Игры порочной крови Пожидаева Алиса

Глава 4

У женщины никогда нет четкого плана действий

Она страшна своей импровизацией

Стук вырвал меня из сна спустя всего несколько часов, и я сонно глянула в приоткрытое окно, за которым надрывались ранние пичуги, на серую рассветную хмарь. Сама же попросила горничную разбудить меня пораньше и принести одежду. Хотя я не думала, что они поймут меня так буквально. Но делать нечего: шлёпая босыми ногами и накинув халат, я поплелась к двери.

– Кто?

Горничная проблеяла что-то про мои вещи, и я со вздохом отодвинула задвижку. Не знаю, что послужило причиной моей халатности: магическое истощение, недосып, пара лет спокойной жизни или всё вместе. Когда дверь распахнулась, первое, что я увидела за ней – победный оскал Франциска Витта. Он поймал мой взгляд и что-то забормотал, я хотела отступить, отвернуться, но отвести глаз уже не смогла. Сопротивлялась, изо всех сил, выстраивала мысленные стены, но он говорил и говорил, и с каждым следующим словом я чувствовала, как в тело проникает странное неясное вожделение и исчезает воля.

Мужчина самодовольно улыбнулся, приложился к бутылке, что держал в руках, вытер с виска пот. Словно сквозь вату я слышала его голос.

– Вякнешь кому – сама знаешь, что будет, – жавшаяся за его плечом бледная горничная побледнела еще больше, хотя это казалось невозможным, юркнула в комнату, чтоб оставить стопку моей одежды и испарилась. Я отрешенно наблюдала, как из носа Франциска вытекла алая струйка.

– Идём в кроватку, – он, наконец, обнаружил то же что и я, размазал кровь тыльной стороной ладони, – Курва! Сильная попалась, но за это ты у меня тоже поплатишься. Идём!

Но пошел он не в мою кровать, вышел за двери, и двинулся по коридору. Мысль о том, чтоб отстать от него, показалось мне невыносимой, так что я почти побежала следом. Далеко мы не ушли, мужчина уверенно толкнул одну из дверей, и мы оказались в небольшой гостиной. Двустворчатая дверь напротив входа была распахнута и открывала вид на огромную кровать.

– Иди, иди, – Франциск придал мне направление шлепком, в то время как сам откупорил еще одну бутылку. А я пошла, пока не упёрлась в просторное ложе, измятое. После сна, наверно.

Мысли ворочались тяжело как каменные глыбы, я стояла у края кровати и пыталась понять, что делаю здесь. В большом зеркале отражался маркиз, идущий ко мне вальяжной походкой. Он отхлебнул из бутылки, хлюпнул носом, размазал появившуюся вновь кровь.

Стоило подумать о крови, как внутри начало нарастать какое-то смутное беспокойство, а еще захотелось запустить руку между ног, приласкать себя.

– Нечего было носом вертеть, – Франциск сдернул с меня халат, – Теперь тебе же хуже будет, маленькая соблазнительная дрянь, – его рука оказалась между моими бёдрами больно сжала, он снова отхлебнул из бутылки, – Ты такая же как все – уже течёшь.

Последовал толчок, от которого я упала на постель коленями, а потом была и вовсе прижата к постели. Рука в волосах держала прочно, хотя я и не сопротивлялась. Отстраненно отметила, что сейчас я лежу, раскрывшись, совсем как недавно передо мной лежала Лидия. Внутреннее напряжение нарастало.

Видимо удовлетворившись результатом меня наконец отпустили. Франциск начал раздеваться, и снова заговорил:

– Как же удачно ты попалась мне, Алира, – он снова приложился к бутылке, – Я уж думал, как бы выманить птичку из гнёздышка, а вчера увидел как папаша тащит тебя к себе, – он замер на несколько мгновений. – Птичка любит боль? Мы с тобой всё опробуем. Но пока времени мало, и я выдеру тебя просто так. А потом свяжу, заткну твой сладкий, но дерзкий ротик и мы продолжим.

Уже раздетый, он пристроился ко мне сзади, погладил ягодицы. Я ощущала, как зарождающаяся ярость постепенно вытесняет безволие и апатию, но это происходило слишком медленно.

– Франц, я слышу ты не спишь, отец срочно… Ого! – послышалось от входа, – У тебя новая подружка?

– Присоединяйся, Никлас, – предложил хозяин апартаментов и приглашающее похлопал меня по бедру, – Эта сучка не будет против двоих.

Я услыхала приближающиеся шаги. Войдя в спальню, второй мужчина отразился в зеркале: темноволосый, в пыльной дорожной одежде, чем-то неуловимо похожий на старшего и младшего Витта. Видимо, брат.

Я не знаю, что он там разглядел, но уже совсем другим тоном воскликнул:

– Франц ты опять за старое! Кто она?

