Игры порочной крови Пожидаева Алиса

Глава 9

Затевая ссору с женщиной, хорошенько подумайте.

Вам через 10 минут надоест ругаться, а ей нет!

В себя я пришла почти сразу, однако, не на полу, а на руках у Арвана. Успел, не дал упасть. Мысль была приятна, но обида сильнее. Мой непоследовательный мужчина опустил меня обратно на постель, убедился, что я пришла в себя, замер надо мной наверно на целую минуту, а потом развернулся и вышел, нарочито аккуратно прикрыв дверь.

За бортом продолжало шуметь бескрайнее море, которого я совсем не чувствовала. Наплевав на холод, стащила одежду и поплелась в угол, отгороженный весьма условной шторкой. Вымыться полноценно нечего было и думать, но хоть обтёрлась влажной тканью. Даже на душе полегчало. Обессиленная, но почти чистая я свернулась клубочком, уже не помышляя ни о каких демонстративных уходах. Мне в жизни уже довелось испытать немало разочарований. Одним больше, одним меньше. Только почему же так горько? С этой мыслью я и провалилась в сон.

Снилось что-то гадкое из прошлого, я это поняла по смутно тревожному чувству, и скомканной постели, которую я только перед сном расправила. Но вопреки традиции фееричного пробуждения с криком не случилось. Возможно, благодаря тому, что я оказалась крепко прижата к горячему телу. Да и в каюте холодно больше не было, принесли жаровню.

С затаенным испугом я ощутила, как пошевелилась рука, лежавшая на моём бедре. Как сомкнулись на ткани пальцы, подтягивая подол сорочки. К шее сзади прикоснулись губы. В этот раз никаких сомнений в том, кто прижимает меня к себе, не было. А вот страх, что вместе с той исполинской волной ушло упоительное чувство единения, связывающего меня с этим мужчиной, отступил лишь когда от касаний его губ по телу прокатилась жаркая волна возбуждения. Стиснула зубы, чтоб не выдать себя.

– Я знаю, что ты не спишь, – горячее дыхание щекотнуло ушко.

А потом меня перевернули на спину, знакомо прижимая к постели.

– Что ты де… делаешь, – я сбила дыхание, когда пальцы нежно но сильно сдавили вызывающе торчащий сосок.

– Восстанавливаю события, – он припал ртом ко второй груди. Приласкал вершинку языком. – Стонать ты будешь только для меня!

Спорить с этим аргументом было трудно, требуемый стон сорвался сам собою. А он тем временем раздвинул мои бедра коленом – не сильно-то я и сопротивлялась – провел пальцами по животу, заставляя тот вздрагивать, и спустился ниже. Сейчас я готова была проклясть всю ту влагу, что так предательски выдавала моё состояние. Но что уж врать себе, с нетерпением ждала, когда он продолжит. Арван выпустил из плена губ грудь, раздвинул пальцами влажные складочки и неожиданно склонился, провёл по чувствительной плоти языком. Остатки соображения вымело из головы, погружая в чистое удовольствие, что дарили его пальцы, губы и язык. В какой-то момент дразнящие ласки прекратились, а пальцы сменились более внушительной частью тела. Я ощутила как медленно, постепенно надавливая, вторгается в меня головка его члена. И в этот миг почувствовала дыхание моего умопомрачительного мужчины на своих губах. Он пах мною и немного вином. Замер, позволяя дальше действовать мне. И я нетерпеливо подалась ему навстречу, и отпустила смятую простынь, которую терзала до этого, чтоб закинуть ему руки на плечи, зарыться пальцами в волосы.

Его губы коснулись моих, призывно приоткрытых, вобрали на мгновение нижнюю, потом верхнюю, будто пробуя их на вкус. Наш первый поцелуй. А затем навстречу моему скользнул его язык, и вместе с тем всё глубже погружался в меня его член. Входя до упора, покоряя без остатка, заявляя свои права, Арван брал меня словно в первый раз. Словно исследуя новую территорию, ласкал мои искусанные губы и проникал меж ними языком. Словно стремясь не оставить не охваченными ни единой точки моего лона, чуть вращал бёдрами, растягивая и заполняя.

От его толчков, ритмичных и сильных, я изгибалась, стремясь прильнуть сильнее к горячему телу моего любовника, нависшему надо мной. Ноги мои давно уже обвивали его талию, чтобы прижаться сильнее, ощутить его глубже в себе. А руки, гладили шею, путались в темных волосах, чтоб не отпустить, не разорвать прикосновение его рта. Танец наших тел под качку на волнах будил у меня в груди какое-то жгучее трепетное чувство. Он направлял меня на пути удовольствия и я стонала для него, как он и хотел. Это было полётом, восторгом, счастьем. Когда сладкий вихрь финала настиг меня, заставляя сжиматься вокруг ходящего во мне члена, я так и не разрывая единения наших губ шептала что-то бессвязное в его чувственный рот, бормотала его имя.

