Больница на Змеиной Горе Шнейдер Наталья

*** 26 ***

Я с ужасом ожидала пробуждения дочери, сидя рядом с ней на постели. Прислушивалась к дыханию и гоняла по кругу невеселые мысли. Правда выбила меня из колеи. Понятно, почему Ланс до последнего берег меня от нее. Морос – не просто жуткое чудовище из страшных сказок. Он реален. Он ищет нашу девочку.

Никогда еще я не чувствовала себя такой беспомощной, а ведь я целительница и привыкла иметь дело с вопросами жизни и смерти. Но раньше я всегда знала, что нужно делать: облегчить боль, дать снадобье, влить магию или просто помочь уйти достойно.

Ланс утешал меня тем, что тварь хоть и сильна, но не бессмертна. Надо лишь узнать способ. Он напишет Белинде, он подаст запрос в королевский архив. Нет безвыходных положений! Он говорил так убежденно и сам в это верил. «Будем бороться до последнего!» – уверял он. Мой любимый муж, который никогда не сомневался в том, что упорство и целеустремленность решают любые проблемы.

Если бы все было так просто…

Лори пошевелилась, повернулась на спинку, открыла глаза и замерла, глядя в потолок. Мое сердце пропустило удар. Неужели снова?

– Глория? Ты слышишь меня?

Дочка моргнула, потянулась и села.

– Привет, мамуля. А ты чего здесь сидишь?

Она удивленно посмотрела на уличное платье, заляпанное грязью.

– Ой, мамуля! А почему я сплю в одежде? Уже утро?

– Ланс! – позвала я.

Муж мгновенно оказался рядом, вгляделся в лицо Лори.

– Малышка, сейчас еще только вечер. Скажи, что ты помнишь?

– Помню? – Глория забавно нахмурила тонкие бровки, совсем как ее отец, когда задумывался над серьезным вопросом. – Мы с Ником и с ребятами бегали. Ник всегда обгоняет: он очень быстрый! Так нечестно, ведь у него длинные ноги, а у меня пока коротенькие.

Ланс кивал, взяв ее маленькую руку в свою. Не торопил, опасаясь сбить ее с мысли.

– А потом… Я что – упала?

Глория заинтересованно ощупала свою голову.

– Помнишь, мам, ты рассказывала? Господин Торм упал и набил огромную шишку! И не узнал свою жену. Но потом узнал. А у меня нет шишки. Можно я пойду гулять?

Мы с Лансом переглянулись, поняв друг друга без слов: Глория все забыла. Наверное, это к лучшему.

– Уже поздно, малышка, – мягко сказал Ланс. – Завтра погуляешь.

Я открыла было рот, чтобы сказать: «Нет! Ты никуда не пойдешь! Ты не отойдешь от меня ни на шаг!»

Но вовремя опомнилась. От твари не спасли высокая ограда, профессиональные телохранители, охранные артефакты. Деревянные стены не уберегут. Да и госпожа Нерина точно сумеет защитить Глорию лучше меня. Пусть моя дочь будет беззаботна и счастлива столько, сколько это возможно…

Я невольно положила руку на живот. Я пока не чувствовала этого малыша, но и его уже полюбила всем сердцем. Если тварь появится, мы все будем вместе и разделим судьбу, какой бы она ни была.

– Завтра, – подтвердила я, улыбнувшись дочери. – Ник забежит за тобой, как обычно.

Тем же вечером Ланс сел за письмо Белинде. Он рассказал о необычном пациенте, который чудом выжил после встречи с моросом, и о странном беспамятстве, в которое тот впал спустя несколько недель после полного, казалось бы, выздоровления. «Может быть, ты сама или кто-то из твоих старших родственников слышал о подобных случаях? Я буду благодарен даже за крупицы информации», – писал он.

– Думаешь, Белинда не сложит два и два и не догадается, о каком пациенте ты говоришь? – спросила я, несколько раз перечитав письмо. – Новость о нападении на семью лорда-канцлера красовалась на первых полосах всех столичных газет.

– Пусть догадывается, но нам ни к чему лишний раз упоминать имя Глории. Мало ли в чьи руки попадет письмо.

С этим я согласилась. После Ланс написал отцу и в королевский архив, надеясь найти в нем сведения, как в прошлые десятилетия истребляли опасных тварей. Больше мы пока ничего не могли сделать.

