Враг мой любимый Соболева Ульяна

Глава 10

Я вздрогнул, когда двери в покои царицы распахнулись и камердинер в золотой ливрее громко позвал его по имени.

Трепеща, я зашел в покои государыни. И тут же склонился в глубоком поклоне. Елизавета Петровна восседала в кресле. Величественная, царственная. Довольно плотная, но эта полнота отдавала обманчивым здоровьем. Не для кого был не секрет, что императрица страдала от разных недугов и довольно часто в ее покои прибегал главный медикус Листок. Но сейчас она выглядела прекрасно или мне так казалось из-за волнения от встречи с ней. Роскошный парик, корона, парчовое платье в каменьях. Светло-зеленые глаза немного усталые, но смотрят прямо и с любопытством, нос великоватый, мясистый, тяжелый полный подбородок и высокомерно поджатые губы.

– Встань, мальчик – она говорила с легким акцентом, но бесспорная харизма делала ее голос особо привлекательным.

– Никитин Григорий Сергеевич?

Я кивнул не в силах произнести ни слова от волнения.

– Кирилл Григорьевич много о вас рассказывал. Как хорошего, так и не особо? Дерзкий, наглый, амбициозный. Дуэли, девки.

Я осмелился поднять глаза.

– Виноват, Ваше Величество. Но мое сердце, моя душа, а также моя верная шпага и моя жизнь принадлежат всецело вам и России-матушке.

– Как же. Принадлежат. На дуэли проткнут насквозь и кто тогда Родину защищать будет. Если все вы начнете шпагами махать и стреляться на войну идти некому станет. А она вот-вот объявлена будет.

Опустил глаза. Пообещать, что драться не буду не мог. Потому что лгать не хотел. Не приучен. Молчание всегда краше.

– Вон, даже не говоришь, что исправишься. Пришел зачем? Не на глаза мои прекрасны смотреть.

– Я бы и на глаза ваши прекрасные смотрел часами, не отрываючись.

– Ну не так я уже красива, как раньше была и не так молода…но приятно, черт возьми. Приятно.

Протянула полную белую ручку с небольшими пальцами и аккуратными ноготками, и я прижался к ней губами, чувствуя запах ванили и меда.

– Так чего просить изволишь, Гриша. За преданность свою, м?

При этих ее словах я встал на одно колено

– Ваше Величество. Преданность не продается и я никогда не посмел бы просить за это платы или чего-то взамен. Я прошу лишь только об одном. В кадетском корпусе со мной служили мой брат и друг, два честных и благородных сердца так же готовых биться за Ваше Величество до последнего удара. Эти люди просто мечтают иметь возможность защищать вас и если понадобиться умереть. Но волей судьбы один из этих людей не столь чистого происхождения. Я прошу дать им возможность доказать преданность Вашему Величеству и обрести в них еще четыре стальные руки, они готовы сражаться за вас до последнего вздоха.

Императрица улыбнулась, на ее полных, но бледных щеках заиграли ямочки. Ей шла улыбка. Вся она казалась мягкой, обманчиво теплой. Но я не смел заблуждаться и знал, что передо мной сильный и волевая женщина. Жестокая и решительная.

– О если бы просьбы всех моих придворных походили на твои, Гриша. Если друзья столь благородны как ты, сударь, то почему они до сих пор не здесь? В Измайловском для верных и преданных всегда место найдется. Особенно для желающих за меня умереть…Давайте ваши бумаги.

Я сунул руку за пазуху, выдохнул. Апраксин говорил, чтоб слушал и со всем соглашался, не смел перечить. Ликуя ликуя, сунул руку за пазуху и достал бумаги.

– Здесь два прошения, в которых мой друг и мой брат просят о вашей милости.

Царица взяла сверток из моих рук и, встав с кресла, не торопясь, медленно подошла к секретеру, обмакнула перо в чернила и размашисто подписала, а затем скрепила печатью. Протянула бумаги мне.

–Надеюсь, что эти люди и правда столь преданны, положение в стране оставляет желать лучшего. Официально война будет объявлена со дня на день. Заговоров тоже хватает. Окажи мне услугу, Гриша…

Царица открыла нижнюю полочку секретера и достала оттуда письмо.

