Дюна. Битва при Коррине Андерсон Кевин
– Но останется ли верная половина? Рассчитывать надо на худшее, Великий патриарх. Мы должны сделать это до того, как станет слишком поздно. Надо поступить, как древний Ной, но в большем масштабе. Нам надо успеть взять пробы с самыми сильными генетическими признаками на каждой планете, и сделать это надо до того, как эпидемия распространится по всей Лиге. Нам понадобится вся ДНК, которую удастся спасти и сохранить, чтобы гарантировать достаточное разнообразие во имя сохранения здоровья нашего рода и нашей расы.
– Но почему бы не научиться лечить эту проклятую болезнь? – растерянно спросил один из депутатов. – Зараза проникает всюду!
Великий патриарх призвал присутствующих к порядку.
– Мы уже организовали добровольческий корпус из врачей, чтобы оказать помощь пораженным планетам, где катастрофически не хватает медицинских кадров. Может быть, колдуньям стоит собрать пробы и там?
Тиция взглянула на патриарха, как на слабоумного.
– Слишком поздно. Какая-то часть тамошнего населения, конечно, выживет, но генетический фонд уже испорчен. Мы должны сконцентрировать усилия там, где они принесут наибольший положительный эффект. Мы ничего не получим на планетах, уже пораженных эпидемией.
– Хорошо-хорошо, – примирительно произнес вице-король, выразительно взглянув при этом на часы. – Я не вижу оснований отказывать колдуньям в том, чтобы и они внесли свой вклад к мерам, которые мы уже предпринимаем по всей Лиге. Вы найдете достаточное количество добровольцев-женщин на Россаке?
– Мы найдем больше чем достаточно.
– Вот и отлично. Я вижу, что следующий пункт повестки дня может стать более обнадеживающим. Верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес? И некто по имени Норма Ценва? – Очевидно, О’Кукович не знал, кто такая Норма, но его память вообще не отличалась надежностью. – Вы не хотите изложить детали использования меланжа в борьбе с эпидемией?
Вориан проводил Норму к трибуне, а Тиция проявила явное беспокойство по поводу своего мнимого унижения. Хотя сообщение было доставлено недели назад, Вориан вкратце рассказал о своем посещении Пармантье и об открытии, сделанном его внучкой Ракеллой.
– Согласно донесениям, поступающим с других планет, это заключение верно. На каждой планете есть люди, обладающие необъяснимым иммунитетом к заболеванию, но у всех этих людей есть кое-что общее. Те, кто потребляет меланж, обладают повышенной сопротивляемостью, если даже и не стопроцентным иммунитетом. Специя – дорогое, но эффективное лекарство. Мощное оружие в борьбе с Дьявольским Бичом!
Вориан отошел в сторону, уступив место на трибуне Норме. Она не колебалась ни секунды.
– Таким образом, становится ясно, что необходимы большие количества меланжа, который надо как можно скорее доставить на множество планет. Я предлагаю воспользоваться для этого возможностями корпорации «ВенКи».
– Это уловка, повод к увеличению добычи специи – для повышения ваших доходов! – крикнул из четвертого ряда какой-то депутат – мужчина крупного телосложения.
– Это верно, компания «ВенКи» является главным поставщиком специи в Лиге и, кроме того, в нашем распоряжении имеются свертывающие пространство корабли, с помощью которых можно быстро доставить меланж на пораженные инфекцией планеты.
С внезапно охватившей ее подавленностью Норма подумала о том, что если бы эти перепуганные и сверх меры фанатичные люди не заставили ее отказаться от компьютерных навигационных систем, то уровень безопасности полетов на кораблях, свертывающих пространство, мог бы стать существенно выше. Может быть, стоит тайно установить на судах вычислительные системы…
Твердым голосом она продолжила:
– Я уже отдала распоряжения относительно максимального увеличения добычи меланжа на Арракисе. В память о моем любимом покойном муже, патриоте Аврелии Венпорте, я буду поставлять меланж на инфицированные планеты бесплатно как гуманитарную помощь.
По залу прокатился ропот удивления. Норма посмотрела на человека, выкрикнувшего обвинение.
– Думаю, что это снимает все подозрения в том, что мы хотим нажиться на трагедии?