Только на братские увещевания тот внимания уже не обращал, а просто навалился на меня, проникая внутрь. Больше он сделать ничего не успел. Вспышка ярости выжгла остатки отрешенности, окатила горячей волной. Лишь в последний момент я поняла, что это суть демоньей крови почуяла добычу. Попыталась сдержать рвущуюся с поводка силу.

Тело неудавшегося насильника обмякло, повалилось на кровать, а потом и с глухим стуком на пол. Я же перекатилась на дальний край постели, подхватив покрывало, зашарила вслепую по поверхности стоящего с этой стороны низкого комода в поисках чего-нибудь, заменяющего оружие. Второй рукой прижимала шелковую ткань к груди. Не то чтоб действительно стеснялась, но сейчас лучше казаться слабой и испуганной жертвой. На всякий случай.

Гость тем временем справился с изумлением, шагнул к брату, пощупал пульс и, судя по расслабившемуся немного лицу – нашел.

– Не бойся, – поднял он руки. – Франц сам нарвался, я подтвержу. Кстати, что с ним?

Хотела пропищать, что не знаю, но передумала.

– Истощение жизненных сил, – я прислушалась к себе.

Резерв, почти целиком слитый вчера, сейчас составлял почти четверть, что в моём случае немало. Раньше, когда кровь проявляла себя в постели, магии у меня не было, кроме прилива бодрости не сопоставимого с истощением жертвы я ничего не чувствовала. Зато теперь оценила совершенно новые грани своего дара.

Шарить в поисках оружия я перестала, зачем, если со мной магия. Но машинально выдвинула верхний ящик комода. Тот выкатился неожиданно легко, и я покосилась краем глаза на содержимое. Потом посмотрела уже не краем глаза: на устилающем дно бархате валялась плеть, несколько браслетов с цепями, зажимы самого устрашающего вида.

– Ого, – отметил подошедший мужчина, – Не знал.

– А вы вообще кто? – я опасливо отодвинулась.

– Ах, простите, забыл представиться, – я уловила веселые нотки в голосе, – Как это не вежливо с моей стороны. Никлас ди Фаран.

Ого, так значит, это на его землях я работала вчера, и при этом он явно сын Витта. Титул правда опустил, что вызвало новые вопросы. Насколько я помнила, хозяин земель ди Фаран был бароном, но если это герцогский сын, то всё несколько сложнее.

– Надеюсь, меня извинит, то, что я был буквально сражен вашей несравненной красотой и грацией, – продолжил распинаться он.

Какую именно часть моей несравненной грации он лицезрел, я примерно представила и, не удержавшись, фыркнула. Шатен же времени даром не терял, отыскал мой халат и даже расправил его за плечики, чтоб на меня надеть, и ждал меня с самым невинным видом. Только вот для этого нужно оставить покрывало, спуститься с постели и подойти к нему. Значит поиграем. Вызванное воздействием возбуждение никуда не делось, теснилось неудовлетворённой тяжестью внизу живота. Я оценила наглость предложения и уверенно встала на постели, чтоб воспользовавшись поданной рукой, шагнуть на пол. Была бы одета – взгляд, брошенный на меня, можно было бы расценить как раздевающий, но в данной ситуации он был скорее поедающим. Впрочем, это не помешало Никласу развернуть меня спиной, облачить в плотный шелк, задержав руки на плечах, а потом и вовсе обнять за талию. На самом деле он просто запахнул полы и завязал мне на талии поясок, а то, что его губы оказались в непосредственной близости от моей шеи и пару раз невесомо скользнули по ней – чистая случайность.

– Исключительная забота, – прокомментировала я.

– Просто стараюсь быть полезным. И может, продолжим общение в более спокойной обстановке? – руки-то он убрал, но вот отходить не спешил. – Мои покои напротив.

Я всё-таки развернулась, окинула его лицо и фигуру самым пристальным взглядом. Осмотром осталась довольна: хорошо сложенный и довольно высокий он выглядел изящнее уже известных мне представителей семейства, склонных к полноте, на лице в отличие от брата отсутствовало выражение надменной брезгливости и сальности.

Благосклонно принимая протянутую мне руку и не отказав себе в удовольствии, проходя мимо распростёртого тела наступить на несколько болевых точек. А потом остановилась, осторожно выдернув руку. Франциск ведь собирался меня не только поиметь, но и прилюдно унизить, надругался над моими людьми.

– Иди, я догоню, – дошел он, впрочем, только до дверей, там и замер, я же вернулась к комоду, – Волнуешься за него?

– Не особо. Он – паршивая овца в семье. Да и верю в твоё благоразумие.

Надо же, я вот в своё благоразумие не верю, но не сообщать же об этом. Пара наручников сомкнулась на заведенных за голову руках, пристегивая их к ножке кровати. Я полюбовалась картиной, достала вторую пару браслетов и с третьей попытки пристегнула туда же и ноги. Теперь лежащее на спине тело, раскоряченное самым непотребным образом, норовило завалиться на бок, так что пришлось подпереть его подушкой.

Никлас спасать брата не торопился, хотя и мне не помогал, зато продолжал рассказывать:

– Сюда – в провинцию – Франца сослал отец, в столице он здорово ошибся постелью, еле удалось откупиться. Но смотрю и тут он не перестал дурить.

– Ты даже не представляешь насколько прав, – я достала плеть и с оттяжкой хлестнула по подставленному мясистому заду. Кажется, моя жертва дрогнула, на светлой коже вспух капельками крови рубец

– Не слишком ли? – послышалось от двери.

– Еще и мало, – я задумалась, но повторять удар не стала, всё равно залечат магией, главное сам факт, – Он поймёт за что. Вы ведь не родные?

– Сводные, отец любил мою мать, но интересы рода требовали жениться на его.

– Я-а-асно, ты его не слишком-то любишь – я оценила композицию.

– В детстве сильно доставалось, – он пожал плечами.

Интрересно, к Никласу Франциск тоже свой дар крови применял?

– Кинжал дашь?

– А как же благоразумие? – он делано нахмурился.

– Какое благоразумие? Это ты мне его приписал! Но нет, так нет, – покладисто согласилась, встала, – Дай мне минутку.

Он колебался, так что пришлось недвусмысленно облизнуться, глядя на него.

– Жду снаружи, – бросил он и вышел.

А я рванула к столику, на котором приметила графин с водой и призвала в ладони магию, при этом очень не хорошо улыбаясь.

Глава 5

Все женщины хотят одного. Потом – другого…

Никлас действительно ждал снаружи. Стоило мне появиться он с сомнением глянул мне за спину, но тут же ухватил за руку и буквально втащил в покои напротив. Закрывая дверь, он почти прижал меня к створке. И отстраняться он не спешил. От пыльной одежды немного тянуло лошадью, и мужским потом. Впрочем, противным запах не был, даже совсем наоборот. И возбуждение до сих пор не улеглось, отвлечение на мою маленькую месть его только подстегнуло. Надеюсь Дайтон Витт не обидится, если я не сдержусь и уложу на несколько дней в постели обоих его сыновей. В общем, когда он притянул меня за талию, я положила руки на крепкую грудь, провела пальцами по ряду мелких пуговок на тёмном шелке, выдохнула в склоненное лицо:

– Надеюсь, тебе не дорога эта рубашка?

– А что? – он поднял бровь.

– А то, что я собираюсь её разорвать.

После этого мы больше не разговаривали. С меня в который раз уж был сдёрнут халат. Я же рванула полы рубашки, так, что россыпь оторвавшихся пуговиц дробно застучала по полу. Мгновение и губы оказались заняты поцелуем, в то время как мужчина проворно подхватил меня за бёдра, вынуждая ухватить его шею, чтоб не упасть, а потом и обвить талию ногами. В таком виде он и понёс меня… в ванну. Везёт мне на водные процедуры последнее время.

– Надеюсь ты не возражаешь, – он оторвался от моих губ, осторожно ссадил на тёплый борт широкой, но не глубокой чаши до половины наполненной водой, – Я с дороги и не готов делить постель еще и с конём.

Я рассмеялась и осмотрелась, пока он споро избавлялся от обуви и штанов. Эта ванна разительно отличалась от расположенной в сиреневых покоях. Только строгие линии и светлый мрамор. Обнаружив губку и мыло, соскользнула в воду, поманив его за собой. Сейчас у меня была возможность хорошенько разглядеть доставшегося мне любовника. Стройный, даже худощавый, но жилистый, со стройными ногами, хорошо прорисованной мускулатурой на почти безволосой груди, со впалым животом, дорожкой тёмных волос ведущей к очень достойному достоинству. Я улыбнулась своим мыслям, оценила полную боевую готовность и.. указала ему на борт. Никлас смерил меня жарким взглядом, но послушно сел у края, облокотившись на светлый камень. Сама же я замерла на коленях в центре, и, смачивая мыльную губку водой, проводила по шее, плечам, смывая с себя память о прикосновениях Франциска. Привстав, запустила руку между разведенных бёдер. На этом сидящий у бортика мужчина не выдержал, подался вперёд и перетянул меня на себя.

– Я чувствую себя обделённым вниманием! – возмутился он делано, и мою руку с губкой переместил себе на грудь. Что ж, будет тебе внимание. Вода едва прикрывала узкие бёдра, но постепенно прибывала. Я перебралась выше, оседлала поджарый живот, дразня обнаженной грудью в островках стекающей пены. Теперь доказательство желания упруго упиралось мне в попку, так что я не удержалась, поёрзала прижимаясь к возбуждённой плоти. В ответ мужчина судорожно выдохнул и попытался сделать наш контакт более полным:

– Не балуй! – шлёпнула по груди рукой с зажатой мочалкой, отчего во все стороны полетели брызги, – А мыться?

– Так не тяни, – он раскинул руки, – Мне так не терпится поскорее стать чистым!

Дотянувшись до его волос, для чего мне пришлось почти распластаться на крепком торсе, потянула за влажные пряди, запрокидывая его голову. И добавила сцене пены. Однако когда мои пальчики скользнули на беззащитное сейчас горло, их тут же перехватили, а потом и меня перекатили, так что теперь лежащей на пологом дне оказалась я. Чтоб приподняться над водой, пришлось вновь обхватить Никласа ногами, выгнуться. Наградой мне стал восхищенный взгляд и руки, а потом и губы, добравшиеся до полной груди.

Чувство блаженной наполненности захлестнуло меня, заставляя отдаться лавине столь приятных, но давно не испытанных ощущений. Слишком долго у меня не было мужчины, неправдоподобно долго, учитывая мою кровь. Мысль о крови чуть не разрушила хрупкое ощущение приближающегося финала, хищная суть молчала, словно её и не было. Но ведь недавно кровь среагировала, стоило противному маркизу лишь проникнуть в меня, а вот замолчала моя хищная суть прошлый раз по очень весомой причине.

Заволновавшись, я упёрлась ладонями в плечи двигавшегося во мне шатена, встретилась с настороженным взглядом – изменение моего настроения он заметил.

Двигаться перестал, даже вышел, но вот никаких признаков упадка сил не выказывал. Наверно удивление было у меня в глазах, потому что он неожиданно улыбнулся, притянул меня к себе, а там и вовсе развернув, прижался к спине, снова завладев грудью.

– Боишься, что упаду без сил? – прошептал Никлас на ушко и сжал напряженные соски пальцами. – А может, даже надеешься на это? – его ладонь переместилась мне на горло, вынуждая запрокинуть голову, а вторая двинулась по животу вниз, где раздвинув пульсирующие неудовлетворенным желанием складочки, нашел средоточие удовольствия.

– Нет, – вырвалось вместе со стоном. – Испугалась за тебя, иногда дар крови бывает защитой, а иногда проклятием, – я говорила прерываясь, поскольку он вновь вошел в меня и теперь двигался в прежнем ритме, не забывая ласкать рукой.

– Я подавляю действие крови демонов – таков мой дар, – горячий шепот и прикосновение губ за ушком рождали волны дрожи.

Отвечать я не стала, просто отдалась на волю наслаждению. Только теперь, заметив что горячего хищного отклика в крови не чувствуется я поняла, как это влияло на меня, на ощущения, но получить долгожданное удовольствие мне это не помешало. Каждое наше движение рождало небольшие волны на поверхности. Я вжималась в стоящего позади на коленях мужчину, выгибалась навстречу его толчкам, неотвратимо приближаясь к финалу. Не знаю, что бы произошло, не будь вечернего маленького приключения, притупившего голод тела, но в момент моей разрядки поверхность воды взметнулась сотней маленьких фонтанчиков, опавших обратно в чашу. Мой негаданный любовник, явно сдерживавшийся до этого, позволил себе кончить тоже, замер, обхватив меня руками и хрипло дыша в растрепанную влажную косу.

– Еще и магичка, – наконец заговорил он, потеревшись о мою шею щекой с лёгкой щетиной, – Да ты полна сюрпризов!

– Да ты, как выяснилось тоже, – усмехнувшись, я вывернулась, уселась на мраморный борт, переплетая косу.

Никлас наспех окатился, обтерся полотенцем и поднял меня на руки. От неожиданного взлёта я ойкнула и ухватилась за него, и отпустила, только когда он уложил меня на простыни. Потянулась сладко, зевнула.

– Всё, я успел тебе наскучить? – он опустился рядом, снова накрыл своей крупной ладонью грудь и зевнул тоже.

Мы негромко рассмеялись.

– Не наскучил, просто я не выспалась, – тоже повернулась на бок, запустила пальцы ему в волосы.

– А я уж побоялся, что был плохим любовником, – он зевнул снова, – Всё-таки почти сутки в седле.

– Ты чудесный любовник, но даже самым чудесным любовникам надо иногда спать.

– С тобой, мне кажется, – он наклонился к груди, лизнул сразу отозвавшийся на ласку сосок, – Я готов не спать еще очень долго.

Я мурлыкнула, наслаждаясь лаской напоследок. Всё-таки у меня были несколько иные планы. Да и сделать еще надо немало.

– А поспать придется, – выдохнула тихонько и спустила с пальцев, перебиравших шевелюру шатена ставшее едва ли не коронным заклинание сна.

Захочет – найдёт, и имя выяснит, которое забыл спросить, сраженный, несомненно, грацией. Что за тенденция такая вообще? Я вздохнула, отряхнула халат и выглянула в коридор.

До дверей старшего Витта мне никто не встретился, но судя разговору, едва слышному сквозь дверь, там давно не спали. Да и Никлас говорил, что отец ждёт. Я чуть растрепала переплетённую и высушенную косу и решительно толкнула дверь…

– Это возмутительно! – рявкнула с порога, и с силой захлопнула створку. Хозяин замка, расположившийся в кресле за столом, поднял на меня недоуменный взор, а сидящий спиной ко мне мужчина подпрыгнул и обернулся. Я нервно кутаясь в халат прошла к дивану, упала на подушки, и кусая губ и заламывая пальцы уставилась на Дайтона Витта.

– Закончим позже, и выясни почему так долго, – мужчина, бывший, видимо, помощником, кивнул, поклонился мне и спешно удалился.

– Так что же возмутительно, Алира, – ко мне он подошел уже с бокалом воды, присел рядом, – Не понравился массаж?

Хм, об этом я с ним говорить не собираюсь. Воду приняла, выпила и только после этого выпалила:

– Каким даром владеет ваш сын?

Спрашивать о котором сыне речь герцог не стал, его лицо неуловимо помрачнело.

– Что произошло? – благодушия в голосе больше не было.

– Франциск с друзьями часто заезжал ко мне в гости. Говорил что на охоте припозднился. Сами понимаете, закон гостеприимства. Разумеется, я принимала его со всем радушием, – я помолчала, словно решаясь сказать или нет, – Последний было совершено насилие.

– Дальше, – подбодрил Дайтон Витт и очень своевременно протянул платок.

– Двое моих людей пострадали, мальчик конюх и горничная. А сегодня, – я снова замолчала и всхлипнула, слёзы текли абсолютно свободно, – Меня разбудил стук в дверь, я открыла. И…

– Вы поэтому в таком виде? – процедил он

Я кивнула, и высокохудожественно зарыдала, уткнувшись в его шлафрок. Впрочем, плакать мне довелось не долго. Раздался нервный стук в дверь. Герцог извинился, подошел к двери. Оказалось, вернулся его помощник, и дальше я без зазрений совести подслушивала, не забывая изредка всхлипывать. Хотя говорили они тихо.

– … не смогут сейчас явиться…

– …спит? Устал…

– …без сознания… кровати, следы порки а еще, – тут помощник замялся, совсем зашептал, так что я не расслышала, но прекрасно представила о чем он докладывает сейчас. Спрятала улыбку в платочек.

– Ледяной?! – переспросил Витт громко, обернулся на меня, – И большой??

Мужчина смущенно показал «на пальцах», спросил что-то еще.

– Нет, не вынимайте пока, сам хочу глянуть, – он снова обернулся на меня, я очень достоверно всхлипнула. – Почему мне не докладывали, что он продолжает…?

Почти сразу после этого помощника он отпустил, вернулся ко мне. Сел на этот раз напротив.

– Как это произошло? – спросил прямо, и судя по тому, что не сердился – не обижен за мою маленькую месть.

– У меня тоже есть дар, – не стала отпираться я, – Он защищает меня от таких посягательств, даже когда я не в состоянии давать отпор сама. Через несколько дней пострадавший должен оправиться.

– А всё остальное? – спросил он с улыбкой.

–Я была в состоянии аффекта!

– Интересный у вас, должно быть, был муж, – неожиданно сменил герцог тему.

– Золотой души был человек, – веско подтвердила я.

– Что ж, что вы, Алира, хотите как компенсацию за этот инцидент?

– Защиты, когда она будет мне нужна.

– Если то не будет противоречить моим чести, и чести рода, – расширил он формулировку.

Мы пожали руки.

– И дорогая Алира, прошу вас, – он не отпустил мои пальчики, приложился к ним губами.

– Да?

– Не ходите в таком виде по особняку. Даже для такого старика как я ваш вид – немалое испытание.

Халатик в самом деле был более чем фривольного кроя, с разрезами на бёдрах и глубоким вырезом горловины, норовившим распахнуться от неловкого движения, а ведь под ним я была обнажена.

– Всенепременно, – пообещала я и мило покраснела. На этом мы с герцогом Виттом и разошлись. Я – к себе, одеваться. Он – в покои невоздержанного в интимном плане сына, оценить масштабы повреждений.

Подхватив свою сумку, во двор я спустилась сама, не дожидаясь провожатых. В конюшне было пусто, видимо дежурный конюх куда-то отошел. Но вывести лошадь я не успела. Пильный смерч взметнулся посреди прохода, пугая животный и вороша солому. Едва успела защитить лицо локтём, как меня пребольно ухватили за плечи.

– Попалась ведьма, – Констан Ликс – воздушник приезжавший с младшим Виттом – стоял предо мной и недобро скалился, – Думала сбежать?

– Я в отличие от вас хоть думать умею, – огрызнулась, освобождая одну руку и отряхаясь от соломы.

Видимо маг ожидал другой реакции, потому немного растерялся, но попытался запугать дальше. В принципе его можно было понять, хоть по силе он гораздо слабее, но весть о том, что я вчера сильно выложилась, придала храбрости, ведь, того что резерв изрядно пополнен Ликс не знал. Опустошенный маг беззащитен, особенно такая недоучка как я. Этого времени мне хватило. Водяной хлыст из поилки хлестнул наглеца по заду, заставив взвизгнуть и убрать втору руку. Только вот я отпускать его была не готова. Вода собралась в моей ладони, а сама рука крепко ухватила зазевавшегося мага за самое дорогое.

– Остынь, – под пальцами заискрились кристаллики льда. Мужчина заверещал снова, отшатнулся, упал дёргая ногами и пытаясь оттянуть примерзшую одежду. Под нецензурный аккомпанемент мы с лошадкой всё-таки вышли из стойла. Воротина оказалась заблокирована изнутри, за ней мялся бледный конюх.

– Будь добр, оседлай, – передала я поводья.

– Конечно леди, – он помялся но кивнул головой на нутро конюшни, – А что там…

– Лорд Ликс перепутал меня с кобылой, – пожала я плечами, – Но мерину простительно.

С моего возвращения из такой богатой на события поездки прошло два дня, когда очередная доставленная почта порадовала разнообразием.

Во-первых пришел конверт с уведомлением из Сарэтского отделения Тролльего банка, о поступлении на мой счёт суммы в два раза превышающей обычную мою ставку даже с надбавкой за срочность. Во-вторых доставили предварительный текст договора с Виттом, пестрящий витиеватостью формулировок. Над этим шедевром делопроизводителей мне предстояло посидеть не один вечер, выискивая двусмысленности и нестыковки, но эту игру я приняла с интересом.

А после обеда доставили коробку, в которой на светлом бархате искрилось изящное колье-ошейник с аметистами. Сопроводительная карточка содержала всего одну фразу: «С благодарностью за живительную влагу, напоившую иссохшую землю».

Глава 6

Хорошие девушки ведут дневники.

У плохих девушек на это нет времени.

Внушительная подшивка ведомостей урожая и сбыта лежала на краю стола, но отсюда мне было видно только верхние тома. Остальные скрывал двухтомник «Созревание коньячных спиртов. Таблицы и Схемы». Никлас стянул-таки с меня батистовые трусики накрыл ладонью лоно, проникнув в меня пальцем, отчего я запрокинула голову, тряхнув каскадом волос. Книги остались на своём месте, а вот договор поставки старых дубовых бочек с шелестом спланировал на кресло. Гусиное перо скользило по груди, освобождённой от лёгкой домашней блузы, дразнило щекоткой соски, ласкающее гладило горло. Наигравшись щекоткой и вырвав из меня несколько коротких стонов, удовлетворенный любовник за бёдра подвинул моё лежащее на столе тело чуть ближе к краю, прижался к лону подрагивающим членом. Я приподнялась на локтях, чтоб видеть лицо Ника. Одна рука упёрлась в столешницу, вторая попала на пачку банковской корреспонденции. Раздраженно двинула локтём, спихивая бумаги, они посыпались со стола с глухим шелестом. Мужчина, наконец, оказался во мне, вынудил обхватить ногам его талию, задвигался, наращивая темп. Моё бедро билось о малахитовый настольный набор, заставляя крышечки чернильниц мелодично позвякивать, к счастью он был слишком тяжел, чтоб сдвинуть его с места.

Чувствуя приближение финала, я прогнулась, вызвав еще одну волну падения писем, сильнее стиснула мужчину ногами. Он понял верно, задвигался быстрее, наполняя затенённое пространство кабинета ритмичными шлепками. Волна удовольствия накрыла меня, и я всхлипнула, прикусывая губу, чтоб не переполошить весь дом.

Опомнится мой любовник мне не дал, стянул с стола, вынудил лечь на него животом, закинуть на столешницу колено, от чего кованое пресс-папье в форме лошади и прижатая им папка отчётов с виноградников с глухим стуком повалилась на ковёр, ворвался в меня снова. Теперь Никлас заботился только о себе, но это не помешало мне поймать отголоски угасающего оргазма и прийти к финалу еще раз, уже вместе с ним, попутно сбросив со стола целый ворох листов договора и поправок к нему, которые мой любовник и привёз.

Роман наш длился уже около полутора месяцев. Несколько раз лорд ди Фаран посещал мой дом с визитом, привозя на подпись и обсуждение переработки контракта. Обсуждение затянулось, но предлог был исключительно удобный, и всех устраивал. Помимо этого, мы совершенно случайно встречались во время прогулок в близлежащих рощах, приятно проводя время и распугивая птиц. Дважды я сама ночевала в Сарэте, задержавшись по делам, и вот совпадение, в той же гостинице останавливался Никлас. Разумеется, до утра один номер пустовал.

Когда раздался деликатный стук в дверь, мы успели одеться, и теперь хихикая, как нашкодившие дети собирали разлетевшиеся по комнате листы. Я разблокировала запертую магией дверь и впустила невозмутимую Карину:

– Можно уже подавать чай? – она украдкой окинула кабинет цепким взглядом, сдержано улыбнулась.

– Да, пожалуйста, – я сделала страшное лицо, пока Никлас отвернулся, – И какую-нибудь сдобу, время перекусить.

– Конечно, самое время, – подтвердила экономка, – Будет исполнено!

Она чинно удалилась, прикрыв дверь, а мужчина, закончивший перекладывать в правильном порядке листы договора неожиданно спросил:

– Почему у меня чувство, что весь дом, знает, чем мы тут занимаемся?

– Потому что действительно знает, – я пожала плечами, убрала стопку писем в ящик, – Неужели ты думаешь, что от домочадцев можно что-то сохранить в секрете, особенно если это личная жизнь хозяев?

Судя по нахмуренным бровям, именно так он и думал.

– Сдается мне, совсем ты слуг распустила! – он грозно надвинулся на меня, я попятилась, испуганно пискнув и подобрав подол, припустила от него вокруг стола. За этим занятием нас и застал очередной приход экономки.

Хороший секс всегда способствует аппетиту, так что чаю, пирогам и крохотным корзиночкам с ягодами мы всё-таки должное отдали.

– Не понимаю, почему ты настаиваешь на анонимности? – продолжил прерванный разговор Никлас, – Официальное сотрудничество с департаментом магии могло бы принести тебе неплохую рекламу.

– Мне это не нужно. Денег хватает, – я скормила ему очередную сладость, стёрла крошку с губы, он попытался поймать мои пальцы, но я успела их отдёрнуть, – Просто прими как данность, и поскольку это последний пункт разногласий – подпишем уже, наконец, договор.

– Ты больше не желаешь меня видеть!? – шатен пытался выглядеть оскорблённым, но губы разъезжались в улыбку.

– Через две недели я буду в Тарите, – напомнила ему, – И первое время, пока не приведу в порядок столичный дом – твой отец предложил пожить у вас.

Судя по реакции, Никлас не решил рад ли он этому факту, учитывая, что я слышала о репутации Дома Витта – я его даже могла понять. Пришлось отвлечь его от мрачных мыслей подписанием договора и другими приятными вещами.

Он уехал спустя полтора часа, за которые мы решили все бумажные вопросы и успели предаться короткой, но бурной страсти в сеннике за конюшней. Карина встретила меня на террасе, когда всадник скрылся за воротами.

– Договорились? – её миловидное лицо озарилось лукавой улыбкой.

– Еще бы! Но уезжать совершенно не хочется!

– Прекрати, зимой тут смертная тоска! За прошлые годы у тебя просто не было времени это заметить, – она подмигнула.

– Волнуюсь, как еще сложится в Тарите, – я загрустила, – Опять же мы не увидимся месяца два.

– Ну да, – Карина легкомысленно раскинулась в кресле, – А еще там будет он.

Я попыталась изобразить непонимание, но наткнулась на укоризненный взгляд. Сдалась.

– А с ним, – ответила с нажимом, – Я собираюсь не встречаться как можно дольше. Да и вообще, меня не волнует этот мужчина, у него своя жизнь, у меня уже достаточно прочное положение, я буду учиться, работать, обживаться.

– Конечно, конечно, – эта хитрая блондинка снисходительно улыбалась, – Никто же не спорит.

– Где дети? – перевела я тему.

– Были в саду и, по-моему, пытались оседлать щенков, – она хохотнула. – Беги к ним, а то одна работа в голове.

И я действительно сбежала в сад, куда няня после дневного сна забрала моих близнецов. Старший – Леоден – был назван в часть деда, а малышка Алалия получила имя вдовствующей королевы Иллирии. Весть о её смерти дошла до меня спустя полгода после побега в Марвею. Малыши резвились на лужайке за беседкой, гоняясь за шерстяными комками песочного цвета, носящимися по траве. Пару щенков длинношерстого мастифа я подарила детям месяц назад, и теперь четырехмесячные непоседы бегали вместе с детьми и грызли всё, что подворачивалось под зубы.

Первым меня заметил Лео, оставил тискать щенячьи уши и со смехом побежал навстречу, перебирая крепкими ножками. Лужайка огласилась радостным:

– Мамамама!

За ним уже спешила сестра, и оба щенка, так что я подхватила крепыша на руки, усадила на бедро и приготовилась ловить девчонку. В результате дети меня всё-таки повалили на траву и оседлали, хохоча. Щенки с повизгивая носились вокруг.

– Леди Лира, идите хоть на плед, земля уже холодная, – няня – не молодая, но очень жизнерадостная женщина – поспешила снять с меня Лео, – Скоро пойдём полдничать.

Лали я подняла сама, зажала подмышкой дрыгающую ножками малышку, перенесла на плед. Разумеется, сидеть близнецы не стали, убежали дальше. Лали решила собирать мне букет. Приносила опавшие листочки, травинки, веточки, каждый раз подставляя для поцелуя губки.

– Не представляю, как разлучусь с ними так надолго, – посетовала я. – На день уезжаю – уже сердце не на месте.

– Да что вы, – Дарина поправила Лали выбившиеся из-под косынки темные завивающиеся на концах прядки, – Обустроитесь, приготовите всё, время в заботах и пролетит, а к Зимнику и мы приедем.

Перелом зимы было принято праздновать в кругу семьи, и няня просто не мыслила, что может быть иначе. Тут я с ней была согласна. Зимние вечера в тёплой приятной компании стали для меня настоящим откровением, ведь мои зимние праздники и детство остались в далеком прошлом.

Впрочем, с Никласом мы увиделись еще раз до отъезда. Приглашение на таинство принятия в род стало для меня неожиданностью, однако, отказываться в случае такого доверия, было не принято. Я помянула недобрым словом герцога Витта, делом рук которого, несомненно, и было это приглашение. Мне было не понятно его стремление показать близость какой-то провинциальной леди, пусть и старинного рода к семейству Виттов.

Церемония проходила в одном из Храмов Стихий в Сарэте. Как ни странно, но именно в этом храме я присутствовала на другой церемонии, после рождения близнецов в отсутствии отца старая графиня Анна Шенри вынуждена была установить родство крови. Официально – потому что у неё появились сомнения, а являлся ли троюродный внучатый племянник действительно её племянником. Это было необходимо для передачи наследства и титула.

В случае успеха деньги жрецам посулили баснословные, всё-таки я была достаточно богата, однако жертвенный огонь в чашах с каплями крови зажегся совершенно самостоятельно, без незаметной помощи служителей. На храм пожертвовать всё-таки пришлось, хотя и заметно скромнее. Я всё собиралась хорошенько разобраться в генеалогии наших родов, однако до сих пор руки так и не дошли.

Так за размышлениями я пропустила явление главного участника сегодняшнего действа. Никлас ди Фаран, пока носивший фамилию матери, подошел очень тихо, утянул меня из основного зала в забранную ажурной решеткой боковую галерею храма и прижал к спиной к себе, запечатлевая на шее серию чувственных влажных поцелуев.

– Я невероятно рад тебя видеть, – моего ушка коснулось тёплое дыхание, – Теперь понимаю, на какой сюрприз намекал отец.

Понятно, что сам он меня пригласить не рискнул. Однако делать из моего появления подарок не стоило. Но я смирила поднявшееся было недовольство.

– Рискуешь, – шепнула, прижимаясь к нему плотнее и чувствуя, его возбуждение.

– Плевать, – моя юбка поползла вверх сминаемая нетерпеливыми руками.

Мужчина шагнул вперед, увлекая меня к одной из резных колонн, вынуждая опереться на неё. Теперь сквозь вязь ажурных отверстий мне были хорошо видны гости, постепенно наполняющие храм, народа было не много, но приглашенные еще прибывали. Позади себя уловила неясное движение, мне показалось, что Ник присел. И действительно на мои щиколотки легли его ладони, начали восхождение вверх к бёдрам, а потом скользнули обратно, уже увлекая за собою белье.

Шорох одежды заставил меня обернуться, пятнышки света, проникающие сквозь плотную решетку в темноту галереи, ложились на наши фигуры живой подвижной мозаикой. Главный участник сегодняшней церемонии, казалось, совершенно не заботился о её ходе, зато как раз закончил разбираться со штанами.

Вошел он безо всяких прелюдий, сейчас в будоражащей кровь ситуации в атмосфере запретного я была готова принять его сразу. Вместо резких звучных толчков мы просто изгибались, чуть отстраняясь, и вновь вжимаясь друг в друга. Поймав единый ритм. Мои руки скользили по резьбе колонны, исследуя старинный рельеф, а руки Никласа были заняты моей грудью, высвобожденной из-под корсета. По нежной коже за ушком вновь скользнули губы и горячее дыхание. Я повернула голову, так что теперь моему взору открылся вход в храм. Сейчас там стоял хмурый Франциск Витт и мрачно оглядывал помещение, ища кого-то. В освещенном пространстве центрального зала собирался народ, гости тихо переговаривались. Когда поцелуи на нежной коже стали жадными, жалящими я тихо зашипела и двинула назад локтём. Еще свежих отметин в декольте мне не хватало.

– Прости, увлёкся- послышался едва слышный шепот.

И Ник сменил угол атаки, заставляя меня закусив губу вновь вцепиться в спасительную колонну. Я вся сжалась в предвкушении скорой разрядки, но не отрывала взгляда от центрального зала, куда как раз упругим шагом вошел старший представитель семейства Виттов. В отличие от сына он отнюдь не был мрачен, пристально оглядел зал, на секунду задержав взор на том месте, где мы предавались страсти, что-то шепнул подошедшей сзади девушке, в которой я узнала Лидию.

Никлас задрожал, стискивая меня в руках, вжимая в себя сильнее. Я почувствовала в себе горячую пульсацию его плоти, ознаменовавшую бурный финал. Он качнулся еще несколько раз, но наконец, отстранился, протягивая мне чистый платок.

– Обещаю исправиться, – мимолетное касание губ.

– Не сейчас, – шепнула в ответ, расправляя платье, – Твой брат и отец уже здесь.