Холостяки Райан Кендалл

Глава двенадцатая. Стерлинг

Вечером в среду, без десяти семь, я в последний раз оглядел мою квартиру. Она не была настолько безукоризненно чистой с тех пор, как… Ну, возможно, никогда. В течение последних полутора часов я все расставлял по местам, вытирал пыль, пылесосил и дезинфицировал.

Мой балкон, из-за которого я, собственно, и купил эту квартиру, преобразился. За выходные я приобрел светло-голубой ковер с кисточками по краям, а к нему несколько больших напольных подушек темно-синего и кремового цветов. Я разбросал их по ковру. Перевернутая корзина располагалась в центре, став самодельным столом, на который я поставил бутылку вина и два бокала.

Те немногие растения, которые стояли на балконе с того времени, как я въехал, погибли, поэтому я заменил и их. Два крупных кустарника в форме елок сидели в золотых горшках, и я украсил их белыми мигающими огоньками. Огни города вдали и приглушенный шум автомобилей внизу создавали особенную атмосферу. На балконе было уютно и спокойно, но невозможно было забыть, что мы в центре Нью-Йорка. Уникальное сочетание. И мне это понравилось.

Я бы не справился с каким-то сложным блюдом, но все же еда пахла замечательно. Гигантские креветки, обжаренные в масле, паста «волосы ангела», приправленная оливковым маслом, и белое вино. Просто, но элегантно. Я надеялся, что Кэмрин понравится. Я не сообразил спросить ее, любит ли она морепродукты. Но если нет, мы всегда сможем заказать пиццу.

Удовлетворенный увиденным, я направился в ванную, чтобы вымыть руки и сменить рубашку до прихода Кэмрин. Я бросил футболку, в которой был, в корзину для грязного белья и посмотрел на свое отражение в зеркале. Никаких ожиданий я с этим вечером не связывал, но сложно было отрицать, что я приложил больше усилий к этому «не свиданию», чем к любому из прошлых свиданий.

Вымыв руки, я чуть брызнул одеколоном на нижнюю челюсть, а потом надел светло-голубую хлопковую сорочку на пуговицах сверху донизу.

Хотя я запретил себе влюбляться в Кэмрин, мне не терпелось увидеть ее этим вечером. Пусть это становилось нездоровым, но я начинал привязываться к ее улыбке, к тому, как она на меня реагировала, и к тому, что я проводил с ней больше времени.

Это казалось странным, но ее присутствие в моей жизни начинало мне нравиться. Раньше я этого не осознавал, но до ее появления в моей жизни я вел одинокое существование. Вечера вне дома с яркими огнями и доступными женщинами сменились вечерами дома с одной в высшей степени недоступной женщиной. Это был интересный поворот событий.

Пока я проверял все в кухне, я не мог не вспомнить последний звонок Кэмрин, когда она спросила меня о моей истории свиданий. В прошлом году мы с Ребеккой встречались в течение восьми месяцев, если это вообще можно было так назвать. Нас связывала только работа. Она была помощником адвоката в семейной юридической фирме, в которой работал и я, и несколько ночей в неделю мы проводили в ее или в моей квартире.

Но она не была моей подружкой в настоящем смысле этого слова. Пара сеансов перепихона в неделю плюс еда навынос, когда мы сидели на моем диване за ноутбуками и работали над делами, не были отношениями, не были союзом, к которому я в глубине души стремился. Ребекка всего лишь на время заполняла пустоту, но и это закончилось. Она все еще звонила мне время от времени, но мысль о том, чтобы проводить с ней вечера, больше меня не возбуждала.

С тех пор как мама заболела и отец ее бросил, я чувствовал себя более одиноким, чем я готов был признать. Если не считать нескольких девушек на одну ночь, с которыми я просто снимал напряжение время от времени, у меня давно не было близкого человека. Я не самый большой в мире распутник, хотя люди обо мне так говорят. Разумеется, мне приятно женское общество, но моя жизнь крутится не вокруг этого. Я убедил себя в том, что истинная любовь существует только в сказках, но это не значило, что я был нечувствителен к женскому очарованию. Разумеется, я хотел, чтобы в моей жизни появилась женщина.

И мне не хватало именно того, что могла предложить Кэмрин. Легкое общение, без игр в угадайку, умный разговор с женщиной, которая не позволяет мне расслабляться.

Не зная толком, что мне делать с этим открытием, я вышел из кухни, и тут же зазвонил телефон. Дядя Чарльз. Я ответил сразу же, потому что меня охватило нехорошее предчувствие.

– Да?

– Стерлинг, это Чарльз.

– Что-то случилось?

– Да. Я пытался дозвониться до тебя последние полтора часа.

Я понял, что убирал и готовил, готовясь к свиданию, поэтому не слышал звонка. И тут же на меня нахлынуло острое чувство вины.

– В чем дело?

– Это твоя мама. Сегодня вечером с ней случилась неприятность.

Когда я вышел с работы, я собирался навестить ее, но пробки были такие, что я отказался от этой мысли, решив, что будет лучше поехать домой и подготовиться к вечеру.

– Что произошло? Почему мне не позвонили?

– Они пытались. Я следующий в списке контактов.

Я посмотрел на экран телефона и увидел, что пропустил штук шесть звонков. Я был слишком занят своим свиданием, и меня не было рядом с мамой.

– Они со всем справились. Пока.

Черт. Я отвлекся. И меня не оказалось рядом, когда я был нужен маме.

– Мама в порядке? – спросил я.

Чарльз тяжело вздохнул:

– Джиллиан не смогла вспомнить, где она находится. Пыталась причинить себе вред.

У меня потемнело в глазах, я рассвирепел.

– Что? – прорычал я. – С ней все нормально?

Запустив руку в волосы, я с ужасом ждал ответа дяди.

– Теперь уже да. Им пришлось вколоть ей успокоительное, и сейчас она отдыхает в своей комнате.

Больше года у мамы не случалось подобных приступов. Я вспомнил предупреждение маминого врача: с течением времени ее лекарство теряло свою эффективность. Еще одна причина того, почему мне нужно было обеспечить ей лучший уход, который только возможен за деньги. Но стоимость ее лекарств каждый месяц вдвое превышала мою ипотеку. Я сделал все, что мог, но пришло время сделать больше.

Чарльз снова глубоко вздохнул:

– Говорю тебе, ее пора переводить из этой клиники. Ты обязан получить наследство. Как продвигается процесс? Тебе нужно жениться. Другого выхода нет.

– Да знаю я, знаю. Я над этим работаю. Кэмрин мне помогает. Она отлично справляется.

Чарльз резко выдохнул.

– Смотри не влюбись в помощницу. У нее хорошенькая мордашка, но не сбивайся с курса. Твоя мама рассчитывает на тебя, Стерлинг.

– Я помню. – Во мне бушевал гнев, и мне не понравилось, что Чарльз отметил лишь хорошенькую мордашку Кэмрин. В ней было не только это.

Я ощутил пустоту в груди и судорожно вдохнул.

– Я могу приехать через сорок минут. Через сорок пять максимум.

– В этом нет необходимости, Стерлинг. Джиллиан сейчас спит. С той дозой, которую они ей вкололи, она проспит всю ночь. Почему бы тебе не заехать утром?

– Ок. – Я закончил разговор, борясь с желанием кого-нибудь ударить.

Не существует учебников, которые объяснили бы, как справиться с тем, что здоровье любимого человека начинает ухудшаться. Я постепенно терял маму, и это было невыносимо.

Я вышел на балкон, где романтическая обстановка как будто насмехалась надо мной. Глядя вниз на лабиринт улиц, я понял, что мне не следовало быть здесь и ждать ужина с такой женщиной, как Кэмрин. Мне следовало быть с мамой, которая нуждалась во мне. Мне следовало придерживаться чертова плана и делать все, что в моих силах, чтобы я получил наследство, как и сказал мой дядя.

Пришло время повзрослеть и прекратить верить в глупые фантазии, которые меня никуда не приведут.

Глава тринадцатая. Кэмрин

Я подъехала к дому Стерлинга ровно в семь, улыбаясь в предвкушении.

Я потратила совсем немного времени, чтобы подготовиться к этому «не свиданию», или, по выражению Стерлинга, к этой тусовке. Я пораньше ушла с работы и поспешила домой, чтобы принять душ и заново накраситься. Я выбрала сильно поношенные джинсы и, так как осенний воздух был достаточно прохладным, мой любимый кашемировый пуловер цвета слоновой кости с V-образным вырезом. Под него я надела мое секретное оружие – кружевной бюстгальтер пуш-ап из мягчайшего кремового шелка. Добавив к этому наряду несколько золотых цепочек, я была готова. Я чувствовала себя одетой красиво, но не слишком.

Швейцар спросил мою фамилию и проводил меня внутрь с таким видом, словно ждал меня. Он сказал мне, что нужно подняться на лифте на десятый этаж и идти в блок 1001.

Сделав глубокий вдох, я вошла в лифт и нажала на кнопку десятого этажа. Я понятия не имела, что предполагала тусовка со Стерлингом, но у меня уже кружилась голова от предчувствий. Я остановилась у двери в его квартиру и, улыбаясь во весь рот, дважды постучала.

Подождав с минуту, я приложила ухо к двери, потому что мне никто не открыл. Внутри было тихо. Ни музыки, ни звука шагов. Поэтому я снова постучала.

Еще немного подождала. Моя улыбка сникла.

Тишина.

Я дернула ручку на двери. Она оказалась не запертой, и я вошла.

Квартира Стерлинга была небольшой, но современной и элегантной. Она ему подходила. Быстро оглядев гостиную, я увидела его на балконе, за стеклянными дверями в дальнем конце комнаты. Он смотрел в другую сторону, пальцы вцепились в перила, голова была опущена.

Я перестала улыбаться. Увидев его таким растерянным, я сразу осознала реальность нашей ситуации.

Стерлинг внезапно обернулся, и наши взгляды встретились. В его глазах я увидела множество эмоций, но преобладал гнев. И еще в его взгляде была печаль, которой я никогда раньше не видела. Это меня напугало.

Я сглотнула комок в горле, не понимая, что происходит.

– Стерлинг? – позвала я, медленно подходя к балкону.

Там было так красиво: плюшевые подушки, мигающие огоньки, охлажденная бутылка белого вина. Он устроил романтический пикник для двоих.

Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам.

– Как красиво, – сказала я, поскольку Стерлинг молчал и даже не сдвинулся с того места, где он стоял. Его каменное молчание убивало меня. – Ты в порядке?

– Все отлично, – коротко ответил он. Его глаза смотрели мимо меня.

Ему явно было плохо. Стерлинга как будто выключили. Зачем было прилагать столько усилий, чтобы быть таким мрачным и отстраненным?

И что могло измениться за двадцать четыре часа, прошедших после того, как мы с ним в последний раз говорили по телефону? Стерлинг был таким радостным, как будто у него не было никаких забот. А теперь он выглядел так, словно не хотел меня видеть.

– Если время неподходящее, если этот вечер не удался… – Я не договорила. У меня внезапно задрожал голос.

– Еда уже готова. – Стерлинг прошел мимо меня и направился в кухню.

Не зная толком, что мне делать, я пошла за ним.

Стерлинг вел себя как придурок, и я вдруг почувствовала себя идиоткой от того, что так готовилась к этому вечеру. Я не собиралась стоять, чувствуя неловкость положения, и умолять его о внимании.

– Знаешь что? Не беспокойся. Идея в любом случае была плохая. Я сейчас уйду. – Я развернулась и направилась к двери. Во мне сражались гнев и чувство, что меня отвергли.

Прошло всего три секунды, и Стерлинг тремя большими шагами нагнал меня у двери. Он схватил меня за запястье.

– Подожди.

Я повернулась и посмотрела на него. Мне одновременно хотелось и убежать, и остаться, чтобы услышать его объяснения.

Он тяжело вдохнул.

– Перед самым твоим приходом мне позвонили.

Стерлинг стоял так близко, что чистый запах мыла и пряный аромат его одеколона дурманили мне голову. Ко мне вернулись воспоминания о нашем совместном ужине. Но, судя по всему, повторения ожидать не стоило. Я ждала, что он еще скажет, втянула воздух и затаила дыхание.

Продолжения не последовало, и я спросила:

– Все в порядке?

– Ага. – Стерлинг быстро взял себя в руки. – Звонил мой дядя Чарльз. Есть кое-какие семейные проблемы, и он напомнил мне о важности этого наследства.

– Понятно.

Глядя вниз на мои ноги в самых красивых ботильонах из тех, которые у меня были – из коричневой замши на высоких каблуках, – я неожиданно почувствовала себя самозванкой. Весь мой оптимизм испарился. Из этого ничего не могло получиться.

– Я, пожалуй, пойду.

Теплая ладонь Стерлинга коснулась моей щеки, и мой протест замер на моих губах. В его взгляде были смешанные чувства, и этим он зацепил что-то глубоко во мне. Какая-то часть меня верила в истинную любовь и счастливую семейную жизнь, поэтому мне хотелось, чтобы пробежавшая между нами искра что-то значила. Но как такое могло быть, когда предопределена его женитьба на другой через несколько месяцев?

Стерлинг провел большим пальцем вдоль моего подбородка, и в эту секунду я была уверена только в одном: он хотел поцеловать меня. И если бы он сделал это, я бы ему позволила.

Глава четырнадцатая. Стерлинг

Я был всего в нескольких секундах от того, чтобы убить вечер моим отвратительным настроением. Но сложно было быть в другом расположении духа после звонка Чарльза, который расставил все точки над i. Мое настроение рухнуло под тяжестью ситуации, в которой я оказался, и только о ней я и мог думать.

Возможно, это клише, но мама была для меня целым миром. Именно она была рядом со мной, когда я был неуправляемым, мрачным тинейджером, неожиданно оказавшимся в новой школе в совершенно другой стране. Я не понимал обычаев, не понимал культуру. Хуже того, у меня не было друзей, которые помогли бы мне развеять скуку и избавили меня от темного провала подросткового ада. А именно в него я и спускался.

Мама заступилась за меня, помогла мне справиться с этим. Я не понимал, что неприличного в слове «петух» или почему все хихикали исподтишка, когда я говорил «потратить пенни». Откуда мне было знать, что для моих соучеников это выражение означает «сходить в туалет». Но мама была рядом. Я, ее единственный ребенок, был для нее всем. Теперь у мамы никого не было, кроме меня, пришла моя очередь сражаться за нее.

Потом я познакомился с Ноа, и мы подружились, но первые несколько месяцев мне пришлось нелегко.

В юности мы с мамой были очень близки. Но, став адвокатом по разводам и наблюдая, как рассыпался казавшийся счастливым брак моих родителей, я утратил эту близость. Я перестал понимать значение глубоких отношений между людьми. Перестал понимать, как у кого-то могло возникнуть желание навсегда связать себя с другим человеком, зная, насколько высок риск того, что все закончится плохо.

Из-за всего этого багажа я жил одиноко. Но мой лучший друг женился и ждал появления на свет первенца, возможно, именно поэтому я начал смотреть на Кэмрин совершенно другими глазами.

Не было никакой надежды на то, что у нас все получится, поэтому я не понимал, зачем пытаюсь. Но при виде ослепительно красивой Кэмрин у меня перехватило дыхание. И она была готова уйти еще до того, как я успею сказать ей хотя бы пару слов. Я понимал, что не могу этого допустить.

Пусть я не лучший мужчина в мире, но я не собирался позволить ей уйти. Желание обнять ее и не отпускать было слишком сильным. Я погладил ее по щеке, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее. Она подняла на меня огромные зеленые глаза.

– Не уходи, – прошептал я.

Кэмрин прерывисто вздохнула, глядя на меня во все глаза, когда я коснулся ее.

Я чувствовал, что это правильно. Впервые за долгое время мне было хорошо. Я не хотел, чтобы это чувство уходило.

Я все еще касался ее, гладил нежную, словно шелк, кожу, и она не отталкивала меня. Это был шаг в правильном направлении.

– Я вел себя как кретин. Прости.

Единственным ее ответом была слабая улыбка.

– Милая, ты можешь улыбнуться намного лучше.

Дрожащая улыбка Кэмрин стала шире, тело чуть-чуть расслабилось.

– Я не знала, что думать, когда пришла сюда. Ты явно злился.

– Не слишком хорошие новости, только и всего, но я все исправлю. Прости меня. Ты останешься? Прошу тебя.

Кэмрин кивнула, и моя рука скользнула с ее щеки на грациозную шею, потом на плечо, наслаждаясь ощущением мягкого кашемира под пальцами. Кэмрин облизнула губы. Движение было таким быстрым, но это не помешало эротичным картинам возникнуть в моей голове: ее губы на моих губах, скользят по моему члену. У нее был красивый рот. И когда она не дерзила, эти пухлые губы просто умоляли, чтобы их поцеловали.

Моя рука скользнула еще ниже и остановилась на ее пояснице. От этого движения Кэмрин чуть подалась вперед, и ее твердые груди коснулись моей груди. По телу Кэмрин пробежала легкая дрожь.

Между нами летали такие искры, что мой член мгновенно стал твердым. Одно легкое прикосновение никогда не возбуждало меня так сильно и так быстро. Но в ту минуту я не мог позволить себе думать о том, к чему приведет взрывная химия, происходившая между нами. Мне хотелось попробовать на вкус ее губы, услышать, как она постанывает от желания, но я заставил себя оторваться от мягких округлостей ее тела, огромных голодных глаз и влажных губ.

– Идем со мной, – сказал я, беря ее за руку.

Кэмрин кивнула, и я повел ее на балкон.

– Здесь всегда так? – спросила она, когда мы вышли из гостиной.

– Я немного привел балкон в порядок, – солгал я, хотя потратил целый час на то, чтобы полностью его преобразить.

Кэмрин села на подушку, я устроился на другой подушке напротив нее.

Когда мы уселись, я разлил вино по бокалам и наблюдал, как Кэмрин оценивает вид вокруг нас. Высокие здания мерцали вдалеке, легкий бриз играл прядью ее волос.

Удивительно было находиться с ней рядом на моем балконе, темные тени сгущались, и почти такими же мрачными были мои мысли.

– Если ты так планируешь простое свидание в среду вечером, думаю, мы без проблем тебя женим, – пошутила Кэмрин.

У меня свело челюсти. Верно, таков был план.

– Наслаждайся вином. Мне нужно добавить несколько финальных штрихов нашему ужину.

Я ушел в кухню, достал из духовки еще теплые тарелки и попытался отвлечься от той драмы, которая боролась за место в моей голове.

Остынь, приятель. Двигайся шаг за шагом.

Я поставил тарелку перед Кэмрин, положил льняную салфетку и серебряные столовые приборы.

– Вау. Я под впечатлением, – сказала она, разглядывая еду.

– Надеюсь, ты любишь креветки.

– Очень люблю. Они выглядят потрясающе.

Я сел напротив Кэмрин, и мы оба принялись за еду.

Вечерний воздух был холодным, и я прикрыл ей колени шерстяным пледом.

– Тебе не слишком холодно? Если хочешь, мы можем уйти внутрь.

Покачав головой, Кэмрин подоткнула под себя плед.

– Здесь идеально, – сказала она и попробовала пасту.

Казалось, никто из нас не хотел обсуждать ту причину, по которой мы работали вместе, – мою предстоящую свадьбу. Поэтому мы болтали ни о чем и придерживались безопасных тем.

Когда с ужином было покончено, я собрал тарелки и отставил их в сторону, а потом принес шоколадные трюфели, которые я купил днем, и поставил коробку на перевернутую корзину.

– Твое здоровье! – Кэмрин дотронулась своей шоколадкой до моей и бросила ее в рот.

– Итак, Кэмрин Палмер, скажи мне, кого ты ищешь?

Она прожевала трюфель, насладилась горько-сладким сочетанием шоколада и карамели.

– Я ищу своего лобстера.

Мои брови взлетели вверх, когда я услышал такой ответ.

– Твоего лобстера?

Кэмрин коротко рассмеялась и стала еще милее.

– Вероятно, это всего лишь глупая легенда, но разве ты не слышал, что лобстеры находят себе пару на всю жизнь?

Я покачал головой:

– Думаю, кто-то впарил тебе дичь, милая.

– Тсс, оставь мне мои фантазии.

– Хорошо. – Я улыбнулся, удивленный тем, что она ищет своего лобстера. – Продолжай.

– Я ищу того, кто останется со мной навсегда. Кого-то, с кем мы вместе состаримся.

Ее мечтательная улыбка сменилась испугом.

– О боже, я только что сказала тебе, что ищу любви на всю жизнь. Можешь сбежать от меня сейчас. Можешь даже вскарабкаться по решетке для вьющихся растений, если хочешь.

– Ты же не сказала, что ждешь ее от меня. Ты просто сказала, чего ждешь ты, – сказал я, поправляя ее. – А женщина, знающая, чего она хочет, была и всегда будет достаточно сексуальной.

Кэмрин закусила нижнюю губу, как будто в ее голове пронеслись порочные мысли.

– Мне просто хочется, чтобы все оставалось непринужденным, – сказала она. – Было бы глупо связаться друг с другом, когда столько всего происходит.

– Да, конечно. Непринужденность лучше всего, – подтвердил я.

Кэмрин сделала еще глоток вина.

– Могу я спросить, что тебя беспокоило, когда я пришла?

Чувствуя, как щемит в груди, я решил посвятить ее в ситуацию. И хотя я не был готов делиться абсолютно всем, я понимал, что об этом ей узнать можно. Ребекке о ситуации с мамой я не рассказал даже после восьми месяцев отношений.

Я откашлялся и начал:

– В последнее время у моей мамы плохо со здоровьем. И сегодня был приступ. Мой дядя беспокоится за нее, как и я.

– Прости, я не знала. – Голос Кэмрин звучал тихо.

Кивнув, я отпил вина. Я никому никогда не рассказывал о серьезности положения, но нежность в глазах Кэмрин вызвала у меня желание рассказать ей чуть больше о себе.

– У нее есть только я. Отец ушел три года назад.

– Понимаю. – Кэмрин сложила руки на коленях и посмотрела на них. – Мой отец ушел, когда я была маленькой.

Когда она подняла глаза и наши взгляды встретились, я увидел в них ту боль, которую причинило ей его отсутствие. Когда из вашей жизни исчезает тот, кто вам необходим, после него остается пустота. Я знал это по своему опыту.

Мы продолжали разговаривать, переходя от одной темы к другой, и наш разговор с Кэмрин был серьезным, чего никогда не случалось с другими женщинами. Мы говорили о наших целях, о наших семьях, совсем немного – о работе. Мы выяснили, что мы оба не слишком много общались с отцами. Это было неожиданно.

Я бы никому не пожелал испытать душевную боль, связанную с потерей отца, и печаль в глазах Кэмрин подсказала мне, что она тоже не хотела бы, чтобы это нас объединяло.

– Давай выпьем еще по бокалу вина, – предложил я.

– Я за, если и ты будешь.

Глава пятнадцатая. Кэмрин

Этот вечер дал мне больше, чем я могла представить. Любой, кто посмотрел бы на мою жизнь со стороны, решил бы, что у меня есть все. Отличная карьера? Есть. Немногие, но верные подруги? Есть.

Но моя реальность была иной. Я очень хотела крепких отношений, партнера в жизни, человека, который примет меня такой, какая я есть. Мой бывший был совершенно не таким, и я обманывала себя, решив, что я получала удовольствие, живя с сексуальным парнем. Но в глубине души я жаждала большего.

И этим вечером Стерлинг, не подозревая об этом, открыл огромную зияющую рану внутри меня. Он дал мне почувствовать себя особенной, запланировал этот вечер для меня. Он показал мне, каково провести вечер с мужчиной, который разговаривает со мной только для того, чтобы лучше узнать меня. Я боялась, что больше никогда не стану прежней.