Двенадцатая карта Дивер Джеффри

Глава 30

На Четырнадцатой улице в Астории, в Квинсе, около дюжины бойцов штурмовой группы занимали позицию позади жилой шестиэтажки Томпсона Бойда.

Сакс, Селлитто и Бо Хауман стояли в наспех организованном командном штабе за неприметным фургоном спецназовцев.

– Райм, мы на месте, – шепотом сказала в микрофон Сакс.

– А он на месте? – с раздражением в голосе спросил Райм.

– Группа наблюдения на позициях… Секунду. Сейчас доложат.

К ним направлялся офицер из подразделения технического наблюдения.

– Внутри смогли что-нибудь разглядеть? – спросил его Хауман.

– Ответ отрицательный, сэр. Окна со стороны фасада непроницаемы.

Он объяснил, что приблизился к передним окнам на максимально возможное расстояние, а с задней стороны дома работает вторая группа. Затем добавил:

– Регистрируются звуки голосов и бегущей из крана воды. Голоса похожи на детские.

– Только детей не хватало, – пробормотал Хауман.

– Возможно, радио или телевизор. Трудно сказать.

Хауман кивнул.

– Группа наблюдения два. Доложить обстановку.

– Второй на связи. Есть небольшая щель между шторой и краем окна. Хотя видно не много. В комнате никого рассмотреть не могу – узкий угол обзора. В передних комнатах горит свет. Кажется, слышны голоса. Музыка. Прием.

– Детских игрушек не видно?

– Нет. Но у меня угол обзора всего десять градусов. Больше разглядеть не могу, прием.

– Какое-нибудь движение?

– Отрицательно, прием.

– Вас понял. Что в инфракрасном диапазоне?

Детекторы инфракрасного излучения способны фиксировать положение животных, людей и других тепловых источников внутри здания.

Еще один техник из группы наблюдения исследовал инфракрасный спектр.

– Регистрируются признаки теплового излучения, но слишком слабые, чтобы определить источник.

– Звуковая картина? Прием.

– Скрипы и стоны. Возможно, естественное осаждение, трубы, вентиляция; а возможно, объект перемещается по квартире или ерзает на стуле. Предположительно он внутри, но где именно, сказать невозможно. Квартира плотно прикрыта от сканирования. Прием.

– Вас понял, продолжайте наблюдение. Конец связи.

Сакс сказала в свой микрофон:

– Райм, ты слышал обмен?

– Как я мог его слышать?

– Они считают, что внутри кто-то есть.

– Перестрелки нам только и не хватает, – пробубнил Райм. – Мы должны сохранить как можно больше вещественных доказательств. Они, возможно, наш единственный способ установить, кто его нанял и кто сообщник.

Хауман вновь окинул здание недовольным взглядом, и Сакс, которая в душе сама была наполовину спецназовцем, хорошо его понимала. Задержание обещало быть трудным. В распоряжении киллера имелось два окна со стороны фасада, три сзади и шесть по бокам здания. Он может воспользоваться любым, если попробует бежать. Соседнее здание располагалось рядом, всего в четырех футах, – туда легко можно было перепрыгнуть. Или залечь на крыше со стороны фасада и вести прицельный огонь. На противоположной стороне улицы также стояли дома. Если завяжется бой, велика вероятность, что пострадают случайные люди. Бойд мог намеренно их обстреливать в надежде ранить кого-нибудь наугад. Сакс вспомнила о его привычке стрелять по прохожим в качестве отвлекающей меры. Вряд ли он на этот раз изменит тактику. Придется отводить жителей, прежде чем начинать штурм.

Хауман поднес к губам рацию:

– Наш человек внутри. Камер наблюдения, как на Элизабет-стрит, у Бойда здесь нет, о нашем подходе он не узнает. – Затем мрачно добавил: – Если, конечно, не приготовил других сюрпризов. Чего, зная этого мерзавца, исключать нельзя.

Сбоку послышалось чье-то хриплое дыхание. Сакс обернулась. Рядом в тяжелом бронежилете, машинально поглаживая рукоятку пистолета, стоял Лон Селлитто и изучающе оглядывал здание. У него тоже был озабоченный вид, но Сакс сразу поняла, что терзают его вовсе не вероятные трудности штурма. Он разрывался от нерешительности. Как старшему следователю, ему не обязательно было участвовать в штурме, даже наоборот – учитывая его комплекцию и не бог весть какую меткость, в передовой группе захвата делать ему было нечего.