И когда, наконец, затихла, чувствуя, как он еще пульсирует во мне, слушая хриплое дыхание, позволяя ему сцеловывать выступившие слёзы, то ощутила себя восхитительно лёгкой, беззаботной.

Арван опустился рядом со мной, уверенно прижимая меня рукой. Накинул на нас одеяло.

Дальше мы лежали в тишине. Не знаю, сколько времени я провела так в объятиях моего любовника, утекающие минуты постепенно размывали негу, воскрешая отголоски обиды. Но додумать эту мысль я не успела. Уснула.

– Я собирался идти искать тебя, – Арван сидел на постели и одевался, когда я вернулась с утреннего похода по самым естественным нуждам.

На палубе действительно задержалась. Вдали была видна полоска берега, и я засмотрелась, давая отдых глазам, утомленным бесконечным однообразием морского пейзажа.

– Куда я денусь с корабля в открытом море? – пожала плечами, интересные у него замашки появляются. На память сразу всплыли ханские караваны, и женщины, укутанные по глаза в плотные одежды. От этих занятных мыслей меня отвлек запах сыра и зелени. Накрытый салфеткой поднос на столе стал моей первостепенной целью.

Брюнет с отвращением поглядел на явно влажные сапоги, отбросил обувь в угол и пошел босиком. Я уже успела сунуть под салфетку любопытный носик, и даже начала сооружать нехитрый бутерброд, когда была поймана и поцелована в шею.

Арван хмыкнул мне в волосы в ответ на моё возмущенное фырканье, но отпустил, позволяя воссоединиться с вожделенной едой.

Я устроилась прямо на столе, оставив единственный стул мужчине, совершенно не великосветски жевала лепешку с сыром, зеленью и кусочками поджаренной ветчины, а так же болтала ногами. Пока не была за них поймана и развернута лицом к стулу и соответственно к развалившемуся на нем мужчине.

– Всё еще обижаешься? – его рука легла на моё колено, слегка поглаживая. Вторая была занята не менее внушительным, чем у меня бутербродом.

– Ну что ты, из заветов Богини я вынесла, что прощать заблудших и скорбных умом есть благо, – ответила с самым одухотворенным видом, и не менее возвышенно отхватила от лепешки внушительный кусок.

– Обижаешься, – утвердительно кивнул их светлость. – Послушай…

Что именно нужно было послушать, он с ходу не озвучил, поморщился, подбирая слова. Я даже поерзала, устраиваясь удобнее, уперла каблук сапожка в стул между его ногами и постаралась жевать, излучая живейшее внимание. Понимала, что переигрываю, но действительно еще злилась.

– Я не знаю, что на меня нашло, – наконец подобрал слова Арван. – Просто как подумал, что ты можешь так легко, учитывая, где мы познакомились. И… в общем всё это не важно. Прости.

– Угум… – простила я, пытаясь прожевать слишком большой кусок, который отхватила от замешательства.

С одной стороны, я понимала, что этот мужчина вообще не привык извиняться, и сейчас едва ли не творится история. С другой – упоминание заведения мамаши Жози ясно показало, что он обо мне думает. С третьей – но мы действительно познакомились в борделе, чего обижаться. А с четвертой – неужели он не разглядел во мне за эти дни ничего кроме постельной игрушки? И наконец, а что я сделала, чтоб разглядел, и надо ли мне это, тем более, что большую часть времени мы действительно проводили в постели.

Впервые со времени первой, так и не вошедшей в силу влюбленности, мне захотелось быть, или казаться лучше. Тогда, в юности, меня быстро отрезвила привычка всё проверять. Когда обнаружилось, что предмет моего чувства интересно проводит время с парой гвардейцев ночного караула, влюбленность моя стремительно угасла.

Наконец остаток лепёшки сдался зубам. Я вздохнула, как всё запуталось за несколько дней.

Арван сидел напряженно следя, как я отпиваю разбавленного вина – молока ждать не приходилось – вытираю салфеткой пальцы, потягиваюсь. У меня от одного взгляда на него начинало теплеть внизу живота. Опустив глаза, с удивлением обнаружила, все признаки его желания, недвусмысленно топырившего брюки. Постаралась отвлечься, чтоб дипломатично, но жестко обозначить границы, но мысли снова и снова возвращались к нему. В результате я спрыгнула со столешницы, взяла его лицо в ладони и попросила:

– Мы сейчас с тобой быстренько помиримся, а потом ты дашь мне спокойно и обстоятельно покушать, – тут я увидела, как насмешливо приподнимается темная бровь. Мой коварный любовник провел руками по моим бедрам вверх, запустил руки под рубашку, и демонстративно потянул носом.

