Дюна: Пол Андерсон Кевин

Пол Атрейдес, так же, как и его отец, красный герцог, допускал в свой круг опасных людей. Будучи склонным к риску человеком, он говорил, что это позволяет оттачивать чувства.

Принцесса Ирулан. Жизнь Муад’Диба, том I

– Ваша дочь – интересный ребенок, граф Фенринг, – сказал Пол, ведя своего гостя по лестнице в подземелье.

– У нее замечательные гены, – ответил Фенринг, не вдаваясь в дальнейшие подробности. – Я очень рад, что вы, как и мы, находите девочку исключительной.

Рабочие нашли этот старый подземный ход, когда углубляли фундамент цитадели; этот ход лежал глубже прежнего основания арракинской резиденции и был так хорошо скрыт, что его не нашли, даже когда много лет назад искали здесь харконненовские ловушки. Пол сомневался, что Фенринг знал о существовании этого подземелья, хотя оно было несравненно древнее, чем расположенное выше здание, а само его существование наводило на мысль, что здесь есть и другие туннели, переплетенные под основанием древнего строения. Воздух здесь был сух и прохладен, ступени избиты поступью множества ног в древние времена. Тысячи и тысячи лет тому назад.

Фенринг шагнул на ступени и принялся осторожно спускаться в тусклом свете желтых светящихся полосок, укрепленных недавно на стенах подземелья. Фенринг напряженно оглядывал пространство своими чересчур большими глазами. Узколицый граф был сейчас похож на настороженное ночное животное.

В то утро Пол короткой запиской вызвал к себе графа и повел его в подземелье под восточным крылом цитадели, туда, где не было охраны и подслушивающих устройств.

– Вы сомневаетесь, что я могу сам себя защитить в схватке даже с таким человеком, как он? – спросил Пол у встревоженных федайкинов, и те перестали возражать. Правда, в том, что касалось этого человека, предзнание Пола всегда оказывалось ненадежным.

Граф Хасимир Фенринг. Этот человек обладал плохой репутацией, считался опасным злодеем, но Пол всегда испытывал необъяснимую симпатию к этому человеку, служившему Шаддаму IV, чувствуя, что между ними гораздо больше общего, чем они сами подозревают.

– Я прекрасно знаю, кто вы, граф, во всяком случае, мне известно, кем хотели видеть вас сестры Бинэ Гессерит. Я почувствовал, что в вас что-то есть в тот самый момент, когда увидел вас в свите Падишах-Императора. Вы очень похожи на меня.

– Хм э-э… как прикажете вас понимать?

– Мы оба неудачные экземпляры Квизац Хадерача, по крайней мере неудачные в глазах Ордена сестер. Они не смогли получить от вас того, что им было нужно, и не могут контролировать меня. Я нисколько не удивляюсь тому, что они проявляют такой пристальный интерес к вашей дочери.

– Ах, да разве можно что-то понять в бесчисленных селекционных схемах этих ведьм?

– А кто может понять множество вещей, которые должны делать мы? – спросил Пол.

С невероятной жестокостью покончив с мятежом Торвальда, Пол был вынужден испепелить еще две планеты, полностью уничтожив их население. Стерилизация… Это было много хуже того, что произошло на Салусе Секундус, хуже того, что намеревался учинить на Груммане виконт Моритани. Пол понял, что едва ли испытывает чувство вины по поводу содеянных им злодеяний.

«Неужели я так привык к убийствам и разрушениям?» От этой мысли по спине Императора пробежал неприятный холодок.

Он вспомнил убитого им в поединке Ямиса. Это была первая отнятая им жизнь. Тогда Пол был потрясен, но горд своим успехом, однако мать обрушила ему на голову молот чувства вины: «Ну и каково это – чувствовать себя убийцей?»

Он привык и чувствовал себя весьма комфортно. Муад’Диб мог, не задумываясь ни на секунду, отдать приказ об уничтожении очередной планеты, и никто не станет задавать ему лишних вопросов. Пол, как человек, не мог позволить себе забыть об этом.

Так как граф Фенринг тоже воспитывался как будущий Квизац Хадерач, как пешка в игре ордена, то, может быть, у них есть основа для взаимопонимания, невозможного ни с кем другим, не исключая и Чани.

Дойдя до конца лестницы, Пол остановился у входа в выложенный камнями туннель.

– Я не бог, граф Фенринг, невзирая на все нагроможденные вокруг моего имени мифы. – Он жестом пригласил гостя в левое ответвление туннеля, где от колебаний воздуха покачивались плавучие светошары.

– Мы, гм э-э… можем многому научиться друг у друга. Возможно, это поможет нам лучше понять самих себя. Вы хотите э-э… гм, чтобы мы стали друзьями? Вы не забыли, что Шаддам приказал мне воевать с вами после битвы за Арракин?

– Я помню, что вы отказались. Есть разница между прагматизмом и верностью, граф. Вы видели, кто победитель, а кто побежденный, и сделали разумный выбор.

– Да, но я сознательно отправился в изгнание вместе с Шаддамом и был при нем до тех пор, пока не ощутил потребность в перемене. Мы не захотели воспитывать нашу дочь на Салусе Секундус.

Они обошли угол, проход стал заметно уже.

– Все отношения меняются, граф Фенринг, и, как люди, мы должны либо приспосабливаться к ним, либо погибать.

– Приспосабливаться или погибать? – Граф опасливо оглядел коридор. – Мм э-э… здесь есть камеры для допросов?

– Они есть в любой Империи, любая Империя нуждается в камерах допросов и пыток. Коррино точно в них нуждался.

– Гм э-э… конечно. Я уверен, что интриги в вашей цитадели коренным образом отличаются от интриг кайтэйнского дворца. – Он откашлялся, словно что-то застряло у него в горле.

– На самом деле разница есть, граф, потому что я в такой же мере фримен, в какой Атрейдес. Законы пустыни направляют мои действия в такой же степени, как и мое благородное происхождение. В моем распоряжении не только обычная политика, но и религия. Хочу я этого или нет, но я и есть эта религия. Таким образом, мои воины не просто обычные бойцы. Они видят в себе миссионеров религии.

Пол остановился у маленького темного дверного проема, активировал панель и запер за ними дверь, отключив освещение. В темноте слышалось дыхание Фенринга. Пол явственно ощутил запах страха в поте Фенринга. Непроизвольная потеря влаги. Через мгновение Пол открыл вторую дверь и вошел в довольно обширное помещение, где, как только они вошли, зажегся тусклый свет.

– В каком-то смысле мы с вами сейчас вернулись в прошлое. – Пол терпеливо ждал, когда Фенринг заметит живописные картины и письмена, покрывавшие стены, странные изображения, видневшиеся на всех поверхностях – на стенах, на полу, на потолке. – Это древнее капище муадру, давно засыпанное и забытое. Вероятно, эти люди жили здесь задолго до фрименов.

– Сказка. Как вам повезло, что вы нашли это место. Сколько лет я провел в резиденции и не подозревал, что у меня под ногами такое сокровище.

При этих словах графа Пол почувствовал, как болезненно пошевелилось его чувство истины, как будто заработала система тревожной сигнализации, но сирена пока не звучала. Может быть, так происходит из-за неспособности Пола прощупать Фенринга предзнанием, из-за конфликта аур двух несостоявшихся Квизац Хадерачов? Или, может быть, Фенринг скрывает правду и лжет? Но зачем ему скрывать знание об этом месте, о святилище муадру?

Граф старался не задеть письмена, изображения и символы.

– Наверное, в то время я больше интересовался материальными сокровищами, больше всего, как я полагаю, меланжем.

Пол заговорил, не пытаясь скрыть благоговения:

– Это помещение – лишь маленькое напоминание о расе, которая когда-то, видимо, еще до дзенсуннитского переселения, населяла множество планет. Очевидно, они прибыли на Дюну еще до того, как она превратилась в сплошную пустыню. Есть легенды, заставляющие предположить, что именно муадру привезли с собой червей, но точно я ничего не могу сказать. Мы очень мало о них знаем.

– Ваше имя восходит к муадру?

– Есть какое-то лингвистическое родтво между языками фрименов и муадру, но эта раса одновременно исчезла во всех уголках галактики; возможно, с этим народом произошла какая-то неведомая нам трагедия.

Двое так не похожих друг на друга людей принялись обходить помещение, внимательно рассматривая рисунки, числа, письмена и другие символы. Здесь были цветные рисунки, выполненные неизвестными красками, и резные изображения, выгравированные в холодном камне.

– Вероятно, гм, вы зарыли свой талант в землю, сир. Вам, наверное, надо было быть археологом, а не Императором. – Фенринг рассмеялся своей шутке.

– Люди знают меня благодаря моему джихаду, но мне самому хочется думать, что я занимаюсь раскопками в поисках истины человечества, пытаюсь найти то, что можно оставить, а от чего следует очиститься. Мне нравится всегда искать истину, двигаться к ней. – Пол запер святилище и вывел Фенринга обратно в коридор, по которому они пришли. – Меня окружают многие и многие легенды и истории, но сколько из них истинны? Кто может знать, что в действительности происходит в истории, даже если сам ее переживает?

Фенринг на мгновение замялся.

– Я видел э-э… что принцесса Ирулан пишет следующий том вашей биографии. Это ревизия истории?