Однако здравый смысл тут был ни при чем. Глядя, как Селлитто непроизвольно подносит руку к щеке, чтобы стереть невидимое пятнышко крови, догадываясь, что он вновь переживает вчерашний инцидент с выстрелом и убийство доктора Бэрри, Сакс поняла: для Лона настал момент истины. Выражение ее отца, который совершил немало смелых поступков, служа в полиции, но, пожалуй, наибольшую отвагу проявил в борьбе с раком. Болезнь убила его, но не сломила. В то время Амелия уже была копом, и отец часто давал ей профессиональные наставления. Как-то он сказал, что она обязательно окажется в ситуации, когда не остается ничего другого, как идти на смертельный риск или в одиночку отвечать на брошенный вызов. «Я называю это моментом истины, Эйми, – момент, когда надо идти напролом. Твоим противником может оказаться преступник, а может и твой напарник. А то и все полицейское управление Нью-Йорка».

Иногда, говорил он, самая жестокая схватка – это схватка с самим собой.

Селлитто знал, что должен делать: первым войти в квартиру преступника.

Но после вчерашнего случая у музея его сковывал страх.

Момент истины… Решится он или нет?

Хауман разбил своих людей на три группы, еще нескольких отправил перекрыть движение и одного человека – присматривать за входом в подъезд: перехватить любого, кто направляется к входу, и если ничего не подозревающий Бойд выйдет по какому-нибудь делу, задержать и его. Один боец занял позицию на крыше, еще несколько – в соседнем здании, на случай если Бойд решит уходить, как на Элизабет-стрит.

Затем Хауман повернулся к Сакс:

– Идете с нами?

– Ага. Кто-то из криминалистов должен обеспечить сохранность улик на месте. Мы до сих пор не знаем, кто нанял этого подлеца. Так будет больше вероятности выяснить.

– С какой группой?

– С той, которая войдет через переднюю дверь, – ответила Сакс.

– Значит, с Дженкинсом.

– Так точно, сэр.

Затем она поделилась своими соображениями насчет домов через улицу, напомнив, что Бойд может открыть огонь по случайным свидетелям.

Хауман кивнул.

– Мне нужен кто-то, чтобы убрать людей от передних окон и с тротуаров.

Никто, разумеется, не прельстился. Если сравнить бойцов спецподразделения с ковбоями, то выходило, что Хауман просит вызваться кого-то в повара.

Молчание нарушил голос:

– Черт, я этим займусь. – Лон Селлитто. – В самый раз для такого старикана, как я.

Сакс посмотрела ему в глаза. Только что детектив завалил свой главный экзамен, не выдержал напряжения.

Он беззаботно ухмыльнулся. Сакс подумала, что более жалкой улыбки еще не видела.

Командир спецназа сказал в микрофон:

– Всем группам: замкнуть периметр оцепления. Команде наблюдения: немедленно докладывать о любых изменениях ситуации, прием.

– Вас понял. Конец связи.

Сакс передала Райму:

– Начинаем. О результатах сообщу позже.

– Понял, – коротко отозвался Райм.

Больше они не проронили ни слова. Райм не одобрял ее стремления лично участвовать в захватах, однако знал, как ее бесит, когда кто-то угрожает невинному человеку, и как важно для нее не дать ускользнуть людям вроде Томпсона Бойда. Это у нее внутри, так что отговаривать бесполезно.

Группа отправилась на позицию, и мысли о Линкольне Райме отодвинулись на второй план.

Сакс и Селлитто вместе шли по переулку: она – к штурмовой группе, он – дальше, к домам на противоположной стороне улицы, чтобы предупредить жителей. На лице лейтенанта больше не было фальшивой улыбки, оно выглядело одутловатым и, несмотря на прохладу, было покрыто бусинками пота. Он отер испарину, задержав пальцы на невидимом пятнышке крови. Заметил ее взгляд.

– Чертов бронежилет! Совсем в нем взмок.

– Да уж, – сказала Сакс.

Они приближались к заднему двору дома, где сейчас готовилась к штурму группа. Вдруг Сакс схватила Селлитто за руку и отдернула назад.

– Там кто-то есть…

Но тут Сакс споткнулась о пакет с мусором и упала, неловко подогнув под себя ногу. Громко втянула в себя воздух, наморщилась и обхватила ушибленное колено.

– Ты как? – спросил Селлитто.

– В норме, – с гримасой боли на лице ответила Сакс, поднимаясь на ноги. Затем сдавленным голосом передала: – Пять-восемь-восемь-пять, я засекла какое-то движение в окне второго этажа сзади. Группе наблюдения, можете подтвердить?

– Все в порядке. Вы видели одного из наших людей, прием.

– Вас поняла. Конец связи.

Прихрамывая, Сакс двинулась дальше.

– Амелия, ты повредила ногу.

– Ничего.

– Предупреди Бо.

– Все в порядке.

О ее артрите было известно только узкому кругу людей: Райму, Мэлу Куперу, Селлитто – вот, пожалуй, и все. Сакс изо всех сил старалась скрыть болезнь, опасаясь, что начальство, если узнает, сразу переведет ее на бумажную работу. Достав из заднего кармана брюк упаковку болеутоляющего, она разорвала ее зубами и, не запивая, проглотила несколько таблеток.

Из рации донесся голос Хаумана:

– Всем группам, занять позиции.

Сакс ускорила шаг, еще сильнее припадая на одну ногу.

Селлитто ее догнал.

– Тебе нельзя с ними.

– Лон, мне не придется за ним бегать. Моя задача – обеспечить сохранность улик на месте.

Лейтенант обернулся в сторону передвижного штаба, надеясь найти кого-нибудь, с кем можно обсудить ситуацию. Однако Хауман и все остальные уже разошлись по позициям.

– Мне уже лучше… все отлично. – Сакс упорно хромала вперед.

Один из бойцов группы А шепотом обратился к ней:

– Детектив, вы готовы?

– Да.

– Нет, ни в коем случае, – сказал Селлитто. – Она отправляется выводить жителей, а я иду с вами.

– Вы?

– Да, я! Есть проблемы?

– Никак нет, сэр.

– Лон, – шепнула ему Сакс, – я правда могу.

– У меня достаточно опыта, чтобы обезопасить улики. Райм не один год меня натаскивал.

– Мне не придется бегать.

– Конечно-конечно, может, и не придется. А ты сможешь присесть в оборонительную стойку, если он направит на тебя пушку?

– Конечно, да, – без колебаний заверила Сакс.

– Ну а я так не думаю. Так что хватит спорить – и вперед, обходить дома.

Селлитто подтянул ремешки бронежилета и достал из кобуры револьвер.

Сакс замешкалась в нерешительности.

– Детектив, это приказ.

Мрачный взгляд на Селлитто. Однако несмотря на свое упорство – некоторые даже сказали бы «непокорность», – дочь патрульного хорошо знала свое место в иерархии полицейских чинов нью-йоркского управления.

– Ну хорошо… – сказала она, – на вот тогда, возьми.

Она достала пятнадцатизарядный «глок», протянула ему. Вместе с запасным магазином. Себе забрала его револьвер.

Селлитто посмотрел на большой автоматический пистолет у себя в руке. У такого спусковой крючок очень чувствительный. Если психануть, как вчера на Элизабет-стрит, можно легко пристрелить себя или кого-нибудь из своих. Снова потирая пальцами щеку, Селлитто поднял глаза на здание… и бросился догонять остальных.

Сакс перешла улицу, посмотрела назад, провожая группу взглядом. Затем отвернулась и пошла дальше к домам, которые предстояло очистить от жителей.

Она не хромала.

На самом деле никакой боли у нее не было, если не считать некоторого разочарования, что не придется самой участвовать в штурме. Но она так решила: изобразить падение и ушиб… ради Лона Селлитто. Спасти его можно было, только подтолкнув на участие в захвате. Она оценила степень риска, если он будет участвовать в штурме, и поняла, что ни ему, ни остальным почти ничего не грозит: более чем достаточно прикрытия и поддержки, на всех бронежилеты, преступника они застанут врасплох. К тому же Селлитто сумел отчасти совладать со своим страхом. Ей вспомнилось, как задумчиво он разглядывал «глок» у себя в руке, как его взгляд метнулся к зданию, где обитал преступник.

При этом Селлитто, конечно, отличный коп. Не помочь ему сейчас преодолеть свою мнительность – он превратится в ноль. Вот такие занозы сомнения способны отравить душу целиком. Амелии самой приходилось все время с собой бороться.Если бы она не подтолкнула его сейчас, он бы совсем сломался.

Сакс ускорила шаг. Все-таки ей тоже предстоит важное дело: обезопасить жильцов в домах напротив. И надо пошевеливаться, штурм уже вот-вот начнется.

Она принялась обходить квартиры, убеждая жильцов не приближаться к окнам, запереть двери и временно не выглядывать на улицу. Затем по защищенному спецканалу вызвала Бо Хаумана и доложила, что дома прямо напротив зачищены и она начинает обход соседних.

– Отлично, мы входим, – коротко отозвался тот и отключил рацию.

Сакс двинулась дальше по улице. Она вдруг заметила, что ногти с силой впиваются в подушечки больших пальцев.

Какая ирония: Селлитто не может решиться, лезть ему на рожон или нет, а ее терзает необходимость быть в безопасности.

Глава 31

По тускло освещенной лестнице Лон Селлитто вслед за четверкой бойцов поднялся на площадку второго этажа.

Запыхавшись от усилия, он остановился и перевел дыхание. Бойцы спецгруппы сбились в кучу, ожидая, когда Хауман сообщит, что здание обесточено. Больше никаких электроловушек.

Пока тянулось ожидание, толстяк-детектив мысленно спрашивал себя: «Ты готов? Обдумай все хорошенько. Пора принимать решение: остаться или уйти».

Воспоминания вихрем пронеслись в голове: брызги крови, карие глаза, в один момент полные жизни, в следующий – остекленелые и слепые. Обжигающая холодом волна паники, когда на Элизабет-стрит открылась подвальная дверь, оглушительный грохот револьвера, Амелия Сакс, пригнувшись, тянется за своим пистолетом, а стена в нескольких футах от нее взрывается каменной крошкой.

«От пули из моего револьвера!»

Что происходит? Неужели у него лопнули нервы? Он мрачно усмехнулся невольному сравнению своих «лопнувших нервов» и нервов Линкольна, перебитых в буквальном смысле. Райм мужественно справляется со своей бедой. Неужели я не смогу с собой сладить?

Вопрос требовал немедленного ответа, потому что он пойдет вперед и снова даст маху, могут погибнуть люди. Да что там могут – погибнут наверняка, учитывая, с каким хладнокровным чудовищем они здесь имеют дело.

Если же отступиться, уйти прямо сейчас, на карьере можно ставить крест, но зато он не подвергнет опасности других.

«Ну как? Справишься?» – спросил он себя.

– Детектив, готовность тридцать секунд, – сказал командир группы. – Мы высаживаем дверь, рассыпаемся, зачищаем квартиру. Затем входите вы и делаете свое дело. Нормально?

«Остаться или уйти? – терзался Селлитто. – Можно просто отправиться вниз, и все. Сдать значок, податься каким-нибудь консультантом по безопасности в большую компанию, и получать буду в два раза больше».

Не надо больше подставляться под пули.

Не придется смотреть в глаза, которые вдруг вздрагивают и становятся мертвыми.

– Нормально? – снова повторил командир.

Селлитто поднял на него взгляд.

– Нет, – шепотом ответил он, – нет.

Офицер нахмурился.

– Выбивайте дверь, а затем я вхожу… первым.

– Но…

Селлитто быстро заговорил:

– Вы слышали, что сказала детектив Сакс. Этот киллер не сам по себе. Нам понадобится все, что мы сможем найти, чтобы выйти на того, кто его нанял. Я сразу пойму, что надо искать, и смогу его остановить, если он попытается уничтожить улики.

– Я должен посоветоваться, – с сомнением сказал командир группы.

– Офицер, – спокойным голосом ответил Селлитто. – По званию я здесь старший.

Командир взглянул на своих подчиненных. Те пожали плечами.

– Тогда это ваш… выбор.

Селлитто показалось, что мужчина едва не сказал «конец».

– Входим, как только вырубят электричество, – сказал командир группы и натянул противогаз. Остальные последовали его примеру, в том числе и Селлитто. Зажав в руке «глок» и держа палец на спусковой скобе, он встал сбоку от двери.

В наушнике раздалось:

– Вырубаем ток на три… два… один.

Командир ткнул в плечо бойцу, держащему таран. Здоровяк с размаху вышиб дверь.

Действуя на адреналине, мгновенно забыв обо всем, кроме преступника и улик, Селлитто нырнул в проем. Следом, прикрывая его, вбежали остальные бойцы, пинком распахивая двери и оглядывая комнаты. Со стороны кухни ворвалась вторая группа.

Никаких признаков присутствия Бойда. Только работал маленький телевизор, настроенный на какой-то комедийный сериал, – вероятно, тот самый источник шумов и теплового излучения, которые регистрировали спецы из группы наблюдения.

«Вероятно».

А может, и нет.

Войдя в маленькую гостиную, Селлитто бросил взгляд направо, налево и, никого не увидев, направился к рабочему столу Бойда, который был завален уликами: бумаги, патроны, несколько конвертов, обрывки проволоки, цифровой таймер, банки с жидкостью и белым порошком, транзисторный радиоприемник, веревка. С помощью салфетки он осторожно проверил металлический ящик рядом со столом. Не обнаружив ловушек, открыл его и снова наткнулся на баночки и коробки. Еще два пистолета. Несколько пачек новеньких банкнот. Тысяч сто, не меньше.

– Здесь чисто, – объявил один из бойцов. Затем еще один, из другой комнаты.

Наконец:

– Командир группы А первому: все чисто, прием.

Селлитто вслух рассмеялся. Он победил себя – принял вызов того, что так терзало его изнутри.

«Не очень-то расслабляйся, – мысленно одернул он себя, засовывая „глок“ Сакс в карман. – Ты сюда полез по вполне конкретной причине. Так что займись работой, сохрани чертовы улики».

Однако оглядывая комнату, он почувствовал смутное беспокойство. Что-то было не так.

Но что?

Он внимательно оглядел кухню, прихожую, стол. Что тут не вяжется? В чем проблема?

И вдруг его осенило – транзисторный радиоприемник!

Неужели такие еще выпускают? И часто ли их сейчас увидишь, если вокруг полно более модных и дешевых штуковин: бум-боксы, си-ди и mp3-плейеры?

Вот дерьмо! Это и есть ловушка! Бомба! И стоит она рядом с большой мензуркой, полной прозрачной жидкости и заткнутой сверху стеклянной затычкой. В таких, насколько он помнил из курса по химии, обычно хранят кислоту.

– Твою мать!

Сколько времени в запасе? Минута? Две? Селлитто сорвался с места, схватил приемник, бросился в уборную и опустил его в раковину.

Кто-то из бойцов спецгруппы спросил:

– Что та…

– Самодельное взрывное устройство! Все вон из квартиры! – сорвав с головы противогаз, заорал Селлитто.

– Убирайся оттуда к чертовой матери! – прокричал в ответ офицер.

Селлитто не слушал. Обычно те, кто собирает самодельные бомбы, не заботятся о том, чтобы стирать отпечатки пальцев и другие следы, потому что при взрыве большая часть улик уничтожается. И хотя личность Бойда они уже установили, оставшиеся трасологические следы и отпечатки могли вывести на заказчика или сообщника.

– Вызовите саперов, – передал кто-то по рации.

– Заткнитесь, я занят.

На приемнике был выключатель, но Селлитто не рассчитывал, что с его помощью можно деактивировать запал. Весь сжавшись, он отковырнул заднюю крышку.

Сколько еще осталось?

На какое время Бойд мог выставить таймер, чтобы, войдя в квартиру, успеть разрядить ловушку?

Сняв крышку, Селлитто склонился над раковиной и увидел перед собой половинку динамитной шашки – не пластид, конечно, но вполне хватит, чтобы оторвать руку и выбить глаза. Никаких индикаторов. Бомбы с открытыми цифровыми табло, ведущими обратный отсчет до взрыва, бывают только в кино. В реальности бомбы приводятся в действие крошечными чипами без всяких индикаторов. Селлитто прижал шашку ногтем, чтобы не смазывать возможные отпечатки, и начал осторожно вытягивать из нее детонатор.

Гадая, насколько изощренное устройство приготовил преступник (серьезные взрывники из расчета вот на таких, как Селлитто, которым вздумается обезвредить бомбу, как правило, используют дублирующие детонаторы), детектив выдернул запал из взрывчатки.

Слава Богу – никаких дублирующих…

Оглушительный грохот прокатился по замкнутому пространству, отражаясь от кафельных стен уборной.

– Что такое? – вызвал по радио Бо Хауман. – Кто стрелял? Это выстрелы? Всем группам доложить обстановку.

– Взрыв в уборной подозреваемого, – отозвался чей-то голос. – Срочно врачей на место, вызовите «неотложку»!

– Отбой, отбой! Без паники. – Селлитто держал обожженные пальцы под струей холодной воды. – Мне понадобится только кусок пластыря.

– Лейтенант, это вы?

– Да. Запал детонировал. Бойд устроил небольшую ловушку, чтобы уничтожить улики. Мне удалось сохранить большую часть… – Он зажал руку под мышкой. – Дьявол! Как щиплет!

– Мощное устройство? – спросил Хауман.

С порога ванной Селлитто посмотрел на стол в соседней комнате.

– Достаточно мощное, чтобы разнести к чертовой матери банку с серной кислотой объемом около галлона. А также, насколько можно судить, несколько банок с порошком. Цианид скорее всего. Взрыв уничтожил бы почти все улики… и любого, кто бы оказался поблизости.

Несколько офицеров спецгруппы с благодарностью посмотрели на Селлитто.

– Хотелось бы мне добраться до этого гада! – сказал один.

Хауман, как обычно голосом бесстрастного наблюдателя, сухо спросил:

– Статус объекта?

– Никаких признаков. Тепловизор, похоже, фиксировал излучение от холодильника, телевизора и прогретых солнцем областей, – доложил один из бойцов.