– Вот это послание отвезешь и передашь лично в руки Франсуа Ля Боку. Жизнью отвечаешь за эти бумаги. Надеюсь на тебя. Сам Кирилл Григорьевич замолвил слово.

– Скоро во дворце состоится венчание князя Николая Потоцкого с моей протеже Екатериной Павловной Соболевской. Отвезете письмо и когда вернетесь буду рада увидеть вашего брата и его друга на свадебной церемонии. Тогда и обсудим их поступление в полк.

Я ощутил, как внутри, в грудной клетке образовалась зияющая дыра, в нее провалилось мое отчаянно дергающееся в агонии сердце.

– Чья свадьба, простите?

–Князя Потоцкого с опальной княжной Соболевской, которую я помиловала и вызволила из-под стражи, избавила от каторги. Ни в чем неповинное дитя не должно отвечать за грехи отца. Я не могла смириться с ее горькой судьбой.

–Вызволили? – У меня застрял ком в горле. Я с трудом произнес слово и ощутил как голос сорвался на хрип.

–Да именно, мы устроили девушке побег, а к тому времени у меня уже были готовы бумаги о ее помиловании. Какая грустная история любви, князь любил ее с детства, и она отвечала ему взаимностью, но злая судьба разлучила влюбленных детей на много лет, но они с честью пронесли свое чувство через испытания. Грех было не помочь воссоединиться любящим душам. Дети не отвечают за поступки родителей. Любовь должна побеждать.

–Любовь?!– Спросил охрипшим голосом и ощутил как раскачивается пол под ногами. Дышать совершенно нечем и я с трудом сдерживаюсь чтобы с хрипом не втянуть воздух развороченными легкими.

–Да любовь, такое редкое и прекрасное чувство в нашем, погрязшем в разврате, мире. Но ,пусть у этой истории будет счастливый конец, ведь они этого заслужили, пошли на все, что бы быть вместе.

–Да, на все – прошептал я, холодея от бешенства, поцеловал руку царице и словно пьяный вышел из кабинета. Мои собственные ноги казались мне ватными, а голова трехпудовой, свинцовой гирей. Вот и нашлась пропажа. Какая глупая ирония, то, что я считал ложью – оказалось правдой, она и в самом деле дочь изменника Соболевского, а то, что считал правдой, оказалось ложью. Ее чувства ко мне сплошной обман, жалкий спектакль, в то время как я сгорал на медленном огне, отчаявшись ее отыскать, она вернулась благополучно в объятия возлюбленного и при том с моей, мать вашу, помощью. Да, она действительно готова была пойти на все, но не ради любви ко мне, а ради страсти к своему ублюдочному жениху. Как же ловко ломала из себя недотрогу, сделала из меня полного идиота, который вместо того чтобы отыметь ее и сделать своей шлюхой на время плавания, отпустил, помог бежать, убил Ваньку и чуть не подставил своих. Говорила о любви! Черта с два! Она забыла обо мне в тот же день, или просто посмеялась над придурком офицером, которому так легко можно было запудрить мозги. Сукааа.

Как же хреново ощущать себя придурком, которого облапошили, которого просто подставили под плаху. Дрянь! Со мной никогда не происходило ничего подобного. Бабы вешались мне на шею, раздвигали ляжки и умоляли их отыметь самыми грязными способами, а потом писали письма да в речке топились если не отвечал. Дуры тупоголовые…Так я думал раньше. Начитались романов, придумали себе невесть что. А теперь сам…Такой же. Недоумок. Меня сделали как мальчишку, развели. В груди так горит, будто там сотни осколков и все они режут и колют с такой силой, что я, кажется, задыхаюсь.