– Мы ведь оба понимаем, что ты хочешь этого не меньше, – и он расстегнул ремень.

Глава 10

Умная женщина та, в обществе которой

можно держать себя как угодно глупо.

Уместив свою попу на уже привычный подлокотник, я прислонилась к плечу сидевшего на стуле Арвана, и с интересом заглядывала в очередной документ. Финансовый. От указанной за партию биториевых жезлов суммы лишь мысленно присвистнула, сразу появилось желание сообщить о подробностях сделки своей покровительнице. Бывшей. Впрочем, маленькую благодарность никто не отменял.

Перед Алалией я в неоплатном долгу. Как бы она ни использовала своих подопечных, но при случае умудрялась вытаскивать из любых передряг. Глупости, и безрассудности, впрочем, не терпела. Разочаровавшие матушку девушки стремительно выходили замуж в глухую провинцию. Предавшие – исчезали.

Арван вытащил из стопки свитков трубочку со списком порядка оплаты и платежных поручительств. Магически заверенная подпись не стояла, так что тут еще возможны были изменения. Я косила взглядом на еще несколько бумаг, предписывающих принять и оказать помощь в обустройстве нескольким людям. Увидела знакомое имя.

– Впервые они предоставили сразу трех крупных поручителей, видимо дорожат сделкой, – судя по сомнениям в голосе лорда Нойона, он чувствовал подвох.

Взвесив все за и против я решилась:

– Первый – Граф Найгин ди Казе– широко известен своими консервативными взглядами. Но его сын частенько бывает в Замке Похоти де Савора. Ладно бы развлекался, но он играет. Причем отвратительно.

– Крис? – брюнет бросил вопросительный взгляд на приятеля, с которым они вроде больше не цапались.

Тот отложил свиток, который вычитывал, неодобрительно глянул на Арвана, позволявшего мне видеть секретные документы, подозрительно на меня, но до ответа снизошел:

– Не буду спрашивать, не сама ли леди заметила младшего Найгина в этом занимательном месте, – Арван кашлянул, Кристон сменил тон, потёр украшенную синяком скулу. – Это мы давно выяснили, даже покупали информацию, погасив один из долгов этого молокососа.

– Не надежен, – резюмировал Арван.

– Барон Шагал ближайшие месяцы будет втянут в маленькую и отнюдь не победоносную войну, в которой потеряет жирный кус от своих земель, – продолжила я, накручивая на пальчик локон.

– Крис, почему мы об этом не знаем?

– А не плод ли фантазий леди данная информация? – прищурился блондин.

Пожала плечами. Пожалуй, я в числе нескольких человек, которые знают о предстоящей заварушке. В том, что старый Гатор не упустит своего, не сомневалась.

– Как прибудем в столицу, наведу справки, – сдался Кристон.

– Да уж будь добр. Информаторы за что деньги получают?

А я подумала, что информатор, добывающий сведения такого уровня должен быть, например мной. И улыбнулась своим мыслям. Всё-таки работа у меня была интересная.

– Лира, – отвлек меня от приятных воспоминаний не менее приятный баритон. – Еще что-то скажешь по этому документу?

Я пробежала глазами витиеватый текст. Формулировку пусть крючкотворы от делопроизводства вычитывают, а вот по фактам могу и подсказать:

– Третьей стороной выбран Островной банк. Уж не знаю какие у вашей страны с островитянами отношения, – врала конечно, знала, и неплохо, – Но вот у Илирии они вот-вот обострятся.

Про эмбарго говорить не стала. Поднялась, ощутив как сквозь юбку бедро огладили его чуткие пальцы, и сообщила, что хочу подышать воздухом. Провожали меня два очень задумчивых взгляда.

На палубе второй день чинили и латали всё, что было потрёпано штормом. Свежий еще ветер налетал порывами, и волнение было немалым, однако погода установилась теплая, солнце приятно пригревало. На лице сама собой воцарялась улыбка. Двое матросов подчеркнуто старательно смазывали и подгоняли механизм лебёдки лодки, пригодной для схода на берег без причала. Я задумчиво последила за работниками и ушла на любимое место на бухте каната.

Спустя некоторое время над головой послышался разговор. Чуть надтреснутый, глубокий голос капитана Далина и сразу отдавшийся дрожью хрипловатый баритон.

– Завтра к ночи будем в виду Таритского залива. Только в северную бухту я до полуденного прилива не пойду.

– Волну не сможешь поднять?

