лице, в каждом жесте явно читалась искренность. Было бы глупо не доверять этому человеку, но чтобы верить ему полностью, мне нужно сделать выбор. А я до ужаса боюсь выбирать между своей свободой и тем, чего хочу больше всего на свете — всецело принадлежать только ему одному.

— Я хочу тебя, — проникновенно прохрипел над ухом, тем самым давая понять, что больше не намерен вести задушевные беседы. Дыхание мужчины участилось, обожгло мою шею. Его пальцы потянулись к пояску и быстро справились с незамысловатым узлом, освобождая халатик от оков. Чёрная змейка полетела вниз и, мягко опустившись на подъёмы стоп, пощекотала кожу. Едва касаясь моего тела, Дмитрий подцепил кончиками пальцев края ворота халатика, и медленным движением стянул его с плеч. Прохладная, тяжёлая ткань тотчас устремилась следом за поясом, по пути обнажая и оглаживая собой слишком чувствительную кожу, на которой вздыбились крошечные волоски. Дрожь мгновенно завладела телом, но не от холода, а от откровенного, голодного взгляда. Втянув резко воздух, Дмитрий сосредоточено отсканировал меня с ног до головы, от чего моё тело острее разгорелось в ответном желании близости. — Я так и думал. Идеально подошло. — хрипло констатировал и, опустив жаркие ладони на грудь, мягко сжал оба полушария, выдыхая глухой полустон.

Вытащив рубашку из-под пояса брюк, обняла его за обнаженную спину, прижавшись лбом к солнечному сплетению. Вдохнув любимый запах мужчины, прислонила губы к солоноватой коже и поцеловала её, отчётливо улавливая учащённый ритм сердца. Оно стучало набатом в моей голове. Гулко и мощно. Отражая его реакцию на меня. От такой близости невероятно зашкаливает адреналин в крови. Разум затягивает пьяной пеленой удовольствия, какой-то дикой эйфорией. Это чувство непроизвольно вытягивает из моей груди блаженный, тихий стон наряду со счастливой улыбкой. И он ощущает её. В ответ обнимает одной рукой за талию, а второй зажимает волосы легонько в кулак, целует мой висок, нежно прижимаясь к нему губами. Мы молча простояли так с минуту, затем Дима снова заговорил, разрывая звонкую тишину очередным откровением.

— Приезд Алекса никаким образом не является проявлением моей жалости. Я не пытался возвыситься в твоих глазах, Ася, уж тем более не намеривался с помощью мальчика поднять свою значимость, лишь оказал поддержку. Я бы не отважился унизить тебя этим чувством. Жалость разрушает человека. Это было бы эгоистично с моей стороны. Я лишь предлагаю помощь, которую ты не в силах попросить из-за гордости, хоть и являешься далеко неслабой женщиной. Ты неглупая. Значит можешь сделать правильные выводы. Уверен: сама прекрасно понимаешь, на каких условиях он здесь останется. Я не стану играть на чувствах ребёнка, окончательно разрушая его внутренний мир.

— Ты готов заплатить баснословную сумму? Несколько десятков тысяч долларов для того, чтобы нам помочь? — этот разговор мне даётся слишком тяжело. Я продолжаю дышать ему в грудь, пряча влажные глаза и кусая до боли губу. — Сегодня я рассчитывала выставить усадьбу деда на продажу. Этих денег хватило бы, но…

— Можно обойтись и без таких трат, — перебил меня Дмитрий.

— Ты намерен лично его усыновить? Я же понимаю, этот вариант беспроигрышный, но безжалостный по отношению ко мне, это уже слишком, Дима.

— Алекс хочет иметь полноценную семью, Ася. Ты что-то имеешь против его желания?

— Так теперь выглядит предложение руки и сердца? Или я снова не понимаю тебя?

— Ты всё правильно поняла, — объявил, как ножом отрезал.