***

Я вспомнил, что не так давно был представлен Потоцким на каком светском приеме. Николай Петрович весьма хорош собой и имел большой успех у женщин. Совсем не удивительно, что Катя полюбила князя, он был старше меня на пару лет, несметно богат. Насчет красоты. У женщин это понятие весьма странное и к настоящей красоте практически не имеет отношения. Например, в полку есть Мишка Суворин без одного глаза и со шрамом на щеке бандиты ему глаз ножом вырезали когда-то. Так вот отбоя от женщин у него никогда не было и женился он на прекрасной молодой дебютантке наследной графине. Черт, может быть, если бы я считал ее меркантильной и коварной тварью мне бы легче жилось, я бы так не задыхался и не ощущал себя полным ослом. Но ни хрена, ни хренааа. Я был уверен, что она влюблена в этого франта. В распаленном ревностью мозгу, пронеслись картины, заставившие меня вздрогнуть и сжать руки в кулаки. Картинки как она с ним, под ним. Аж в глазах потемнело. Потоцкий целующий свою невесту, ласкающий ее тело….О, это невыносимо. От мысли, что Николай будет владеть ее прекрасным телом, а может и уже владел, у меня сердце сжалось в камень. Нужно забыть, не думать ни о чем. Выкинуть из головы. Дать шанс Завадской, закрутить новый роман, и возможно станет легче. Если бы это могло задеть золотоволосую ведьмы я бы женился на Татьяне. Сука… я бы на ней женился в тот же день, что и собралась замуж Соболевская. Вместе бы пошел к алтарю.

– Ваше благородие, Кирилл Григорьевич желают видеть.

Бряцая шпорами, проследовал за слугой в одну из комнат. Ни для кого не секрет, что Разумовский проживал при дворе и был официальным фаворитом Ее Величества. Розумовский влюблен в царицу как мальчишка, и ему отвечают взаимностью. Что ж Кирилл Григорьевич этого заслуживал, высокий, стройный, худощавый, с прямым ровным носом и смоляными черными волосами. Он поражал небесной синевой своих пронзительных глаз. Хитрый и умный, стратег, и дипломат он обладал достоинствами, несомненно, заслуживающими любви самой Елизаветы Петровны. Любви, которая длилась много лет. Поговаривали, что любовники тайно обвенчались, хотя церковь и препятствовала им в этом.

Тем более если учесть, что именно с его помощью она взошла на престол. Граф был предан России, люто ненавидел врагов государства и ценил своих верных людей. Меня и моего брата, Кирилл Григорьевич Розумовский особенно жаловал. Когда-то был дружен с нашим покойным отцом…отцом, который во время переворота поднял полк на помощь государыне. Кирилл Григорьевич внимательно посмотрел на молодого графа.

– У меня есть для вас одна важная депеша, Григорий Сергеевич. Очень важная, и она может стоить вам жизни. Нужно доставить ее по адресу, указанному на конверте, лично в руки адресату. Но знайте, что ваша поездка очень опасна, при сложившихся обстоятельствах! Наверняка нашим врагам известно о вашей встрече с ее Величеством и со мной, вас захотят перехватить, что бы выкрасть письмо.

Я коротко кивнул и убрал непослушную длинную челку со лба.

Розумовский сунул руку за пазуху и достал сверток:

–Вот в этом письме есть очень важные указания, вопрос жизни и смерти, вы обязаны доставить его адресату во что бы – то ни стало. Я не дам вам подмоги, у меня на счету каждый человек, а вы один стоите десятерых, тем более одного человека трудней заметить, чем группу людей. Это письмо нужно доставить при любых обстоятельствах и чего бы вам это не стоило. В нем судьба России, и я доверяю ее вам. Ступайте, друг мой, время дорого и у нас его осталось очень мало. Плетется серьезный заговор, который поставит под угрозу все государство.

Я поклонился, а Розумовский пожал мою руку и тихо сказал.

–Береги себя, ты один из лучших. Как и твой отец. Рассчитываю на тебя.

Мне было лестно такое отношение со стороны такого важного человек, настолько приближенного к государыне, сердце радостно забилось, наконец-то я понадобился, и не буду прозябать без дела. Сразу две депеши одна из которых настолько важна, что может стоить мне жизни.

Я вышел из кабинета в твердой уверенности, что справлюсь со своей задачей. Пусть тщеславие – это порок, но если оно толкает на подвиги, то не так уж этот порок страшен. По крайней мере так говорил мой отец, а из его фраз можно было составить целый цитатник.