Адриен, как настоящий бизнесмен, конечно, будет недоволен таким решением, скажет, что корпорация «ВенКи» и так уже пожертвовала очень многим, но сейчас Норма не интересовалась прибылью. Она поступала правильно.
Представители планет оживились, но Тиция Ценва, сидевшая теперь в первом ряду, не разделяла всеобщей радости. Она склонилась к уху Великого патриарха. Вид у нее был поистине заговорщический. Глаза круглолицего патриарха вспыхнули от того, что нашептывала ему Тиция. По мере того как она говорила, он кивал все более и более энергично. Наконец Ксандер Боро-Гинджо встал и потребовал тишины.
– Мы ценим бескорыстное предложение корпорации «ВенКи», но в настоящем тяжком положении одного такого жеста далеко недостаточно. Даже при напряжении всех своих сил, одна компания не в состоянии произвести достаточно меланжа для того, чтобы смягчить последствия кризиса, если, конечно, меланж действительно производит профилактический и лечебный эффект. Каким-то образом надо увеличить добычу специи в десятки и сотни раз.
Он откашлялся, на его лунообразном лице появилась кривая лукавая усмешка.
– Поэтому, ради блага человечества и выживания нашего биологического вида, я объявляю об аннексии Арракиса, включении его в состав Лиги Благородных и об открытии этой планеты для любого, кто пожелает помочь в добыче специи в песках пустыни этой планеты. Теперь не время осторожничать и проявлять консервативность в отношении этого ресурса. Человеческий род нуждается в каждом грамме меланжа.
Норма успела заметить, что Тиция очень довольна таким поворотом событий. Ей, видимо, казалось, что она одержала важную победу. Учитывая обстоятельства, сейчас было не время оспаривать решение Великого патриарха, но Норма надеялась, что оно не нанесет смертельный удар по корпорации «ВенКи».
Обитатели же отдаленной планеты Арракис не подозревали, что ждет их в самом ближайшем будущем.
Некоторые утверждают, что текущая в моих жилах кровь Харконненов бесчестит меня, но я не принимаю эту ложь, эти попытки запятнать память моего деда. Для меня поступок Ксавьера Харконнена есть проявление чести, а вовсе не трусости.
Абулурд Харконнен. Письмо главнокомандующему Вориану Атрейдесу
Бич Омниуса поражал одну планету за другой скорее, чем там успевали установить карантин или эвакуировать население.
Во исполнение программы сохранения генного фонда, предложенной Тицией Ценва, Армия джихада направляла наблюдательные и спасательные корабли на возможно большее число не пораженных болезнью планет. Добровольцы из числа колдуний отбирали пробы у лучших, на их взгляд, представителей местных популяций, чтобы спасти по крайней мере генофонд. Некоторым эта стратегия казалась пораженческой, трусливой уступкой к худшему сценарию, согласно которому болезнь, в конце концов, распространится по всем планетам Лиги без исключения.
Одну из таких миссий возглавлял, несмотря на свой не слишком высокий чин кварто, молодой Абулурд Батлер. На этот раз с миссией находилась сама Верховная колдунья джихада. Учитывая его звание, Абулурд не мог рассчитывать на какое-то право распоряжаться, но номинально за успех малочисленной быстрой экспедиции на Икс отвечал именно он. Таких миссий, состоявших из небольшого количества армейских кораблей, было снаряжено в последнее время великое множество. В задачу солдат и офицеров входило улаживание возникавших в ходе выполнения программы конфликтов, которые были неизбежны, учитывая общую критическую ситуацию.
Некоторые аристократы Лиги полагали, что Абулурду Батлеру уже в силу его рождения была обеспечена блестящая военная карьера, но примеро Квентин Батлер не давал хода своему младшему сыну. Абулурд полагал, что к этому новому назначению приложил руку Верховный главнокомандующий Атрейдес – тем более предполагалось, что эта миссия относительно безопасна. Вориан продвигал Абулурда при первой возможности, но сам молодой кварто предпочел бы оказаться на планете, реально пораженной вирусом, чтобы доставить требуемую медицинскую помощь, добровольцев и меланж.