— Ты готов связать себя узами брака только из-за желания ребёнка? — нервно хохотнула, не веря своим ушам. — Да мы едва знаем друг друга. Между нами вспыхнуло внезапное, интенсивное влечение. Дим, что если мы принимаем страсть или влюблённость, называй как хочешь, за любовь? Если эти чувства скоро пройдут, то что тогда? Дети от этого страдают. Разве мы не должны подвергаться сомнениям, прежде чем сделать собственные выводы? Я очень ценю твой поступок. Но он обязывает меня принять то, к чему я пока что психологически не готова. Прости…

В эту секунду у Дмитрия сорвало тормоза. Как будто их и вовсе не было. Он сжал волосы сильнее в кулак и потянул вниз, вынуждая поднять к нему лицо.

— Посмотри на меня! — в резкой форме скомандовал, но лишь для того, чтобы привлечь моё внимание. Буквально сверлил меня взглядом сверху вниз, задержавшись на моих глазах. — Никогда больше не молчи, поняла меня?! Больше никаких секретов, девочка моя, никаких! Я сегодня чуть не сдох, разглядывая в том аду его художества, как ты терпишь всё это? Алекс прекрасный ребёнок. Я и сам не ожидал, насколько он сможет меня поразить. Я не нашёл ни единого аргумента «против», так почему же ты не ищешь аргументы «за»?! Ася выходи за меня, — вдруг огорошил предложением и, не дав времени опомнится и возразить, внезапно накрыл своим жадным ртом мои губы…

****

Время для меня закружилось в бешеном ритме. Пьяная от его запаха и вкуса, подчинилась власти Дмитрия. Его дикому поцелую. Его натиску. Нежностью здесь и близко не пахло. Сдержанность мужчины улетучилась, словно и вовсе не было. Он горел весь в огне, от чего сходил с ума, увлекая и меня за собой в эпицентр полыхающего пожара. Меня всю трясёт в его руках, а он, крепко сжимая в объятиях моё тело, будто пытается втиснуть в себя, сделать единым целым. Упирается в живот твёрдым бугром, давая понять, на сколько сильно хочет близости. Я не смогла устоять. Не собиралась.

— Хочу тебя, — сдавленно прошептала в секундной передышке, пытаясь усмирить головокружение. Внизу живота всё настолько напряглось и пульсировало, что я готова отдаться где угодно, под любым углом наклона, на любой поверхности. Остервенело срываю расстегнутую рубашку с его плеч, высвобождая из плена одежды желанного мужчину. Она падает на пол. Мне плевать, что в доме мы не одни. Я постараюсь вести себя тихо, лишь бы снова чувствовать его силу в себе, вкушать удовольствие, которого у меня никогда не было. Дима открыл для меня совсем иной мир наслаждения: красочный, приправленный острыми ощущениями, любовью и душераздирающей нежностью. Даже его грубость мне настолько приятна, до трепета, что хочется умолять ещё и ещё испытать её на себе, прочувствовать заново, убедиться кому я действительно принадлежу до последнего вздоха. — Хочу тебя, Дим, не тяни… — захныкала я.

Дима расплылся в довольной ухмылке, не задумываясь жадно смял мои губы, ощутимо прикусив нижнюю, спровоцировал очередной мой стон, поглощая его в себя. Горячий язык облизал область жжения. Неторопливо. С лёгким нажимом. Я не думала, что поцелуи бывают такими крышесносными. Возбуждающими. Распаляющими желание настолько, что стоит дотронуться до себя там, внизу, и я взорвусь от лёгкого нажима пальцев на переполненную блаженными вибрациями плоть.

— Где ты хочешь, чтобы я это сделал? Выбирай поверхность, Ася, — низкий голос натянул нервы до предела. Взорвал очередную волну нетерпения. Вонзая ногти ему в плечи, получаю ответный изобразительный жест. Затылок обожгло. Сжав посильнее мои волосы в кулак, распространил под кожей возбуждающее тепло на ряду с лёгким покалыванием. Мы оба глухо простонали от острого удовольствия.

