Фронтир. Город в степи Калбазов Константин

Вот это-то обстоятельство и удивило Сергея. Он отчетливо видел, как гильза из карабина того арачи именно вылетела из патронника, что возможно лишь при нормально работающем механизме. Пинки научились следить за оружием? Допустим. Но даже в этом случае механизм очень скоро начинает капризничать. Значит, у него в руках был новый образец. Откуда арачи мог раздобыть новый армейский карабин? Да мало ли откуда. Но факт очень даже интересный.

Пребывая в задумчивости, Сергей бросил взгляд в сторону берега, который теперь не отдалялся, а, наоборот, приближался. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Чего это Хор решил опять приблизиться к берегу? Уверился в том, что Сергей способен отогнать любого зарвавшегося арачи? Не лишено смысла, но, глядя на множественные отметины от пуль, оставленные как на палубе, так и на ящиках с грузом, сразу понимаешь, что это все же может быть опасно. Пока каких-либо потерь удалось избежать. Неплохо бы и дальше так. Вот только дразнить судьбу – не лучшая из задумок.

– Хор! Хор! – пройдя на нос баржи, позвал капитана Сергей.

– Чего тебе, Верная Рука? – спустившись из ходовой рубки на корму парохода, поинтересовался лоцман.

Упрямый лоцман именовал Варакина именно так, и никак иначе. Данное при рождении имя, конечно, свято, но оно выбрано родителями или священниками, и тут от самого человека ничего не зависит. А вот имечко, полученное по заслугам, это уже совсем иное, оно отображает суть человека. Если уж он удостоился такового, то только так и следует к нему обращаться. К примеру, Хор – это вовсе не имя, а порода бойцовой собаки, выведенная еще в древние времена. Хор получил это прозвище за свой упрямый и несносный характер – неспособный сдаваться или отступать, он всегда шел до конца. Но другого имени лоцмана никто и не знал, хотя, разумеется, оно указано в документах.

– Я гляжу, ты опять повернул к берегу, – произнес Сергей, уже не так напрягая голос, расстояние небольшое, незачем драть глотку.

– Ну раз видишь, чего тогда спрашиваешь? – недовольно поинтересовался Хор.

– А не опасно? «Балич» и на тысячу шагов достать сможет.

– С такими-то стрелками, как арачи? – усомнился лоцман.

– Ты понял, о чем я.

– Ну понял, и что с того? Мне что же теперь, на стремнине против течения выгребать? У берега течение куда слабее, а моя «Желтая роза» сразу две баржи тянет.

– А если арачи опять сунутся?

– Если сунутся, дашь им укорот. И нечего меня отвлекать по пустякам, река, она небрежения не любит. Все, пошел к штурвалу.

Ну вот как разговаривать с этим упрямцем?! Сергей хотел было вызвериться, так как на баржах кроме грузов находились люди, причем немалая часть их весьма склонна к панике. Но по зрелом размышлении передумал. Хор насколько превосходный лоцман, настолько же несносен, и если он уверен в своей правоте, то ты хоть лоб расшиби, ничего ему не докажешь.

Правда, с другой стороны, терять по его вине переселенцев тоже не хотелось. Самые сильные опасения внушали те, на кого Сергей возлагал основные надежды. В первую очередь развернуть оглобли могли семейные. Именно женщины больше всего впечатлились произошедшим обстрелом. Баба, она хотя вроде как и не имеет права голоса, но ночная кукушка да пила, как известно, на многое способны.

И дернул же лукавый связаться с этим Хором. Но, с другой стороны, и выхода иного не было. Вообще-то идти планировали двумя пароходами, да у парохода куроки что-то стряслось с машиной, и им предстоял двухдневный ремонт. Чем чревата длительная стоянка в Крумле, Сергей прекрасно знал, поэтому без лишних разговоров согласился на предложение Хора идти тем же порядком, что и в прошлом году. Правда, на этот раз цена за проезд была не такой высокой, ведь обратно лоцман пойдет не порожняком, а с грузом угля, на котором также заработает.

И вот теперь может получиться так, что, даже не задержавшись в Крумле, Варакин опять лишится людей. Но и Хор прав, нагрузка на маленький речной пароход вышла изрядная, и выход на стремнину не только усложнит ему работу, но еще и увеличит время путешествия. Словом, едва подумал, что все нормально, как получил новую проблему. Что же, раз такое дело, нужно ее решать.

– Я гляжу, Хор в своем репертуаре? – радостно улыбаясь, поинтересовался подошедший Алексей.

После встречи с кронпринцем Болотин вовсе не собирался отсиживаться в сторонке. Конечно, Элиаш не сказал ничего такого, что могло породить опасения, но это если воспринимать его слова буквально. Однако дело в том, что не заметить в беседе определенного контекста мог лишь не блещущий умом человек. Алексей себя таковым не считал. Мало того, чуть ли не прямое вмешательство кронпринца в его взаимоотношения с Ханой Валич тоже наводило на определенную мысль – об авансе, который непременно придется отработать.

Вот же нашлась сваха на голову Болотина. Едва все не испортил. Никаких сомнений, питай девушка к Алексею менее сильное чувство, и покатился бы он колбаской по Малой Спасской. Вот так подумаешь малость и усомнишься, действительно ли тебе хочется связать свою жизнь с такой девушкой. А вот хочется. Теперь, когда появился свет в окошке, еще больше хочется. И если для этого нужно прокатиться на пинкскую территорию – без проблем.

Впрочем, положа руку на сердце, острой необходимости в этом не было. Алексей мог принести куда больше пользы, как раз оставаясь вдалеке от Домбаса. В добыче угля, как и в строительстве, он не разбирался. Сомнительно также, что он смог бы внести стоящие изменения в порядок обустройства городка. Но его влекло банальное любопытство. До колик было интересно, как оно все получилось у его друга. И потом, он ведь тоже к этому приложил руку. Вот хотелось взглянуть на эту картину, и все тут.

– Хор он и есть Хор. Будь у него другой характер, так и не был бы лучшим в своем деле. А я гляжу, прогулка под обстрелом тебе пошла на пользу, – в свою очередь улыбнувшись, ответил другу Сергей.

– С чего такие выводы? – удивился Алексей.

– А ты на себя в зеркало погляди. Разрумянился, как красна девица. Небось еще и жалеешь, что не удалось самому пострелять.

– Не из «дятлича» же. Или думаешь, я недалеко от тех мужичков или мальцов ушел?

– Леш, а ты уверен, что не подсел на адреналин?

– Не, зависимости нет, это точно. Кстати, а мой карабин цел?

– Значит, нет зависимости. Ну-ну. Да целехонек, что ему сделается, и зотовская драгунка в сохранности. Патронов кот наплакал. Заглавов смастерил оборудование для изготовления пуль и капсюлей, тут сложностей особых нет, а вот с гильзами туго, слишком много я их растерял. Ты извини, Леш, но мне кое о чем позаботиться нужно.

Пройдя к корме баржи, Сергей подозвал Михала, командовавшего людьми на первой барже, и Игнаса Крайчека, также служившего с ним на заставе в черных шевронах и бывшего тогда десятником Сергея. Он со своими людьми, сопроводив баржу, оставался у Паюлы, а вчера его отряд приняли на борт. Оно бы вроде и так полтора десятка ополченцев, но баржи две и перевозили людей, которым нужно было обеспечить нормальную охрану. Крайчек был старшим на второй барже, вот им и карты в руки.

– Значит, так. Народ у нас по большей части разумностью не отличается и тихо сидеть не намерен. Вон опять все повылазили. Собирайте все, что под руку подвернется, и устраивайте щиты со стороны берега. Игнас, я вообще удивляюсь, отчего вы этим не озаботились сразу. Ладно я не ходил с баржами и не был в переделках, но вы-то…

– А что – мы? Мы как заполошные по палубе не скачем. При обстреле вполне можем укрыться и за кучами угля, и за бортом или вот за ящиками.

– Но щиты-то надежнее.

– Ну и что? Не станешь же делать каждый раз новые. Значит, их нужно будет выгружать у Паюлы, а потом опять затаскивать на борт.

– Лень – это порок и грех, Игнас, а за грехи, как известно, нужно платить. Вот и заплатите, своей кровью. А вы мне мертвые не нужны. В следующий рейс чтобы озаботились, лично проверю. А сейчас придумайте что-нибудь.

– Сделаем.

– Ага, сейчас займемся, – поддакнул Крайчеку Михал.

Остаток пути назвать спокойным было трудно. Они еще дважды подвергались весьма интенсивному обстрелу. Оставалось лишь удивляться тому обстоятельству, что арачи не скупясь расходовали боеприпасы, без видимого эффекта. Если не считать таковым царапину на руке у одного из подростков, который потом с гордо поднятой головой щеголял свежей повязкой, выставляемой напоказ. Да еще пулю, угодившую в спину наемнику. Одна из женщин все же запаниковала и выскочила на открытое место. Полноценную защиту из собранного по сусекам устроить не удалось, вот парень и схватил обезумевшую бабу, пытаясь утащить в укрытие. Пока боролся с ней (и откуда такая силища-то в женском теле), поймал спиной пулю. Хорошо хоть Сергей не стал скупиться и озаботился средствами защиты не только для ополченцев, но и вообще для всего населения. В Домбасе даже дети имели бронежилеты, которые предписывалось надевать в случае перестрелки. Так что броня с легкостью выдержала удар пули, даже синяк не особо большой вышел – на расстоянии в три сотни метров пробивная способность пули значительно падала.

Каждый раз, когда начиналась стрельба, Хор отходил от берега, но стоило ей утихнуть, как он неизменно возвращался на прежний курс, пролегающий не далее трех сотен метров от берега. Сергей больше не пытался его вразумить. На реке командует лоцман. А уж что касается Хора…

При каждом обстреле Варакин в первую очередь вооружался не карабином, а биноклем, имеющим куда лучшее приближение. Его все глодали сомнения, а не ошибся ли он тогда. Поэтому он каждый раз внимательно всматривался в обнаруженных стрелков. Тщательные наблюдения выявили, что в первый раз он не ошибся. Подтвердил это и Алексей, который, ввиду бесполезности своего оружия вооружившись мощной морской подзорной трубой, также проводил наблюдения.

Сейчас друзья с уверенностью могли утверждать, что как минимум пара десятков арачей имеют на вооружении новенькие «баличи». На это однозначно указывали желтые латунные гильзы, исправно вылетающие из патронников. А это уже не один новенький карабин, что бы это ни значило.

– Сереж, ты напрасно терзаешься сомнениями, – заявил Алексей после очередного обстрела. – Ни ты, ни я не ошиблись. Гильзы вылетают ничуть не хуже, чем из «дятлича» или «мосинки», а значит, новенькое оружие. И откуда оно взялось, тоже понятно.

– Думаешь, Валенсия? – желая, чтобы это оказалось не так, спросил Сергей.

– К гадалке не ходить. Промашка у нас с тобой вышла. Мы-то исходили из того, что не будем конкурентами валийцам по части поставок угля, а получилось иначе.

– Так мы и не будем конкурентами. При том подходе, что имеется у валийцев, им не покрыть всех потребностей Новой Рустинии, Медиолана и других колоний. Уголек-то до недавнего времени только у них и был. А они добычу в частные руки не передают, вот и идет добыча из рук вон плохо. У них на шахтах работают каторжане. Вот если бы там занимались частники, то дело другое, черные рабы – это не осужденные. К ним и отношение иное, и производительность у них куда выше. Хотя… подневольный труд он и есть подневольный, – почесав в затылке, усомнился было Сергей, но потом отбросил эту мысль. – И все равно утолить топливный голод не смогли бы и частники. Так что касательно отсутствия конкуренции никакой ошибки нет. Тут ты не прав.

– Прав, Сергей. Еще как прав. Просто ты не туда смотришь. Не мы конкуренты валийцам, а рустинцы. Увеличение поставок угля – одна из составляющих роста промышленного производства и промышленности в целом. Если рустинскому королю удастся его задумка, то произойдет перераспределение на новосветском рынке в целом. И кто в этом случае займет лидирующие позиции?

– Новая Рустиния?

– Возьми с полки пирожок, догадливый ты наш, – невесело улыбнулся Алексей. – Вот и получается, что мы мешаем интересам Валенсии в Новом Свете. Отсюда и новенькое оружие. Операция, как водится, тайная, оттого у арачей и рустинские «баличи».

– Это что же получается, мы угодили в самый центр противостояния Рустинии и Валенсии? – Сергей даже встал на ноги, разминая члены, хотя в этом вроде необходимости и не было.

– Насчет центра не поручусь, но то, что мы можем оказаться между жерновами, факт. Так что, Сергей, ты можешь отворачивать в сторону, оно тебе не нужно.

– Ну об этом мы уже говорили, – вновь устраиваясь на ящике, упрямо мотнул головой Варакин. – То, что в деле появился серьезный противник, вносит коррективы в наши планы, но вовсе не означает, что нам пора поднимать руки вверх.

– Здесь принято скрещивать руки на груди, – как бы между прочим заметил Алексей, пребывая в крайней задумчивости.

– Глупо. Эдак скрестишь руки, а потом выдернешь револьверы из плечевых кобур. Кстати, такие уже появились, и пора бы уже пересматривать знак капитуляции, – отчего-то ударился в размышления Сергей.

– Ты это к чему? – Алексей поглядел на друга, силясь понять, когда он упустил нить разговора и упустил ли вообще, или он просто чего-то не понимает.

– А к тому, что пора нам браться за это дело куда как серьезнее. С арачами мы худо-бедно разберемся. Не поймут уговоров – покажем силу, а потом все одно договоримся. Но валийцы не удовлетворятся полумерами вроде подкупа пинков. Нам очень не помешало бы быть в курсе их планов.

– Разведка? – догадался Алексей.

– Именно. Только я в этом как свинья в апельсинах. Полевую разведку организую, не вопрос. Но тут главное будет происходить не в поле.

– У меня есть хороший ресурс в лице моего друга Хонзы Коубы и его окружения. Репортер – отличное прикрытие, а главное, они уже имеют опыт по части сбора информации и вербовки источников. Остается их заинтересовать.

– Есть такие на примете?

– Найдутся. Некоторых я уже использовал против борзописцев из желтых листков. И они неплохо справлялись, иначе я никого не сумел бы завербовать. Будем считать, что обкатку они прошли. Но на все это нужны будут средства, да еще и наращивание сил непосредственно в Домбасе. Исключать прямое силовое воздействие никак нельзя. А я уже на пределе. Не хотелось бы сворачивать свою деятельность в Рустинии.

– И не надо. В крайнем случае возьмешь кредит. Прости. Похоже, что и в этом году мы не сможем получить прибыль. Я вот все думаю над этими обстрелами. Глупо это как-то. Если тут замешаны валийцы, то очень скоро тактика арачей изменится. Боюсь, что уже следующее нападение будет отличаться от этого. На войне соображалка начинает работать на полную катушку, по себе знаю. А если еще найдется и тот, кто сможет грамотно подсказать, то дело и вовсе может оказаться кислым. Придется в срочном порядке выводить из игры арачей, а для этого вооружаться и готовить маленькую армию. Йок макарек. Леш, а может, мы дуем на воду и эти карабины случайно попали в руки арачи? – помолчав, с надеждой спросил Сергей.

– Даже если это и так, то валийцы все одно полезут к нам. За разведку нужно браться однозначно. Случится так, что Валенсия пока и не думала в это влезать, тогда мы будем иметь хоть какую-то фору. Но сдается мне, тут мы отстаем. Нам об этом нужно было позаботиться еще в прошлом году. Вот видишь, не зря я поехал в Домбас, какая-то польза от этой поездки все же есть. Как минимум месяц сэкономим.

– У нас не задержишься?

– Побуду, пока Хор не засобирается обратно.

Вот такой малоприятный разговор произошел между друзьями, вдруг ощутившими на своем горле пока невидимую руку валийцев. Несмотря на слова Сергея, сомнений в этом не было никаких, и это была плохая новость. Однако на этом их проблемы и не думали заканчиваться, нарастая как снежный ком, катящийся с горы.

Среди переселенцев началось брожение. Люди были настолько напуганы, что даже не пытались скрывать этого. Мало того, все чаще слышались недовольные высказывания. Михалу и его людям, уверявшим всю дорогу до Крумла, что у них тут земля обетованная, открыто в глаза заявляли, что они обманщики и что завели всех на верную смерть. Не особо стеснялись и Сергея с Алексеем. Подумаешь, господа уважаемые и состоятельные. Они им не хозяева, и помирать за их клятый уголь тут никто не собирается.

Кстати говоря, год назад, когда все только начиналось, в этом отношении было куда проще. Даже партии строителей были доставлены и убрались восвояси без проблем. Нападения случились уже позже, осенью, когда строительство подошло к концу. Возможно, причина в том, что рядом со строящимся поселком крутилось около трех сотен воинов куроки, наряду с наемниками охранявших поселенцев и строителей. К стройке они особо не приближались, чтобы не нервировать народ, но арачи об их присутствии знали.

Когда начались земли куроки, Сергей вздохнул с облегчением. Конечно, арачи не постеснялись бы напасть и здесь, копи находились неподалеку от границы. Но шансы на это были все же меньше. А еще своя земля она и есть своя, тут куда спокойнее, потому что чувствуешь, что ты уже дома.

Ничего нового, все это было, есть и будет. Вспомнить хоть автомобилистов Земли. Пересекая границу родного края или области, даже не района, они невольно расслабляются. Здесь и дороги уже знакомые, и гаишники свои, родные, пусть водитель их никогда раньше и не видел и вряд ли увидит еще.

Такое же чувство появилось и у Сергея. Хотя проблемы его лишь начинались. Люди слишком взвинчены, и как бы не вышло так, что вместе с Хором, который обратно пойдет с грузом угля, не пожелали вернуться многие из прибывших. Очень бы этого не хотелось. А тут еще и выводы о Валенсии и ее роли в происходящем…

С другой стороны, сейчас Сергей не мог себе позволить даже остановиться, не то что отступить хоть на шаг. Только вперед, или на поставленной перед собой цели можно ставить крест. К тому же был еще и Алексей, судьба которого оказалась связанной с Домбасом. Удружил он Болотину, нечего сказать. Жил он себе жил, воплощал свою задумку и горя не знал бы, но тут, словно чертик из табакерки, появился Варакин.

Похоже, у них и впрямь одна дорога на двоих. Они готовы в любой момент прийти друг другу на помощь, и, сами того не желая, создают друг другу же проблемы. Впрочем… Да, трудно, да, не без проблем, но таковых нет только у мертвых, а они, слава создателю, еще живы. Так что, как бы то ни было, прорвутся. Нет у них другого выхода.

Вот наконец показалось устье Ронки, притока Изеры. На ее берегу и был обнаружен выход угольного пласта. Река не особо впечатляет, ширина около семидесяти метров, но достаточно полноводна, чтобы быть судоходной на сотню верст вверх по течению. Правда, в сухой сезон она настолько мелеет, что проходимый участок сокращается на две трети, но это некритично, так как Домбас находится всего лишь в двенадцати верстах от места впадения в Изеру.

Описав большую дугу, Хор уверенно вошел в Ронку, хотя и сбавил ход вдвое. Прошло минут двадцать, и от прежнего простора не осталось и следа. Через пару верст река сделала поворот, и могучая, просторная Изера окончательно скрылась за холмами. Правый берег в основном покатый, плавно спускающийся к воде и поросший камышом. Левый все больше высокий и обрывистый, удобных подходов, образовавшихся в распадках между холмами, не так уж и много.

Примерно через десяток верст взору вновь прибывших открылось месторождение. Высокий обрывистый берег с четкой черной полосой, прикрытой приблизительно двухметровой толщей желтого глинистого грунта, окаймленного по верху полуметровым слоем чернозема. У дальнего от парохода края полосы выходящего на поверхность угля видна начатая разработка, там же наличествует бревенчатая пристань, у которой стоит загруженная на три четверти баржа и паровой баркас, доставляющий работников к выработке. Оно получается и быстрее, и безопаснее.

Хорошо видны и работающие углекопы. Впрочем, их легко спутать с землекопами, так как большинство из них заняты как раз снятием верхнего слоя пустой породы. Ее приходится вывозить из образовавшегося котлована. Вот отдалятся немного от берега, тогда станет проще, грунт можно будет сваливать на место выбранного угля.

Но это все равно куда проще, чем бить шахты и штольни. Опять же от места добычи до баржи расстояние всего ничего. Когда же удастся наладить закупленные Алексеем транспортеры, высвободится большое количество рабочих рук, которых сейчас откровенно не хватает. Да, народу на разработке немного, отчего складывается ощущение заброшенности, но глаза бывалых шахтеров невольно начинают блестеть. Только что их взорам открылось первое подтверждение правдивости того, что им рассказывали.

На фоне этой картины как-то теряется высокая сторожевая вышка с вооруженным часовым. Не привлекают внимания и два ряда столбов, опоясывающих место добычи и исключающих свободный подход к рабочим. Колючая проволока, натянутая между столбами, образует коридор, нашпигованный опасными гостинцами, которые способны порвать незваных гостей в клочья.

Сергей без труда различил среди радостно возбужденной толпы на причале Высека. Вот же неугомонный. Ведь сказано было – работы временно прекратить. Так нет же, упрямая душа, еще и баб вывел. Варакин махнул ему рукой, подавая знак, чтобы сворачивал свою деятельность. Судя по всему, Высек понял, что от него хотят, и начал раздавать команды.

Двое молодых ребят засуетились вокруг баркаса, готовя его к отходу. Машина всегда под парами, на случай какой беды, чтобы либо эвакуацию провести своевременно, либо прийти на помощь поселку. Народ стал заполнять широкую плоскодонку и размещаться на самом баркасе. У Домбаса стоит еще одна вместительная плоскодонка, сделанная с прицелом на увеличение количества работников, но пока и этой вполне достаточно.

Дав протяжный гудок в ответ на радостное приветствие людей на берегу, Хор повел свой караван дальше. Здесь участок реки прямой как стрела, а потому даже невооруженным глазом видна еще одна пристань в паре верст выше по течению. А вот сам поселок появляется не сразу, постепенно выплывая из-за холма, обрывающегося в реку отвесной стеной.

Большие дома, выстроившиеся как по линейке, словно манили к себе новых хозяев. Впрочем, не новых, а просто хозяев, так как других у них никогда и не было. Всего в поселке шесть улиц – три из них сбегают с возвышенности к пристани, оборудованной складами, другие три проходят перпендикулярно им через весь поселок. Застройка не тесная, но довольно плотная, хотя вокруг много пустующей земли.

Справа на склоне холма и немного в стороне от поселка, над выстроившимися в ряд шестью жилыми бараками возвышалась церковь, к которой прилегала обширная огороженная территория. Что это, догадаться несложно, кладбище всегда устраивается рядом с церковью. Вид нескольких сиротливых шестов с кругами внушал уныние, но одновременно и вселял надежду, если вспомнить, что места эти изобилуют опасностями, а надгробия можно перечесть по пальцам.

Слева от основного поселка виднелись какие-то строения, явно не предназначенные для проживания, скорее уж там располагаются мастерские. На это указывали две высокие кирпичные трубы и поднимающийся над ними дым.

Чуть в стороне паслось небольшое, голов на сорок, стадо коров. Это скотина жителей. Поголовье пока так себе, но есть основания полагать, что вскорости оно разрастется. Если уж народ держал скотину в Збродах, то тут сам бог велел. Разумеется, вокруг есть хутора, но спрос на их продукцию пока настолько мал, что организовывать поставку молочных продуктов крестьяне не спешат. А как без молочного, когда в Домбасе дети вовсе не диковинка какая, да и стол разнообразить не лишнее.

– Ну как, ты все еще хочешь бросить все? – слегка склонившись к уху Алексея, поинтересовался Сергей, стараясь, чтобы его не услышали другие.

– Знаешь, я, конечно, видел все это на экране, и у меня достаточно воображения, чтобы дорисовать краски, но реальность превзошла все ожидания… Ты славно потрудился. У меня просто нет слов, как славно.

– И не надо слов. Мне и самому нравится. Вот заселим все дома, побегут по улицам детишки, и наполнится поселок жизнью. Надеюсь, людям здесь понравится настолько, что они порвут любого, кто захочет их отсюда выселить.

– Да ты прямо завзятый романист, а не таежный охотник, – невольно улыбнулся Алексей, но вдруг посерьезнел и закончил: – Главное, чтобы успели врасти.

– А это они мигом. Человек к хорошему быстро привыкает, – прислушавшись к возбужденному гомону на баржах, возразил Сергей.

– Угу. Быстро. Они-то пока не обращают внимания. Но мне лично вон то ограждение и вышки очень напоминают лагерь. За колючкой жизнь несладкая.

– Твоя правда. Но сейчас мы вынуждены сидеть в глухой обороне. Ничего, придет время, и все изменится.

– Слушай, это сколько же мин вы понаделали, чтобы забросать такую огромную площадь?

– Много. Очень много. Тут одной взрывчатки не на одну тысячу крон, и это с учетом того, что вся она ворованная и досталась по дешевке. Спасибо Заглавову, он прямо находка по части незаконного оборота оружия. Но все равно не хватило. Основная масса все же пулевые мины. – И пояснил, видя недоумение Алексея: – Берется деревянная полая трубка, на дне гвоздь, с другой стороны вставлен патрон. Устанавливается в небольшое углубление. Наступишь на такую, патрон уходит вниз, капсюль накалывается на гвоздь, и происходит выстрел. В лучшем случае ранение или инвалидность, в худшем – смерть. Коварная штука, но зато дешевая и эффективная. Понатыкали столько, что шагу ступить негде.

– А не опасно такое минирование? – с явным сомнением и даже тревогой поинтересовался Алексей.

– Труднее всего с детьми. Этим непоседам все нужно пощупать своими руками. Но пока Бог миловал. С внутренней стороны колючка идет в два ряда и куда гуще, чем снаружи. Опять же часовые поглядывают не только наружу, но и внутренний периметр блюдут. Куроки и местные хуторяне в курсе, что со стороны суши есть лишь один безопасный проход и он постоянно охраняется. С реки даже ограждения не нужно – в основном берег обрывистый и забраться по нему нет никакой возможности. А вот район пристани уже забран в два ряда колючки и рогатин. Вон по бокам две бревенчатых несуразицы, видишь? Огневые точки с бойницами. Оттуда под перекрестный огонь берется все пространство, удобное для подхода к берегу.

– А откуда столько народу? – удивился Алексей. – Тут одних постов не меньше десятка.

– Десяток и есть, – с некой вальяжностью и не без удовольствия подтвердил Варакин. – Четверо на вышках, двое на пристани, да четверо у ворот, смена каждые четыре часа, ну и замена по постам. Здесь службу несут наемники. Выработку охраняют уже ополченцы. Ночью посты усиливаем. Пока не отправляли людей в сопровождение пароходов, было проще, сейчас приходится напрягаться, я ведь еще и полтора десятка ополченцев с собой забрал.

– То-то, я гляжу, на выработке народу раз, два и обчелся. Большая часть и вовсе бабы.

– Угу. Есть такое дело. Я в принципе отдавал распоряжение о временном прекращении работ. Подозреваю, что это инициатива Высека. Ну и люди вряд ли сильно возражали. Говорю же, нравится им здесь, потому и жилы готовы рвать. Они ведь все понимают – и то, во сколько вылилось строительство поселка, и то, что, если я прогорю, и их будущее окажется под ударом. Но теперь, думаю, будет полегче. Вон сколько народу. Одних мужиков больше сотни.

– Сплюнь.

– Не. Не буду. Не должны люди побежать. Если только арачи не решат опять напасть на Домбас. Но это вряд ли. В прошлый раз им досталось изрядно.

– Кстати, я тут припомнил кое-что. Сдается мне, что правильнее было бы не Домбас, а Донбасс. Донецкий бассейн.

– Да?

– Угу.

– Вовремя.

– Ну раньше как-то не обращал внимания.

– Ну а теперь поздно. А потом, это наш город, а не какой-то там Нью-Донбасс.

– Город?

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Пока поселение на город не тянет, но все впереди.

Швартовка пошла быстро и без проблем, хотя для парохода Хора места все же не осталось. Да даже баржи не смогли нормально встать, несмотря на то что их подтянули друг к другу. Впрочем, лоцман не особо огорчился по данному поводу, причалив к борту одной из барж. Ему и его людям, привычным к жизни на реке, не составило труда добраться до берега вот таким образом.

Казалось бы, только что поселок был безлюдным. Но стоило судам причалить, как на берег тут же высыпал народ. В основном женщины, которые не могли работать на выработке, и детвора. В толпе выделялась могучая фигура мужчины лет пятидесяти, с трубкой во рту. Его суровый взгляд скользнул по своеобразной баррикаде, составленной вдоль правых бортов, выцепил характерные отметины от пуль. Увиденное заставило мужчину нахмуриться, но, когда он заметил среди вновь прибывших того, кого искал, глаза его радостно блеснули, на мгновение оживив серьезное и невозмутимое лицо.

– Милош, никак меня встречаешь?! – крикнул Сергей, перекрывая царящий на причале гомон.

– И вас, и вон тех бездельников, – кивнув на вооруженных наемников и ополченцев, ответил Грибски, распоряжавшийся в поселке во время отсутствия Варакина. – Народ тут скоро взвоет от натуги, а они прохлаждаются. Крайчек, веди парней в казарму, обедайте, отсыпайтесь и вечером двумя десятками на посты.

– Слушаюсь, сержант. Эх, доля наша тяжкая… Ну, чего встали? Пошли службу тащить, не все нам бока отлеживать.

– Милош, ты бы им хоть дух перевести дал, – улыбнувшись, заметил Сергей.

– Вы, господин Варакин, мне парней не расслабляйте, – поправив пышные усы, возразил Грибски.

Всю сознательную жизнь он провел в армии и заслужил нашивки старшего сержанта. Несмотря на то что Сергей еще чуть больше года назад был его подчиненным, старый служака и не думал вести себя с ним панибратски. Если наедине, то дело иное, а на людях только уважительно и на «вы». Сергея это поначалу коробило, но Грибски сразу расставил все точки.

Субординация это вовсе не блажь и не прихоть. Если она имеется, то есть и порядок. А последнее – неизменный залог выживания в этих краях. Уж кто-кто, а Грибски слишком долго прожил на границе и знал цену разгильдяйству. Понадобится, он будет вколачивать ее кулаками, ничуть не смущаясь даже тем, что неуважение проявит не его подчиненный.

– Ну здравствуй, старина, – протянул ему руку Сергей.

– С прибытием. Я гляжу, арачи успели отметиться, – произнес Грибски после того, как они обменялись рукопожатием.

– Несколько раз обстреливали. А как здесь?

– Без происшествий.

– У нас с господином Дворжаком сложилось впечатление, что им кто-то поставляет оружие. Потом расскажу. А где Ануш и Хват? Чего это они меня не встречают?

– Я их в поиск отправил. Сидеть за колючкой и не дергаться – не очень хорошая идея. У куроки своих проблем полна коробочка, не будут же они вечно охранять нас.

В районе пристани стало тесно, когда прямо к берегу причалил баркас, доставивший с выработки людей во главе с Высеком. Сергей поднялся на возвышение и обратился к новичкам:

– Внимание! Сейчас начнется ваше размещение. Холостяки и девушки уходят с комендантами общежитий, которые распределят вас по комнатам. Комнаты на четверых, советую сразу выбирать себе соседей по душе. Места в избытке, хоть отдельно селитесь, но предупреждаю, народ будет постоянно прибывать, будут сезонные рабочие, и может случиться, что кого неугодного подселят. Теперь семейные. Людей в поселке пока немного, а потому можете выбирать любой дом на любой улице. Свободные дома отличить легко, там во дворах уже трава поднялась.

– А чего это нам по домам расходиться?! – выкрикнул женский голос.

Сергей пригляделся – возмущалась та самая женщина, которая, обезумев, выбежала под обстрел и едва не схлопотала пулю.

– Давай заводи машину! Кто остается, пусть себе остаются, а мы тут и часу не задержимся! Смерти нашей хочешь?! – продолжала сама себя накручивать полнотелая молодуха.

Послышались приглушенные голоса, в которых сквозило недовольство. По большей части роптали женщины, что неудивительно. Мало того что несколько дней провели с минимумом удобств на не приспособленных для проживания посудинах, так еще и арачи расстарались на славу.

– Мила, ты чего разоралась? Брыль, а ну приструни свою бабу, не на базаре! – как видно признав вновь прибывших, выкрикнул Высек.

– Ты, Высек, за своей бабой смотри, – огрызнулся Брыль, – со своей я и сам разберусь. – Но жену все же слегка дернул за рукав, эдак чтобы не особо заметно.

– Значит, так. Никто и никого здесь силком держать не станет, – подняв руку, чтобы привлечь внимание, возвысил голос Сергей. – Если пожелаете, то с первым пароходом отправитесь обратно. Мое слово крепкое, о том вам каждый скажет. Насчет арачей не беспокойтесь. Сюда они не сунутся, потому что тут уже земля куроки. Но захотите вы здесь остаться или нет, жить это время вам где-то нужно. Баржи встали под разгрузку, пароход отбудет только через четыре дня. Хотите – располагайтесь под открытым небом, это ваш выбор. Но зачем такие крайности, если есть дома?

– А чего это ты про соседство говорил-то, коли нам не жить здесь? – опять подала голос Мила.

– А ты, красавица, за себя говори, – возразил Сергей. – И потом, сама подумай: а ну как сейчас займешь дом да решишь остаться, а соседи не в радость? Или, думаешь, раз дома свободные имеются, то сможешь словно блоха скакать, пока не умаешься?

Толпа ответила дружным хохотом, а Мила, залившись краской, прикрылась платком. Может, ее реакция была бы иной, но Брыль так дернул жену за руку, что она едва не потеряла равновесие. Как видно, лимит на своеволие она исчерпала и больше не хотела испытывать терпение мужа.

Первыми район причала покинули холостяки, которых увел старичок, комендант мужского общежития. Пожилые люди в Домбасе были диковинкой. Да что там, с первой партией их приехало всего трое, а в нынешней и вовсе не было ни одного. Но народу не хватало, а потому занятие находилось для всех.

Следом потянулись одинокие женщины. Их уводила Ляля, из бывших падших, пока еще не нашедшая себе пару и заведовавшая женским общежитием. Ляля умудрилась организовать повозку, на которую ее подопечные уложили свои нехитрые пожитки.

Семейные пары, оставив под присмотром старших детей мелюзгу и имущество, отправились выбирать себе подворья. Среди них и Брыль с Милой, которая явно не собиралась пускать на самотек выбор места жительства. Останутся они или нет, то вопрос иной, но если есть возможность выбрать, лучше этим не пренебрегать.

– На сегодня вроде отбоярился, а, Сергей? – с лукавой улыбкой поинтересовался Алексей.

– И на сегодня, и вообще. Хочешь, поспорю, что если и уедут, то единицы?

– Откуда такая уверенность? – Алексей вздернул брови домиком, удивившись уверенности друга.

– Если бы я их разместил в палаточном городке, то были бы сомнения. А тут полноценные дома, где они самые настоящие хозяева. Опять же четыре дня они будут общаться со старожилами, которых отсюда не выгонишь. Гулянье устрою. С зобряткой у нас напряг, и вообще спиртное под запретом, но пиво ради такого случая найдется. Лавка, полная разного товара, с весьма привлекательными ценами, да еще и с открытым кредитом для любой семьи. Ну и наконец, кто хочет уехать, пусть оплатит переезд сюда и обратную дорогу. Все по-честному, ни я, ни ты никого не обманули.

– Хитро, Верная Рука. Очень хитро, – пыхнув трубкой, произнес подошедший Хор. – Только с чего ты взял, что я собираюсь здесь целых четыре дня загорать?

– А ты что же, пустым отсюда уйдешь?

– С чего бы пустым? Баржа, почитай, полная, как миром навалитесь, так управитесь быстро.

– Хор, а кто тебе сказал, что я собираюсь спешить? Ты уж прости, но придется тебе здесь погостить малость.

– Такого уговора не было, – набычился Хор.

– Уговора о том, что груженая баржа будет предоставлена сразу по приходу, тоже не было. Так что не закипай как самовар, – одернул лоцмана Варакин, но все же решил пояснить: – Хор, ты, конечно, можешь дать волю своему норову и больше не иметь со мной дел, но прежде подумай. Мне ведь главное людей здесь удержать, и ради этого я на многое пойду. Выбор за тобой.

– Простой оплатишь?

– Хо-ор, побойся бога. Ты и без того на мне зарабатываешь, как ни на ком другом.

– Ну должна же быть мне выгода. Или много желающих сюда кататься? Когда все наладится, отбоя не будет, это понятно. Но сейчас?

– Ладно. А как тебе такой подход: уголь получишь в кредит, расплатишься за него когда вернешься. Если потеряешь баржу из-за арачей, то ничего не должен.

– Так пойдет. Ну я тогда, пожалуй, машину переберу, раз уж выдалась такая возможность. Если потребность возникнет, на твои мастерские рассчитывать можно?

– Это к Заглавову. С ним и о стоимости работ договоришься. Ну чего ты так на меня смотришь? Ты давай не перегибай. Может, мне еще и молиться на тебя, раз уж ты согласился сюда ходить? У тебя заработки, каких на обеих реках нет, да еще и охраной пользуешься бесплатно!

– Ну попробовать-то стоило, – пожал плечами Хор. Дескать, не прошло, и не надо.

Покончив с делами на пристани, друзья направились к дому Сергея, расположенному слегка на отшибе, неподалеку от церкви, как и дома других руководителей. Алексей было заволновался насчет того, что Эмка не должна знать о том, что он выжил. Как ни крути, условие кронпринца. Но Сергей только отмахнулся от этих опасений. Он посвятил жену в суть дела еще прошлой осенью, когда привез в Домбас. Она, конечно, молодая, однако глупой никогда не была. В том, что Эмка не проболтается, не могло быть и сомнений. Зато как она обрадовалась! Словно родной человек с того света вернулся.

Едва Алексей переступил порог дома, молодая женщина со слезами на глазах повисла на шее воскресшего, осыпав его лицо поцелуями. Сергей даже в шутку возмутился: мол, муж в дом, а все внимание какому-то городскому хлыщу. Но Эмка быстро восстановила справедливость, одарив жарким поцелуем и мужа, да еще эдак игриво намекнула, что, мол, остальное будет попозже.

О том, что на Изере караван подвергся нападению, она уже знала, как и об отсутствии у мужа лишних дырок, а потому обошлось без причитаний. Эмка слишком долго жила на границе, фактически повзрослела здесь и понимала, что может случиться всякое. Если каждый раз слишком близко все принимать к сердцу, так никаких нервов не хватит. А ей сейчас нервничать и вовсе не с руки. Ей о ребенке нужно думать, которого под сердцем носит.

За столом разговаривали ни о чем, а потом мужчины, уединившись, обстоятельно обсудили вновь открывшиеся обстоятельства. Пришли к выводу, что Сергею необходимо обговорить некоторые вопросы с Высокой Горой, потому что арачи превращались в самую настоящую проблему, да и торчащие из-за их спин ушки валийцев не вселяли оптимизма. Нужно готовиться дать достойный отпор и даже быть готовыми к большему.

Но начинать с вовлечения в боевые действия переселенцев идея не из лучших. Эдак можно надолго отпугнуть людей. И потом, они здесь нужны в первую очередь для работы. А вот куроки на роль бойцов подходили как нельзя лучше, да и положенное жалованье будет хорошим подспорьем для их семей. Все же пятнадцать крон – деньги немалые.

Алексей предложил сэкономить на оплате куроки, но Сергей резко воспротивился этому. Краснокожие воины будут рисковать ничуть не меньше, чем белые, а потому не должны чувствовать себя пушечным мясом. Речь ведь не об одноразовой операции. Друзья надеялись, что Домбас это всерьез и надолго, а раз так, то и подходить к решению вопроса нужно со всей обстоятельностью.

Но это в лучшем случае дело ближайшего будущего. Проблему же с обеспечением безопасности перевозок нужно решать уже сейчас. Конечно, с кредитом трудностей не возникнет, и поддержка его высочества ни при чем – Болотин имел достаточно активов, чтобы рассчитывать на положительное решение вопроса по кредитованию. Но это вовсе не значит, что проблема финансов решаема и можно успокоиться.

– Думаю, вопрос безопасных перевозок мы решим довольно быстро, – задумчиво потирая нос, произнес Сергей.

– А можно услышать подробности?

– Да легко. Мы оснастим наши пароходы артиллерией.

– Речные скорлупки, вооруженные пушками. Звучит обнадеживающе.

– Напрасно язвишь, Леша. Тебя, в отличие от меня, извиняет то, что ты просто не знаком с местными реалиями. В настоящее время армии всех стран постоянно перевооружаются, а потому кое-какое вооружение можно выкупить. К сожалению, не по цене металлолома, но все же сравнительно недорого.

– Ну это-то я знаю. Как и то, что казнозарядные пушки поступают пока в весьма скромных количествах, а потому дульнозарядные орудия в армии сейчас скорее правило, чем исключение.

– Правильно. Но только даже они нарезные. Скорострельность у них ниже, чем у гладкоствольных, которые уже давно оснащаются унитарными зарядами картуз-снаряд. У дульнозарядных нарезных пушек заряд и снаряд раздельные, так как необходимо попасть выступами в нарезы. Зато дальность, вес снаряда, взрывчатки и точность превосходят примерно раза в три.

– Так ты хочешь выкупить гладкоствольные пушки?

– Раньше нужно было подумать. Но, как говорится, все мы крепки задним умом. Да и не думал я, что у арачи может появиться столько современных винтовок.

– Все равно, Сергей, пушка и маленький пароходик… на авантюру похоже. Я за все время видел лишь один пароход со стальным корпусом.

– А ты урежь осетра, и тогда все встанет на свои места. Я ведь говорю даже не о полевой пушке, а о горной. Дальность стрельбы метров шестьсот, по настильной траектории едва ли три сотни, но для наших задач вполне подойдет. Вес около двадцати пудов, отдача куда меньше, а значит, и пароходик вполне выдержит. Кстати, на складах крумлского форта я видел четыре таких образца. Очень похожи на детскую пушчонку. Так что даже далеко идти не нужно.

– А боеприпасы?

– Тоже в наличии. Есть и картечные заряды, и гранаты. Кстати, гранаты снаряжены палом, там по-хорошему даже взрыватели не нужны, при ударе сами взрываются. Я узнать-то узнал, да все с жабой своей боролся. Каждая такая пушечка в тысячу крон обойдется.

– Неслабо.

– Угу. Еще пара-тройка лет пройдет, и вообще как металл можно будет купить, но сейчас они ведь как бы в резерве числятся. Думаешь, почему местные не стремятся вооружать свои посудины? Дорого. Да и боязно, пал – штука коварная.

– А артиллеристов где возьмешь?

– У меня среди наемников есть четверо, которые раньше служили в артиллерии. Здесь особых проблем нет. Ну и остальных за парты посажу. Жить захотят – научатся.

– Хорошо, свои пароходы ты вооружишь, а как быть с другими? Ведь если рассчитывать только на собственные пароходы, толку не будет.

– А мы им придадим конвой. Сошла охрана у Паюлы – спустили артиллерию.

– Вряд ли капитаны будут от этого в восторге, – продолжал высказывать свои сомнения Алексей. – Пушка она и есть пушка, и ее применение с палубы не скажется положительным образом. Опять же пал.

– Не стоит недооценивать речные суда. Та же «Желтая роза», не смотри что мала, вполне понесет две полевые пушки без урона для себя. Но твоя правда, владельцам пароходов подобное не понравится. Установим их на барже, и всех делов-то. Главное, у капитанов появится уверенность в безопасности, потому как пушка – это уже серьезно.

– А как быть с тем, что прицельная дальность «балича» чуть ли не километр? Понятно, что толк будет только при хотя бы ротном залпе. Но ведь у арачей такая возможность появилась.

– Слушай, Леша, я вот не пойму, ты чей друг – мой или медведя? А щиты на что? И потом, арачи не дураки воевать против пушек. Пару раз ударить в непосредственной близости, и они поспешат ретироваться. Это я тебе точно говорю, по опыту применения гранат и минных полей.

Вечером на огонек к Варакиным заглянула чета Заглавовых. Женщины сдружились, более того, Лина Заглавова взялась за образование Эмки, и налицо были значительные успехи. Варакин предлагал Лине взять на себя заботу о школе, но она не согласилась, сославшись на то, что не хочет отбивать хлеб у учительницы, которая сейчас занимается школой, и для нее занятия с Эмкой просто способ интересно провести свободное время.

Не сказать чтобы в Домбасе было плохо с досугом. Благодаря все тому же молодому оператору Либору, убедившему Варакина раскошелиться на строительство, действовал небольшой фильмотеатр. Оно, конечно, можно приколотить простыню к любой стене, но при наличии отдельного здания и впрямь получилось славно. На сеансы приезжали жители окрестных хуторов, нередкими гостями были и куроки. Фильмотеатр был на полной самоокупаемости и даже приносил какую-то прибыль. Правда, и персонал его состоял только из одного человека, но лиха беда начало.

Имелась харчевня, средства на которую дал Сергей. Разумеется, сам он не мог уследить за заведением, но с этим делом вполне справлялся управляющий. Он прибыл сюда в прошлом году вместе с партией рабочих и сразу же направился к Сергею с предложением открыть харчевню. После тяжелой работы людям нужно где-то расслабиться, посидеть и поговорить за кружкой пива. Жена управляющего оказалась хорошей поварихой, а дети помогали по хозяйству. Не сказать чтобы все было безоблачно. Однажды Сергей застал харчевщика за самогоноварением, за что тот был бит самым безжалостным образом. Крепкое спиртное в Домбасе было под строжайшим запретом. Если так хочется иметь дополнительный приработок, то пусть уж лучше варит пиво.