На следующий день Глория снова смеялась, щебетала, болтала о пустяках, бегала без устали по улице и отказывалась идти на обед, потому что «пропустит все самое интересное!». Иногда казалось, будто приступ, так напугавший нас, только почудился.

– Мам, я поссорилась с Ником! – выпалила Лори, вернувшись вечером. – Он дурак!

– Лори! Мы не ругаемся, помнишь? Что случилось?

Дочь надула губы и посмотрела исподлобья.

– Говорит, что мне нельзя бегать! И не пустил меня на яблоню! Ходит за мной по пятам и, чуть что, кричит: «Тише ты! Осторожненько ходи!»

Я не сдержала улыбки. Кого-то мне Ник очень напоминал своим поведением.

– Мам, не смейся!

– Я не смеюсь, Репка. Он просто волнуется за тебя.

– Говорит, что я недавно болела! – Глория топнула ножкой. – А я не болела!

– Конечно, маленькая.

Я посадила Лори на колени, погладила ее по щечке, убрала за ухо растрепанную прядку. В груди было тесно от нежности и страха за нее, такую отважную, такую хрупкую…

– Ник переживает, потому что ты вчера упала… – Как же не хочется обманывать собственную дочь, но что еще я могла сказать? – И кое-что забыла. Не злись на него.

Глория шмыгнула носом, подумала и протянула:

– Ла-адно!

*** 27 ***

Уборка урожая почти завершилась, и жители сразу повалили в больницу с застарелыми болячками, привыкнув тянуть до последнего. Надо сказать, Змеиная Гора оказалась настоящим кладезем редких заболеваний, которые в столице успешно победили еще несколько десятилетий назад.

Даже Ланс, чего только не повидавший, с кое-какими случаями сталкивался впервые. Надо обязательно попросить мужа заказать полный справочник болезней с классификацией по расам.

Господин Твалин, гном, который неизменно ходил в шапке-колпаке, традиционном гномьем головном уборе, однажды утром робко попросил его осмотреть.

– Очень уж раздражает и чешется! – сказал он и стянул с головы колпак.

Надеюсь, я не очень изменилась в лице, когда вместо волос на голове почтенного гнома увидела колючие наросты.

– Мы вам поможем, – уверила я его, судорожно перебирая в памяти все вероятные причины и понимая, что без помощи Ланса не обойтись. – Подождите немного, пожалуйста. Ула, будьте добры, пригласите господина Мона.

В такие мгновения я снова чувствовала себя девочкой-практиканткой. Но здоровье пациента важнее. Ланс и сам опешил. К счастью, его замешательство заметила только я.

– Говорила же тебе, Грюм, иди к господам целителям! – проворчала Ула из-за ширмы. – Смотри, до чего ты себя довел!

– Спасибо, Ула, дальше мы сами, – остановил ее муж и обратился к гному: – Давно вы заметили первые наросты?

Гном поскреб щеку.

– Давненько. Лет так пятьдесят назад. Я тогда был мальчонкой безбородым и жил в пещере, в горах, как все приличные гномы. Тут, неподалеку как раз. Это все из-за цивилизации, тьфу, будь она неладна! Гномам нужно жить под землей! Но вот поди ж ты, мир-то совсем сдвинулся. Гоблины, орки, дворфы – все на свет повылазили! Оттого и болеем! – разворчался он. – Хотя… Если подумать, мой дядюшка тоже такой хворью страдал. И дед. И сосед.

У Ланса загорелись глаза. Как всегда, когда он понимал, в чем дело.

– Горная стигма! Вызвана особым видом грибка, который водится только в пещерах западных гор. Мы вам поможем, господин Твалин, если не станете пропускать процедуры.

– Что, и волосы обратно отрастут? – недоверчиво спросил гном.

– Обещаю!

В другой раз пришел оборотень с ликантропической язвой, связанной с нарушением регенеративного процесса. На удачу, я совсем недавно читала в «Ланцете» о лечении похожих случаев. Выдала господину Руму настойку и мазь и назначила дату следующего приема.

Василиск из соседней деревушки пожаловался на расслоение и выпадение чешуек. Он стеснительно прятал под одеждой свою тонкую, розовую, лишившуюся защиты кожу. Скалистая кожная болезнь лечится за один прием – облучением магией. А он столько времени мучился, не зная, куда обратиться!

