Четыре после полуночи Кинг Стивен

24

Сон Брайана вернулся к нему с ужасающей четкостью: Энн, прижимающая руку к щели в фюзеляже, слова «ТОЛЬКО ДЛЯ ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗД», краснеющие на стене.

Давление.

Видишь, дорогой? Я обо всем позаботилась.

— О чем он, Брайан? — спросил Ник. — В его словах что-то есть, я это вижу по твоему лицу. Что именно?

Брайан словно и не услышал его. Он смотрел на семнадцатилетнего музыканта-студента, который, возможно, указал выход из западни.

— А что потом? — спросил он. — После того, как мы пролетим через дыру? Как мне проснуться, чтобы посадить самолет?

— Может, кто-нибудь объяснит, о чем речь? — взмолилась Лорел.

Ник обнял ее здоровой рукой.

— Алберт предлагает усыпить нас с помощью вот этой штуковины. — Брайан похлопал по реостату на приборном щитке, реостату с маркировкой «ДАВЛЕНИЕ КАБИНЫ».

— Ты действительно можешь это сделать, дружище? Действительно можешь?

— Да, — кивнул Брайан. — Я знал пилотов, пилотов чартерных рейсов, которые именно так и поступали, если пассажиры перебирали выпивки и ситуация на борту грозила выйти из-под контроля. Отключить пьянчугу снижением давления в салоне — пара пустяков. Чтобы заснули все, давление придется понизить чуть сильнее, примерно до половины атмосферного давления на уровне моря. Все равно что человек решил подняться без кислородной маски на высоту двух миль. Раз! И он в ауте.

— Если это возможно, почему таким способом не борются с террористами? — спросил Боб.

— Потому что есть кислородные маски, не так ли? — ввернул Алберт.

— Да, — кивнул Брайан. — В самом начале полета на реактивном пассажирском лайнере стюардессы показывают, как ими пользоваться… натяните на рот и нос и дышите как обычно, помните? Они выскакивают автоматически, как только давление в салоне падает ниже двенадцати пси.[11] Если пилот захваченного самолета попытается вырубить террориста понижением давления, террористу достаточно схватить маску, натянуть на лицо и начать стрелять. На маленьких реактивных самолетах такого нет. Если давление в салоне падает, каждому пассажиру приходится самому доставать маску из ниши, где она хранится.

Ник взглянул на хронометр. В их распоряжении осталось лишь четырнадцать минут.

— Я думаю, нам пора переходить от слов к делу. Время поджимает.

— Еще нет. — Брайан вновь смотрел на Алберта. — Я смогу вывести нас на временную дыру, Алберт, смогу аккуратно снизить давление в салоне, и я уверен, что дыру мы проскочим. Но на вопрос Лорел ответа у нас по-прежнему нет. Кто посадит самолет, если мы все будем спать?

Алберт открыл рот, чтобы тут же закрыть его и покачать головой.

А заговорил Боб Дженкинс. Голосом судьи, выносящего окончательный, не подлежащий обжалованию приговор.

— Я думаю, самолет посадите вы, Брайан. Но кому-то придется ради этого умереть.

— Объясните, — коротко бросил Ник.

Боб объяснил. Много времени для этого не потребовалось. Когда он заканчивал, к маленькой группе присоединился и Руди Уэрвик.

— Получится, Брайан? — спросил Ник.

— Да, — рассеянно ответил Брайан, но думал он совсем о другом. — Почему нет? — Он посмотрел на хронометр.

Осталось одиннадцать минут Одиннадцать минут, чтобы перебраться на другую сторону временной дыры. Одиннадцать минут, чтобы вывести самолет на нужный курс, перепрограммировать навигационный компьютер и пролететь сорок миль.

— Но кто это сделает? Будем тянуть спички? — спросил Боб.

— В этом нет необходимости, — тут же ответил Ник, легко и непринужденно, словно речь шла о пустяке. — Это сделаю я.

— Нет! — воскликнула Лорел; глаза ее широко раскрылись, потемнели. — Почему ты? Почему ты должен это сделать?

— Заткнитесь! — прошипела Бетани. — Если он этого хочет, его право!

Алберт взглянул на Бетани, на Лорел, вновь на Ника. Внутренний голос, не очень настойчивый, шептал ему, что вызваться должен он, ведь эта работа как раз для выжившего в битве при Аламо или для Аризонского Еврея. Но он очень любил жизнь… и еще не хотел обрывать ее. Поэтому он открыл рот и закрыл, не произнеся ни слова.

— Почему ты? — не успокаивалась Лорел. — Почему мы не можем тянуть спички? Почему не Боб? Или Руди? Почему не я?

Ник взял ее за руку:

— Выйди со мной на минутку.

— Ник, времени у нас совсем ничего. — Брайан пытался изгнать из голоса дрожь… а может, отчаяние или даже панику.

— Я знаю. Делай все, что надо.

И Ник потянул Лорел за дверь.

25

Она попыталась упереться, потом сдалась. Ник остановился в маленькой нише-кухне, повернул девушку лицом к себе. Их разделяло лишь четыре дюйма, и в этот момент она окончательно все поняла: именно такого мужчину надеялась она найти в Бостоне. А он все время был рядом, в самолете. В открытии этом не было ничего романтического: Лорел охватил ужас.

— Я думаю, у нас могло что-то получиться, у тебя и меня, — начал он. — Как по-твоему, я не ошибаюсь? Если нет, так и скажи. Ходить вокруг да около некогда. Счет идет на секунды.

— Да. — У нее пересохло во рту. — Полагаю, ты прав.

— Но мы этого не узнаем. Не сможем узнать. Все канет в Лету, не так ли? Время… и сон… и незнание. Но спасать вас должен я. Я пытался прикинуть, а что я сделал за всю свою жизнь, и получилось: только грешил. Это мой единственный шанс искупить содеянное, и я не хочу его упускать.

— Я не понимаю, что…

— Ты — нет, зато я очень даже понимаю, — Ник говорил быстро, слова наскакивали друг на друга; он взял Лорел за локоть, подтянул к себе. — Ты ведь летела к любовнику, Лорел?

— Я не понимаю, о чем…

Ник ее тряхнул.

— Повторяю, некогда ходить вокруг да около. Ты летела к любовнику?

— Я… да.

— Ник! — позвал из кабины пилотов Брайан.

— Иду! — прокричал он. — Я попрошу тебя слетать еще в одно место. Если ты вернешься в Лос-Анджелес живой и согласишься.

Лорел молча смотрела на него. Губы ее дрожали. Голова отказывалась что-либо соображать. Держал он ее очень крепко, но поняла она это потом, когда увидела синяки, оставленные его пальцами. В этот момент куда сильнее была хватка его глаз.

— Слушай. Слушай внимательно. — Ник помолчал, а потом заговорил четко и размеренно: — Я собирался покончить с этим. И уже принял окончательное решение.

— Покончить с чем? — пискнула Лорел.

Ник нетерпеливо замотал головой.

— Не важно. Главное в другом, веришь ты мне или нет? Веришь?

— Да. Я не знаю, о чем ты говоришь, но верю, что говоришь искренне.

— Ник! — крикнул из кабины пилотов Брайан. — Мы поворачиваем к временной дыре!

Ник покосился на кабину пилотов. Глаза его сузились.

— Иду! — И он впился взглядом в Лорел. — Мой отец живет в городке Флутинг, к югу от Лондона. Можешь спросить его адрес в любом магазине на Высокой улице. Мистер Хопуэлл. Старики еще зовут его десятником. Пойди к нему и скажи, что я решил с этим покончить. Тебе придется проявить настойчивость. У отца есть привычка отворачиваться и громко браниться, если кто-то в его присутствии произносит мое имя. Он даже утверждает, что у него нет сына. Ты будешь настойчивой?

— Да.

Ник кивнул и мрачно улыбнулся.

— Хорошо. Повтори, что я тебе сказал, и добавь, что ты мне поверила. Скажи отцу, что я постарался искупить то, что сделал в тот день за церковью в Белфасте.

— В Белфасте.

— Точно. А если он не захочет слушать, скажи, что он должен тебя выслушать. Из-за маргариток. Из-за того… когда я принес маргаритки. Ты это запомнила?

— Потому что однажды ты принес ему маргаритки.

Ник вроде бы рассмеялся, но на лице его застыли грусть и горечь.

— Нет… не ему, но это тоже сойдет. Так ты повидаешься с ним?

— Да… но…

— Хорошо. Лорел, спасибо тебе. — Левой рукой он обнял ее за шею, притянул к себе, поцеловал. Холодными губами. Она почувствовала в его дыхании горький привкус страха.

И ушел.

26

— У нас будет ощущение… что нас душат? — спросила Бетани. — Что мы задыхаемся?

— Нет. — Брайан поднялся, чтобы посмотреть, идет ли Ник.

Тот как раз выступил из ниши, за ним появилась бледная Лорел Стивенсон, поэтому Брайан вновь сел в кресло.

— У вас немного закружится голова… и больше вы ничего не почувствуете. — Он посмотрел на Ника. — Пока мы все не очнемся.

— Точно! — радостно подхватил Ник. — И кто знает? Может, я встречу вас. Все-таки мы летим в другую сторону. Не так ли, Брайан?

— Наверное, все возможно. — Брайан чуть увеличил расход топлива, временная дыра лежала прямо по курсу. — Ник, садись рядом со мной. Я хочу показать тебе, что надо делать… и когда.

— Одну секунду, — вмешалась Лорел.

Она взяла себя в руки, на щеках затеплился румянец. Поднявшись на цыпочки, Лорел поцеловала Ника в губы.

— Спасибо, — вырвалось у Ника.

— Ты собирался с этим покончить. Ты решил. А если он не будет слушать, я напомню ему о том дне, когда ты принес маргаритки. Я все запомнила правильно?

Ник улыбнулся.

— Абсолютно, любовь моя. Абсолютно. — Он обнял Лорел левой рукой, жарко поцеловал, и на его губах заиграла легкая улыбка. — На дорожку. А теперь пора и за дело.

27

Три минуты спустя Брайан включил систему громкой связи.

— Я начинаю снижать давление. Проверьте, пристегнуты ли ваши ремни.

Они проверили. Алберт напряженно ждал какого-то звука, к примеру, свиста уходящего из салона воздуха, но слышал лишь мерное гудение двигателей. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким бодрым.

— Алберт? — испуганно прошептала Бетани. — Ты не мог бы обнять меня?

— Конечно, — ответил Алберт. — А ты обними меня.

У них за спиной Руди Уэрвик вновь молился. На другой стороне прохода Лорел Стивенсон вцепилась в подлокотники. Ее губы еще чувствовали жар поцелуя Ника. Подняла голову, уставилась в потолок и начала дышать медленно и глубоко. Лорел ждала, когда же из своих ниш выскочат маски… и они выскочили, примерно через девяносто секунд.

«Не забыть бы о том дне в Белфасте, — думала она. — За церковью. Акт искупления. Его поступок — акт искупления…»

И Лорел провалилась в сон.

28

— Ты знаешь… что делать? — вновь спросил Брайан. Говорил он заплетающимся языком.

Временная дыра надвигалась на них, заслоняя все небо. Дыру подсвечивали рассветные лучи, так что ее нутро переливалось всеми цветами радуги.

— Знаю. — Ник стоял рядом с Брайаном, из-за надетой на голову кислородной маски слова его звучали глухо. — Не бойся, Брайан. Все будет исполнено в лучшем виде. Засыпай. Сладких тебе снов.

Брайана тянуло в сон. Он чувствовал, что засыпает… но продолжал бороться, глядя на природную аномалию, к которой летел его самолет.

«Какая же она прекрасная! — думал Брайан. — Господи, до чего же она прекрасна!»

Он почувствовал, как невидимая рука схватила «767» и вновь потащила к временной дыре. Только на этот раз он не стал уводить самолет в сторону.

— Ник. — Слово далось ему с неимоверным трудом, казалось, что его рот отделяют от мозга десятки миль. Он поднял руку.

— Спи. — Ник пожал его руку. — Не борись со сном, а то составишь мне компанию. Осталось недолго.

— Я просто хотел… поблагодарить тебя.

Ник улыбнулся, сжал пальцы Брайана.

— Спасибо, дружище. Такие перелеты запоминаются надолго. Даже без кино и свежих цветов.

Брайан перевел взгляд на временную дыру. Многоцветная река вливалась в нее. Струи немыслимых оттенков завивались спиралью… смешивались, пересекались, образовав до боли знакомую фразу:

ТОЛЬКО ДЛЯ ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗД.

— Это… про нас? — полюбопытствовал Брайан, и его собственный голос пришел к нему из какой-то далекой галактики.

Темнота поглотила его.

29

Ник остался один, единственный бодрствующий на борту самолета авиакомпании «Американская гордость», вылетевшего из Лос-Анджелеса рейсом 29. Тот самый Ник Хопуэлл, который однажды перестрелял трех мальчишек за церковью в Белфасте, трех мальчишек, которые перекидывались картофелинами, выкрасив их в темно-серый цвет, отчего те стали похожи на гранаты. Почему они это сделали? Что толкнуло их на такую глупость? Этого он так и не узнал.

Ник не испытывал страха, только чувство одиночества переполняло его. Знакомое чувство. Не впервые он нес вахту, охраняя жизни других людей.

А дыра во времени приближалась. Ник положил руку на реостат, регулирующий давление в самолете.

«Она великолепна!» — думал он. И переливающаяся дыра во времени словно награждала Ника своей красотой за те ужасы, которые ему довелось испытать в последние часы. Казалось, он смотрел на источник новой жизни.

«А почему ей не быть прекрасной? — размышлял Ник. — Это место, где рождается жизнь, может, вообще все живое. Место, где жизнь обновляется каждую секунду каждого дня, колыбель созидания и родник времени. Через нее не проскочит ни один лангольер».

Отблески временной дыры падали ему на лицо. Сочно-зеленый цвет сменялся ярко-оранжевым, ему на смену спешили ослепительно желтый и холодно-голубой. Рев двигателей отдалился и затих. Ник посмотрел на кресло пилота и не удивился, увидев, что спящий Брайан буквально растворился в сверкании калейдоскопа света, превратился в призрак.

Не удивился Ник и тому, что его руки тоже стали прозрачными. Видно, призраком стал не только Брайан, но и он сам.

Временная дыра надвинулась на самолет.

Рев двигателей напрочь растворился в новом звуке: «767» будто влетел в аэродинамическую трубу, заполненную перышками. Внезапно прямо по курсу вспыхнула сверхновая дыра. Ник увидел цвета, которые человек не мог даже представить себе. Они полыхали не только во временной дыре, они заполнили его разум, его нервы, мышцы, кости. Ник превратился в факел.

— О Боже, как это все прекрасно! — воскликнул он и, когда самолет уже втягивало во временную дыру, вернул реостат в исходное положение.

Не прошло и секунды, как пломбы из зубов Ника упали на пол кабины пилотов. Рядом лег тефлоновый диск из коленного сустава — свидетельство участия Ника еще в одном конфликте, не столь позорном, как бесконечная война в Северной Ирландии.

Ника Хопуэлла больше не существовало.

30

Прежде всего Брайан почувствовал, что его рубашка вся мокра от пота, а голова буквально раскалывается.

Он медленно выпрямился в кресле, поморщился (малейшее движение отдавалось в висках и затылке острой болью) и попытался вспомнить, кто он, где он и отчего ему хочется как можно быстрее проснуться. Почему это так важно?

Утечка, прошептал внутренний голос. В главном салоне утечка. Если она не стабилизируется, будет сильный вз…

Нет, все не так. С утечкой справились, вернее, щель заткнулась сама по себе, и он благополучно посадил самолет в Лос-Анджелесе. А потом пришел мужчина в зеленом блейзере и…

Похороны Энн, осенило его. Господи, проспал похороны Энн!

Глаза Брайана широко раскрылись, и ему стало ясно, что он не в мотеле и не в спальне для гостей у брата Энн. Через окно кабины пилотов на капитана смотрели звезды.

И резко, разом… он вспомнил все.

Но он слишком быстро оторвался от спинки кресла. Боль парализовала мозг. Кровь хлынула из носа, обрызгав приборный щиток. Он увидел, что и рубашка в крови.

«Да, утечка была. Потек я сам. Естественно, — подумал Брайан. — Декомпрессия редко обходится без этого. Следовало предупредить пассажиров… А сколько их у меня осталось?»

Он не мог вспомнить. Голову заполнял туман.

Брайан взглянул на уровнемеры, увидел, что ситуация приближается к критической, посмотрел на монитор навигационного компьютера. Они приближались к Лос-Анджелесу и в любой момент могли войти в воздушный коридор, уже занятый другим самолетом.

«Кто еще находился рядом, перед тем как я потерял сознание… кто? — Он порылся в памяти, и небезуспешно. — Ник, разумеется. Ник Хопуэлл. Ник ушел. Такой славный парень. Но он, видно, сделал все, что от него требовалось, иначе я не проснулся бы».

Капитан включил радиопередатчик.

— Наземный контроль ЛАКСа, говорит «Американская гордость», рейс… — Брайан запнулся. Каким рейсом они летели? Он не мог вспомнить. Мешала стена тумана.

— Двадцать девять? — раздался за его спиной неуверенный голос.

— Спасибо, Лорел. — Брайан даже не взглянул на нее. — А теперь вернись на место и пристегнись. Возможна аварийная посадка. — И вновь заговорил в микрофон: — «Американская гордость», рейс двадцать девять, повторяю, два-девять. Мэй-дэй,[12] наземный контроль, у меня чрезвычайная ситуация. Пожалуйста, освободите мне путь. Я иду курсом 85, и у меня нет топлива. Известите пожарников…

— Прекрати, — пробубнила за его спиной Лорел. — Хватит.

Брайан развернулся, не обращая внимания на очередной приступ головной боли и кровь, брызнувшую из носа от резкого движения.

— Возвращайся на место, черт побери! Мы входим в зону интенсивных полетов. Если ты не хочешь сломать себе шею…

— Нет тут никаких полетов, — все тем же безжизненным голосом возразила Лорел. — Ни интенсивных полетов, ни пожарников. Ник умер зря, и я не смогу передать его послание. Посмотри сам.

Брайан посмотрел. Хотя по времени они уже летели над пригородами Лос-Анджелеса, внизу царила темень.

Не светилось ни огонька.

Под ними лежала пустынная земля.

За его спиной Лорел разрыдалась от ужаса и горя.

31

Длинный белоснежный лайнер скользил над землей в шестнадцати милях к востоку от Международного аэропорта Лос-Анджелеса. На хвосте красовалось число «767». Фюзеляж украшала надпись «АМЕРИКАНСКАЯ ГОРДОСТЬ», с чуть заваленными назад буквами, изображающими скорость. Носовую часть с обеих сторон облапил большой красный орел с синими звездами на крыльях. Как и самолет, орел, казалось, готовился сесть на землю.

На проносящиеся внизу дома и улицы самолет тени не отбрасывал: до рассвета оставался еще час. Под ним не ездили автомобили, не горели уличные фонари. Впереди не светились посадочные огни.

Раскрылись люки. Выдвинулись шасси.

Самолет спускался, чуть заворачивая вправо. Капитан Энгл мог корректировать курс только визуально. Они пролетели над мотелями, промелькнул монумент в центре аэродромного комплекса: изящный треножник, поддерживающий ресторан. Миновали участок жесткой травы, от бетонной посадочной полосы самолет отделяли лишь тридцать футов.

Времени для мягкой посадки не осталось. Индикаторы расходомеров стояли на нулях. Стальная птичка могла в любое мгновение превратиться в стерву. Брайан бросил самолет вниз, словно телегу, наполненную кирпичами. От удара лязгнули зубы, из носа вновь потекла кровь. Брайана бросило на приборный щиток, и только ремень безопасности удержал его. С кресла второго пилота донесся вскрик Лорел.

Брайан до предела повернул закрылки и реверсировал двигатели. Они еще мчались со скоростью сто миль в час, когда два двигателя вырубились и на приборном щитке вспыхнули красные огни: «ОТКЛЮЧЕНИЕ ДВИГАТЕЛЕЙ». Брайан схватил микрофон.

— Держитесь! Мы не успеваем затормозить! Держитесь.

Несколько мгновений спустя отключились второй и четвертый двигатели. Теперь самолет катился по посадочной полосе в жуткой тишине, тормозили его только закрылки. Брайан беспомощно наблюдал, как исчезает под кабиной бетон посадочной полосы. А впереди уже возник самолет авиакомпании «Пасифик эйруэйз».

Скорость «767» снизилась лишь до шестидесяти пяти миль. Брайан попытался увести самолет вправо, изо всех сил навалившись на ручку управления. «767» отреагировал вяло, но все-таки успел разминуться с замершим на летном поле самолетом. Мимо Брайана пронеслись слепые глазницы его иллюминаторов.

Теперь они катили к терминалу «Юнайтед эйрлайнс», где не меньше дюжины самолетов стояли у передвижных посадочных рукавов. Скорость упала до тридцати миль.

— ДЕРЖИТЕСЬ КРЕПЧЕ! — крикнул Брайан, забыв, что самолет мертв, как и окружающий их мир, и система громкой связи не работает. — ДЕРЖИТЕСЬ КРЕПЧЕ, МЫ СЕЙЧАС СТОЛКНЕМСЯ! ДЕР…

Самолет авиакомпании «Американская гордость», вылетевший из Лос-Анджелеса рейсом 29, врезался в галерею авиакомпании «Юнайтед эйрлайнс» на скорости двадцать девять миль в час. Удар, скрип корежащегося металла, звон бьющегося стекла. Брайана вновь бросило на приборный щиток, но ремень безопасности вернул его к спинке сиденья. Он замер, ожидая взрыва… потом вспомнил, что баки пусты: взрываться нечему.

Брайан выключил все тумблеры: щиток управления давно отключился, но сработала привычка. Посмотрел на Лорел. В ее глазах застыла безнадежность.

— Я сделал все, что мог. — Голос Брайана дрожал от напряжения.

— Лучше бы мы врезались на полной скорости. Все наши старания… Дайна… Ник… Дон… все впустую. Здесь то же, что и там. Такая же пустота.

Брайан расстегнул ремень безопасности, встал на негнущиеся ноги. Достал из заднего кармана брюк носовой платок, протянул Лорел.

— Вытри нос. Из него течет кровь.

Лорел сначала взяла платок, потом посмотрела на него, словно увидела впервые в жизни.

Брайан медленно вышел за дверь. Число его пассажиров вроде бы не изменилось. Бетани рыдала, уткнувшись лицом в грудь Алберта. Руди Уэрвик расстегнул ремень, резко встал, ударился головой о багажную ячейку и вновь сел, не отрывая глаз от Брайана. Тот почему-то задался вопросом, по-прежнему ли Руди голоден? И решил, что вряд ли.

— Давайте выйдем из самолета, — предложил Брайан.

— Когда они придут? — истерично выкрикнула Бетани. — Сколько потребуется времени, чтобы они пришли? Их еще не слышно?

Молния боли пронзила голову Брайана, он зашатался и испугался, что лишится чувств.

И тут же его поддержала чья-то крепкая рука. Он в удивлении обернулся. Лорел.

— Капитан Энгл прав. Давайте выйдем из самолета. Может, все не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд.

Бетани расхохоталась.

— А как это все должно выглядеть? Что вам надо для того, чтобы…

— Что-то изменилось, — оборвал ее Алберт, он смотрел в иллюминатор. — Что-то изменилось. Не могу сказать, что именно… но в Бангоре было иначе. — Он взглянул на Бетани, потом на Брайана и Лорел. — Иначе.

Брайан наклонился к иллюминатору, в том ряду, где сидел Боб Дженкинс. Никаких отличий от МАБа не заметил. Побольше самолетов, но все они покинутые, умершие… и все-таки он почувствовал, что Алберт прав. Почувствовал, а не увидел. Какая-то разница была, но выразить ее словом он не мог. Слово это ускользало от Брайана, совсем как название духов, которым отдавала предпочтение его бывшая жена.

«Это „L’Envoi“, дорогой, — прошелестел голос Энн. — Я ими всегда пользовалась, разве ты не помнишь?»

Разве он не помнил?

— Пошли. — Брайан повернулся. — На этот раз выйдем через кабину пилотов.

32

Брайан откинул дверцу в полу и попытался вспомнить, почему он не воспользовался лесенкой, чтобы выгрузить пассажиров в Международном аэропорту Бангора. Все-таки по лестнице спускаться куда проще, чем по желобу. Ответа не находилось. Просто он и не вспомнил о лестнице, возможно, потому, что в мозгу накрепко засела инструкция: в чрезвычайной ситуации использовать спасательный желоб.

Он спустился в техническую зону, поднырнул под электрические кабели, открыл люк. Алберт присоединился к нему, помог спуститься Бетани. Алберт протянул руку Лорел, затем она и Алберт подхватили Руди. Тот совсем расклеился. В технической зоне было очень тесно, так что Бобу Дженкинсу пришлось остаться наверху. Он присел на корточки, уперся руками в пол и смотрел, что делается внизу.

Брайан снял лестницу с кронштейнов, закрепил в люке, один за другим они спустились на летное поле. Брайан — первым. Боб — последним.

Когда ноги Брайана коснулись тверди, ему отчаянно захотелось приложить руку к сердцу и закричать во весь голос: Я объявляю эту землю владением выживших рейса двадцать девять… по крайней мере до прибытия лангольеров.

Он ничего не сказал. Молча ждал, оглядываясь, чувствуя щекой легкий ветерок. Издалека донесся какой-то звук. Не похрустывание и чавканье вечно жующих существ в Бангоре. Нет, ничего похожего. Но что это за звук, капитан пока сказать не мог.

— Что это? — спросила Бетани. — Что-то гудит? Похоже, электрические провода.

— Нет, — задумчиво возразил Боб. — Скорее это… — Он покачал головой, не найдя нужного слова.

— Вроде бы такого звука я еще не слышал, — вырвалось у Брайана, но он знал, что это неправда: слышал он этот звук, слышал, только никак не мог припомнить, где и когда.

— Это они, да? — В голосе Бетани вновь послышались истерические нотки. — Это они? Они идут? Это лангольеры, о которых говорила нам Дайна?

— Я так не думаю, — покачал головой Брайан. — Звук не такой. — Но живот у него скрутило от страха.

— Что теперь? — прохрипел Руди. — Пойдем по второму кругу?

— Во-первых, на этот раз мы сможем обойтись без багажного транспортера, — ответил Брайан. — Открыта дверь служебного входа.

Он вышел из-под самолета, показал. От удара «767» в галерею 29 трап отъехал от двери к стене передвижного рукава, но поставить его на место не составляло труда.

— Пошли.

Они направились к трапу.

— Алберт. — Брайан повернулся к юноше. — Помоги мне по…

— Подождите! — воскликнул Боб.

Брайан посмотрел на него, увидел, что Боб настороженно оглядывается, принюхивается. А выражение его глаз… неужели в них появилась надежда?

— Что? В чем дело. Боб? Что ты видишь?