– Перенапрягся, – я почти воочию увидела, как морской волк пожимает плечами.

Тут меня заметили.

– Леди Лира, – приветствовал капитан, когда я обошла пристройку и поднялась к мужчинам.

– Доброго дня, капитан Карас

– Почему леди Лира? – заинтересовался Арван.

– Ну так леди же, – ответ был дополнен пожатием плечами и улыбкой.

– Почему Лира, а не Лирана? – не сдался брюнет.

Седой мужчина замер на некоторое время, видимо прислушивался не нарушит ли ответ границу клятвы. Но всё-таки ответил.

– Еще будучи очаровательной девчушкой она настояла, чтоб я звал её именно так.

А я вспомнила…

И тоже припекало солнце, пронзительно орали чайки, проносясь над парусами. Им иногда что-то отвечал и грозил кулаком старый боцман Мика. Слова были не знакомые, но когда я попросила повторить, мне было объявлено, что это не для юных ушек. Ну ничего, когда я вырасту, то смогу слушать и говорить любые слова.

Мама переносила качку плохо, потому мы или сидели на палубе, где для неё ставили плетеное кресло, или она скрывалась в каюте. Сейчас она как раз ушла отдохнуть и отец отправился с ней. А мне была предоставлена свобода действий. Абсолютно упоительное чувство, когда тебе семь лет.

Мика удил рыбу, а я ему помогала, подставляла бадейку, в которую он складывал улов, да накрывала крышкой. А еще кидала крикливым птицам куски унесенной с обеда лепёшки, наблюдая как они ловят подачки на лету, или срываются за упавшими кусками в волны. Наверно мой дар проявлялся уже тогда, воду я обожала. Хотелось так же нырять в пенный след, тянущийся за медленно идущим кораблем.

– Не запачкайте платьице, маленькая леди, – подошедший капитан Карас указал на жидкие подарочки от птиц, порой попадавшие на палубу.

– Я не маленькая, мне скоро будет восемь, – возразила я. – И я не хочу быть леди, я хочу быть капитаном и плавать в море.

– Капитан Лирана, – усмехнулся мужчина.

– Лира, – полное имя я не любила.

– Значит, капитан Лира.

– Да, – раз я теперь капитан, то могу спросить. – Капитан Карас, а что такое курва криворотая?

И тогда я не поняла, почему этот морской волк закашлялся, а старый боцман запылал ушами.

Следующий раз я увидела капитана, когда мы плавали в Марвею запечатывать мой дар. Тогда они пропадали с отцом, и я с ним совсем не общалась. Почти всю дорогу мы просидели с мамой в каюте, погода была не располагающая к прогулкам. Трудно поверить, что прошло уже десятилетие с тех пор. Как всегда при воспоминании о родителях на сердце стало грустно.

Из воспоминаний меня выдернули легшие на мою талию ладони.

– Мыслями ты где-то далеко? – привычно щекотнул нервы хрипловатый баритон.

– Скажи, демонстрацию этих ваших жезлов проводили на людях? – неожиданно даже для себя спросила я.

– Естественно, нам предоставили нескольких подозреваемых в чародействе.

– Не жалко было… – я замялась.

– Нет, – Арван убрал руки, облокотился на фальшборт рядом со мной. – Они были достаточно недальновидны, чтобы попасться. И если б не жезл, правду из них вероятнее всего тянул бы палач.

Пришлось признать его правоту, храмовые палачи – само порожденье бездны.

– Ты ведь увидела знакомое имя в документах на столе?

– Возможно, – уклончиво ответила я.

Думать о том, что в рамках демонстрации Арван тыкает жезлом в пухленькую хохотушку Малин и та оседает кулем на пыльный пол, скорчившись в последней попытке защититься… Я тряхнула головой, отгоняя неприятное видение. Малин Роуз была одной из востребованных в определенных кругах чародеек, на которую закрывали глаза. Мне она помимо прочего ставила противозачаточные чары. По дружбе.

– Насколько я знаю, – неожиданно улыбнулся лорд Нойон, – На днях из храмовой тюрьмы для одаренных был совершен дерзкий побег. И теперь группа лиц уличенных в колдовстве движется в сторону перевалов и границы с королевством Марвейским.

Глава 11

Женщина, знающая себе цену, деньгами не берет!

Предрассветную тишину разорвал очередной мой стон удовольствия. Уже далеко не первый раз за ночь я откинулась на постель. Дальше раздавалось лишь прерывистое дыхание Арвана, продолжавшего двигаться во мне. Чуть придя в себя, я проказливо улыбнулась, прогнула спинку и сжала мышцы, позволяющие ему ощутить меня плотнее. Результат не заставил себя ждать, тихий рык и разрядка последовали уже через минуту.