Но теперь вести о бесплатной больнице расходились кругами по всем окрестным городкам и селам. Я не удивилась, когда однажды вечером в дверь нашего дома постучали. На пороге стоял мужчина, покрытый дорожной пылью. Наверное, он гнал без передышки весь день: прибыл издалека.

– Господа целители! Умоляю, спасите сына! – воскликнул он, когда Ланс открыл ему.

– Что случилось?

– Сначала думали, простыл. Но ему все хуже и хуже. Кашляет, хрипит, едва дышит.

– Где он?

– В телеге, у ворот оставил.

Ланс, узнав симптомы, помрачнел. Да и мне, признаюсь, очень не понравилось то, что я слышала.

– Грейс, защитный барьер, – коротко напомнил муж, пока мы шли следом за шатающимся от усталости мужчиной.

Начинается! Хотелось обидеться, как Лори, и топнуть ногой. Ланс сейчас поступал так же, как Ник с его «Осторожненько ходи!». Будто бы я на самом деле студентка-второкурсница, не понимающая элементарных правил безопасности. По мнению мужа, я, беременная женщина, примусь осматривать больного, не позаботившись о защите от инфекции?

Все это я уже проходила в ту пору, когда носила под сердцем Лори. Вот тогда Лансу по полной программе досталось моих нервных срывов на фоне бушующих гормонов. Но я думала, что с тех пор мы оба повзрослели.

– Ланс, я уже четыре года практикующий целитель, – сказала я как можно спокойнее.

– Прости. – Муж и сам уже понял, что брякнул глупость.

Мы подошли к телеге, и разговаривать стало некогда. На сене распластался мальчишка лет семи. Из его раздутого, точно воздушный шар, горла доносились натужные хрипы. Мы одновременно сплели диагностические заклинания и перебросились встревоженными взглядами. Диагноз яснее ясного: дифтерия.

Лицо мужа на миг стало отсутствующим: я помнила это его выражение, когда он работал с сосудами, пораженными проклятием некроманта. Только тогда он прочищал стенки сосудов, а сейчас – осторожными прикосновениями магии удалял пленки, которые почти перекрыли гортань пациента, мешая дышать. Мальчику сразу стало легче.

– Забирайтесь в телегу, – приказал он отцу, взбираясь на облучок и натягивая вожжи. – Я везу вас в больницу. Грейс, будь добра, поставь в известность господина Флюка, что в городе опасность возникновения эпидемии. Пусть примет меры.

Ланс подал мне руку, помогая устроиться рядом: телега довезет меня до площади, а там до мэрии недалеко. Мэр вместе с семьей жил в этом же здании, на втором этаже.

– Вы контактировали с кем-то из жителей Змеиной Горы, когда въезжали в город?

– Конт… Чего? – Мужчина, и так плохо соображавший после длинной дороги, ничего не понимал.

Ланс, волнуясь, всегда переходил на язык, привычный ему с детства, – язык представителей высшего общества, а то и начинал сыпать терминами. Отличный навык для выступлений в Совете, но не в переговорах с отцом тяжелобольного ребенка. Муж тряхнул головой, исправился:

– Вы встречали по дороге кого-то из жителей?

Я взмолилась святому Умберту, чтобы нам сегодня улыбнулась удача. Время вечернее, жители разбрелись по домам. Если нам повезет, эпидемии не случится. Иначе… Бактерии дифтерии очень живучи, они передаются не только по воздуху, но даже с вещами больного.

– Никого, – сказал мужчина, и я было выдохнула, но тут он поправился: – Да только парочку ребятишек. Угостил их яблочками из своего сада, чтобы попросили у святых за здоровье моего Сэмми.

Я едва не схватилась за голову. Увидела, как сжал губы Ланс.

– Как выглядели ребята? – спросил он.

Мы оба понимали, что хватаемся за соломинку.

– Ну как… Обыкновенно! Маленькие оборотень и гоблиненок. Ребята как ребята.

Понятно. Хорошо уже то, что из всех дворов Змеиной Горы можно взять под пристальное внимание лишь те, где проживают оборотни и гоблины. Увы, две самые распространенные расы в этом маленьком городке.

Ланс наклонился и тихо произнес:

– Грейс, убеди господина Флюка выставить охрану хотя бы на выезде из города. Никого нельзя выпускать.

Я только вздохнула. Охрану! Как громко сказано. Защитниками правопорядка в городке, где самым страшным преступлением за последний год была драка между подвыпившими орками, занималась пожарная часть. Всего трое разумных, в то время как для сдерживания эпидемии нужно не меньше двух десятков.

– Хорошо, – сказала я вслух.

Ланс лучше меня знает, что рук катастрофически не хватает.

Мэр уже готовился ко сну, поэтому встретил меня в халате и тапочках.

– Что случилось, госпожа Мон? – спросил он хмуро. – Не подождет ли дело до утра?

– Не подождет! – категорично отрезала я. – В городе эпидемия!

Да, немного преувеличила, но на что не пойдешь ради дела. Господин Флюк сразу подобрался, кончики ушей заострились: это означало, что оборотень весь обратился в слух.

– Эпидемия дифтерии, – выдохнула я. – Надо организовать посты на выезде из города. Поставить охрану у домов, где живут семьи гоблинов и оборотней с детьми. Никого не выпускать, о случаях заболеваний сразу сообщать мне или господину Мону. Никому из жителей нельзя покидать своих домов.

Так, что еще я упустила? Мэр пожевал губу и мрачно произнес:

– Вы ведь понимаете, госпожа Мон, что это невозможно?

*** 28 ***

Уничтожить бактерии, нейтрализовать бактериальный токсин. Уменьшить отек. Поддержать сердце, тоже пострадавшее от интоксикации. Звучит просто, на деле – требует сил и времени. А до того – накинуть на Улу, их добровольную сиделку, защитный экран.

Наконец мальчик задышал глубоко и ровно, шея приобрела нормальную форму. Ланс заглянул в соседнюю палату, где Ула «развлекала» обеспокоенного отца, на самом деле приглядывая за ним.

– Пойдемте, господин Лаути.

– Да какой я господин, – неловко произнес мужчина, следуя за ним.

Надо будет вернуться в эту палату и продезинфицировать все магией. Но это потом.

– С Сэмми все будет хорошо. Вы вовремя его привезли.

Мужчина погладил сына по слипшимся от пота волосам.

– Вот спасибочки вам, господин целитель! Так я его забираю?

– Погодите, господин Лаути. Вы устали с дороги и наверняка голодны. Сейчас вам принесут поесть, а мы поговорим.

За едой он послал с самого начала, зная, что мальчик останется в больнице.

– Да не так уж я и голоден. Но спасибо, конечно. – Он накинулся на принесенную кашу, опровергая собственное «не так уж и голоден». Ланс, чтобы не смущать его, отошел к мальчику, еще раз проверил его состояние. Все хорошо. Остается только поддерживать организм да наблюдать, чтобы вовремя заметить осложнения. Дифтерия – коварная болезнь, поражающая и мозг, и сердце, и почки, и нервные стволы, что может проявиться параличами.

Примерно это он и сказал господину Лаути. Тот почесал в затылке.

– Отродясь я не слышал, чтобы от лихорадки параличи случались.

«Лихорадкой», как и «лихоманкой», простой народ называл любой жар, и скрываться за этим словом могло что угодно.

– У Сэмми не просто лихорадка. У него дифтерия.

Глаза мужчины на миг остекленели, и Ланс понял, что название болезни ему ничего не говорит.

– Заберу я его, господин целитель, уж вы не серчайте. Дома-то и стены помогают, да и работы полно.

– Какая работа? – не удержался Ланс. – Ребенку выздороветь надо!

– Так ясное дело, я же не зверь какой, в огород не погоню. Но без дела тоже сидеть нельзя. Пусть вон хоть за малышней приглядывает, тем более что Мила тоже расхвораться вздумала.

Ну конечно. Крестьянская изба забита людьми, и в этой скученности инфекция начнет распространяться стремительно. Сколько на самом деле больных в той деревне? И откуда пришла болезнь? В воздухе она не самозародится.

– У Сэмми горловая жаба, – припомнил Ланс просторечное название болезни.

Лаути охнул:

– Господин целитель, да не может такого быть! Вместе с Линой, наверное, перекупался. Говоришь им, говоришь, что после Николасова дня купаться нельзя, а как об стенку горох!

– Лина?

– Так давеча с лихорадкой слегла. Говорю же, перекупались они.