Я, немедля оседлал Ветра и отправился в путь. Даже не успел заехать в Покровское. Дорога была дальней, а каждая минута слишком дорога, и я решил, что поесть и передохнуть можно будет по пути. Выехал из города и поехал через окрестные деревушки, стараясь остаться не замеченным. Лучше всего будет пробираться по лесной дороге, там легче затеряться от посторонних глаз. Все время я внимательно наблюдал за тем, что бы меня не преследовали. На данный момент все было чисто. Ничего подозрительного я не заметил. Внимательно приглядывался к каждому, кто встречался на моем пути…Готовый вспороть брюхо тому, кто соберется мне помешать. Полный отчаянной злости, ревности, мыслей о ЕЕ измене, о ее вранье я готов был сражаться со всеми, кто попадется на моем пути.

Начало смеркаться, я успел свернуть на лесную тропу, усталости не чувствовал. Меня подхлестывало желание отличиться, получить повышение и похвалу государыни. А еще, мне ужасно хотелось ввязаться в хорошую драку, что бы излить всю злобу, накопившуюся во мне за это время на врагов. Мысли о замужестве Соболевской не давала покоя, но он гнал их от себя, стараясь думать о деле, о службе и о продвижении которое возможно мне светило в том случае, если его предприятие пройдет удачно.

Солнце село за горизонт, и полумесяц освещал дорогу, пробиваясь через кроны деревьев, тусклыми серебряными лучами. Внезапно издалека до меня донеслось ржание лошадей и топот копыт. Притормозил и прислушался, насторожился. Судя по всему всадников было с десяток, не меньше. Вспомнил предостережение графа насчет погони. Было бы глупо пуститься наутек и тем самым выдать себя с головой. Тем более отряд ехал вслепую, если бы они были точно уверенны в моем местонахождении, то двигались бы гораздо быстрее. Хотя возможно это не преследователи, а просто путники. В любом случае стоило принять меры предосторожности. Я спешился, тихо спрятал коня в зарослях ежевики, а сам влез на дуб и скрылся в густой листве. Мне не пришлось ждать слишком долго. Видимо следы заметили, и отряд сбавил скорость, теперь они двигались очень медленно, тихо, словно крадучись, цепочкой. Я уже не сомневался, что эти люди ищут именно меня. Месяц осветил всадников во всем черном, их лица скрывали маски. Наемники…проснелось у меня в голове. Они остановились неподалеку от моего укрытия. Я видел их прямо под собой.

– Ничего не пойму – сказал один из них – где подевался этот чертов юнец, плутает по лесу как зверь, не иначе как учуял погоню. Меня предупреждали, что он хитер и опасен. Значит, так – мы разделимся. Четверо останутся здесь, а остальные за мной. На тот случай если он где-то спрятался. Вы помните приказ. Гонца – убить, письма конфисковать. Самое главное депеша Розумовского к Шетарди, она должна остаться целой.

Предводитель пальцем выбрал пятерых и вместе с ними направился вперед, а остальные остались под деревом, на котором я спрятался. Охренеть. Значит я везу депешу самому Шетарди. Тайную депешу. За это и правда могут открутить голову.

Глава 11

-Искать мальчишку в этом лесу все равно, что иголку в стоге сена. – Проворчал один из бандитов

–Да уж точно. Но нам нужно остановить его, пока он не доставил письмо, которое грозит массой арестов и срывом всех планов.

Значит это не просто наемники, точнее это даже не бандиты, это заговорщики, но кто они и что затеяли? Политические интриги до этого времени были мне чужды. И я понятия не имел, что могло быть в этой депеше, да и в письме тоже. А они осведомлены довольно хорошо. Попахивает чем-то очень и очень мерзким. Переворотом, например. Завуалированно Розумовский имел ввиду именно это. Депешу нужно доставить во что бы то ни стало.

– Если доставит в крепость указ…все планы могут сорваться!

Крепость…Да, я должен направиться в Шлиссельбургскую крепость. И я понятия не имею, что может скрываться за ее каменными стенами. О крепости ходила весьма дурная слава. Я снова весь обратился в слух, возможно, кто-то из заговорщиков проговорится.

– Вы слышали о свадьбе Потоцкого?

Я внутренне напрягся, невольно, эти люди в масках, заговорили о событии, которое занимало все мои мысли даже больше чем сама депеша.

– Слыхали, как не слыхать. Об этом весь двор гудит. Странно, вдруг, откуда ни возьмись эта опальная княжна, при том, под покровительством самой императрицы. И кто, дочь прощелыги Павла. Да еще и замуж за Потоцкого. Я говорил, что он мне не нравиться, этот лис, и вашим и нашим.