Какое-то время мы лежали молча. Я наслаждалась поглаживаниями его длинных сильных пальцев на своей спине и ягодицах.

– Что-нибудь хочешь, – он провел ногтем вдоль позвоночника, вызвав волну мурашек.

– Угу…

– И что же, – палец недвусмысленно скользнул между полукружьями попки, а губы принялись исследовать шею.

– Крем от мозолей, – получилось немного ворчливо.

Мой неутомимый любовник оторвался от целования плечика и коротко хохотнул.

– Последние пару раз ты спровоцировала меня сама.

– Я может хотела выяснить предел твоей выносливости.

– Выяснила? – это почему-то прозвучало угрожающе.

– А разве это не всё? – я невинно похлопала ресницами, но не удержалась и широко зевнула.

– Сама напросилась!

Мои возмущенные трепыхания быстро перешли в мольбы не останавливаться. Занимался новый день.

Умывшись и позавтракав, я оставила Арвана разбирать бумаги и сбежала на палубу. Записка обнаружилась, там, где я и предполагала. Светлый квадратик торчал из еле заметной щели в лодке, лебедку которой чинили на днях. Прочитав несколько слов, я отпустила комочек бумаги в волны и шутливо попыталась поймать его брызгами пены.

Стихия ответила. Не знаю, как я не подпрыгнула и не завизжала от радости.

Некоторое время лениво поигрывала огибающими корабль струями, отрешившись и стараясь не думать ни о чем.

Однако любое неловкое движение напоминало о недавнем марафоне. И о мужчине. В мышцах поселилась легкая усталость, а между ног начинало сладко ныть от одного воспоминания о творимых нами безобразиях. После шторма мы почти не отрывались друг от друга, иногда ели, понемногу гуляли на палубе или сидели в компании Криса и бумаг. Остальное время было только наше. Между погружениями в пучину чувственных удовольствий даже умудрялись поговорить, рассказывая какие-то несерьезные мелочи из детства или обсуждая политику. Но прерывались на полуслове, чтоб забыв предмет разговора, снова и снова узнавать друг друга прикосновениями, обводить изгибы пальцами, пробовать кожу на вкус губами, совпадать и соприкасаться телами. И было в этом что-то очень правильное. Потерять это потрясающее чувство единения было жалко.

Я глядела вперед, туда где ждала меня новая жизнь, и пыталась не думать, о том, что мне предстоит.

– Почему мне кажется, что ты собираешься сбежать? – обладатель этого будоражащего голоса подошел очень тихо, оперся на фальшборт по сторонам от меня.

Мысленно застонала.

– Сбежать, – я попробовала слово на вкус, – Значит я пленница?

– Разумеется, ты не пленница, – Арван отступил, прошелся по баку. – Но пойми, я не могу отпустить тебя.

– Конечно, понимаю, – я следила за ним краем глаза, и злилась, – Кто ж в здравом уме упустит возможность пополнять резерв, да еще и таким приятным способом.

– Ты не права. Я решил это еще до того, как узнал об этой твоей особенности.

– Я решил, – передразнила, – Меня только забыл спросить.

– Лира! Я уже говорил, защитить от того, от кого ты бежишь, я смогу, – теперь он тоже заводился, усилился ветер, – Если б ты мне рассказала больше о себе, то могла бы и в Марвее…

Тут я рассмеялась. Низким пробирающим грудным смехом, и показала иную сторону натуры. Может надела маску, может наоборот сняла. Но голос обрел хрипотцу, грудь заволновалась в такт поверхностному дыханию в вырезе блузы. И язык скользнул по призывно приоткрытым губам.

– Тебе, сладкий мой, совсем не понравится, то чем я занималась в Илирии.

Он остановился, буравя меня взглядом. Над нами заполошно хлопал парус.

– Не пытайся убедить меня, что бордель…

– Ну что ты, – я шагнула к нему вплотную, прошлась пальчиками по волоскам в распахнутом вороте рубахи, – Там платили несравнимо больше, но сути это не меняет.

– Это ты сейчас пытаешь показать, что я слишком хорош для такой плохой девочки? – Арван заломил бровь, а вокруг нас уже кружился небольшой вихревой щит. Ну и славно, хоть не слышно, как мы ругаемся.

– А выйдет? – получив в ответ полный скепсиса взгляд, я даже не расстроилась, не очень то и рассчитывала. – Почему ты решил, что вправе решать за меня? Да мы отлично проводили время, но у меня были и свои планы.

– Лира, – он взял меня за плечи, притягивая ближе, вынуждая запрокинуть голову, чтоб глядеть в его глаза. – Я искал тебя очень долго, и теперь, когда нашел, не хочу отпускать.

– Значит причина лишь в том, что теперь после каждого траха не нужно менять девку и выносить бесчувственное тело? – да я сильно упростила и огрубила.

– Лира, – имя моё он буквально прорычал. – Не думай, что я не понял. Ты ведь и сама знакома с этим. Знаешь каково это, когда не можешь расслабиться даже в постели и отпустить зверя внутри, поскольку он тут же выпьет жизненную силу того кто рядом. Почему ты не хочешь остаться со мной?

Я молчала. Моя хищная сущность не давала о себе знать уже несколько дней. Я не обольщалась, что избавилась от неё навсегда, но не чуять постоянный отклик было не привычно. Почему же я бегу? Потому что мне обязательно надо попасть в Храм, просто жизненно необходимо. Тётушка таким шутить не будет. Может потому, что мне нужно учиться? Потому что нельзя быть на виду, ведь как я подозреваю, тот, кто охотится за мною, находится здесь, в Марвее, в столице. Может потому, что я слишком привязываюсь к этому зеленоглазому брюнету с длинными сильными пальцами, сводящим с ума голосом и потрясающим телом. Потому что чем дольше он прижимает меня к себе, чем дольше я чувствую, как стучит его сердце, тем меньше во мне уверенности, в том, что я хочу куда-то бежать. Тем сильнее хочется поверить, позволить сильному мужчине защитить меня.

– Хорошо, – выдохнул он, отпустил мои плечи, – Сколько ты хочешь?

– Что? – вопрос застал меня врасплох.

– Чего ты хочешь, чтоб быть со мной? Деньги, дом, наряды, быть представленной при дворе. Что?! – он отвернулся, ударил кулаком по планширю, так что дерево жалобно хрустнуло, а я вздрогнула.

Ну что ж, к тому и шло, меня покупают. Меня всегда покупают. Сказки – обман.

– А сколько ты обычно платишь шлюхам? – я развязно ухмыльнулась, – Ну и перемножь на их количество, меня-то менять не нужно будет. Достойная сумма выйдет, полагаю, темперамент у тебя огого. Только сразу уточни, собираешься ли мною с дружками делиться, чтоб я знала к чему готовиться.

Планширь треснул, кусок дерева остался в пальцах Арвана, когда он обернулся.

– Ты моя! – он наступал, я пятилась. – И никто не коснется тебя. Поняла?

Кивнула, ухватила его за кисть, отнимая несчастный кусок древесины, погладила, заметила небольшую ссадину.

– Я замерзла. А тебе надо обработать руку, могли остаться занозы, – развернулась и потянула его в каюту.

Наверно сразу надо было казаться милой и со всем соглашаться, а потом просто тихо сбежать по прибытии. Только вот сомнения в том, что это удастся проделать легко, были серьезные. А еще врать, глядя в эти глаза, было невыносимо сложно.

– И не думай, что ушла от ответа! – рыкнул Арван, делая несколько шагов за мной, после чего мир просто перевернулся. Меня забросили на плечо.

– Опусти меня, – я чуть не взвизгнула, когда он слетел по лесенке с бака. – Это не прилично!

Мою попу по-хозяйски огладила его свободная рука.

– Женщина, какие приличия, когда нас уже неделю слушает весь корабль, – огрызнулся он. – И, кстати, ставки делают, шельмы.

Глава 12

Любовь женщины должна ускользать.

Любовь мужчины должна быть настойчивой.

– Съешь хотя бы ужин, – уговаривал Арван.

Блюдо с ароматными кусочками мяса и обжаренными в кляре овощами парило на столе, остывая.

Пахло умопомрачительно – кок на корабле был великолепный – и желудок ответил возмущенным урчанием. Но я сидела на постели и дулась. Стемнело. Наверно, впереди уже показались огни порта, маяки точно должно быть видно. Меня не оставляла некоторая нервозность, но за обидой её легко было прятать. Брюнет коварно подразнил меня кусочком копченого окорока, и чуть не остался без пальцев, когда я клацнула зубами, выхватывая подношение.

– Вот и молодец, – удовлетворенно протянул он и приготовил еще кусочек.

– Что, покупаешь за еду? – мужчина закатил глаза, а я всё-таки забрала мясо и мрачно стала его жевать. И крохотный кочанчик капусты в хрустящем кляре забрала тоже. И пару ароматных мелких картофелин, которые он сначала обмакнул в соус. И снова ломтик мяса. Не знаю, как он угадал, что я сыта, но вместо очередного кусочка еды мои губы погладили его пальцы.

– Соус, – объяснил он, облизываясь.