— Где угодно, Дима… пожалуйста…

Крепко прижавшись ко мне ртом, всосал верхнюю губу, вытягивая из меня очередной стон. Сердце бешено колотится. Пульс зашкаливает. Так нельзя сводить с ума одним лишь поцелуем. Перехватываю инициативу. Игра настолько захватывающая, что хочется самой сорваться с цепи и стать самой развратной женщиной для него. Стоило ему нырнуть языком в мой рот, как я его тут же легонько прикусила и принялась посасывать.

— М-м-м… — послышалось глухо где-то на задворках здравого рассудка. Стон явно не мой. Следом почувствовала, как в ягодицы рядом с влагалищем вонзились сильные пальцы мужчины, ладони нетерпеливо стиснули упругие мышцы задницы, оттянув при этом налитые складочки лона шире одна от другой. Тонкое кружево врезалось в нежную плоть, вызвав острое ощущение. Ч-ч-е-е-е-р-т! Он сведёт меня с ума! Под таким давлением можно что угодно пообещать…

Вжимаясь в меня твёрдой плотью, сдерживаемой ширинкой тонких брюк, Дима разорвал поцелуй, при этом грубо скомандовал:

— Сними их!

Его брюки бесили меня давно. Опустившись на колени, я с радостью принялась избавлять Дмитрия и от остальной одежды. Расстегнув пуговицу на поясе, потянула за бегунок молнии вниз, но его заело. Видимо моё нетерпение не позволило расстегнуть одежду без малейшей заминки. Руки трясутся от нахлынувшего вожделения. Я не стала заморачиваться и, сжав ладонями ткань по обе стороны молнии, рванула, разъединив половинки чёртовой змейки, попутно выдернув бегунок как чеку из гранаты. Он куда-то улетел, а над головой раздался сдавленный, грудной смех.

— Заинтриговала…

Ещё бы. Я и сама себя заинтриговала. До сегодняшнего дня подумать не могла, что можно получать невероятное удовольствие от орального секса с любимым мужчиной. Короткий и неопытный минет позволил управлять эмоциями Дмитрия. Тогда, в саду, я на минуточку почувствовала власть над ним. Сейчас меня снова перемкнуло, стоило взглянуть на каменное изваяние ствола, перетянутое вздутыми венками, отчётливо заметными под хлопковыми боксерами белого цвета. Разъединенная молния на ширинке брюк открывала куда лучший вид на мужское достоинство, чем какое-то там окно дорогого люкса с видом на Эйфелеву башню.

— Закрой глаза, Дим, — в меня вселился азарт. Решаю сделать ход конём и переиграть увлекательное любовное сражение на моих условиях. Сейчас, как никогда, я настроена справиться с этой нелёгкой задачей. Каким бы мужчина не был заведённым на секс, но скрыть от меня следы усталости после напряжённого дня ему так и не удалось. Решаю проявить заботу, чтобы избавить Дмитрия от лишней физической нагрузки. Хочу сама оседлать уставшего жеребца.

— Утро тебя ничему не научило? — иронично спросил, повиновавшись моему приказу. Чувствую, как в моей голове заплясало озорство, подсоединяя к току каждую клеточку в теле. Дима запустил кончики пальцев в мои волосы и протянул пряди между пальцами.

Решаю не отвечать самонадеянному мужчине. Лучше бы помалкивал. Сам же не удержался, накинувшись на меня в саду. Подцепляю пальцами пояс брюк и медленно тяну вниз, прочерчивая ногтями дорожку на ногах вдоль бёдер, к коленной чашечке, следуя до основания наружных лодыжек. Дмитрий от такого удовольствия шумно втянул воздух, запрокидывая голову назад.

— Ася?

— Ум?

— Ты умеешь делать массаж? — раздался гортанный тихий стон.