Видавший виды штурмовик Абулурда был отправлен на Икс для установления карантина, начала проведения профилактических мероприятий и для отбора генного материала – лучшего, который мог сохраниться у некоторых представителей местного населения после длительного господства на планете мыслящих машин. Почти семьдесят лет назад планета была освобождена от власти и гнета Синхронизированных Миров. Тиция была особенно заинтересована в иксианском генетическом материале, так как этот генофонд пока не был усвоен населением Лиги.
К несчастью, в момент прибытия экспедиции Абулурда на планету выяснилось, что на ней уже появились первые признаки эпидемии – иррациональная мания преследования и агрессивное поведение толпы, похудание, поражения кожи и изменения ее окраски. Было неясно, взорвались ли в атмосфере контейнеры с инфицирующим матералом или заразу занес на планету какой-нибудь торговец или беженец из горячей точки. Были поражены целые поселения; другие населенные пункты были на грани заражения.
Стоя на мостике штурмовика, Абулурд стонал от сознания собственного бессилия.
– У нас только один корабль! Как сможем мы спасти весь этот народ?
Верховная колдунья скорчила презрительную гримасу, высказав прежде всего озабоченность по поводу собственных задач:
– Икс – это всего лишь одна планета. Население здесь настолько велико, что мы не сможем сохранить и спасти его при всем желании. Не надо даже пытаться. Нам надо покинуть планету. Ее генофонд уже испорчен.
Абулурд, однако, горел желанием помочь.
– Покинуть планету? Мы летели сюда несколько недель.
– В этом нет никакого смысла, кварто Батлер.
Молодой офицер казался неопытным мальчиком рядом с этой устрашающе могущественной женщиной, но Абулурд представил себе, что сделал бы на его месте Вориан Атрейдес.
– К счастью, мадам, командую здесь я. У нашей миссии может быть не только ваша цель, – сказал Абулурд. Возможно, он не так хорошо понимал генетическую значимость отбора, как колдунья, но он чувствовал, что в моменты таких народных бедствий сочувствие и сострадание важны гораздо больше всякого понимания. Зато он мог понять, что такое жизнь человека в отличие от запутанного понятия генного фонда. – Я не вижу причин, по которым мы должны отказать этим людям в помощи. Почему бы не приземлиться в отдаленном районе, где пока нет признаков заражения? Мы можем распределить там весь запас меланжа, который есть на борту, чтобы помочь тем, кого мы не сможем забрать с собой. Мы же можем спасти хоть немногих?
– Это потребует взятия анализов, тестирования, обсервации и прочих чрезвычайных процедур.
В ответ Абулурд только пожал плечами.
– Значит, мы проведем их. Я уверен, что мы справимся.
Колдунья бросила на Абулурда растерянный взгляд, но не стала продолжать спор, так как экипаж уже начал получать сигналы и последние сведения из населенных пунктов, рассыпанных по поверхности планеты. Просмотрев эти сообщения, Тиция обратила особое внимание на одно из расположенных под землей поселений.
– Если вы настаиваете на таких действиях, кварто, то я предлагаю начать вот с этого места. Согласно донесениям, в этой деревне чисто, хотя я и не доверяю их возможностям диагностировать первые, малозаметные признаки заразы. Мы отберем нужные нам образцы и посадим их на обсервацию для исключения заболевания. Мы отделим их от прочей популяции, проведем тесты и заберем с собой лиц с неповрежденной наследственностью. У многих других я просто возьму пробы крови.
Абулурд кивнул и отдал соответствующий приказ. Возможно, он был слишком молод, чтобы распоряжаться, но он был Батлер, и солдаты слушались его беспрекословно.
Кубрики экипажа располагались в хвостовой части корабля, и Абулурд приказал людям уплотниться, чтобы освободить помещение для тех, кто будет взят с планеты. Он не думал, что усилия по спасению будут столь тщетными, как полагала Тиция Ценва. Но даже при максимальном уплотнении штурмовик мог взять на борт не больше нескольких сотен человек. Это, конечно, не эвакуация, а символический жест.
Во время снижения он стоял на мостике и осматривал ландшафт планеты. Он никогда прежде не бывал на Иксе, но знал о его историческом значении.
– Мой отец оборонял Икс во время последнего вторжения машин и был заживо погребен в одном из туннелей, – сказал он, прямо не обращаясь к Тиции. – Вообще чудо, что он выжил.