– Нет, это просто еще один рассказ о моей жизни. Люди требуют этого. Миллиарды людей говорят обо мне исключительно как о герое, но рассказы обо мне неполны. Так же, как и рассказы о вас, граф, как мне кажется. Мы ведь похожи, разве не так, граф Фенринг? Мы гораздо более значимы, чем о нас говорят.

– У каждого из нас свой долг верности, – загадочно ответил Фенринг.

Пол не питал никаких иллюзий в отношении своего гостя. Если Фенрингу покажется выгодным, то он в любой момент обратится против Пола. С другой стороны, как Император, он может воспользоваться тайными навыками графа и его умением тонко плести интриги. У Фенринга, несомненно, были большие связи в элитных кругах. Пол повел графа не к выходу, а в противоположную сторону.

– Куда мы э-э… теперь идем?

Пол открыл другую дверь.

– В один из моих личных погребов. Я хочу угостить вас настоящим каладанским вином.

– Это гораздо лучше, чем камера пыток, – сказал Фенринг.

Тело человека и его душа требуют разной пищи. Так пусть пируют и душа, и тело.

Принц Рафаэль Коррино. Обращение к жонглерам

Предполагалось, что это будет неформальный обед, на котором будут присутствовать Пол, Фенринги, Чани, Ирулан и обе девочки, но Император Муад’Диб не мог позволить себе ничего неофициального.

Алия знала, что места участников обеда тщательно обсуждались. Пол и Чани должны сидеть рядом во главе стола. Алия – рядом с братом, по правую его руку. Дальше – маленькая Мари, а еще дальше – у противоположного конца стола граф и леди Фенринг – достаточно далеко от Пола, на случай, если граф предпримет попытку на него напасть. Слева ближе всех к главе стола садится Ирулан – напротив Алии и Мари; потом Стилгар и, наконец, Корба. Со своих мест оба фримена смогут наблюдать за графом и его супругой.

Помещение проверили на предмет химических взрывчатых веществ, наподобие той бомбы, которой был взорван трон Муад’Диба, на металлические предметы, оружие и автоматические орудия убийства. Суровые фримены стояли на кухне, надзирая за приготовлением блюд. Над столом были развешаны индикаторы ядов. Вся утварь была гладкой и лишенной украшений и излишеств, в которых можно было спрятать оружие.

С той достопамятной церемонии, когда произошло массовое побоище, Стилгар настоял на том, чтобы, обедая с гостями, Пол и его близкие надевали защитные поля, хотя это делало обед весьма неудобным.

Корба считал, что способность Пола к предзнанию помогает даже при самых экстравагантных мерах безопасности. Во время планирования мероприятия Корба настаивал:

– Муад’Диб, если возникнет опасность, твое чувство предзнания предупредит нас.

Пол перебил Корбу:

– Там, где замешан граф Фенринг, Корба, мне и самому ничего не ясно.

Несмотря на то что в зале были расставлены солдаты федайкины, Стилгар не пожелал быть праздным участником обеда и взял на себя обязанности личного телохранителя Пола. Испытывая неизменную подозрительность к графу, он лично просканировал одежду Мари и тщательно осмотрел все вещи Фенринга и его жены-ведьмы, которые они пронесли в обеденный зал. Правда, Стилгар не нашел ни оружия, ни яда, как и вообще ничего необычного.

Обед состоялся в бывшей трапезной старой арракинской резиденции. Эта комната была исполнена для Пола большого исторического значения. Здесь брат Алии и их родители впервые преломили хлеб, прибыв на Арракис – еще до того, как предательство Харконнена изменило всю их жизнь. С тех пор жизнь перестала развиваться по обычной прямой линии как у брата, так и у самой Алии. Пока слуги расставляли на столе последние приборы, а повара потели на кухне, заканчивая приготовление разнообразных блюд, Алия стояла возле своего стула, нетерпеливо ожидая, когда войдет ее выдающийся брат.

После того как на Арракис приехали родители Мари, девочка стала играть в их импровизированные игры немного не так, как раньше. Алия подумала, что родители каким-то образом подавляют или пугают подружку.

– Ты боишься, что они снова заберут тебя на Тлейлакс? – шепотом спросила Алия у Мари.

– Я никогда не вернусь туда. – Мари сказала это как факт, а не протест.

В назначенное время в обеденный зал вошли Пол и Чани и заняли свои места за столом. Пренебрегая формальностями, оба были одеты в чистые, но простые пустынные одежды. Под накидку Пол – видимо, ради Фенринга – надел черный китель с красным атрейдесовским ястребом на груди. Пол и Чани надели также индивидуальные защитные поля, которые, правда, не были включены.

Хасимир и Марго Фенринги чинно вступили в обеденный зал рука об руку: не вполне уродливый мужчина и красивая соблазнительница Бинэ Гессерит, явно обожавшая своего супруга. Алие стало интересно, насколько промахнулись сестры в своей селекционной программе, поставив на Хасимира Фенринга, и мог ли он конкурировать со способностями ее брата. Она чувствовала незаурядную опасность, исходившую от графа. Но, с другой стороны, Алия была согласна с братом: из этого человека мог получиться непревзойденный союзник.

Леди Марго смотрелась воплощенным совершенством в своем черно-сером шелковом платье; на безупречной белой шее красовалось ожерелье из больших лиловых алмазов. Стилгар и здесь не забыл о безопасности. Сканируя дорогую вещицу, он удостоверился, что алмазы нанизаны на легко рвущуюся нить, а не на шигу или другой прочный материал, который мог бы послужить удавкой.

Маленькая Мари шла впереди родителей, чинно соблюдая все положенные манеры, но было видно, как трудно ребенку удержать рвущуюся наружу энергию. Лицо девочки расплывалось в озорной улыбке.

Ради торжественного случая Алия предпочла надеть черную абу, что придавало ей странный облик – ребенка и одновременно зрелой фрименской матроны. Напротив, Марго нарядила Мари, как положено для торжественных случаев одевать дочерей благородных семейств. На девочке было изящное платьице из дорогой тонкой материи, а сложная прическа сверкала мелкими бриллиантами. Алия едва узнала подружку.

Фенринг, поставив локти на стол, подался вперед, положив подбородок на сжатые кулаки. Глядя мимо девочек, он посмотрел на Пола.

– Гм э-э… сир, я хочу до начала обеда вручить вам подарок. Я мог бы сделать это раньше, но решил дождаться э-э… если можно так выразиться, более подходящего момента. – Он провел пальцем по чисто выбритому подбородку и, явно испытывая неловкость, повернул голову и посмотрел через стол. – Подарок у вашего человека, у Корбы.

Корба даже вздрогнул, он не ожидал этого. Пол посмотрел на него, и федайкин, хлопнув в ладоши, подозвал к себе одного из гвардейцев и что-то шепнул ему на ухо. Солдат выбежал из зала.

Алия наклонилась к Мари:

– Что это? Что они привезли?

Мари интригующе пожала плечами.

– Нечто очень интересное.

Наконец в зал торопливо вошли два человека, неся красивый пакет.

– Надеюсь, вы его не испортили, – сказала леди Марго.

Корба напустил на себя оскорбленный вид.

– Я лично отвечал за него.

Он положил пакет перед Полом и принялся развертывать складки черной материи. В черном матерчатом футляре оказался кинжал с украшенной драгоценными каменьями рукояткой. Лезвие сверкало ослепительно, как зеркало.

Пол недоуменно поморщился.

– Вы привезли мне кинжал? Что бы это значило?

– Это историческое оружие, сир. Может быть, вы припомните, что когда-то этот кинжал носил Император Шаддам. Потом он – после того, как ваш отец выиграл конфискационный суд, – подарил ему это оружие, но потом Лето по некоторым причинам возвратил его Шаддаму. – Немного помолчав, Фенринг добавил: – Этот кинжал Шаддам предлагал Фейду-Рауте для дуэли с вами.

Пол, нахмурившись, смотрел на подарок.

– Нет ли здесь более глубокого смысла, который мне следовало бы понять?

Фенринг наморщил лоб.

– Вы э-э… прекрасно осведомлены, сир, о некоторых трениях в моих отношениях с Шаддамом. Пытаясь снова привлечь меня на свою сторону, он прислал мне этот клинок в дар, надеясь, что я вернусь к нему на Салусу Секундус.

– Но вместо этого вы решили подарить кинжал мне?

Граф Фенринг улыбнулся.

– Это мой ответ его падшему величеству, Шаддаму Коррино IV.

Пол передал оружие Чани. Она, осмотрев дорогой кинжал, положила его на стол.

Мари непоседливо ерзала на стуле, и леди Марго строго посмотрела на дочь. Та заглянула матери в глаза, ища во взгляде какой-то скрытый смысл, но это был лишь упрек за неприличное поведение.

Лакеи внесли первую перемену блюд, источавших притягательный аромат.

– Гм, пахнет просто восхитительно. – Фенринг подцепил вилкой кусок мяса. – Что это?

– Тушеная земляная змея в пикантном соусе, – ответила Чани, решившая показать Фенрингу, что тоже умеет объясняться намеками.

Перед каждым гостем стоял кубок с водой с кусочками цидритовой кожуры. Были поданы привозные оливки с нарубленным латуком и портигалами в розовой воде. Алия знала, что Фенринги понимали, какую щедрость хозяина означает такое обилие воды на столе. Правда, леди Марго едва притронулась к своему кубку.

– Когда Дом Атрейдесов получил Арракис в наследственный лен, – принялся рассказывать Пол, – мой отец устроил банкет, на который пригласил всех важных и именитых людей города, и – я уверен – сделал это для того, чтобы выявить среди них врагов. – Он покосился на изукрашенную рукоять кинжала. – Вы мой враг, граф Фенринг?

– Я так не думаю, сир.

– Вы знаете, что я обладаю чувством истины?

– Я знаю э-э… когда я говорю правду, а когда – нет.

– Может быть, сейчас вы как раз ее и утаиваете?

Фенринг не ответил, и Пол настороженно посмотрел на графа. Пол что-то почувствовал, но не мог точно определить, что именно.

Алия продолжала есть, но внимательно следила за тем, что происходило за столом. Мари почему-то захихикала.

Повара внесли в зал главное блюдо – жареную масляную рыбу с Каладана – одно из любимых блюд Пола. Гарни Холлик недавно прислал целую партию этой благородной рыбы, которую для обеда приготовили в традиционном крестьянском стиле. Своими маленькими проворными пальчиками Мари умело словно прозектор сняла с тушки чешую и кожу и вгрызлась зубами в белую мякоть, снятую с позвоночника.

Фенринг повертел в руке кривое острое рыбье ребро.

– Можно очень легко подавиться рыбьей костью. Надеюсь, никто не истолкует мои слова, как угрозу? Никому на моей памяти, за исключением разве что Шаддама, не подавали за обедом такого хитроумно опасного блюда.

Это была неудачная шутка, но леди Фенринг и Корба вежливо посмеялись.

– У моего отца были серьезные основания опасаться убийц, – едко произнесла Ирулан. – Ему следовало бы прилагать больше усилий для укрепления своей Империи, а не плести с вами интриги, граф Фенринг. – Алия удивилась, уловив горечь в голосе принцессы. – Многие из его сумасбродных идей были заимствованы у вас.

– Гм, вот как? Ваше утверждение мне неприятно, принцесса, не говоря уже о том, что оно неверно. Если бы дорогой Шаддам чаще прислушивался к моим советам, а не действовал бы самостоятельно, то у него было бы куда меньше хлопот и неприятностей.

Мари продолжала забавляться с рыбой. Потом она взяла карликовую Икацскую репу и попыталась взрезать ее гладкую блестящую кожуру круглой ложечкой – чтобы извлечь сладкий ароматный ломтик. Овощ выскользнул из ручки ребенка и покатился по полу под стол. Словно надеясь, что никто не заметит ее оплошности, девочка соскользнула со стула и тоже нырнула под стол, чтобы достать упавшую репку. Алия с трудом скрыла веселое удивление.

– Шаддам сам обезоружил себя, причем не одним способом, – сказал Пол. – Большинство сардаукаров перешли на мою сторону. Только один легион, составленный из ветеранов, ожидающих пенсии, сохранил верность бывшему Императору и служит ему в изгнании как полицейский корпус.

– Думаю, что вы слишком доверчивы, сир. Сардаукары – солдаты до мозга костей. Они клянутся в вечной верности своему Императору.

– Вы забываете, граф Фенринг, что теперь их Император – Муад’Диб. – В голосе Чани слышалась неприкрытая угроза.

Леди Марго заглянула под стол, чтобы посмотреть, что делает ее дочь.

Пол между тем продолжал:

– То, что мои фримены нанесли им тяжкое поражение, разгромив их наголову, нанесло сильный удар по их самоуверенности. Это закон для побежденных: я утвердил себя как вожак человеческой стаи, и они должны в знак покорности подставить мне свои глотки.

Алия, видя, что на нее никто не смотрит, тоже заглянула под стол.

– Мари, что ты делаешь?

Мари метнула на нее быстрый змеиный взгляд. Она держала в руке что-то длинное и тонкое, что-то едва толще нитки, но длиной в ее руку. Костяшки пальцев Мари были туго обмотаны эластичной лентой. Эта лента, несомненно, была спрятана в резном украшении банкетного стола. Увидев Алию, Мари включила крошечный источник энергии. Тонкий и длинный предмет вытянулся, стал прямым и жестким.

Алия сразу поняла, что это – игольчатый кинжал – контрабандное иксианское орудие убийства, сделанное из переплетенных между собой острых волокон кримскеля. Так как волокна имели органический состав, то их не улавливали ни детекторы ядов, ни миноискатели. Мари могла заложить это смертоносное орудие в стол во время их игр.

Мысли Алии приобрели застывшую четкость. Это было хорошо спланированное покушение на убийство. Девочку подослали сюда, как кукушонка, в гнездо Арракинской цитадели.

– Пол! Стилгар!

Под столом Алия бросилась к Мари, но та нажала какую-то невидимую кнопку, спрятанную среди завитушек резного узора, и активировала другую ловушку. От расположенного возле главного входа участка каменной кладки раздался громкий щелчок, и в зал начала под давлением сыпаться мелкая пыль. Когда два инертных порошка смешались в воздухе, последовала химическая реакция, и по залу распространилось едкое облако ядовитого желтого дыма, затянувшее зал непроницаемой завесой.

Кто-то несколько раз вскрикнул. Алия сначала решила, что кричит женщина, но потом поняла, что это голос Корбы.

Дымный взрыв умно заложенного заряда, не содержавшего активных химикатов и не требовавшего зажигательного устройства, на несколько секунд отвлек внимание солдат охраны, но этого времени убийце было более, чем достаточно. Мари была уже под столом: выпрямившись во весь свой маленький рост, она встала между столом и Полом как раз в тот момент, когда он собирался прыгнуть от стола и встать в боевую стойку.

Мари ринулась вперед с силой, какой было трудно ожидать от такой маленькой девочки, и прижалась к активированному защитному полю Пола. Она начала медленно продвигать смертоносное жало сквозь защитный барьер, умело используя его сопротивление. Она действовала как медик, вводящий смертельно больному человеку яд для эвтаназии.

Как только в зале началась суета, леди Марго плавным движением сорвала с шеи ожерелье, разорвала нить и бросила камни в кубок с водой. Попав в жидкость, камни немедленно начали выделять в воздух очень сильный короткодействующий паралитический яд, созданный в лабораториях Тлейлакса. Неактивированный яд нельзя было обнаружить с помощью традиционных детекторов. Леди Марго и граф Фенринг заранее приняли антидот. Марго выплеснула содержимое кубка через стол, целясь в Корбу и Стилгара как раз в тот момент, когда оба уже вскочили на ноги, чтобы отразить опасность. Пары яда поразили и Ирулан, правда, не так сильно.

Алия видела, как Пол схватил маленькое запястье Мари, не давая ей вонзить игольчатый кинжал ему в лоб. Источник в рукоятке оружия уже накопил на кончике жала мощный электростатический заряд, который в любую минуту мог замкнуть контур в мозгу брата и убить его на месте. Времени у Пола практически не было.

В дальнем конце зала все еще валил желтый дым, продолжая заволакивать зал. Люди задыхались. Солдаты натыкались друг на друга. Стилгар и Корба лежали на полу, пораженные паралитическим газом. Ирулан едва двигалась.

Граф Фенринг не стал даром терять время, пробравшись сквозь облако дыма к толстой стене банкетного зала, где каменные плиты, казалось бы, идеально пригнанные друг к другу, образовывали угол. Граф знал, где находится едва заметная трещина, знал, в каком месте следует слегка нажать и сдвинуть камень влево. После этого включится встроенный в стену механизм, сделанный из того же камня, и откроется проход, ведущий в древние туннели под резиденцией.

Много лет назад, еще до появления на Арракисе Атрейдесов, граф Фенринг открыл систему невероятно древних подземелий и приказал проделать к ним входы, расположив их в ключевых местах резиденции. Так как он сам разрабатывал эту систему, то превосходно знал все точки входов, которые никто так и не обнаружил за все последующие годы.

Теперь после убийства Муад’Диба они смогут невредимыми выбраться отсюда, оставив Арракин в полном смятении. Согласно плану, тщательно разработанному им и леди Марго, вооруженный корабль уже ждал их за пределами цитадели. На этом судне они доберутся до лайнера, потом пространство свернется, и они будут таковы.

Были подкуплены нужные люди, все оказалось даже легче, чем предполагал граф, так как Муад’Диба ненавидели многие люди из его ближайшего окружения. Не повредило и содействие Космической Гильдии. По всей видимости, граф, Марго и Мари займут вакуум власти, который образуется после смерти Муад’Диба, или найдут подходящего для этого человека. Но даже если этого не случится, то без харизматического лидера деятели джихада перегрызутся между собой и пожрут друг друга, как хищные звери, уничтожив собственное дело изнутри.

Но сначала должен умереть Муад’Диб.

Когда Мари бросилась на Пола, ее главным преимуществом были внезапность и полная неожиданность. Когда Полу удалось на мгновение сдержать натиск Мари, Алия сзади набросилась на девочку, как мангуст на змею.

Отскочив от Пола, Мари бросилась на Алию с игольчатым кинжалом, и сестра Пола отпрыгнула назад. Алия не уступала Мари во владении боевыми искусствами, но у нее не было оружия. Мари сделала выпад, и тонкое лезвие со свистом рассекло воздух.

– Давай поиграем, Алия.

Мышцы Ирулан были поражены паралитическим газом, но она, напрягая все силы, попыталась отползти в сторону. Стилгар повалился на стол головой и плечами и дергался, пытаясь встать. Он был в ясном сознании, и мучительная гримаса бессилия искажала его лицо. Чани выхватила свой криснож и выглядела с ним по-настоящему устрашающей, не уступая федайкинам.

Алия вспрыгнула на стол, чтобы уклониться от удара игольчатого клинка. Мари последовала за ней, отшвыривая в стороны столовые приборы. Алия пока успешно уклонялась. Было ясно, что маленькая убийца собирается быстро разделаться с Алией. Сколько всего произошло за какие-то несколько секунд.

– Так кто теперь скорпион? – смеясь, кричала Мари.

Алия сделала еще шаг по столу, бросила в Мари металлическое блюдо с недоеденной рыбой, но Мари уклонилась, не сводя напряженного взгляда с соперницы. И тут Алия заметила на столе изукрашенный кинжал Императора, лежавший возле тарелки брата. Молниеносным движением Алия схватила оружие и, обведя в коротком выпаде тонкое лезвие игольчатого кинжала, рассекла сухожилие на запястье Мари. Рука ее тотчас повисла как плеть, и смертоносное жало повисло на петлях эластичной ленты. Зашипев от боли, Мари спрыгнула со стола и бросилась к Ирулан, решив выбрать любую жертву, лишь бы кого-нибудь убить.

Но теперь преимущество было у Алии. Женщины, населявшие Другую Память, что-то кричали в едином кровожадном порыве. Подняв нож, она ударила девочку в спину. Удар был твердым и точно нацеленным. Лезвие пронзило сердце.

– Мари! – крикнул Фенринг, оглянувшись от потайной двери. – О нет! Моя дочь!

Алия выпрямилась и отпустила кинжал, оставив его в трепещущем теле маленькой предательницы.

– Ты никогда не была мне подругой.

Корба смотрел на Алию с благоговейным трепетом и восхищением. Он беспомощно сидел на стуле, откинувшись на спинку, будучи не в силах пошевелиться. Алия видела, что фримены не смогли даже пальцем шевельнуть во время этой короткой, но невероятно ожесточенной схватки.

– Кинжал, – плохо повинующимся языком пробормотал Корба, – Святая Алия-от-Ножа.

Захваченная водоворотом событий, Алия вдруг поняла, что стоит на пороге своей собственной легенды.

Кто может любить чудовище? Это очень легко, если позволить любви замутить разум.

Бинэ Гессерит. Доклад о Мерзости

Пол выключил защитное поле и переступил через мертвое тело Мари Фенринг. Алия смотрела на рукоятку кинжала, торчавшего из тела бывшей подруги, словно не веря, что это дело ее рук.

Чани стояла с крисножом в руке, готовая драться, чтобы защитить Пола.

– Стилгар, ты жив? – крикнула она.

Наиб, хотя и двигался как в полусне, отозвался:

– Я жив. Яд оказался временным.

Граф Фенринг упал на колени. Лицо его выражало безысходное отчаяние.

– Мари! Мари, моя милая маленькая девочка!

Плечи его тряслись от рыданий, когда он поднял на руки безжизненное тельце и принялся баюкать его. Зиявший за его спиной проход вел к истертым ступеням лестницы, идущей вниз, в тайный лабиринт подземных ходов. Жена Фенринга тоже опустилась на колени, пораженная горем. Казалось, они оба оставили всякую мысль о бегстве.

Волна предчувствия какой-то опасности окатила Пола, но в предзнании образовалось какое-то слепое пятно, и он не рассмотрел деталей. Он знал, что граф невероятно коварен, но хотел верить, что сможет связать себя с ним узами дружбы, как с другим потенциальным Квизац Хадерачом.

До сих пор, однако, заговор Фенринга развивался в точном соответствии с планом. Все работало, как хорошо отлаженный часовой механизм. Должно быть, граф понимал, что это весьма рискованная попытка, но решился послать в тыл противника свою дочь как секретное смертоносное оружие с целью не только убить Пола, но и похоронить джихад. Неужели этот человек с самого рождения воспитывал свою дочь, вынашивая такие далеко идущие планы? Что же это был за отец? Он понял, как бы отреагировал герцог Лето, если бы Харконненам и в самом деле удалось убить Пола.

Оцепеневшая леди Марго была бледна как смерть, она как будто забыла все свои навыки сестры Бинэ Гессерит и перестала управлять своими эмоциями. Пол видел муку, застывшую в глазах матери, но острее всего он чувствовал несчастье графа Фенринга. Грубые, подлинные чувства буквально исходили от него словно осязаемое облако.

– Вы использовали ребенка как пешку в своем заговоре. Своего собственного ребенка!

– О, не Хасимир ее отец, Пол Атрейдес. – Голос Марго буквально источал презрение и ненависть. – Ты знал ее отца. Это Фейд-Раута Харконнен.

Пол изумленно воззрился на женщину.

В этот миг граф Фенринг, натренированный за годы многолетней практики самый надежный убийца на службе Императора, двигаясь с быстротой змеи, выдернул кинжал из тела Мари и всадил его в грудь Пола.

– Это мой запасной план, – сказал граф.

Отшатнувшись назад, Пол пережил это мгновение, как вечность, расколотую на миллионы осколков длительностью в наносекунды. Каждое событие теперь встало на свое место, как кусочки затейливой чусукской мозаики. Либо этот план был разработан во всех мельчайших деталях, либо Фенринг усилил его множеством запасных вариантов, линии которых удачно пересеклись в одной решающей точке.

Кинжальная рана зияла, вызывая сильнейшую боль. Пол услышал рядом отчаянный вопль Чани:

– Усул!!!

Она снова закричала, но на этот раз Пол едва слышал ее, как будто между ними была целая галактика.

Истекая кровью, Муад’Диб упал, словно провалившись в бездонную черную пропасть.

• Моя Сихайя – вода моей жизни, смысл биения сердца моего.
• Моя любовь служит мне якорем среди бурь истории.

Пол Муад’Диб. Любовная поэма, посвященная Чани

Началась полная неразбериха. Комната наполнилась криками ужаса и воинскими командами. Граф Фенринг отпрыгнул от падающего Пола. Все еще держа в руке императорский кинжал, убийца включил защитное поле и кинулся к тайному проходу, но его уже блокировали федайкины. Отброшенный ими, он прижался спиной к каменной стене и приготовился защищаться. Марго Фенринг присоединилась к мужу, тоже решив умереть. Оружия у нее не было, но она была Преподобной Матерью Бинэ Гессерит и, значит, умела драться и убивать.

Охваченные страхом и яростью солдаты сжали кольцо вокруг четы убийц, едва оправившийся Стилгар был с ними, в то время как Корба все еще не был в состоянии встать со стула.

– Взять их живыми! – кричала Ирулан, голос ее срывался, хотя она пыталась придать ему твердость. – Если вы их убьете, мы никогда не узнаем, нет ли других заговоров. Не делайте ошибки, не верьте, что это единственный план!

Стилгар не нуждался в указаниях принцессы.

– Мы не убьем его, во всяком случае, мы сделаем это не сейчас и не так быстро. – Голос наиба перешел в звериный рык. – После казни Уитмора Бладда толпа почувствовала вкус крови. Я бы не хотел лишать их удовольствия.

– Меня, стало быть, ждут игры в допрос, гм? – осклабился Фенринг. – Может быть, нам удастся поделиться опытом?

Находясь внутри защитного поля, он то и дело перебрасывал из руки в руку окровавленный кинжал.

Чани онемела. Зловонный дым все еще стлался по залу, Пол неподвижно лежал на полу, истекая кровью, вместе с которой его медленно покидала жизнь. В отчаянии, пытаясь спасти любимого, Чани бросилась к нему и зажала рукой зияющую рану. Кровь, алая и текучая, заструилась между пальцами Чани.

Пол Атрейдес был фрименом во многих отношениях, но у него не было генетической приспособленности к жизни в пустыне. Кровь его не была густой, как у урожденных фрименов, у которых она очень быстро свертывалась.

– Пошлите за врачами! Военного хирурга! Доктора Сукк! Быстро!

Двое солдат выбежали из зала, бросившись выполнять приказ. Стилгар и другие федайкины не дадут графу уйти. Издевательски усмехнувшись, Фенринг процедил:

– Может быть, вам лучше заняться вашим Муад’Дибом? Наверное, он хочет сказать вам свое последнее слово.

Чани желала только одного: во что бы то ни стало остановить кровотечение.

– Усул, любимый мой, как мне помочь тебе? Как мне дать тебе силы?

Она сжала ладонями его руки и почувствовала их трепет, как будто он что-то хотел ей сказать. Может быть, врачам удастся вылечить его. Только бы они успели вовремя. Но вдруг Пол умрет до операции…

Но он и сам боролся, сопротивляясь смерти. Чани знала, что Пол досконально изучил свое тело и познал его истинную природу после того, как ему сказали, что он Квизац Хадерач. Но Чани все же сомневалась, что у него хватит навыков оправиться от такой страшной, по-настоящему смертельной раны.

Алия стояла рядом с Чани, но даже она со всей ее Другой Памятью и необычными знаниями не могла ничего сделать.

– Мой брат на краю смерти, – сказала она трепещущим, странным для нее голосом. – Я должна была его спасти.

– Мы еще можем спасти его, если замедлим кровотечение, если остановим время… – внезапно Чани выпрямилась. – Алия, беги в мою комнату, на столе у окна стоит запечатанный кувшин. Быстро неси его сюда. Как Сайадина, хранительница обычаев, я держу у себя воду жизни. Принеси ее Муад’Дибу!