— Сейчас? — удивляюсь, продолжая избавлять его от одежды. Приподняв поочерёдно стопы, Дмитрий удовлетворённо улыбнулся и добавил, не открывая глаз:

— Сейчас я дам тебе шанс осуществить ещё одну неудачную попытку в доминировании, но закончим мы обязательно по-моему. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я снова кончил в тебя.

Здесь я с ним полностью согласна. Финальный момент я опять не учла.

— Как скажешь, — снимаю с него тонкие носки. Поднимаю с пола широкий поясок от халатика и встаю на ноги, с придыханием оглашая правила игры:

— Господину Воронцову подглядывать запрещено, — охваченная страстью, привстала на цыпочки, дотянулась до подбородка и прикусила легонько кожу, проведя языком по острой щетине в то время, когда мои пальцы пробежались по налитому кровью члену, затрагивая самые большие пульсирующие венки.

Тяжело задышав, Дима вздрогнул от прикосновения холодного атласа к прикрытым векам.

— Т-с-с… Взрослый мальчик боится темноты?

Уйдя от ответа, Дмитрий опустил ладони на мои бёдра. Выдавил из груди обречённый стон, впиваясь пальцами в мышцы, когда я завязывала сзади поясок, закрывающий его глаза.

— Что ты задумала, доминантша? — вкрадчиво поинтересовался, наклоняясь к моему лицу так близко, что я поплыла от его горячего дыхания смешанного с пряным ароматом коллекционного виски, отдававшего нотками горчинки и дымка. Сейчас этот запах ощущался особенно остро, возбуждающе. Не так, как при собственническом поцелуе. — Я хочу секса, Ася, — двинув нижней губой по моей верхней губе, глухо прорычал в уголок моего рта, вызывая очередную волну дрожи в моем теле. — Не дразни меня, маленькая. Ты и представить себе не можешь, на что нарываешься.

— На море удовольствия и множество оргазмов? Сейчас я веду в игре, Дмитрий, — с вызовом произнесла, облизав губы, припухшие от его безжалостных укусов.

Дима растянул очередную убийственную улыбку и помахал отрицательно головой. Прислонившись виском к моей щеке, многообещающе прошептал:

— Ошибаешься, Настюш. В эту игру мы играем по очереди. Оба…

Руки Дмитрия переместились на ягодицы, ныряя большими пальцами под заднюю часть кружевных трусиков. Оттянули их немного вверх, вдавливая в промежность тонкую полоску. Затронув слишком чувствительные, напряжённые стенки влагалища, ткань вжалась в изнывающую плоть и начала покалывать и жалить, распространяя жар внутри моего естества. Из груди вырвался тягучий, удовлетворённый стон. Даже вот такие, казалось бы раньше, необычные манипуляции слишком возбуждающе действуют на меня. Жажда насладиться ощущением наполненности усиливается. Тело ноет от острого желания, находясь на грани между возбуждением и освобождением. Кровь в висках бешено пульсирует. Я почти не слышу его голоса.

— Тебе понравилось белье, Ася? — сжал в кулаках тонкое кружево, и тут же раздался характерный треск разрываемой ткани. Я даже не успела ответить. Лишь широко распахнула глаза и открыла рот от изумления, когда резинка с повисшими на ней лоскутками заняла место на талии выше пупка. Там и осталась.

— Ты сумасшедший, — на выдохе констатировала факт, запуская руки под резинку боксеров, скользя ими по упругости мужского зада до образования пикантной складочки. Очертила её ноготками, затем с превеликим наслаждением сжала эротичную часть идеального тела и в восхищении простонала.

— Как и ты, — раздался сдавленный смешок. Его пальцы прошлись вдоль позвоночника к шее, разгоняя под кожей мурашки, следом спустились обратно вниз к пояснице.

— Я не успела их толком рассмотреть, — разочарованно призналась скорее себе. Его одежду я тоже подпортила знатно. Обижаться не имеет смысла.

Переключившись на план «подчинение мужчины», неторопливо приспускаю боксеры, освобождая твёрдую плоть от последней преграды между нами. Член вырвался резво наружу, коснувшись низа моего живота влажной, горячей головкой. Дима глухо простонал и, приподняв меня под зад, вынуждая стать на цыпочки, уткнулся им в треугольник между бёдер, качнулся вперёд, вдавливая раскалённую головку в пульсирующий клитор.

Прикосновение плоти к плоти взорвало во мне очередной комок мощнейшего удовольствия, распространяя по телу ударную волну сильной дрожи, балансирующую на грани с подступающим оргазмом.

— Я сравнял счёт, Ася, — прохрипел рядом с ухом, покусывая кожу на шее. Наша игра затянулась, погружая обоих в безумие. Дима не пытался мне подыграть. Я наивно полагала, что смогу управлять мужчиной во время полового акта. С завязанными глазами он с нежностью целовал мой подбородок, скулы, следом жалил укусами кожу, опускался вниз по шее к ямочке между ключиц, зарывался в неё языком и снова возвращался обратно, целуя губы мягкими касаниями, перечисляя между этим мои косяки:

— Оторванный карман от «Brioni»… — снова качнул бёдрами, доводя до пика услады скользящей головкой по клитору, — разодранная ширинка от «Armani»… не считая стоимости стёкол Мерса и его покраски, Ася… — член прошёлся между складочек и вынырнул из треугольника, — все эти мелочи как раз соответствуют цене твоих трусиков, если к ним ещё добавить разорванный бюстгальтер.

Дима резко развернул меня от себя, упёрся членом в попу, медленно скользнул головкой вниз, оглаживая ею влажный вход в лоно. Сделал пару медленных и дразнящих движений, подаваясь бёдрами вперёд-назад, рыкнул и, сорвав поясок с глаз, безапелляционно огласил вердикт:

— Игра окончена, Ася! Завязав мне глаза, ты допустила ошибку, скрыла то, что слишком меня возбуждает — своё тело, маленькая.

Ладонь Дмитрия нырнула между ног, затрагивая пальцами точку, готовую вот-вот взорваться.

— А-а-а-х… — простонала громко, не в силах сдержаться. — Не прекращай… п-р-о-ш-у-у…

— взмолилась я.

— Тише, моя хорошая, я знаю… — прошептал на ухо, поглаживая другой рукой мою шею.

— Запомни на будущее, Настюш: каким бы я уставшим не вернулся к тебе домой, в сексе я всегда буду главным. Ты подчиняешься мне…

Я откинулась ему на грудь, постанывая от переизбытка ощущений. Запрокинув голову назад, погрузилась в сладкую агонию. Дима виртуозно закручивал мои нервы в пружины, медленно двигаясь двумя пальцами внутри накалённого естества. Выскальзывал наружу, приласкать набухшие от возбуждения складочки и снова нырял внутрь, раздражая клитор большим пальцем настолько умело и правильно, что в голове проскакивали искры неимоверного наслаждения. Моё тело танцевало медленный танец, подстраиваясь под его ритм. Плавно ёрзая спиной по его груди, насаживалась на пальцы ещё глубже, отпуская в тишину хриплые стоны удовольствия. Старалась, как можно, тише, но вряд ли моя голова сейчас способна переварить и воспринять силу создаваемого нами шума.

— Хватит, — взмолилась я, когда Дима в очередной раз зажал пальцами измождённый сладостными разрядами клитор, растирая его, доводя моё сознание до умопомрачения. — Прошу, сжалься, больше не выдержу.

— На диван, Ася! Живо! — прорычал над ухом, разжимая уютную хватку. — Встань на колени и обопрись о спинку руками. Максимально прогнись.

Отступил от меня. Освободившись от боксеров, швырнул их на диван. Я мгновенно повиновалась его приказу. Возбуждена до предела, приняла удобную коленно-локтевую позу и застыла в предвкушении, но лишь на пару секунд. Он медлил, рассматривая вид сзади, а я изнывала в ожидании. Лоно пульсировало адским огнём. Я потянулась к нему рукой. Стоило коснуться пальцами набухшей плоти, надавить и блаженно простонать, как тут же услышала неодобрительное цоканье языком.

— А. А. Не смей! Убери руку, Ася! — беззащитная, полностью открытая перед ним, закусив зубами кожаную обивку спинки дивана, разочарованно захныкала, подчиняясь бархатному голосу.

— Ноги шире, маленькая.

Очередной виток напряжения в теле взметнул вверх, от ноющего живота к груди, разгоняя с бешеной скоростью адреналин в крови. Черт! Мне уже хочется кончить лишь от его приказного тона, что проник под кожу и ударил по натянутым, вибрирующим нервам.

— Ещё шире… умница!

Повиновалась ему.

Дима подошёл неторопливо. От его близости исходила мощная мужская энергетика. Настолько возбуждающая, личная, что я максимально напрягла все до последней мышцы, чтобы пропустить сквозь каждый дюйм своего тела жгучие микро-молнии. Его тёплая ладонь опустилась мне на спину между лопаток, медленно направилась вниз по позвоночнику к пояснице. Надавила на неё. Заставила прогнуться сильнее.

Его будто снова подменили. Он стал жёстче. Лидер по жизни, лидер в сексе, лидер в моей судьбе. От таких, как Дмитрий, голова идёт кругом и душа трепещет под самым горлом, вынуждает легкие дышать через раз, а сердце выколачивает рёбра. И тебе уже не важно (в такие вот моменты близости), любит он тебя или нет — ты готова отдаться ему в полное подчинение без раздумий. Без лишних слов.

Подстроившись, наряду с глухим, коротким стоном, Дима ворвался в меня одним резким толчком, удерживая за бёдра мёртвой хваткой. Достал до самого дна. Тело полоснула приятная, острая боль. Я выгнулась, выдохнув долгожданное облегчение со стоном. Сердце зашлось от ощущения плотной наполненности, будто в меня вогнали огненный шар. Клетки пробило током. Я задрожала под его горячим телом, а он, склонившись надо мной, прикоснулся влажной грудью к спине, чтобы поцеловать затылок у основания. Проложил дорожку из поцелуев между лопатками, успокаивая мою дрожь. Затем плавно задвигался во мне, наслаждаясь теснотой, разгоняя по нутру тёплые волны нарастающего предоргазменного состояния. Низ живота приятно отяжелел.

Дмитрий будто решил извести медленным темпом. Раз за разом повторяя мучительные движения, доводящие до безумия. Берёт меня с такой нежностью, что на глаза наворачиваются слезы. Я задыхаюсь от переизбытка чувств. Где-то внутри лона, соприкасаясь с его горячей головкой, дрожит чувствительная точка. Вибрирует, высекая искры. Невероятно нежное и щекочущее тепло обволакивает стенки влагалища, подобно густой, горячительной жидкости, прокручиваемой по стенке бокала, постепенно наполняющей его до краев. Стоит ему прикоснуться к груди и я сорвусь на сумасшедшей скорости вниз, задохнусь, прежде выкрикнув его имя, растворюсь под ним, превращусь в тягучую патоку.

Я начала постанывать сильнее от того, как он менял темп в движениях. Прибавлял скорость вторжения, вгоняясь до упора, ударяясь пахом о ягодицы, и медленно выходил из меня, но не полностью, оставляя головку в тёплом и влажном естестве. В тишине кабинета мы молча наслаждались сексом, улавливая хриплое дыхание друг друга. Слова стали лишними.

Дима прибавил в темпе ещё. Задвигался резче, глубже, буквально вбиваясь в меня твёрдой плотью. Толчок за толчком. Стон за стоном в перемешку с глухим, довольным рычанием. Отпустив мои бёдра, упёрся правой рукой в спинку дивана, сжав остервенело обивку в кулак. Вены на кисти руки и на предплечье резко вздулись, запульсировали, возбудили своим видом ещё сильнее. Я не сдержала восторга и впилась зубами в твёрдую мышцу на руке, ощущая подступающий оргазм. Дима ругнулся сквозь зубы и потянулся к груди свободной рукой. Запустил пятерню под чашечку бюстгальтера и безжалостно смял потяжелевший холмик в ладони. Блаженно простонал вместе со мной и ещё быстрее ускорился, массируя упругое полушарие. Сосок превратился в камень. Зажатый беспощадными пальцами мужчины, болезненно ныл, посылая сладкие импульсы в лоно, доводя этим моё тело до исступления, до умопомрачения. Мы двигались синхронно, оба доведенные до крайней точки возбуждения. Ещё толчок. Второй. Третий. Глубоко. Сильно. Голова резко закружилась. Все ошеломляющие ощущения, которые только может испытывать и вынести тело в данный момент, сосредоточились в одной точке. Мышцы внизу живота и внутри лона резко сократились и взорвались, разогнав по телу дикую дрожь. Я рьяно вцепилась двумя руками за его шею, выгнувшись и тесно прижавшись спиной к разгоряченной груди. Вскрикнула и забилась в приятной тянущей пульсации. Мысли ушли прочь. Я провалилась в нирвану так резко, что и опомниться не успела. Дима настиг меня следом, после двух резких толчков, вышел и, зажав между нашими телами разгоряченный член, кончил со стоном, изливаясь на спину тёплой струёй спермы. Мы рухнули оба на спинку дивана и замерли в блаженном единении душ и тел. Я впервые услышала тиканье огромных часов на стене. В ночном небе мелькнула молния и подул свежий, прохладный ветерок, предвещая наступление летней грозы. Дима сильнее стиснул объятия и хрипло проговорил, целуя в плечо:

— Мне всегда тебя будет мало, маленькая… — в голосе прозвучала неподдельная искренность. — Ты очень дорога для меня. И пусть ты неидеальная девочка, но ты моя женщина, Ася. Слышишь? Моя! Со всеми своими тараканами в голове. Так как на счёт свадьбы? Ты согласна?

Страсть начинает утихать. Мысли потихоньку возвращаются в сознание, но почему-то не находят себе места, создавая безумный водоворот. Я не знаю, что ему ответить в данное время. Честно. Безуспешно стараюсь понять чего я хочу. Жизнь не состоит из одной любви и хорошего секса. Поэтому я медлю с ответом. Скорее всего я соглашусь, но только не сейчас, не под таким прямым давлением. Мне нужно остыть и первым делом стать хорошей матерью для Алекса. И не факт, что только для него. Мысль о возможном «залёте» не даёт мне покоя с самого утра. Сделав глубокий, обречённый вздох, постаралась расслабиться. Вдруг пронесёт.

— Как и все неидеальные девочки в этом мире, я имею право подумать хотя бы пару дней?

— Сколько тебе нужно времени для букетно-конфетного периода? — Дима неохотно поднялся с меня, встал на ноги и принялся собирать нашу одежду. Одев боксеры, помог одеться мне в халатик и, сев на диван, посадил меня к себе на колени. — Твой ответ натолкнул меня на мысль о плохом исполнении «супружеского долга». Я тут подумал… — хитро прищурился, растягивая лукавую улыбку, — может мне всё-таки тебя заклеймить окончательно и бесповоротно? Тогда ты не отвертишься от положительного ответа, а я уж постараюсь тебя привязать к себе покрепче, как ты того и хотела. М?

— А можно сначала в душ, пока ты не приступил загибать пальцы на двух руках, загадывая желания?..