А потом склонился, провел языком, едва касаясь губ. И я ничего не могла с собой поделать, с этим мужчиной тело предавало меня. Так что я раскрыла губы навстречу его ласке, чувствуя, как дрожью отдаются его вдохи и выдохи. И как выгибает меня малейшее прикосновение его рук. По-моему, он даже хмыкнул удовлетворенно, отрываясь от моих губ и припадая к шее. Но сейчас мне это было безразлично, сейчас я хотела его и собиралась насладиться своим мужчиной сполна. Как-то внезапно я оказалась сидящей на его коленях. Нежную кожу царапала отросшая за пару дней щетина, добавляя его прикосновениям еще остроты. Дорожка поцелуев неумолимо опускалась всё ниже, до ключицы и дальше к уже налившимся и ждущим ласки грудям. Каждое прикосновение его губ казалось обжигающим, как прикосновение клейма, рождая вспышки желания, сворачивающиеся внизу живота. Блуза давно была расстегнута, корсаж приспущен, губы моего брюнета уже достигли чувствительной вершины груди. Он потянул болезненно-сладко ноющий сосок губами, позволил ему вырваться, прикусил и потянул сильнее. Я зашипела и оставила неслабые следы ногтей на его широкой спине. За что получила чувствительный шлепок по попке. Резкая боль заставила дернуться вперед, прижаться сильнее, чтоб ощутить уже каменную твердость в паху. Отодвигаться не стала. Подтянув удобнее юбку, поёрзала, потерлась о рвущее штаны естество.

Мужчина тут же оставил в покое грудь, отстранился, ухватил за ягодицы, вжимая в себя, так, что я охнула. Подняла на него затуманенный страстью взор, и встретилась с его взглядом, темным и полным неприкрытого торжества. Он знал, что устоять перед ним я не могу. А еще в его взгляде читалось обещание всего, что он собирается со мною сделать. И я ждала этого с нетерпением.

Продолжая вжимать меня в себя, он быстро вытащил шпильки, удерживающие косу, потянул за неё, наматывая на кулак, чтоб я прогнулась назад. Арван занимался корсажем, не отрывая губ от исследования моей груди. Корсаж сдался, блуза соскользнула вслед за ним с безвольно опущенных рук. Мой ненасытный мужчина тут же переложил меня на постель, и юбка с чулочками покинули мое тело не менее быстро. Он замер, завис надо мною, еще одетый. От всей его фигуры веяло чем-то первобытным, хищным, будоражащим, что заставляло стискивать бедра от желания. Он словно изучал меня заново, как осматривает хозяин новые угодья, щурил свои зеленые глаза и прикусывал губу. Безумно хотелось зарыться пальцами в его волосы, коснуться щетины на щеках, притянуть уже к себе его рот и впиться в эти жесткие губы поцелуем, и я потянулась к нему, но была остановленная властным движением. Мой горячий любовник быстро провел ладонями вверх от бёдер, чуть царапая нежную кожу, пощекотал ребра и заставил завести руки за голову. И там зажал мои запястья своей рукой. Для чего это было нужно, я поняла мгновением позже. На руках защелкнулись браслеты.

Секунды мне хватило оценить подарочек в виде пары металлических наручников, соединенных клепаной кожаной лентой, наверняка заговоренной на разрыв. Ремень охватывал одну из досок изголовья, не позволяя опустить руки. Я подергалась в путах, пытаясь рассмотреть больше.

– Очень соблазнительно извиваешься, – хрипло отметил Арван.

Я перевела на своего пленителя взгляд полный обиды, вожделения и немного испуга, подергала наручники еще раз, выгнулась дугой. Он же лишь удовлетворенно кивнул и продолжил расстегивать рубашку.

А после я поняла, что вечер будет очень непростым. Мой изобретательный налил в кружку воду из кувшина и обратился к моей стихии, к воде. Я почувствовала, покалывает пальцы, а дальше он сделал то, чем я еще не владела. Это стоило ему изрядного напряжения, и бисеринки пота на смуглой коже стали тому подтверждением. Но стихия сдалась, кружка покрылась изморозью, и из неё выскользнул кусочек льда.

Дальше же началась сладчайшая пытка.

Я понимала, чего ожидать, но от внезапного холодного касания к своду стопы вздрогнула и захлебнулась вдохом. По следу льдинки тут же прошлось теплое дыхание и пальцы, заставив дернуться уже от щекотки. А кусочек льда тем временем путешествовал дальше по моему телу. Холодный след прочертил дорожку до моего колена. Задержался под ним чередой ледяных прикосновений и последующих горячих поцелуев. Потом кусочек холода касался внутренней, чувствительной поверхности бедер. И пока Арван зацеловывал обжигающие росчерки на одном бедре, согревал их горячим дыханием, льдинка уже порхала по второму. Я потерялась в ощущениях, просила остановиться и продолжать одновременно, дрожала от предвкушения. Подтаявший кусочек протанцевал по моему животу, за ним следовали губы, вырывая стоны. Я могла бы уже испытать вершину наслаждения, но мой палач был жесток. Как только я приближалась к незримой грани удовольствия, ласки он прекращал, давая немного остыть, а потом начинал снова. Теперь Арван сидел на моих бёдрах, не давая сильно дергаться, а льдинка уже обводила соски, заставляя и без того отвердевшие вершинки буквально каменеть. Щекотные ручейки стекали по коже, а остаток льдинки остался во впадинке между ключиц, грудью же завладел горячий рот моего брюнета. От того как он потягивал и прикусывал соски по телу проносились огненные вихри, оседая внизу живота тяжелым мучительным желанием наполненности.

Словно угадывая мои мысли, мой коварный лорд накрыл ладонью лоно. Прохладные пальцы, что недавно держали кусочек льда, теперь нарочито медленно поглаживали давно влажные складочки лона. Я безотчетно выгнулась ему навстречу, простонала что-то просительное, но он не внял, продолжая ласкать грудь, скользя пальцами между ног.

– Арван, пожалуйста, – я стонала, кусая губы, – Войди. Я не выдержу больше.

– Останешься со мной? – сквозь прошивающие меня разряды наслаждения донесся хриплый шепот.

Это почти отрезвило, но он не прекращал ласк. Я выгнулась снова.

– Так нельзя, я… это шантаж, – оставалось только всхлипывать, он снова не дал закончить, остановил ласку.

– Я хочу, чтоб ты была моей, – он снова опустил руку на лоно, в меня проникли кончики пары прохладных еще пальцев, я ожидаемо застонала.

– Прекрати, дай мне кончить! – прошептала еле слышно.

– Так прекратить, или дать кончить?

Пальцы задвигались, задевая чувствительное местечко внутри, сводя с ума. Но долгожданная разрядка так и не приходила, хотя когда он убирал руку, я извивалась, тянулась за ускользающим удовольствием. Живот буквально скручивало от желания. От браслетов на запястьях оставались красные борозды, от того, что я пыталась вырвать руки, дергалась в путах. По щекам текли злые слёзы от этой пытки неудовлетворенностью.

Арван нависал надо мной, иногда я открывала глаза, и видела его сосредоточенное лицо, и капельки пота, и хмурую складочку между бровей, словно происходящее ему самому не слишком нравилось, но и упрямо сжатые губы. И слышала хриплое дыхание, и ощущала его возбуждение бедром. Собрав остатки мыслей, смогла выдохнуть, глядя в почти черные, наполненные странными сполохами глаза:

– Я хочу тебя, только тебя, никого больше,– перевела дыхание, видела – он колебался, – Никто не нужен больше, только ты.

Эта фраза отняла у меня остатки сил, и я откинулась на постели, закрывая глаза. И тут же распахнула их снова, слепо уставившись в потолок и захлебываясь криком. Стоном блаженства. Он властно развел мои бедра и ворвался в истекающее желанием лоно. Заполнил до отказа, до граничащего с болью наслаждения. Ему понадобилось буквально пара движений, когда перед моим бездумным взором вспыхнул фейерверк, окончательно лишая меня способности думать, говорить, возражать.

Только он не остановился, мощно двигались бедра, продолжая буквально вбивать его твердое естество в моё податливое тело. И совсем скоро оно снова начало откликаться, и теперь каждый толчок, каждое упругое вращение бёдрами, каждый поцелуй, которым Арван покрывал мою шею снова приближали меня к фееричной разрядке. Я прогнулась навстречу его таранящей силе, обхватила ногами, вонзила в его ягодицы пятки, притягивая, сильнее вжимая в себя. Мой брюнет выпрямился, подхватил меня за попку. Теперь на постель я опиралась лишь плечами, выгибаясь совсем уж немыслимо. Это стало последней каплей. Я снова закричала, забилась в его руках, и мои стоны смешивались с его утробным рыком. Сквозь застилающую глаза пелену наслаждения я видела запрокинутое лицо моего палача, искаженное страстью. А потом, кажется, отключилась.

Еще не успокоив дыхание, мы лежали вытянувшись на разоренной постели.

– Ты – гнусный негодяй, – заявила я, дернув руками. – Мерзавец! – и подумав, добавила, – Подлец!

Наручники с меня никто не снял. Потому ткнуть его кулачком не получилось. Он продолжал играть с моей грудью как ни в чем не бывало. Сгребал мягкую округлость ладонью, приподнимал, дразня пальцем сосок, и отпускал обратно, чтоб тут же перейти ко второй.