Квентин редко рассказывал об этом эпизоде, и было заметно, что каждый раз, когда ему напоминали об этом, его охватывал приступ клаустрофобии. Абулурд вспомнил и истории, рассказанные Ворианом Атрейдесом.
– Мой дед привел сюда первый флот, который отвоевал планету у всемирного разума. Тогда деда объявили героем джихада.
Тиция скривилась и искоса взглянула на молодого офицера.
– Но, в конце концов, Ксавьер Харконнен оказался глупцом, трусом и худшим из предателей.
Абулурд сдержал гнев.
– Вы не знаете подробностей, колдунья. Не поддавайтесь пропаганде. – Голос его был спокоен, но в нем звучали металлические нотки.
Она вперила в Абулурда взор своих светло-голубых глаз.
– Я знаю, что Ксавьер Харконнен убил моего биологического отца Иблиса Гинджо, Великого патриарха джихада. Никакие объяснения и никакие недоразумения не могут оправдать такого преступления.
Смущенный Абулурд решил не развивать тему. Он слышал, что колдуньи Россака больше озабочены не смертностью, а генетикой. Или просто Тиция дала волю эмоциям, и они затмили ее разум?
Армейский штурмовик приземлился в заданной точке. Дома и другие строения только подчеркивали пустынность ландшафта вблизи входов в подземные гроты и туннели. Зная о прибытии корабля, отчаявшиеся иксианцы собрались на площадке и немедленно окружили приземлившееся судно. Люди бросились к кораблю с восторженными криками, приветствуя Абулурда и его экипаж как своих спасителей. Каждый из этих людей хотел бежать с планеты, пока до их деревни не дотянулся карающий Бич.
У Абулурда стало тяжело на сердце. Судя по их лицам, они еще не понимали, как мало может кто бы то ни было помочь им. Всех запасов меланжа на его корабле едва хватит на то, чтобы поддержать их сопротивляемость на очень короткое время. Потом он вспомнил, что предлагала Тиция, которая вообще не хотела высаживаться здесь, и все, что бы он ни сделал, будет лучше, чем просто бросить их на произвол судьбы.
Закрыв верхний отсек корабля и произведя в нем дополнительную дезинфекцию, Абулурд вызвал на палубу группу наемников. Несмотря на то что по данным медиков вирус проникал в организм только через влажные слизистые оболочки и открытые раны, он приказал экипажу надеть изолирующие костюмы полного профиля и включить защитные поля. Никакая осторожность в данной ситуации не может оказаться излишней.
На одном из таких штурмовиков, вывезшем беженцев с пораженной планеты Занбар, из-за небрежности и недостаточности профилактики заболела половина пассажиров и треть членов экипажа. У них на борту не оказалось достаточно меланжа, чтобы защититься от инфекции. Абулурд не хотел подвергать такой опасности собственный экипаж.
Колдунья уже надела костюм и ждала, когда к ней присоединится Абулурд. Он в принципе был ей не нужен, и более того, она не желала с ним работать, но он был офицером, руководившим миссией. Тиция будет отбирать нужных ей людей среди надеявшегося на лучшее населения, а наемники будет распределять меланж и продовольствие, чтобы помочь людям выстоять в надвигавшейся беде.
Вооруженные ружьями и игольными пистолетами наемники сошли с корабля, чтобы навести в толпе какую-то видимость порядка. Одетый в непроницаемый костюм Абулурд вышел из корабля под ослепительные лучи яркого иксианского солнца. Уже несколько недель он дышал стерильным безвкусным и отфильтрованным воздухом корабля; в другой ситуации он сейчас с наслаждением бы вдохнул свежий природный воздух. Тиция сошла с трапа с такой грациозностью, словно на ней не было тяжелого и громоздкого костюма. Оглядывая толпу и отбирая предварительно своих кандидатов, она поворачивала голову из стороны в сторону под большим прозрачным шлемом.
Ожидавшие люди заволновались, приветственные крики сменились тихими разговорами, лица стали серьезными и сосредоточенными. Внезапно Абулурд с тревогой сообразил, что горстки его вооруженных наемников может не хватить на то, чтобы справиться с толпой, если дело дойдет до насилия. Как-никак иррациональное поведение и склонность к агрессии были в числе первых признаков начавшегося заболевания. Наемники и солдаты не могли стрелять, не отключая защитного поля, а это сделает их вдвойне уязвимыми. Значит, переговоры надо вести аккуратно и с осторожностью.
