Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен

Глава 16

Камень шепчет

"Потерпи"

Но зажат в руке резец

Дети плачут

"Не сейчас"

Но песчинки утекли

Небо стонет

"Улетай"

Не отступим ни на шаг

 Ветер свищет

"Вы вольны"

Но связали корни нас

Любящий вздохнет

"Навек"

Но пришла пора уйти

Умоляет жизнь

"Живи"

Но прозрачней грёзы смерть

Мы заплачем

"Не сейчас"

Но песчинки утекли

Камень шепчет

"Потерпи"...

"Заклинание", Слепой Галлан

  - Придет время, - подумал вслух Сечул Лат, - когда все мы будем забыты.

  - Говори за себя, - пробурчал Эрастрас. - "И будут они пить кровь". Помнишь? Книга Старших. Вот последняя память, которая о нас останется. Как о кровопийцах. Тирания жажды.

  - Если не нам спасать поклонников, то кому? Кто еще спасет жалких смертных?

  Топавшая сзади них по земле - будто барабан войны - Килмандарос сказала: - Их нельзя спасти. Никогда было нельзя.

  - Тогда зачем мы им?

  Эрастрас сплюнул и презрительно ответил: - Чтобы кого-нибудь винить, Сетч. За все разрушения, ими самими сотворенные. За вред друг другу. Или себе. Ладно, хватит. Мы слишком часто это пережевываем.

  Сечул оглянулся: - Мы достаточно далеко, как думаешь?

  Глаза Килмандарос затянула усталость; она не захотела смотреть назад. - Нет.

  - Садок... - начал Эрастрас.

  Она оборвала его, фыркнув. - Эта рана пронижет все садки. Древние и новые. Единственная наша надежда - уйти как можно дальше.

  Эрастрас пожал плечами: - Никогда особенно не любил К'рула.

  - Вначале, - сказала Килмандарос, - это будут всего лишь раны. Но если ее не убьют вовремя, К'рул может истинно умереть, и мир станет несуществующим. Смерть магии и еще многого.

  Сечул Лат улыбнулся Эрастрасу. - Итак, монета брошена, она кружится и кружится.

  - Она уже не наша проблема, - ответил тот, касаясь пальцем дыры украденного глаза. - Сестре придется разобраться с ней. Или еще кому.

  - И на этом основана наша участь? Кто-то придет и расчистит неразбериху, нами устроенную. Осмелюсь сказать: наши дети не обрадуются такому бремени.

  - Они не проживут так долго, чтобы чему-то радоваться или огорчаться.

  "Ясно вижу нашу проблему, друзья. Нам не нужно будущее, нам нужно прошлое. С новым именем. Но оно остается прошлым, это воображаемое царство ностальгии со сглаженными краями разломов. Рай... для кровопийц".

  - Драконус желает мне повредить, - заявила Килмандарос. - Он подстерегает меня.

  - Не глупи, - бросил Эрастрас. - Он присоединится к Тиам в убийстве Отатараловой Драконицы. Пусть он клялся в вечной борьбе с хаосом, но даже он не будет приветствовать его конец. К тому же схватка с тобой слишком рискованна - ты можешь его убить. Долго ли он был пленен в мече? Думаешь, рискнет так скоро потерять свободу? Может, у него к тебе старые счеты, Килмандарос, но он увидит угрозы более насущные.

  - Если не поймет нашей цели.

  Сечул Лат оглянулся. - Мама, уверяю тебя, он уже понял. Но я думаю, Эрастрас рассудил правильно. Драконус увидит угрозу освобождения Отатараловой Драконицы и ее присутствие станет для него магнитом. Надеюсь, роковым.

  - Многие пытались ее убить, - согласился Эрастрас, - и проигрывали. Даже пленение потребовало сложной ловушки - Рейку потребовались столетия, чтобы ее создать.

  - Он был не один, - пророкотала Килмандарос.

  - Им сделанное ты разрушила, - кивнул Эрастрас. - Аномандер Рейк мертв, и никого не осталось, сравнимого с ним в нездоровой одержимости...

  Килмандарос приблизилась к нему во время разговора; рука показалась Сечулу смазанным пятном на краю зрения. Однако удар, нанесенный Эрастрасу, не заметить было невозможно: треснули ребра, он свалился и тяжело упал наземь, перекатился и свернулся вокруг раны в груди.

  Богиня встала сверху. - Ты не будешь говорить о нем дурное, - сказала она тихо. - Мы не всегда были согласны. Зачастую мы ссорились. Но Сын Тьмы был мужем чести и цельности. Не позволю тебе оплевывать его имя. Он мертв, а твой голос похож на карканье трусливой вороны. Никогда ты не был ему ровней, и даже в смерти он стоит выше всех твоих обличий. Думаешь, я не слышу в тебе обиды? Зависти? Отвратительно.

  Сечул ощутил небольшой поток силы - Старший Бог исцелял себя. Он медленно встал и, не оглянувшись, продолжил путь.

  Миг спустя Сечул пошел за ним и перед Килмандарос.

  Она произнесла громко, чтобы оба услышали: - Рейк как-то назвал Драконуса мужем великой чести. Перед изменой. Перед днем гнева. Я ему верю.

  Сечул повернулся и внимательно поглядел на мать. - Думаешь, он оставит Отатараловую Драконицу Тиам. Отыщет тебя не ради старых споров, но ради наказания за то, что ты сделала. Накажет за ее освобождение.

  - Накажет? - Она оскалила клыки. - Сын, он постарается меня убить. И я боюсь.

  Признание превратило в лед кровь Сечула. - Мама? Не нужно было этого делать, - шепнул он.

  - Всеобщая молитва, - буркнула она в ответ.

  - Еще дальше? - поинтересовался Эрастрас.

  Килмандарос оглянулась через плечо. - Еще дальше.

  Дракон дважды облетел его, прежде чем приземлиться среди неровной тундры, в сотне шагов впереди. Тулас Отсеченный подошел ближе и увидел, что тварь осторожно следит за ним. Чешуя словно пластины льда, молочная и почти прозрачная в тени, а на солнце ослепительно - белая. Глаза алые, как кровь. Когда между ними осталось шагов пятьдесят, дракон перетек.

  Тулас спокойно приблизился на десять шагов, но потом замер в тревоге. - Ты носишь лезвие Хастов, Сильхас Руин? Не твой стиль.

  Оружие бормотало, ощущая близость крови Элайнта. "Конечно, не крови своего хозяина".

  Сильхас Руин смотрел на него без выражения. - Похоже, ты ускользнул от их сделки - ведь сделка была, не так ли? Между моим братом и Владыкой Сраженных. Должна была быть.

  - Воображаю, что ты прав.

  - Твоей тюрьмой был Драгнипур, Принц, или королевство Худа?

  Тулас выпрямил спину, пошевелили головой. - Ты отказываешь мне в подобающем величании.

  - Не вижу трона, Тулас Отсеченный. Принц - недостаточно величаво? Предпочитаешь "самозванца"?

  - Не будь я привязан - кажется, навеки, Сильхас Руин - к состоянию неупокоенности, я обиделся бы на твои слова.

  - Если желаешь, мы можем скрестить клинки. Ты - мерзостное семя в темноте!

  Тулас обдумал предложение. - Раз ты вернулся в мир, Сильхас Руин, остается лишь один вывод: Азат научился кучно гадить.

  - Тулас, - сказал Сильхас, подходя ближе, - помнишь ночь шлюх?

  - Да.

  - Ты теперь такой неопрятный, что даже сокровища целого королевства не купят их расположение.

  - А я помню, как они завязывали глаза, прежде чем лечь с тобой. А что кричали? О, да. "У него глаза белой крысы!" или что-то похожее.

  Они стояли лицом друг к другу.

  - Тулас, может ли улыбка исказить то, что у тебя вместо лица?

  - Неизвестно, старый друг. Но знай, что я улыбаюсь сердцем.

  Их объятия были буйными - ведь вернулись воспоминания, которые они считали навеки потерянными, вернулась дружба, казавшаяся давно мертвой.

  - Против этого, - шепнул Сильхас, - даже Худ не устоит. Мой друг!

  Не сразу они разомкнули объятия.

  - Не плачь по мне, - сказал Тулас.

  Сильхас беззаботно махнул рукой: - Нежданная радость. Но... тем хуже, что была война.

  - Война, на которой мы сделали все, чтобы убить друг друга? Да, плохие были времена. Каждый попался в водоворот слишком мощный, чтобы пытаться сбежать.

  - В день разрушения Эмурланна разбилось и мое сердце. Из-за тебя, Тулас. Из-за всего, что мы потеряли.

  - Знаешь, я даже не помню собственной смерти. Вполне возможно, пришла она от твоей руки.

  Сильхас Руин покачал головой: - Нет. Ты пропал при разрушении - даже я не смог узнать, что с тобой стало. Я... я искал. Некоторое время.

  - Я сделал бы ради тебя так же.

  - Но потом Скара...

  - Проклятие Элайнтов.

  Сильхас кивнул. - Слишком легко принятое.

  - Но не тобой. И не мной.

  - Рад слышать. Старвальд Демелайн...

  - Знаю. Буря станет песней сирен.

  - Совместно мы сможем сопротивляться.

  - Улыбка моего сердца все шире. Наконец-то в душе родилась мечта. Мы будем сражаться бок о бок, Сильхас Руин.

  - Того, кто падет первым...

  - ... второй будет защищать.

  - Тулас.

  - Да?

  - Он видел мое горе. Он присоединился к поискам.

  Тулас отвел взгляд.

  - Тулас, Аномандер...

  - Нет, друг. Не сейчас - я... я еще не готов о нем думать. Извини.

  Вздох Руина был неровным. Он поднес руку к лицу оглянулся и кивнул. - Как желаешь. - Смех прозвучал грубо. - Уже не важно. Он мертв.

  - Знаю, - сказал Тулас, протянув руку и сжав плечо Сильхаса. - Более того, это ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ. Если мы не говорим о твоей потере, не считай, что я не разделяю твоего горя. Пойми же меня...

  - Хорошо.

  Тулас поглядел на Тисте Анди. - Проклятие Элайнтов.

   Друг только вздрогнул. Они долго молчали. Меч Хастов что-то бормотал в ножнах у бедра Сильхаса. Потом Анди поднял глаза. - О, есть еще один - отродье Менандоры...

  - Враг?

  - Он рожден по эту сторону Старвальд Демелайна.

  - Тогда возможный союзник. Трое... хорошее число. Ребенок владеет внутренней силой, управляет гневом?

  - Если бы мог, был бы сейчас рядом.

  - Понимаю. Какова же будет его участь?

  - Я еще не решил.

  Они пошли на север. Тундра тянулась со всех сторон. Мелкие птицы порхали над низкими кустарниками, с пути взлетали облака гнуса. Вдалеке виднелась ярко-белая линия, означавшая грань ледников.

  - Чувствую во всем этом руку Старших Богов, - сказал наконец Тулас.

  - Да.

  - Чего они хотят?

  - Того, что и всегда. Возвращения к власти.

  - За время нежизни я начал понимать старое изречение: "назад пути не бывает".

  - Они тоже знают, но тем не менее пытаются. А пытаясь, могут разрушить этот мир и множество иных. Убить самого К'рула.

  - Да, смелая игра.

  Сильхас кивнул: - Самая смелая.

  - Значит, Сечул Лат?

  - И Эрастрас.

  - Итак, Сечул бросает жребий, а Эрастрас чуть толкает его под локоть - и выпадает нужное, друзья!

  - Они так и любят. Да.

  - А ты в игре?

  Сильхас Руин задумался, потом вздохнул: - Они считают себя мастерами обмана. Но думаю, они впервые сели за стол с людьми. Обман? Старшие Боги кажутся детишками в сравнении с людьми. Со времени возвращения я это хорошо понял.

  - Игру могут развернуть?

  Сильхас искоса поглядел на него, ухмыльнулся. - Думаю... да. Просто наблюдай, Тулас. Просто наблюдай.

  Меч закашлял в ножнах. "Смех", подумал Тулас. "Или удушье".

  - Друг, как ты нашел такое оружие?

  - Дар.

  - От кого? Они с ума сошли?

  - Тень.

  Тулас понял, что ему нечего сказать. "Поражен немотой", как любят говорить сказители. Он морщился, пытаясь вымолвить хоть слово предостережения.

  Сильхас оглянулся. - Не от Ходящего-По-Краю.

  "Ходящий... нет, не может быть... он не стал бы... ох, чудеса Бездны!" Голос его прозвучал хрипло. - Я его прощаю.

  Сильхас нахмурился: - Кого?

  - Твоего брата, - с трудом просипел Тулас. - Прощаю его - за все. За мой гнев, оказавшийся таким... неверно направленным. Боги подлые, Сильхас! Он говорил правду! Но как? КАК ЕМУ УДАЛОСЬ?!

  Сильхас все еще хмурился: - Не понимаю, Тулас. Удалось что?

  Тулас удивленно воззрился на Сильхаса. Миг неверия. Он покачал головой."Значит, тот ничего не передал даже любимому брату. Был верен слову. Держал тайну в себе, не вымолвил ни единого слова, не дал ни намека - иначе все уже стало бы известно. Стало бы!"

  - Тулас!

  - Прощаю его, Сильхас.

  - Я... я так рад. Я... посрамлен, друг. Видишь ли, в тот день... я думал, всё не так как кажется...

  - Именно так и было.

  - Не объяснишь ли?

  - Нет.

  - Тулас?

  Они встали на месте. Солнце низко висело над горизонтом, раскрасив лед севера тусклыми оттенками алого. Мошкара сбилась в беспокойные тучи.

  Тулас вздохнул. - Рассказать тебе, друг - значит выдать его последнюю тайну. Я его прощаю, да, но боюсь - он не простил бы меня, имей такую возможность. За мои слова. Мой гнев. Мою тупость. Если я выдам его тайну, для меня всякая надежда будет потеряна. Прошу понять...

  Сильхас натянуто улыбнулся: - Мой брат держал нечто в тайне даже от меня?

  - От всех.

  - Всех, кроме тебя.

  - Мне он и поклялся в вечном молчании.

  Глаза Анди сузились. - Такая опасная тайна?

  - Да.

  Сильхас хмыкнул с каким-то отчаянием. - Ох, друг мой. Тебе не пришло в голову, что владея столь опасной тайной, мой брат сделал бы все ради ее сохранения?

  - Да, я так думал.

  - В том числе убил бы тебя.

  Тулас кивнул. - Да. Возможно, ты объяснил мою кончину. Виноват твой брат. "И чтобы закрепить обман, он позволил брату меня увидеть".

  - Но...

  - И все равно я его прощаю, Сильхас. Именно я оказался ненадежным звеном. Знаю, тебе трудно принять, что брат таил от тебя...

  Сильхас грубо засмеялся. - Пламя зари, Тулас! Ты давно не практиковался. Я иронизирую. Брат что-то таил от меня? Едва ли такое откровение меня раздавит. Аномандер часто учил меня скромности; наконец, кое-что до меня дошло.

  - Мир широк, но...

  - Истина редка. Именно так.

  - И, - добавил Тулас, - шлюхи шептались о тебе, муж великих желаний и малых способностей.

  - Скажи, Принц Драконьего Пердежа, не желаешь ли познакомиться с моим Хастом?

  - Сохрани этот штырь для следующей шлюхи, Сильхас.

  - Ха! Сохраню!

  - Принц Сильхас Веселый Петушок. Не сразу нам...

  - Ошибаешься, друг. Мы скоро встретим самую великую шлюху из всех.

  Тулас ощутил, как трескается кожа на губах - так сильно он оскалил зубы. - Тиам. О, она так не любит этого титула.

  - Ради Матери, Тулас! Ирония!

  - А, - не сразу кивнул тот. - Да. В конце концов, она шлюха, а значит, мы, ее дети- Солтейкены...

  - Все до одного отродье шлюхи!

  - Тебе забавно?

  - Да. К тому же не думаю, что есть лучший штырь, чтобы ее приветить.

  - Сильхас! Одно хастово лезвие? Какой ты храбрый. Целый легион ушел сражаться с ней - и не вернулся.

  - Они умерли, Тулас, но они не проиграли.

  - Ты сказал, дар от Тени?

  - Да. Но не от Ходящего-По-Краю.

  - Тогда кто?

  - У него претенциозный титул. Повелитель Теней.

  "Повелитель Теней. Ну не такой претенциозный, как ты думаешь". - Не надо его недооценивать, друг.

  - Ты предупреждаешь насчет того, кого никогда не встречал?

  - Точно.

  - И по какой причине?

  Тулас указал на меч в ножнах. - По этой.

  - Друг, признаюсь в некотором беспокойстве.

  - И хорошо.

  - Показать тебе узор с драконами?

  "Ой, ой".

  "Отец?"

  Видение было мутным и темным, как старое полотно; однако сидевший в кресле поднял голову. - Если это сон, Рад... ты выглядишь хорошо, и мне этого вполне достаточно.