–А я слыхал, что она красавица, каких поискать.

–Та еще шлюха, небось, переспала со всеми охранниками и тюремщиками. А то, как бы смогла сбежать с каторги! И пусть мне не поют песни, что сама императрица поспособствовала. Нужна она девка подзаборная самой царице…хотя и царица наша святостью не отличается. Тоже та еще…

У меня внутри поднялась адская, пылающая волна бешеной ярости, застилая глаза полотном, перекрывая мне дыхание. Я спрыгнул с дерева прямо на шею одного из ублюдков.

– Марает имя женщины тот, кто сам бесчестный шакал!

Перерезал бандиту горло. Сука. От уха до уха. Кровь брызнула в разные стороны. Трое других подонков, ошалели, от неожиданного нападения. Но уже через секунду сжимали в руках шпаги. Я столкнул труп с лошади и ринулся в бой, стараясь держаться спиной к деревьям, чтобы все противники оставались у меня на глазах.

–Вы безумец, сударь, если считаете, что вам удастся остаться в живых и справиться со всеми нами. Лучше сдавайтесь по-хорошему. Отдайте письмо и мы отпустим вас, скажем остальным, что вы сбежали…Вы ведь умеете хорошо бегать, а Ваша Светлость?

Бандит нагло захохотал, а с ним и двое других

– Но-но, не слишком ли сильно сказано, сударь?! Одного из вас, увы, уже нет с нами. А еще двоих мне, возможно, тоже удастся отправить на тот свет. Вы, господин карлик, можете оказаться среди них.Как думаете остальные вернуться или ваши тела останутся тут кормить червей и удобрять землю?

И я презрительно засмеялся. Бандит и правда был небольшого роста, с длинным, узким носом и двумя посаженными близко глазками. Он напоминал белобрысую обезьяну с румяными толстыми щеками.

–Ах ты, щенок, я кишки тебе выпущу!

Распаленный гневом коротышка сделал грубую ошибку и напал слишком резко, он тут же получил молниеносный удар шпагой в живот и с криком повалился с лошади. Двое других тут же бросились на меня. Я ловко отражал удары, мне помогали молодость и задор, адреналин от драки зашкаливал. Я ведь лучший ученик по фехтованию. Имел знаки отличия. Выигрывал поединки. Вот наконец-то применю свои навыки на деле. Не считая дуэлей, естественно в которых поднаторел за годы обучения.

Я уже получил несколько царапин, но мне было на них насрать. Главное, что беспокоило, чтобы те пятеро не вернулись. Заметил, что один из бандитов выбился из сил, и рана у него на лбу кровоточила, сильно ему, мешая, кровь капала на глаза. Я сделал ложный выпад в сторону, а потом силой вонзил острие шпаги бандиту в горло, тот с хрипом завалился, рухнул на землю, запутавшись ногами в поводьях. Лошадь с диким ржанием понесла его в глубь леса.

Я слишком долго задержал свой взгляд на убитом и в этот момент почувствовал жгучую боль над левой ключицей. Шпага последнего нападавшего насквозь пробила плечо, и кровь фонтаном брызнула на мундир. С диким ревом я бросился в драку, но противник оказался сильным и выбил шпагу у меня из рук. Я не растерялся, быстро вскочил на спину лошади во весь рост и ударил бандита каблуком сапога по переносице, послышался отвратительный хруст и тот закрыл лицо руками. Я бы справился с ними сам. Мне реально хватило бы сил, возможностей и азарта. Если бы не появился еще один. Видимо его прислали проверить что происходит у остальных.

Я наклонился и вырвал шпагу из рук одного из мертвых нападавших, лежавшего у ног чужого коня, на которого я успел взобраться. Появившийся мужчина бросился ко мне. Бой был неравный. Я измотанный, израненный, весь в мелких порезах, из раны на плече течет кровь, она уже залила мундир и рубашку и совершенно свеженький, здоровый, как буйвол, противник верхом на гнедой кобыле. Но, тем не менее, мне удалось выбить врага из седла. Я и сам спрыгнул с лошади, неловко подвернул ногу и выронил шпагу. Вдали послышался конский топот, приближались его дружки. Нужно было поторопиться, иначе живым мне уже не уйти. Я схватил оглушенного от удара о землю противника за острие его шпаги и силой дернул ее на себя, от неожиданности бандит выпустил ее из рук и тут же завязался рукопашный бой. Я понимал, что должен выжить, во мне, как всегда, проснулся тот самый дьявол, которому в принципе наплевать на смерть, но упрямство не даст умереть. Я озверел от боли, от запаха крови и от понимания, что возможно сейчас сдохну, потому что еще с парочкой точно не справлюсь. Топот копыт приближался. Мужчины упали на землю, и я сжал железной хваткой горло противника. И вдруг мой правый бок обожгла такая дикая боль, под ребром, что у меня потемнело в глазах. Бандит вонзил в меня кинжал по самую рукоять. Я выхватил револьвер из-за пояса врага и выстрелил ему в голову. Шатаясь, отступил в сторону, едва держась на ногах, выдернул кинжал, торчащий под ребром, и швырнул его в кусты, зажал рукой глубокую рану в боку. Кровь хлыстала фонтаном, нужно поскорее убираться. Мой терпеливый конь с радостным ржанием пришел на зов хозяина, послушно прогнулся, помогая забраться к себе на спину.

– Гони, Ветерок, гони милый… – прохрипел я и потерял сознание.

***

Время близилось к закату. Я с раздражением бросила пяльцы и встала с кресла-качалки, нервно прошлась по комнате, от скуки мне захотелось выть. Уже целый месяц я сидела без дела в этом поместье, за это время ко мне пару раз приезжал жених, но оба раза я сказалась больной. Он посылал мне корзины с цветами и записками, мелкие безделушки. Несколько раз заезжали соседи с визитами. Печерниковы, милые люди. Анна и ее брат Кирилл, одного возраста со мной. Мы с Анной подружились, она мне понравилась. Добрая милая пышечка, веселая и беспечная, она все время заливалась звонким смехом и поддразнивала брата, который то и дело краснел при взгляде на меня. Теперь благодаря Печерниковым, я была в курсе дворцовых сплетен. Поначалу рассказы девушки меня забавляли, пока разговор не зашел об одной особе. Анна поинтересовалась, не заезжала ли ко мне княжна Завадская, которая также жила неподалеку. А потом принялась рассказывать о молодой высокомерной княжне, которая словно кошка влюбилась в графа Никитина Григория Сергеевича. Писаного красавца лейтенанта, с репутацией повесы и бабника, который пользовался безмерной благосклонностью царицы. Загадочный, кареглазый юноша кружил головы придворных дам с легкостью, меняя их как перчатки. Пока что он не особо отвечал на чувства томной красавицы, но разве устоишь перед таким бесстыдством. Анна, совершенно не обратила внимания, что пока она щебетала, я, наверное, побледнела, осыпала ее вопросами о лейтенанте и становилась все мрачнее, слушая сплетни молоденькой фрейлины. Мы попрощались ближе к вечеру. А спустя несколько дней появилась и сама Завадская, которой приличия не позволяли, не нанести визит новым соседям. Я приняла ее очень вежливо, даже слишком. Конечно, Завадская мне не понравилась, впрочем, это было взаимно. Обмениваясь светскими речами, я украдкой рассматривала соперницу. Красива, слишком красива. Зеленые как омут глаза, волосы, завитые по последней моде, перехваченные красной лентой. Такое же красное парчовое платье, подчеркивало великолепную фигуру с гибким и стройным станом. Мы общались довольно холодно. Я испытывала мучительную тоску и ревность, а Татьяна явную неприязнь. Вскоре мы попрощались и я втайне понадеялась, что больше нам общаться не пройдется. Проводила Завадскую и с горечью подумала, что лейтенант сдастся и очень скоро, у Татьяны есть все шансы на успех. Свободная, знатная красавица. После этого я пребывала в ужасном расположении духа. Меня мучила бессонница, а если я и засыпала, то неизменно видела во сне соперницу в объятиях Григория.

До злополучной свадьбы оставались считанные недели, как и до моего дебюта при дворе. О, как же безумно хотелось встретиться с Никтиным до этого события. Раньше, чем он увидит меня в наряде новобрачной. Объяснить ему все, рассказать, почему я выхожу замуж. По крайней мере, он хотя бы не возненавидит меня, поймет, если не простит. Я больше всего страшилась его презрения.

Но мои мечты были неисполнимы, хоть я и молилась Богу каждый день, что бы он услышал мою просьбу.

Пребывание на свежем воздухе пошло мне на пользу. Так говорила Марта. Что мои формы чуть угловатые из-за худобы от недоедания и физической работы, округлились и стали женственными. Волосы, постоянно расчесываемые, заботливой рукой кормилицы отрасли еще длинней и засверкали ярче золота. Я любила свои волосы. Считала их главным достоинством.

– На твоем белоснежном личике заиграл румянец, моя птичка. Даже бессонница и волнения не могли испортить твоей красоты. Хватит плакать. Жизнь прекрасна. Только кажется, что все кончено…Наоборот в тот момент когда мы отчаиваемся и предполагаем, что мы на краю оказывается, что это лишь новый путь, новая веха в нашем развитии и в нашей жизни.

– Мне кажется, что моя жизнь окончена…мне кажется, что хуже уже не может быть. Как же мне плохо, Марта. Так плохо, что жить не хочется.

– Прекрати! Не гневи, Бога. Ты снова свободна, ты вернула свое имя, ты прощена и допущена ко двору! Могло быть намного хуже. Или любовницей своего лейтенанта стала бы и валялась с ним на солдатской койке на корабле? Такойц жизни ты хотела…

– Лучше с ним в койке на корабле, чем в этой золотой клетке.

– Не ведаешь, что говоришь! А как выкинул бы тебя…куда потом? В бордель? На улицу? Побираться?

Со двора послышались крики и скрип открываемых ворот. Они перебили Марту. Топот копыт и грохот колес. Я бросилась к окну, и стон досады сорвался с моих губ. На бархатных дверцах кареты красовался герб Потоцких. Что ж сегодня у меня уже не получиться избежать встречи с ненавистной парочкой. Я увидела, как в дом потянули свертки, цветы. Молодой князь задрал голову и смотрел на окна второго этажа, я хотела отпрянуть, но он уже заметил меня, снял шляпу, отвесил поклон. Вырядился как на бал. Белый камзол, шляпа с перьями. Шевелюра светлых льняных волос собрана в модную прическу. Что ж придется спуститься к гостям в самом лучшем наряде, что бы очаровать жениха еще больше. Я кликнула крепостную служанку Лизу.

– К нам господа пожаловали, так что одень меня и причеши.

–Ох, сколько подарков понавезли – воскликнула Лиза, прижав руки к груди, с обожанием глядя на меня.

–Хочу черное платье из шелка.

–Не к лицу сейчас черное платье надевать, ваша светлость, не к месту. Вы же не в трауре, а наоборот – вы невеста.

–Нет у меня сил, с тобой спорить, одень меня, во что считаешь подходящим. Я тебе доверяю… – я ласково потрепала Лизу по щеке.

Девушка радостно принялась хлопотать вокруг меня.

– С тех пор как в доме появилась вы, молодая хозяйка, жизнь крепостных пошла в гору. Нас вволю кормят, не наказывают, подарки дарят и отпускают погулять. Мы все молимся на вас.

Только с одним было строго не лгать и не воровать. За это могли продать. Таковы были мои правила. Этого никто не хотел.

– Такой госпожи как вы, Екатерина Павловна, не найти.

– Не льсти…одевай. Корсет тяни покрепче.

– Куда ж тянуть и так тоненькая как тростинка. Пальцами обхватить можно и место останется.

Через несколько минут Лиза одела меня в роскошное легкое розовое платье расшитое тоненькой золотой нитью и дорогими кружевами. Платье было сшито по последней моде.

– А вы черное хотели. Смотрите как грудь подчеркнуло, как талию обхватило. Коротенькие рукавчики с кружевными манжетами ваши руки открывают, а руки у вас как такие красивые, тонкие и гибкие.

Мои волосы Лиза заплела в две толстые косы и уложила по бокам как ручки древней амфоры. Лиза обошла меня со всех сторон, причитая о красоте. И я прогнала ее как назойливую муху.

Когда я спустилась по лестнице к гостям у молодого князя чуть приоткрылся рот. Его отец криво усмехнулся.

– Хотя я немало повидал в своей жизни красивых женщин, но такой ослепительной мне еще встречать не приходилось.

Комплимент от Потоцкого заставил содрогнуться от неприязни. Я все еще прекрасно помнила, что он мне говорил при нашей встрече в монастыре.

Я протянула его племяннику руку для поцелуя и заметила, что его ладонь дрожит.

–Клянусь честью, сударыня, свежий воздух пошел вам на пользу. Вы совершенно изменились.

Петр Николаевич тоже улыбнулся мне, хоть и с восхищением, но снисходительно. «Старый подлый лис я никогда не забуду той отвратительной истории, что ты мне рассказал с таким злорадством».

–Мы привезли вам подарки.– Сказал Николай и заглянул мне в глаза.

Я кивнула в ответ, со снисходительной улыбкой, явно давая понять, что не нуждаюсь в их подачках. Ясно, что они приехали не просто меня навестить и Николай явно не решается на разговор.

–Дитя мое, мы приехали поговорить с тобой….

При слове «дитя мое» я болезненно поморщилась.

–Видишь ли, я, конечно, знаю, что вначале отнесся к тебе несправедливо, предложил сделку, возможно даже был груб и неучтив. Но ты тоже меня пойми, мне нужно было женить этого болвана, не на какой-нибудь там девке, а на дочери близкого человека, моего друга, это так же мой долг и перед ним. Да упокой господь его грешную душу. Так вот…ээээ…..знаешь моему племяннику, тоже претит брак по договору, но он дал свое согласие.

Мне надоело слушать долгое и лицемерное предисловие.

–Что вы хотите? Говорите яснее – попросила я, теряя терпение.

–Дядя, перестаньте, я сам скажу.

Николай взял меня за руку и отвел к окну.

–Екатерина Павловна, я не переставал думать о вас, с той самой минуты как увидел снова, там, в порту – Он запнулся – Я хотел просить вас, попробовать дать нам с вами шанс. Вот.

Он достал дрожащими пальцами коробочку из бордового бархата и протянул мне.

–Откройте, это вам.

Я с любопытством открыла подарок и замерла. Еле сдержалась, что бы ни издать возглас восхищения. В изящной коробочке на бархатной подушечке лежал великолепный золотой перстень, украшенный выпуклой орхидеей, лепестки которой были усыпаны алмазами. А тонкие листики – изумрудами. Кольцо было шедевром ювелирного искусства и стоило целое состояние.

–Спасибо – сказала и закрыла коробочку – я не могу принять это кольцо.

Глава 12

На минуту вся кротость князя испарилась, и глаза блеснули гневом.

–Это почему не можете? Вы моя невеста – будущая жена, я вправе дарить вам подарки.

– А я не люблю быть за них обязанной – мне ужасно хотелось надерзить ему, в его напыщенную физиономию. Возомнил себе, что может меня купить.

Он постарался унять гнев, понял, что не время показывать характер, тем более дядя, наверняка, учил его вести себя по-другому.

– 

Екатерина Пална, вы не понимаете, что стали значить для меня, я не отношусь к вам как к простой сделке, вы похитили мое сердце. Я просто пытаюсь понравиться вам, завоевать вас. Я не знал, что вам подарить, я видел, у вас нет украшений, драгоценностей…

Он говорил одно, а глаза его сверкали недобрым огнем. Светские речи в устах негодяя, да он мечтал наброситься на меня. И я чувствовала это интуитивно. Князь был опасен, где-то в глубине души я его боялась. Этого мерзкого блеска в глазах, этих рытвин на лице и его неприятного тонкого рта. От одной мысли, что он меня коснется начинало тошнить.

–Мне бы хотелось, что бы вы его надели.

С этими словами он достал кольцо из коробки и взял мою руку в свою. И я уже не смогла противиться, нужно быть не истинной женщиной, что бы отказаться от такой роскоши. Кольцо пришлось мне впору, и так ослепительно засверкало в солнечном свете, что мне захотелось зажмуриться. Но я посмотрела в глаза жениха и, не отводя взгляда, сказала.

– Я не приму это кольцо. Оно прекрасно, но оно слишком дорогое для простой невесты вроде меня.