– Кварто, – начальственным тоном обратилась Тиция к Абулурду, словно командование перешло к ней, – проследите за тем, чтобы образцы, которые я отберу, были доставлены на борт, помыты и осмотрены. Держите их в изоляции до тех пор, пока мы не убедимся в том, что они здоровы. Мы не можем допустить, чтобы больные заразили здоровых.
Абулурд отдал соответствующий приказ. Этого хотела Лига, ради этого их сюда и прислали. По крайней мере хотя бы некоторых из этих несчастных удастся спасти. На трапе показались еще десять вооруженных солдат в защитных полях и костюмах. Они несли с собой «меланжевый дар» Лиги. Правда, этого количества было явно далеко недостаточно.
Колдунья вошла в толпу иксианцев, часто наклоняясь над большинством из них. Она отбирала молодых мужчин, женщин и детей, которые выглядели здоровыми, умными и сильными. Хотя ее выбор был сейчас в достаточной степени произвольным, солдаты Абулурда отводили отобранных в сторону, отделяя их от остальных. Но вскоре замешательство толпы превратилось в гнев и агрессию. Выбирали мужей, но без жен, детей разлучали с родителями. Охваченные ужасом иксианцы наконец поняли, что это не спасательная экспедиция, и те, кто прибыл, не собираются даже облегчать их участь.
Раздались злобные крики. Наемники Абулурда взяли оружие на изготовку, надеясь, что защитные поля выдержат удары любых предметов, которые могут бросить в них из толпы. Одна девочка дико кричала, не желая уходить от матери и вцепившись в ее руку. Понимая, что ситуация начинает выходить из-под контроля, Абулурд решил вмешаться и вызвал по связи колдунью.
– Колдунья, это не имеет ни малейшего смысла. Мать тоже выглядит здоровой. Почему вы не берете и ее?
Бросив презрительный взгляд на толпу, Тиция уставила свой мертвенно-светлый взгляд в Абулурда; лицо колдуньи не выражало ничего, кроме нетерпения и досады.
– Какой прок брать еще и мать? Если мы получим дочь, то одновременно получим и весь генетический набор. Будет гораздо полезнее взять еще одного постороннего человека, чтобы спасти еще одну генетическую линию.
– Вы разлучаете семьи! Это совсем не то, что была намерена сделать Лига!
– Для выявления ключевых маркеров в каждой линии нам нужно по одному образцу. Зачем загружать корабль дубликатами? Вы же сами знаете, что на корабле нет лишних мест.
– Может быть, есть какой-то другой способ? Вы не говорили мне, что это будет делаться таким бесчеловечным, ужасным…
Она не дала ему договорить.
– Я не говорила, что мы вообще можем это сделать, кварто. Но вы настояли на своем. Подумайте. Не мы, так болезнь все равно разлучит эти семьи. Я больше озабочена сохранением рода человеческого, а не этими сопливыми сантиментами. – Она отошла от Абулурда и продолжила свой предварительный отбор. Не обращая внимания на угрожавшую ей лично опасность, колдунья выбирала один образец за другим, выводя их из толпы и отделяя от массы надеющихся.
Седовласая женщина и ее лысеющий муж пробились к колдунье.
– Возьмите нас! Мы хорошо заплатим за труды.
Колдунья грубо прогнала их:
– Вы слишком стары.
Подобным же образом она отбраковывала и остальных, громко произнося: бесплодна, физически слаб, недостаточно развит, непривлекательна внешне. Тиция выступала генетическим судией и вершителем судеб.
Абулурд был в ужасе. И это она, эта женщина, смеет думать, что Ксавьер Харконнен совершил непростительное бесчеловечное преступление? Он прикрыл глаза, лихорадочно соображая, как прекратить эту отвратительную комедию. Как заставить ее остановиться и перестать играть роль Господа Бога? Но в глубине души Абулурд понимал, что она, по сути, права. Маленький потрепанный штурмовик не мог взять на борт всех.
– По крайней мере примените более честный способ селекции. Пусть они бросают жребий. Это должно быть…
Она не стала слушать его, не проявив уважения ни к нему, ни к его офицерскому званию. Но Абулурд сомневался, что она отреагировала бы по-другому, будь он хоть примеро.
– Вы с самого начала знали, что мы можем спасти лишь ничтожную горсть. Теперь не мешайте мне делать мое дело.
Тиция нетерпеливо продолжала осмотр, в то время как наемники расчищали ей путь. Люди пробивались в первые ряды, стараясь спастись, другие вырывались за периметр оцепления и бежали к кораблю, словно хотели взять его штурмом и улететь. Зазвучали первые выстрелы, когда толпа попыталась напасть на наемников. Абулурд резко повернулся на треск выстрелов. Пистолетные иглы сразили нескольких заводил из толпы, но остальные продолжали напирать, выкрикивая яростные проклятия. Даже стрельба не смогла остановить разъяренную толпу. Теперь Абулурд рассмотрел, что у некоторых людей были желтоватые белки глаз и кожа – следовательно, они были инфицированы.
Те иксианцы, кого Тиция уже отобрала, сгрудились близ трапа, со страхом взирая на остальных. У некоторых на лицах было написано желание вернуться назад и умереть со своими близкими.
Хотя Абулурд от души сочувствовал всем этим людям, он не знал, как выпутаться из этой ситуации. Он приказал наемникам и солдатам стрелять только по конечностям и не убивать никого без крайней необходимости. Но толпа уже воспламенилась.
– Остановитесь, глупцы! – Голос Тиции ударил по барабанным перепонкам, как раскат грома, усиленный громкоговорителями костюма и ее телепатическими способностями. Поразившая нервы команда заставила толпу отпрянуть и на какое-то время затихнуть. – Мы не можем взять на корабль всех вас, поэтому, по необходимости, мы отбираем лучших, тех, кто может стать источником восстановления родословных и генофонда. Я выбрала таких. Ваша недисциплинированность вредит всем.
Но слова Тиции лишь еще больше разозлили и без того разъяренную толпу. Люди пришли в неописуемое неистовство и бросились на нее и вооруженных наемников охраны. Абулурд выкрикивал приказы и команды, но его уже не слушали даже его собственные солдаты.
Верховная колдунья Россака содрогнулась от недовольства и отвращения. Она подняла свою затянутую в перчатку руку, и Абулурд заметил, что на кончиках ее пальцев пляшут электростатические искры. Колдунья выпустила в толпу невидимый заряд, и бесшумный взрыв отбросил прочь сотни людей. Они полегли, как пшеничные колосья от порыва шквального ветра. Некоторые упали и остались лежать, корчась от боли с обожженной кожей, стремительно покрывавшейся волдырями. Один мужчина вообще обуглился, и от его сожженной кожи и волос поднималась струя дыма.
Статические разряды танцевали по телу Тиции, которая разрядила ментальную энергию в толпу. Наконец иксианцы, испугавшись, притихли. Те, кто устоял на ногах, в ужасе отошли назад. Колдунья окинула их долгим уничтожающим взглядом, а потом приказала солдатам отвести последних отобранных кандидатов на судно для окончательной отбраковки.
– Мы улетаем с этой планеты.
Абулурду было почти физически плохо. Стоя на трапе рядом с Тицией, он ожидал окончания погрузки. Колдунья была вне себя от ярости.
– Эгоистичные черви. Стоило ли тратить силы, чтобы спасать этих низших людишек?
Но с него хватило. Чаша терпения Абулурда переполнилась.
– Вы не смеете обвинять в том, что они пытались спастись.
– Спастись, не заботясь о жизни других. Я действую во благо всего человеческого рода. Мне же ясно, что у вас кишка тонка принимать трудные решения. Неуместное сочувствие может погубить всех нас. – Она скривилась и произнесла, намеренно причиняя ему обиду: – На мой взгляд, кварто Батлер, вы слабы и ненадежны в критических ситуациях… вероятно, вы непригодны к командным должностям. Как ваш дед.
Вместо того чтобы почувствовать себя уязвленным, Абулурд ощутил злобу и ненависть. От Вориана Атрейдеса он знал о героических деяниях Ксавьера Харконнена, пусть даже они и остались не занесенными в анналы истории.
– Мой дед проявил бы больше сочувствия к этим несчастным, чем вы.
Конечно, мало кого теперь интересовала истина. История была уже признана всеми, тем более что сменилось уже два поколения. Но сейчас, видя вызывающее невежество этой женщины, он принял дерзкое и импульсивное решение.
Хотя его братья и отец склонили головы перед этой ложью, Абулурд поклялся никогда не стыдиться своего настоящего имени. Надо перестать прятаться. Если он будет и дальше терпеть это, то никогда и ничего не сможет совершить с честью.
– Колдунья, мой дед никогда не был трусом. Подробности его смерти были утаены во имя продолжения джихада, но он сделал то, что надо было сделать, чтобы вывести из игры Великого патриарха и предотвратить тот непоправимый вред, который он мог причинить. Иблис Гинджо был воплощением зла, но не Ксавьер Харконнен.
Ошеломленная этими словами, колдунья протестующе и недоверчиво посмотрела в глаза Абулурду.
– Вы оскорбляете память моего отца.
– Правда остается правдой, как бы горька она ни была. – Абулурд гордо поднял голову. – Батлер – благородное и очень почетное имя, но таково же и имя Харконнен. И это станет моим именем отныне и до конца моих дней. Я объявляю открыто о своем истинном происхождении.
– Что это еще за глупость?
– Отныне вы будете обращаться ко мне как к Абулурду Харконнену.
Война – это насильственная форма бизнеса.
Адриен Венпорт. Коммерческий план операций со специей Арракиса
В Лиге Благородных это назвали «меланжевой лихорадкой».
Как только выяснилось, что специя полезна в лечении смертельного Бича, крепкие мужчины и женщины с самых отдаленных планет бросились на Арракис в поисках счастья и богатства. Толпы старателей и поставщиков экскаваторов хлынули целыми кораблями на эту некогда пустынную и заброшенную планету.
Исмаил не верил своим глазам, когда впервые за много десятилетий попал в это сумасшедшее капище – Арракис-Сити. Картина напомнила ему о полузабытой поритринской Старде, откуда он бежал много лет тому назад.
Выжженный солнцем ландшафт, потрескавшаяся почва словно грибами покрывалась поспешно возводимыми зданиями. Беспрестанно прибывали корабли, в космопорту непрерывно взлетали и садились воздушные суда местного сообщения, сновали вездеходы и грузовики. Пассажиры прибывали тысячами. Прикрывая ладонями глаза от слепящего света желтого солнца Арракиса, они стремились в пустыню, не думая о подстерегавших там смертельных опасностях.
По слухам, здесь можно было просто выйти в пустыню с мешком и набрать сколько угодно специи, если не лень будет нагнуться за ней. Это в каком-то смысле было верно, если, конечно, знать, где искать меланж. Большинству этих людей было суждено погибнуть – их либо поглотит червь, либо они умрут от ужасного зноя или собственной глупости. Все они были совершенно не подготовлены к ожидавшим их трудностям и тяготам.
– Мы можем воспользоваться этим, Исмаил, – сказал Эльхайим, который все еще не терял надежды убедить отчима в своей правоте. – Эти люди не знают, что их ждет на Арракисе. Мы можем заработать неплохие деньги, делая совершенно привычные для нас вещи.
– А зачем нам так жаждать их денег? – спросил Исмаил, искренне не понимая пасынка. – У нас есть все, что мы можем пожелать. Пустыня обеспечивает нас всем по-настоящему необходимым.
Эльхайим покачал головой.
– Я наиб, и мой долг перед людьми состоит в том, чтобы наша деревня процветала. Сейчас нам предоставляется прекрасная возможность применить наши навыки и оказать бесценные услуги чужеземцам. Они все равно будут прилетать, нравится нам это или нет. Мы можем либо оседлать червя, либо он пожрет нас. Разве не ты рассказывал мне эту историю, когда я был еще молодым?
Старик нахмурился.
– Значит, ты совершенно не понял смысл этой притчи.
Тем не менее Исмаил последовал за пасынком в Арракис-Сити. Воспитанный в иное время Эльхайим никогда не знал истинного отчаяния, необходимости драться за тяжкими трудами завоеванную свободу. Он никогда не был рабом.
Исмаил с отвращением смотрел на суетливых и громогласных чужестранцев.
– Может быть, разумно будет вывести их в пустыню, обобрать до нитки и оставить в песках умирать?
Эльхайим рассмеялся, сделав вид, что принял слова старика за шутку, хотя знал, что тот говорит вполне серьезно.
– Это же небывалое везение – нажиться на невежестве этих чужеземцев. Почему не разбогатеть на этом?
– Потому что этим ты поощришь их, Эльхайим. Неужели ты сам этого не видишь?
– Они не нуждаются в моем поощрении. Ты слышал о новой чуме, которую наслали мыслящие машины? О Биче Омниуса? Специя защищает от этой болезни, и поэтому сейчас она нужна всем. Ты можешь с головой зарыться в дюны, но от этого они не перестанут прилетать.
Младший из двоих мужчин держался своей точки зрения так же упрямо, как старший.
Исмаил негодовал и не мог примириться с истиной, с переменами, но в глубине души понимал, что приток чужеземцев был так же неостановим, как песчаная буря. Он чувствовал, как все, чего он достиг, ускользает словно песок сквозь пальцы. Он все еще называл себя и свое племя фрименами Арракиса, но это гордое название больше не соответствовало действительности.
В городе Эльхайим начал без затруднений общаться с купцами и старателями, легко переходя с одного галактического диалекта на другой, и охотно торговался со всяким, кто был готов выложить деньги. Раз за разом Эльхайим пытался соблазнить старика удовольствиями, которые были недоступны в пустыне.
– Ты уже давно не бежавший из неволи раб, Исмаил, – сказал Эльхайим. – Мы все очень высоко ценим то, что ты сделал для нас в прошлом. И теперь мы хотим, чтобы ты просто хорошо жил, наслаждаясь своим покоем. Неужели тебе не интересно, что делается в других частях Вселенной?
– Я уже видел другие части Вселенной. Нет, мне это совсем не интересно.
Эльхайим досадливо усмехнулся.
– Ты слишком жесткий и негибкий.
– А ты слишком резво гонишься за новыми впечатлениями.
– Разве это плохо?
– На Арракисе – да, особенно если ты забыл образ жизни, который позволил нам выжить в пустыне.
– Я не собираюсь ничего забывать, Исмаил, но если я найду лучший способ жить, то непременно покажу его моим людям.
Он повел Исмаила по извилистым улицам мимо торговых павильонов и шумного базара. Им пришлось отгонять карманных воров, проходя мимо рядов продавцов воды, торговцев едой и поставщиков россакских лекарств и новомодных диковинных стимуляторов, доставленных с далеких, никому не известных планет. Исмаил замечал нищих оборванцев, слонявшихся по проулкам или сидевших у дверей домов. Эти люди прилетели сюда в надежде сказочно разбогатеть, но потеряли все, и теперь у них не было денег даже на то, чтобы покинуть Арракис.
Если бы у Исмаила были деньги, он с радостью оплатил бы их отлет – лишь бы эти непрошеные гости убрались отсюда подальше.
Эльхайим наконец увидел того человека, который был ему нужен. Он схватил старика за рукав и потащил к какому-то низкорослому чужестранцу, который за баснословные деньги покупал в этот момент оснащение для выхода в пустыню.
– Простите, сэр, – вежливо обратился к чужеземцу Эльхайим, – я полагаю, что вы один из наших новых гостей, искателей специи. Вы готовитесь к выходу в пустыню?
У коротышки были близко посаженные глаза и мелкие черты лица – несомненный расовый признак ненавистных тлулаксов.
– Это один из работорговцев, – прорычал Исмаил на тайном языке чакобса, непонятном ни одному чужестранцу.
Пасынок призвал старика к молчанию таким жестом, словно отгонял надоедливого комара. Исмаил же не мог забыть этих мерзавцев, которые похищали дзенсуннитов, а потом поставляли их на такие планеты, как Поритрин или Занбар. Даже спустя много десятилетий после скандала с органными фермами этих генетических манипуляторов ненавидели и избегали общаться с ними. Но на Арракисе в эти первые дни и недели меланжевой лихорадки деньги и жажда их легкого получения затмили все прежние предрассудки.
Читать бесплатно другие книги:
