Холостяки Райан Кендалл
– Все казалось таким настоящим, – прошептала я.
Подруга с грустью посмотрела на меня:
– Меня это тревожило.
И тут я вспомнила ее слова в салоне, когда мы делали педикюр несколько недель назад. Оливия предупреждала меня, чтобы я не влюблялась в Стерлинга.
– Ты злишься на меня за то, что я провалила мероприятие? – Мне было страшно появляться у Оливии. Я боялась, что она выставит меня вон и скажет, что в понедельник меня уволит.
– Нет, – ответила она. – Разумеется, нет. Он поступил возмутительно. А мне следовало подумать, прежде чем ставить вас в пару. Между вами и до этого искры пролетали. Пожалуй, с самого начала это был рецепт катастрофы.
Это признание помогло мне почувствовать себя самую чуточку лучше. Возможно, моей вины в том, что я в него влюбилась, не было. Это было, как говорится, предначертано.
– Поведение Анны совершенно неприемлемо. Я бы рекомендовала попрощаться с ней в понедельник, если ты не против, – добавила Оливия.
Я едва кивнула. Я не испытывала удовлетворения от того, что потеряла подругу и согласна с ее увольнением.
В эту минуту в гостиную вошел Ноа. Его рука, сжимавшая красное яблоко, застыла на полпути ко рту.
Я быстро вытерла слезы со щек.
– Привет, Ноа. – Отпив глоток водки, я попыталась взять себя в руки.
Его взгляд переместился с меня на Оливию, и он положил яблоко на стол.
– Это разговор только для девочек?
Оливия кивнула.
– Все в порядке, входи. Это твой дом, – сказала я.
Ноа все еще смотрел недоверчиво, как будто ему хотелось сбежать, но он без слов спрашивал у жены, стоит ли ему остаться.
– Вообще-то, – сказала Оливия, барабаня пальцами по ручке кресла, – нам бы пригодилось твое мнение.
Я едва не застонала. Моя самая неприятная правда вот-вот должна была стать достоянием общественности. Вот почему так плохо иметь замужних подруг. Ничего святого.
– Ты не против? – спросила меня Оливия.
Я сделала большой глоток водки, готовясь к ответу.
– Если ты мне еще нальешь.
Ноа фыркнул.
– Сейчас налью. Что ты пьешь? – спросил он по пути в кухню.
– Водку с содовой, и себе тоже смешай, мистер! – крикнула я в ответ.
У Оливии расширились глаза.
– Я не пью в одиночестве. И раз уж ты не в состоянии поддержать компанию, то отдуваться придется твоему мужу.
Она чуть покачала головой:
– Весело мне потом будет с вами двумя.
Я глуповато улыбнулась:
– Прости.
– Не переживай. Я получу награду, так или иначе.
Ноа вернулся с двумя свежими коктейлями, протянул один мне и сел в кресло рядом с женой.
– А теперь рассказывайте, какого черта происходит, если мы пьем крепкое спиртное в двенадцать… тридцать восемь, – сказал он, посмотрев на наручные часы.
Боже, еще даже часа не прошло с тех пор, как я обнаружила Стерлинга трахающимся с его бывшей в переговорной. А мне казалось, что прошло уже лет шестьдесят.
Пока я сосредоточилась на том, чтобы прикончить второй коктейль, Оливия рассказала Ноа самое главное. Она избавила меня от смущения, не став повторять деликатные моменты моей истории. Спокойное выражение лица Ноа сменилось гневным, но он явно ничему не удивился.
– Ты знал, – сказала я, когда Оливия закончила.
– Черт. – Он запустил руки в волосы. – Я знал – что-то тут неладно. Но вся эта хрень с Ребеккой мне совершенно непонятна. Ведь ему нравишься ты, по-настоящему нравишься.
Это открытие недорого стоило. Может быть, я Стерлингу и нравилась, но, судя по всему, недостаточно.
– А за ним такое… – Оливия замялась и с тревогой посмотрела на меня.
– Договаривай, – сказала я.
– А за Стерлингом такое раньше водилось? Чтобы он трахал кого-то вот так, практически на публике?
Лицо Ноа было красноречивее слов.
– Давай, Ноа, скажи правду, – потребовала Оливия.
– В прошлом такое случалось. Последний случай был несколько месяцев назад, когда мы работали волонтерами на суповой кухне. Он трахнул девушку в туалете.
Лицо Оливии скривилось от отвращения.
– Он трахнул бездомную? У этого человека есть хоть какое-то понятие о приличиях?
Ноа покачал головой:
– Она была волонтером, как и мы.
– Разница невелика.
– Верно. Прости. – Ноа встал, вышел, а потом вернулся с меню еды навынос. – Нам нужно превратить это в настоящие поминки по вашим отношениям. Пицца или китайская еда?
Я рассмеялась, несмотря на отвратительное настроение.
– И то и другое, – с улыбкой сказала Оливия.
Позже, когда мы уже сидели и лакомились роллами с яйцом, лапшой «Ло-мейн» и пиццей пеперони, Ноа предложил решение.
– Я мог бы просто позвонить Стерлингу и выяснить правду о том, что, черт подери, произошло сегодня.
Я уже была пьяная и секунду обдумывала его предложение. Идея была не так уж и плоха.
– Ни в коем случае, – не согласилась Оливия. – Он постарается представить ситуацию по-своему, а потом захочет, чтобы мы передали трубку Кэмрин. Поэтому нет, – сказала она. – Стерлингу нужно какое-то время посидеть и подумать о том, что он сделал неправильно. Сегодня для него никакого искупления грехов. Пусть страдает в молчании.
Она уже заставила меня выключить телефон, а потом спрятала его где-то в кухне, чтобы у меня не было соблазна проверить пропущенные звонки или голосовые сообщения.
Мы с Ноа как следует приложились к бутылке водки, и я знала, что позже мне придется принять решение: уехать домой на такси или остаться на ночь в их гостевой спальне. Но было что-то такое в пребывании в их счастливом доме, что заставляло меня чувствовать себя лишней.
Возможно, все дело было в том, что они не так давно поженились, их любовь была искренней и сильной, и это очень ощущалось. Или это потому, что в моей жизни ничего подобного не было. И мне было больно, когда я задумывалась об этом. Именно поэтому мне нужно было продолжать пить.
Я не знала, что ждет меня на следующий день. Но одно я знала твердо: я больше никогда не буду работать со Стерлингом, помогая ему найти себе жену.
Глава тридцать седьмая. Кэмрин
Мне хватило выдержки не включать телефон все выходные, а в понедельник утром я вернулась на работу, не зная, пытались ли Анна или Стерлинг связаться со мной.
Я то и дело была готова сдаться. Не то чтобы я стала ему звонить, но в воскресенье я долго стояла в кухне, собираясь включить телефон. Желание проверить, пытался ли он выйти со мной на связь, было таким сильным. Вдруг он отправил мне сообщение с просьбой о прощении? Вдруг он написал мне, что, просмотрев всех женщин, он в конце концов захотел вернуться к Ребекке?
Лучше мне было этого не знать. По крайней мере пока.
Разбираясь с почтой от коллег по отделу и другими маловажными вещами, пытаясь разобрать папку «Входящие», я едва сдерживала зевоту. Успокаивающий утренний ритуал и кружка горячего кофе помогли мне снова почувствовать себя почти человеком. Долгие выходные, проведенные в тоске, были мне не на пользу. Работа давала мне цель, так что ей и следовало заняться.
Я все еще гадала, хватит ли Анне смелости появиться в офисе. И я не представляла, как поступлю, если она это все-таки сделает. Я догадывалась, что, если попытаюсь выцарапать ей глаза и назову ее шлюхой, это вряд ли можно будет считать приемлемым поведением.
За несколько минут до восьми Анна вошла в кабинет. От ее уверенности, которую она излучала в субботу, когда, высоко держа голову, прошествовала мимо моего стола, не осталось и следа. Вид у нее был подавленный.
– Привет! – робко поздоровалась она. Порог Анна переступила, но осталась стоять у двери.
Я подняла на нее глаза, не отрывая пальцев от клавиатуры. Я надеялась, что все пройдет быстро и безболезненно. Возможно, она пришла только для того, чтобы забрать свои вещи.
– Мы можем поговорить? – спросила Анна.
Я дотронулась до подбородка.
– Конечно. Говори все, что тебе нужно сказать. – Это ни черта не изменит.
Я слишком себя уважала, чтобы выпалить что-то вроде: Ну что, ты меня предала? Круто. Возможно, со временем я смогу ее простить, но доверие ушло навсегда. А дружба без доверия все равно что вечеринка холостячек без выпивки. То, в чем я участвовать не хотела.
– Я поддалась всеобщему возбуждению. Можешь считать, это комплимент твоему таланту пиарщика.
Когда она смущенно улыбнулась мне, содержимое желудка подкатило мне к горлу, но я старалась казаться спокойной, твердо решив выслушать ее.
Так как я молчала, Анна продолжила:
– Это была возможность выйти замуж за мультимиллионера, к тому же сексуального британца. Я просто не могла пройти мимо и не попытаться. Надеюсь, ты это понимаешь.
Я разозлилась по-настоящему. Она даже не сказала, что сожалеет. Все это были пустые отговорки.
Я глубоко вдохнула и постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно и сдержанно.
– Мне нужно работать, Анна. В чем смысл всего этого?
Она переминалась с ноги на другую.
– Я просто хотела убедиться, что ты на меня не сердишься.
Вот тут я едва не рассмеялась. Но не потому, что мне было смешно. Это был бы хохот злодея из фильмов Диснея, потому что она явно сошла с ума.
– Сержусь? – Я поднялась из-за стола. – Давай разберемся. Ты бросила меня в разгар рабочего мероприятия, чтобы попытаться подцепить парня. Того самого парня, к которому, как тебе было известно, у меня были чувства, несмотря на все сложности. Поэтому нет, слово «сержусь» не отражает даже крошечной доли того, что я испытываю.
Приоткрыв рот, Анна сделала шаг назад.
– Я не просто сержусь, я в бешенстве от твоего поведения, от того, что ты даже не извинилась. И честно сказать, я просто ошарашена тем, что тебе хватило наглости явиться сюда сегодня и спрашивать, не сержусь ли я. Мы все выяснили, Анна. И кстати, мы вместе больше не работаем.
– Ты меня увольняешь! – воскликнула она, явно не веря услышанному.
– Нет, это не я тебя увольняю. Это предложила Оливия. Понимаешь, если ты хочешь сохранить работу, то тебе следует делать то, для чего тебя наняли, а не подводить людей, которые на тебя рассчитывают. – Я пересекла комнату и остановилась перед ней, уперев руки в бока. – Прощай, Анна.
Раздосадованно фыркнув, она развернулась на каблуках и вылетела из кабинета, что-то недовольно бурча.
Я выдохнула, колени у меня дрожали, хотя я, должно быть, казалась очень спокойной.
И в этот момент из-за угла появился Стерлинг и похлопал в ладоши.
– Это было просто блестяще.
Мои губы искривились в улыбке. Было чертовски приятно постоять за себя. Мне не нравилось терять подругу, но, как говорят, с такими друзьями и врагов не нужно.
Мы с Анной дружили с начальной школы, хотя последние годы отдалились друг от друга. Я знала, что жизнь продолжается, и мы обе залижем раны, и в конце концов это переживем. Черт, возможно, мы когда-нибудь даже посмеемся над этим за коктейлями. Хотя в последнем я сомневалась.
Но у меня не было времени размышлять, что сейчас произошло между мной и Анной. Потому что Стерлинг, невыносимо красивый, стоял передо мной в элегантном черном костюме.
Будь сильной, Кэмрин.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Ага. Я зашел, чтобы поговорить с тобой насчет субботы. – Он задыхался, как будто бежал всю дорогу сюда. Может быть, так оно и было. Его офис располагался на другом конце города.
Мой взгляд упал на красную и зеленую папки, которые Стерлинг держал под мышкой.
В отличие от Анны, он пришел не извиняться. Он просто пытался продолжать наш проект. У нас была общая цель – женить его. Судя по всему, Стерлинг сделал свой выбор. Зеленая папка для тех женщин, с которыми он хотел бы встретиться еще раз, красная – для тех, кого он отверг. Он явно последовал моим указаниям.
Это слово далось мне с трудом, но я сумела его произнести:
– Входи.
Я вернулась к своему столу, села в кожаное кресло на колесиках. Стерлинг занял место напротив. Обе папки он положил мне на стол. Красная была толщиной примерно дюймов пять. Из нее вываливались фотопортреты. Зеленая папка казалась абсолютно пустой.
– Я пытался дозвониться до тебя все выходные, – негромко сказал он.
Я сжала губы, пытаясь не сказать «да пошел ты». Будь профессионалом, Кэмрин. Через это надо пройти.
– Я разберусь. – Я потянулась к зеленой папке, но Стерлинг прижал ее ладонью к столу.
– Я не понимаю, что произошло, – признался он.
Сделав глубокий вдох носом, я попыталась успокоиться. Но после выяснения отношений с Анной моя переносимость собачьего бреда стремилась к нулю.
– Случилось то, что я была идиоткой. Я должна была работать, но я дала волю эмоциям. Впредь этого не случится. – Мой тон был холодным. И если бы я могла погладить себя по голове за это, я бы это сделала.
Глаза Стерлинга потемнели, в них бушевали противоречивые чувства.
– Я влюбился в тебя.
– Видишь ли, именно это я называю собачьим бредом. Я видела тебя и эту девушку, Ребекку. Твою бывшую.
Темные брови Стерлинга сошлись на переносице, его губы, созданные для поцелуев, раскрылись, лицо выражало смущение.
– Что именно ты видела?
Что именно я видела?
– На полу валялось платье. И я слышала стоны.
Он кивнул.
– Почему ты с самого начала не признался мне, что все еще любишь свою бывшую?
– Я понятия не имел, что ты это увидела. Я знал только, что твоя подруга Анна набросилась на меня, а потом ты ушла.
Я опустила взгляд.
– Я видела, Стерлинг. А потом я ушла, потому что я больше не могла это выносить.
– Позволь мне кое-что тебе объяснить, – сказал он с нажимом. – По какой-то странной причине Ребекка, моя бывшая, прошла процесс отбора. Это показалось мне странным, так как я уже говорил тебе о том, что она меня совершенно не интересует. Ни в малейшей степени.
Стерлинг подался вперед, его руки вцепились в край моего стола. Я подняла глаза и увидела, что его темно-голубые глаза полны сожаления.
– Она вошла, сняла платье и включила порно на своем телефоне. Это была отчаянная и бесстыдная попытка произвести на меня впечатление. Я открыл дверь, чтобы охранник вывел ее, но, как оказалось, он ушел. Я отправился за помощью. Я знал, что Ребекка не уйдет без борьбы. И меньше всего на свете мне хотелось оставаться в одной комнате с моей обнаженной бывшей, чтобы ты вошла и подумала худшее. Что, судя по всему, и случилось.
У меня перехватило горло. Боже мой… Я думала, что они сношаются как кролики. Мои глаза не захотели смотреть на это.
– И это произошло после того, как мне сделали предложение в восьмой раз. Спросили о моем банковском счете, о группе крови. Поинтересовались, как я отношусь к двойному проникновению и сексу с животными. Захотели погадать мне по руке. А одна безумная претендентка захотела проверить мой член на наличие бородавок.
– Черт подери. Ты серьезно?
– Абсолютно. Это было жуткое утро.
– То есть ты не трахался с Ребеккой?
– Господи, нет.
Я глубоко вздохнула.
– Была ли хоть одна нормальная девушка, которая тебе понравилась?
– Некоторые девушки показались мне милыми, но нет, ни одна из них мне не понравилась. Оказалось, что я уже отдал мое сердце кое-кому другому.
Я сглотнула. Мне так хотелось верить, что он говорит обо мне, но я не могла себе этого позволить.
– И к тому же ты ушла. Я нигде не мог тебя найти.
– Я сожалею об этом. Я подумала, что ты занимаешься сексом с Ребеккой. А после того, что было между нами в пятницу вечером… – У меня пересохло во рту, и я не смогла продолжать.
– Понимаю. Тяжелые выдались выходные. Я думал, что ты не разговариваешь со мной из-за поступка Анны. И я хотел, чтобы ты знала, что у меня и к ней нет никакого интереса. И его стало еще меньше, когда я понял, как мало она ценит преданность и дружбу.
– Эти выходные и у меня выдались трудными.
Потеря Анны была неожиданной. Но все выходные мучиться оттого, что я разрушила хрупкий фундамент наших со Стерлингом отношений, было еще хуже. Я вспомнила, что сказал Ноа о склонности Стерлинга к случайному сексу с женщинами, с которыми он только что познакомился. И хотя на этот раз ничего подобного не произошло, я все еще не понимала, что это могло значить, какой мужчина скрывается за его блестящей внешностью.
– Я хочу, чтобы ты знала. Вечер пятницы значил для меня очень многое.
Я не могла поднять на него глаза и встретиться с ним взглядом. Я себе не доверяла.
Вместо этого я резко сказала:
– Не имеет значения, что произошло между нами. Я обещаю, что доведу этот проект до конца. Я буду профессионалом и не позволю ничему помешать тому, чтобы ты получил желаемое – жену.
– Ты действительно удивительная женщина, Кэми. – Стерлинг тепло улыбнулся мне с той сдержанной нежностью, которую я успела полюбить.
Я знаком попросила его передать мне зеленую папку.
– На этой неделе я устрою свидания с твоими финалистками.
– Конечно. – Стерлинг протянул мне папку, встал и развернулся, чтобы уйти.
Я постаралась сделать медленный вдох, а мои истрепанные нервы грозили взбунтоваться и вывести меня из-под контроля. Прошло тридцать минут с начала рабочей недели, а я уже успела уволить Анну. А потом Стерлинг сказал мне, что даже пальцем не дотронулся до Ребекки, не говоря уже о том, чтобы сунуть в нее член. И я ему поверила. Просто поверила, и все.
Я долго смотрела на зеленую папку. Потом отложила ее в сторону и попыталась закончить письмо.
К черту.
Понимая, что я не сумею сосредоточиться, пока не увижу, что внутри папки, я схватила ее со стола, медленно открыла и обнаружила перевернутую фотографию. На меня смотрела задняя сторона глянцевого снимка. Дрожащими пальцами я взяла фото за уголок и перевернула его.
Несколько секунд я тупо смотрела на снимок, мой мозг пытался осмыслить увиденное.
Это была я.
Это была моя фотография. Она была сделана, когда я сидела вместе с ним и его матерью в кафе-мороженом. На моей нижней губе застыла капелька взбитых сливок. Мои глаза улыбались. Стерлинг сумел снять меня на телефон, чтобы я не заметила.
И это все меняло.
Хотя… что это значило?
Глава тридцать восьмая. Стерлинг
Мне хотелось дать Кэмрин время, поэтому я углубился в работу, которой хватало. Но к пяти часам вечера мое сердце устало колотиться в горле.
Я схватил большую кожаную сумку, телефон, пиджак и вышел из офиса. Улицы Нью-Йорка были полны усталых офисных работников, велосипедистов и такси. Все они старались прорваться сквозь толпу и поток машин. Им не терпелось оказаться дома, рядом с любимыми людьми. Их ждали жены, которых они могли поцеловать, дети, которых нужно было купать, плачущие младенцы, скучавшие по маме, и ужин в кругу семьи. Я об этом никогда не думал, но в этот прохладный осенний вечер я почувствовал себя более одиноким, чем когда бы то ни было раньше.
Я мог бы позвонить приятелю, отправиться в паб, пропустить пинту пива и, возможно, даже подцепить девушку, чтобы провести с ней ночь. Но я хотел единственную девушку – Кэмрин. Я мог поехать навестить мать. Но что, если она будет не в себе и снова меня не узнает? Я сомневался, что мне по силам еще раз оказаться отвергнутым.
Я долгие годы говорил себе, что не хочу обзаводиться семьей, что брак – для дураков. Но при виде людей, спешивших домой к любимым, которых у меня не было, я осознал суровую реальность. Я прыгнул в поезд метро, который довезет меня до дома, и снова проверил мобильный. По-прежнему ни звонков, ни смс.
Наконец я решился отправить ей сообщение.
Стерлинг: Мы можем поговорить сегодня вечером?
Несколько секунд я смотрел на экран, надеясь на немедленный и положительный ответ.
Но мой телефон, к сожалению, молчал. Я подумал, не пойти ли в спортзал. Там, в раздевалке, я держал запасной комплект спортивной одежды. Поднимать тяжести и бегать по дорожке было бы лучше сидения в одиночестве в моей квартире. Но я понял, что у меня нет сил.
Я был вымотан эмоционально и уже начал думать, что, возможно, это действительно конец. У нас с Кэмрин все кончено. Человек может надеяться довольно долго и только потом готов сдаться. Но я никогда легко не отступал перед трудностями, и часть меня отказывалась смириться с тем, что это конец.
И в этот момент телефон в моей руке завибрировал.
Кэмрин: Я еду домой с работы. Но да, думаю, нам надо поговорить.
По ее сообщению ничего понять было нельзя. И я, разумеется, умирал от желания узнать, что она почувствовала, что она подумала, когда увидела свою фотографию в зеленой папке.
Стерлинг: Я приеду к тебе. Ты согласна?
Кэмрин: Конечно.
Сердце бешено заколотилось в груди. Я готов был обнять парня, сидевшего рядом со мной, но сдержался. Я не чувствовал такого возбуждения с того момента, когда она согласилась пойти со мной в номер отеля в пятницу вечером.
К тому времени, как я проделал весь путь до квартиры Кэмрин, было уже почти семь часов. Я зашел в магазин и купил бутылку белого вина и пинту мороженого. Вероятно, мы оба пропустили ужин, а при стрессе нет лучше ужина, чем сладкое и алкоголь. По крайней мере, такова была моя теория.
Когда я наконец постучал в дверь Кэмрин, она открыла мне, явно не успев переодеться после работы. На ней была темно-синяя шелковая блуза в цвет британского флага и черные брюки, облегавшие ее изгибы. Она выглядела прекрасно. Единственной переменой, которую я заметил в ней с утра, было то, что она сбросила лодочки телесного цвета на высоких каблуках и была босиком.
Без этих своих высоченных шпилек, которые ей так нравились, она казалась маленькой и уязвимой. Мне была ненавистна мысль о том, что Кэмрин все выходные было больно оттого, что она решила, будто я переспал с Ребеккой. Но я вызвал представителей службы безопасности, и ее вывели. Она брыкалась и осыпала меня непристойностями.
– Можно войти?
Она шире открыла дверь.
– Да, извини.
Мы оба держались на расстоянии, рассматривая друг друга после долгого утомительного дня.
Я вошел следом за Кэмрин в квартиру и поставил пакет с покупками на столешницу.
– Ты ужинала?
Она покачала головой, по-прежнему глядя на меня с любопытством.
– Я принес вино и десерт.
– На ужин?
Я кивнул.
– Это не джелато, но тоже должно сработать.
– Звучит замечательно. – Кэмрин достала два бокала и две ложки, пока я штопором открывал бутылку.
Мы отнесли все на столик к дивану, словно по молчаливому уговору. Рядом с ее телевизором лежала стопка DVD-дисков с записями реалити-шоу «Замуж за миллионера».
– В самом деле? – Я фыркнул, мотнув головой в сторону дисков.
Кэмрин пожала плечами и запустила ложку в подтаявшее шоколадное мороженое.
– Это было исследование.
Мне столько всего хотелось ей сказать, но я понятия не имел, с чего начать, поэтому несколько минут мы сидели молча, по очереди набирая ложками мороженое из общего контейнера.
Отложив ложку в сторону, я взял бокал с вином и отпил глоток.
– Как прошел твой день?
Кэмрин взяла еще ложку мороженого, потом положила свою ложку рядом с моей на чайный столик.
– После того как я попрощалась с Анной, мне пришлось доделывать некоторые ее проекты. Это был стресс. Спасибо, что принес все это.
– А в папки ты заглядывала? – спросил я. Мое нетерпение нарастало.
Она сделала глоток вина, а потом поставила бокал на столик.
– Да.
Читать бесплатно другие книги:
